Глава двадцатая

Один, ты хочешь, чтоб я рассказала о прошлом всех сущих, о древнем, что помню.


— Она из скрелингов, — прошептал Скапти, — я о них слышал.

Женщина принесла им сыра и рыбы.

— Так нас называют варвары с юга, — холодно сказала она, сложила еду в мешок и добавила: — Завтра возьмёте это с собой. Больше я дать не могу.

— Спасибо, — сказала удивлённая Джесса.

— О, за это вам придётся заплатить.

Они переглянулись. Женщина это заметила и улыбнулась:

— Сначала расскажите, как вы попали в такую даль.

Она обращалась к Джессе, и та рассказала женщине всю их историю, стараясь говорить как можно яснее. Сидя возле очага, женщина внимательно слушала, изредка кивая головой. Чадили тусклые светильники, от которых несло козьим жиром; они едва освещали комнату, ткани на стенах да бросали неясные тени на шкуры, устилавшие пол.

— А теперь, — сказала Джесса, — расскажи нам то, что известно тебе.

— Вот как. — Женщина сложила руки и обвела их взглядом. — Странная вы компания; надо же, как далеко забрались. За лесом лежит страна легенд.

— Вот туда нам и надо, — сказал, улыбаясь, Скапти.

— Ну, если надо… А впереди у вас трудная дорога. — Она покачала головой. — В двух днях пути отсюда на север находится огромная пропасть. Вы услышите её, когда будете ещё в нескольких часах ходьбы: завывание метели, рёв и свист. Потом на вашем пути как стена встанет ветер. Через эту пропасть переброшен волшебный мост — он создан из прозрачного льда и упирается в небо. Говорят, что этот мост ведёт в страну Снежных странников. Об этой стране я не знаю ничего.

Она посмотрела на Кари:

— Но я их видела, один или два раза; они промелькнули передо мной зимой в бурю. Они белые, как снег, и наделены невиданной силой. Как боги.

Кари покачал головой:

— Нет, это не так.

— Тебе лучше знать, путник.

— А ты? — спросила Джесса. — Почему живёшь тут одна?

Женщина снова улыбнулась:

— Нас много. Остальные кочуют между морем и пастбищами, в пургу, по снегам и льдам, следуя за стадами. Здесь находится место памяти; место между теплом и холодом, светом и тьмой. Один из нас всегда остаётся здесь. Я хранительница памяти, я сплетаю слова, чтобы рассказать всё, что когда-то случилось с моим народом.

— Ты хранишь его историю?

— Его память. Чего стоит народ, у которого нет памяти? Он ничто, просто шорох льда. Потом, Джесса, я тебе всё покажу, всем вам.

— Ты не сказала о цене за еду, — проворчал Брокл. Та молча посмотрела на них. Потом сказала:

— У меня есть враг.

— И ты хочешь, чтобы мы…

— Попросили его уйти.

— А если он откажется?

— Тогда вы его убьёте.

Скапти бросил встревоженный взгляд на Брокла. Женщина улыбнулась:

— Я вижу, вы испугались.

— Мы не убийцы и не преступники, — мрачно заявил Брокл. — По крайней мере, большинство из нас. Кто он? Что он тебе сделал?

К их удивлению, она весело рассмеялась, и тогда Кари попросил:

— Не дразни их. Лучше объясни, о чём идёт речь.

Она тронула его за плечо и сказала:

— Хорошо. — И посмотрела на Брокла. — Он знает, почему я смеюсь. Мой враг — не мужчина.

— Женщина? — спросил потрясённый Хакон. Её тёмные глаза блеснули, она покачала головой:

— И не женщина.

— Животное, — тихо сказал Мунгарм.

— Так и думала, что догадаешься. — Женщина протянула руки к огню. — Каждую ночь, когда зажигаются звёзды, вокруг моего дома бродит медведь. Ему нужны козы. Он убивает всякого, кто здесь появляется. — Она посмотрела на Кари. — Поговори с ним, попроси его уйти.

Брокл сказал с тревогой в голосе:

— Послушай, медведь — опасный зверь…

— Призраки, привидения и духи тоже опасны. И всё-таки Снежные странники ходят среди них и говорят с ними так же, как я с вами. Разве не так?

Кари кивнул.

— Я попытаюсь, — просто сказал он.

— А если у него ничего не получится, то в дело вступлю я, — буркнул Брокл.

— Придётся. Иначе завтра вы сами станете его добычей.

Брокл вздохнул:

— Что ж, пойдём готовиться. Джесса, побудь здесь.

Он бросил на неё строгий взгляд; она всё поняла и, не говоря ни слова, вернулась к огню, грея руки и стараясь не показывать, что ужасно недовольна. Все ушли; Хакон закрыл за собой дверь. Женщина села рядом с Джессой:

— Странные у тебя попутчики.

— Некоторые из них.

— Один из них оборотень, я уже поняла. А эти два духа под видом птиц, что сидят у меня на крыше; ты знаешь, что иногда они превращаются в высоких людей в чёрной одежде?

Джесса изумлённо посмотрела на женщину.

— Но самый удивительный — это Снежный странник. В его душе пусто; вместо детских воспоминаний — чёрная тьма. — Она поёжилась. — И вокруг всех вас витают сны; вы опутаны ими, словно паутиной.

Джесса молча кивнула. Женщина продолжала:

— И вот ещё что. Твой рассказ мне кое о чём напомнил. Много недель назад я услышала за дверью какой-то звук и выглянула наружу. Я увидела высокую белую женщину, которая, легко скользя по снегу, двигалась на север. За ней шла девушка — девушка с прекрасными золотистыми волосами, в голубом шёлковом платье. Их обеих соединяла какая-то тонкая серебряная цепь, и она была создана из снов. Потом луна ушла за облака. И женщины скрылись из виду.

— Сигни! — прошептала Джесса.

— Наверное. Потому что белая женщина была точной копией вашего друга.

Джесса вновь кивнула, и женщина сказала, пристально глядя на неё:

— Будь осторожна, Джесса. Снежные странники — не такие люди, как мы. Разве он сможет одолеть её, если не станет таким же, как она?

Джесса сразу вспомнила, как совсем недавно о том же говорил и Брокл, но в этот момент открылась дверь, и в дом вошли Хакон и Мунгарм. За ними, пригнув голову, шагнул Скапти.

— Мы там привязали козу, — коротко бросил Брокл. Женщина улыбнулась:

— Мне бы не хотелось её терять.

— Госпожа, — любезно улыбаясь, сказал Скапти, — мы сделаем всё, что в наших силах.

… Медведь всё не шёл, хотя уже давно стемнело. Они лежали в доме, завернувшись в тёплые шкуры. Брокл и Скапти обсуждали тактику схватки; Хакон точил меч. Его руки слегка дрожали, но Джесса знала, что, когда всё начнётся, он забудет о страхе.

Мунгарм спросил:

— А что буду делать я?

— Спать.

Серый человек запротестовал:

— Брокл, это же медведь. Тебе может понадобиться помощь.

— Только не твоя!

— Брокл… — попытался вмешаться Скапти.

— Нет! — Великан упрямо стукнул кулаком. — Я не стану биться бок о бок с человеком, которому не доверяю. Рядом с друзьями — да, но не рядом с тобой. Ты останешься здесь.

Мунгарм бесстрастно посмотрел на него своими немигающими глазами:

— Ты не видишь дальше собственного носа, Брокл.

— Я всё прекрасно вижу. И тебя я вижу насквозь.

Глаза Мунгарма сузились, но он ничего не ответил, а, отвернувшись, улёгся в углу. Джесса бросила взгляд на Хакона, тот пожал плечами. Как они ненавидели такие сцены!

Смертельно уставшая после последнего перехода, Джесса изо всех сил старалась не спать, но сон всё-таки победил. Остальные, видимо, тоже уснули, потому что внезапно раздавшееся за дверью сопение и рычание заставило их подскочить от неожиданности.

Джесса сжала в руках ножи и сбросила с себя меховое одеяло. Мунгарма в доме не было.

— Дурак! — прошипел Брокл.

Он широко распахнул дверь; Джесса выглянула из-под его руки.

На чёрном небе сияли яркие звёзды. Волк и медведь, сверкая глазами, кружили вокруг друг друга; на привязи рвалась и пронзительно блеяла коза.

Медведь был огромным, с кремово-белой шкурой, заляпанной грязью. Он скалил длинные острые клыки.

— Мунгарм! — прозвучал резкий голос Кари. — Не сейчас!

Волк остановился, сверкая жёлтыми глазами, и сел, высунув язык. Кари вышел из дома, за ним появился Брокл.

Подойдя к медведю, Кари присел на снег. Медведь не двигался и смотрел на него.

Оба не шевелились — медведь и Снежный странник. Никто не слышал, о чём они говорили.

Для Кари разум медведя был белой пещерой, полной резких запахов, холода, крови. Он проник глубже, туда, где без слов и речи двигались мысли зверя. Медведь пришёл с севера, белый и огромный.

«Там, где зима, — сказал он, — живут ужас и холод. Холод исходит от меня самого. Я — лёд; я бесконечная ледяная равнина; она всегда во мне, но в то же время я хожу по ней. Я — зима. Разве можно убить холод, мороз, ветер? Они — это я. Я звёзды, северное сияние, боль в твоих пальцах и ушах. Я — Конец мира».

«Мост, — говорил ему Кари. — Что такое этот мост? Это радуга?»

Но медведь не ответил; он не понимал вопросов. Его мысли словно ходили по кругу, всё время возвращаясь к одному и тому же. Зверь зарычал; Кари почувствовал, как напрягся Брокл, и вернул свой разум из блуждания в пустоте.

Кари сказал, вставая:

— Он не уйдёт, он не может уйти. Животными движет только голод. А этот зверь — из мифа. Делайте своё дело.

Словно услышав команду, волк рванулся вперёд и с рычанием вцепился в горло медведя.

Брокл с криком подскочил к зверю, Хакон бросился за ним. Полетели клочья шерсти, снег окрасился кровью. Брокл с размаху вонзил топор в густой мех зверя; тот заревел и попытался схватить человека, но челюсти волка держали его крепко.

Медведь, словно тряпку, отшвырнул волка в сторону и пошёл на людей.

Волк, это был Мунгарм, встал и низко пригнул голову. Брокл, Скапти и Хакон стояли плечом к плечу. Медведь, рыча, приближался к ним.

— Внимание, — тихо сказл Брокл.

Волк глухо зарычал, медведь резко повернулся к нему. Издав боевой клич, люди бросились вперёд; прикрывая друг друга, они принялись наносить удары, увёртываясь от когтей и зубов и огромных мохнатых лап. Медведь яростно заревел, и снова в его горло вцепился волк.

В воздухе свистнул меч Хакона.

Медведь упал, подмяв под себя волка, и покатился с ним по земле.

— Он убьёт его! — задыхаясь, проговорил Скапти. Брокл собрал все силы, вновь занёс топор и по самую рукоятку вонзил его в зверя; — по телу медведя пробежала дрожь: топор перерубил ему шею.

Зверь дёрнулся, захрипел — и затих.

Они молча смотрели на него. Лёгкий ветерок шевелил густой мех. Из-под туши, пыхтя и задыхаясь, выбрался волк; при виде людей он остановился, его глаза сверкали, с клыков капала кровь.

Волк шагнул к людям.

Брокл поднял топор.

Все молча ждали, что будет. Взъерошенный волк дико сверкал глазами; ничто не говорило о том, что это человек. Джесса сжала кулаки. Ей хотелось крикнуть Броклу, чтобы он отошёл назад.

Но тут волк, словно сделав над собой огромное усилие, повернулся и исчез в дыму и тумане.

— Мунгарм! — хрипло крикнул Брокл.

— Я думаю, — спокойно сказала скрелинг, — что лучше оставить его в покое. Эти оборотни ещё долго бесятся после того, как убьют. В такое время они опасны.

— Если мы больше никогда его не увидим, я буду просто счастлив, — пробурчал Брокл.

Скрелинг посмотрела на убитого медведя:

— Мы с ним давние враги. — Она присела возле зверя и дотронулась до его морды. Наверное, она видела, подобно Кари, как душа зверя — белый медведь-призрак — вышла из его тела и скрылась в морозном воздухе. — Я буду чтить тебя, медведь, — прошептала она, — и сохраню память о тебе навсегда.

Позже скрелинг показала им своё тканое полотно. В комнате было темно, и только когда женщина подняла над головой светильник, они увидели яркую узорчатую ткань. На ней были вытканы корабли среди голубых волн, сцены из смертельных битв с подземными троллями. На одном рисунке какой-то старинный герой создавал землю из яичной скорлупы, кантеле из костей щуки и пением сотворял деревья, облака и горы. И чем больше Джесса всматривалась в рисунки на ткани, тем больше ей казалось, что она чувствует солёный запах моря, слышит шелест листьев. Она увидела себя и своих товарищей, все опасности и приключения, которые им пришлось пережить, а теперь они шли в пустоту, где не было ничего, кроме ровной белизны. Но тут огонёк светильника задрожал, и Джесса поняла, что на самом деле всё это ей только показалось.

Женщина повернулась к поэту:

— Тебе это должно быть знакомо.

Он кивнул, его худое лицо сияло от удовольствия.

— Все поэты ткут такие полотна, госпожа.

И они улыбнулись друг другу.

Мунгарм к утру не вернулся. Они были готовы тронуться в путь и в который раз посмотрели вдаль.

— Мы не можем больше его ждать, — угрюмо сказал Брокл и повернулся к женщине. — Надеюсь, из-за нас у тебя не появится ещё более страшный враг.

— Мы не можем так уйти, — тихо проговорила Джесса.

— Нет, можем, и уйдём.

Скапти взвалил на себя мешок Мунгарма:

— Я возьму его мешок.

— Оставь его здесь.

Скальд покачал головой:

— Он не тяжёлый. А Мунгарм, может, нас догонит.

— Надеюсь, — сказала Джесса.

— Я тоже. Что мы наконец от него избавились.

— Должно быть, он ранен, Брокл, и ему больно!

Брокл фыркнул:

— Это ему-то?

Женщина посмотрела на него:

— Боль бывает разная, Брокл. Возможно, есть такая, о которой ты ещё не знаешь.

Он отвернулся.

Они попрощались и пошли, а скрелинг смотрела им вслед, и ветер шевелил её чёрные волосы. Она сложила руки и крикнула:

— Если вернётесь, я буду рада!

— Мы вернёмся! — ответила Джесса. Женщина покачала головой:

— Теперь вы уходите в белую пустоту. В сны. Там могут жить только призраки и колдуны.

Она повернулась и ушла в свой низкий дом.

— А ведь мы так и не спросили, как её зовут, — сказала Джесса.

Загрузка...