3. Шопинг с деревенским уклоном.

Спать ложилась с твердым намерением разобрать всё завтра. Спала, как младенец, на широкой кровати, с отличным матрасом с любимыми подушкой и одеялом. В ногах плед свёрнут. Это Гриша положил. Заботливый. С утра меня накормили, сходила поболтать с водяным, заодно вершу поставила, поздоровалась с лешим, передала ему рыбу. Вчера забыла с этими скачками. И задумалась. Огород. Время идёт, а еды все меньше. Вскапывать уже не надо. Вчера избушка мне всё перекопала. Только разровнять. Чем и занялась. Убирала сорняки, сделала компостные ямы в дальней части участка. Туда и скидывала травяной мусор. Забор бы ещё. Чуть позже наберу палок поровнее и поставлю плетень. Гриша разбирает вещи. Он может порядок навести очень быстро, сказал. До вечера управится. Непонятное будет спрашивать. Шурую лопатой. Засыпаю воронки от избушки, убираю камни, разравниваю граблями. Дорожки сделать надо бы. Плитка ещё в ванну… Глину спросить у водяного. Он берега знает. Дел по горло. Скучать по родным некогда. До обеда привела в порядок бывшую поляну, сделала несколько рядов грядок с двух сторон на всю длину, вдоль них дорожки положу. Грядки заканчиваются у ям. Я их сделала длинными и узкими. Там посажу кабачки и тыкву. В середине лужайка будет, поставлю стол с зонтиком и стулья. Перед домом небольшую площадку надо замостить у входа. Сбоку оставила одну широкую полосу для избушки. Там дорога у нас будет. Колодец недалеко, около грядок. Пошла смотреть, из чего смастрячить дорожку и из семян что есть.

— Гриш, ты семена не находил? Были же. Помню. С того года ещё оставляла. В пакетиках и мешочках завязаны.

— Туточки они. Всё собрал.

И протягивает ведёрко. Отлично. Села разбирать, что у меня есть. Неплохо. Кое-что можно сразу в землю. Где-то были под рассаду приспособы ещё.

— Гриш, не видел чёрные низкие квадратные подносы. В них лежат пластинки с прорезями?

— А зачем? Я на кухню убрал.

— Это не на кухню. Для растений. Давай сюда.

— Да? Несу.

Гриша прибежал и с интересом смотрел, как я собираю ящички.

— Ох тиж, мудрено как. А я т думал, зачем такие? А оно во как.

— Сюда мелких камушков, сверху землю, потом семена. По-хорошему, их бы замочить и прорастить сначала. И на верандах внизу поставим по краю. Были ещё длинные ящики и крючки к ним, их на перила вешают. Для цветов.

— Эт которые?

— Коричневые, вот такого размера, — показываю руками, — и с ними лежат крюки железные.

— Чичас, — метнулся в дом и оп, уже стоит рядом, — Я вот чего подумал… Прорастить. Попроси лешего. Он могёт. И с огородом тож.

— Молодец! Хорошая идея. Как появится, попрошу. Сейчас буду думу думать. Из чего делать дорожки. Был бы песок, можно хоть бетонные сделать. Пару мешков цемента видела в подвале. Вокруг дома и перед ним цементные, а у грядок спилы с дерева сделаю.

— К водяному сходи. У него точно есть. Илу заодно попроси. Тебе дать во что положить?

— Неси. И тачка была где-то. Не на себе ж песок и глину тащить.

— Эт я мигом. Хороша у меня хозяйка, деловая уся!

Усмехнулась, будешь тут деловой. Жить захочешь, и не так раскорячишься. Отправилась на поклон к водяному. Понесла небольшую бутыль с самогонкой и закусь.

— Водяной, выходи. Я закусь принесла и выпить.

— Эт ты чаво? Сокровища не дам!

— Мне они и не нужны. Хотя, очень интересно… Расскажешь? Я за другим. Мне ила на огород, песку на дорожки и глины на плитку, камушков мелких ещё надо. Покажешь где взять?

— Да, оглянись. Вон глина тебе. Весь берег. Песку дам. Камушки сама из него выбери. Ила тож не жалко. А бегать с энтой телегой тебе небось долго придётся.

— Справлюсь. И можно вопрос. Очень интимный.

— Какой вопрос? — водяной поперхнулся и покраснел.

— С лешим чего не поделили? Мужики умные, с опытом оба, не один век живёте. Мудрые, вроде… Давно б решили уже. А вы, как два дитёнка, в песочнице игрушку друг у друга отбираете. И обиделись оба.

— Да что б ты понимала! Он у меня увёл лягушку!

— Это, которая, царевна?

— Её!

— А тебе она зачем?

— Ну как? Что б была! И вообще, лягушки мои!

— Она не у него давно. Сбежала, неблагодарная, с царевичем. И замуж вышла. По-моему. Спросить у него надо. Спросим?

— Как это? Сбежала? Вот ведь! А я думал…

— Вы посидите, помиритесь, выпейте. Из-за гулящей лягушки портить вековую дружбу…

— Дело говоришь. Ты иди, иди. Мы тут сами. Выходи старый. Выпьем. Как раньше.

Кивнула себе, набрала глины и поперла к себе. Ещё ж точную рецептуру плитки искать. Было где-то. И придумать для дорожек шаблон. Решила делать круглые дорожные плитки. Если избушка опять скакать не будет, то цемент выдержит. Оставила избушке отходные пути, так что не должна. Что б по огороду не прыгала, а то ж попортит мне посадки. Транспорт бы какой. А нету. Провозилась с дорожками долго. Мешала песок с цементом, камнями и фейри каплей. Заливала в сковородки старые. На дно пакеты положила, что б хорошо вынимались потом. Пока ждала, пилила на дорожки деревья. Гриша на меня ругался, но я сказала, что отмою. Ничего более подходящего не нашла. Камни в сторону убирала, когда разгребала огород. Вот, пригодились, те что помельче. Под плитки насыпала с песком вперемешку. Схватившийся цемент вынимала и снова заливала свежим раствором. Делала по чуть-чуть. Цемента мало, а мне ещё ванну делать. Может, ещё что вспомню. Крупными камнями альпийскую горку сделаю.

Леший сидел на берегу. Они с водяным гудели. Пели песни, рассказывали истории, плакались на жизнь. Я их видела временами.

Замешала глину, на пакетах раскатала скалкой, резала собранными ячейками под рассаду. Сушила плитку для ванной на лежанке и приступке, хорошее место для этого. Нельзя же в печь сразу. Думала, чем сверху покрыть. Пока в голову ничего не шло. Песком что ли присыпать? Он расплавится и покроет плитку. Дров ещё бы особых. Бук, ясень или граб. Они жарче всего горят. Леший проспится — спрошу. Пока сохли материалы, перекопала с илом и засеяла грядки. Прикинула чего совсем нет. Гриша точнее знает. Спрошу, что в деревне можно купить. Мяса бы. Поохотиться что ли? Пошла силки ставить. Авось, что попадётся. Расставила ящики с будущей рассадой на поляне. И снова в лес, за палками для плетня. Ну, и если дрова попадутся. Всю ближайшую округу мелким гребнем прочесала. Насобирала много, но для плетня не хватит. Зато нашла пару поваленных деревьев на дорожки. Такие на дрова жалко. Попилила, низ и бока измазала дегтем, оставила сушить на поляне. Верх потом обработаю, хоть смолой что ли с чем. Плетень рано делать. Ещё материал нужен. Сменила новую партию плиток сушить. Подсохшие вниз спустила на полки досушивать под печкой. У реки нарезала лозы для плетня. Замочила его. Гриша все убирался, временами заглядывая на кухню и что-то объясняя печи. Устала и решила книги разобрать, нашла кулинарные, все на подоконник поставила в кухне. И записи бабушки. Она свою книгу вела. Самых любимых блюд.

— Гриш, я книги все нашла. На подоконнике. А зачем ты так много готовишь? Не съедим же. Испортится.

— С чего ты взяла? В печи не испортится.

— Это как? Объясняй.

— Хранить в ней можно. Но только в том, в чём сготовил. Сварил суп и оставил в печи подальше. Печка их убирает к себе в карман. Мы с ней уже на месяц наделали рыбных блюд. Пироги ещё есть. Горячее любое у неё хранить можно. Она выдавать будет, как попросишь. А потом и сама сможет так же, как кастрюля кончится — отдаст её. Нужно другое сготовить. У тебя посуды много. Я отмыл все, и вот готовим новое. Она опять запомнит. Так и учат. Пока посуда есть ещё. Соленья я вниз снёс. Удобная у тебя тара. И много. Там сохранятся. Варенья есть немного. Соленья в банках твоих тоже. Припасов маловато.

— Что нам нужно и где достать?

— Вот ты спросила. Мука, крупа, масло, молока бы, яиц, соли, сахару, овощей, фруктов сушеных. Мед леший обещал. Орехов немного принёс, грибы и травки на чай, листочков ты просила. Ты б сама за грибочками сходила, хозяюшка.

— Схожу. Ты листочки эти не суши. Отдельно положи на какой поднос в десяток слоев и тканью прикрой сверху. Часов шесть полежит, повороши, переверни и снова пусть лежит. На полати не ставь, на приступку или на бак с водой. На стол можно или лавку. Тут тепло очень. Лежанка мне нужна ещё. Как потемнеют все, можно просушить, только не на солнце. Потом чай более ароматный будет. В банки жестяные с крышками засыпь, как высохнут. Помню были, мама привозила. Ты не отвлекай. Меня интересует, где взять молоко, масло и муку с крупой. Деревня, водяной сказал, полдня хода. Да ещё и на себе потом всё переть.

— Зачем на себе? Сходим с избушкой в город. Леший за огородом приглядит.

— У меня местных денег нет. Только копилка с мелочью. Собирала. Хотела поменять, да так и не собралась. Может, по дому ещё где тоже мелочь, ты поищи. Или по одежде. Бумажные деньги у вас вряд ли возьмут. Сейчас принесу копилку. Посмотришь, можно что купить на это.

Сходила за своей копилкой. Мы все туда мелочь скидывали. И родные, и я. Небольшой круглый аквариум. В нем копейки, пятикопеечные, десяти, по рублю три, пять, даже по десять есть, но мало. Заполнен чуть больше, чем на половину. И старые и новые, разные.

— Вот. На это купить можно?

— Конечно! Вот на эту поесть можно в трактире, — и показывает копейку старую медную, — На эту муки купить, целый мешок, — И показывает три копейки. Выбрал светлый рубль, — Вот на эту можно живность купить. Козу.

— А корову, Гриш?

— Две таких денюжки.

— Кур сколько на неё можно взять?

— Десяток.

— Ты мне объясни сколько в такой медных. Или нет. Начнём с самых маленьких. Вот копейка. У вас медная. Следующая какая?

— Вот эта, — и показывает три копейки, — в ней десять малых медных, — Потом вот эта, — показывает пять старых копеек, — В ней десять больших медных. Это полтина. Потому что две таких в одной малой белой, — показывает туже копейку, но из светлого металла. Потом большая белая и белая полтина. Это ползолотого. Потом золотые. Самая большая золотая называется Цельник. Другие деньги редко бывают из других стран. Твои за них примут. А блестящие возьмут без разговоров. Камнями ещё можно. Ими тоже расплачиваются.

- Ясно. Ты по размеру смотришь. И по металлу. На цифры внимания не обращаешь. С этим разобрались. Как считаешь, живность нам нужна? Её ж кормить надо. И держать где-то. В доме, сам понимаешь, это не дело.

— Надо покумекать. Курицу можно точно. Или не одну. Угол отгородим. Даже кусочек веранды. Им немного надо места. Несушек взять и петуха. Будут яйца, перо и мясо. На ярманку бы нам с тобой. Я б подсказал что взять. Это нас не будет пару дней. Может и быстрее обернёмси. Избушка резвая, молодая. Добежит мигом. Встанем в лесочке неподалёку. Оттуда пешком до ярманки. На телегу и довезем до избушки. На время, на постоялом дворе её взять можно. Мож ишшо семян, али каку саженцу. Зверей пригляди каких-нито. Я б козу взял. Коровку бы небольшую. Ишшо мож кого.

— Гриш, где корову держать? Ей хлев нужен. Ты б ещё свиней предложил. И вообще скотный двор.

— Ну… Мне с избушкой посоветоваться надо. Мож и сделаем. У нас под крыльцом место есть.

— Не поняла.

— Можно к подвалу пристроить. Утром и вечером приподымется и откроется двор. А днём, сами пусть ходют.

— Ты предлагаешь сделать в стене дверь под крыльцом? И там ещё одно помещение? И кого ты туда запихнуть хочешь?

— Корова влезет. И свинок можно. И козу. Корм в подвале держать. Травы в лесу полно. Что б огород твой не топтать, повернётся и выпустит животинку. За дом.

— Я смотрю, ты уже думал об этом. А передвигаться как с ними?

— Я с избушкой поговорю. Что б ход мягким был. Ну, не дело это, без живности! — возопил Гриша трагически.

— Так, командуй тогда избушкой сам. От меня что надо?

— Ещё леса.

Пошла искать сухостой. Таскала опять, как грузчик. Устала, ужас просто. Гриша пошептался с избушкой и они пристроили таки хлев. Растянули подвал. И двери сделали, три отдельных на улицу. Многоэтажка теперь прям. Но этого не видно, когда избушка сидит. Разделили подвал на три части вместо двух. Подвинули столбы под печью по периметру стен. Комнатку убрали. Ну и правильно. Она очень узкая была. Это они для запасов подготовили место. В средней части поставили тоже полки по трем сторонам. Внизу тазы и тару положили. Порядок навели. Сдвинули проем в тёплой части, раньше он был посередине. Теперь сразу, как спускаешься, слева дверь в хлев, по правую руку дверь в холодную, напротив в тёплую комнаты. В тёплой только столбы и по всем стенам полки до потолка между ними. Потолок подняли. Я теперь головой не стучусь. В холодной тоже полки по стенам, посередине ящики поставили для овощей. Под потолком крюки, как и были. Их больше стало. Все над ящиками. Под лестницей отделили часть. Гриша сказал, для ледника. Между комнатами коридор метровый. Удобно. В хлев заходишь, с боков отделены два больших загона с калитками у подвальной стены, и один между ними поменьше. С калиткой напротив двери. Они проделали узкие окна от тёплого помещения, что б обогревалось, как мне пояснили. И похоже немного вытянули сам дом. Места многовато как-то.

— Гриш, вы сделали шире веранду?

— Немножко.

Наконец объявился леший, с подарками. Отблагодарил за примирение. И от водяного тоже передал привет.

— Дед Петро, мы на ярмарку сходим с избушкой. Пригляди за посадками. Я все ящики на поляне оставила. Если можешь, то прорасти и что б не спёрли.

— Сделаю. Не бойся, ничего с твоими посадками не будет. Порядок на поляне навела. Тебе траву надо где?

— Да! Посередине перед домом и между плитками дорожек. Невысокую и густую. Дорогу утоптать бы ещё.

Выезжали вечером, что б людей меньше было. Гриша опять пошептался с избушкой, она подобрала пузо, вся стала более компактная, второй этаж втянула, лестница спряталась, веранду тоже дела куда-то. Один этаж, с печью столом и лавкой. И ноги. Чувствовала себя как в электричке. Так же покачивает, так же стучат лапы избушки по земле, и проносится природа мимо. Сначала качало сильно, а потом немного, как она разогналась. Мы поехали по дороге. Не стала заморачиваться и прятаться. Легла спать на печку. К утру приехали. Городок небольшой. Встали в лесу недалеко. Вопрос, как переносить домового и в чем мне идти?

— Ты как не прячься, а все равно видно. Так что, как воительница одевайся. Приставать не будут.

— Это как?

— Штаны, рубашку, куртку и оружие. На ноги сапоги или ботинки. Косу прибери повыше. А со мной так. Возьми с собой обувку. За пазуху засунь. Я в ней поеду.

Оделась, чёрные джинсы, белую рубаху, полусапожки, сверху свою косуху. На пояс ножи. Волосы вокруг головы заплела.

— А покрупнее ничего нет из оружия? Что б издалека видать, — Гриша контролировал что я одеваю.

— Если только в дедовом сундуке, — открыла и закрылась туда, — чем я смогу пользоваться? Это ж не просто повесить и всё. Надо, что б было видно, девушка умеет оборащаться с тем, что висит. Выбрала небольшую булаву. Взмахнула пару раз. Сгодится. И привесила на пояс, — Так нормально?

— Да.

До города добрались довольно быстро. К утру уже. Длинная очередь, много телег. Денег за вход не взяли. С телег брали, кто на продажу вёз. Ярмарка уже работала. Нашли постоялый двор, сняли комнату на день, заняли телегу на вечер.

Ярмарка, шумная, непонятно что где, вокруг толпа. Но меня обходят. Я тут по росту не сильно выделяюсь. Мужики примерно такие же. Гриша тихонько подсказывает, что брать и куда отвезти. Я только плачу и повторяю за ним. Деньги сразу разобрала по кучкам, так что примерно представляю чем расплачиваться. По разным карманам куртки и джинс напихала, что б не путаться. Гриша, прям размахнулся. Мешками все берет, ну и правильно. Не каждый же день так ездить. Проходим мимо рядов с тряпками, я туда не смотрю. Свои некуда девать.

— Лика!!! Вертайся взад! — меня больно ущипнули за живот, — Левее, телега с барахлом. Мужик в сером.

Подошла. Смотрю что на телеге. Ничего особенного.

— Скатерку видишь, — шепчет Гриша, — с цветочками синими? Бери! Не торгуйся даже.

— Ей, мужик, почём тряпье продаёшь?

— Да разное. Что интересует?

Я перебираю что у него есть. Рубашки, штаны, полотенца — просто отрез мягкой застиранной ткани. Все какое-то застиранное, местами грязное. Добралась до скатерти. Кладу обратно, типа, не она интересует. Рушник рядом. Неплохой. Вышит весь, но с пятнами.

— Почём?

— Пара медных малых. Штаны, рубашки — по три, исподнее по одному. Куртки по четыре. Постельное и на стол по две.

— Ладно, мож отстираю, да заштопаю, послужит ещё, — взяла скатерть и рушник. Отдала монеты, свернула и сунула в сумку через плечо. Я её для всякой мелочи взяла.

— Гриш, ты мне скажешь зачем эта тряпка старая? — шепчу.

— Не здесь! Дома!

— Как скажешь, теперь к животине?

— Да. Вот повезло-то!

Животина… Тут есть странные животные. Видела двухголовых. С двумя и тремя хвостами. Рогатые, зубастые, целиком шерстяные и лысые. Цвета тоже разные. Есть странные для меня. На синюю свинью смотрела долго. Я на Гришу надеюсь, но сама только рассматриваю, ему виднее что брать. Вполне может быть, что моё "нормально" тут "плохо" и есть лучше. Он тихонько выскользнул, пошушукался с кем-то заросшим и обратно.

— Пошли. Налево после этого ряда, третье место справа.

Выполнила инструкции. Подхожу, обычные коровы, овцы, козы, есть и птица. Ничего особого не вижу. Даже экзотичных цветов нет.

— В загон заходи. Конюший сейчас приведёт нужных.

Стою, ко мне подводят мультяшную корову. Шоколадная, мохнатая и маленькая. В половину коровы. Глаза умные. Золотистые. Посмотрела вымя, обычное. Ухоженная. Колтунов даже нет.

— Я смотрю, вы ценитель, — подошёл хозяин, — Она одна у меня. Молоденькая совсем. Даже не раздоенная толком. Не понимают люди, что такими они бывают. И умнее обычных. Стоит чуть дороже. Три полтины.

— Я её возьму и похожу, может, у вас ещё что интересное есть. Тоже редкое.

— Как не быть? Есть конечно, да вон как раз к нам идёт козочка, — он указал на белоснежную козу, что конюший вёл к нам, — Упрямая, но шерсть у неё очень тонкая и пушистая, молоко вкусное.

— Возьму. Сколько?

— Полтину с четвертью. Если хотите, можете всё посмотреть.

— Затем и пришла. Мне по секрету сказали, что у вас самый лучший выбор и скотина хорошая.

Мужик заулыбался, голос у меня громкий. Такую рекламу сделала. Конюший пропал, а я пошла бродить. Выбор и правда есть. Коровы всех обычных цветов, козы разные, с короткой и длинной шерстью, пуховые и нет. Овцы тоже разные. Мужик серьёзно любит свое дело. Все ухоженные, чистые. Не удивлюсь, если специальный человек копыта полирует и шерсть расчесывает. Подошли к хрюшкам. Конюший показывает на пятнистую небольшую свинью и хряка чёрного рядом. Куда их двоих? Гриша шепчет брать. Ладно. Хозяину сказали. Он уже сият весь. Конюший за собой зовёт. Взяла всё, что показал. Они лучше разбираются. Какие-то особые куры. И петух. Вроде закончили. Конюший опять манит за собой. Привёл в конюшню. Показывает здоровенного битюга. Красавец. Чёрный, мощный, грива длинная и кольцами. Морда хитрющая и наглая. Я умею на лошади, но это ж монстр. Копыта с мою голову.

— А не такого большого?

Конюший пожимает плечами и ведёт в другое стоило. Лошадь. Обычная. Красивая, конечно, но… Возвращаюсь к жеребцу. Погладила по носу, угостила яблоком. Конюший дал. Конь смотрит на меня и решает, подойду я ему или так, козявка под ногами мешается. Покосился заинтересованно на булаву. Осмотрел ножи. Потом меня всю. И кивнул. Вот не вру! Признали годной! Я в ауте!

— Ну ты и нахал! — усмехнулась, — Пойдёшь ко мне? Только учти, конюшни нет. И дом специфический. Место найдем, думаю. Живу в лесу. Отсюда далеко. И работа может быть разной. Вполне возможно, таскать что-то придётся. На подвиги я не езжу. Пока, во всяком случае.

Он снова кивнул. Вывожу его за повод из конюшни. Следом идёт спокойно, с достоинством. Ноги высоко поднимает, красуется.

— Барышня, этот очень норовистый. Может, кого попроще? Кобыла неплохая есть.

— Мы договорились. У меня тоже характер не сахарный.

— Как знаете. Но он дорогой. Я хотел вести на княжеский двор.

— Сколько?

— Десять серебром.

Перевожу себе. Десять рублей? Всего?

— Беру. Седло входит в стоимость? Или отдельно?

— Входит. Сейчас принесу.

Расплатилась с мужиком. Он всю живность на постоялый двор к вечеру сам приведёт и привезёт. Коня отвела сама. Устроила как положено, и опять на ярмарку. Мало ли, что ещё Грише надо. Я гуляю.

— Лика, бочки возьми. Деревянные.

Иду к бочкам.

— Лика, там семена и саженцы.

— Лика, там специи.

— Лика, крынки, правее телега.

Таким макаром мы и ходили. Гриша навигатором работал. Я устала от гомона. Зашла в лавку посмотреть оружие. Моё и дедово лучше. Даже по материалу видно. Рассматриваю, народ косится. Пусть смотрят. Есть красивые мечи и ножи. Но качество стали… Не. Щиты красивые. Один даже примерила. Круглый и лёгкий. Похоже на сплав какой-то. Не алюминий и не железо. В узорах. Неужели булат? Пригляделась, а это не узор. Сам щит такой. Стала целенаправленно рыться в оружии. Нож ведь похожий видела. Есть! С победным кличем бросаюсь к оружейнику.

— Вот. Беру!

Он хмыкнул, задумчиво посмотрел на меня и достал из под прилавка потертую кожаную коробку. Открыл и повернул ко мне. Какой же он красивый! На атласной красной ткани лежал меч. Длиной сантиметров семьдесят. Узкий, хищный, и колоть можно и рубить. Рукоять в виде дракона. Распахнутые крылья защищают руку, хвост спускается на лезвие, голова с оскаленной пастью в оголовье. Рукоятка не будет скользить в руке, выкованы мельчайшие чешуйки. Рисунок на мече весь мраморный и не повторяется. Точно булат! Это самый красивый меч, который я видела в жизни. Какая же тонкая работа! Пробежалась пальцами по дракону, рукояти. Взялась за неё. Поднимаю восхищенные глаза на оружейника.

— Сколько? — голос сел от волнения.

— Всё вместе десять золотых. И если наручи возьмёшь к мечу, кое-что покажу.

Выгружаю на прилавок свою мелочь. И начинаем считать. Хватило. Показали наручи. Я б и так их взяла! Это ж… У меня от восторга голос совсем пропал. От запястья до локтя, по краям орнамент широкой полосой в середине видна красота самого металла. А потом было волшебство. Кликом порезали мне руку приложили к нему, туда же нож, наручи и щит вниз. Оно пыхнуло, засветилось. На щите и наручах появилось изображение дракона. Ручка ножа изменилась, став копией с меча, но поменьше, а у меня на руке появилась татушка. Я заглянула под манжет. Дома рассмотрю. Ножны мне дали. Старые, потертые, но удобные безумно. Прикрепила к поясу, щит за спину закинула. Нож тоже на пояс. Наручи одела, сели, как на меня ковали. Коробку взяла с собой. Теперь вся, прям, как киборг буду. На прощание оружейник сказал, — Ты их не потеряешь. Вернутся. И позвать можно. Клинок старый. И только для защиты. Для разбоя не подойдёт. Ты на большую дорогу не пойдёшь. Видно. Потому и отдал. Наемникам он маловат. Не под мужскую руку. Для юноши сопливого или девушки. Да и смотришь ты на оружие, как я. Таких мало.

Я знаю, что у меня маньячный взгляд на хорошее оружие. Папа и дедушка приучили. Ура! У меня тоже свое оружие есть! Моя прелесть! Так… А почему допустили, что б я его нашла? Надо подготовиться к обороне. Рвы и ловушки вокруг избушки, колючая проволока по верхам забора и ток по ней, мины, собаки по периметру… Н-да. Меня несёт. Из всего можно забор, ловушки и собак. Собак…

— Гриша, а собак где взять можно? Не бобика, а для охраны? Что б серьёзная псина. Нашу избушку охранять. Что-нибудь особенное. Очень внушительное. Ну или не собаку. Живность для охраны.

— От ты задала задачу… Не знаю, даже. Почитаем. Посмотрим. Посоветуемся. Здесь вряд ли есть. Можно походить, конечно. С конюшим посоветуюсь. А ты пока на постоялый двор иди. Отвозить уже надо потихоньку.

Избушка раскинулась, все двери пооткрывала. Я возила, Гриша раскладывал. Сразу всё по местам. Подумала и остались ещё на один день в городе. Избушке материалы нужны. Я её украсить обещала. Значит доски. Забор бы тоже хорошо. Часть столбами, часть досками. Плетень не серьёзно. Им огорожу посадки. А в лесу где материалы взять? Завтра пойдём на строительную часть и по мастерским.

Какими глазами смотрел конь на мою избушку. Чуть копытом у виска не покрутил, когда сказала, что поедем в ней. Надо имя ему придумать, кстати. Остальная животинка спокойно реагировала. Гриша весь радостный скакал по дому. Настоящее хозяйство же. Даже конюшего хотел сманить к нам. Я подумала и разрешила. Нужен же кто-то ухаживать за зверьём. Коня определила пока на терассу. Для кур с другой стороны сделали домик узкий, до перилл. Выход им сделали в другую сторону. Смотрится как высокая тумба. Неплохо. Не мешается. Освободили всю противоположную сторону для коня. Сделали ясли, поставили ведро с водой. За водой ездила далеко. Хорошо, телегу не отдали ещё. Река тут не близко. Не продумали мы этот момент. Но привезла много. Всю телегу тарой заставили. Животным и нам пить надо, готовить, мыться и стирать надо.

— Гриш, На зиму можно будет терассу утеплить. И ещё дверь поставить. И куры не помёрзнут. Собственно, а почему на зиму? Мы в лесу. Сухостой и тут есть. И телега. Не на себе тащить. Завтра с утра за материалами, потом в лес. И сделаем тут сразу. Если чего не хватит, докупим. Как считаешь?

— А и правильно. Задержимся, так ничего страшного. Посадки твои не убегут. Леший ноги повыдергает, если что. Можно и на день, и на два.

— А теперь пошли, расскажешь про тряпку. И рушник бери. Я тебе покажу как можно отстирать даже такую негодящую тряпку.

Нашла стиральную машинку, её к таре определили. Налила горячей воды, в неё потёрла на мелкой тёрке дегтярного мыла и разболтала. Сам рушник в воде этой ополоснула и пятна мылом натерла. Сверху на машинку положила.

— Теперь подождать надо. Если не все отошли, то ещё разок натереть, а потом простирнуть. Рассказывай. Что за тряпка.

— Это самобранка, — Гриша шептал мне в самое ухо.

— И? В чем проблема?

— Она может достать любое блюдо. Но, если оно появляется у тебя, то где-то пропадает. Понимаешь? Обычно договариваются с таверной какой. Они готовят. Но мы-то в лесу. И ни с кем не договаривались.

— Так, дай подумать… Нет сейчас в голову ничего не идёт. Потом. Проверяем нашу тряпочку. Видишь, почти отошло, теперь ручками немного и в машинку. Смотри, — раскручиваю машинку. Таки пригодилась. Спасибо, мама. Покрутила несколько минут, вынула, ещё ручками чуток, чистая. В ведре с холодной водой прополоскала, выжала и на перила лестницы повесила.

— Твой будет, личный.

Отстиранный рушник оказался не серым, а белым, с ярко-красной вышивкой крестиком петухами. Гриша прослезился. И сказал, что отстирает скатерку сам. Постарается.

— Ты замочи её в воде этой. Полежит с часочек и потом посмотришь, где натирать. И горячей подольешь. Я спать. Устала от этой ярмарки, а завтра опять туда.


Загрузка...