Похитители душ

Глава пятая

Джесса задумчиво ходила между домами, среди шума и сутолоки сборов. На первый взгляд Ярлсхольд вернулся к своей обычной жизни после той страшной колдовской ночи: застучали молотки в кузнице, в море вышли рыбацкие лодки, женщины пряли и судачили, сидя на солнышке.

И всё же Джесса начала понимать, что сны никуда не ушли.

Дважды она просыпалась среди ночи от странных, путаных видений. Да и погода резко переменилась — стало холодно. Слишком холодно. Стояла ещё середина лета, а усадьбу уже насквозь продували холодные ветры; во всех комнатах и коридорах свистели сквозняки, которые раскачивали гобелены, хлопали дверями и ставнями и холодили шею, словно ледяные пальцы.

Джесса вошла в дом, прошла мимо мешков, куда укладывали провизию, и поднялась наверх. Навстречу ей попался Скапти, который тащил своё драгоценное и потому тщательно упакованное кантеле.

— Так ты его берёшь? — спросила Джесса, проходя мимо.

— Должен же кто-то работать, Джесса.

Они отправлялись через два дня. Вулфгар и десять его стражников должны были проводить их до границы владений, до самой дороги великанов. Он сам на этом настоял. Поднявшись по лестнице, Джесса сжала пальцы в кулак и подула на них, удивляясь, почему она так мёрзнет. Потом постучала в дверь. Открыла женщина.

— Ну как, ей не лучше? — шёпотом спросила Джесса.

Фулла покачала головой. Она была мачехой Сигни. Преклонных лет, с длинными седыми волосами, заплетёнными в косы; всё её платье было увешано амулетами из моржового бивня. Она впустила Джессу в комнату, и обе они молча встали возле шёлковых занавесок.

Сигни лежала неподвижно, её прекрасные золотистые волосы были аккуратно расчёсаны, глаза открыты; голубые и ясные, они не выражали ничего.

Джесса подняла её холодную руку.

— Сигни, — позвала она.

Ничего. Ни единого движения, ни поворота головы. Джесса осторожно положила руку девушки.

— Мне кажется, ей холодно.

— Да. — Женщина коснулась лба Сигни. — Я уверена, что ей становится всё холоднее. Я топлю очаг день и ночь, а в комнате всё холоднее и холоднее. Я уже сказала об этом ярлу. Что-то мне всё это не нравится.

Выйдя из комнаты, Джесса спустилась вниз. Ей тоже всё это не нравилось, что-то постоянно её беспокоило. Джесса выглянула во двор. Ледяной ветер начал трепать её волосы, от холода по телу пробежала дрожь. Что-то здесь было не так. Джесса оглянулась. Куры попрятались и притихли. Козы на пастбище сбивались в кучу и старались укрыться за валунами и деревьями. И только тут она заметила, что не слышно пения птиц. Только вороны хрипло кричали, сидя на крыше как чёрные изваяния.

Джесса побежала к холмам и там опустилась на колени, разглядывая траву. Та совершенно пожухла. Маленькие цветочки лапчатки и армерии, ярко-жёлтые и розовые ещё два дня назад, теперь почернели и лежали на земле. Джесса подняла один стебелёк: он полностью сгнил, от верха до самых корней. Держа его в руке, она смотрела на холмы.

Все цветы погибли. Нигде ни одной зелёной травинки. Стужа Гудрун иссушила землю, хотя где-то далеко, за фьордом, луга ещё были расцвечены яркими красками лета. Между домов гулял сырой ветер, и вдруг Джесса заметила, что за усадьбой скованные морозом деревья стояли совсем неподвижно, тёмный лес не шевелился.

Нахмурившись, Джесса побежала назад.

Кари сидел в своей комнате вместе с Хаконом. Войдя, Джесса увидела, что он вырезает ещё один костяной круг, работая ловко и умело.

— Почему ты ничего мне не сказал? — сразу спросила она.

Нож Кари замер в воздухе.

— Что не сказал? — удивился Хакон.

— Он знает что. — Джесса села между ними. — Оно по-прежнему здесь, верно? Почему ты ничего не сказал?

Кари отложил нож:

— Говори тише, Джесса. Если люди услышат, начнётся паника.

Хакон перестал полировать свой меч:

— Что по-прежнему здесь?

— Колдовство. Злые чары Гудрун.

— Как ты об этом узнала? — спокойно спросил Кари.

— Цветы. — Джесса положила на скамью почерневшие стебельки. — Погода. Ветер.

— Это не ветер. — Кари повертел в пальцах костяной круг. — Это сны, они летают вокруг нас.

— Ты их видишь? — ужаснулся Хакон. Кари покосился на него.

— Я должен был это предвидеть! — вдруг резко сказал он. — В прошлом году она прислала ледяного зверя, и тогда я стал собирать вокруг Ярлсхольда своих часовых. Но она нанесла удар неожиданно и молниеносно, и я ничего не успел сделать.

— Каких часовых?

— Мои часовые — это привидения, — ответил Кари.

Хакон побледнел.

Кари сжал в руках круг:

— Ты права, Джесса, колдовство по-прежнему здесь. Оно не уйдёт. Я вижу его; в селении усиливается холод. Он погубил Сигни, но она только первая жертва. Люди будут засыпать ледяным сном и даже не поймут, что с ними происходит, и души начнут покидать их тела. Наступит вечная зима. Фьорд замёрзнет, огонь погаснет. Крестьяне, рыбаки, рабы — все будут лежать неподвижно, и их тела будут покрываться снегом и льдом, месяц за месяцем. То же произойдёт и с животными. Она окутала селение снами, и я почти ничего не могу сделать.

— Почти?

Он щёлкнул по кольцу:

— У меня есть одна идея. Но сначала нужно найти Сигни.

— Вот это Гудрун и надо.

— Разумеется.

Они задумались. Хакон погладил драконов на своём мече.

— Ты сказал об этом Вулфгару?

— Сказал вчера. Как только уверился в этом. Вот почему он решил остаться.

— Но почему люди должны здесь сидеть? — внезапно сказала Джесса. — Почему не увести их из селения?

Взгляд Кари заставил её замолчать.

— Никто не может уйти от своих снов, Джесса. Тех пятерых, которым предстоит отправиться в путь, я могу защитить. Но это всё.

— А что будет с остальными?

Он кинул ей круг:

— Вот это.

Джесса повертела круг в руках:

— Что это?

На гладкой белой поверхности круга были вырезаны тонкие чёрточки. Джессе показалось, что они двигаются, перемещаются с места на место. Кари быстро забрал у неё круг:

— Это и есть их защита.

Внезапно снаружи раздался шум — возбуждённые, тревожные голоса. Джесса выглянула в окно. Через секунду она сказала:

— Иди посмотри.

Хакон и Кари подошли к окну.

Внизу они увидели мужчину, который склонился над чем-то лежащим на земле; вокруг него собирались испуганные люди. Мужчина что-то кричал, его бледное лицо выражало отчаяние и бессилие. Когда подошли Вулфгар и Скапти, толпа чуть подалась назад, и Джесса увидела, что на земле, свернувшись клубочком, словно в глубоком сне, лежит маленький мальчик. Из его кулака просыпалась горстка зёрна, которую торопливо клевали куры.

— Дети, — прошептал Кари, — они будут уходить первыми.

— Пошли! — Джесса бросилась вон из комнаты, Кари и Хакон побежали за ней. Толпа притихла, когда Кари подошёл к Вулфгару.

— Уже началось? — тихо спросил Вулфгар. Кари прикоснулся ко лбу мальчика; отец молча смотрел на него. Он с удовольствием оттолкнул бы Кари от сына, но не осмелился. Кари застыл, глядя на ребёнка своими прозрачными глазами. Потом посмотрел на Вулфгара и кивнул.

— Что с моим сыном? — закричал мужчина. Ярл схватил его за руку:

— Наберись мужества, Гуннар. Мальчик спит, только и всего. Отнеси его домой и уложи в постель; я пришлю тебе помощь.

Глядя ему вслед, Вулфгар прошептал:

— Значит, началось.

Громко хлопнула дверь зала, и все вздрогнули; было видно, как ветры-сны колышут гобелены на стенах. Крошечная снежинка, не больше заклёпки на щите, тихо опустилась на рукав Джессы. И долго не таяла.

— Найдите Брокла, — мрачно сказал Вулфгар. — Передайте ему, пусть предупредит людей. Мы выступаем завтра утром.

Потом он посмотрел на Кари:

— Ты сказал, что это будет распространяться всё дальше и дальше. Куда?

— Сначала колдовство захватит Ярлсхольд. Оно уже здесь — я не могу его остановить. Потом все твои владения.

— Тогда нужно задержать его, Кари. Любой ценой.

Кари кивнул:

— Я сделаю всё, что в моих силах.