Подводный город

6 ЧУДОДЕЙСТВЕННЫЙ ЗОНД

Время шло. Наша учеба продолжалась.

В один прекрасный день, когда мы корпели над конвекционными диаграммами, в бункер вошел лейтенант Цуйя. Взглянув на нашу работу, он одобрительно улыбнулся.

— Вы начинаете делать успехи… Очень хорошо! — похвалил он нас — А у меня для вас есть кое-что новенькое.

С этими словами он достал из своего портфеля цилиндрический футляр из желтого пластика.

— Основой прогноза являются наблюдения. Вы уже могли убедиться, что сейсмологическая ситуация в районе расположения нашего купола определяется землетрясениями, происходящими за сотни километров от поверхности Земли. Наблюдать за ними крайне трудно. Но сейчас…

Он открыл футляр и достал из него устройство длиной не меньше полуметра и шириной примерно пять сантиметров в диаметре. Внешне оно было очень похоже на ту модель «подводного крота», которую мы видели в музее академии, — правда, это устройство было короче и тоньше.

— Это геозонд, — с гордостью объяснил лейтенант Цуйя. — Телеметрическое устройство, способное проникать в глубь земной коры так же, как радиозонд проникает в верхние слои атмосферы.

Лейтенант положил геозонд на стол.

— В носовой части этого прибора находится атомный ортолитический бур, — начал объяснять он. — Корпус покрыт сверхустойчивым иденитом. Внутри корпуса располагаются блок сенсоров и радиопередатчик. Иденитовое покрытие создало для разработчиков этого прибора серьезную проблему. Вы уже знаете, что иденит создает помехи для принятия сигнала. Как удалось решить эту проблему? Регулярно, раз в минуту, на микроскопическом участке иденитового покрытия происходит разрыв. Целостность покрытия нарушается на сотые доли секунды и не приводит к разрушению корпуса, но этого достаточно для того, чтобы сенсоры получили верный сигнал. С помощью такого зонда мы можем проникнуть к центру самого отдаленного землетрясения. Теперь у нас есть все основания надеяться, что трагедия Нансэй Сото больше не повторится…

Лейтенант замолчал и, словно спохватившись, виновато улыбнулся.

— О, да я забыл сообщить вам еще одну новость! Сегодня ваша двухнедельная подготовка заканчивается, и завтра вы все имеете право на однодневный отпуск.

— Вот это здорово! — оживился Дэнторп. — Я так ждал этого дня! Теперь мой отец…

— Я знаю, — сухо прервал его лейтенант Цуйя. — Про вашего отца мы уже слышали. Я уже приготовил для вас увольнительные, они действительны с двенадцати ноль-ноль. Утром каждый из вас выполнит контрольное задание — составит прогноз на основании реальных показаний приборов. Выполнив задание, вы можете быть свободны.

Он еще раз посмотрел на наши диаграммы и одобрительно покачал головой.

— Эти две недели не прошли для вас даром!

Вернувшись на базу, мы направились в столовую. Боб на минуту куда-то исчез, а когда он вернулся, я сразу же заметил, что мой товарищ чем-то обеспокоен. Впрочем, я не придал этому особого значения.

За ужином Дэнторп не переставая рассказывал нам про своего отца. Мысль о предстоящей встрече не давала ему покоя. Он чувствовал себя наследным принцем, который получил наконец возможность вернуться в подводное королевство своего родителя.

Боб был явно не в настроении.

После еды мы с Харли пошли в общежитие. Я хотел проверить приборы, которые нужны были для выполнения завтрашнего задания, Дэнторп собирался звонить отцу. Боба с нами не было.

Взявшись за проверку приборов, я заметил, что мой микросейсмометр барахлит. От точности сейсмометра зависит очень многое, и мне даже на учебном задании хотелось иметь надежно работающую технику. Решив заменить свой прибор, я вышел из общежития и тут же заметил Боба.

Он оживленно беседовал с человеком, которого я прежде никогда не видел. Это был невысокий подвижный мужчина со смуглой кожей, очевидно, китаец или малаец. Судя по одежде, он был уборщиком или подсобным рабочим. Не замечая меня, Боб протянул руку к своему собеседнику — по-видимому что-то передавая ему.

Сразу после этого он обернулся, и мы встретились взглядами. В ту же секунду поведение моего товарища резко переменилось.

— Послушай, ты! — громко обратился он к «китайцу». — Хватит валять дурака! Мне нужна моя книга!

Маленький уборщик бросил на меня боязливый взгляд и отшатнулся в сторону.

— Нет, мистер! — залопотал он. — Я не брал никакой книги, мистер!

— В чем дело? — спросил я.

— Этот тип спер моего Коэцу, — нахмурившись, объяснил Боб. — Я хочу получить его обратно.

— Коэцу? — переспросил я. Он имел в виду книгу «Основы сейсмологии» Джона Коэцу, которая была нашим главным учебником. — Но разве ты не одолжил эту книгу Харли? По-моему, я видел ее у него на полке.

— Харли? — Боб на секунду опустил глаза, а потом угрожающе посмотрел на своего собеседника. — Ну, ладно! Убирайся отсюда!

Уборщик инстинктивно поднес руки к лицу — словно боялся, что Боб ударит его, а потом бегом устремился к транспортному тоннелю и скрылся из виду.

Мы вернулись в общежитие — и сразу же выяснилось, что я был прав. Книга Боба стояла на самом виду, на полке над койкой Харли. Я молча указал на нее пальцем.

— Да, в самом деле, — как-то неохотно согласился он. — Я припоминаю…

Наступило неловкое молчание, потом Боб пошел к своей койке.

— Мне надо бы передохнуть, — не глядя на меня, сказал он и лег, отвернувшись лицом к стене.

Все это выглядело очень странно.

Направляясь на склад контрольно-измерительных приборов, я все время думал об этом необычном происшествии. На складе я заменил сейсмометр и решил посмотреть на геозонд. Лейтенант Цуйя предупреждал, что для контрольного задания нам потребуется рисовать принципиальную схему этого устройства, и я решил, воспользовавшись случаем, убить двух зайцев.

Геозонд лежал в большом водонепроницаемом ящике. Я достал из ящика знакомый желтый футляр и стал раскручивать его, не переставая думать про странное поведение Боба.

Но уже через секунду я забыл обо всем.

Футляр не был пуст, в нем лежали свинцовые грузики от гравиметра, переложенные мятой бумагой. А геозонд исчез…

На следующее утро я первым спустился в бункер.

— Это очень плохо, Иден! — После моего рассказа о пропаже геозонда лейтенант Цуйя с трудом сдерживал раздражение. — Но почему вы сразу же не доложили мне об этом?

— Я, сэр… — Честно говоря, я не знал, что сказать. У меня было смутное подозрение, что пропажа прибора каким-то образом связана со странным поведением Боба, но я не хотел посвящать в подробности вчерашнего инцидента нашего лейтенанта.

— Я вижу, у вас нет никаких оправданий! — раздраженно воскликнул Цуйя. — Конечно, их и не может быть! Значит, так: сейчас вы втроем будете выполнять контрольное задание, а я начну служебное расследование. Мы не можем допустить, чтобы имущество флота разворовывалось.

Особенно если это имущество связано с засекреченными исследованиями по прогнозированию землетрясений — он вполне мог бы добавить к своим словам и это.

Как только мы приступили к составлению прогноза, лейтенант пошел беседовать с персоналом станции. Когда он вернулся, его лицо было мрачнее тучи.

— Я хочу знать, что произошло с прибором! — требовательно сказал он, подходя к своему столу. — Я был последним, кто брал его и собственными руками положил в ящик.

Он обвел нас недоверчивым взглядом.

— Если кто-нибудь из вас знает о каких-то подозрительных обстоятельствах, связанных с этой пропажей, он должен рассказать об этом. Может быть, вы видели, как кто-то выносил со станции какое-то имущество?

Я отрицательно покачал головой. Конечно, я не мог забыть, что Боб как будто передавал что-то маленькому уборщику. Но мне могло это показаться. И я промолчал.

— Что ж, ладно, — угрожающим тоном произнес лейтенант. — Я составлю рапорт командиру базы, и он возьмет это дело под свой контроль. А теперь перейдем к вашим прогнозам.

Мы молча подошли к столу и подали лейтенанту наши карты, синоптические диаграммы и подробный сейсмический прогноз, который каждый из нас сделал на основе самостоятельного анализа и проведенных исследований.

Лейтенант Цуйя внимательно изучил каждый комплект. Конечно, у него был свой собственный вариант прогноза — официальный прогноз, который сейсмологическая станция готовила каждые двадцать четыре часа — и сейчас он сравнивал его с нашими. По лицу лейтенанта было ясно, что в наших вариантах ему далеко не все нравится. Он посмотрел на нас поверх очков.

— Точный прогноз, — напомнил он, — основывается на точных наблюдениях.

Вернув мне и Дэнторпу работы, лейтенант ограничился коротким «удовлетворительно». Настала очередь Боба.

— Так, Эсков, — нахмурившись, сказал лейтенант Цуйя. — Я не могу согласиться с вашими выводами. На сегодня, на двадцать один ноль-ноль, вы прогнозируете двухбалльное землетрясение. Я вас правильно понял?

— Да, сэр, — невозмутимо ответил Боб.

— Понятно. Но официальный прогноз нашей станции не подтверждает этого. В прогнозах Дэнторпа и Идена тоже нет такой информации. На основании чего вы сделали такие выводы?

— Я проанализировал ситуацию, сэр, — с бесстрастным лицом пояснил Боб. — В сорока пяти километрах к северо-западу от Кракатау-Доум тепловой поток…

— Это ясно! — резко оборвал его лейтенант. — Но мощность этого теплового потока примерно на пятьдесят процентов ниже, чем всех других. Так что такое напряжение не грозит резким высвобождением энергии, правильно?

— Так точно, сэр.

— Но в таком случае я не могу согласиться с вашими выводами, — покачал головой лейтенант. — К сожалению, ваш прогноз нельзя признать удовлетворительным. Извините, Эсков. Я вынужден отменить ваше увольнение.

— Но сэр! — в отчаянии воскликнул Боб. — Я… я так рассчитывал на этот отпуск!

— Ваша просьба отклоняется, — холодно ответил лейтенант. — Отпуск — это поощрение за успешно сданный экзамен. А ваш прогноз выполнен неудовлетворительно. Все свободны!

Вернувшись в общежитие, мы с Денторпом сходили в душ и быстро переоделись в алую парадную форму. После этого нам надо было получить у старшины Харриса наши увольнительные.

Пока мы были в душевой, Боб куда-то исчез. Я был даже рад этому: мне не хотелось собираться в город у него на глазах. Что касается Дэнторпа, то он был в прекрасном расположении духа и беспрестанно болтал о своих планах.

— Ну, давай, Иден, — упрашивал он меня. — Пошли со мной! Мы пообедаем у моего отца. Ты попробуешь такие блюда из морепродуктов, которые тебе и не снились. Знаешь, у него такой повар! Ну, давай же!

Старшина Харрис с угрюмым видом слушал эту болтовню. К счастью для Дэнторпа, зазвонил телефон.

— Есть, сэр! — прохрипел Харрис и стал внимательно слушать. — Слушаюсь, сэр!

Он положил трубку.

— Это касается вас двоих, — сказал он, откашлявшись. — Где сейчас курсант Эсков?

— Наверное в общежитии, — ответил Дэнторп. — Не тяните, Харрис. Где наши увольнительные?

— Минутку… — недовольно возразил Харрис — Со мной говорил лейтенант Цуйя. Он распорядился, чтобы Эсков явился в двадцать ноль-ноль на станцию для выполнения специального задания. А его нет в общежитии.

Мы с Харли переглянулись. Нет в общежитии? Но где ему быть, как не там?

— Интересно, что это за специальное задание? — спросил Харли.

Я пожал плечами. На самом деле мы оба знали, для чего лейтенант вызывает Эскова. Двадцать ноль-ноль — это время начала того небольшого землетрясения, которое предсказал Боб. Естественно, лейтенант хотел, чтобы Боб находился на станции именно в этот момент — это было бы лучшим доказательством ошибочности его прогноза.

Но Боб куда-то исчез.

Старшина Харрис хрипло вздохнул:

— Его увольнительная пропала. — Он выдвинул ящик стола: там было пусто. — Она лежала там. Лейтенант Цуйя отменил отпуск, и я должен был уничтожить увольнительную. Но здесь ее нет.

Я, не веря своим глазам, смотрел в пустой ящик. Боб повел себя очень странно. Все началось с его встречи с маленьким уборщиком-китайцем. Потом пропал геозонд. И все же я не мог так быстро разочароваться в своем друге!

Но я не мог понять и другого. Ради чего Боб здесь, в подводном городе, ушел в самоволку?

— Лучше подумайте, где его искать, — прохрипел Харрис — Лейтенант Цуйя относится к вам по-доброму, пока вы исправно несете службу. Но он не потерпит сухопутного бардака!

Мы получили свои увольнительные и, не говоря ни слова, пошли обратно в общежитие.

Боба там не было. Исчезла и его парадная форма.

— Он ушел в самоволку! — злорадно воскликнул Дэнторп. — Ну, что ты скажешь на это?

— Продуй свои цистерны! — со злостью посоветовал я. — Он всегда был дисциплинированным курсантом и не стал бы понапрасну нарушать устав.

— Тогда где же он?

Я не мог ответить на этот вопрос.