Подземелье

2

В свою первую ночь работы в сокращенной бригаде Бойд появился на двадцать минут раньше, неся в руке бидон с обедом. Он припарковал свой ржавый «Бонневиль» на стоянке, вытащил сигарету и посмотрел на здания и лачуги, которыми были усеяны возвышающиеся над ним холмы. Смутные контуры надшахтных копров, буровых вышек, и подъемников были подсвечены мигающими огоньками, так чтобы низко пролетающие самолеты не задели их. Некоторые поднимались на пятьсот-шестьсот футов в высоту, на фоне ночного неба их железные и стальные каркасы напоминали скелеты динозавров.

Выглянувшие звезды мигали ему, словно подавая какой-то знак.

Чушь, конечно, поэтому он проскользнул в «сушилку», где рудокопы меняли повседневную одежду на рабочую рвань и где принимали душ в конце смены. Там никого не было. Бойд стоял перед рядами побитых зеленых шкафчиков и деревянных скамеек. Цементный пол был в розовых пятнах от рудной пыли. Каждый день его поливали из шланга, но рудная пыль — въедливая штука. Бойд почувствовал царящую в помещении тишину, в лучах флуоресцентных ламп висели частички пыли. Днем это место кипело жизнью — парни смеялись, шутили, ругались, болтали о футболе и хоккее, бросались мокрыми полотенцами.

Но только не ночью.

Тишина была густой и какой-то противоестественной.

Как в морге. Лишь тиканье часов напоминало о течении времени. Бойда даже передернуло. Он был не из тех чудаков, которые верят в дурные предчувствия и подобную хрень, но в тот момент ему стало как-то не по себе. Словно электрические разряды забегали по телу. В животе появилось забавное ощущение, будто кто-то там пытается свернуться калачиком и закрыться с головой. Наверное, так иногда себя чувствуют люди, — подумал Бойд, — зная о нависшей катастрофе. Когда из-за дурного предчувствия пассажиры самолета отказываются лететь, или когда моряки или рыбаки не садятся в лодку, зная, что она обречена, и этот выход в море станет для них последним.

Нет, у Бойда никогда не было подобных ощущений, но что-то он все же почувствовал. И что бы то ни было, оно крепко укоренилось в нем. У него возникло безумное желание развернуться и бежать со всех ног.

Конечно же, он этого не сделал.

Он только и думал о Линде, которая ждала его дома. Она была на восьмом месяце. Он знал, что станет отцом, и эта мысль придавала ему решимости. Предчувствия предчувствиями, а семью нужно кормить.

Тут в «сушилку» потянулись другие горняки, матерясь и подкалывая друг друга. Бойд расслабился. Это просто нервы. Все будет хорошо, — продолжал говорить он сам себе.

Знакомые шахтеры приветствовали его, другие мерили взглядом, либо вовсе не обращали на него внимания. Нацепив снаряжение, Бойд встал рядом с ними и стал слушать, как они сплетничают и гнобят друг друга. Наконец появился тощий, жилистый парень, с грубым и морщинистым как сосновая кора лицом.

— Ты Бойд? — спросил он.

— Ага.

— Тогда ты со мной, печенька. Меня зовут Маки. В «дыру» спускаешься впервые?

— Ага.

— Понятно. Мне всегда достаются такие, как ты. Руссо, наверно, думает, что я какой-то гребаный бойскаут.

Пара шахтеров расхохотались. Похоже, их очень развеселил тот факт, что на Маки повесили «салагу». Бойд просто стоял с невозмутимым видом. Да, он был «салагой». Сейчас, по крайней мере.

Маки покачал головой. — Что ж, будем надеяться на лучшее, Бойд. Очень хочу, чтобы ты никого из нас не угробил.

— Правильно, Маки, — сказал один из рудокопов. — Складывай хотелки в одну руку, дерьмо — в другую. Посмотрим, какая наполнится быстрее.

Тут расхохотались все.

Все, кроме Бойда. Потому что его нехорошее предчувствие только усилилось.