Поиск: начало. Китеж

Глава 7. Гости

Вячеслав Седов. 27 июля, вечер. Псков

До города мы добирались почти три часа. Вначале мы петляли по грунтовке обратно, затем выскочили на трассу в направлении Пушкинских Гор – то самое место, где немалую часть своей жизни провёл великий поэт. Оставив позади указатель к музею-заповеднику Александра Сергеевича, мы проехали ещё километров сорок, после чего выскочили на федеральную трассу. Та была загружена фурами, которые то и дело выстраивались в колонны по несколько штук, изредка обгоняя друг друга, а навстречу им спешили такие же колонны из фур. Я много раз пытался выгадать момент для обгона, однако в конце концов плюнул на это дело и пристроился в хвосте одной из колонн. Так мы проехали следующие восемьдесят километров до самого города.

Мы не стали рассказывать Ольге о том, что произошло, а она, в свою очередь, не задала ни единого вопроса. Как же хорошо, что она всё это веселье пропустила! Я искренне радовался за неё. Покосился на доцента, тот смотрел куда-то вбок, в одну точку.

Дело близилось к ночи, отчаянно хотелось что-то перекусить, да и кофе не помешал бы. Я остановился на первой более-менее приличной заправке, и пока мы кормили машину, Ольга упорхнула в кафе и вернулась с тремя большими стаканами латте. Вот за это огромное спасибо.

Мы устроили пятиминутный привал. За это время я раздал вайфай и перекинул фотографии с телефона в ноутбук, заодно бегло просмотрев снимки. Доцент кивал головой, глядя на сменяющие друг друга на экране изображения, похоже, качество его вполне устраивало. Наконец привал был окончен, я захлопнул ноут, отключил интернет, и мы тронулись в сторону дома Москалёва, на Старокняжескую улицу. Ехать, кстати, было недолго, минут пятнадцать от силы.

Я выбрал не самый живописный, но зато быстрый маршрут через промзону. Позднее время – это иногда только на руку, обошлось без пробок и заторов. Дорога вывела нас к частному сектору, откуда до дома доцента было рукой подать. И когда впереди показалось начало улицы, мы все заметно расслабились.

Въезжая на Старокняжескую, мы проскочили стоящие на обочине два одинаковых Мицубиши Паджеро, возле которых скучковались пятеро явно не гражданского вида мужчин неопределённого возраста. Почему не гражданского? Не знаю, сразу в глаза бросилось. Тактические брюки неярких цветов, поло и кенгурухи подобного же вида. У троих бейсболки, у всех тактические же очки либо надеты, либо болтались на груди. Больше всего эти ребята смахивали на команду по практической стрельбе, хотя одинаковые машины наводили на мысли о ведомственной своей принадлежности. Один из них проводил наш УАЗик долгим взглядом, будто запоминая каждую деталь. Снова Паджеро!

До меня дошло, когда мы отъехали метров на пятьдесят.

Ведь эти самые машины мы видели вчера в Старой Ладоге! Но их тогда было больше, Паджериков нам навстречу проехало три или четыре! Ну теперь на один меньше, правда.

Не сбавляя газ и не оборачиваясь, я чуть наклонился к Ольге.

– Любовь моя, помнишь, как мы вчера из Ладоги уезжали? Из коттеджа?

– Ну да, а что?

– Вспомни-ка, кому мы уступали дорогу, когда везли Даню с Алисой к Хайлюксу. Только не оборачивайся.

Секундная пауза.

– То есть думаешь, это те, что и табличку украли?

– Думаю, что да. По крайней мере, одна и та же компания.

– Что делаем?

– Не подаём виду.

Москалёв насторожился, подслушав часть нашего разговора, и выпрямился на сиденье.

– Павел Георгиевич, сядьте, как сидели. Похоже, к Вам в гости Ваши друзья из Москвы пожаловали. Те самые, что ночью в ПсковГУ залезли.

– С чего Вы взяли?

– С того, что машины, которые мы только что проехали... Только не оборачивайтесь! Машины эти мы вчера видели в Старой Ладоге. И сдаётся мне, остальные ждут Вас дома.

Моё предположение подтвердилось, когда вдали показался ещё один стоящий на обочине Паджеро, судя по всему, припаркованный как раз у дома доцента. Я отыскал ближайший поворот и свернул, проехав несколько десятков метров, после чего открыл карту на телефоне.

– Павел Георгиевич, теперь не до шуток. С этими нам пересекаться нельзя. Да, считайте меня параноиком, но пожелай они с Вами по старой дружбе встретиться, не начинали бы с кражи. Вернее, даже ограбления. Согласны?

– Да, пожалуй, – Доцент явно разволновался, хоть и старался не подавать виду.

– Назад мы возвращаться не можем, там один из этих типов нас явно срисовал. Впереди по этому проулку тупик, за ним лес и грунтовка. Мы сейчас доезжаем до самого конца и высаживаем Вас. Пройдёте через лес, выйдете к дороге и дождётесь нас. На телефон не отвечайте и вообще выключите его. Сразу на дорогу не выходите, сначала убедитесь, что это мы. Всё ясно?

– Д-да, ясно, конечно же! Слава, по-Вашему они, эти люди, что? Бандиты?

– Нам всем будет проще считать именно так, поэтому да. Всё, время не теряем.

Я подрулил к тупичку. Москалёв зачем-то подхватил рюкзак и выскочил из машины, бодро растворившись среди сосен и можжевельников. Развернувшись в четыре приёма, мы выехали обратно на улицу и, как ни в чём не бывало, направились мимо дома доцента.

Врубил музыку погромче, по улице разнёсся голос Хоя, вещавший про то, что путь через туман мы всё же пройдём. В тему песня, в тему, вот тебе и случайный выбор.

За Паджеро стоял ещё один, точно такой же. Внутри обеих машин сидели люди всё того же тактического вида, а по участку доцента расхаживали двое. Один был в пиджаке и с бородкой, чем-то напоминая того же доцента, другой в такой же форме одежды, что и у сидящих в машинах. Вот и пазл сложился. Только машину мы засветили, в третий раз так не повезёт. Хреново.

Мы проследовали до конца улицы, сделали небольшой крюк, выскочили на трассу и через пару сотен метров свернули на грунтовку, шедшую параллельно посёлку. Теперь метров триста, и где-то там нас должен ожидать доцент, если его ещё волки не сожрали. Ну или комары не унесли.

Я остановился на обочине, решив дать ещё пару минут форы нашему Борну от науки.

– Что думаешь? – Ольга тоже волновалась, впрочем, как и я сам. Только мне нельзя было виду подавать, ничего не поделаешь.

– Думаю, что сейчас быстренько едем домой. Высаживаем профессора, пусть приходит в себя с дороги и садится за работу. А мы с тобой разгружаем УАЗик и на двух машинах едем к Дане. Оставляем Хантера у него и едем обратно. Дальше двигаем на Субарике.

Ольга улыбнулась:

– То есть мою машинку ты даже как запасной вариант не рассматриваешь?

– Любовь моя, я бы сейчас пошутил про задний привод, но как-то не хочется. Давай лучше думать, как не попасться этим и найти следующую точку.

– Тебе не кажется, что мы во что-то не то ввязываемся?

– Кажется, и уже давно. Ещё с того момента, как я без тебя на озеро поехал.

Я поцеловал любимую в нос.

– Это всё потому, что ты мой талисман и ангел-хранитель. Началось что-то без тебя – оно и идёт через... Пень-колоду. И то нам до сих пор везло исключительно потому, что ты со мной была!

Она уже совсем расслабилась и рассмеялась:

– Потому что за каждым великим мужчиной стоит какая-нибудь стерва со сковородкой в руке, да?

– Поехали, а то его и правда волки утащат, – отшутился я в ответ, плавно трогая УАЗик с места.

Москалёва мы подобрали через минуту – тот выскочил метрах в двадцати перед нами на дорогу из густого можжевельника, сходу засыпав вопросами.

– Что так долго, молодые люди? Я думал, Вас там повязали уже!

– Да ну, бросьте, Пал Георгич! Кто нас повяжет? Это Вы у нас теперь в федеральном розыске, а мы-то тут при чём? С нас и брать-то нечего. А долго – так мы в Макдак заскочили по дороге. Картошку будете?

– Какую картошку?

– По-деревенски, конечно же!

– Что Вы мне мозги пудрите? Какая картошка? Какой федеральный розыск?

– Так, а Вы разве не поняли, кто за Вами приехал?

– Кто же, по-Вашему?

– КГБ, конечно же!

Москалёв устало откинулся на сиденье.

– Нет, это невозможно. Решительно невозможно! Слава! Перестаньте валять дурака! Вы можете хоть минуту побыть серьёзным?

Я остановил машину, вырулив на обочину, и развернулся к доценту.

– Павел Георгиевич, а Вы сами-то как думаете? Мы находим табличку. Вы заявляете, что она представляет собой историческую ценность и сливаете эту информацию своему другу в Москву. Сразу после этого кто-то нападает на охранника университета в самом центре города и крадёт именно эту табличку, и ничего более. Дальше путь ведёт в Ладогу. Там мы находим ещё одну табличку, которая указывает нам на пещеру. Но эту табличку мы уносим с собой, поэтому люди Вашего друга ничего там не нашли. И поэтому они отправились искать Вас. И совершенно случайно, покидая Ладогу, мы видим кортеж из автомобилей явно ЧОПовской принадлежности, который менее чем через сутки оказывается у порога Вашего, Пал Георгич, дома.

– Слава, ну не может же подняться такая суета из-за нескольких камней, ведущих к какому-то мифу. Может, и нет никакого Китежа?

– Мы с Вами это вчера вечером обсудили, кажется, разве нет? И всё, что мне довелось увидеть своими собственными глазами, я Вам поведал. Да и Вы сами... Оля, небось, до сих пор думает, что её муж того... Клиент дурки.

– Я думаю, что для дурки ты слишком здраво рассуждаешь. Возможно, получится ограничиться чем-то безрецептурным, – поддержала разговор моя любимая.

– Вот спасибо!

– Слава, что Вы предлагаете делать теперь? Как нам избавиться от всех этих... Товарищей?

– Павел Георгиевич, ответьте сначала на мой вопрос. У Вас дома какие-нибудь мои контакты остались? Только подумайте как следует.

Москалёв и вправду призадумался.

– Нет, никаким образом. Мы с Вами общались только по телефону, да и снимки Ваши я распечатывал. В электронном виде всё только в телефоне осталось.

– Ну хорошо, если так. В любом случае, нам всем стоит поторопиться. Я ведь правильно понимаю, что все материалы по Ладоге остались у Вас дома? Ну я про те, которые вывели нас на пещеру.

– Да, всё дома.

– Значит, уже у них. Значит, у нас фора часов шесть-семь. Будем исходить из этого.

Хотя насчёт форы я вообще не был уверен – кто знает, сколько их попёрлось на гору?

Александр Бехтерев. 27 июля, вечер. Гора Лобно

Взгляд Бехтерева упирался в острый обломок дерева, на который через разбитое окно нанизалась машина. И который остановился в паре десятков сантиметров от живота Александра Витальевича.

Правой половиной тела он почти упирался в пассажирскую дверь лежащей на боку машины. К счастью, им несказанно повезло, и никто из пассажиров даже не был ранен. Да, все пребывали в некотором шоке от кульбита японского автопрома, тем более, что причину никто толком разглядеть не успел – вроде как только что карабкались по дороге на гору, и вдруг - р-р-раз! И машина летит кувырком.

Деревья и кусты их спасли. Спружинили, самортизировали и погасили удар. Не расти бы на склоне деревья – вряд ли кто-нибудь выжил к моменту, когда машина достигла бы подножия горы.

У Бехтерева зазвонил телефон, чудом не вылетевший из нагрудного кармана пиджака. Тянуться за ним было не очень удобно, но нужно ведь как-то позвать на помощь!

Тем временем Бор и ещё двое наёмников смогли освободиться из мешанины вещей, хаотично раскиданных теперь по всему салону, и начали выбираться из покореженной машины. Задним, конечно, повезло меньше – никто из них пристёгнут не был – но всё же чудо случилось. Отделались лёгким испугом.

Бехтерев наконец смог ответить на звонок.

– Дима! Дима! Вернитесь, у нас тут ЧП!

– Алло! Ал... ...евич! Пр... ...те! Пропадаете! Алло!

– Дима! Дима! Вернитесь!

– Наш... Слышите, Алекс... ...тальевич! Нашли ...щеру!

Бехтерев даже забыл про аварию, прикрыл трубку рукой и прошипел Бору:

– Они там нашли вход в пещеру. Нам надо к ним! Срочно!

– Дима, мы идём уже! Ждите! – Бехтерев вновь обратился к своему помощнику, после чего нажал отбой и выжидательно посмотрел на Бора. Тот лишь вздохнул, покрепче схватился руками за оконный проём и принялся остервенело выбивать лобовое стекло тяжёлым ботинком.

Минут пятнадцать спустя они уже стояли возле камня, перегораживающего вход в пещеру. Пока Бор осматривал следы предыдущей экспедиции, Бехтерев сосредоточенно перерисовывал петроглифы, а затем ещё и сфотографировал их, поворачивая камеру то так, то эдак, как если бы старался поймать наиболее удачный свет.

– Что скажете, Олег?

– Да вот только что они здесь были. Вот прямо сегодня. Следы совсем свежие.

«Вот же ты тварь, Москалёв. Не сидится тебе на старости лет? Сам не добился ничего, так решил и людям жизнь напоследок испортить? Догоню, сука. Догоню и задавлю, как тварь, как насекомое, как щенка. Только дай добраться!»

Профессор опёрся руками на камень, восстанавливая сбившее темп дыхание. Затем подхватил фонарь, отпихнул с дороги Бора, продолжавшего разглядывать следы перед входом, и устремился вглубь пещеры. Тот подобрался, рыкнул на наёмников, чтобы охраняли вход, и вместе с оставшимися учёными ринулся вслед за профессором.

Они тоже выбрали правый ход. Поэтому даже не сразу сообразили, растерялись, увидев свежие комья грунта и камни, перегораживающие извилистый коридор. Кто-то бросился к завалу, решив, что грунт обвалился, похоронив под собой профессора. Бор лишь скомандовал «Назад!», и они все вновь вернулись к развилке. Теперь левый коридор.

Проход петлял, извивался, меняя направление влево-вправо и вверх-вниз. В конце концов узкие песчаные стены остались позади, а взору экспедиции предстал Бехтерев, склонившийся над каменным саркофагом и вполголоса что-то бормотавший на древнерусском в окружении зажжённых лампад. Языки пламени плясали, отбрасывая на стену и потолок глубокую чёрную тень, отчего профессор выглядел совсем уж зловеще. Руками он водил по каменной крышке, то склоняясь лицом к самой плите, чуть ли не прижимаясь к ней, то резко выпрямляясь, отчего тень его вырастала, и в зале сразу будто бы становилось темнее.

– Есть что-то, профессор? – Бор первый нарушил работу Бехтерева.

Тот резко замолчал, руки его замерли, а на лице начала расплываться гримаса хищного оскала. Профессор резко выпрямился и обернулся к вошедшим. Пламя сверкнуло на линзах очков багряно-оранжевыми отблесками, отчего весь его образ принял вовсе инфернальное выражение. Бехтерев, не стирая с лица хищной ухмылки, всё тем же полушёпотом коротко бросил:

– Есть. Больше, чем мы искали.

Вячеслав Седов. 27 июля, ночь. Псков

Мы быстро доехали до дома, оставив Москалёва наедине с компьютером и принтером, после чего Ольга села в свою машину, и мы выдвинулись к дому Дани. По дороге я дозвонился до него, предупредил о том, что займу стоянку на какое-то время. Тот без лишних вопросов согласился. Они с Алисой уже умудрились добраться до Петрозаводска и в ближайшее время хотели посетить знаменитые Кижи. Я позавидовал ребятам белой завистью и вкратце, без подробностей рассказал про новую пещеру, которую мы обнаружили. Про московских конкурентов упоминать не стал, незачем им волноваться лишний раз. У них сейчас и без нас хватает забот.

Так повелось исторически, что запасные ключи от нашего дома были у Дани, а их – у нас. Поэтому никаких проблем не возникло, я откатил ворота и загнал УАЗик во двор. Ольга уже ожидала меня на улице, сидя за рулём своей игрушечной машинки, и я, не теряя времени, плюхнулся на пассажирское сиденье, параллельно делясь новостями про путешествие друзей. Мы двинулись обратно к дому, по пути заехав в кафе и набрав с собой еды.

И всю дорогу я оглядывался по сторонам, ожидая увидеть эти одинаковые Паджеро или фургон. Даже к дому мы подъезжали медленно, озираясь и пребывая в некоей растерянности – ну вот встретим мы этих товарищей возле дома, и что тогда? Куда бежать? Или не бежать? Или звонить?

Вообще хороший вопрос, конечно – обращаться или нет к правоохранителям? Внешний вид наших оппонентов как-то сам собой навевал мысли об их прошлом то ли в рядах сотрудников, то ли среди состава вооруженных сил. Ну вот и что прикажете делать? Судя по тому, как быстро замяли дело и сняли с Москалёва обязательство не покидать регион, правоохранители вряд ли дадут нам именно то, чего мы от них ожидаем.

Мы попытались обсудить это с женой, но так и не пришли к какому-то определённому решению. Посмотрим, что дальше будет. Лишь бы поздно не оказалось.

Когда мы вернулись домой, в гостиной и на кухне горел свет. Там кипела работа – доцент со всех сторон обложился распечатками фотографий, добравшись до принтера и ноутбука. Повсюду валялись исписанные листы бумаги, которые пестрели записями, сделанными от руки, какими-то символами, исчирканными синей пастой, и даже пара каких-то схем. Я решил не мешать рабочему процессу и удалился в спальню – надо было перетряхнуть рюкзак и докинуть туда тёплых вещей.

Ольга тем временем потрошила кухонные шкафы, вытаскивая оттуда запасы быстрого приготовления и сублиматы. Как же это замечательно, когда не нужно ничего объяснять, когда знаешь, что можешь рассчитывать и положиться на того, с кем идешь рука об руку по жизни...

Я уже закончил собирать рюкзак и вытаскивал его в гостиную, намереваясь начать загружать багажник Форестера, когда меня окликнул Москалёв.

– Слава!

– Что случилось, Павел Георгиевич? Нашли следующую точку?

– Похоже на то.

– И о чём речь пойдёт на этот раз?

– Онежское море.

– Ну то есть озеро. Его ведь раньше морем называли, насколько я знаю?

– Да, именно так. Если верить этим надписям, а не верить им я не нахожу ни одной причины, в Онежском озере существовал скит. Константин Всеволодович – тот, который один из сыновей Всеволода Большое Гнездо, предполагал, что рано или поздно братские междоусобицы разорвут Ростовское княжество между его сыновьями на части, потому повелел основать двор и скит за пределами Белозерского княжества, на землях карелов. Перед смертью Константин дважды втайне проводил переговоры, как это принято сейчас говорить. И карелы, в то время тесно сотрудничавшие в военном плане с Новгородом, дали своё согласие...

– Павел Георгиевич, увлекательно, даже не спорю. Но давайте такие детали обсудим по дороге. Вы наш следующий пункт назначения установили?

Москалёв выпрямился и гордо сверкнул глазами поверх опущенных на нос очков:

– Ну разумеется, молодой человек! Я Вам в таком случае по дороге объясню, насколько сложно было разобраться во всех этих хитросплетениях родственных связей и междоусобиц, названиях исторических областей и соотнесении всего этого...

Я демонстративно зевнул и прошёл на кухню включить чайник.

– И тем не менее, Вы смогли сделать это всего за пару часов, разве нет?

– Интернет и вправду способен творить чудеса, Слава.

– Пал Георгич, ну хватит уже этих мхатовских пауз и нагнетания атмосферы!

Доцент лишь устало вздохнул.

– Кижи, Слава. Мы направляемся в Кижи.

Вячеслав Седов. 28 июля, утро. Псков

Интересное совпадение. Будто сама судьба снова сводит вместе всю нашу компанию, будто именно вместе мы должны пройти через что-то, неминуемо ожидающее нас в ближайшем будущем...

Ну почему именно Кижи? На Онеге ведь тьма-тьмущая всяких островов, где можно было бы спрятать всё, что угодно, на века. А получается, искомое для нас находилось чуть ли не на самом видном месте!

И вновь нам придётся как-то избегать толп туристов, монахов и прочих. Я быстро ознакомился с основной информацией по Кижам, которую мне удалось накопать в интернете. Остров был заселён, причём заселён достаточно плотно по нашим меркам. Вряд ли можно что-то там раскопать, избежав постороннего внимания. Но с этим мы уже на месте сориентируемся, какой-никакой опыт уже есть.

Около шести часов утра мы в очередной раз покинули Псков. Перед выездом я заставил доцента несколько раз проверить, все ли материалы он взял с собой, а затем ещё и память принтера очистил. Так, на всякий случай. Чистить ноутбук и телефон я смысла не видел, всё равно я заберу его с собой.

А ещё доцент смог вспомнить свои логин и пароль, после чего мы подключились к его умному дому, и система радостно сообщила нам, что меньше часа назад сработал датчик открытия двери. И ещё кто-то набрался наглости вскипятить чайник. Камер у Москалёва в доме не водилось, поэтому убедиться точно мы ни в чём не могли – может и родственники в гости заехали. А может и нет, кто ж знает? Как в той сказке – кто спал на моей кровати?

Я всё так же продолжал искать в потоке машин группу одинаковых внедорожников, но ничего такого в глаза не бросалось. На выезде мы снова остановились на заправке, правда, в этот раз уже с противоположной стороны города, где я вновь залил полный бак теперь уже другой машины, а Ольга притащила нам три больших стакана кофе. Впереди нас ожидали семьсот километров пути до Петрозаводска.

Я отправил Дане голосовое сообщение, рассказав, что мы всей нашей дружной компанией едем к ним в гости. Тот, как ни странно, не спал и сразу ответил, обрадовался и спросил, когда ждать. И заодно скинул точку на карте, где они с Алисой сняли домик на несколько суток. До Кижей, кстати, они ещё не добрались, поэтому поездку на остров мы запланировали на завтра.

На этот раз за руль уселась Ольга, мы договорились, что я сменю её возле Луги, а пока что мне было необходимо поспать хоть сколько-то – завтрашний день обещал быть насыщенным на события. И горячий кофе лишь поспособствовал крепкому сну на пассажирском сиденье.

Андрей Бирюков. 27 июля, ночь. Псков

Москалёв так и не появился. Ни днём, ни вечером, ни ночью. В пригородный посёлок за это время въехала и выехала целая прорва народу, но никого подходящего под фотографии они так и не встретили.

А вообще здесь было уютно. Андрей подумал, что с удовольствием обменял бы квартиру в душном и пыльном городе на такой вот домик. Да, пусть старый и чуть покосившийся, пусть где-то краска облупилась, а где-то и шифер пора бы заменить, но... Тепло. Уютно. Как будто это дом.

Обменял бы... Будь у него настоящая семья. Так что нечего мечтать.

Часа через четыре после того, как они разделились, Бирюкову позвонил Бор и рассказал о произошедшем с машиной. К счастью, в автобусе было достаточно места, чтобы доставить всех в город. Ладно, главное, что на этот раз всё обошлось. А машина... Да Бог с ней, с машиной.

Что, снова эти напали? Очередное предупреждение? Непонятно. Тогда почему его группу целенаправленно убивали? А здесь только машину разбили, и всё? И под Ладогой дали спокойно уйти? Где связь?

Похоже, что Москалёв решил не появляться дома. Почуял что-то? Увидел? Или ему помогают? Глянуть бы камеры в посёлке. Только вот проблема – провинция. Нет тут камер, да и не предвидится, небось. Домики не особо богатые, даже по местным меркам, хоть и ухоженные. Нет, определённо этот Москалёв нравился Бирюкову с каждым часом всё больше и больше.

Андрей проверил расставленных по посёлку людей и вернулся в машину – а ну как получится вздремнуть хоть немного?

Часа через три он снова проснулся от музыки, долбившей на весь посёлок из колонок какого-то молодого идиота. Он обернулся на сиденье – тюнингованный УАЗик бодро проскакал по пыльной грунтовке, заливая светом чуть ли не всю улицу. Не видно ни фига. Андрей зажмурился и отвернулся, пытаясь проморгаться – похоже, и вправду молодёжь развлекается. Метров за пятьдесят до Паджеро УАЗик свернул вбок и принялся распугивать соседей уже на другой улице.

А куда шагнуть, Бог покажет путь.

Бог для нас всегда бесплотный вождь.

Нас бросает в дрожь, вдруг начался дождь.

Нас добьёт конкретный сильный дождь.

Даже через закрытые в машине окна долетал Сектор Газа. Неужели молодёжь до сих пор такое слушает? Музыка удалилась и затихла на какое-то время, затем снова стала громче, но уже в направлении выезда из посёлка. Похоже, УАЗик кого-то забирал, не иначе, как девок местных на дискотеку потащили. Андрей зевнул и принялся проверять группу – вдруг кто появился?

Ещё примерно через час на улице показался их Мерседес Спринтер.

Вячеслав Седов. 28 июля, утро. Ленинградская область

Никогда толком не умел спать в машине. Вроде бы проваливаешься в полудрёму, а потом или поворот, или обгон, или торможение, твоя голова дёргается, и ты просыпаешься, так толком и не заснув. И вот это состояние, когда от усталости ты уже не можешь не спать, но при этом спать тебе не дают, оставляет после себя настолько поганое физическое состояние, что лучше уж не спать вовсе. Я, кстати, читал как-то пособие о способах ведения допроса по методике ЦРУ годов этак семидесятых. В целях исключительно удовлетворения любопытства и в попытке как-то более полно постичь атмосферу Холодной войны, не подумайте ничего такого. Так вот там, в этом пособии, именно подобное лишение сна как раз фигурировало в качестве одной из... Одного из методов дознания, скажем так.

В очередной раз моя голова дёрнулась на очередной кочке. Нет, невозможно!

– Любовь моя, как ты себя чувствуешь? – я посмотрел на Ольгу, расслабленно придерживавшую руль и одновременно сосредоточенную на линии горизонта.

– Вполне ничего, а что такое?

– Я, в принципе, выспался и готов тебя сменить.

– Прямо готов? – она с подозрением покосилась в мою сторону. – Ты же и не спал даже!

– Ну я посидел с закрытыми глазами и чувствую себя полностью отдохнувшим, бодрым и полным сил. Насчёт подвигов не знаю, но нажимать на педаль и лениво двигать баранку пальчиком я вполне в состоянии.

– Уверен?

– Абсолютно! – поспешил я заверить супругу. – Эй, ну ты так прям сразу-то не тормози, давай хотя бы заправку найдём или кафе какое-нибудь, я кофе хочу!

Минут через десять мы устроили привал у небольшого кафе – размялись, исследовали по очереди местную сантехнику и поменялись местами за рулём. Ну вот как у жены это получается? Почему когда я беру кофе, он всегда какой-то... Ну не такой. То пресный, то молока много, то мало, то горелый, то ещё что-то. А она умудряется ровно из того же самого автомата вытащить абсолютно прекрасный и ароматный напиток. Как? Просто скажите мне, как?

Мы, кстати, почти доехали до Луги, расположенной на полпути между Псковом и Санкт-Петербургом. Теперь снова по прямой, почти до самой Гатчины, где мы уйдём на восток в объезд Северной Пальмиры, пока не упрёмся в Ладожское озеро. Там мы снова минуем Старую Ладогу, только на этот раз с другой, северной её стороны, и дальше будем держать курс уже непосредственно на сам Петрозаводск.

Мы вновь загрузились в машину. Ольга, не долго думая, выгнала Москалёва на переднее сиденье, вытянула из рюкзака мягкую и тёплую кофту, свернула её и растянулась на всём заднем сиденье. Везёт же человеку.

Я вырулил обратно на трассу, пропустил попутный поток, и мы продолжили движение к следующей точке на пути к нашей цели. А ведь и правда интересно, сколько их ещё, точек этих самых?

Пока мчался по трассе, в воздухе разлился запах гари. Не иначе, как снова горят леса или торфяники – для наших мест в это время года абсолютно типичная ситуация. Тем более таким засушливым летом, как это. Ещё через пару километров дорогу начало понемногу заволакивать дымом. Я поначалу решил, что это туман опускается на дорогу – тоже регулярное явление – но нет, это был именно дым. Для тумана день был слишком тёплым, несмотря даже на то, что мы продолжали двигаться на север.

Павел Георгиевич молчал всю дорогу, уйдя куда-то в глубины глубин своих мыслей. Я видел боковым зрением, что он не спит, размышляя о чём-то, только ему одному ведомом. Время от времени он запускал руку в карман сумки-планшета, выуживал оттуда, как мне казалось, абсолютно наугад то листы с записями, то блокнот. Затем доцент словно бы сверял что-то из написанного с мыслями в своей голове, периодически то кивая самому себе, то едва заметно мотая головой в знак отрицания. Мыслитель, философ! Сама атмосфера дороги, тёплого летнего дня и лесных пожаров настраивала на философский лад. Изо всех сил я старался отгонять любые даже намёки на подобные размышления в своей голове, потому как внимание сразу же притуплялось и начинало отчаянно клонить в сон.

Примерно через час населённые пункты стали попадаться всё чаще и чаще, пока не стали сливаться в чуть ли не единую агломерацию. Мы подъезжали к северной столице. Наконец, над дорогой показалась рамка с указателями на ней. «Санкт-Петербург, Гатчина – прямо», «Тосно, Кировск – направо». Ага, вот нам как раз направо. Я перестроился, и по аккуратной двухполосной дороге мы продолжили сокращать расстояние к разгадке нашей тайны столетия.

Доцент всё-таки не выдержал и задремал. Признаться, я и сам бы с удовольствием сейчас сдался и остановился где-нибудь на обочине, но меня то и дело подстёгивала мысль о наших конкурентах.

Я уже нисколько не сомневался в существовании Китежа, чем бы он ни оказался в конечном итоге. Слишком много всего произошло за последние дни, убившего весь мой скептицизм на корню. Конечно, львиную долю в этом признании самому себе сыграл дымный гость и контакт с ним под Ладогой. Кстати, я был абсолютно уверен, что дым охранял именно тайну Китежа, а не артефакты древности вообще. Не знаю, почему. Может, потому, что мы как раз и искали Китеж?

В общем, долго ли, коротко ли... Тьфу. «В славном городе Ростове...», тоже мне. В общем, мы миновали сначала поворот на Старую Ладогу, а затем и Лодейное Поле. Я глянул на уровень топлива. В принципе, уже можно и заправку поискать, и заодно поменяться местами с Ольгой. Быстренько отыскав в навигаторе ближайшую, где было ещё и кафе, я ускорился, и через несколько минут мы свернули с трассы на очередной привал.

Мои спутники проснулись от внезапно наступившей тишины. Я дал Ольге время прийти в себя, рискнув самостоятельно взять очередную порцию кофе. Главное ведь внимание, не так ли? Спустя ещё какое-то время мы снова выехали на трассу и продолжили путь, а я, едва только стоило моей голове коснуться импровизированной подушки на заднем сиденье, всё же провалился в крепкий и глубокий сон.

Андрей Бирюков. 28 июля, утро. Псков

Бехтерев менялся на глазах. Андрей уж не знал досконально, что именно произошло у них там, на горе и мог лишь предполагать, но профессор... Он как будто бы набирал силу, подобно растению, долго изнывавшему от засухи. И вот, наконец-то, долгожданный дождь из исторических исследований, артефактов, научных загадок и риска. Ну и жертв, конечно же, куда без них.

Профессор как будто бы перестал сутулиться. Лицо его заострилось, иссушенная кожа начала сильнее обтягивать кости, нос приобрёл хищные очертания, напоминая клюв ворона. Глаза потемнели и ввалились, щёки впали, привычное в начале их знакомства многословие Бехтерева куда-то испарилось. Но зато в каждом движении прослеживалась сила, жажда дойти до конца и совершенная нетерпимость к любым помехам на пути. Казалось даже, что он стал выше ростом и шире в плечах.

Стоило Мерседесу остановиться, как Бехтерев буквально выпрыгнул из микроавтобуса навстречу Андрею, сходу выпалив:

– Кижи!

Андрей даже не смог сразу сообразить, что же так поменялось в поведении профессора.

– Уверены? Едем обратно?

– Уверен. Собирайтесь. И не тратьте наше время.

Бирюков хмыкнул. Рано или поздно он ожидал чего-то подобного, просто перемена, произошедшая с профессором, поражала как своей неуловимостью, так и одновременной разительностью, как ни парадоксально. Ещё утром Андрей разговаривал с совершенно другим человеком в номере гостиницы в Старой Ладоге. А за несколько часов до этого, на стоянке, перед тем,как войти в монастырь – там вообще был третий человек. Впрочем, все трое не нравились Андрею, хоть ты убей.

– Манул, ты чего замер? – подал голос Бор, неотступно следовавший за Бехтеревым.

Андрей удивлённо поднял брови, тон зама также издевательски неуловимо отличался от привычного. Человек, с которым Бирюков работал в Судане всего неделю назад, вряд ли позволил бы себе такое отношение к командиру.

Бирюков сделал два шага в направлении Бора. Пальцы сами с собой сжались в кулак, он резко выбросил руку и коротко ударил зама в солнечное сплетение. Тот согнулся, припав на колено, и закашлялся, схватившись руками за живот. Андрей присел рядом на корточки, рукой обхватил Бора за бритый затылок и наклонился вплотную.

– Братское сердце, – Бирюков говорил вполголоса. – Мне кажется, мы начали забывать об элементарных правилах приличия в обществе. Ведём себя как... Да как волки, пожалуй. А знаешь, что волки друг с другом делают?

Бор попытался освободить голову, отбрыкнув руку Андрея. Бирюков привстал, всё так же вполголоса продолжая:

– Слушай мою команду. Связаться с базой. Запросить лодки из Сегежи. Пусть пригонят в Вытегру. Вопросы?

Бор прокашлялся наконец. Сплюнул прямо под ноги в дорожную пыль.

– Один вопрос. Почему не в Петрозаводск?

– Вот поэтому ты зам. А командир я. Как догадаешься, приходи, конфетку дам.

Андрей развернулся и зашагал обратно к Паджеро. Бор сплюнул ещё раз, после чего прошептал себе под нос:

– Приду. Приду, с-с-сука. Не сомневайся.

Вячеслав Седов. 28 июля, день. Петрозаводск

Я проснулся от того, что кто-то немилосердно тряс меня за ногу. Кое-как разлепив глаза и щурясь от неожиданно яркого солнца, я с удивлением обнаружил заспанную физиономию Дани в проёме распахнутой задней двери машины. Откуда-то поочерёдно доносились голоса Ольги и Алисы, тонувшие на фоне щебета птиц.

– Время? – я с трудом выдавил из себя, обратившись в направлении физиономии из проёма.

– Шестнадцать ровно. Вставай уже!

Я послушно сел. Посидел несколько секунд с закрытыми глазами, затем проморгался и вылез из машины.

Не давая толком прийти в себя, Даня чуть ли не волоком потащил нас внутрь арендованного домика. В нос ударил божественный аромат яичницы с беконом.

– Кофе, простите, не держим, нам теперь не положено.

– Ничего страшного, мы за это время его и так уже видеть не можем, – успокоила его Ольга.

Даня выставил перед нами глубокие стаканы и выудил из холодильника коробку с апельсиновым соком. Обалдеть. Пока мы, значит, по подземельям, они тут в комфорте. Просто замечательно.

Продолжением волшебства стали огромные тарелки с дымящейся яичницей и зажаренными полосками бекона. Решив добить нас окончательно, Даня выставил на стол отдельную тарелку со стопкой гренок. К нам присоединился Москалёв, успевший привести себя в порядок с дороги, и мы чуть ли не с утробным урчанием набросились на щедрый с дороги обед, даром что я спросонья в себя еле-еле могу чашку кофе залить, но вот сейчас... Сегодня и здесь – всё это было настолько к месту и настолько вовремя, что мы без лишних слов накинулись на еду и не издавали ни звука, пока на столе не осталось вообще ничего съестного.

Как и положено радушному хозяину, на чей порог ступил гость, Даня выждал, пока мы наконец наедимся, после чего начал осторожно интересоваться ходом наших изысканий.

Я поведал ему обо всём произошедшем вчера, умолчав на этот раз лишь о Паджеро на склоне. Время от времени меня перебивала Ольга, дополняя что-то. Выслушав наш рассказ до конца, Даня крепко задумался.

– То есть конкурирующая фирма активизировалась?

– Даня, они активизировались, ещё когда табличку украли. Поэтому не изменилось ничего, в общем-то.

– Ну да, только вероятность пересечься с ними вырастает в разы.

– Вероятность пересечься и до этого была, разве нет?

– А разве до этого они целенаправленно искали Павла Георгиевича?

Тоже верно. Но я и так был уверен, что рано или поздно мы встретимся с нашими «коллегами» лицом к лицу. И что тогда? А по ситуации.

Как бы то ни было, нам следовало уже собираться в дальнейший путь. Домик, который сняли Даня с Алисой, находился на юго-восточной стороне Петрозаводска. Нужно было добраться до пристани и придумать, как попасть на остров. И мы ведь наверняка что-то предпринимать будем только ночью, поэтому нужно было подумать и о ночлеге.

И вот тут-то нас ожидало разочарование. На острове, если верить информации из сети, был один-единственный гостевой дом, который сейчас был занят. Мы созвонились с владельцем, и тот сообщил, что да, мест нет, но вот на следующей неделе пока что свободны сутки с четверга на пятницу. Так долго ждать мы, разумеется, не могли.

– А что, если договориться с кем-то из местных на постой?

– Договориться получится, я тут не сомневаюсь. Но вот как ты будешь объяснять хозяевам ночную прогулку? К тому же, если нас ищут, получится довольно неосмотрительно привлекать лишнее внимание к себе. Начнут вопросы хозяевам задавать, те и сдадут. Ещё и копии паспортов наших покажут и расскажут, в каком направлении ушли.

– Тогда какие предложения?

– Ну либо арендовать где-то катер на сутки, либо ползать по острову до самого утра и уходить с первым катером, надеясь, что нас не поймают.

– Мне кажется, первый вариант как-то предпочтительнее, – поморщился Даня.

– Я тоже к этому склоняюсь. Так что давай смотреть объявления. Кстати, а вайфай тут есть?

Мы нашли несколько объявлений, суливших незабываемые впечатления от рыбалки на Онежском озере, однако везде катер шёл исключительно с капитаном впридачу. Ладно, с этим мы что-нибудь придумаем. В конце концов, это лучше, чем оставаться на острове в такой момент. Ну и безопасность безопасностью, но бюджет-то тоже не резиновый, отпуск ещё даже к середине не подошёл, а финансы стремительно таяли.

В итоге мы договорились, что Даня, как самый отдохнувший, будет начинать звонить по объявлениям. А мы пока всей новоприбывшей компанией завалимся спать на пару часов.