Поцелуй убийцы

— Ты только что сказала мне, что не веришь в обещания.

Что-то промелькнуло в её глазах.

— В данном случае я сделаю исключение.

***

Я не собиралась киснуть. Я выше этого. Кроме того, нам нужно найти Маркуса Лайонса.

Не было смысла бесцельно бродить по улицам и выглядывать его лицо, и если говорить с вампирами, то я лишь потрачу своё время впустую, потому что Лукас позаботился об этой стороне поисков. Я лишь буду повторно делать уже выполненную работу, если начну искать друзей и знакомых Маркуса Лайонса.

Я постаралась подумать о том, куда мог подеваться Лайонс. Он не мог быть в публичном месте. Он не мог заселиться в отель или бывать в тех местах, где его лицо заметят камеры наблюдения. К этому моменту весь город знал, что Маркус Лайонс — убийца. Он где-то вне видимости.

В какой-то момент ему понадобится доступ к человеческой крови; без неё он умрёт с голода. С этой мыслью я поискала местные больницы, обращая внимание на те, что расположены в тихих местах и имели хороший банк крови. Центр донорской крови при больнице в Эджвере вполне мог стать отправной точкой.

Я прыгнула в Таллулу и повернула ключ в замке зажигания. Её двигатель зачихал, но она решительно отказывалась делать что-либо ещё. Я на мгновение прикрыла глаза.

— Да, — сказала я вслух. — Это более выгодное место, чтобы задержаться. Бродить по Лондону в поисках вампира, который не хочет быть найденным — это не лучший план. Но возле той больниц есть пустующие здания, и мне же надо что-то предпринять, — я помедлила. — Пожалуйста, Таллула? — я выждала мгновение и снова повернула ключ.

Она зачихала и зафыркала; её выхлопная труба извергла облако чёрного дыма, но двигатель так и не завёлся.

— Я потом отвезу тебя на автомойку, — пообещала я, готовая снизойти до подкупа. — Даже раскошелюсь на полировку.

Ничего. Я зашипела, приготовившись сменить пряник на кнут, но прежде чем я успела пригрозить, что разберу её на запчасти и оставлю ржаветь на допотопной свалке, мой телефон зазвонил. Я вздохнула и ответила, не взглянув на экран.

— Это детектив-констебль Эмма Беллами.

Я ничего не услышала. Нахмурилась.

— Алло?

— Привет, Мушкетёр.

Я резко выпрямилась. Голос Зары звучал странно… натужно.

— Зара? Что происходит?

— Будет ещё два, — прошептала она.

Я вся заледенела.

— Ещё два чего? Ещё два убийства?

— Да. Ещё два убийства, — она тихо помычала. — Но я не поэтому звоню.

— Зара…

Её тон изменился. Она не казалась счастливой или удовлетворённой, а странно тоскливой.

— Думаю, мы могли бы быть друзьями в другой жизни. Ты кажешься приятным человеком.

Теперь я встревожилась.

— Что происходит?

Последовала очередная пауза, затем она вздохнула.

— Я звоню сказать, что мне жаль. Я очень сожалею. Я не хотела этого, но я не могу это контролировать, — печально добавила она.

Моё сердце ухнуло в пятки.

— Ещё я должна сказать тебе, что почтальон не всегда звонит дважды. И ты должна остерегаться бойких языков и старательно продуманной лжи.

— Тебе нужно дать мне больше информации. Времени вечно не хватает, Зара. Мне нужно больше деталей, чтобы предотвратить следующие убийства.

— Время будет на твоей стороне, Мушкетёр. Береги себя, — раздался щелчок.

— Зара? Алло? — я тряхнула телефон, будто это как-то восстановит соединение. — Проклятье!

Он снова зазвонил. Я поспешила ответить.

— Зара?

— Откуда ты узнала, что я поэтому звоню?

Я моргнула.

— Лукас?

— Он самый, — его тон был сухим.

Мой ужас не унялся.

— Ты нашёл её. Ты нашёл Зару.

— Да. За неимением бл*дского Маркуса Лайонса, Кассандра — следующий лучший вариант. Её фамилия Томас. Зара Томас. Я сейчас еду к её дому.

О.

— Лукас, — произнесла я. — Ты не можешь к ней приближаться. Она только что позвонила мне, и судя по её словам…

— Я не буду к ней приближаться, — он казался раздражённым. — Я же уже сказал тебе, что не буду, — он помедлил и добавил: — Дважды.

— Твои люди тоже не могут к ней приближаться.

— Мои люди, — рявкнул Лукас, — сделают как им сказано.

Маркус Лайонс не делал как ему сказано. Я сумела сдержать эту реплику. Напряжение зашкаливало, и едкая реплика не поможет нам обоим.

— Где ты? Где она? — я снова повернула ключ Таллулы, и на сей раз её двигатель завелся с плавным урчанием.

— На юге города. Кройдон, — сказал он и дал мне адрес.

— Я приеду как можно скорее, — я втянула вдох. Даже зная, что это снова вызовет его раздражение, я повторила: — Держись на расстояние, пока я не доберусь, Лукас. Пожалуйста.

— Да, да.

Я глянула дальше по улице на здание Харриса и растущую кучу полицейских и зевак. Я должна была сказать Мюррею, но знала, что он меня не послушает. Ну и пошёл он нафиг.

Я тронула Таллулу с места и поехала.

Глава 25

— Почтальон не всегда звонит дважды? — Колкахун казалась такой же сбитой с толку, как и я. — Я не знаю, что это значит. Что ещё она сказала?

— Что ей жаль. И что надо остерегаться бойких языков и старательно продуманной лжи.

— Да ёб вашу мать, — пробормотала Колкахун. — Последнее я и сама могла бы сказать. Она определённо не упрощает задачу, да?

— Я ничего не могу из этого вынести, — согласилась я. — Но может, она даст мне больше, если я поговорю с ней лицом к лицу. Нам нужно больше.

— Действительно. Мюррей чуть ли не в припадке бьётся. Харрис нигде не появлялся, и мы не знаем, где он.

Я заскрежетала зубами. Мы до сих пор не выигрывали. Пока что.

— Будь на связи, — сказала я.

— Ты тоже.

Я завершила вызов и сосредоточилась на дороге. Я не очень хорошо знала Кройдон; это часть окраин Лондона, и обычно сверхов тут не встретишь. Я знала, что эта местность подвергалась серьёзной перестройке, и что у неё имелась обширная история, уходившая вплоть до Книги страшного суда, но на этом всё.

(Книга страшного суда — кадастровая книга Вильгельма Завоевателя, поземельная перепись 1085–1086 гг., — прим).

Слава богу за навигацию на телефоне, которая привела меня на улицу Зары без особых проблем. Я сбросила скорость, проверяя номера домов и высматривая Лукаса и его толпу вампиров.

Как только я проехала следующий изгиб дороги, я их увидела. В здешнем районе они бросались в глаза как маяки. Зелёный пригород — не место для кучки кровососов, и судя по напряжённым лицам, смотревшим из окон домиков вокруг, жители это знали.

В теории Лукас не делал ничего неподобающего — он просто прислонялся к дверце своей машины, скрестив руки на груди — но ему и не нужно было ничего делать. С его непроницаемым лицом и напряжённой позой он выглядел опасным. Чёрт, да в его нынешнем настроении он и был опасным. С другой стороны, если так подумать, я тоже.

Я осмотрелась по сторонам. Четыре других вампира держались поблизости, и я знала, что ещё многие оставались вне поля зрения. Выслеживание Зары заняло много времени, и Лукас не будет рисковать, позволяя ей ускользнуть как Маркусу Лайонсу.

Я выпрыгнула из Таллулы и пошла к нему.

— Ты понижаешь градус настроения во всём квартале, — сказала я, стараясь развеять напряжение. Шутка вышла неудачной, и Лукас почти не отреагировал.

Я потянулась и положила ладонь на его руку. Другие вампы отвернулись, давая нам хотя бы иллюзию уединения.

— Между нами всё хорошо? — тихо спросила я.

— Да, — он не смотрел на меня.

Я настаивала.

— С тобой всё хорошо?

— Да, — Лукас повернулся ко мне. Его лицо был замкнутым, но я заметила боль, промелькнувшую в глубинах его чёрных глаз. — Ладно, — признал он. — Может, я и не в порядке. Я стою у дома Кассандры, потому что мне не доверяют заходить туда одному. Один из моих вампиров — серийный убийца в бегах, и я не могу его найти, несмотря на все прилагаемые усилия.

Он сжал кулаки.

— Мне нравится контролировать ситуацию — мне нужно контролировать ситуацию. Это единственный известный мне способ выжить, — он покачал головой. — Но прямо сейчас я ничего не контролирую. Я не могу справиться с хаосом, Эмма. Я не так устроен.

На мгновение он выглядел как маленький потерянный мальчик. Я отпустила его ладонь и вместо этого обняла, крепко обвив обеими руками его тело.

— Это нормально — не всегда контролировать ситуацию, — прошептала я. — Ты Лорд Лукас Хорват. Ты сможешь справиться со всем, что подкинет тебе жизнь. У тебя есть люди, которые тебе помогут. Я тебе помогу.

Он тоже обнял меня и опустил голову.

— Тяжело, когда фасад спадает, и ты видишь настоящего меня, — пробормотал он мне на ухо.

— Я люблю настоящего тебя. Я не хочу фасад.

— Боже, — произнёс он. — Я так сильно тебя люблю.

— Настоящую меня?

В его голосе наконец-то послышалась улыбка.

— Всегда.

Мы отстранились и несколько секунд смотрели друг другу в глаза, словно нуждаясь в дополнительном заверении, что мы поддержим друг друга.

Я отбросила своё беспокойство насчёт последнего послания Зары и сделала глубокий вдох.

— Пойдём вместе поговорим с Зарой. Это поможет тебе почувствовать, что у тебя есть контроль, — я улыбнулась ему. — Я доверяю тебе с ней. Правда.

Лукас на мгновение выглядел удивлённым, затем покачал головой.

— Не стоит, — сказал он. — Тебе не стоит доверять мне в этом. Я стараюсь думать о ней более по-доброму, Эмма, правда. Есть достаточно доказательств, что она настоящая Кассандра, и я знаю, что это не её вина. Она не заслуживает моего к ней отношения, и я старался отогнать эти чувства прочь, — он вздохнул. — Но я ещё не пришёл к этому. Возможно, никогда не приду. Будет лучше для неё, если я останусь снаружи. Мысль о том, на что она способна, ужасает меня. Прости.

Я знала очень немногих людей, способных признаться, что что-то или кто-то их пугает.

— Не извиняйся, — я дотронулась до его щеки. — Ты честен, и не только со мной, но и с собой. Я поговорю с ней, а там дальше решим. В котором она доме?

— Тот, что в конце, — сказал он. — Розовый.

Я застыла. Розовый дом. Нацарапанная заметка в квартире Алана Харриса.

— Что? — натужно переспросила я. — Что ты сказал?

— Розовый дом, — повторил он. — В конце террасы.

Я побежала ещё до того, как Лукас договорил. Я рванула по улице на максимальной скорости, какую только могло развить моё тело феникса. К тому моменту, как я добралась до розового дома Зары, моё сердце гулко колотилось о рёбра, но не от физической нагрузки, а от страха.

Я постучала в дверь и закричала, но не ждала ответа. Я дёрнула дверную ручку, приготовившись выбить дверь, если придётся, но та легко поддалась, и я ворвалась внутрь.

Чтобы найти её, не потребовалось много времени.

Тело Зары лежало на кухонном столе. Она была распростёрта, руки и ноги свешивались с краёв. Её глаза были закрыты, и на один отчаянный момент я подумала, что она в порядке. Затем увидела зияющую рану в центре её груди и поняла, что это не так.

Я ахнула, ощущая себя так, будто моё сердце тоже пронзили. Прошло чуть больше часа с тех пор, как я говорила с ней по телефону.

Я услышала крик с порога. Испытывая тошноту, я обернулась.

— Я чую кровь, — произнёс Лукас, побледнев. — Она…

— Она мертва, — сказала я. Или, по крайней мере, попыталась; мои губы формулировали слова, но звука не последовало. Я попробовала ещё раз. — Она мертва, — я с трудом сглотнула. Слава Богу, он здесь. Слава Богу, я не одна. — Я говорила с ней по телефону прямо перед тем, как ты мне позвонил. Час назад она была в порядке. Когда именно ты сюда приехал?

— Я звонил тебе, будучи в дороге, — сказал он. — Приехал, может, через полчаса после нашего разговора.

— Само собой, после твоего прибытия ты не видел никого, кто бы входил или выходил через парадную дверь. Что насчёт чёрного хода?

— Я проверю. Подожди.

Я не хотела, чтобы он уходил, но убийца может всё ещё находиться поблизости. С момента убийства Зары прошли не часы, а минуты. Ублюдок работал быстро; Алан бл*дский Харрис работал быстро.

Моё нутро скрутило. Я могла это остановить. Я должна была это остановить. Я подвинулась обратно к телу Зары. Она сказала мне, что ей жаль, и что мы могли бы быть друзьями. Она знала, что случится?

Я понимала, что не надо это делать — дотрагиваться до тела Зары шло вразрез с любыми протоколами поведения на местах преступлений. Я не могла объяснить, почему, даже самой себе, но я протянула руку и кончиками пальцев задела её ладонь.

— Мне жаль. Боже, Зара. Мне так жаль.

И тут я почувствовала что-то. Я напряглась. Её пальцы только что дёрнулись? Она до сих пор жива? Я опустила взгляд к кровавому безобразию в центре её груди. Это казалось невозможным. Она никак не могла такое пережить. Ведь так?

Я обошла стол по кругу, и моя кровь шумела в ушах, когда я прижала пальцы к основанию её горла, прощупывая пульс. Ничего. Её кожа уже ощущалась прохладной. Она определённо мертва.

Я сглотнула и попятилась обратно назад. Я должна сообщить об этом, должна поговорить с Мюрреем и Колкахун.

— Мотоцикл, — сказал Лукас с порога, переводя взгляд между Зарой и мной.

Я уставилась на него.

— Спустя пару минут после того, как мои парни заняли позицию позади дома, мотоцикл взревел и уехал. Мотоциклист был один. Они не видели его лицо из-за шлема, но это определённо мужчина. И ещё, — мрачно добавил он, — он рванул так быстро, что чуть не грохнулся на повороте в конце улицы.

— Это он, — выдохнула я.

Взгляд Лукаса вернулся к Заре, задержавшись на дыре в её груди.

— Сзади к мотоциклу было пристёгнуто что-то вроде сумки-холодильника.

Сумка-холодильник? Нет. Я думала, хуже быть уже не может, но ещё как может. Всегда может. Я подвинулась и снова взглянула на рану Зары.

— Я не могу разглядеть. Крови слишком много, — я взглянула на Лукаса, и мой голос понизился до едва слышного шёпота. — Он забрал её сердце?

Лукас втянул вдох.

— Похоже на то.

Моя голова шла кругом.

— Он где-то оставит его для Маркуса. И потом Маркус использует его, убивая кого-то другого.

«Третий раунд решающий, — подумала я. — Бл*дский третий раунд решающий».

Я прижала основания ладоней к вискам. Я не могла позволить ужасу взять надо мной верх; времени не было.

— П Парк.

— Что это?

— Алан Харрис, мужчина, который убил Зару, Питера Пиковера и Сэмюэля Брансвика. Мы нашли его квартиру, но его там не было, потому что он был здесь. Там была заметка. Розовый дом. И П Парк, до двух часов. Готова поспорить, он планирует оставить сердце Зары в П Парке до двух часов, чтобы его мог забрать Маркус Лайонс.

Лукас посмотрел на наручные часы.

— Уже начало второго. Неудивительно, что он спешил, — он покачал головой. — Но я не знаю никакого П Парка. Могу спросить у остальных…

— Нет, — перебила я. — Погоди. Зара тоже кое-что говорила, — я пыталась вспомнить точную формулировку. — Я должна остерегаться бойких языков и старательно продуманной лжи. И почтальон не всегда звонит дважды.

— В этом нет никакого… — Лукас резко умолк и посмотрел мне в глаза. — Почтальонский Парк, — выдохнул он.

Я уставилась на него.

— Точно. Нам надо как можно быстрее собрать всех туда.

— Все, кто свободен, ищут Маркуса Лайонса. Я не думаю, что кто-то вблизи Почтальонского Парка.

— Тогда тебе надо отправить их туда, — я стиснула зубы. — Сейчас же.

Глава 26

При нормальных обстоятельствах Почтальонский Парк — одно из самых очаровательных уголков в центре Лондона. Это зелёный оазис буквально в шаге от Собора Святого Павла и поистине душевное местечко. Там находится публичный мемориал и десятки гравированных табличек, посвящённых людям, которые умерли, спасая других, и чьи имена в противном случае могли быть забыты. Люди, увековеченные в Почтальонском Парке, были настоящими героями, и поэтому мысль о том, что Харрис и Лайонс использовали его как часть своей больной игры, казалась особенно тошнотворной.

— Если Мюррей заполонит парк полицией, их обоих спугнут, — предупредила я Колкахун, пока вжимала в пол педаль газа Таллулы и неслась к центру Лондона. — Это наш шанс поймать их обоих. Мы не можем облажаться.

— В кои-то веки детектив Мюррей на шаг впереди. Он предпринимает меры предосторожности, — она помедлила. — Но у Харриса хорошая фора. На мотоцикле он намного быстрее может передвигаться в дорожном трафике. Он уже мог приехать и уехать.

Вероятность этого была весьма высока.

— К счастью, — продолжала Колкахун, — расположение парка подразумевает, что те окрестности всегда кишат полицией. Мюррей послал пару патрульных прогуляться там. Они не приблизятся к Харрису, если увидят его, но сядут ему на хвост, если он появится. Все остальные высматривают мотоцикл.

Я выдохнула. Ладно. Зара сказала мне, что время будет на моей стороне. Время не было на её стороне, но я вынуждена была надеяться, что она говорила правду. Если так, может, мы сумеем положить конец всему этому ужасу.

— Мне осталось ехать менее пятнадцати минут, — сказала я. — Держи меня в курсе.

— Будет сделано.

Я пронеслась через следующий светофор. Лукас ехал где-то позади меня в своей машине, с вампами, которые поехали с ним к Заре. Его машина была намного роскошнее и дороже Таллулы, и на открытой дороге он бы давно обогнал нас, но Таллула имела преимущество на оживлённых улицах. Она могла проскользнуть по узким улочкам и обгонять более крупные автомобили так, как это не могла делать большая машина Лукаса.

— Давай, девочка, — подгоняла я. — Так быстро, как ты можешь.

Таллула выложилась на абсолютный максимум. К тому моменту, когда над близлежащими крышами показались купола собора Святого Павла, позади осталось много сердитых гудков и немало почти-столкновений, которых мы чудом избежали.

Почтальонский Парк был уже совсем рядом, когда перед нами показался автобус, и мне пришлось ударить по тормозам. Другая половина дороги была слишком оживлённой, чтобы нырнуть туда, а автобус ехал слишком медленно. Я выругалась и поискала место, где я могла бы остановиться и выскочить. Быстрее будет пробежать остаток пути.

Мой телефон снова зазвонил. Я выкрутила руль Таллулы влево так, что она заехала на тротуар. Пожилая женщина погрозила мне кулаком, но я проигнорировала её и ответила на звонок.

— Колкахун, — сказала я.

По её голосу я поняла, что новости не хорошие.

— Он пришёл и ушёл, — ровным тоном сказала она. — Под деревом оставлена сумка-холодильник. Патрульные к ней не притрагивались. Они держатся на расстоянии, но так, чтобы видеть её.

Я заскрежетала зубами.

— Харриса не видно? Мотоцикла тоже не видно?

— Боюсь, что нет.

Чёрт. Я выпрыгнула из Таллулы, держа в руке арбалет, и побежала мимо автобуса к концу улицы.

— Ладно, — выдавила я. — Я уже не далеко. Я пешком и доберусь до парка менее чем через пять минут.

— Сохраняй трезвый рассудок, — посоветовала она. — Мы ещё можем поймать Лайонса.

Я кивнула, добравшись до перекрёстка и обойдя смеющуюся группу подростков.

— Идиот думает, что крутой, раз он на большом мотоцикле, — сказал один из мальчиков.

— Он нас чуть не переехал, — ответила девочка рядом с ним. — Дебил.

Я резко остановилась и развернулась. В Лондоне много мотоциклов, и вероятность того, что они говорили об Алане Харрисе, близки к нулю. И всё же я не могла это игнорировать.

— Какой мотоцикл? — потребовала я. — Где?

Вся группа уставилась на меня как на сумасшедшую. Одна из девочек покосилась на мой арбалет, затем снова на моё лицо.

— Погодите, — медленно произнесла я. — Вы та женщина-сверх. Детектив, который не может умереть.

Первый мальчик выпучил глаза.

— Это значит, что если мы вас убьём, мы не попадём в тюрьму за убийство?

Я потянулась к удостоверению. Для болтовни с подростками сейчас определённо не время и не место.

— Мотоцикл, — прошипела я. — Вы где его видели?

— Вон там, — мальчик показал большим пальцем за плечо. — На последнем повороте.

— Видели, куда он поехал?

Одна девочка показала вправо. Другая влево. Бл*дь.

— Ладно, — пробормотала я. — Всё равно спасибо, — шансы в любом случае были малы. Я начала уходить от них.

— А видео поможет? — крикнула одна мне вслед.

Я развернулась. Девочка с длинными каштановыми волосами и веснушчатым лицом подняла телефон.

— Он был засранцем, — прямо сказала она. — Я засняла его и подумала, что потом загружу в TikTok. У меня больше пяти тысяч подписчиков.

Благослови, Господи, подростков и социальные сети.

— Можно мне? — спросила я.

Она передала телефон, и я повозилась с кнопками, пока, наконец, не сумела воспроизвести видео.

Это он — забрало шлема было поднято, и это определённо он. Он громко обматерил детей и плюнул в их сторону, после чего опустил забрало и газанул, уезжая прочь. Хватило ерунды, чтобы Алан Харрис показал свою истинную натуру. Я наблюдала, пока трясущееся видео показывало ревущий мотоцикл. Номерной знак был отчётливо виден.

— Он сам начал, — сказала она. — Не мы. Он чуть не сбил Дрю.

Я кивнула, едва слыша её, и уже прижимала телефон к уху.

— Мне нужно в реальном времени отследить передвижения мотоцикла, — сказала я полицейскому оператору. — Сейчас же, — я зачитала номерной знак.

— Секундочку, — ответила оператор.

— Эй, — сказала девочка. — Если вы знаменитая, можно мне ваш автограф? Можно опубликовать это на моём TikTok-канале?

Я нашла визитку и передала ей. Это меньшее, что я могла сделать. Её глаза выпучились.

— Круто.

Оператор прочистила горло.

— Нашла. Он только что свернул направо, на Госвелл-роуд и направляется на север, в сторону Нортгемптон-сквер.

Я повернулась и снова побежала.

Он недалеко уехал. Я услышала мотоцикл ещё до того, как увидела — он остановился на красный сигнал светофора, и Харрис взревел двигателем. Он явно спешил убраться оттуда. Я гадала, может, он что-то увидел в Почтальонском Парке и сообразил, что его время вышло. Это неважно; теперь я его видела. Светофор переключился на зеленый.

Я рванула за ним. Перепрыгнула через йоркширского терьера, нюхавшего столб, и обежала его владельца. Когда группа туристов преградила мне путь, я выскочила на дорогу и на полной скорости побежала к мотоциклу. Если он не будет смотреть в зеркала заднего вида, я его догоню.

Впереди ждали новые светофоры. Я подняла взгляд. Они менялись на красный. Ему придётся снова остановиться… и тогда я его нагоню. Я опустила голову и усиленно побежала по дороге, пока не добралась до череды притормозивших машин. Теперь до него оставались считанные метры.

Харрис на пару сантиметров повернул голову. На протяжении долгой секунды он не шевелился, а потом его тело напряглось. Он меня заметил. Он знал.

Он газанул вперёд, игнорируя самые базовые ПДД и пролетая на красный. Такси, ехавшее по поперечной дороге, ударило по тормозам, чтобы избежать столкновения, но Харрис почти не затормозил.

Я выругалась и рванула за ним, мимо светофоров, мимо потрясённого таксиста. Харрис вильнул, чтобы избежать рытвины на дороге, и я сократила разрыв ещё на метр. Я могла это сделать. Я феникс, напомнила я себе. У меня есть и скорость, и сила.

Я оказалась ещё ближе. Теперь Харрис паниковал, и его хватка на руле дрогнула. Он явно не был опытным мотоциклистом. Когда он пошатнулся и вынужден был сбросить скорость, чтобы удержаться, я настигла его и бросилась, прыгнув в воздух и накинувшись на его спину. Харрис повалился вправо, а мотоцикл и я — влево.

Я плохо приземлилась. Моя лодыжка оказалась придавлена тяжёлым корпусом мотоцикла, и боль прострелила мою ногу и плечо. Я зашипела и постаралась как можно быстрее подняться, но я потратила слишком много энергии, догоняя его.

Он вскочил на ноги намного быстрее, чем я, и уже убегал прочь. Я двинулась за ним, но меня тормозила кричащая агония, пронзавшая моё тело. Я задержалась слишком надолго.

Харрис метнулся за первый попавшийся угол, пока я сдерживала волну головокружения. Я не могла позволить себе обморок. Я стиснула зубы и устремилась за ним, двигаясь как можно быстрее.

Это было недостаточно быстро. Когда я свернула за угол, Алан Харрис скрылся. Чёрт.

Я вытерла непроизвольные слёзы боли со щёк и сделала телефонный звонок. Ничего ещё не закончилось. Я не в настроении сдаваться.

***

— Вам больно, детектив? — сладеньким тоном поинтересовалась Баффи. — Хотите, чтобы я поцеловала болячку, и всё прошло? — я сердито посмотрела на неё, и она рассмеялась. — Простите, но вы правда выглядите не очень хорошо.

— Я в порядке, — вроде как. Я кивнула в сторону улицы, на которой скрылся Алан Харрис. — Он побежал в ту сторону примерно двадцать минут назад, так что он может быть где угодно. Он мог запрыгнуть на автобус или поймать такси, но скорее всего, по-прежнему передвигается пешком, чтобы никто не видел его лицо. Он знает, что мы его преследуем, и это работает нам на руку. У меня нет его вещей, чтобы дать тебе понюхать, но…

— Не волнуйтесь, я чую его страх. Если он поблизости, я смогу его выследить.

Я махнула ей.

— Тогда иди как можно быстрее. Я сделаю всё возможное, чтобы не отставать.

— Поняла, — она улыбнулась мне. — Я достану его для вас.

Баффи рванула на максимальной скорости, а я похромала за ней. Пусть ей потребовалось время, чтобы добраться, я знала, она — лучший шанс настигнуть Харриса. Взять след — это более хорошая идея, чем бесцельно бродить по соседним улицам.

Я колебалась, звонить ли другим, потому что их запахи могут усложнить ситуацию и облегчить бегство Харриса. Лучше действовать просто, говорила я себе. Как только Баффи найдёт его, я сообщу Мюррею. Я могла лишь надеяться, что он увлечён арестом Маркуса Лайонса.

Я заставляла себя двигаться сквозь боль. Чем сильнее я подгоняла себя, тем легче становилось притворяться, что мне не больно. Поначалу я ковыляла за Баффи, но через несколько мгновений побежала трусцой. Потом я поплачусь за это, но пока что адреналин поддерживал меня на ходу.

Я последовала за ней по первой улице. В конце Баффи повернула налево, а потом снова налево на следующем перекрестке. Во мне вспыхнула надежда. Харрис паниковал и по сути бегал кругами.

Во рту у меня пересохло, ноги дрожали, но мне удавалось держать Баффи в поле зрения. Когда она остановилась и медленно повернулась, держа нос по ветру, я знала, что она его нашла.

Я догнала её.

— Он там, — она показала на тёмный, зияющий вход на подземную парковку. — Я в этом уверена. Мне зайти и достать его для вас?

— Нет, — это дела полиции. Больно мне или нет, но я найду Харриса и арестую. Я кивнула в знак благодарности, понимая, что это не услуга, которой я обязана Баффи. Затем подумала кое о чём ещё. — Вообще-то, можешь оказать мне ещё одну быстренькую услугу?

— А что мне будет?

— Улицы, свободные от серийного убийцы, — прорычала я.

Она поджала губы.

— Справедливо.

Я бросила ей телефон.

— Мне надо, чтобы ты позвонила детективу Мюррею. Его номер есть в моём телефоне. Представься и объясни, где я, и что происходит, — я не скрывалась от Мюррея, просто разумно распределяла время. Я подумала ещё немножко. — Если Мюррей не станет слушать, попробуй детектива Колкахун. Её номер…

— Тоже в вашем телефоне. Поняла, — она улыбнулась. — Повеселитесь там.

Да, да. Я дважды перепроверила арбалет. Хотя Алан Харрис был человеком, и я не имела права использовать арбалет против него, возможно, мне придётся защищаться.

Я направилась внутрь.

Парковка оказалась крупнее, чем я ожидала. Я не знала точно, что это за здание, но судя по местоположению и дорогим машинам, оно принадлежало какой-то элитной компании. Это хорошо. Если Харрис не окажется опытным угонщиком и не имеет при себе нужных инструментов, то он не сумеет вскрыть одну из машин. А даже если и сумеет, то не получится завести двигатель. Дни, когда машины можно было завести замыканием проводков, практически остались в прошлом.

Помещение было хорошо освещённым. Я не видела теней, которые указывали бы на передвижения Харриса, и я ничего не слышала. Возможно, он пытался угнать машину и потерпел провал. Возможно, он уже поднялся в здание и нашёл альтернативный выход.

Надеясь, что это не так, я пошла вперёд. Добравшись до первого ряда машин, я нагнулась и проверила под ними. Там имелось несколько лужиц масла, но ничего, что указывало бы на то, что внизу прячется мужчина. Я встала и продолжила, проверяя каждый уголок и укрытие в тени.

Я миновала примерно половину и готовилась заглянуть за большую цементную колонну, когда услышала характерный сигнал, с которым дверцы машины отпирались с брелка. Может, это офисный сотрудник отправлялся на обед или встречу, а может, кто-то по глупости оставил ключи под надколесной аркой, и Алан Харрис их нашёл. Пока не узнаю обратного, буду рассчитывать на второй вариант.

Я скрылась из виду за колонной, услышав, как заводится двигатель, и машина едет в мою сторону из задней части парковки. Чтобы выехать, ей придётся проехать мимо меня. Идеально. Я не в той форме, чтобы бежать за машиной, но если повезёт, мне и не придётся.

Я ждала до последнего момента, готовя своё тело к дальнейшим событиям и натиску новой боли. Когда машина приблизилась, я выпрыгнула из-за колонны, встала на её пути и подняла арбалет.

Наверное, именно боль помогла мне избежать наезда. Я ужасно поморщилась, когда моё тело пронзила агония. Судя по выражению лица Харриса за рулём, он искренне верил, что я сейчас выстрелю из арбалета, и болт сквозь стекло вонзится в его череп. Он ударил по тормозам и остановил машину в дюймах от моего тела, затем уставился на меня испуганными глазами. Он тут убийца; я не знала, почему это он боялся.

Несколько долгих секунд мы смотрели друг на друга. В итоге он опустил окно и выкрикнул:

— Вы из полиции. Вы не можете меня застрелить. У вас будут проблемы! — его голос дрожал. — Про вас узнают!

По моему лбу стекла капелька пота. Боль в плече означала, что мне сложно было стабильно держать арбалет нацеленным на него.

Я заставила свой голос звучать твердо.

— Если выйдете из машины и сдадитесь, то не будет причин стрелять, — для того, кто убил трёх людей, он поразительно беспокоился о своём благополучии. — Я не наврежу вам, Алан. Но мне надо арестовать вас. Безо всяких проблем.

Его лицо будто обмякло.

— Проблем не будет.

Я уставилась на него. Он реально сейчас плачет?

— Я смирно пойду с вами, — он всхлипнул, икнув. — Обещаю. Я больше никому не хочу вредить.

— С чего бы, чёрт возьми, мне верить хоть единому вашему слову? — спросила я с искренним любопытством. — Вы убивали, и не раз.

Он замахал руками, всплескивая ими в лихорадочной демонстрации того, что он говорит правду.

— Я не убивал Рози! Она не была моей жертвой!

И это должно означать, что он хороший парень?

— А другие, — лепетал он, — они ничего не почувствовали. Я позаботился, чтобы они не страдали.

Боже, он настоящий добряк.

— Вы медбрат, бл*дь, — сказала я. — Вы должны помогать людям. Вы должны их лечить.

Харрис уронил руки.

— Я вам всё расскажу. Я всё объясню. Я лишь хотел сделать его счастливым. Он сказал, что всё будет нормально… он сказал, что соревнование будет весёлым.

— Где он? Где Маркус Лайонс?

— Это я вам тоже скажу. Просто пожалуйста, пожалуйста, не стреляйте в меня, — его голос звучал натужно.

— Выходите из машины с поднятыми руками, — я всё ещё была готова к тому, что Харрис резко ударит по газам и собьёт меня машиной.

На его лице пробежала гамма эмоций. Как будто прочитав мои мысли, он предпринял последнюю попытку отваги.

— Я мог бы вас переехать! Поехать дальше и сбить!

— Могли бы, — спокойно сказала я. — И я бы умерла, но лишь временно. Вы должны были слышать обо мне. Я умру, а потом вернусь, и если это случится, я буду зла. Очень, очень зла, Алан. Я снова найду вас, и тогда уже не буду такой терпеливой. Конечно, — добавила я, — мне и не понадобится следующий раз, если мой нетерпеливый палец нажмёт на курок и пошлёт серебряный болт сквозь лобовое стекло прямо в ваш мягкий человеческий мозг.

Его плечи сгорбились.

— Ладно, — пробормотал он.

— Что ладно?

— Ладно. Я выйду.

Дверца машины открылась, и Харрис поставил на бетонный пол сначала одну ногу, потом вторую. Очень медленными, очень выверенными движениями он выбрался и повернулся ко мне лицом.

— Зачем? — спросила я.

Он не стал утруждать нас обоих и спрашивать, что я имела в виду. Он опустил взгляд и промямлил:

— Я хотел победить.

Я напомнила себе, что не планировала пристрелить его ранее и не планировала пристрелить его сейчас. Вместо этого я двинулась вперёд, умудрившись не хромать, и вытащила из заднего кармана пластиковые стяжки.

Глаза Харриса распахнулись шире. Я слишком поздно услышала топот лап. Я развернулась, вскинув арбалет, когда огромный волк пронёсся мимо меня и врезался в Харриса.

Глава 27

Я быстрой чередой выпустила три болта в Роберта Салливана, но этого оказалось недостаточно, чтобы остановить его острые зубы, впившиеся в плоть Алана Харриса. Я бросила арбалет и метнулась вперёд, потянувшись к загривку его шерстяной шеи. Боль кричала во всём моём теле, но я терпела и оттащила его, с окровавленными челюстями и всем остальным.

— На живот! — взревела я, используя каждую унцию внушения, которую я только могла призвать. Я молилась, чтобы Роберт услышал меня сквозь красный туман ярости.

Его волчье тело задрожало, и поначалу я подумала, что он сумел воспротивиться моей команде. Однако потом он затрясся, задрожал и опустился на цементный пол.

Я побежала к Харрису, стягивая футболку через голову, чтобы зажать кровотечение.

— Не смей умирать, бл*дь! — прошипела я.

Взгляд Харриса скользнул ко мне. В его глазах не было боли; он уже миновал эту точку. Его губы изогнулись в едва заметной улыбке, будто говоря мне, что всё будет хорошо. Затем его веки с трепетом опустились.

Я раздражённо заорала. Нет. Я такого не потерплю. Я взглянула на Роберта, который продолжал лежать, сощурив жёлтые глаза и наблюдая за мной.

— Оставайся на месте, — прорычала я. Алан Харрис ещё мог выжить. Он мог продержаться.

— Не знаю, зачем вы пытаетесь спасти его жизнь, — произнёс леденяще сухой голос позади меня. — В конце концов, он убийца сверхов.

Я сильно давила на худшую из ран Харриса — проклятье, крови было так много — затем повернула голову и взглянула на Леди Салливан. Баффи стояла позади неё с будничным выражением лица. Не надо быть гением-детективом, чтобы понимать, что произошло.

— Вызовите бл*дскую скорую, — выплюнула я.

Я переключила внимание на Харриса. Он ещё дышал, но не продержится долго, если парамедики не прибудут в ближайшее время.

Леди Салливан кивнула Баффи, и та вытащила телефон, набирая номер, пока я сосредоточилась на Харрисе. На его теле было несколько раз, но сильнее всего кровоточил большой укус на шее.

— Роберту тоже нужна помощь, — сказала Леди Салливан. — Из него торчит три болта. Тот, что в его животе, выглядит особенно опасным.

— Может быть, — произнесла я сквозь стиснутые зубы, — вам стоило подумать об этом до того, как вы послали его сюда.

— Это было его решение, не моё. Я говорила вам, что он может рассчитывать и на мою заботу, и на поддержку. Ему нужно было поставить точку в смерти Рози, и теперь ему это удалось.

— Алан Харрис не убивал Рози, — футболка пропиталась кровью. Я до сих пор не слышала сирены.

— Суть не в этом. Он убивал сверхов, так какая разница на самом деле?

— Разница есть, потому что второй убийца до сих пор на свободе, — выплюнула я. — Нам всё ещё нужно найти Маркуса Лайонса! Алан Харрис может сказать нам, где он!

— Аа, — невозмутимо протянула Леди Салливан. — Но Маркус Лайонс убивал людей. К тому же, он вампир. Он не мой приоритет, — в данный момент ей очень повезло, что у меня были заняты руки. — Мы скажем всем, что вы нейтрализовали Роберта арбалетом. Никому не нужно знать, что вы ему внушили, — продолжала она.

Я не ответила.

— Эмма?

— Плевать, — я проверила пульс Харриса. Он едва держался. С ней я разберусь позже.

Слабый вой сирен наконец-то достиг моих ушей. Скорая почти здесь. Слава богу, бл*дь.

***

— Я не удивлён, что вам больно. Вы вывихнули плечо, и у вас трещина лодыжки. Вам нужен рентген, обезболивающие и несколько дней отдыха.

Ни за что.

— Вправьте плечо, перевяжите лодыжку, — сказала я доктору. — С остальным я разберусь потом.

В худшем случае я могу убить себя и использовать воскрешение для исцеления. Не в первый раз, хотя повторяющиеся смерти начинали выглядеть как беспечность с моей стороны. Мне реально надо предпринять шаги, чтобы перестать постоянно умирать. И сейчас я не могла позволить себе потерять двенадцать часов.

— Будет больно, — сказал он. — Очень больно.

И что же нового? Я стиснула зубы и махнула ему продолжать. Мне надо делать дела, говорить с людьми. В следующий раз пойду к доктору-сверху; человеческие слишком осторожны и слишком много спорили.

К тому моменту, когда я хромающими шагами вышла из отделения неотложной помощи, меня ждали Лукас и Колкахун. Один взгляд на их лица подтвердил всё, что мне нужно было знать.

— Лайонс не появился в Почтальонском Парке, — сказала я.

Колкахун поморщилась.

— Нет, его не было видно. Может, он завидел наших людей и испугался. Надо отдать должное Мюррею, он действовал осторожно, чтобы избежать этого, но ни один план не является абсолютно надёжным.

Я фыркнула. Да уж. Просто посмотрите на Алана Харриса.

Лукас приобнял меня одной рукой.

— Думаю, тебе разрешается отдохнуть, — мягко сказал он. — Давай поедем домой, и я позабочусь о тебе, пока ты заботишься обо мне.

— Леди Салливан… — начала я.

Его глаза потемнели.

— Я разберусь с Леди Салливан. Прямо сейчас её забрали в Отряд Сверхов, и её допрашивает Грейс. Как только он закончит, настанет мой черёд.

— Она — не твоя ответственность.

— Моя, когда она мешает твоей работе. И моей, — он смахнул прядь волос с моей щеки. — Не волнуйся о ней. Моя машина поблизости. Я отвезу нас домой.

Я не для того почти час спорила с доктором, чтобы поехать домой и закинуть ножки повыше.

— Слишком много дел. Маркус Лайонс ещё может появиться.

Колкахун покачала головой, а рука Лукаса ещё крепче сжалась вокруг меня.

— К сумке-холодильнику никто не притронулся. Две другие передачи с кровью и зубами происходили быстро. Если Лайонс собирался появиться, он бы это уже сделал.

Я покачала головой — не потому, что не соглашалась, а потому что не готова была сдаваться.

— Как дела у Алана Харриса? — спросила я.

— Он определённо не в состоянии говорить, если ты спрашиваешь об этом, — сказала Колкахун. — Когда я узнавала новости в последний раз, не было ясно, выживет ли он. Его оперируют, но всё выглядит не лучшим образом.

— У него при себе что-то имелось? Телефон?

Она кивнула.

— Он у криминалистов. Не защищен паролем, но это одноразовый телефон, и в нём сохранён лишь один номер.

Лайонс. Это должен быть он.

— Мы позвонили, — сказала она. — Номер уже не активен.

Я выругалась. Они всё равно опережали нас, даже теперь. Я открыла рот, чтобы задать ещё один вопрос, но Колкахун хмуро посмотрела на меня.

— Этим расследованием занимается не один человек, и ты не детектив Мюррей, — строго сказала она. — Сотни людей ищут Маркуса Лайонса, — она взглянула на Лукаса. — Не говоря уж о большом количестве вампиров. Всё это не ложится исключительно на твои плечи.

Я знала, что она говорит здравые вещи, но это не означало, что я готова была отправиться домой и сидеть на попе ровно, потому что, как выразилась Баффи, у меня болячка. Я помрачнела.

— Что такое? — спросил Лукас.

— Баффи, — буркнула я. Меня возмущало то, что она после обнаружения Харриса связалась с Леди Салливан, а не с Мюрреем, как я просила, хотя именно на это она была натренирована, будучи волком Салливан. — Мой телефон у неё.

— Можешь забрать потом, — сказал Лукас.

— Я заберу сейчас, — я хотела посмотреть Баффи в глаза и заставить осознать последствия её поступка. — Она в Отряде Сверхов с Леди Салливан?

— Думаю, да, — сказал Лукас.

— Тогда поехали туда, — я взглянула на Колкахун. — Тебе, пожалуй, лучше вернуться к Мюррею.

— Да, — она вздохнула. — А тебе наверняка лучше поехать домой или вернуться в больницу.

— Если бы все делали то, что должны, а не то, что хотели, мы бы остались без работы.

***

Зная, что в таком состоянии мне сложно будет управлять машиной, я заставила Лукаса сесть за руль Таллулы. Ни он, ни машина были не в восторге. Таллула трижды заглохла безо всяких причин, а Лукас кряхтел, стонал и ёрзал на узком водительском сиденье. Хотя бы он знал, что не надо жаловаться. Если бы он отпустил какой-то презрительный комментарий, мы бы никогда не доехали до Отряда Сверхов.

Я начинала жалеть о своём решении не ехать домой. Пусть я наконец-то поддалась на уговоры и выпила лекарства, это приглушило лишь самую острую боль и определённо не сняло её полностью. В моём животе до сих пор жило ощущение тошноты, которое могло быть вызвано разными вещами, а пульсирующее давление в голове делало мысли туманными и неразборчивыми. Но я сделала всё возможное, чтобы вести себя нормально. Я не хотела, чтобы Лукас беспокоился ещё сильнее… и определённо не хотела, чтобы он развернул Таллулу.

— Если бы ты выследил Маркуса Лайонса до той парковки, — спросила я, — ты бы напал на него?

Лукас задумался.

— Если бы он сдавался без боя, то сомневаюсь. Но я не уверен, что подобное можно знать наверняка, пока не окажешься в такой ситуации. Если бы ты месяц назад спросила у Роберта Салливана, предпринял ли бы он всё возможное для убийства человека, он бы наверняка сказал нет. Мы все способны на ужасные поступки, если нас спровоцировать.

На мгновение он замолчал.

— Мне сказали, что Роберт оправится без особых осложнений, хотя может долго пользоваться тростью. Я ожидаю, что Леди Салливан уже подаёт от его имени прошение о снисхождении.

— Иногда это просто, — пробормотала я. — Иногда парни вроде Лайонса и Харриса на сто процентов плохие и заслуживают того, что с ними происходит. Но так бывает не всегда.

Лукас кивнул.

— Если уж на то пошло, я не обрадован тем, что случилось с Кассандрой. Я не считаю, что она заслужила такое, — он поколебался. — Зара, — мягко поправился он. — Зара этого не заслужила.

Мои глаза защипало от непрошеных слёз.

— Они все не заслужили. Имени Зары не было в списке гостей «Фетиша». Все остальные жертвы там были, но не она. Я бы заметила, если так, — я покачала головой и подумала о Джонасе и его пустом клубе. — Кто победил теперь?

Лукас вскинул бровь.

— Что ты имеешь в виду?

— Алан Харрис убил следующую жертву, а потом был пойман. Он сам может умереть. Маркус Лайонс остаётся на свободе, но он не убил и не забрал сердце Зары из парка. Так кто победил в игре?

— Никто. Может, без сердца Лайонс больше никого не убьёт.

Я посмотрела в окно.

— Зара сказала, что будет ещё два убийства. Если Алан Харрис не умрёт, то было пока только одно.

Лукас крепче сжал руль Таллулы. После этого мы оба не произносили ни слова.

Глава 28

Возле здания Отряда Сверхов собралось на удивление большое количество оборотней. Макс стоял внутри, за стеклянной дверью прилегающего отеля, но я видела, что он выглядывает с весьма обеспокоенным видом. Его редко смущали сверхъестественные визиты, но, наверное, десятки волков, шумно протестующих, чтобы их услышали — это любого отпугнёт. Я сделала мысленную пометку извиниться и перед ним, и перед менеджментом отеля. Это будет не в первый раз, да и наверняка не в последний.

Как только мы с Лукасом вышли из Таллулы, вопросы и требования обратились в нашу сторону. Я изо всех сил постаралась не выглядеть как побитая собака и притворилась, что абсолютно в состоянии ходить, говорить и выслушивать их требования.

— Вы не имеете причин держать нашу Леди внутри этого чёртова здания, — пожаловался один из волков Салливан. — Вы должны немедленно выпустить её!

— Насколько мне известно, она не арестована, — сказала я. — Просто отвечает на несколько вопросов.

— То, что сделал Роберт — не его вина! — рявкнул на меня другой волк Салливан. — Его должны превозносить как героя за то, что он сделал с этим убивающим ублюдком! Он не преступник!

Ну-ну.

— Уверена, мы все можем согласиться, что правосудие линчевателей не поможет никому из нас, — спокойно ответила я.

— Она права, — вмешался высокопоставленный волк Макгиган. — Мы не можем допустить возвращения к тому положению дел, которое было до конференции сверхов. Мы должны применить к Роберту Салливану высочайшую форму легального правосудия. Он должен быть в цепях!

— Прямо сейчас, — ответила я, — он получает срочную медицинскую помощь. Что случится дальше, будет зависеть от многих факторов.

— Что ж, — прошипел член клана Карр, — Леди Салливан наверняка пора сложить полномочия. Она должна взять на себя ответственность за этот бардак.

Я втянула вдох. Лукас рядом со мной склонил голову и пробормотал:

— Хочешь, чтобы я позаботился об этой братии? Хватит одного слова.

Это не входило в его обязанности, и вампирам не было необходимости вмешиваться. Только не в это.

— Спасибо, но они имеют право быть здесь и озвучивать свои беспокойства. Если дело примет плохой оборот, Отряд Сверхов разберётся с ними.

— Как? Ты едва можешь стоять, и я не представляю, как Фреду, Оуэну или Лизе удастся угомонить лай пререкающихся оборотней.

— Ты недооцениваешь Лизу, — сказала я ему.

— Да, — согласился Лукас мгновение спустя. — Наверное, недооцениваю.

Мы вошли в здание. Дверь первой допросной комнаты была закрыта, и табличка над ней светилась красным, показывая, что помещение занято; несомненно, Оуэн Грейс и Фред были там с Леди Салливан. Я пошла в комнату для посетителей и заглянула туда. Лиза и Баффи сидели на одном из узких диванов.

— Вы никогда не думали подать заявление на обращение в оборотня? — интересовалась Баффи. — Думаю, клан Салливанов с радостью принял бы вас.

Я сомневалась, что ответ Лизы будет очень дружелюбным. Я откашлялась, и они повернулись ко мне.

— Детектив! — просияла Баффи, взглянув за меня на Лукаса. — И маленький Лорд! Вы уже нашли этого вашего убийцу-вампира?

Я почувствовала, как тело Лукаса напряглось.

— Баффи, — предостерегла я.

— Что? Это логичный вопрос.

Дело не в вопросе, дело в тоне её голоса. Я скрестила руки на груди и сердито уставилась на неё.

— Мой телефон у тебя, — сказала я.

— Вы бы хотели его вернуть?

— А ты как думаешь? — прорычала я.

Она улыбнулась.

— Скажите «пожалуйста».

Я пристально уставилась на неё. Она закатила глаза и сунула руку в карман.

— Божечки, — пробормотала она. — Вежливость же бесплатная, — она передала мне телефон и понизила голос. — Слушайте, я прошу прощения. Я верна в первую очередь своему клану. Я понимаю, что вы сердитесь, но в итоге всё вышло не так уж плохо, верно?

— Нет, неверно. Ничего ещё не закончилось. В результате твоих действий может погибнуть ещё больше людей.

Она посмотрела мне в глаза.

— Вы бы поймали Харриса без моей помощи?

Наверное, нет.

— Тебе позолоченную плашку выдать?

— Ключи от города стали бы неплохой наградой, — она подмигнула.

Я сделала глубокий вдох и ощутила волну головокружения. Я слегка пошатнулась, и Лукас мгновенно потянулся ко мне.

— Пора ехать.

Нет. Ещё нет.

— Всё нормально, — я развернулась вполоборота. — Пойду умоюсь холодной водой.

Лиза встала.

— Я поставлю чайник.

— Ооо, — Баффи оживилась. — Мне чай с двумя ложками сахара, пожалуйста.

Лиза зашипела на неё, и вопреки всей ситуации я слегка улыбнулась. Затем кивнула Лукасу.

— Я в порядке. Вернусь через минуту.

Оказавшись в уборной Отряда Сверхов, я схватилась за углы керамической раковины и посмотрела в зеркало. Я выглядела дерьмово, что неудивительно. Моё плечо ныло, лодыжка болела сильнее, чем я говорила, вот-вот должны были начаться месячные, и я до сих пор пыталась переварить травму от обнаружения изувеченного тела Зары.

Я смотрела на своё осунувшееся лицо, когда меня накрыла очередная волна головокружения. Я попятилась, пока не прижалась спиной к кафельной стене. Мои колени подкосились.

Последовала вспышка яркого, ослепительного света, и я едва не закричала. Я закрыла глаза. Пурпурный бархат. Перед мысленным взором я внезапно увидела кусок пурпурного бархата. Снова вспышка. Укуси Меня. Слова появились кроваво-красными буквами. И снова вспышка. Проблеск сверкающего синего и искрящего белого.

Я начала дрожать, бешено содрогаться. Моя голова ударилась о кафель, отчего череп пронзило болью.

Раздался громкий стук.

— Эмма! — голос Лукаса пробился сквозь туман. — Эмма! Или открой дверь немедленно, или я её сломаю!

Я часто заморгала и попыталась отозваться. Во рту пересохло, и язык ощущался как наждачная бумага. Я с трудом сглотнула, поднялась на ноги и отперла дверь.

— Я слышал, что ты стонала. Что случилось? Бл*дь, ты белая как простыня!

Я уставилась на него.

— Что такое?

Я встряхнулась. Тошнота и головокружение как будто рассеялись. Мои челюсти бесполезно двигались, пока я пыталась найти слова и объяснить.

— Ээ… — мой телефон зазвонил, и звук эхом отразился в небольшой уборной.

— Оставь, — грубо сказал Лукас.

— Это может быть важно, — я облизнула губы и посмотрела на экран. Джонас. Я должна была ответить. Я нажала кнопку и поднесла телефон к уху.

Лукас поморщился, но отошёл, чтобы я могла в уединении поговорить с владельцем клуба.

— Это во всех новостях, — сказал Джонас после краткого обмена любезностями. — Я пытался звонить в участок в Хакни, но они не дают мне информацию, — он казался нервничающим. — Это правда? Алан Харрис — один из убийц?

Информация уже сообщена широкой публике, так что нет смысла отрицать.

— Да, — сказала я. — Боюсь, что так.

Джонас протяжно выдохнул.

— О, — произнёс он. — О, — он умолк.

Я выждала несколько мгновений.

— Джонас?

Он прочистил горло.

— Да, да. Я всё ещё здесь. Просто… — он помедлил. — Я даже не знаю, что мне испытывать: облегчение или ужас.

— Вы с ним знакомы?

— Немного. Он бывал в «Фетише» и участвовал в некоторых играх. Я всегда думал, что он азартен и немного не умеет проигрывать, но он не казался таким парнем, который станет убивать людей.

Разве кто-то таким казался?

— Нам понадобятся от вас показания по поводу того, что вам о нём известно, — сказала я ему.

— Конечно, конечно. Помогу чем смогу. Более того, я неподалёку. Мне надо было немного выбраться из дома, так что я приехал в город сделать несколько дел и поговорить с Кармайклом. Я в его офисе. Мне не понадобится много времени, чтобы заехать в Отряд Сверхов, — он поколебался. — Если только мне не нужно вместо этого ехать в участок в Хакни?

— Отряд Сверхов тоже подойдёт, — заверила я его. Я была уверена, что Мюррей согласится; у него наверняка дел по горло с пресс-конференциями.

— В новостях сказали, что Харрис в больнице. Он выживет?

— Я не знаю, — честно ответила я. — Нам придётся подождать новостей.

— Ну, хотя бы семьи бедных жертв теперь могут успокоиться, раз он пойман, — Джонас понизил голос. — Зара, может, и была Кассандрой, но не предвидела свою смерть, так? Как трагично. Я рад, что вы его поймали. Один все, а… — он резко остановился.

— Джонас? — спросила я. Я услышала треск, а следом приглушённый удар. — Джонас? Вы там?

Его голос вернулся на линию.

— Он здесь, — он шептал, но его страх был осязаемым.

— Кто? — потребовала я.

— Помогите мне.

— Джонас! Что происходит?

— Маркус Лай… — звонок оборвался прежде, чем он успел договорить имя убийцы.

Я с секунду смотрела на экран, затем подняла голову и хрипло закричала.

— Офис Кармайкла! — заорала я. — Нам нужно согнать всех в офис Кармайкла немедленно!

***

Офис эсквайра Филеаса Кармайкла располагался прямо между Сохо, где жили вампиры, и Лиссон Гроув, обителью оборотней. Я несколько раз заезжала к нему, но никогда прежде не испытывала такого зловещего предчувствия.

Я стискивала арбалет и сглотнула. Нет времени ждать Мюррея и его подмогу. Мы должны действовать немедленно.

Не я одна так думала; не успела я остановить Таллулу перед синей дверью, как Лукас выскочил и бросился бежать. Я сдержала желание закричать, чтобы он подождал. Маркус Лайонс был его вампиром, и он имел право сделать это… и он был лучшим кандидатом, чтобы остановить Лайонса.

Когда Лукас пинком открыл дверь и скрылся внутри, я посмотрела по улице в обе стороны. Всё выглядело нормально; ни следа Лайонса, пытающегося сбежать, и пассажиры, которые не заметили бросок Лукаса, не выглядели встревоженными.

Я облизнула губы и позволила адреналину взять верх и погнать моё тело вперёд. Сейчас не время поддаваться болезни или усталости; это будет кровавая, жестокая схватка, и я должна быть готова. Я морально приготовилась и побежала за Лукасом, по возможности игнорируя кричащую боль в лодыжке.

Я резко остановилась, как только оказалась в комнате ожидания гремлина-адвоката и увидела открывшееся зрелище. Мы прибыли вовремя, но это не означало, что мы победим. Я проигнорировала дрожь в руках и подняла арбалет, осторожно прицелившись. Я пока не могла стрелять, но хотела быть наготове.

Маркуса Лайонса загнали в угол. Он был не один; одной рукой он обхватывал Джонаса поперёк груди и удерживал его как щит. Вторая его рука держала какое-то подобие миниатюрной косы у горла Джонаса. Острое лезвие сверкнуло, когда на нём отразился свет из окна. По его длине стекала кровь, капавшая по сжатому кулаку Лайонса и собиравшаяся лужицей на полу.

Голова Джонаса свесилась набок, глаза наполовину закрылись. Похоже, он не в сознании. Он был голым по пояс, его белая рубашка была брошена в стороне, а из центра груди сильно текла кровь. Лайонс уже нанёс первую рану.

Лукас рванулся вперёд.

— Отпусти его, — от внушения в голосе Лукаса вибрировал сам воздух. — Немедленно.

Лайонс не расхохотался как злодей из комиксов и не выглядел испуганным, как тот, чья песенка оказалась спета. Он смерил Лукаса не дрогнувшим, лишённым всякого выражения взглядом. Было ясно, что он слишком погрузился в маниакальную жажду крови, и потому никакое внушение до него не достучится, даже внушение его Лорда.

— Ты ничего не можешь мне приказывать, — пробормотал он. — Не сейчас. Я тебе не принадлежу.

Лукас зарычал и обнажил клыки. Маркус Лайонс лишь лениво моргнул.

Я подошла ближе.

— Ты не сбежишь, Маркус, — мягко сказала я, стараясь вторить его манере держаться. — Ты не пробьёшься через Лорда Хорвата, и ты не пробьёшься через меня. Даже если бы тебе это удалось, снаружи полно полиции, вампиров и других людей, — я надеялась, что логика лучше полыхающей злобы побудит его отпустить Джонаса и сдаться. — Ты не можешь бежать. Продолжать нет смысла.

Взгляд Лайонса впервые метнулся ко мне. Он скривил губы, и вспышка в его глазах говорила, что он считал меня дурой.

— Смысл есть, — сказал он. — Победитель ещё не объявлен. Я ещё могу его обойти. Я ещё могу победить.

Он прижал миниатюрную косу к горлу Джонаса, вызывая дорожку яркой крови.

— Сначала я убью этого, — сказал он. — Потом можете делать что хотите. Это не будет иметь значения.

Лукас двинулся вперёд, но я положила ладонь на его руку. На кону стояла жизнь Джонаса. Мы пока что не могли позволить себе поспешные действия.

— Зачем тебе нужно победить? — спросила я.

— Победа — это всё, — пропел Лайонс. Внезапно он выглядел лихорадочным… или одержимым. — Важна лишь победа.

Лукас едва мог выдавить слова.

— Каков приз? — прошипел он. — Что такого ты можешь выиграть, что стоило бы человеческой жизни?

— Вы не понимаете, — Лайонс покачал головой. — Я знал, что вы все не поймёте. Вы не видите чистоту игры, потому что вы слишком увлечены обыденностью существования. Приз — это победа. Трофея нет, — презрительно процедил он. — Денег нет. Игра слишком идеальна, чтобы её обесценивать физическим призом. Важно то, что в твоём сердце.

Он улыбнулся.

— Вот почему я заберу его сердце, — он посмотрел на Лукаса. — Я его съем. Если заснимете это и пообещаете потом прислать мне запись, можете делать что хотите, — он выглянул в окно на улицу. — Я знал, что не сбегу отсюда. Ничего страшного. Я смирился со своим концом, — его голос ожесточился. — Лишь бы я победил, бл*дь.

Зацикленная, абсолютно одержимая решительность Маркуса Лайонса победить даже перед лицом смерти была почти немыслимой.

Он погладил светло-каштановые волосы Джонаса, затем перехватил косу.

— Не волнуйтесь. Я недолго, — он взглянул на лицо Джонаса почти с нежностью, затем его лоб нахмурился.

Я покачала головой. Мы не могли его отговорить; он не прислушается ни к логике, ни к внушению. Есть лишь один способ покончить с этим. Я легонько пихнула Лукаса локтем. Мы должны остановить это всё.

Когда Лайонс шевельнул косой, Лукас сделал обманное движение влево. Лезвие полоснуло горло Джонаса, и Лукас извернулся вправо, чтобы схватить лезвие. В ту же секунду, когда его пальцы дотронулись до оружия, я нажала на курок арбалета.

Траектория болта была безошибочной. Он врезался в единственную часть тела Маркуса Лайонса, которая не была заслонена бессознательным Джонасом — он вонзился в его глаз. Лукас отобрал у него косу, при этом порезав пальцы.

Лайонс отшатнулся к стене, всё ещё держа Джонаса. Я бросила арбалет и побежала к ним, игнорируя боль ради того, чтобы оттащить Джонаса, уложить его на пол и остановить кровь, лившуюся из его горла.

Коса не перерезала горло до конца. Его ещё можно было спасти.

— Ему немедленно нужна скорая. Он теряет много крови. Можешь…? — я не договорила.

— Рана слишком глубокая. Я никак не могу её закрыть. Не сейчас, — сказал Лукас. Он уже доставал телефон и подносил к уху.

Джонас зашевелился под моими окровавленными пальцами. Тихонько застонал.

— Держитесь, — сказала я ему. — Просто держитесь. Помощь в пути.

Глава 29

Несколько часов спустя я, прихрамывая, вошла в полицейский участок Хакни. Норрис, излишне восторгающийся молодой офицер с широко распахнутыми глазами, снова сидел за стойкой регистрации. Он просиял и пропустил меня.

— Хорошая работа, — выдохнул он. — Чертовски хорошая работа.

Я не знала, как реагировать. Я была не в настроении для улыбок, и учитывая то, сколько людей погибло, принимать похвалу казалось чем-то грубым. Даже оскорбительным. В итоге я ответила невнятным «Ммм» и пошла искать Колкахун.

Я нашла её за столом, печатающей на компьютере. Когда я подошла, она подняла взгляд и устало улыбнулась.

— Привет. Подтащи стул и садись.

Я схватила стул и села. Слава богу. Обезболивающие уже выветривались, и пронизывающую боль в лодыжке становилось сложно игнорировать. Моя выносливость была лучше, чем у большинства людей, включая сверхов, но я была близка к исчерпанию своих запасов. Я слишком сильно нагружала себя на протяжении слишком долгого времени и теперь расплачивалась за это.

— Ура, — я откинулась назад, вздрагивая от менее острой, но всё равно раздражающей боли в плече. — Есть новости из больницы? Я торчала в НУВПП, пересказывая им случившееся, так что не слышала никаких новостей.

— Я думала, раз он вампир, а ты из Отряда Сверхов, Независимое Управление по Вопросам Поведения Полиции не станет тебя донимать.

— Они всё равно проводят проверку, — сказала я. — Особенно когда люди тоже замешаны. И это очень публичное дело, — они даже забрали мой арбалет для анализа.

Колкахун фыркнула.

— Ага. Итоговая пресс-конференция Мюррея вот-вот начнётся.

Если честно, я даже удивилась, что он так затянул с этим.

— Больница?

— Джонас выживет. Переливания крови, слишком много швов и на ране шеи, и на затылке, где Лайонс ударил его, чтобы вырубить, но он оправится.

— По Алану Харрису что-то есть?

— Его состояние остается прежним.

Чёрт. Я надеялась, что он выживет — не ради него, а ради нас. До сих пор оставалось слишком много вопросов без ответов, и Маркус Лайон недостаточно чётко описал нам его мотивы. Нам нужно знать, как началась эта чёртова игра, и почему она стала такой важной. Как они дошли до такой стадии, где начали убивать людей ради состязания? Это выходило за всякие пределы морали, логики и рассудка. Ничто в соревновании по убийству не имело смысла.

— Я побеседовала с адвокатом, — сказала мне Колкахун. — Он тот ещё персонаж.

— Филеас Кармайкл? Да уж, он по-своему уникален.

— Он сказал, что его вызвали по срочному делу. Пикси позвонила и попросила его помощи, когда её арестовали в Найтсбридже. Он оставил сообщение Джонасу, перенеся их встречу, и поехал туда.

— Дай угадаю, — сухо сказала я. — Пикси не существовало.

— В точку.

Я почесала затылок.

— И всё это наводит на вопрос — зачем пытаться убить Джонаса? Он должен быть судьёй их больного состязания.

— Это же абсолютная победа, верно? Убить судью, судящего твоё состязание по убийствам. За такое должны причитаться бонусные баллы.

Меня передёрнуло.

— Это всё такое… — мой голос оборвался.

— Бессмысленное? Странное? Извращённое?

— Да уж.

Мы переглянулись. Мы не понимали обоих убийц, зато понимали, что мы сами думаем о них.

— Мне стоит пойти и доложиться Мюррею, — сказала я. — Я напишу свои отчёты и пришлю их, но скорее всего, не вернусь сюда, если он не запросит этого прямым текстом.

Колкахун слабо улыбнулась.

— Полагаю, тебе не терпится вернуться на свою территорию. Если когда-нибудь надумаешь поменять карьеру, тебе здесь будут очень рады. Ты бы стала отличным активом для нашей команды.

Я улыбнулась.

— Я планировала сказать то же самое тебе.

— Ни за что.

Моя улыбка сделалась шире.

— Взаимно. Но я бы не отказалась как-нибудь пропустить одну-две пинты в баре.

— Ловлю на слове, — сказала Колкахун.

Я тоже на это надеялась. Я встала, кивнула на прощание и побрела к кабинету Мюррея. Дверь была приоткрыта, так что я стукнула и просунула голову.

— Сэр, я вернулась с встречи с НУВПП и…

— Заходи, Эмма, — он махнул рукой, но не поднял взгляда от экрана. Немного удивившись, я подчинилась.

Едва я успела зайти, как в дверь снова постучали. Незнакомый мне офицер заглянул в кабинет.

— Пресс-конференция вот-вот начнётся, сэр. Мне сказать им, что вы уже идёте?

— Отложите, — буркнул Мюррей.

Я уставилась на него. Это последнее, что я ожидала от него услышать.

— Двадцать минут, — сказал он. — Это всё.

Офицер удалился. Теперь я была заинтригована.

— Взгляни на это, — Мюррей повернул монитор, чтобы я могла видеть, и я сразу узнала запись камер видеонаблюдения из «Фетиша». — Специалисты собрали все отрывки, где есть Алан Харрис, Маркус Лайонс или оба. Вот. Наблюдай за лицом Лайонса. Это его первое посещение клуба, примерно десять месяцев назад.

Я сосредоточилась на видео. Маркус Лайонс стоял в небольшой толпе людей и наблюдал за тем, что выглядело как какое-то соревнование по пощёчинам между двумя людьми. Я прищурилась.

— Похоже, он… испытывает отвращение, — в итоге сказала я.

— А теперь посмотри на это, десять дней спустя, — он кликнул мышкой.

Я посмотрела. Лайонс сидел в баре «Фетиша». К нему подошёл гремлин, похоже, с каким-то предложением. Лайонс выглядел неохотным, но в итоге кивнул и передал деньги.

— Он делает ставку, — сказала я.

Детектив Мюррей кивнул.

— Я перепроверил с другими данными по тому вечеру. Он поставил пятьдесят фунтов на то, что гремлин сможет задержать дыхание в бассейне на три минуты.

— И? — поинтересовалась я.

Мюррей снова покликал мышкой и показал другую запись. Лайонсу в руки сунули деньги.

— Он победил.

Вампир выглядел довольным победой, но нельзя сказать, чтобы он пребывал в экстазе.

— Окей, — я облизнула губы. — Сэр…

— Потерпи, — сказал он. — Есть и много других примеров. По моим подсчётам, между его первым и последним визитом Маркус Лайонс ходил в «Фетиш» минимум раз в неделю.

Я смотрела частоту визитов многих посетителей «Фетиша», когда Джонас только передал эту информацию. Многие люди приходили в клуб раз в неделю; чёрт, да многие бывали в клубе несколько раз за неделю.

Мюррей проигнорировал выражение моего лица.

— Я хочу, чтобы ты посмотрела эту запись. Она сделана пару недель назад.

Я послушалась. Лайонс участвовал в настольной игре «змеи и лестницы». Насколько я могла сказать, когда игрок передвигался по игровой карте и попадал на клетку со змеёй, он должен был выпить стопку прозрачной жидкости. Когда он попадал на клетку с лестницей, жидкость была синей.

— Посмотри на его лицо, — посоветовал Мюррей.

Я сосредоточилась. Маркус Лайонс больше не испытывал отвращения. В его глазах жил фанатичный блеск, заметный даже на камерах видеонаблюдения.

— И его руки, — добавил Мюррей. — Посмотри на его руки.

На экране Лайонс поднял стопку к губам. Его руки заметно тряслись. Я покачнулась на пятках и посмотрела на детектива.

— Я всё равно не уверена, к чему вы ведёте, сэр, — сказала я. — Мы знаем, что он так увлекся состязаниями в «Фетише», что захотел создать свою версию, намного извращённее всего, что мог придумать клуб.

— Судя по его выражению, в первый визит клуб ему совсем не понравился.

— Но ему понравилось достаточно, чтобы он вернулся, — заметила я. — Что-то — или кто-то — заставило его изменить мнение.

Мюррей хлопнул в ладоши.

— Вот именно. Его мнение изменилось! Но кто изменил его мнение? — он ткнул пальцем в экран. — В последний визит его лицо напоминало фанатика, которого выдрессировали и науськали.

— Вы думаете, Алан Харрис был подстрекателем? Алан Харрис выдрессировал Лайонса? — с сомнением спросила я.

— Харрис и Лайонс ни разу не бывали в «Фетише» в один и тот же вечер. Ни разу.

— О, — я нахмурилась.

— Взгляни на это. Ещё один отрывок, — он повозился с мышкой, затем нашёл необходимое. — Вот.

Я наклонилась. Группа людей стояла у бильярдного стола, смеялась. Среди них был Маркус Лайонс. Внезапно появился Джонас, перебросивший свои длинные зелёные волосы через плечо и ослепительно улыбнувшийся гостям. Он заговорил с женщиной, очаровав её так, что та покраснела. Он похлопал по плечу оборотня, словно сочувствуя его проигрышу. Далее остановился возле человеческого мужчины с белыми волосами и несколько минут говорил с ним.

— Он не разговаривает с Лайонсом, — сказал Мюррей. — Более того, ни в какой момент этих видео Джонас ни разу не заговаривает с ним. Он знает всех посетителей, говорит со всеми, но с Маркусом Лайонсом — ни разу.

Он поднял взгляд на меня.

— Единственный другой посетитель «Фетиша», с которым Джонас как будто никогда не говорит — это Алан Харрис. Разве это не странно? Харрис дома устроил целый алтарь в честь Джонаса, но Джонас с ним никогда не говорил. Во всяком случае, в поле зрения камер.

— Маркус Лайонс выбрал Джонаса одной из своих жертв, — медленно произнесла я. — Поэтому крайне маловероятно, что Джонас тоже причастен.

Может, Лайонс оскорбился, что его игнорируют, и поэтому действовал против клуба. Может, Алан Харрис чувствовал то же самое, несмотря на своё обожание. А потом я подумала о странном выражении на лице Лайонса, когда он взглянул на Джонаса перед тем, как я его застрелила. Он казался сбитым с толку… но что его сбило с толку?

— Это правда, — признал Мюррей. — И ты виделась с девушкой Джонаса, которая удобно предоставила ему алиби на время нескольких убийств, — он поджал губы. — И Джонас удобно помог нам, отдав все эти записи. Полагаю, это он изначально вышел на контакт с Лордом Хорватом, а не наоборот?

Удобно. Я кивнула. Нервное ощущение во мне нарастало. Зара сказала остерегаться бойких языков и старательно продуманной лжи.

— Иллюзия, — прошептала я.

Мюррей меня не слышал. Он отвернул монитор от меня и взял свой пиджак.

— Тут происходит нечто большее, — сказал он. — Я в этом уверен. Надо пораскинуть мозгами, — сказал он, затем взглянул на часы. — Мне пора на конференцию. Нужно ввести прессу в курс случившегося и огласить имя последней жертвы. Их писакам придётся изрядно потрудиться. Ну, хотя бы убийств больше не будет. Мы проделали хорошую работу, Эмма. Поистине хорошую.

Я уставилась на него с побелевшим лицом.

— Что? — переспросил Мюррей. — Я делаю комплименты, когда они заслужены. Ты правда сделала хорошую работу… в итоге.

Я сглотнула, проигнорировав неохотный комплимент.

— Вы сказали, что надо огласить имя последней жертвы. Пресса не знает про Зару?

— Они знают, что убита женщина, но нам потребовалось немало времени, чтобы найти её родственников и оповестить их первыми. Они не поддерживали контакт. Судя по всему, её близкие не смогли терпеть, что им постоянно предсказывают будущее, — Мюррей пожал плечами. — Не знаю, почему их это так беспокоило. Они могли бы заранее узнать номера лотереи, — он широко улыбнулся, но улыбка померкла, когда он заметил, что я продолжаю таращиться на него. — Что такое?

— Джонас знал, — сказала я. — Джонас знал, что Зара мертва. Он сам сказал мне по телефону прямо перед тем, как на него напал Маркус Лайонс.

Мюррей уставился на меня.

— В какую больницу отвезли Алана Харриса? — спросила я спокойным тоном, но вовсе не чувствовала себя спокойной.

— Беллфилд, — Мюррей напрягся. — И да. Джонас тоже там, — он расправил плечи, затем прошагал мимо меня, открыл дверь кабинета и выглянул. — Отмените пресс-конференцию, — сказал он первому, кто ему попался. — И созовите людей.

Глава 30

Старшая медсестра, которая отвечала за отделение на восьмом этаже, где лежал Джонас, была вовсе не в восторге.

— Он перенёс жестокое нападение! Он не может подвергнуться допросу группы полицейских. Человеку нужен отдых. Он никуда не денется. Можете вернуться, когда ему станет лучше.

Мюррей даже бровью не повёл.

— Нам нужно немедленно поговорить с ним. У нас есть причины полагать, что он опасен.

Она слегка побледнела.

— Я в этом сильно сомневаюсь. Он в очень плохом состоянии, — её голос не вязался с её словами; она уже не казалась такой уверенной. — Двое из вас, — сказала она. — Не больше.

Мюррей взглянул на скопление полицейских с мрачными лицами.

— Вы трое ждите здесь. Колкахун, ты иди в реанимацию. Присмотри за Харрисом.

Она ушла. Мюррей показал своим маленьким пальчиком на меня.

— Эмма, мы вдвоём поговорим с Джонасом.

Медсестра показывала нам дорогу, и её белые кроссовки поскрипывали по блестящему полу отделения.

— Вам нужно действовать мягко, — сказала она. — Я могу дать вам десять минут, не больше. Мы не можем рисковать его здоровьем, — она помедлила у открытой двери. — Ему нужен отдых.

Она вошла в палату, и выражение её лица изменилось.

— Ох.

Мюррей протолкнулся следом, и я тут же пошла за ним. Это была одиночная палата, с одной кроватью. Тут имелась аккуратная прикроватная тумбочка, капельница, сердечный монитор и безупречно белая постель с помятой подушкой… но в постели никого не было. Я покосилась на прилегающий туалет. Там тоже пусто.

— Что ж, я… — пролепетала медсестра. — Думаю, его увезли на другие анализы. Может, на рентген.

Никто из нас не поверил, даже она сама. Мюррей отстегнул рацию от пояса.

— Оцепить больницу, — гаркнул он. — Наблюдать за всеми выходами и входами, — он посмотрел на меня. — Иди к Колкахун и Харрису. Эта игра ещё не закончилась.

Я уже была на пути к двери, моё сердцебиение учащалось. Я видела трёх офицеров, которые ждали у входа в отделение, возле лифта в конце коридора. Один из них тыкал в кнопку лифта. Когда лифт не приехал сразу, все три бросились к лестницам.

Я стиснула зубы. Феникс я или нет, в моей лодыжке до сих пор была трещина. Нога болела и ограничивала мои передвижения. Я зашипела, разъярённая своим временным увечьем. Я могла похромать по лестнице туда, где был Харрис, но другие меня уже опередили, и я их не нагоню.

Мюррей пробежал мимо меня, крича через плечо.

— Его, возможно, видели на первом этаже. Я туда. Иди к Колкахун!

Просто возмутительно, что он мог бежать быстрее меня. Я могла лишь наблюдать, как он повернулся к лифту, покосился на закрытые двери, затем направился к лестницам.

Я добралась до лестниц несколько секунд спустя. Я могла игнорировать худшую боль и двигаться вопреки ей, но моё побитое тело способно развивать лишь весьма ограниченную скорость. Я вернулась к лифту и смотрела на электронное табло, отсчитывающее подъём лифта с нижних этажей. «Давай же, мудак. Пошевеливайся».

Лифт приехал за секунды, но такое чувство, что прошло намного больше времени. Как только двери открылись, я вошла внутрь и лихорадочно стала жать на кнопку десятого этажа, где располагалась реанимация. Двери начали закрываться, и я выдохнула, когда они сомкнулись, и лифт стал подниматься. Два этажа. Всего два этажа.

Лифт остановился на девятом этаже. Проклятье.

Двери открылись, демонстрируя мне пустое белое пространство. Я снова стала жать на кнопку… и снова двери начали закрываться. Это уже напоминало фарс. Когда они задребезжали и стали открываться в какой-то тормозящей манере, от которой мне хотелось раздражённо заорать, я сама готова была кого-нибудь убить. Вот только тут я увидела двух человек, ждущих по ту сторону.

Джонас улыбнулся; Колкахун не улыбнулась. С другой стороны, к её горлу прижимали скальпель, причем в такой манере, которая зловеще напоминала то, как Маркус Лайонс держал косу у горла Джонаса несколькими часами ранее. Я сомневалась, что она в настроении улыбаться.

— Детектив Беллами, — промурлыкал он. — Почему бы вам не присоединиться к нам?

Я уставилась на него, затем вышла из лифта. Не то чтобы у меня был выбор.

Я посмотрела влево. Несколько побледневших медиков стояли в коридоре и таращились на Джонаса. Минимум один из них выглядел готовым побежать вперёд и сыграть роль героя. Если в их венах не текла кровь сверхов, то едва ли это закончится хорошо. Да даже будь они сверхами, я всё равно сомневалась в хорошем исходе.

— Держитесь в стороне, — тихо сказала я. — Держитесь в стороне, позаботьтесь о своих пациентах и не лезьте сюда.

К счастью, они не спорили. Один за другим они отошли и скрылись. Только когда они безопасно удалились, я повернулась обратно к Джонасу и Колкахун. Джонас до сих пор улыбался.

— Алан Харрис? — спросила я, адресуя свой вопрос Колкахун.

— Всё ещё дышит, — ответила она. — Мы прибыли вовремя.

Несмотря на его улыбку, в глазах Джонаса на мгновение промелькнула злость. Его маска соскальзывала, и он терял контроль. Тогда я поняла, что он заманил Маркуса Лайонса в офис Кармайкла, чтобы его отвезли в ту же больницу, где Харрис еле цеплялся за жизнь. Джонасу нужно было убрать с дороги и Харриса, и Лайонса, чтобы он мог уйти безнаказанным. Ну, или он так думал.

— Вечно заботитесь о других, да, детектив? — он втянул воздух сквозь нижние зубы. — Знаете, я думал, что победил. Я думал, что игра вся моя. Похоже, я всё же недооценил своего оппонента.

Я осторожно наблюдала за ним, ища возможность выдернуть Колкахун в безопасное место. Шанса мгновенно не представилось, но он будет, если Джонас перенесёт вес своего тела левее. Я выгадывала момент. Может, коллеги Колкахун уже готовились действовать.

— Это не я что-либо заподозрила, — сказала я почти разговорным тоном. — Это детектив Мюррей подумал, что тут что-то неладно.

Джонас вскинул брови.

— Вот как?

Я кивнула.

— Именно так. Так что вы всё же победили. Хорошая работа.

Его фальшивый, неестественный смешок отскочил от стен.

— Хорошая попытка, но я ещё не готов сдаться. Я не закончил, — он слегка пошатнулся, и я напряглась, приготовившись метнуться вперёд, если представится подходящая возможность. Однако он сдвинулся недостаточно, пока что нет.

Джонас кашлянул.

— Простите. Я не совсем в себе. Я всё же потерял немало крови. Вы тоже не выглядите особо здоровой или энергичной.

Я проигнорировала последний комментарий.

— Маркус не знал, кто вы, так? До самого последнего момента. Без парика и макияжа он вас не узнал. Но вы намеренно сделали себя его жертвой.

Джонас выглядел довольным собой, хотя ничего не сказал. Я хотела, чтобы он продолжал говорить, заманить его в ложное ощущение уверенности, чтобы или Мюррей, или остальные получили время найти нас. Или же чтобы Джонас достаточно ослабил бдительность, чтобы я нейтрализовала его, не навредив Колкахун.

— Это большой риск, — не сдавалась я. — Маркус мог вас убить.

— Нет смысла играть, если шансы не делают это стоящим того. Лёгкие победы скучны. Маркус это знал. И Алан тоже.

Мои губы скривились.

— Вы организовали состязание. Вы всё контролировали. Они были лишь вашими инструментами. Вы настоящий убийца.

— Я никого не убивал, — он почти с нежностью улыбнулся Колкахун. — Пока что.

Она сердито смотрела перед собой. Она не выглядела напуганной; дрожала, но я практически уверена, что это от ярости, а не от страха.

— Более того, — сказал Джонас, — как вы знаете, у меня алиби на время всех убийств. Адель очень рада помочь, и я могу заверить вас, что она говорит правду. Она честный человек. Тупой, но честный. У каждого своё предназначение.

Я не смогла сдержать рык, вырвавшийся из моего горла.

— Зачем?

— Зачем Адель? Я думал, это вполне очевидно, — он усмехнулся. — Она послужила конкретной цели и положила конец вопросам о моей причастности.

— Не она. Зачем состязание? — рявкнула я. — Зачем это делать?

— Я сказал вам при нашей первой встрече. Соперничество побуждает нас прикладывать максимум усилий. Выталкивает нас за рамки наших лимитов. Мне нравится видеть, до каких высот могут подняться люди, если дать им правильное поощрение.

Он бросил на меня взгляд чистого удовлетворения.

— Хотя Алану не потребовалось много поощрения. Он сделал бы практически всё, о чём я попросил, хотя опешил от идеи позволять кому-то испытывать боль. С Маркусом дело обстояло сложнее, но я так наслаждался, превращая его в своё создание. В нём скрывался такой потенциал жестокости. Я удивлён, как никто другой этого не заметил.

Выражение его лица напоминало выражение гордого отца. Я едва могла сдержать дрожь отвращения.

— Конечно, — продолжал он, — и Маркус, и Алан в итоге проиграли в своих состязаниях. Но настоящая гонка никогда не проходила между ними; она проходила между мной и вами.

Я встречала кое-каких хладнокровных ублюдков, но Джонаса легко можно назвать худшим из них. Я снова посмотрела на Колкахун. Её руки были опущены вдоль боков, но пальцы подёргивались.

— Привлечь вас к делу было гениальным штрихом, — торжествующе продолжал он. — Ваше участие сделало всё намного интереснее. Вы привнесли реальную опасность в процесс, — он сочувственно посмотрел на меня. — Должно быть, вам было весьма скучно, зная, что вы не можете умереть. С вашей точки зрения, ставки никогда не высоки.

— Вот только, как вы уже заметили, я забочусь не только о себе. Я забочусь и о других.

— О, детектив, — он цокнул языком. — Это так обыденно. Игры в «Фетише» тоже становились такими, и любой обязан позаботиться о том, чтобы не жить обыденной жизнью. Я знал, что пришло время сделать всё интереснее. Я хотел посмотреть, как далеко смогу зайти, если реально возведу себя в ранг мастера игр. Это было величайшее соревнование, что видела эта страна. Я даже помог вам, потому что хотел сохранить игру честной. Я хотел, чтобы соревнование было чистым.

Иисусе.

Губы Колкахун приоткрылись.

— Неа, — прошептала она.

Джонас дёрнулся.

— Что?

— Неа, — повторила она.

Я взглянула на неё и внезапно осознала, что она права.

— Я согласна. Неа. Дело не сводилось к соревнованию, чистому или какому-то ещё. Всё дело в ваших эгоистичных нуждах. Питер Пиковер был первым. Он выигрывал слишком много денег, и вам это не нравилось. Я права? Вы говорили Харрису и Лайонсу, кого убивать, потому что у вас имелись мотивы, служившие вашим личным нуждам. Вы привязали почти все убийства к «Фетишу», чтобы привлечь будущих посетителей, а не чтобы повысить опасность быть пойманным. Вы хотели, чтобы ваш клуб казался рискованным — точно так же, как когда все считали его нелегальным. Люди, которые наслаждаются риском, наслаждаются и азартными играми, а игроки тратят больше денег в местах вроде «Фетиша».

Джонас сощурил глаза.

— Гилкрист Боаст наверняка был лишь удобной жертвой, — сказала Колкахун, включаясь в тему. — Но вы хотели убрать с дороги вампира. Кристофер жаловался на ваш клуб, и вы хотели его устранить.

— Предположительно, — добавила я, — запись Сэмюэля Брансвика к стоматологу просто дала вам возможность включить его. Опять-таки, он лишь удобная жертва для маскировки ваших истинных намерений, — мой голос ожесточился. — Но Зара не была связана с «Фетишем». Вы поручили убить Зару, потому что Мюррей рассказал вам про неё. Он сказал, что тут замешана Кассандра, и назвал её имя. Как вы выяснили, где она живёт?

В глазах Джонаса полыхнула ярость.

— Я знаю людей, которые её знали, — прошипел он. — Я знаю многих людей. Я хотел проверить Кассандру, посмотреть, может ли она играть в свою же игру и предвидеть собственную смерть.

— Хрень собачья, — сказала Колкахун.

— Ага. Потому что потом вы выставили себя финальной жертвой, — сказала я ему. — Но вы старательно проследили, чтобы вам не грозила реальная опасность. Вот почему вы сначала позвонили мне. Вы хотели избавиться от Лайонса, потому что он стал обузой. Вы знали, что рано или поздно мы его выследим, так что решили ускорить процесс, причём в такой манере, которая решит его судьбу и не даст ему заговорить. Ни одно из убийств не сводилось к соревнованию или риску.

— Всё дело в деньгах, эго и страхе, — закончила Колкахун. — А это самые обыденные и банальные концепции, какие только есть.

Злость Джонаса брала над ним верх. На его лбу вздулась венка, ноги заметно дрожали под хлипкой больничной сорочкой.

— Идите нах*й, — сказал он. — Идите нах*й вы обе, — его рука со скальпелем напряглась, и он слегка отвёл её, чтобы замахнуться для удара.

Это и было нужно Колкахун. Она резко опустила голову и крепко укусила руку Джонаса. Его скальпель полоснул её кожу, когда Джонас среагировал, но это была лишь царапина. Он заорал в голос, когда брызнула его собственная кровь, и выпустил Колкахун, одновременно выронив скальпель. Лишившись своей показушности, гламура и сладкоречивых речей, Кевин Джонас оказался слабаком.

Я рванулась вперёд и схватила правую руку Джонаса, а Колкахун — левую. Вместе мы прижали его к стене и удерживали. Он попытался сопротивляться, а потом расслабился. И снова он начал улыбаться. Он просто не понимал, когда ему пришёл конец.

— Давайте сделаем всё интереснее, девочки. Вы всё равно можете повеселиться, и я сдамся по-тихому, но давайте сначала сыграем в игру. У меня есть ячейка в банке Талисманик. Внутри ячейки — крупная сумма денег, — он помедлил. — Денег, которые не отследить. Отпустите меня, сосчитайте до десяти, а потом вы обе можете наброситься на меня. Та, кто доберётся до меня первой, получит ключи от ячейки.

Он искренне похлопал глазами.

— В обычной ситуации детектив Беллами с лёгкостью победила бы, но она не в лучшей форме. У вас равные шансы, а вот я в невыгодном положении. Вы знаете, что я не сбегу даже с форой. Дайте мне десять секунд, и все победят.

Похоже, он был убеждён, что мы обе абсолютные дуры. Я вскинула брови, взглянув на Колкахун. Выражение её лица вторило моему собственному.

— Деньги, — соблазнительно протянул Джонас. — Много денег.

Колкахун подалась вперёд и пробормотала ему на ухо:

— Я не играю.

— И значит, игра закончилась, — добавила я. Наконец-то.

Я не могла сказать, что мы победили; погибло слишком много людей, чтобы это считалось победой. Но правосудие свершится, и это достаточное вознаграждение. Я оглянулась по сторонам. Пора найти стул. Мои колени готовы были подкоситься.

— Детектив Мюррей получит настоящее удовольствие от своей пресс-конференции, — пробормотала я, подметив стул на сестринском посту.

Колкахун поджала губы.

— Знаешь что? В этот раз я тоже получу удовольствие от его пресс-конференции, — она вытащила наручники. — Кевин Джонас, вы арестованы. Вы не обязаны ничего говорить, но это может навредить вашей защите, если вы не упомянете при допросе что-то, что потом сообщите в суде. Всё, что вы скажете, может использоваться в качестве свидетельства.

Эпилог

Полоска света протискивалась между шторами и освещала плечо Лукаса. Я протянула руку и проследила эту полоску кончиком указательного пальца. Лукас открыл глаза и улыбнулся мне.

— Доброе утро.

Я улыбнулась в ответ.

— Доброе утро, — я взглянула на него. — Как ты?

— Нормально. Всё ещё перевариваю то, что сделал Маркус, но мы извлечём из этого урок. Мы все. Были допущены ошибки, и эти ошибки будут исправлены. Такое больше не повторится, ни с кем из моих вампиров.

Я ему верила.

— Знаю, — тихо сказала я. — Знаю.

Лукас смахнул прядь волос с моей щеки.

— Что насчёт тебя? — спросил он. — Как себя чувствуешь?

— Тело болит, — призналась я. — Но определённо лучше, чем вчера.

Он выглядел облегчённым.

— Хорошо. Ты не…

Я покачала головой.

— Нет. Я не буду убивать себя ради быстрого воскрешения и лёгкого выздоровления. Иногда боль — это хорошо. Она напоминает мне, что я до сих пор жива.

Он наклонился и поцеловал меня.

— Аминь. Я приготовлю завтрак, чтобы ты поела перед приёмом обезболивающих.

— Слушаюсь, доктор.

Лукас усмехнулся.

— Мне всегда нравилось играть в докторов и медсестричек.

Я шутливо пихнула его.

— Может, через несколько дней, когда я нормально восстановлюсь.

— Я могу поймать тебя на слове, — он сел и дал мне мгновение полюбоваться его обнажённым телом, после чего схватил халат и направился на кухню.

Я лежала и слушала приглушённое бряцанье посуды на кухне. Я думала о Рози, Питере, Гилкристе, Сэмюэле и Заре. И да, о Маркусе тоже. Я позволила тяжести их судьбы просочиться в мои кости, пока я вспоминала о них. Они заслуживали как минимум этого. Затем я отбросила эти мысли, потому что это не единственная тьма, с которой я столкнусь. В данной сфере работы всегда будет что-то ещё. Я не знала, смогу ли справиться со всем. Я могла лишь надеяться, что справлюсь.

Через пару минут я вытащила себя из постели и надела халат. Взяла телефон с тумбочки, где он заряжался, и проверила сообщения. Было одно от Грейса: Фистл ехала в аэропорт, Алан Харрис всё ещё в реанимации, но состояние стабильное. Он также добавил, что позднее кланы оборотней встретятся, чтобы обсудить судьбу Роберта Салливана.

Я не могла даже предположить исход этой встречи, но я написала сообщение всем четырем кланам альф, информируя их о том, что нападение на человека (вне зависимости от того, кем был этот человек) означало, что Отряд Сверхов должен участвовать. У нас не было выбора.

Я кивнула, пока что удовлетворившись, и пошлёпала на кухню, чтобы присоединиться к Лукасу.

— Грибы? — спросил он, как только я вошла. — Яйца? Помидоры? Жареный хлеб?

— Да, да, да и да. Я абсолютно умираю с голода.

Лукас передал мне кружку дымящегося кофе.

— Хорошо, — он наблюдал за мной, пока я делала несколько больших глотков.

— Что? — спросила я, когда он продолжил смотреть. Его взгляд был тёплым, но вместе с тем слегка тревожным.

— Прежде чем мы поедим, — сказал он, подбирая слова в такой манере, которая была совсем на него не похожа. — Мне кое-что нужно сказать. Или, точнее, спросить.

— Ага, — я прищурилась. Он начинал меня беспокоить.

Лукас забрал кружку из моих рук и поставил на стол. Я взглянула на неё, затем напряглась, увидев красные буквы, нацарапанные сбоку. «Укуси Меня».

— Эта кружка, — прошептала я.

Лукас усмехнулся.

— Знаю. Ужасно, да? Это был подарок, я не сам купил. Обычно я держу её спрятанной в самом заду шкафчика, но в последнее время мы мало бывали дома, и все остальные кружки в посудомойке.

Он криво улыбнулся, опустил руку в карман халата и достал маленькую коробочку. Затем аккуратно опустился на одно колено.

Я смотрела то на него, то на кружку.

— Лукас…

— Ты знаешь худшие части меня так же хорошо, как и лучшие, — сказал он. — Ты видишь меня в такой манере, в какой не видел никто другой, и я знаю, что при каждом взгляде на тебя моё сердце поёт. Мы прошли вместе долгий путь, Эмма, и я не хочу, чтобы он заканчивался. Думая о будущем, я могу думать лишь о тебе. Я знаю, что впереди будет полно вызовов. Я знаю, что будут трудности. Но я также знаю, что если мы вместе, мы сможем справиться со всем. Ты — всё, чего я когда-либо хотел. Я не хочу, чтобы это было счастливым концом, я хочу, чтобы это было счастливым началом, — он втянул прерывистый вдох и открыл коробочку. — Эмма Беллами, ты выйдешь за меня замуж?

Я уставилась на пурпурный бархат, покрывавший коробочку изнутри. Передо мной сверкали синие сапфиры и белые бриллианты кольца. И на мгновение меня снова перенесло на кухню Зары, к беглому ощущению, которое я испытала, когда прикоснулась к её руке.

Что она сказала мне, когда мы говорили в последний раз? Её слова эхом отдались в моей голове. «Мне жаль. Я очень сожалею. Я не хотела этого. Я не могу это контролировать, видишь ли».

И потом тошнота, которую я испытала в уборной Отряда Сверхов, окатила меня снова. О нет.

— О нет, — сказала я вслух.

Продолжение следует…