Подменыш

8–11 сентября 273 от н. э.с Подменыш. Исподний мир

На следующий день в лавру прибыли гвардейцы. Но не те, что хлестали хлебное вино по кабакам и наводили шорох на городское отребье, — нет, это были испытанные бойцы, и каждого из них Черной взял бы в свой непобедимый легион. Это насторожило его еще больше — зачем Храму наемники, если для особых случаев у них есть такие ребята?

Капитан гвардейцев явился к нему вечером, чтобы отдать те самые дальнейшие распоряжения, о которых говорил человек из Консистории. Пока они состояли в том, чтобы доставить «груз» как можно ближе к стенам Цитадели и не обнаружить себя. Наемники снова будут сопровождать мнихов — и убивать всякого, кто заметит приближающуюся к крепости повозку, — а гвардейцы повезут необходимый мнихам «инструмент», другой дорогой и так же тихо.

Лавру покинули на рассвете, и внутри крытой повозки снова прятался обитый железом сундук…

Теперь не жгли костров, двигались медленней и осторожней, ночью мнихи не хохотали и не пели песен, а днем высылали вперед разведку, прежде чем пересечь дорогу или поляну. Впервые за весь долгий путь пришлось оборонять повозку — то ли шайка разбойников, то ли дозорные Цитадели, похожие на разбойников больше, чем на дозорных, попытались остановить мнихов и посмотреть, что те везут. И перебить их оказалось не так просто, Черной в этой стычке потерял одного из ребят.

На второй день мнихи стали лагерем в глухом лесу, который выходил на широкое открытое пространство, окружившее Цитадель, — Черной хорошо изучил эти места прошлой осенью, до опушки было не больше получаса ходьбы. Вскоре явился и гвардейский капитан, поманил Черного пальцем и повел в сторону крепости.

Солнце клонилось к западу, до заката оставалось около двух часов, и голое поле перед южной стеной Цитадели просматривалось от края до края.

— Оглядись и запомни все как следует, — сказал капитан вполголоса. — Ночь будет темная, безлунная…

Черной кивнул — долго смотреть ему было не нужно. Они стояли возле оврага, рассекавшего поле глубоким ломаным рубцом от края леса до рва под крепостной стеной.

— Видишь три валуна? Ближе к стене? Мнихи остановятся там. А ты с людьми спрячешься в овраге напротив них. Ближе к утру, когда небо чуть посветлеет, с того места будет видно и мнихов, и стражу на стенах, если она появится. Хорошая позиция. Коней оставишь здесь, на этом месте.

— А… почему бы страже там не появиться? — кашлянул Черной.

— Она будет спать, об этом позаботились. Но если на стенах все-таки появятся лучники — прикрой мнихов. Только я думаю, в крепости ничего не заметят. Когда мнихи закончат, стреляй и постарайся бить без промаха, чтобы не поднялся шум.

Черной хотел переспросить, куда стрелять без промаха, но догадался вдруг: в мнихов, конечно, куда же еще?

— После этого возвращайтесь к лошадям по одному, только обязательно по одному…

Черной не стал бы капитаном, если бы совсем не имел мозгов. Гвардейцу не следовало говорить последние слова — по одному они из оврага не выйдут, возле лошадей их будут ждать стрелки́. Потому и место указано с такой точностью. Уж если храмовники жертвуют мнихами — своими, по мнению Черного, — то наемникам, которым Храм должен много золота, точно рассчитывать не на что.

— Ну и… можете быть свободны, ехать обратно в лавру, за деньгами.

Черной подавил усмешку и еще раз посмотрел на поле перед крепостью. Два широких тракта, идущих к воротам. У ворот — жидкие торговые ряды, которых не было прошлой осенью, во время осады. Берег речки, с двух сторон огибающей крепость, и впадающий в нее ров, к которому вел пресловутый овраг. Подъемный мост через речку у западной стены, еще не поднятый на ночь. Вот там, под мостом, и надо бы спрятать лошадей… Но ведь догадаются! Не найдут лошадей в условленном месте и догадаются.

Они вернулись к лагерю засветло. Капитан обошел повозку мнихов по широкому кругу, а Черной увидел рядом с ней запряженную одной лошадью телегу с пристроенным к ней камнеметом — небольшим, не выше трех локтей в высоту.

Капитан растворился меж деревьев, и Черной тихо и быстро рассказал своим людям, в чем состоит подвох храмовников и как нужно действовать. Они потихоньку обсуждали дальнейшие действия, когда со стороны повозки раздался глухой стук, — и все как один повернули на него головы: мнихи сняли сундук с повозки и поставили поближе к телеге.

Наступали сумерки, но телегу не прикрывал подлесок, и все видели, чем заняты мнихи: они вытаскивали из сундука мертвые тела. Два мертвых темно-багровых тела, с почерневшими пальцами на руках и ногах. Черной много повидал за свою жизнь, но волосы шевельнулись у него на голове, когда мнихи с равнодушием мясников стали рубить тела на куски — мясницкими тяпками, словно разделывали туши свиней.

Тяпками, а не топорами, — чтобы звук был тише. Засветло — чтобы не разводить огонь. Наверное, мнихов хранило какое-то волшебство Храма, если тлетворный дух, исходящий от мертвецов, не убил их сразу. Или творившееся в самом деле было Добром и чудотворы стояли на их стороне? Но тогда приказ убрать мнихов шел против самого Добра…