Покорившая небеса

Глава 33

Слепое и восторженное бешенство первого полета начало меня отпускать далеко не сразу. И первое, что я почувствовала, это копошение у себя на груди.

— Страшно? — спросила я у крыса.

Во время разборок с принцем и бастардом Фарт, после того как скатился с моего плеча, видимо решил, что у меня запазухой надёжнее, чем просто на плече. А сейчас он просто просунул мордочку в разрез шнуровки на горле и наблюдал за полётом. Судя по довольному писку, страха не было, и Фарт вполне себе разделял мой восторг.

Осознание настоящего чуда, в виде крыльев за спиной и удивительной способности летать, вытеснило все другие чувства и эмоции. Но усталость и понимание, что бесконечно лететь я не смогу, уже начинали пробиваться сквозь остатки эйфории. Тем более, что к своему огромному удивлению, оглядевшись вокруг, я поняла, что умудрилась незаметно для себя пролетать почти весь день.

Возвращаться я не хотела, поэтому выбрала другой путь. Трактирщик Клаус, провожая меня, не только проследил, чтобы я взяла с собой одежду на разные сезоны и разные припасы, которые обязательно понадобятся в дальней дороге. Он ещё и заставил меня выучить адреса его контор, и названия контор его партнёров, разбросанных почти по всем обитаемым островам Империи. Сделано это было для того, что если вдруг по воле превратностей судьбы я останусь без своих спутников, чтобы я могла вернуться домой.

Я должна была просто прийти и сообщить своё имя, предупредить приказчиков Клаус обязался сам и в кратчайшие сроки. Вестников, обычных, не императорских конечно, он отправлял ещё до того, как мы отправились в путь. Поэтому потеря личных вещей и денег меня не сильно волновала. На самый крайний случай оставался ещё ошейник дракона, который я прятала под высоким горлом своих рубашек.

Не смотря на то, что я почти весь день немного себя не осознавала, видимо так отозвалось обретение крыльев, я с удивлением понимала, что точно могу определить, откуда я прилетела, и где находится остров Диких трав, и в какую сторону направляться, чтобы попасть на ближайший остров. По моим ощущениям, лететь предстояло очень долго, и я сильно сомневалась, что выдержу этот полёт.

Но другого выбора не было всё равно, и я направилась туда, куда меня тянуло непонятно откуда взявшееся знание и чувство направления.

Ещё через несколько часов, когда небо окончательно потемнело, далеко в стороне показался тёмный силуэт корабля, скудно освещенный только сигнальными огнями на верхушках мачт. И направлялся он в нужную мне сторону.

— Фарт, смотри как нам подфартило! — обрадовалась я. — Впору повторить "Моя удача всегда со мной"!

Я осторожно, чтобы не попасться кому-нибудь на глаза, подлетела ближе, и поняла, что мне действительно повезло. Это был один из тех кораблей, что отправлялся с пассажирами из Дальних портов. Расписки о получении оплаты, так называемые дорожные, здесь собирали при посадке на борт. Даже в стоимость самого дешёвого проезда входило место на палубе и питание два раза в сутки, если путь был долгим. Понятное дело, что наливали простую похлёбку из общего котла и кусок хлеба, но нам с Фартом этого было за глаза.

Опустилась я на палубу в самом тёмном углу, чтобы было время оглядеться, если повезёт послушать разговоры, может и названия островов узнаю, откуда и куда идёт корабль.

Когда знаешь, что именно тебе нужно, поиски значительно упрощаются. Две женщины, стоя у борта, разговаривали о том, что на острове Кожевников сейчас гораздо холоднее, чем в этих местах и, наверное, в оставшиеся три дня будет заметно холодать. Собеседницы переживали, что дети, которые спали под специальными навесами от дождя на палубе, могут простыть. Но разве заставишь сорванцов одеться? Им же всегда не холодно.

К раздаче за вечерней порцией еды я подходила с уверенным видом. Опыт, приобретённый в прошлой жизни, пригодился и здесь.

— Что-то я тебя не припомню, — задумчиво прищурился полный усатый дядька у котла. — Откуда взялась?

— Да только что на палубу приземлилась, думаю чего самой до Кожевников руками три дня махать, когда на корабле долететь могу. — Усмехнулась я.

— Ах воон оно что, — насмешливо протянул мужчина, наливая тем временем в глубокую плошку похлёбку. — Поди, свой припас закончился, а брюхо покушать требует?

— Да, поди, дура-девка из дома утекла, вот и пряталась. Вот увидишь, следующим рейсом за этой птичкой родичи полетят. — Засмеялся кто-то в очереди за мной.

Моя уверенность и спокойствие, невозможность, по мнению остальных, появления на борту лишних пассажиров во время пути, ведь вокруг воздух, и вполне логичное объяснение, которое само напрашивалось, в глазах окружающих оправдало моё нахождение на корабле.

— Ничего я не утекла, мне в Тушир нужно, на Водовозную, угловой дом. — Сделала вид, что огрызнулась я, забирая свою порцию.

— Так это вроде не жилая у нас улица. — Вспомнила какая-то женщина. — Точно, там конторы закупщиков и караванов.

— Ох, девки-девки! — покачал головой раздатчик.

Я отошла в тень, и принялась за ужин. Похлёбка была то ли густым супом, то ли жидкой кашей. Я отчерпнула ложкой немного крупы и дала стечь бульону. Отложила крупу на хлеб и пододвинула Фарту. А сама принялась за еду. Пока ела, ловила на себе жалостливые взгляды.

Чтобы я не говорила, все уже всё про меня знали, и сами всё себе объяснили. Я стала всем понятной, и у окружающих появился повод меня пожалеть. Люди обычно щедры на жалость к тем, кто хуже них, глупее… А раз жалко и понятно, то становится и неинтересно. А значит и особо заострять внимание никто не станет. А я именно этого и добивалась.

А ещё я прекрасно знала, что на Водовозной улице в городе Тушире на острове Кожевников, в том самом угловом доме на перекрёстке, находится одна из самых крупных контор трактирщика Клауса, которой руководит его племянник.

— Эй, летунья! — окликнул меня тот самый усатый мужчина с раздачи, когда три дня спустя, я, зябко обнимая саму себя за плечи в холодном утреннем тумане, собиралась спускаться на землю. — Мы обратно через два дня. Рук не хватает, поварихе помощь нужна. Так что ты, если вдруг что, не дури. Приходи сразу на корабль. Побудешь помощницей на кухне на обратном пути. Зато домой вернёшься и сытая будешь.

— Спасибо большое! — с улыбкой поблагодарила я за нежданную заботу. — Если что не так, я тогда сразу сюда.

Но никаких проблем не возникло. И обратно на остров Правосудия я отправилась с ближайшим караваном. Не было на обратном пути выступлений на остановках, как и долгих разговоров. Точнее они были, но я, свернувшись на лежанке в своём углу, старалась в них не участвовать.

Тяжело гружёные выделанной кожей фургоны шли неторопливо и размеренно. Наверное, поэтому мне казалось, что это мерное покачивание под вой ветра снаружи длится бесконечно. Прибытия в порты для пересадок того восторга, что был в первый раз, не вызывали. Усталость делала своё дело.

Высадились мы на остров Правосудия не с той стороны, с которой отправлялись, но желания посмотреть оставшуюся часть острова не было. Решив, что к Клаусу я приду завтра, трактирщик заслужил самых искренних благодарностей, а не выдавленных ради приличия из-за усталости от дороги, я направилась домой.

Здесь давно уже лежал снег, который сейчас похрустывал под ногами. Прохожие торопились домой. Вот и знакомая улица. Снег припорошил всю грязь, лёг повсюду шапками сугробов. Только от порогов к центральной улице были прочищены дорожки-тропинки.

Сердце отчего-то замерло. Фарт высунул нос из внутреннего кармана и спрятался обратно. Морозец был хоть и не крепкий, но за нос и щеки щипал здорово. Колокола на часовой башне пробили полдень, если бы я никуда не уезжала, то сейчас бы только собиралась в трактир.

Осталось пройти несколько домов и я увижу свой домик. Я остановилась, словно собираясь с силами, выдохнула и быстрым шагом пошла к моему, по настоящему моему, дому. Чуть замерла в начале широкой расчищенной дорожки, значит, Грей сдержал своё слово и не бросил дом без присмотра. А на окошке стоял подсвечник-артефакт, словно сигнал, что меня в этом доме ждут.

Несколько шагов до порога я преодолела бегом, усталости последних дней как не бывало. Вот только сразу постучать смелости не хватило.

Только со второго раза я смогла опустить костяшки пальцев на дерево двери.

— Кто здесь? — спросил Грей, открывая дверь, и замер разглядывая меня. — Элейна? Лена! Ты вернулась!!!!

Долговязый парень подхватил меня и раскрутил так, что мы чуть не свалились в сугроб. И придавили Фарта, о чём тот тут же возвестил громким писком.

— Да, — засмеялась я. — Я дома!

— А я каждый день захожу перед работой, протопить дом, пыль протереть. Вдруг именно сегодня ты вернёшься. Вот так и получилось! — улыбался Грей.

В доме было тепло и одуряюще пахло свежеиспеченным хлебом. Фарт, словно обезумев от радости, носился по всему дому с громким радостным верещанием.

— Хлеб, каждый день свежий, приносит кто-то из близнецов или сама соседка. Знает, что около полудня я всегда здесь. Они тоже тебя ждут. Вчерашний хлеб я в трактир забираю, а свежий вон, ждёт. — Рассказывал мне Грей, пока мне хотелось вместе с Фартом носиться по дому и визжать от счастья.

А вернуться в тёплый и уютный дом, это счастье.

— Грей, я сегодня отдохну, а завтра хочу вернуться на кухню. А сегодня, буду ждать всех вечером здесь, на ужин! — улыбалась я, провожая парня.

После ухода Грея я проверила запасы, достала размораживаться грибы, которые в начале осени тщательно намораживала в ледяной глазури, и отправилась в купальню. Даже немного поспала после того как напарилась и отогрелась. Проснувшись, я взяла деньги, которые хранились в сундучке на втором этаже, оделась потеплее, спрятала Фарта на груди и отправилась на рынок.

У меня в душе был праздник, и хотелось поделиться им со всеми. Я радостно здоровалась с соседями по улице, отвечая, что да, вернулась, куда ж я денусь. Смеясь, торговалась на рынке со знакомыми торговцами. Придирчиво выбирала сладости для соседских мальчишек и лакомства для Фарта.

Возвращение домой навеяло воспоминания. И особое праздничное блюдо, которое бабушка готовила только раз в год. На новогодний стол.

Вернувшись домой, я вскипятила воду, добавила в неё мелко порезанного и перемятого в руках лука с благородным листом, соли и перца, и опустила в полученный рассол говяжью вырезку. Обычное слоëнное тесто без дрожжей готовилось быстро. Размороженные грибы я обжарила и как можно мельче порубила ножом. Полученную кашицу смешала с карамелезированным луком.

Сама я готовила говядину в тесте впервые, но перед глазами, словно пошаговая инструкция мелькали картины из детства. И улыбавшаяся бабушка, специально встававшая так, чтобы я всё хорошо видела.

Мясо достала из рассола и быстро обжарила на сильном огне. Чтоб появилась румяная корочка. Тонко нарезанная ветчина выложенная в нахлëст была тщательно проложена паштетом из грибов и лука, поверх лёг кусок говядины. Теперь начиналось самое сложное. Говядину нужно было завернуть в ветчину с грибами, пока мясо не остыло. Бабушка для этого, выкладывала ветчину на специальное вафельное полотенце, я использовала просто кусок льняной ткани, тщательно вытряхнув его и проверив, чтобы не было ниток.

Пока мясо отдыхало, я раскатала тесто и натёрла сыр, половину которого выложила на тот кусок теста, куда позже положила мясо, завернутое в ветчину. Вторая часть сыра пошла сверху говядины. Свободные края теста обильно смазала желтком и тщательно завернула мясо в тесто. Все бортики, гребешки от сцепки теста и верхушку полученного "полена" тоже промазала желтком и отправила в печь.

И занялась обычным картофельным пюре на молоке и сливочном масле. По моему скромному мнению лучшего гарнира для любого мяса в природе просто не существовало.

Всё уже было готово, и я просто сидела с Фартом на подоконнике и ждала гостей. Впрочем, долго они себя ждать не заставили. За столом было шумно, не смотря на то, что пришли всего-то соседка с детьми, Грей и Клаус, ради моего возвращения закрывший сегодня трактир пораньше.

Всем было весело, когда я рассказывала, как мы извозились с бастардом в грязи, про рассветы и танцы на корабле, и конечно, было интересно узнать про остров. Когда мальчишки осоловели, и соседка, тепло попрощавшись, отправилась домой, укладывать сорванцов спать, пришёл черёд и для других рассказов.

— Я почему-то так и подумал, что вдруг это принц, но говорить не стал. — Признался Грей.

— Почему это? — удивилась я.

— Потому что тогда ты бы наотрез отказалась бы идти за лекарством. — Признался Грей.

— Ну, если даже наш добрый Грей заподозрил в Тени принца, то уж вы-то наверняка догадались? — спросила я Клауса.

— Конечно. — И не думал скрывать он.

— Что же я-то такая недогадливая! — вздохнула я.

— Эх, девочка, — с таким же вздохом ответил мне Клаус. — Потому что подлость по-настоящему только раз и видела. Потому что делишь всё на светлое и тёмное. А жизнь она вся в полутонах. И хитрить приходится, и обманывать. Судьба любит людей перед выбором ставить, и даже выбирая меньшее из зол, потом бывает стыдно за свой выбор.

Эти слова я повторяла потом несколько дней. И так, и эдак… Вспоминала, размышляла. Предательство гнусная и подлая вещь. Но разве я сама не предала свою семью? Не я ли причина того горя, что унесло моих бабушку и родителей? И пусть вся моя последующая жизнь была сплошной расплатой, но я-то её заслужила, а почему и за что умерли родители, почему бабушкино сердце не выдержало?

И могло ли быть так, что у того же Лира были причины промолчать? И не только для того, чтобы защитить меня же от моего упрямства?

В результате моих раздумий, когда через несколько дней после моего возвращения, в дверь моего дома робко постучали, я не сделала вид, что никого нет дома, а пошла открывать. Справедливо предположив, что уж Винард так осторожно не стучал бы. Рыцарь, похоже, по жизни понимал только лобовую атаку.

— Привет, — протянул Лир, умудрившись прижать свои острые уши к голове. — Я тебе твои вещи принёс и инструмент. Подумал, что ты без него скучаешь.

В руках у Лира действительно был мой инструмент, правда, завёрнутый в какую-то мешковину.

— А остальные где? — спросила я, отступая вглубь дома и приглашая музыканта жестом проходить.

— Ну, принц сразу после того, как мы переправились с острова, отправился в столицу. Винард проводил нас до корабля, который направлялся на Правосудие, а сам на другом корабле вернулся к себе, на Север. А Дана на меня разозлилась, сказала, что сам тебя обидел, чтоб сам и шёл объяснялся. Эти двое, она и… Они короче жениться собрались. Представляешь? Она на флейте играет, он на волынке и вроде не было ничего, а тут нате вам. Нет, я за них конечно рад… — Сбивчиво частил Лир.

— Есть будешь? — предложила я.

— А накормишь? — заинтересованно принюхался Лир.

— Иначе бы не предлагала. — Буркнула я, отправляя в печку горшочек жаркóго.

— Лен… Ты злишься на меня? — тихо спросил Лир после недолгого молчания.

— Не знаю. Но объяснения услышать хотелось бы. — Ответила я.

— Ты же помнишь, кто я? И да, то, что под маской родственная бастарду душа я понял в тот вечер, когда состоялся разговор о проклятии. — Признался Лир. — Но если бы я это озвучил, а нужно совсем идиотом быть, чтобы зная о родственной связи, не догадаться что у нас сам его высочество пожаловал, то ты бы никогда не согласилась. Мы и так тебя толпой уговаривали. А ведь речь шла о спасении тебя самой и Винарда, который вообще никакого отношения к делам принца не имел. И был такой же жертвой поступков принца как и ты. Ему-то проклятье вообще ни за что прилетело. А если бы я сказал? Сидели бы и гадали до последнего, коснётся тебя проклятие или нет. Но и это не всё. Помнишь пророчество о гибели мира? С последним ирлингом погибнет и наш мир Небес. Империя жестока и несправедлива, но другого мира у нас нет.

— Иии… — намекнула я, что было бы неплохо и продолжить.

— Я надеялся, что тяготы пути сблизят тебя с одним из братьев. — Выдохнул он. — Я хотел обмануть пророчество. А вместо этого… Вместо этого у тебя появились крылья, и ты можешь летать.

— И это такое чудо, чистый восторг! — даже голова закружилась от воспоминаний. — И как я могла бояться высоты?

— Ты перестала её бояться, потому что Винард показал тебе всю её невозможную красоту. Он просто осторожно, понемногу заменил страх восхищением. — Напомнил мне Лир.

— И тоже молчал о том, кто такой Тень. — Не хотела я признавать заслуги бастарда.

— В тот вечер, Винард сказал, что его друг не может открыть лица и говорить, и ты сама сказала, что, мол, понятно, какой-то дурной рыцарский обет. — Решил побыть напоминалкой Лир.

— Ну, да. На дурака не нужен нож, ему с три короба наврëшь, и делай с ним, что хошь. Тут правда дура, но сути это не меняет. — Хмыкнула я.

Моё возвращение словно послужило сигналом для зимы, что можно резвиться в волю. Морозы крепчали, а метели были такие, что иногда колокол на часовой башне звонил сам по себе, просто от ветра. Жители города всё больше сидели по домам или трактирам. И наш трактир исключением не был. Скорее наоборот, пустых мест, почти не было.

Он бы подошел, я бы отвернулась,

Он бы приставал ко мне, я б ушла

Он бы зарыдал, я бы улыбнулась

Вот таки дела.

Да он бы мой ответ, месяц дожидался,

Я б его до паники довела.

Только принца нет, где ж он задевался?

Я не поняла. — Выводила я под хохот гостей трактира дядюшки Клауса, когда дверь распахнулась.

— Где эта демонова ведьма? — заорал с порога тот самый наёмник, которого я на спор накормила картошкой. — Всю душу ты мне вымотала! Нигде эту твою картошку не готовят и не знают!

— Так я же тебе вроде проспорила ужин. — Усмехнулась я. — Так что нести?

— Страж с тобой! Тащи свою картошку! — сел за стол наёмник. — Только и я не с пустыми руками. Смотри, чего привёз. А вот из этого сумеешь приготовить?

В ящике, который он принёс с собой, лежали завёрнутые в кучу слоёв, подвядшие, но вполне узнаваемые синенькие, или баклажаны. Уже тем же вечером я выставила на стол рулетики с сыром, ветчиной и чесноком. И жаренные кольцами баклажаны, заложенные мясным фаршем и засыпанные запечённой сырно-чесночной шапочкой. Были бы среди нас греки, наверняка бы оценили.

После этого и повелось, что наёмники тащили к нам в трактир всякие овощи и фрукты издалека и смотрели, что из этого получится.

Только один раз, в конце зимы, я почувствовала странное волнение, чей-то взгляд жёг мне спину. Но никого нового среди завсегдатаев трактира я не увидела. Возвращаясь домой, я чувствовала словно кто-то идёт рядом. Я остановилась и подняла лицо вверх, подставляя его под падающие снежные хлопья. И закрыла глаза. Ни одна снежинка не коснулась моей кожи. Странно, может, таяли в воздухе из-за ошейника?

А вот начавшаяся капель запустила обратный отсчёт уже для меня.