Под взглядом двух лун

Глава 9

Ночной лес был именно таким, каким представляли его себе Гаврош и Вакула в далеком детстве, когда взрослые им рассказывали или читали сказки. Кроны огромных деревьев, сквозь которые с трудом пробивался яркий свет маленькой луны, мерно покачивались ветром, чинно прогуливающимся по вершинам. Длинные ветки, словно руки великанов, тянулись к беззвучно двигающимся по лесной тропе сталкерам. То где-то далеко, то совсем рядом подавали голоса ночные птицы, от криков которых пробегали крупные мурашки по спинам даже повидавших многое друзей. В густой высокой траве, то и дело, шуршала мелкая местная живность, потревоженная непрошенными, полуночными гостями. Даже без сказочных Иванов Царевичей с Василисами Премудрыми, мудрых серых волков, страшных и злых кикимор с лешими, без избушки на курьих ножках с Бабой Ягой и Кощеев Бессмертных, ночных путешественников не оставляло ощущение что они попали именно в тот мир, о котором в детстве узнали из сказок.

До восхода солнца сталкеры должны были добраться до замка, посетить который команде Вакулы помешало сражение на поляне. Чуть впереди, в качестве проводников, шли два казака из общины запорожцев, подавая знаки еле слышными посвистами. Через полчаса после разведчиков из поселка вышел конный отряд из пятидесяти всадников и двинулся тем же маршрутом.

— Вов, как ты думаешь, — зашептал Гаврош, — а как они видят в такой темноте? Мы с приборами — и то каждый шаг тщательно прощупываем, а они шагают себе, как ни в чем не бывало, как по проспекту! Без всяких ПНВ!

— Непростые это ребята, Сашка, настоящие бойцы! Видел, как они тренировались, там — на площадке, у реки? Мне здается, что и нам есть у них чему поучиться. Ты про характерников слыхал?

— Так ты думаешь…

— А что? Тут многие запорожцы до трехсот лет дожили! Сам понимаешь — передать молодым древнее мастерство было время.

— Я помню, как они рубились тогда — на поляне. Увидеть такое — многого стоит!

— Ну, так они не видели, например, как ты с двух рук стреляешь. Это тоже — то еще кино!

Впереди раздались два тихих и коротких посвиста. Сталкеры остановились. Через мгновение перед ними вырос темный силуэт. По его высокому росту сталкеры определили, что это был Андрей.

— Тыхо, хлопци, свары там. Трэба пэрэждать, покы нэ уйдуть.

— Так может, стороной обойдем?

— Упасы Боже!. Зараз витер вид ных, от того воны нас и нэ чують. А якщо з другого боку зайдемо — в мыть почують! У ихних звирюг — крагив, знаетэ якый нюх! У собак такого нэма! Тут чекайтэ. Дамо знак.

Казак беззвучно растворился в темноте.

Минут через десять раздался один короткий и еле слышный свист. Сталкеры продолжили путь.

К озерцу, притулившемся к высокой стене неизвестного строения, подошли часа за два до рассвета. Вакула, поползав минут двадцать в темноте, обезвредил несколько противопехотных мин, расчистив путь к воде.

— Ну, что дальше делать будем, как думаете? — Вакула примостился возле залегших в кустах Гавроша и братьев-казаков.

— А что тут думать, — Гаврош рассматривал в ПНВ стену, до которой было метров пятьдесят, — внутрь этой богодельни мы только со стороны стены залезть и сможем. Только вот высокая она, метров пятнадцать будет. И гладкая, зацепиться не за что.

— Тем не менее, придумать что-то нужно, скоро рассвет, а тогда уж проникнуть незамеченными хрен получится. Думаю, надо плыть к стене, а там сориентируемся. Хлопцы, давайте за нами, след в след, будем переправляться.

У воды Гаврош извлек из своего вещмешка какой то предмет размером с пачку сигарет, дернул там что-то в ней. С еле слышным шипением за несколько секунд надулся небольшой плотик, на который сталкеры и казаки уложили свою ношу. Затем Вакула и Андрей с Миколой бесшумно скрылись под водой, а Гаврошостался у плота, что бы прикрыть товарищей. Через какое-то время, когда с противоположного берега донесся еле слышный свист, Гаврош тоже нырнул без единого всплеска и, вскоре, всплыл у самой стены, где его ждали Гаврош и братья.

В метре от поверхности воды стена, к которой приплыли разведчики, имела выступ, шириной с полметра. На него-то они и взобрались.

— Ну что, потянули?

К поясу Вакулы была прикреплена катушка от арбалета Свиста, с кевларовой нитью. Пока Вакула плыл, нить, другой конец которой был привязан к плоту, разматывалась. Теперь оставалось бесшумно подтянуть груз к стене. Что бы исключить вероятность того, что переправку поклажи заметит случайный наблюдатель со стены, Вакула прошел по выступу к самому краю, что бы плот по воде двигался в тени кустарника, густо поросшего вдоль берега.

— Теперь туда бы, — Гаврош посмотрел наверх, — только с такой стеной это проблематично будет, гладкая она, зацепиться не за что.

— Эх, сюда бы еще одну стрелу с гарпуном, которыми Свист из арбалета стрелял в пещере!

— Если бы и была, куда ты ее воткнешь? Ничего подходящего нет. Я вот что думаю: если это была чья-то крепость, то озеро с ручьем — неиссякаемый водный запас ее. Так?

— Ну, допустим.

— Значит и вода в крепость как-то должна поступать. Ведь не с коромыслом и ведрами они за ней ходили за стену!

— Подожди. Ты хочешь сказать, что в крепости есть колодец, который сообщается с озером?

— Я только предполагаю, что должен быть. Андрей, Микола, вы не видели там — за стеной, колодцев.

— Бачилы. — Кивнув Микола. — Колы с батьком да хлопцямы на полювання ходылы, пару разив тут ночувалы. Е там крыныця, и вода в ний е, тильки далэко до неи.

— Я сейчас нырну, командир. Посмотрю, что там да как. Это наш единственный шанс попасть внутрь крепости.

— Чэкай, Сашко, — остановил сталкера Андрей, — я подывлюсь.

Гаврош с Вакулой и слова не успели сказать, как казак скрылся под водой.

Прошло минут пять. Андрей не всплывал. Гаврош с Вакулой собрались было нырять, что бы спасать утопленника.

— Та нэ турбуйтэся, хлопци! — Усмехнулся Микола. — Ничого з ным нэ зробыться. Выплывэ!

Подождали еще минуты три-четыре. Ныряльщик всплыл так же бесшумно, живой и здоровый. И самое главное, как отметили про себя сталкеры — его дыхание было спокойным и ровным, как будто он и не находился, почти десять минут, под водой.

— Найшов!

— Что нашел, Андрюх?

— Там камяна труба в стини. Але на ний решитка. Пробовав видкрыты — нэ змиг.

— Спокойно, парни, откроем. — Гаврош покопался в своем рюкзаке, что-то прицепил к поясу. — Ну что, Андрюха, покажешь?

Сталкер и казак скрылись под водой.

Очутившись в полном мраке, Гаврош включил фонарь. Свет выхватил фигуру казака, быстро уходящего в глубину. Сталкеру пришлось приложить немалое усилие, что бы поспевать за Андреем. Метрах в пяти от поверхности действительно обнаружилась стальная решетка идеальной круглой формы. Расстояние между вертикальными толстыми прутьями было не более пяти-шести сантиметров. За стальным ограждением проглядывалась уходящая под крепость каменная труба такой же круглой формы. Каким образом решетка была закреплена — не было времени разбираться, поэтому Гаврош прикрепил в верхней и нижней ее части по брикету пластида и по маленькой коробочке. Вдавив на радиовзрывателях кнопки, после чего на них весело замигали красные огоньки, Гаврош дал знак Андрею на всплытие.

— Ну как, Сань? Открыли?

— Пока нет. — Гаврош опять порылся в своей поклаже, в его руках оказался небольшой пультик. — А вот сейчас откроем.

— А не нашумим лишнего?

— Если только самую малость.

Гаврош вытащил из пульта телескопическую антенну и нажал кнопку.

Пятиметровая глубина не позволила грохоту, который на открытом пространстве был бы слышен далеко, вырваться наружу. Но, все-таки, водная поверхность у самой стены вспучиласьи выпустила метровой высоты водяной столб, который с громким всплеском осел обратно. Тут же сверху послышались тревожные голоса, со стены ударил прожектора, яркий круг заскользил по потревоженной водной поверхности. Разведчики вжались в стену, затаили дыхание.

— Фу-у-у-у, — прошептал Гаврош когда тревога среди обитателей крепости улеглась, — думал все — кранты. Однако служба то у них — ничего, дело знает.

— Знает, да не до конца. Нас же не обнаружили!

— Ну, раздолбаев всюду достаточно, даже среди немцев. На том и держимся! Ну что, Вов, калитка открыта. Пора в гости?

— Так, братья казачки, мы с Саней сейчас попробуем пробраться внутрь, вы ждете нас тут. Заберемся туда, — Вакула указал пальцем на верхний срез стены, — кинем веревку, вы цепляете плот. Потом мы затянем и вас. Все поняли?

Казаки молча кивнули. Сталкеры быстро выудили из поклажи все необходимое и скрылись под водой.

Взрыв вырвал из центра решетки около трети прутьев и в образовавшееся отверстие без проблем пробрался даже крупногабаритный Вакула. Путь по горизонтальному каменному каналу показался вечностью, и когда легкие обоих пловцов уже начинали рвать судороги, канал из горизонтального перешел в вертикальный. Пять метров до поверхности воды сталкеры пролетели пробками.

Какое-то время восстанавливали дыхание, рассматривая звезды над головой, которые были особенно четко видны сквозь ствол колодца.

— Ты мне скажи, Вов, как казачки могут столько под водой сидеть? Чем они там дышат? Мы вон — с тренировками, но и то еле догребли сюда. А Андрей пробыл без воздуха, без малого, минут десять, а всплыл — как с прогулки по свежему воздуху вернулся.

— Я же говорил — характерники, спецназ запорожцев. Думаю — они еще и не такое умеют. Ладно, Сань, надо подниматься.

Диаметр колодца был около метра, так что Вакула, упираясь в стенки спиной и ногами, медленно но верно стал подниматься к верхнему срезу колодца, до которого было метра четыре. Гаврошу такой подъем давался сложнее, тем не менее, он от друга не отставал и, вскоре, оба были на поверхности. Достав из водонепроницаемых пакетов ПНВ, сталкеры смогли осмотреться.

Колодец, из которого они только что выбрались, находился в самом углу обширного двора перед большой каменной постройкой, задняя стена которой и примыкала к озеру. Сама постройка напоминала половину усеченной пирамиды с довольно большой верхней площадкой.

Гаврош и Вакула, как профессиональные военные, сразу отметили тот факт, что весь каменный комплекс не строился как крепость. Не было бойниц для стрелков, не было лестниц, по которым защитники могли подниматься на стены, и многого другого, что обязательно присутствует в оборонительных сооружениях. Скорее всего, вся постройка была храмом, может быть — гробницей, мавзолеем. В общем — носила культовый характер.

Фашисты, которые хозяйничали тут последние семьдесят лет по земному времени, сами возвели и башнидля пулеметных гнезд, и мостки по периметру стены, на которые можно было взобраться по широким деревянным лестницам. Мощные дубовые ворота, окованные железом, и высокая дверь на входе в здание тоже, судя по всему, не были предусмотрены неизвестными древними архитекторами.

Пулеметы были установлены не только на стене, еще два гнезда располагались по обе стороны от входа в пирамиду. С этой позиции они прикрывали и ворота, на случай прорыва, и дверь в главное здание.

— Ладно, Сань, пошли. Походу сообразим — что и как. Надо поспешить, светает скоро.

Стали подниматься по ступенькам боковой наклонной стены пирамиды. На верхней площадке, в самом центре, стояла небольшая постройка из того же гранита, напоминающая беседку, на крыше которой возвышался предмет, очень похожий на чашу. У самого края стояла платформа с прожектором.

К прожектору иногда подходил один их четырех часовых, находящихся здесь, и обшаривал лучом поверхность озера. Другой, как разглядели сталкеры — со снайперской винтовкой, прогуливался вдоль наружной стены. Еще двое тихо разговаривали, присев на край каменной беседки.

Обменявшись жестами, друзья бесшумно прокрались к двум расслабившимся говорунам, очутившись у них за спиной. Когда снайпер, приблизившись к беседке почти вплотную, развернулся и двинул в обратном направлении, шеи эсесовцев были мгновенно, с легким хрустом, свернуты. В одно мгновение Вакула оказался возле прожекториста и, покончив с ним таким же образом, правой рукой продолжал удерживать мертвое тело от падения, а левой резко развернул прожектор, направив луч в лицо прогуливающегося снайпера. Когда тот остановился и невольно прикрылся от яркого света рукой, под кадык ему вонзился нож, брошенный Гаврошем.

— Вроде тихо сработали, а, командир?

— Порядок. Давай наших казачков выуживать.

Отцепив от пояса веревку, Гаврош одним концом обвязал каменную чашу, а другой сбросил вниз.

Через пару минут веревка дернулась и сталкеры вытащили наверх плот с оружием и снаряжением. Еще через пару минут, и братья были на площадке.

Сталкеры и братья-казаки быстро разобрали оружие и снаряжение. Андрей и Микола с любопытством поглядывали на то, как Вакула и Гаврош рассовывали и раскладывали по карманам разгрузок запасные обоймы для "Грозы" и ВСК, патроны для обрезов, дробовика и пистолетов, гранаты, ножи. У казаков из оружия были пистолеты — по два у каждого, ножи, в том числе и метательные. Еще, у Андрея были две сабли в заплечных ножнах, у Миколы — сабля и чекан.

Когда было все готово, Вакула быстро распределил задачи.

— Так, Саня, берешь с собой Николая. Ваша задача — установить твои "штучки" на пулеметные вышки и на ворота. Еще бы, конечно, снайперов снять, но их, сук, отсюда не достать. Ну и хрен с ними! Главное пулеметы. Позиции у внутренней двери мы с Андрюхой на себя берем. Сигналом для наших действий будет взрыв вышек и ворот. Потом, Сань, ты летишь ко мне, и мы прорываемся внутрь, искать наших. А вы, мужички, встречаете наших у ворот, покажете им тут что да как, поможете. Обратите внимание вон на те низкие постройки, похоже — там, у немцев, что-то типа казарм. Все понятно? Тогда — вперед! Рассвет через полчаса!

Спустившись по высоким каменным ступенькам, Гаврош, ступая по кошатьи, направился в сторону ближней угловой вышки. Его, так же бесшумно, след в след сопровождал Микола. Пулеметная вышка представляла собой четыре столба, вытесанных из стволов мощных кедров и соединенных поперечинами. Наверху — площадка, на уровне края стены. А на площадке, из мешков с песком, по всем правилам военных наук, была сооружена ДОТ.

— Ты тут покарауль пока, Коль. Я установлю заряды повыше, где бревно потоньше. Потом к воротам пойдем.

Сталкер стал подниматься по лестнице. Метрах в десяти от низа деревянная конструкция была прикреплена к стене двумя брусьями, на которые Гаврош и установил взрывчатку. Хотел, было, спускаться, но, немного подумав, стал подниматься дальше.

Платформа, сбитая из толстых досок, была размером метра четыре на четыре. Чуть пониже ее, вдоль стены и в сторону ворот шли широкие мостки. У пулемета скучали два солдата, один из которых просто дремал, а другой, при свете фонаря, возился с автоматом. Немец, увидев темный силуэт в проеме, сначала что-то радостно залопотал, но потом, осветив входящего, попытался встать, но так и остался сидеть на месте с разрезанным горлом, обильно орошая собственной кровью лежащий на коленях МП-43. Его напарник умер в следующую секунду, так и не выйдя из дремы.

"Вояки…. вашу мать, — подумал про себя Гаврош, — расслабились! Страх совсем потеряли! Ну, это и к лучшему". На мостках, метрах в двадцати от гнезда, сталкер разглядел еще один силуэт, с ружьем в руках. "А вот и снайпер". Сталкер хотел, было, снять его из ВСК, но потом передумал. Если труп свалится с мостков, то его падение может привлечь внимание охраны возле ворот. Гаврош вышел из укрытия и прогулочной походкой направился к снайперу….

Слезая с вышки, Гаврош снял установленные заряды, справедливо решив, что они тут больше не нужны: пулеметчики были мертвы, да и пулемет уже не выстрелит, потому что затвор разведчик отсоединил и выбросил за стену. Вторую вышку нужно взрывать, потому что вот-вот будет светать — особо не попартизанишь. Да и на ворота много взрывчатки уйдет, а ее, особенно детонаторов, осталось совсем мало.

У основания вышки Гавроша ждал сюрприз из трупов еще двух эсесовцев. "Колькина работа, как пить дать. Это, видать, смена наверх шла". Микола вырос, как из-под земли.

— Ну, що, Сашко, як там?

— Порядок, брат, оттуда больше никто не выстрелит. А ты, я вижу, тоже не скучал тут?

Казак только плечами пожал.

Диверсанты двинули в сторону ворот.

Вакула с Андреем, спустившись по лестнице с площадки, стали прокрадываться к ДОТам, расположенным по обе стороны от входа в пирамиду. Расстояние между огневыми точками было метров двадцать. Задачу по их ликвидации осложняла усиленная охрана — по три автоматчика, кроме пулеметных расчетов. Похоже — ждали кого-то фашисты, опасались.

— Значит так, Андрюха, — зашептал Вакула, — по отдельности заткнуть эти точки не удастся — прикрытие хорошее. Я рвану обратно — через пирамиду, подберусь к дальнему пулемету. Как начну — а ты это услышишь, охрана у этого пулемета, естественно, отвлечется на шум. Тут ты действуй. Вот, держи, — Вакула сунул казаку светошумовую гранату, — выдергиваешь колечко, забрасываешь в укрытие, и бери их тепленькими, пока они глухие и ловят зайчиков. Только, как забросишь, сам уши закрой и зажмурься. Сразу после нас и Гаврош с твоим братаном должны начать.

— Нэ трэба мэни твоя играшка, я и так все зроблю. И тоби нэ трэба никуды бигты. Я сам пиду туды, а як дойду, то ты и почынай.

— Погоди, погоди, Андрюх, как пойдешь, тебя же заметят моментом?!

— Нэ турбуйся, братэ, всэ будэ гаразд. — Заверил казак, но, подумав, гранату все же взял.

Он направился в сторону дальней огневой точки, как ни в чем не бывало, как будто внутреннее пространство крепости не было наводнено вооруженными эсесовцами.

"Вот же дурак! Пропал хлопец!" — подумал Вакула и вскинул "Грозу", будучи уверенным, что Андрея сейчас обнаружат. Но, к его великому удивлению, казак беспрепятственно дошел до дальней огневой точки и растворился в темноте.

"Живы будем, обязательно спрошу, как они это делают! Просто колдовство какое-то!".

Командир переместился на несколько метров правее, вход в ДОТ оказался прямо перед ним.

"Ну что, с Богом!". Вакула вскинул автомат.

В этот момент до слуха сталкера долетел звук далекой канонады.

"Понеслась! Битва за Белый Дол началась!". Вакула нажал на спусковой крючокподствольного гранатомета.

Баллиста, которую приглядел Свист у кузнецкого цеха, требовала хорошей профилактики. Но, в общем, она являлась именно тем орудием, которое нужно было для осуществления его планов. Кузнецы привели грозное оружие средневековья в порядок за день. Еще день ушел на пристрелку. Почти два десятка глиняных горшков, наполненных, для веса, землей, были запущены из баллисты в сторону поля, со стороны которого свары собирались атаковать поселок.

Когда стемнело, проводили Вакулу, Гавроша и братьев Загуляйло — Андрея и Миколу. Еще, через какое-то время, в темноту ушел отряд из полусотни всадников.

Под конец следующей ночи, когда только-только начинало светать, свары двинули в атаку.

С диким визгом, ревом и лязганьем, темно-серая стена стала приближаться к стене. Дали залп крепостные орудия, послав в гущу кочевников чугунные ядра, начиненные рубленым железом. Каждое ядро выкашивало десятки врагов. Затрещали ружейные выстрелы, выбивая первые ряды несущихся на полной скорости всадников. Но ни пушки, ни ружья остановить лавину кочевников не могли. Это понимали защитники поселка, готовясь к обороне, поэтому приготовили для врага очень неприятный сюрприз. Когда между передними рядами атакующих и стеной оставалось метров сто, несколько десятков топоров защитников рубанули веревки, удерживающие взведенные противовесы. Огромные коробы, наполненные камнями, стали опускаться вниз, заработала сложная система из шарниров, рычагов, тросов. Перед лавиной кочевников, разогнавшейся до максимальной скорости, какую только могли развить краги, по всей ширине крепостной стены, из травы, под острым углом к земле поднялся лес заостренных кольев.

Рев, вой и визг в поле достигли, казалось, своего максимума. На колья, каждый из которых был под три метра длиной, двуногие скакуны нанизывались вместе с седоками. Началась свалка. Задние ряды лавины напирали на передние. Свары гибли сотнями, чему немало способствовал еще и шквальный огонь защитников из пушек и ружей.

— Валя, может "коробочку" пора запускать? — прокричал Вертолетыч стреляющему сквозь бойницу из своего "бизона" короткими очередями Свисту.

— Нет, Дед, рано! Они все должны втянуться на поле, понимаешь, все! Даже големы! Я уверен, что они идут следом, как тогда — на поляне!

Вскоре свары справились с причиной, остановившей атаку. Перевалив через внезапно появившуюся преграду по трупам своих соплеменников, кочевники продолжили бешенный бег к крепости. Вскоре по стене защелкали пулеметные пули, со стороны леса прилетело несколько реактивных гранат, две из которых попали в цель, уничтожив орудия вместе с расчетоми.

В рядах защитников появились жертвы, количество которых с каждой минутой увеличивалось.

— А вот и танки двуногие пожаловали! — Свист поднес к глазам бинокль. Рассвет только-только обозначился тонкой розовой ниткой на горизонте, поэтому было еще достаточно темно. Поле, по которому к Белому Долу неслась смерть, достаточно освещалось маленькой луной, что бы вести огонь из пушек и ружей, да и при такой плотности атакующих любой выстрел был результативным. Но големов, которые проявили себя огнем из пулеметов и базук, пока еще трудно было рассмотреть в предрассветной темноте. Хотя в этом не было никакой необходимости.

— Дед, Стропа, к орудию! Константин, ракету! — скомандовал Свист.

Сталкеры заняли места, согласно расчету, у баллисты. Костя, подняв над головой трубку из плотного картона, открутил колпачок и дернул за шнур. С громким шипением, оставляя за собой шлейф дыма, над Белым Долом взвилась ракета.

Согласно инструкциям, которые тщательно втолковывали жителям поселка сталкеры, все белодольцы спрятались в заранее подготовленных укрытиях — погребах, траншеях, с насыпанной сверху землей, в каменных постройках.

— Заряд! — продолжал командовать Валентин.

Вертолетыч извлек из деревянной кадушки большой глиняный горшок, доверху набитый глиной, из которой торчал только гранатный запал. Кроме глины, внутри горшка находилось смертоносное изделие "грешника" Феди Коваля вместе с гранатой.

— Заряжай!

Дед бережно уложил горшок в специальное углубление в баллисте.

— Ну, мужички, осечки быть не должно. Готовы?!

Стропа и Вертолетыч только кивнули.

Свист дернул кольцо.

— Огонь!!!

Сталкеры разом рванули за рычаги. Скрипнули, раскручиваясь, жгуты. Глиняный снаряд унесся в сторону поля.

— В укрытие!

Свист и Стропа спрыгнули в блиндаж, увлекая за собой замешкавшегося Вертолетыча. В укрытии их уже ждал Константин.

Над полем на миг вспыхнуло солнце, в десятки раз ярче обычного, сжигая все вокруг в радиусенескольких сот метров.

Пожары, возникшие в результате взрыва адской бомбой, потушили быстро. Этому способствовало то, что жители Белого Дола заранее знали, что будет и что делать. У каждого здания поселка было заготовлено много воды, кроме того, перед самой битвой, крыши домов, сделанные, в основном, из деревянной дранки, были укрыты свежесрубленным еловым лапником, обильно пролитым все той же водой. Оставалось только сбрасывать с крыш тлеющий лапник и тушить его уже на земле.

На то, что творилось в поле, после взрыва, защитники какое-то время предпочитали не смотреть. Бомба сработала как раз над самой гущей атакующих. В радиусе ста с лишним метров от эпицентра вспышки всадники вместе с их скакунами были буквально изжарены. Остальные, обожженные и ослепленные, заметались по полю, не помышляя больше ни о каком штурме. В конце концов, повинуясь единому порыву, уцелевшие и способные двигаться кочевники, кто верхом, а кто пешим ходом, воя от страха и боли, устремились бесформенной массой обратно к лесу. Три с лишним десятка големов, которые должны были поддержать атаку огнем из тяжелого оружия и поставить окончательную точку в истории Белого Дола, были смяты и растоптаны безудержно несущимися в панике тысячами кочевников.

Защитники, вышедшие из укрытий и вновь занявшие свои места на крепостной стене, были ошеломлены увиденным.

Бой был окончен. Белодольцы одержали победу с минимальными потерями.

Граната, вылетевшая из подствольника с громким хлопком, как и было рассчитано, влетела во входной проем ДОТа. Взрыв разметал мешки с песком, уничтожив всех внутри и отбросив автоматчиков, расположившихся рядом. Двумя короткими очередями Вакула добил пытавшихся подняться автоматчиков и рванул ко второму пулемету. В этот же миг по ушам ударил резкий звук сирены, из одноэтажных построек в правом крыле крепостного двора стали выбегать солдаты. Разглядеть в предрассветной темноте кто, и в каком количестве напал на крепость они еще не могли, поэтому метались без особого смысла и изредка постреливали в разные стороны, рискуя попасть в своих же.

У второго пулемета помогать не было нужды, Андрей справился сам. Вакула разглядел, в ДОТе и рядом с ним, пять трупов с рублеными ранами. У одного вообще отсутствовала голова.

— Ну, ты дал, казак! Прямо ниндзя какой-то!

— Хто?

— Самурай, говорю!

— Шо?

— Ладно, Андрюх, не заморачивайся! Молодец!

В это время из-за спины Вакулы беззвучно появились Гавроши Микола.

— Ну как у вас, Сашка, все готово?

— Порядок! — Гаврош показал командиру пульт с выдвинутой антенной. — Можно открывать ворота!

— Так! Действуем, мужики! Андрей, Микола, как рванет, должны подскочить наши. Вы их встречайте. Задача — зачистить тут все. Мы с Сашкой — внутрь. Как тут все будет готово, возьмите еще казачков — и за нами. Кто его знает — сколько их там! Может нам потребуется помощь. Только осторожно! Напрасно на рожон не лезьте!

В это время сатлкеры и казаки были обнаружены шастающими неподалеку эсесовцами. Вокруг засвители пули.

— В укрытие!

Укрывшись за мешками полуразрушенного пулеметного гнезда, разведчики открыли ответный огонь. Глухо покашливала "Гроза" Вакулы, полязгивала затвором ВСК Гавроша, оглушительно прогрохотали пистолеты казаков.

— Сашка, рви!!!

Звук последовавшего спустя секунду взрыва был больше похож на оглушительный треск. Одновременно сработали шестьзарядов пластида, четыре из которых были установлены на петли ворот, а еще два — на бревнах, которыми пулеметная вышка была прикреплена к стене. Ворота, уже ничем не связанные со стеной, осели на землю и медленно завалились внутрь крепостного двора. Вышка тоже медленно и задумчиво рухнула вместе с пулеметом, мешками с песком и со всем расчетом.

Сталкеры и казаки продолжали бой. По двору, ошеломленные взрывами и всем происходящим, метались около сотни солдат, многие из которых еще не понимали, что происходит и где противник. Пара гранат добавила суматохи, но вскоре эсесовцы стали приходить в себя, разобравшись в ситуации. Разведчики поняли это по шквальному огню, обрушившемуся на них. Благо, мешки с песком, пока еще, надежно защищали их.

Вскоре, сквозь треск выстрелов, мужики услышали приближающийся топот лошадей и залихватский свист.

— А вот и наша подоспели! Все как по нотам! — радостно закричал Гаврош.

В качестве артиллерийской поддержки атакующих Вакула, одну за другой, выпустил из подствольника три гранаты. В проем, лишенный мощных ворот, с криками и свистом влетели всадники. Загрохотали казачьи ружья, карабины, пистолеты. Потом в ход пошли сабли.

— Ну, все, братья казачки! Нам пора! Когда тут разберетесь, идите за нами, как договорились! Лады?!

— Добрэ. — Как всегда чинно и спокойно ответил за себя и брата Андрей. — Тилькы вы цэе, хлопци…

— Что, Андрюх?

— Пообэрэжний там!

— Не переживай, брат! — Хлопнул по плечу казака Вакула. — Живы будем — не помрем! Шура, двинули!

Сталкеры, пригибаясь низко к земле, короткими перебежками направились ко входу в пирамиду.

До того, как фашисты обосновались в этом каменном строении, очень похожем и на крепость, и на храм, построенном неизвестными представителями древней цивилизации, не было в нем ни огромных ворот, ни высоких, двухстворчатых, готического стиля, дверей на входе в пирамиду. Все это сработали немцы — выходцы с того же мира, что и сталкеры. Поэтому Гаврош быстро разобрался с металлическим запором, и друзья оказались на длинной, слабо освещенной причудливой формы электрическими фонарями и уходящей глубоко вниз каменной лестнице.

— Слушай, Вов, тут эскалатор не помешал бы! Конца не видно этому спуску!

— По всем прикидкам, мы под озеро спускаемся.

— Точно! Интересно, а зачем именно под озеро они? В смысле — подземелья эти?

— А хрен его знает? Сейчас все узнаем. Меня больше интересует, почему никого нет — ни охраны, ни еще кого-либо!

Ступеньки были высокие, как будто рассчитывались при строительстве на очень высокий рост тех, кому по ним предстояло ходить.

— Смотри, донизу дошли. По всем прикидкам — метров на двадцать пять спустились.

Крутой спуск по большим каменным ступенькам, более удобнымдля людей с высоким ростом, закончился и сталкеры оказались в начале короткого, но широкого коридора с высоким потолком. В другом конце коридор заканчивался широким проемом без двери. Такие же проемы были и в боковых стенах.

— Сань, мы с тобой прям как Илья Муромец у камня, что на распутье трех дорог: "направо пойдешь — коня потеряешь…." и так далее. Мы куда пойдем, как думаешь?

— Вов, ты, для начала, сюда глянь! — Гаврош тактическим фонарем осветил одну из стен коридора. Хорошо отшлифованная гранитная поверхность была сплошь покрыта какими-то знаками или символами, нанесенными путем гравировки по камню. Какие-то знаки, похожие на иероглифы, были совсем не понятны, какие-то отдаленно напоминали схематическое изображение каких-то зверей и, даже, людей.

— Смотри-ка, потолок тоже исписан весь! Интересно, кто же это все понашкрябал тут!

— Не, Вов, не понашкрябал. Все нанесено каким-то инструментом. Глянь, какие бороздки ровненькие: одной ширины и глубины. Думаю, понаписали это те, кто когда-то и построил все — и сверху, и снизу. А технологии у них были еще те!

— Да уж. Одни фонари только чего стоят. А интересно, откуда они электричество берут?

— А ты уверен, что они на электричестве работают? Вопрос!

— Ладно, Сашка, двинули, а то и так задержались! Пойдем прямо, а там разберемся.

В это время сталкеры почувствовали, как задрожал пол под ногами, фонари на стенах вспыхнули ярче. Дрожь вскоре уменьшилась, но совсем не исчезла. Ее можно было почувствовать, даже приложив руку к стене.

— Это та же дрожь, которая ощущается даже в лесу?

— Думаю — да. Похоже, что добавили газку на агрегате, который питает, в том числе, и эти фонари.

Сталкеры прошли проем и очутились в огромном зале, с колоннами по периметру и каким-то сооружением посредине, очень напоминающим, по форме, пирамиду на поверхности. Тут тоже были фонари, но только на потолке, который конусом уходил вверх.

— Halt! Hande hoch!!! — вдругпрозвучало в несколько глоток с нескольких сторон, когда друзья приблизились к центру зала. Из-за сооружения и колонн выскочили десятка полтора солдат с МП-43 наперевес и окружили сталкеров.

— И вам не хворать. — Тихо прошептал Вакула. — Кажись влипли, Сань.

— Ты виноват — накаркал: "никого не видать, никого не видать…". Вон, любуйся теперь.

— Nicht zu sprechen! — К сталкерам, размахивая люгером, подскочил эсесовец с офицерскими знаками различия.- Suchensie, schnell!

Два солдата подскочили к друзьям с намерением разоружить и обыскать, но в этот момент, с легким стуком о пол, им под ноги прикатился какой-то предмет, формой отдаленно напоминающий резиновую грушу, которой детям ставят клизмы. Это была "Заря-2" — светозвуковая граната, которую Вакула отдал Андрею. Сталкерам хватило секунды, чтобы плотно закрыть уши, широко раскрыть рты и сильно зажмурить глаза.

Яркая вспышка и, одновременно — невыносимо резкий звуксделали свое дело. Эсесовцы заметались по залу, ничего не видя и не слыша. Несколько из них открыли беспорядочную стрельбу во все стороны. Вакула и Гаврош "успокоили" их в первую очередь и начали отстрел остальных. Тут же в зал влетели казаки, во главес Залесовым, и с эсесовцами было покончено.

— Мы ваши должники, хорунжий! — Вакула пожал руку Залесову.

— Брось, капитан! Это еще надо посмотреть — кто кому больше должен!

— Видишь, Андрюха, — обратился Вакула к подошедшему казаку, — какую полезную штучку я тебе дал! А ты еще сомневался — брать, или не брать!

— Ох и бисова играшка! У мэнэ и зараз в голови гул стоить, як в тий дижци!

Все весело засмеялись.

— Как дела наверху, Ваня?

— Порядок! Цитадель наша! Мы там все зачистили!

— Вход в крепость прикрывает кто?

— С этим тоже все нормально. Казачки начеку! А люди Приходько немецкие пулеметы освоили и держат ворота под прицелом, никто без приглашения не войдет.

— Вот это правильно! Давай, Иван, эти подземелья прошерстим. Тут их логово, и пленники где-то тут.

Больше сталкеры и казаки не встретили никакого сопротивления. Но и места, где немцы держали пленных, тоже не могли найти — все помещения, которые обыскали Вакула и Гаврош со своей подмогой, были пусты. В конце концов, поплутав в лабиринте помещений, друзья привели людей в тот же зал, в центре которого стояла копия пирамиды, и где сталкеры чуть не попали в плен.

— Зря мы всю немчуру перебили! — Занервничал Гаврош. — Языка нужно было оставить!

— Это, конечно, верно. Но откуда ты знаешь, что он рассказал бы хоть что-то. Они фанатики еще те!

— Делать нечего, Командир, нужно опять все прочесать. Где-то мы что-то пропустили.

В это время Вакула заглянул внутрь пирамиды.

— Саня, глянь-ка!

Гаврош тоже зашел внутрь сооружения. Его друг стоял у какого-то агрегата, чем-то напоминающего большой пульт управления, на котором было множество кнопок и рычажков.

— Что это за агрегатина?

— А черт его знает! Но вдруг что-то полезное для нас? Только что с ним делать, как оно работает?

— Есть только один способ проверить.

— Какой?

— А вот какой!

Гаврош стал тыкать пальцем наугад во все кнопки и двигать рычажки.

— Ты что делаешь? Прекра… — Вакула схватил друга за руки, но в этот момент раздался короткий мелодичный звук, и над агрегатом, прямо в воздухе, зажегся прямоугольник, расчерченный линиями разного цвета. Одновременно с этим снаружи раздался дружный возглас удивления.

— Ты что сделал, чего нажал?

— Я что, помню, что ли?! — Друзья, как завороженные уставились на прямоугольник, который, по всей видимости, был голографическим экраном. — Ничего не взорвалось — и то ладно!

— А что там снаружи?

Сталкеры выскочили из пирамиды. Казаки, с таким же удивлением, смотрели поверх сооружения, над которым завис какой-то, неопределенной формы, светящийся объект больших размеров. Он тоже состоял из разного цвета линий, плоскостей, которые пронизывали его насквозь.

— А я ведь знаю, что это такое. — Проговорил Гаврош.

— Карта!

— Да! А точнее — план! План этого здания! Объемный план, и самый подробный! А внутри пирамидки — плоская, или — двухмерная схема. Она, как видоискатель у мощного телескопа, для его нацеливания на нужный участок неба.

Друзья вернулись внутрь строения, и через минут десять, с помощью кнопок и рычажков, научились управлять трехмерной картой. Одним из полезных ее свойств оказалась возможность не только прослеживать пути прохода к тому или иному участку или помещению, но и открывать любые двери, даже если они потайные. Но самое главное достоинство трехмерной голографической схемы было раскрыто случайно, когда Вакула обнаружил внутри ее какие-то светящиеся красным точки. С помощью рычажков на пульте удалось увеличить этот участок.

— Иван, будь добр, пробежись вон к той колонне!

Хорунжий, как и все казаки с удивлением наблюдавший за действиями сталкеров, пожал плечами и потрусил в указанном направлении. Одна из красных точек на голограмме сдвинулась с места.

— Это мы! — Радостно закричал Вакула. — Красные точки — это мы!

— Как это — мы? — Подскочил Залесов.

— Понимаешь, Вань, это карта, интерактивная. Ну, то есть — показывает не только подробную схему всего этого здания, но и все, что в ней происходит, и всех, кто в ней находится.

— А как это….?

— Ну, наверное, тут кругом датчики — инфракрасные, объемные…. Ладно, Вань, потом объясню, а то у тебя такое выражение лица, как у попуаса, которому читают сонеты Шекспира.

Хорунжий опять пожал плечами и продолжил наблюдать за действиями сталкеров.

Вакула и Гаврош еще несколько минут крутили — вертели, увеличивали — уменьшали, сжимали — растягивали изображение над пирамидой, пока не просмотрели в подробностях всю карту. Красные точки обнаружили еще в двух местах, а в самом низу ярким фиолетовым цветом светился шар, занимавший около четверти всей схемы. Еще несколько минут ушло на прокладку пути, после чего сталкеры с казаками снова побежали по каменным коридорам и переходам.

Штурмбаннфюрера Хермана, вместе с остатками его батальона, нашли после получасовой беготни по подземелью. Они встретили маленький отряд шквальным огнем, и только предусмотрительность сталкеров, с помощью голографического плана определивших местонахождение фашистов, помогла избежать жертв. Немцы укрепились в конце большого и длинного зала, используя для укрытия очередное сооружение древних строителей, и напоминающее огромный алтарь.

Сталкеры и казаки спрятались у самого входа в зал, за мощными колоннами.

— Так, казачки! — Обратился Вакула к отряду. — Не высовываться! У них не менее двух пулеметов и сплошь одни автоматы! Подстрелят враз!

— А что делать будем? Как их выкурить?

— А так, Ваня. Кто у тебя самый меткий?

— Так все хорошо стреляют!

— Нет, мне нужны самые лучшие!

— А, ну — Охрип и Микола. Они белку в глаз со ста….

— Вот и хорошо! Мужички, действуем, значит — так: по моей команде, не высовываясь из-за колонн, делаем залп в сторону немцев. В это время наши снайпера хорошо прицеливаются и, как только фашисты высунутся — стреляют. Тебя это тоже касается, Сань.

Такая тактика, вскоре, стала давать положительные результаты. Казаки — снайперы Охрип и Микола стреляли из своих кремниевых охотничьих карабинов действительно отменно. Да и Гаврош из ВСК с оптикой успевал делать по несколько удачных выстрелов каждый раз.

Понеся потери, немцы огрызались уже не так жестко. Со временем огонь с их стороны вообще прекратился.

— Что-то я не понял, Вов. Мы их что — перебили?

— Размечтался! Их там больше двух десятков было. Хорошо еще то, что они не знают, сколько нас тут, а то неизвестно еще кто за кем охотился бы сейчас! Думаю, что немчура просекла нашу тактику и не высовывается поэтому, пока.

— У тебя гранат для подствольника сколько осталось?

— Аж одна!

— Да, не густо. — Вздохнул Гаврош. — Братишка, — обратился он к казаку в черкеске, — дай на секундочку свою шапку.

Подцепив головной убор шашкой, Гаврош высунул его из-за колонны. Через секунду защелкали выстрелы.

— Твоя правда, Вов, затихарились они, суки! — Еще тяжелее вздохнул сталкер, возвратив пробитую в нескольких шапку ее хозяину. — Как выкуривать будем, командир, есть мысли?

Вакула ничего ответить не успел, потому что в следующий момент произошло нечто невероятное: немцы разом вышли из своих укрытий и, уверенным шагом, направились в стронусталкеров и казаков.

— Не стрелять! — Скомандовал Вакула, когда увидел, что у фашистов в руках только штык-ножи. — Похоже, они нас на рукопашную вызывают.

Немцы, которых было двенадцать человек, остановились посреди зала и построились полукругом, в центр которого вышел высокий и плечистый эсесовец. Он снял куртку, оставшись в одной майке, красноречиво поиграл горой мышц и изобразил несколько выпадов ножом. После этого застыл на месте, широко расставив ноги и поедая взглядом противника.

Сталкеры и казаки без всяких слов стали снимать с себя лишнее снаряжение, оставляя только ножи и кинжалы.

— Сашка, ты в этом не учавствуешь. — Тихо сказал Вакула.

— То есть — как это, Володь, — опешил Гаврош, — ты что…. Я что, особенный какой-то? Вы на ножи, а я любоваться со стороны буду?!

— Ты будешь прикрывать, своей снайперкой. Особенно не высовыв….

— Да ты охренел, капитан!!! Ты за кого меня держишь?! За суку?! Я никогда не отсиживался за чужими спинами, сам знаешь! И сейчас не стану!!!

— Прекрати истерику, твою мать, Гаврош!!! — Вакула рявкнул так, что вздрогнули даже, замершие в ожидании, немцы. Потом опять перешел на шепот. — Ты ж пойми, дурья твоя башка, что там, — Вакула указал в ту сторону, откуда пришли немцы, — они запросто могли оставить стрелков, а весь этот цирк только для того, что бы выманить нас. Вот и посечешь в оптику, прикроешь нас, в случае чего. Лучше тебя это никто не сделает. Понял? Выполняйте приказ, капитан Субботин!!! — закончил Вакула опять на повышенных тонах.

Проворчав что-то себе под нос, Гаврош подхватил ВСК, разгрузку, и скрылся от глаз за колоннами.

А в это время казаки образовали свой полукруг, напротив немецкого, давая понять, что вызов принят. В центр полукруга направился, было, Андрей, но его остановил Вакула.

— Погоди, брат, это мое дело.

Вакула был ростом пониже немца, и не такой широкий в плечах. Даже армейский нож его был короче эсесовского штыка. Поэтому на физиономии фашиста проявилось что-то вроде легкой снисходительной усмешки. С подобным выражением на лицах переглядывались и немцы.

Похоже, что Вакулу всерьез они не воспринимали.

"Затеяли тут рассвет на Куликовом поле, Пересвет с Челубеем! — Ворчал про себя Гаврош, тщательно просматривая в оптику укрытие немцев и поглядывая одновременно на начавшийся поединок. — А тут лежишь, как на пляже! Вот же придумал Вовка! Нет же там никого!"

В это время сталкер и эсесовец сошлись в поединке.

Гауптштурмфюрер СС Курт Штайнер, командир первой роты и правая рука Хермана, был абсолютно уверен в своей победе над вышедшим на поединок с ним русским. Хоть этот варвар и обладал довольно высоким ростом, да и мускулатурой отличался в выгодную сторону, но все равно до комплекции Штайнера не дотягивал. Да и в хороших физических данных толку мало, если человек не проходил специальной подготовки, как гауптштурмфюрер и его солдаты. А натаскивали их хорошо, в свое время, гораздо лучше, чем солдат Вермахта, ведь войска СС были элитой, гвардией фюрера. Строгий распорядок дня, физическая подготовка, постоянные учебные стрельбы, занятия по рукопашному бою, изнурительные марш-броски для выработки выносливости и стойкости — все это из простых немецких парней ковало настоящих воинов, готовых выполнить любую задачу во имя Великой Германии. За семь десятков лет в этом мире, даровавшем его обитателям отменное здоровье и долголетие, эсесовцы ничуть не утеряли когда-то приобретенных боевых навыков. Пойти с противником в рукопашную — идея Штайнера, как и поединок один на один, победа в котором должна была поднять и укрепить боевой дух его солдат.

Но, все же, за секунду до броска, встретившись взглядом с русским, гауптштурмфюрер увидел в его глазах что-то такое, необычное, не поддающееся объяснению, что вызвало хоть и легкое, но неприятное ощущение. Так бывает, когда неожиданно брызгают холодной водой на разгоряченную спину. И вот это что-то, хоть и совсем чуть-чуть, поколебало абсолютную уверенность эсесовца в своей победе.

С первых же секунд боя немец выбрал тактику нападения. Выпады штык-ножом следовали один за другим настолько быстро, что, как казалось, среагировать на них было просто невозможно. Но, к все более возрастающему неприятному удивлению эсесовца, его противник, как-то даже — спокойно, особенно не напрягаясь, уходил от всех атак, хотя сам пока и не сделал ни единого выпада. Тогда Штайнер, вспомнив о том, что он был одним из лучших боксеров в своей дивизии, попытался погасить спокойное выражение на лице русского сокрушительным ударом, и это ему, поначалу, почти что удалось — кулак по касательной задел висок варвара, но ни один из последующих ударов не достиг цели. Через несколько минут поединка Штайнер с тревогой отметил, что начинает уставать.

"Все, тут самый центр их логова. Их, так сказать — последняя линия обороны! Иначе они не устраивали сейчас весь этот цирк, — думал Вакула, стоя перед здоровяком — эсесовцем, — вон там, за тем укрытием будут получены, наконец, ответы на все вопросы, ради которых сталкеры проделали весь этот путь. А главное — будут освобождены похищенные люди. Только бы они были живы!".

Последнюю фразу Вакула додумывал, уже отражая первые выпады немца, которые потом посыпались, как орехи из лукошка. Сталкер пока не отвечал, только парировал удары, внимательно следя за движениями противника, изучая его возможности и навыки. Пару раз, даже, слегка открылся, за что чуть не поплатился: немец, кроме того, что неплохо владел ножом, так еще и оказался неплохим боксером! Его пудовый кулак ощутимо скользнул по левой челюсти Вакулы. Попал бы чуть правее — все, конец боя!

"Ну, все, пора заканчивать этот балет, а то и дотанцеваться можно! Хоть этот увалень и предсказуем, как погода в Африке, к тому же, по всем признакам — он подустал уже, но все еще достаточно опасен, можно и нарваться".

Парировав очередной удар штыком, и уклонившись от тут же прилетевшего кулака, Вакула толкнул немца открытой ладонью в плечо, увеличив инерцию его движения. Эсесовец потерял равновесие и невольно сделал два коротких шага в сторону, развернувшись и почти полностью открыв спину сталкеру, чем тот не преминул воспользоваться: крутанувшись вокруг оси на правой ноге, Вакула левой врезал немцу промеж лопаток.

Эсесовец выронил нож и улетел в объятия своих солдат. Казаки радостно загоготали, восхищаясь красивым приемом. Немец опять развернулся к сталкеру. Глаза его налились кровью, как у, до крайности разозленного, быка. Вакула ногой подтолкнул к нему валявшийся на полу нож. До такой степени над самолюбием гауптштурмфюрера еще никто и никогда не издевался! Эсесовец заскрежетал зубами, но нож поднял. Постояв какое-то мгновение, по самую завязку наливаясь гневом, он снова бросился в атаку. Вновь, один за другим, посыпались удары ножа и кулака. Вакула уже начал жалеть, что, из-за своего благородства, не добил фашиста сразу. "Дуэлянт, твою мать! — ругал себя сталкер. — У этого кабана, похоже, открылось второе дыхание!".

И тут очередной удар эсесовца второй раз почти достиг цели. При парировании выпада, рука Вакулы скользнула по мокрому от пота предплечью немца и блок получился не полностью. В результате, нож скользнул по правой части груди и плеча сталкера, оставив глубокий порез. Правая рука, тут же, онемела, нож выпал, кровь хлынула ручьем на каменный пол.

Теперь уже радостно и одобрительно заржали эсесовцы, оскалился в хищной улыбке и их командир.

Ответного благородства от противника ждать не следовало, да Вакула и не рассчитывал на него. Он стоял перед готовящимся к решающей атаке врагом, зажимая левой рукой рану. Казаки были почти уверены, что их боец поединок проиграл, и, с хмурыми лицами, приготовились к предстоящей стычке со значительно повеселевшими немцами.

Немец, на все сто процентов уверившийся в своей победе, выкрикнул какой-то воинственный клич и ринулся на безоружного и почти побежденного противника. Вакула сделал шаг ему навстречу и в сторону, после чего резко присел. Когда эсесовец с ним поравнялся, сталкер, опершись о пол здоровой рукой, со всего маху врезал левой ногой ему по голеням.

Вакула вложил в удар, как говорят — всю душу. Немец, взмахнув руками и опять выронив свое оружие, как подкошенный рухнул вперед лицом. Сталкер тут же подхватил упавший штык-нож эсесовца и воткнул ему меж лопаток.

С начала последней атаки и до завершающего удара Вакулы прошло секунды три-четыре, не больше. Наступила немая пауза. И казаки, и немцы были поражены увиденным, ведь и те, и другие, под конец поединка, были уверены совсем в другом его финале.

Через мгновение, справившись с замешательством, с диким ревом и свистом противники сошлись в кровавой схватке.

Хоть фашистов и было на несколько человек больше, чем казаков — это им не помогло. Технику ножевого боя, с той же тщательностью, как и другие боевые науки, запорожцы изучали с малых лет, постоянно затем оттачивая ее. Через минуту бой закончился полной победой белодольцев. Последний, оставшийся в живых эсесовец, сам полоснул себя по горлу.

Гаврош тоже успел побывать, так сказать, в гуще сражения, но что бы вытащить истекающего кровью Вакулу. Он не боялся за друга, и не сомневался в исходе боя даже тогда, когда эсесовцу удалось ранить сталкера. Весь поединок Гаврош внимательно наблюдал за каменным алтарем, где, по мнению Вакулы, могли укрываться оставленные в засаде стрелки. Командироказался прав. Когда громила-эсесовец затих на полу, заколотый своим же ножом, из-за сооружения высунулись две фигуры с автоматами в руках, готовые поддержать своих товарищей в предстоящей схватке огнем. "Вот дает командир! — Восхитился про себя чутьем Вакулы Гаврош. — Ну, в конце концов, на то он и командир! Нет, ребяты, это не честно! Мы так не договаривались!". Не успели стрелки устроиться, как следует, на своих позициях, как две тяжелые девяти миллиметровые пули, выпущенные, одна за другой, из ВСК Гавроша превратили содержимое их черепных коробок в фарш.

— Ты как дитя малое, Вов! — Ворчал Гаврош, перевязывая Вакулу. — Вечно влезешь в какую ни будь историю!

— А ты как наш Дед — все бубнишь и бубнишь! Какие потери у нас?

— А нет у нас потерь, командир, у двоих ранения, средней тяжести, как у тебя. А фашистов всех положили. Там, в конце зала, еще двух прищучили. Угадал ты с засадой…

— Цыганки гадают, Сашка! А я предвидел. Пора идти дальше.

За алтарем, где держали оборону эсесовцы, был проход в еще один зал, гораздо меньший предыдущего и оформленный в строгом и мрачном стиле, как зал или кабинет в каком-нибудь, например, готическом замке. Вдоль стен стояли шкафы, стулья и еще какие-то предметы мебели, хоть и грубовато, но добротно сработанные из дерева. На стенах висели головы диких зверей, на полках стояли чучела пернатых представителей местной фауны. Для полной картины не хватало развешанных гобеленов и оружия.

Посередине стоял большой стол, за которым, на большом стуле с высокой спинкой, сидел человек во все той же военной форме. Вакула и Гаврош не очень разбирались в эссесовских регалиях, но было понятно, что этот немец имел немалый офицерский чин и был в этом гадюшнике самым главным.

Микола, было, направился в его сторону, держа наготове саблю.

— Коля, коля! Погоди! — остановил решительно настроенного казака Вакула. — Он должен еще показать, где они наших мужиков держат!

В это время сзади раздался звук множества шагов. Сталкеры и казаки вскинули оружие, замерли в тревожном ожидании.

Первым в кабинет влетел Свист.

— Э, э, мужички, уберите ножички! — Процитировал он героя известной комедии. — А то таких дырок наделаете, что потом не заштопаешь!

За ним влетели Стропа и Вертолетыч.

— А вы что делаете тут?! — Строго спросил командир. — Почему не в Белом Доле?

— Потому что там делать больше нечего, Володь! — Весело ответил за всех Вертолетыч, с удивлением осматривая интерьер кабинета.

— Как нечего? — Подскочил к нему Гаврош. — А как же штурм, как же свары, големы?!

— А так: штурм отбили, в самом его начале, раз и навсегда! На пять баллов сработала чудо-коробочка! Все, мужики, война закончена!

— А поселок как, сильно пострадал?

— Убитых — пятнадцать человек, около десятка раненых, но не серьезно. Разрушений почти нет, все возникшие пожары тут же потушили.

— Кочевников около трети полегло, сразу после вспышки, — продолжил Стропа, — еще треть, если выживут, долго будут ожоги и раны свои зализывать. Все остальные разбежались, кто куда.

— Да они сейчас несутся в свои стойбища, не разбирая дороги, с полными штанами…. или чего они там носят. — Дополнил в своем стиле Вертолетыч. — Не вояки они больше!

— А големы?

— А что големы? Они, конечно же, успели напакостить, убитые и раненные белодольцы — дело их пулеметов и базук. Думаю, что от взрыва коробочки они тоже немало пострадали. А потом, в беспомощном виде, были просто затоптаны тысячами бегущих в панике сваров.

Казаки возликовали, стали обниматься, поздравлять друг друга с победой.

— А сюда чего пожаловали?

— Так вас подстраховать! Мало ли что?! — Вертолетыч указал на перевязанную рану Вакулы. — Вы, похоже, тут тоже не шибко расслаблялись! Сам батька Загуляйло с сотней казачков, вместе с нами, сюда нагрянул! Они сейчас там — наверху.

У входа послышался раскатистый бас.

— А — нет, он уже тут!

В помещение, в сопровождении нескольких казаков, влетел старый запорожец. Зыркнув по сторонам, увидел своих сыновей. Никакого вида не подал, но было видно, как у старого казака просветлели глаза, вздох облегчения вырвался из груди. Сняв шапку, он подошел к Вакуле с Гаврошем. Увидел окровавленную повязку на плече и груди капитана.

— Сыльно досталося?

— Да ничего, Григорий Андреевич, жить можно.

— Ну, добрэ, добрэ. — Закивал Загуляйло, а потом, сняв шапку, низко поклонился сталкерам.

— Что вы, Григорий Андреевич, прекратите! — подскочил к нему Гаврош.

— Дякуемо, сынки! — Торжественно произнес батька, заглянув в глаза каждому сталкеру. — Дякуемо за всэ тэ, що вы для нас зробылы! Що урятувалы нас вид такои напасти! Потом опять повернулся к Вакуле с Гаврошем и, уже тихо, вполголоса. — Дякую, хлопци, що сынкив моих збереглы. — И опять поклонился.

Сентиментальную сцену прервал громкий вскрик эсесовца, про которого забыли все присутствующие. Немец вскочил со своего троноподобного стула, у него оказался пистолет. Никто не успел и глазом моргнуть, как рука фашиста, отрубленная по самый локоть, вместе с оружием упала на стол. Оказывается, Микола все это время не спускал с него глаз. Немец дико заорал, стараясь здоровой рукой зажать культю, фонтанирующую кровью.

— Коля, ну зачем так грубо?! Вдруг он сейчас дуба даст, а мы его еще не допросили!

— Так вин жэ зброю дистав, миг же кого нэбудь вбыты!

— Тут ты прав, — согласился Вакула, — Дед, пожалуйста, перевяжи его. Да дай хлебнуть из своей фляги, а то и правда помрет.

— Вов! Ты хочешь, что бы я угощал этого фашиста?! Да у меня и оба деда, и отец….

— Нам его еще допросить надо, мы же еще пленников не нашли!

— Погоди, Вакула, — вмешался Свист, — мы же вам еще не сказали! Нашли мы пленников!

— Как нашли?! Где?! — Вакула дернулся и тут же зашипел от боли.

— Тихо, тихо. Там, во дворе, есть еще один вход в подземелья. Они не такие глубокие, как эти. Там у немцев было что-то типа общежития, или казармы, там же они устроили и узницу. Около пятидесяти пленников нашли. Среди них, причем, не только люди.

— Как они?! — тормошил Свиста уже Гаврош. — И это, пацаны, мальчишки совсем, как Костя наш, были?!

— Ребятня вся цела, Сань, слава Богу! — Подошел Вертолетыч. — Только слабые очень. Вы бы видели, чем они их кормили! У-у-у, сука! — Вертолетыч замахнулся прикладом "Вала" на стонущего и лелеющего свою руку, вернее — то, что от нее осталось, эсесовца.

— Тихо, угомонись, Дед! Я еще побеседовать с ним хочу. А где, кстати, наш Константин?

— Так мы его с освобожденными и отправили в Белый Дол. Пусть поможет. Слушайте, а Федьки Храпа то нет! Вася Дрозд есть, живой, а Федьку увели куда-то, давно уже, и все — с концами! И так, говорят, многие бродяги пропали! Выжили только те, которые недавно сюда попали — месяц-полтора назад! — Вертолетыч опять подскочил к Фашисту. — Говори, падла, куда мужиков дели, что вы с ними сделали?!

— Погоди, Валя, что ты имел в виду, когда говорил, что среди освобожденных пленников были не только люди?

— Так в одной из камер сидели свары, человек…. или как их там — пятнадцать.

— Не понял! Так кочевники с немцами, вроде бы, в союзе?

— Это меня тоже, поначалу, озадачило, но потом дошло — где тут собака порылась!

— И где же? — выдал нетерпение Гаврош.

— Все свары, которые в темнице сидели, были одеты…. ну как бы сказать — с иголочки, что ли, по богатому. Не так как простые кочевники, а как знать.

— Так, может это и была знать: вожди, жрецы, шаманы какие ни будь?

— Точно! Вов, Валь, теперь вы понимаете, какой был союз у них?! Каким образом фашисты его заключили?!

— Они пригласили к себе знать кочевников, — подхватил мысль друга Вакула, — под каким ни будь благовидным предлогом. Свары, судя по всему, наивные, как дети, поэтому заманить их, не составило большого труда. Заманили, и оставили как заложников, заставив их соплеменников выполнять все свои желания.

— То есть, едва попав в другой мир, тут же начали воплощать в жизнь теории своего гребаного фюрера о высших и низших расах? Вот же суки! А где сейчас эти аборигены?

— Ушли. Мы их только вывели за пределы замка, что бы на мины не напоролись. Кстати, Гаврош, нам придется поработать, что бы очистить все вокруг от мин.

— Сделаем. А сейчас что будем делать, Вов?

— Думаю, пусть все казачки наши отправляются в поселок, там сейчас полно хлопот. А мы поговорим с этим…. обрубком. Он должен просветить нас обо всем, что тут происходило последние семьдесят с лишним лет, а, в частности — куда исчезли похищенные ими люди.

Вскоре заполонившие залы подземного дворца казаки, во главе с батьком Загуляйло, ушли наверх. Со сталкерами, по настоянию старого запорожца, остались только его сыновья и Залесов. Мужики пододвинули стулья к столу, расселись. Микола так и остался стоять нависшей скалой над сильно побледневшим от боли и потери крови эсесовцем.

— Плесни ему еще, Дед, а то еще "ласты склеит", раньше времени.

Поворчав что-то под нос, Дед открыл флягу, и протянул ее немцу. Тот сделал пару больших глотковспирта.

— Ну, хватит, хватит! Ишь, присосался! — Вертолетыч протянул флягу к губам, потом, подумав, протер горлышко рукавом и завинтил крышку.

— Ну что, Сашка, — обратился командир к другу, — давай, спрашивай, ты ведь немецкий получше меня знаешь.

— Ха, нашел переводчика! Вов, я немецкий, как говорят, только со словарем. Английский — пожалуйста!

— Ну, спроси его, может он по-английски шпрехает!

— Не утруждайте себя, господа, я русским неплохо владею.

Все присутствующие даже не сразу сообразили, что заговорил единственный из оставшихся в живых в этом мире эсесовец. Если не учитывать небольшой акцент, его русский действительно был достаточно хорош.

— Тю, смотри-ка, какой грамотный фашист!

— Откуда знаете русский язык? — начал допрос Вакула.

— С 1937-го по 39-й год проходил обучение в Ленинграде, в военной академии.

— Вот же, твою дивизию! Сколько же гадюк тогда пригрели на свою беду!

— Дед, погоди. Ваше звание, фамилия.

— Штурмбаннфюрер Херман, командир специального батальона, 2-го пехотного полка, 1-й танковой дивизии СС "Лейбштандарт "Адольф Гитлер"! — немец даже попытался встать, поддавшись порыву торжественности, но тут же был водворен на место маячившим за спиной, как призрак, казаком.

Сталкеры переглянулись.

— Мы что, после такого…., должны крикнуть: "ух ты, круто!"?

— Простите, что?

— Ладно, проехали. Продолжим, майор. Ведь ваше звание, я имею в виду — эсесовское звание, применительно к обычным войскам, соответствовало майору?

Эсесовец состроил на лице выражение задетого достоинства.

— Тогда лучше просто — Херман.

— Все равно. Так вот что, Херман, как вы со своими людьми и пленными попали сюда мы, в общих чертах, знаем. Теперь, хотелось бы узнать, о всех ваших художествах на этой земле за последние семьдесят с лишним лет. А главное — с какой целью вы похищали людей на Земле?

Немец какое-то время молчал. От огонька в его глазах, вспыхнувшего при торжественном представлении, не осталось ни следа.

— Можно у вас попросить сигарету?

Вакула обвел всех присутствующих взглядом.

— Дед. Игнатьич! Дай ему сигарету.

— Эх, едрить твою! — проворчал Вертолетыч, но достал из пачки "Примы" сигарету и щелчком отправил ее через стол немцу. Потом, еще раз чертыхнувшись, перевалился через стол с зажигалкой в вытянутой руке.

Эсесовец с наслаждением затянулся, закатив от удовольствия глаза, чем еще больше завел Вертолетыча.

— Не, мужики, давайте ему еще кофию с бабами организуем, для полного набору!

Сталкеры дружно рассмеялись.

— Ладно, Дед, не кипятись, это ж для дела! Итак, Херман, мы вас слушаем.

Командир взвода, который был отправлен Херманом на разведку неизвестных построек, доложил штурмбанфюреру о том, что они необитаемы и очень даже пригодны для жилья. Действительно, в целом сооружения напоминали большой средневековый замок. Тут и крепостная стена была, и основное здание, сильно напоминавшее пирамиду, и множество построек поменьше. Перед входом в пирамиду стоял большой, метра полтора в диаметре, валун, с углублением в верхней части. Над валуном высилась какая-то конструкция из жердей, связанных кожаными ремнями, обтянутыми шкурами зверей и увенчанная оленьими рогами, украшенными полевыми цветами. Судя по тому, что в углублении камня лежали какие-то продукты — фрукты, овощи, вяленое мясо и сушеные грибы, на вид весьма свежие, а цветы на рогах увяли только слегка — кто-то в крепость наведывался и, скорее всего, часто.

Вскоре выяснилось, что связанные палки и камень были святилищем какого-то бога местных аборигенов. Несколько их представителей, скорее всего — представителей культа, наведались в крепость.

Местных гуманоидов, которых немцы, за низкий рост, окрестили пигмеями, "приручили" быстро. Угостив жрецов тушенкой, шоколадом, галетами и другими изысками щедрых армейских пайков, немцы без труда втерлись в доверие к наивным полудиким аборигенам. Вскоре в крепость пожаловала большая процессия, состоящая из вождей местных племен и их семей. Свары привезли с собой богатые, в их понимании, подарки пришлым чужакам. Это были и мясо, и рыба, и грибы, и мед лесных пчел, и орехи, и многое другое из того, что веками добывали и чем кормились кочевники.

Тут уж эсесовцы церемониться не стали. Расстреляв, для подтверждения серьезности своих намерений, нескольких представителей знати, часть они оставили в качестве заложников, а остальных отпустили, дав понять, что жизнь их плененных сородичей теперь целиком и полностью зависит от того, насколько благосклонными и покладистости к чужакам будут все аборигены. Язык у кочевников был настолько простым и примитивным, что общаться и изъясняться с ними, после небольшой практики, не составляло особенного труда.

Так, привычными для себя методами, фашисты подчинили себе целый народ этого мира. Уровень развития сваров можно было сравнить с уровнем кочевников времен средневековья на Земле, поэтому культ вождей и жрецов их племен был силен. Но это являлось и слабостью аборигенов, которой успешно воспользовались немцы, получившие неограниченный источник продовольствия, бесплатной рабочей силы и, хоть и примитивную, но многочисленную армию, в необходимости которой поработители убедились, обнаружив, совсем недалеко от своего нового логова, большое поселение мирных людей. Мирных, но, в случае необходимости, способных дать достойный отпор, что никак не укладывалось в планы нацистов, вознамерившихся тут возродить свой очередной Рейх.

Немцам очень мешал Белый Дол. "Чертовы славяне! — Бесновался Херман на совещаниях со своими офицерами. — Откуда они тут появились?! Нигде покоя от них нет!". Организовав несколько набегов кочевников на поселок, фашисты убедились в том, что Белый Дол им не по зубам. Свары не имели никакого представления ни о тактике боя, ни о стратегии. Они гибли сотнями в бездумных лобовых атаках, не добиваясь никакого успеха. Тогда их хозяева придумали другую тактику. Отдельные отряды кочевников вытаптывали урожаи на полях, нападали на охотников в лесах, что бы лишить поселян основных источников продовольствия. Но белодольцы справились и с этой напастью, уничтожив несколько таких отрядов и разогнав все остальные.

Новые хозяева кочевников, будучи профессиональными военными, не участвовали во всех этих столкновениях, боясь потерь, которые для них были бы невосполнимы. Поэтому, видя всю тщетность попыток руками кочевников уничтожить или поработить жителей Белого Дола, затаились до поры, далеко, однако, не отпуская от себя орды кочевников, продолжая удерживать у себя заложников. Белодольцы сами предприняли попытку ликвидировать засевших в крепости эсесовцев, но грамотно организованная оборона немцев, практически без потерь, заставила уйти славян ни с чем.

Эсесовцы своем укрепленном гарнизоне чувствовали себя в полной безопасности. Боеприпасов и взрывчатки, которые они вынесли из подземных комплексов на Земле, хватило бы на вооружение целого полка, продовольствием их полностью обеспечивали аборигены, всю черную работу выполняли пленные, которых фашисты, хоть и держали в "черном теле", но, все-таки, старались беречь как живую силу, способную выполнять более квалифицированную работу, чем свары. Все это время Херман и его офицеры ломали головы над способом выхода из сложившейся патовой ситуации.

Выход был найден случайно, когда ученые, пришедшие вместе с эсесовцами, обследуя подземные сооружения под крепостью, глубоко внизу нашли "Машину".

Сначала, на верхнем уровне подземного дворца, был найден пульт, или узел управления, разобравшись с которым, можно было открывать объемную карту-схему всех помещений, а также открывать и закрывать входы в них. Были обнаружены новые помещения и целые залы, внутри которых находились какие-то сооружения, устройства и механизмы, о предназначении которых оставалось только догадываться. Затем, в одном из огромных залов, с потолками высотой под пятнадцать метров, нашли что-то похожее на заводской сборочный конвеер. Херман понял, что найденные артефакты — технологии, оставленные неизвестной могущественной цивилизацией, могут помочь в осуществлении его планов по завоеванию этого мира. Но что стоят технологии, какими бы они высокими не были, если не можешь ими овладеть!

Херман собрал всех ученых и поставил перед ними задачу — изучить все эти устройства и агрегаты, понять — как они действуют и как их можно использовать.

Были установлены конкретные сроки, и работа закипела. Но как не старались специалисты из нацистских лабораторий, дела продвигались медленно. Было установлено, что все сооружение было чем-то, имеющим отношение к медицине, а точнее — к хирургии, так как обнаруженный "конвеер" напоминал огромную операционную с множеством столов, приборов, и автоматических инструментов. Предназначение других найденных агрегатов осталось неизвестным. Херман уже подумывал расстрелять одного-двух горе специалистов, для того, что бы придать работам новое ускорение, но тут была сделана очередная, самая главная находка. В потайном помещении, рядом с "конвеером", были найдены четыре саркофага, в которых находились существа, очень похожие на людей, только ростом гораздо выше. После тщательного исследования находки ученым удалось запустить процесс вывода находившихся там существ из анабиоза.

Удачно "разморозились" только трое из четырех "великанов" — четвертый погиб из-за сбоя автоматики. Херман, понимая, что представился реальный шанс овладеть высочайшими технологиями древних, приказал оказать максимальную помощь древним для скорейшей и благополучной их адаптации и восстановления после тысячелетнего сна.

Через несколько месяцев кропотливой работы ученого персонала, под неустанным присмотром Хермана и его солдат, представители древней цивилизации полностью восстановились после анабиоза. Еще какое-то время ушло на установление контакта. Когда взаимопонимание было достигнуто, разбуженные гуманоиды поведали свою историю.

Когда-то, в галактике, параллельной Млечному пути и как две капли воды похожей на него, разразилась большая война. В смертельной схватке схватились две могущественные цивилизации — тифоров и лингонов. Причина, как всегда, проста и банальна — борьба за жизненные пространства, за территория обитания. Дело в том, что тифоры — рептилоидная раса, в результате неизвестно чем спровоцированного демографического взрыва, за относительно короткий период сильно разрослась. Планеты, которые они заселяли, оказались перенаселенными. Другие миры, которые годились тифорам для жизни, были заселены гуманоидной расой лингонов.

Вначале была череда переговоров, на которых рептилоиды и затронули волнующий их вопрос. Тифоры предложили соседям освободить несколько планет, которые были только недавно освоены лингонами и на которых обитали только небольшие колонии. Гуманоиды не могли согласиться на это, так как их раса, пусть и не так быстро, но разрасталась тоже и новые планеты осваивались ими для ее расселения в будущем. На ряде планет лингоны искусственно корректировали климат и изменяли состав атмосферы для того, что бы сделать их максимально пригодными для жизни. А научили их этому представители могущественной цивилизации, явившейся лингонам из параллельного мира. Вход в этот удивительный мир существовал только на одной из самых удаленных и освоенных человекообразной расой планет и открывался он только избранным.

Лингоны видели другой способ решения проблемы тифоров. Они готовы были поделиться с ними опытом по адаптации планет и оказать им помощь в этом, но менее миролюбивых и более амбициозных рептилоидов это не устроило и они стояли на своем.

Разразилась война, которая привела, практически, к полному уничтожению расы тифоров и к упадку лингонов.

Обе стороны с самого начала несли огромные потери. Через какое-то время лингоны, потеряв в галактических сражениях до половины живой силы, попробовали заменять своих солдат искусственно созданными андроидами. Эксперимент удался и вскоре против тифоров выступили целые легионы биороботов. Они прекрасно выполняли обязанности экипажей звездных боевых кораблей, солдат десантных бригад, техников подразделений техобслуживания. Киборги были гораздо более живучими, по сравнению с обычными солдатами, и, даже при получении сильных повреждений во время боя, могли быстро восстанавливаться в специально созданных и разбросанных по дальним уголкам галактики центрах восстановления боевых андроидов. Эти центры представляли собой, как правило, хорошо замаскированные комплексы, куда свозились все, получившие в боях повреждения, биороботы. Полностью автоматизированные хирургические и регенерационные конвейерные системы быстро восстанавливали и возвращали в строй солдат — киборгов. Они вновь полностью экипировались, вооружались и отправлялись в боевые подразделения.

Сооружение, которое фашисты облюбовали под свою базу, и являлось одним из таких реабилитационных центров или госпиталем для биороботов, который, по окончании войны, был законсервирован своими создателями. Найденные немцами и выведенные из анабиоза гуманоиды так же являлись андроидами, которые, когда-то, относились к медперсоналу этого комплекса.

С помощью "разбуженных" эсесовцы, со временем, нашли применение древним технологиям. Такое придумать могли только фашисты. Соблазн создать огромную армию искусственных солдат, для завоевания нового, похожего на рай мира, был огромен. Конвейер по ремонту выведенных из строя биороботов, через тысячи лет простоя, заработал вновь. Только он теперь не восстанавливал и " воскрешал", а создавал! Таких же, как и тысячи лет назад — мало чем отличающихся от людей, только огромного роста и мощного телосложения. А самое страшное было то, что в качестве сырья для такого производства использовались люди.

"Машина" стала производить полноценный "продукт" только после продолжительной и кропотливой работы ученой команды и вышедших из анабиоза андроидов. На это было пожертвовано около трети пригнанных с Земли пленных. Оказалось, что "сырье" должно быть чистым, то есть — в качестве исходного материала должны выступать тела людей, никогда не болевших серьезными заболеваниями. Андроиды снабдили немцев необходимыми приборами для предварительного диагностирования обреченных быть биоматериалом и дело, как говорится, пошло.

Это было жуткое производство. В специальные контейнеры загружались тела умерщвленных жертв, и "машина" запускалась. Что происходило внутри высокотехнологического адского устройства — сложно понять, но, через какое-то время — дней через десять после начала процесса, капсулы на выходе открывались и из них выходили "новенькие" андроиды, с уже "прошитыми" мозгами. После тщательной проверки своими "создателями", боевые киборги, запрограммированные на полное и беспрекословное подчинение эсесовцам, облачались в боевое снаряжение, которого достаточно было на складе экипировки. К большому огорчению фашистов, в комплексе не было оружия древних, так как киборги, когда то, вооружались по прибытию в свои подразделения. В небольшом количестве, правда, нашлось легкое оружие, похожее на обычные полицейские дубинки, которые выпускали энергетический заряд на почтительное расстояние и, если не убивали, то надолго выводили противника из строя. Еще были найдены различные вспомогательные устройства, такие как, например, переносные генераторы защитных полей, способные целое отделение сделать невидимым для противника в оптическом и в тепловом диапазоне, а еще — контейнеры на гравитационных подушках, в которых с поля боя выносились убитые и раненные биороботы. Очень полезными в дальнейшем оказались и приспособления, которые излучали акустические волны в инфразвуковом диапазоне. Они действовали на жертв как шокеры, вызывая жуткую головную боль, нередко приводящую к смерти. Судя по всему, в мозги искусственных солдат умение пользоваться этими хитроумными прибамбасами закладывалось еще в процессе создания киборгов. Благодаря высокой способности биосолдат к обучению, хозяева-эсесовцы быстро научили их владению земным оружием — пулеметами, автоматами, базуками, огнеметами. Этого "добра" нашлось более чем достаточно в подземных складах Земли.

После того, как производство боевых киборгов было налажено, нацисты решили поэкспериментировать с использованием, в качестве "сырья", местных аборигенов. По какой-то причине из этого ничего толкомне вышло. А вот опыт со "скакунами" кочевников — крагами, которые являлись разновидностью мелких травоядных динозавров, сохранившейся в этом мире, частично удался. Частично потому, что немцы рассчитывали получить на "выходе" кровожадных монстров, также полностью подчиняющихся своим хозяевам и которых можно было бы использовать в качестве боевой силы, а получили, хоть и свирепых зубастых тварей, но абсолютно не подвластных ничьей воле. Их выпустили в прилегающий к крепости лес, для охраны от непрошеных гостей, но бестолковые твари стали нападать на обозы сваров, которые завозили продовольствие. В конце концов, часть монстров отстреляли сами немцы, часть подорвались на минных полях, остальных, забредших подальше в лес, перебили охотники из Белого Дола. Тогда свирепых и неуправляемых зверюг решено было использовать для охраны подземных тоннелей со стороны Земли, что бы отбить охоту, кому-то ни было, искать дорогу к порталам в другой мир. В пещерах устроили что-то типа вольера, где содержались искусственно выведенные монстры, а кормили их приставленные для этого дела кочевники. О том, чем это все закончилось, писалось ранее: видоизмененные динозавроподобные свирепые твари, быстро приспособившиеся к жизни в пещерном мраке, убили всю команду аборигенов нового мира, ухаживавших за ними, а самих монстров уничтожили сталкеры.

Вскоре исходный "живой материал", из которого эсесовцы Хермана производили свою армию, закончился. В адскую машину были "загружены", даже, несколько человек из научного персонала. Попытки захвата жителей Белого Дола не увенчались успехом — поселенцы, в полной мере осознавшие, что за соседи у них появились, были постоянно начеку. Тогда немцы наладили доставку "сырья", опять же, с Земли.

Незадолго до этого в новом мире случилось небольшое землетрясение, никому из обитателей, впрочем, не принесшее вреда. После него в скалах открылось еще несколько порталов, ведущих на Землю. Через них можно было попасть, как и раньше, в подземелья, которые, занимали обширные пространства под землей, и через которые можно было выйти на местность, когда-то оккупированную германскими войсками. Местность, по докладам разведчиков Хермана, впервые за семьдесят с лишним лет выбравшихся на поверхность, чудовищно изменилась. Она теперь не принадлежала никому — ни немцам, ни русским. Она была сама по себе, жила своей жизнью, по своим законам. Обитали там люди, вооруженные и постоянно воюющие друг с другом, а также неведомые твари, которые могли привидеться только в бредовом сне.

Первая же попытка эсесовцев захватить людей с Земли потерпела крах: отряд из десяти человек, отправленных для этой цели, был уничтожен почти полностью, причем не людьми, а, всего лишь, одним монстром, чем-то напоминающим огромную кошку. Этот была химера — самый сильный и загадочный обитатель Зоны, любое упоминание о котором, даже у самых отчаянных бродяг, вызывал неприятный озноб. Только один солдат, чудом избежавший клыков и когтей практически неуязвимой для оружия твари, добрался до крепости. Тогда за живым материалом стали отправлять киборгов, укомплектованных всякими полезными приборами древних. Вылазки стали продуктивными. Среди киборгов случались потери, но, когда команды стали усиливать охранниками, вооруженными тяжелым оружием, эта проблема была почти полностью снята.

Так, за несколько лет активных вылазок в мир Земли, андроиды нацистов похитили около двухсот пятидесяти человек, большую часть из которых успела поглотить адская машина. Порталы выходили на территорию Зоны Отчуждения, где существовали свои законы и где постоянно находились тысячи человек. Люди гибли или бесследно исчезали постоянно, так что пропажа нескольких сотен человек за такой период особого беспокойства ни у кого вызвать не мог. Не мог, и не вызывал, пока, однажды, не была захвачена группа сталкеров — подростков. Тогда-то и начался обратный отсчет существования колонии эсесовцев, которая, по их замыслу, должна была дать начало образованию в параллельном мире очередного Рейха.

— Так значит, вы и мужиков наших, и Федьку Храпа в эту электромясорубку засунули?! — С глазами навыкате придвинулся вплотную к эсесовцу Вертолетыч. — Нет, ну вы подумайте, мужики: семьдесят лет прошло, как оторвали яйца их фюреру! Сколько людей голов сложило на той войне ради этого! Казалось бы — все, вывели напасть, раз и навсегда. Так нет же — вот вам "здрасте"! Нашли же, поганцы, место, выжили, и дальше пакостить продолжали! Вов, давай ему тоже что ни будь оторвем, суке!

— Успеешь, Дед. Где находится эта, как вы говорите, "машина"? — спросил командир на немца.

— На нижнем уровне.

— Там же и те, кто ее обслуживал?

Херман устало кивнул.

— А эти ваши роботы-андроиды? Что-то мы ни одного не наблюдали в крепости.

— Всех бросил на штурм поселка. До вашего появления, я не сомневался в его успехе. Но что-то, видно, пошло не так. Не понимаю, ведь такая сила…..

— А вы в курсе чем закончилась история Третьего Рейха? Тоже ведь сила была! Но и на эту старуху нашлась проруха. Слышали, небось, такую русскую поговорку?

Херман ничего не ответил, только тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Через секунду его тело задергалось в беззвучном смехе.

— Idioten, desist das gleiche idioten! — сквозь нездоровый смех выдавил эсесовец.

Присутствующие удивленно переглянулись.

— Вирт, Хильшер, Зиверс! Да и Гиммлер с Гитлером ничуть не лучше! — Херман вновь перешел на русский. — Эти напыщенные, переполненные пафосом бездельники из Анненербе! Все, все полные идиоты, одержимые поисками легендарной земли, где они смогли бы воплотить в жизнь свои безумные идеи! Столько сил потратили на поиски — Арктика, Гималаи, Тибет, Кавказ, Индия…..! А она вот — у них под носом!!!

Немец вновь затрясся в смехе.

— Мы должны воспринимать это как начало вашего раскаяния? Или как еще объяснить эту истерику?

— О чем ты, Саня?! Какое, к хренам, раскаяние?! Их фюрер освободил от таких понятий как совесть, нравственность, милосердие. Раз и навсегда! — сарказму Свиста не было предела.

— Скажите, Херман, — в разговор вновь включился Вакула, — а как так получилось, что вы, вместе со своими солдатами, оказались запечатанными во взорванном комплексе? Не похоже на ваши методы. Если бы в подземелье остались одни пленные и гражданские специалисты — нам было бы понятней. А тут, практически, целый батальон до зубов вооруженных вояк, личная гвардия, можно сказать, Гитлера, оказался погребенным вместе со своими узниками. Что-то не верится в акт добровольного самозахоронения.

— Вы правы. Никакого самозахоронения не было. Приближались русские войска. Комплекс был подготовлен к взрыву. Предполагалась эвакуация научной документации и гражданского научного персонала….

— А пленных вы, естественно, эвакуировать не собирались?

Эсесовец не ответил на этот вопрос Стропы, а только опять, на мгновение, прикрыл воспаленные глаза, и продолжил.

— Перед началом эвакуации лабораторию, в очередной раз, посетил обергруппен фюрер СС генерал Ганс Камлер, глава сверхсекретного исследовательского центра. Думаю, что по команде этой тыловой крысы взрыв был произведен раньше времени. Не знаю, с чем это связано. Скорее с резко изменившейся обстановкой не в нашу пользу на быстро приближающемся фронте.

— Ладно, с этим все понятно. А, скажите, какие у вас планы были на тот случай, если бы спланированный вами штурм Белого Дола удался?

— Чего уж теперь скрывать….. Я попал в другой мир, прекрасный и девственный, который никому не принадлежал. Разве можно было устоять перед соблазном завладеть им?! Но оказалось, что это удивительное место уже занято. Я не мог смириться с этим фактом. У нас было много оружия, но не хватало самого главного — людей, солдат. Местные пигмеи не в счет. Они глупы и примитивны, хоть и легко управляемые, при определенных обстоятельствах. Первоначальный опыт показал, что ставить на них, как на основную военную силу — слишком опрометчиво. Можно было использовать только как пушечное мясо! Случай подсказал выход из положения. Об этом вы уже знаете. Захватив поселок, у меня было бы достаточно материала для создания настоящей армии солдат, готовых беспрекословно выполнить любой приказ.

Все присутствующие были шокированы таким откровенным цинизмом. Даже казаки, не знакомые с фашизмом, были удивлены той легкости, с которой немец обрисовывал свои чудовищные планы.

— Мыколо, братэ! — Обратился к козаку Андрей. — А ну зитны йому його поганого гарбуза з плэч!

— Погоди, погоди, Коля! — Остановил Вакула казака, потянувшего из ножен саблю. — Андрей, так будет не совсем справедливо. Его должен судить весь народ Белого Дола.

Командир сталкеров повернулся к фашисту.

— Вы, Херман, военный преступник и вас будут судить. Так же, как и судили после разгрома фашистской Германии многих ваших коллег. По вашей вине погибло большое количество мирных людей, и в этом мире, и на Земле. Вы хоть осознаете это?

Немец ничего не ответил, ни один мускул на его лице не дрогнул.

— Командир. — Вмешался Гаврош. — Я позволю себе не согласиться с тобой. Скажи, какого черта мы должны возиться с ним? Ведь сам он ходить сейчас вряд ли способен, значит надо его тащить. Да еще Студент, следуя своему врачебному долгу, примется штопать его. А ему дай волю, ты же знаешь, так он и руку пришпандёрит этому типу, которой он чуть не завалил одного из нас! А оно нам надо?!

Вакула оглядел присутствующих и понял, что все они поддерживают мнение друга.

— Хорошо. А что ты предлагаешь? Тут же его и расстрелять, или действительно башку отрубить?

— Вот еще не хватало руки марать, Вов!

Гаврош подобрал отрубленную руку фашиста, застывшие пальцы которой продолжали крепко сжимать рукоять пистолета. С трудом и нескрываемым отвращением сталкер вырвал оружие из одеревенелой конечности, отбросив ее в сторону, затем выщелкнул обойму и, убедившись, что в стволе еще остался патрон, положил пистолет перед Херманом.

— Считайте, что вам повезло, штурмбанфюрер! — Сказал Вакула. — И можете за это благодарить моего друга! Мне даже страшно предположить, какое вам наказание могли придумать люди, которым вы принесли столько горя. И не делайте глупостей. Патрон всего один. А скоро здесь все будет затоплено водой. Все, мужики, уходим отсюда!

Пока все выходили из зала, у выхода, на всякий случай, стоял Стропа со своей "фенькой" наизготовку. Все это время Херман сидел неподвижно с закрытыми глазами. Выстрел прозвучал, вскоре после того, как сталкер покинул помещение и кинулся догонять своих.

— Володь, а насчет затопления ты ему что — в уши надул?

— Да нет, эту гадюшню действительно нужно уничтожить. Взорвать мы тут все не сможем, для этого взрывчатки — тонны нужно. А вот на счет затопления у меня мыслишка есть.

Сталкеры как раз подошли к похожему на пирамиду сооружению с пультом управления доступом ко всем помещениям огромного сооружения.

— В общем, так: через схему сооружения даем команду на открытие всех помещений, а затем взрываем тоннель, по которому спускались сюда. Ну — тот, с длинной, как эскалатор, лестницей.

— Все очень хорошо, командир, только где мы столько взрывчатки возьмем? Что бы пробить скалу над тоннелем, ее нужно тоже немало!

— А вот мы с тобой ее и добудем, Сань, и Валька нам поможет.

— ……….?

— Мы снимем все мины, которыми немцы утыкали все вокруг крепости. Вот тебе и взрывчатка. Хватит тогда, как думаешь?

— Конечно, Володь! — Просиял Гаврош. — Ай да командир! Ай да голова!

Через три недели после разгрома гнезда эсесовцев в параллельной реальности, на планете, очень похожей на Землю, команда Вакулы и освобожденные ею земляне прощалась с жителями Белого Дола и с этим удивительным миром, небосклон которого украшали две прекрасные луны.

За это время в поселении землян было сделано многое.

Прежде всего, были похоронены защитники, павшие во время последнего штурма. На поселковом кладбище появилось полтора десятка свежих могил. Отстраивались пострадавшие от пожаров здания, в поселке наводился порядок. В этом белодольцам помогали сталкеры и быстро восстанавливающие силы и здоровье бывшие пленники уничтоженных фашистов.

Вакула, Гаврош и Свист разминировали все подступы к древнему сооружению, которое фашисты переоборудовали в крепость. Немцы установили, в общей сложности, около двух сотен мин. Среди них были как самые простые — противопехотные, нажимного действия, так и более сложные и трудноизвлекаемые, с хитромумными детонаторами — ловушками. Но для спецназовцев, хорошо знакомых с саперным делом, эта задача оказалась вполне посильной.

После некоторых раздумий, сооружение лингонов, бывшее когда-то их базой и госпиталем для андроидов, решили не уничтожать. Оно могло быть хорошим убежищем и для белодольцев, случись какая ни будь беда. Да и сохранится возможность для людей, поселившихся в этом мире, в будущем изучить наследие древней цивилизации и взять на вооружение все самое полезное и прогрессивное. Извлеченной из земли взрывчатке сталкеры придумали другое применение.

Сварам разрешили убрать с поля перед защитной стеной Белого Дола всех своих погибших. А еще через неделю к крепостным воротам подтянулся большой обоз кочевников, сопровождаемый вождями нескольких племен и их свитой. Аборигены, освобожденные от влияния жестоких пришельцев, пришли к людям с целью восстановления былого мира и с благодарностью за освобождение своих соплеменников. В качестве подарков свары привезли многое из того, что когда-то, до появления в этом мире фашистов, с удовольствием покупали и выменивали у них люди. Белодольцы положительно отреагировали на такой жест доброй воли, и мир между людьми и сварами был установлен.

Сталкеры и вызволенные пленники стояли рядком у крепостных ворот, перед огромной толпой белодольцев, вышедших их провожать. Бывшие узники окрепли, набрались сил, хоть следы измождения все еще присутствовали на лицах многих из них. Вертолетыч не позволил Вакуле и Гаврошу провести воспитательную работу с непослушными пацанами, из-за которых и произошли все эти события. "Здурели, что ли! — Гаркнул тогда Дед. — У мальцов не известно на чем душа держится, а они со своим воспитанием! Они и так уже наказаны больше чем нужно!".

Из тридцати двух освобожденных узников, восемь человек решили остаться в Белом Доле навсегда. Из них шестеро были научными работниками, захваченными, в разное время, в Зоне киборгами. Еще двое — простые сталкеры, решившие осесть в этом прекрасном мире.

Накануне поселяне устроили прощальный пир в честь героев, благодаря которым в новом мире наступили мир и спокойствие. Казаки наперебой говорили благодарственные речи, провозглашали тосты. Лились рекой добротный самогон, яблочные и виноградные вина, медовуха. У столов, заставленных всевозможными яствами, возле сталкеров горой лежали подарки. От имени команды Вакулы с ответной речью выступил Вертолетыч. Не ожидали друзья что их Дед, будучи большим любителем приправить любые свои высказывания крепким словечком, может говорить таким, как выразился Стропа: "высоким литературным слогом", после чего добавил — "Спиноза наш!", на что Вертолетыч совершенно не обиделся.

Чудом уцелевшие члены бывшей группы Перца — Глыба, Чок и Жердин младший стояли в конце шеренги убывающих с небольшими котомками за плечами и угрюмым видом.

С момента освобождения, никто из команды Вакулы с ними толком так и не поговорил — ограничились только хмурыми взглядами и короткими вопросами о самочувствии. Даже Костя держался особняком от друзей, как будто выражал за всех недовольство и возмущение их легкомыслием и глупостью.

Один Студент, обследуя бывших пленников, кратко высказал им мнение всей команды.

— Друг ваш, как там его…. Шиша, погиб из-за вас, и только из-за вас. Почему вы не послушали Вакулу и Гавроша, Константина, в конце концов? Кстати, своим спасением вы обязаны, прежде всего, ему. Ваше раздолбайство могло закончиться еще большей бедой. Дед чуть не погиб, Витю Бобра вообще по кускам собирали! Скажите спасибо этой чудесной планете и ее уникальным целительным свойствам, только благодаря ей он вытянул. Да и вы на Земле столько не протянули бы в тех условиях, в которых вас содержали.

Батька Загуляйло, узнав обо всем, что произошло, пожурил пацанов, номягко, по-отечески:

— Трэба батькив та старших людэй слухаты, сыночки, тоди ниякои биды нэ будэ! А вам досыть вже хлопцив катуваты, йим и так дисталося вид той клятой нимчуры! Воны всэ давно зрозумилы! Трэба йих пробачыты вжэ!

Атаман Галько даже заступился за бедолаг.

— Если бы они вас послушались, то не нужно было бы их искать, а значит что вы — спасители наши, не пришли бы сюда и не помогли бы избавиться от такой напасти. Получается что нам — белодольцам, нужно на ваших неслухов молиться!

Было видно, что парни очень сожалеют о своем поступке, что не вняли мудрым советам сталкеров, а пошли на поводу у коварного и подлого беспредельщика Перца. Но еще больше их шокировал тот факт, что находились они не на Земле, а в совершенно другом мире, в который они прибыли в совершенно бессознательном состоянии и из подземной тюрьмы не могли видеть ни красавиц лун на небосклоне, ни других удивительных особенностей этой планеты.

Но, постепенно, у сталкеров злость на горемык прошла, растаяла, и все пошло своим чередом. Вскоре, окрепшие пацаны, наравне со всеми, помогали белодольцам в наведении порядка в поселке. Бобер, хоть и ходил, пока еще, с палочкой, или как выразился Вертолетыч: "на трех ногах", но тоже старался внести свою лепту в дело восстановления Белого Дола.

— Ну что, все собрались, все готовы?

Вакула осмотрел стоявших шеренгой членов своей команды и освобожденных пленников, которым предстоял переход через один из порталов на Землю. Этот путь открыли, в свое время, эсесовцы. Через него же и совершали свои захватнические вылазки созданные ими киборги.

— Да Витька еще не подковылял, — ответил Вертолетыч, — запаздывает что-то.

— Так может помочь ему нужно? Ну-ка, молодежь, быстренько метнулись и помогли дяде Вите! А то выходить пора уже. До темноты нужно до скал дойти.

— Не нужно помогать дяде Вите! — Раздался голос Бобра. Сталкер вышел из толпы провожающих. Рядом с ним, прильнув к плечу, стояла голубоглазая красавица Оксана — медсестра из местной больницы и дочь атамана Галько. — Я остаюсь, мужики.

Вакуле, да и всем остальным, показалось, что это все им послышалось.

— Не понял, что???

— Я остаюсь! — Более громко и четко повторил Виктор.

А вот это уже было шоком.

— Ты хочешь тут подлечиться, я так понял, Вить? — Неуверенно произнес Стропа. — Но после нас…..

Дело в том, что сталкеры настоятельно советовали властям Белого Дола уничтожить все порталы, ведущие на Землю.

— Вы ж поймите, — говорил Вакула, — на Земле мало что изменилось с тех времен, как вы сюда попали. Если там сейчас узнают об этих проходах, то эсесовцы, с их биороботами, вам покажутся невинными и безобидными детьми! Этого никак нельзя допустить! Пусть факт существования этого мира для жителей Земли так и останется красивой фантастической легендой. И не более!

— А ежели кто ни будь из уходящих расскажет об этом там — в вашем мире, что тогда?

— Не беспокойся, Степан Остапович, не расскажут. А если даже такое и случится, то рассказчиков поднимут на смех, в лучшем случае!

— А в худшем?

— А в худшем — больницы для душевнобольных.

На том и порешили. Сталкеры установили в трех пещерах с порталами заряды, собранные из обезвреженных мин и объяснили белодольцам как их подорвать.

— Нет, мужички, я остаюсь тут насовсем…. Ну, то есть — навсегда.

Немая пауза длилась, казалось, вечность. Первым в себя пришел Вертолетыч.

— Витя! — Сталкер сделал шаг в сторону друга. — Ты чего это, сукин ты сын?! А как же я?!

Бобер стоял потупившись, а потом шагнул к сталкеру.

— Прости, Дед!

Друзья обнялись. Потом Вертолетыч подошел к Оксане, обнял и ее, поцеловал, по-отечески, в лоб.

— Береги его, дочка.

Дед, утирая сухую мужскую слезу, вернулся к команде. К Бобру и Оксане подошел атаман Галько. Он оглядел пару строгим и удивленным взглядом. Влюбленные, по старому обычаю, рухнули перед казаком на колени.

— Благослови, Степан Остапович!

Галько поглядел в сторону жителей Белого Дола, которые с удивлением наблюдали всю эту трогательную сцену, потом на группу сталкеров, которые тоже стояли с отвисшими челюстями. Казак, как будто, искал совета и поддержки у всего честного народа в данной ситуации.

— Благослови, батько! — Пробасил какой-то запорожец из толпы.

— Да благослови уже детей, черт старый! — Крикнула пожилая казачка.

Тут же толпа радостно зашумела, загомонила, призывая атамана благословить молодых. Галько встретился взглядом с Вакулой, который, широко улыбаясь, только развел руками.

— Ну — все, будя, будя. — Атаман поднял дочь и сталкера с колен. Тут же молодой казачок подскочил с иконой, предал ее Галько. В присутствии жителей поселка и уходящих домой землян отец благословил Виктора и Оксану по православному обычаю.

Команде сталкеров и освобожденных ими людей удалось уйти только через две недели. Сначала Белый Дол готовился к свадьбе, а затем гремел пир на весь этот чудесный новый мир.