Погибель серебряной пустоши

Финал. Погибель серебряной пустоши

Но Мельгаз не слушал её. Он уже не был тем, кем был минуту назад. Его разум был поглощён одним — местью за Адриану, яростью, которая разрывала его на части. Мощь, что пробудилась в нём, была подобна силам полубогов. Он больше не чувствовал ни боли, ни страха, лишь чистую силу.

С неистовой скоростью и невероятной силой он ринулся на Тар'Лис. Каждый его удар был подобен молнии, разрывающей пространство. Его молот, сияющий демоническим огнём, со всей мощью опускался на её тёмный щит, заставляя его трещать и дрожать. Он не останавливался ни на секунду, каждый его удар был заряжен яростью и отчаянием.

Тар'Лис почувствовала, как её защита начинает трескаться. Даже её божественная природа не могла долго противостоять демону, пробудившему силу берсерка.

— «Ты… осмеливаешься бросить вызов мне, Владычице этого гнусного мирка?!» — она впервые ощутила слабую тень страха, когда Мельгаз, не давая ей времени на восстановление, продолжал свои сокрушительные атаки.

Но Мельгаз не отвечал. Его глаза горели огнём мести, и каждый его удар говорил одно — он не остановится, пока не уничтожит её или сам не падёт в бою.

Тем временем, Клейн, чей мир продолжал разрушаться, схватился за голову и пытался сопротивляться нарастающим голосам в его голове. Они вернулись, как рыцарь ощутил, что его внутренний стержень сломлен.

— «Ты оставил нас умирать…» — твердили голоса, эхом отдаваясь в его сознании.

Перед его внутренним взором вспыхивали образы прошлого: лица тех, кого он не успел спасти, их безжизненные тела, их немые укоры. Лица его товарищей, друзей, даже незнакомцев — все они вставали перед ним, обвиняя его в том, что он выбрал путь воина, пути следования долгу. В его сердце разливался холод ужаса.

— «Ты подвел нас…»

— «Мы верили в тебя, Клейн!»

— «Ты был нашим защитником, но где ты был, когда нам нужна была твоя помощь?»

Он чувствовал, как его внутренний стержень, его воля, всё, на что он полагался, рушилось, как треснутое стекло. Он всегда считал себя сильным, достойным рыцарем, готовым бороться за тех, кто нуждался в защите. Но теперь всё, что он видел, это тени своих ошибок. Они окружали его, давили, как невидимые руки, тянущие его вниз, в пучину безысходности.

— «Нет… — прошептал Клейн, но голос его был едва слышен даже для самого себя. — Это не правда… Я… я сделал всё, что мог…»

Но голоса не утихали, наоборот, они становились всё громче, насмехаясь над его попытками сопротивления.

— «Ты лжешь себе… Ты знал, что не справишься, но всё равно шел вперёд. Ты предал нас… и сейчас ты потеряешь всё!»

Клейн почувствовал, как его дыхание учащается, сердце сжимается от ужаса и вины. Его тело дрожало, он больше не мог вынести вес своих собственных мыслей. Его руки ослабли, и меч выпал из его пальцев, падая на землю с глухим звуком. В этот момент ему казалось, что всё потеряно. Вся его жизнь, все его решения — всё это было бессмысленно, иллюзией, созданной лишь для того, чтобы удержать его от осознания своей собственной беспомощности.

Ему хотелось закричать, но голоса внутри головы заглушили его. Он попытался сосредоточиться, вырваться из этого ада, но всё, что он видел перед собой — это Тар'Лис, держащая за волосы плененного Валента, бога Белесого Солнца, и её холодная усмешка, которая, казалось, только подпитывала его страдания.

— «Как же это низко для героя…» — издевательски произнесла Тар'Лис, её голос вплетался в гул голосов, которые Клейн больше не мог отличить от своих мыслей.

Он хотел встать, бороться, но каждая попытка встретить реальность погружала его всё глубже в бездну отчаяния. Его собственные страхи и ошибки переплелись с виной, заставляя его чувствовать себя не рыцарем, а пустой оболочкой.

— «Ты лишь пешка… — повторялись слова Тар'Лис, словно об этом знал каждый внутри его сознания. — Ты всегда был пешкой в чужой игре».

Клейн сжался, его руки тряслись, а глаза наполнились слезами. Он боролся с этой мыслью, но она становилась всё более неоспоримой. Его миссия, его вера в правое дело, каждый бой, что он вёл, всё это рушилось перед его глазами. Он видел перед собой, как его путь завершался крахом, где его мужество было пустым, его подвиги — напрасными, а его жизнь — не более чем инструмент в руках сил, которых он не понимал.

И в этот момент, на краю своего отчаяния, Клейн почувствовал, как что-то внутри него окончательно ломается. Его руки соскользнули с головы, опускаясь на землю. Его разум застыл в пустоте, не находя выхода из круговорота страха и вины. Но вдруг в его сознание вторгся лучик утерянного света. Он поднял голову и увидел растворяющийся образ Дарии, что произнесла несколько слов. Клейн протянул ладонь: «Прости меня, дорогая, я исполню долг!»

Пока Мельгаз на последних силах в неистовстве сражался с Богиней Черного Солнца, Рыцарь вышел из состояния потерянности. Его ладонь прикоснулась к светящейся жидкости, что впиталась в его рукав, как кровь. лейн почувствовал, как что-то древнее и могущественное пробуждается внутри него, поднимаясь, как пламя, готовое вырваться наружу.

Тело его поднялось, как будто невидимая сила поддерживала его. Его дыхание стало ровным и глубоким, а боль, терзавшая его разум, начала исчезать. Вместо этого его охватило ощущение тепла и силы. Казалось, что каждая клетка его тела наполняется светом, очищающим его от всех сомнений и страхов.

Клейн открыл глаза, и мир перед ним преобразился. Серебряная пустошь, горы и озеро, богиня Тар’Лис — всё стало чётче, как будто тьма, застилавшая его сознание, рассеялась. Свет, исходивший от крови Валента, обволакивал его, превращая в существо, способное противостоять самой судьбе.

— «Что… что это?» — с недоумением пробормотала Тар’Лис, её спокойствие слегка пошатнулось, когда она заметила, как Клейн изменился.

Его облик вернулся к тому, каким он был в лучшие дни его жизни, когда он был полон веры и непоколебимой воли. Его раны затянулись, его доспехи засияли, словно отблескивая светом Белесого Солнца. Но это было не только внешнее изменение. Внутри он почувствовал новую силу, которая была больше его самого, что даровала ему шанс на победу.

Перед ним в воздухе проявилось оружие. Это был сияющий меч, созданный из чистого света. Он излучал спокойствие, но в то же время был смертоносным, идеально сбалансированным для сражений против божественных сущностей. Клейн протянул руку, и меч сам скользнул в его ладонь, словно знал, кому принадлежит. В тот миг, когда рукоять меча соприкоснулась с его пальцами, его разум осветился пониманием.

— «Ты осмеливаешься брать силу Валента? — голос Тар'Лис дрожал от гнева, её лицо исказилось. Она метнула взгляд на обессиленного бога, и он был мертв. — Эта сила не для тебя, смертный!»

Мельгаз, охваченный последним усилием, стоял на коленях, его тело пронзали острые шипы, которые вырывались из земли, словно живые существа, жаждущие крови. В каждом пронзании звучала невыносимая боль, но в глазах демона всё еще горел огонь.

— «Клейн! — пронзительно закричал он, его голос был полон ярости. — Защити Америна! Не позволяй ему погибнуть!»

Клейн, еще не осознавший всей серьёзности происходящего, подбежал к своему другу. Он видел, как шипы пронзают Мельгаза, вырывая из него силы, и каждое слово, произнесенное демоном, как будто резало воздух, пробуждая в Клейне волны гнева и решимости.

— «Я сделаю всё, что в моих силах!» — ответил он, стиснув зубы и чувствуя, как сила Белесого Солнца пульсирует в его венах.

Мельгаз продолжал издавать крики, его тело дрожало от боли, но в его глазах всё еще светился огонь: «Пусть тьма трепещет перед тобой! Мы не отдадим его без боя!»

С каждым словом шипы углублялись, и он, сжимающий зубы от боли, посмотрел на Клейна с немым отчаянием, как будто передавал ему всю свою силу. Последний удар шипа был особенно жестоким, и Мельгаз издал душераздирающий крик, который эхом разнесся по озеру, но это было не только страдание — это была его последняя жертва, последний призыв к действию.

Клейн почувствовал, как его сердце разрывается, осознавая, что его друг был на грани гибели, и эта потеря была слишком великой.

— «Я не подведу тебя, Мельгаз!» — крикнул он, его голос полон решимости и ярости, и, собрав всю свою силу, он устремился навстречу судьбе, готовый сразиться с тьмой, чтобы спасти Америна и отомстить за друга.

Клейн, теперь исполненный мощи Белесого Солнца, шагнул вперёд, подняв сияющий меч. Его голос прозвучал уверенно, с холодным спокойствием.

— «Ты ошиблась, Тар'Лис. Я больше не пешка в этой игре. Ты дала мне силу, не осознавая её истинной природы. Теперь я завершил путь, который начал, и я остановлю тебя!»

Гнев богини вспыхнул, её тёмная аура начала расширяться, искривляя пространство вокруг неё. Но Клейн был спокоен. Свет его меча осветил мрак, разрывая тьму, и с каждым его шагом Тар'Лис отступала, понимая, что столкнулась с чем-то, что даже она не могла предвидеть.

Америн стоял на краю бездны, слёзы стекали по его лицу, смешиваясь с пылью и грязью. Перед ним разразилась последняя битва, полная хаоса и отчаяния: Клейн, обретя силу Белесого Солнца, сражался с Тар'Лис, чьи удары были смертельными и точными, словно стрелы. Каждый их обмен был полон магии и света, но вместе с этим — разрушительной тьмы. Америн чувствовал, как его сердце замирает от ужаса, осознавая, что он не справится.

Воспоминания о том, как маги вручили ему странную подвеску, всплыли в его сознании. Они говорили о её силе, о том, как она поможет в трудный час. Бездумно потянувшись к украшению, мальчик схватил его в дрожащей руке. Паутина надежды пробудилась в его сердце.

Он закрыл глаза и сконцентрировался на кристалле, который вмиг засиял, наполняя его душу светом. Вдруг его тело наполнилось энергией, и он почувствовал, как его ноги отрываются от земли. Подвеска словно ожила, даруя ему возможность летать. Ветер обжигал его лицо, а горькие слёзы обернулись слезами радости.

— «Я смогу уйти!» — прошептал Америн, трепетая от волнения и страха. Он взмыл в воздух, оставляя за собой землю, полную страха и боли.

Сквозь облака слёз он увидел, как Клейн сражается с Тар'Лис, как они яростно обмениваются ударами, и он понимал, что не может остаться здесь. Он должен уйти, чтобы выжить, чтобы быть в безопасности.

Америн ринулся вперёд, сквозь темные тучи, высоко над серебряной пустошью. Его сердце билось в унисон с лёгкостью полёта, но с каждым мгновением он ощущал, что оставляет за собой нечто большее, чем просто страх. Это было прощание с теми, кого он любил, с теми, кто боролся за него. Но теперь, в это мгновение, он был свободен, и не было ничего важнее, чем выжить.

Сражение между коварной Богиней Черного Солнца и Клейном, рыцарем истинного света и надеждой на спасение Америна длилось настолько быстро, казалось будто время замедлило свой шаг. Ветер стих, и даже легкие волны серебряного озера перестали колыхаться, как будто само время решило приостановиться, чтобы запечатлеть эту невероятную битву.

Клейн, обретя силу Белесого Солнца, стал подобием живого света, его движения были стремительны и грациозны. Он внезапно метнулся вперед, меч его сверкал как молния, оставляя за собой след ярости. Тар'Лис же была не менее быстрой — она перемещалась с ловкостью, которой мог позавидовать даже самый искусный из воинов. Её тёмная вуаль служила ей щитом, отражая удары Клейна и поглощая свет.

Каждое столкновение их оружия отзывалось глухим ударом, который пронзил тишину, как громкий взрыв. Искры сыпались, как звёзды, разрывая мглу вокруг них. Время замедляло свой ход, и Клейн, казалось, видел всё в замедленной съемке: каждый шаг, каждое движение, каждую искру, что вырывалась из их столкновений. Он чувствовал, как в его крови бурлит энергия Белесого Солнца, и это придавало ему силы.

Тар'Лис, смеясь, обводила его вокруг, а её длинные руки пытались схватить Клейна. Она пронзала воздух, оставляя за собой тени, которые искривляли пространство. В этот момент казалось, что сама реальность начинает деформироваться под их ногами. Их движения были столь стремительны, что стали почти невидимыми, будто два духа, танцующие на грани жизни и смерти.

Клейн изо всех сил пытался предугадать каждый её шаг, его инстинкты работали на пределе возможностей. Он сделал резкий выпад, стремительно направляя меч к её горлу, но Тар'Лис, как будто предугадав его намерения, резко уклонилась вбок, и её вуаль вновь окутала её, превращаясь в защитный барьер.

С каждым новым столкновением Клейн ощущал, как время и пространство сгущаются вокруг них, как будто сама вселенная замерла в восхищении. Он закричал от ярости и отчаяния, пробираясь сквозь тьму, чтобы достичь света, который казался недостижимым. В тот момент, когда он снова направил меч, время снова затормозилось, и он увидел, как тени, вырывающиеся из Тар'Лис, стремительно движутся к нему, готовые поглотить его.

Каждый миг боя был наполнен напряжением, как если бы это была последняя игра на самом краю света. В этом безумном танце света и тьмы, Клейн осознал: он не просто борется за себя — он сражается за всё, что ему дорого. И тогда он врезался в этот водоворот времени, не собираясь сдаваться.

Однако, вдруг разразился громкий гул и треск. Волны озера начали колебаться с неистовой силой, а пески серебряной пустоши начали утекать под кору земную, вглубь в бездну. Чёрное солнце сжимало мир, и каждый миг приближало его к катастрофе. Энергия, которую оно поглощало, собиралась в одной точке. Сердце тьмы, где время и пространство казались неопределенными. С каждым вдохом казалось, что этот момент становится всё более невыносимым, как если бы сама вселенная задыхалась.

И тогда, в последний миг, когда всё замерло, раздался громкий треск. Внутри той точки, где сосредоточилась вся сила и вся тьма, началась яркая вспышка. Это был свет, ослепляющий и чистый, который распадался на миллионы осколков, разрывая мрак.

На мгновение всё стало белым, и, казалось, что вся реальность взмыла ввысь, словно птица, расправляющая свои крылья. Но затем пришел мощный взрыв, он оглушил и сжег всё вокруг, словно божество, разъяренное предательством, решившее покарать мир.

И в этот миг мир исчез. Все, что когда-либо существовало, было стерто с лица земли, словно не оставляя и следа. Небо, которое раньше было полным жизни, теперь стало пустым, а на месте земных страданий и радостей осталась лишь тишина. Чёрное солнце, потеряв свою цель, также исчезло, и лишь космический вакуум напоминал о том, что когда-то здесь бурлила жизнь.

Время замерло, и пространство стало пустым. Мир, полон надежды и мечты, сгинул в бездне, и лишь звёзды, далекие и холодные, продолжали своё бесконечное движение, не зная о том, что произошло в тишине…