Смотри: компания, в общем-то, тесная, и связями все проросло, как грибница. Куда ты его не сунь, найдут, и возню поднимут - свой. А тут запихал на Ктен и пусть работает... глядишь, окупится кислород, а?
- И возят туда не часто, - задумчиво сказал Майх. - Раз уже случайный корабль послали. Похоже. Ну, и что?
- Думай, парень. За Намроном у нас дырка, между прочим.
- Подумаю, - сказал Майх.
Конец полета выдался не легче, чем начало. Снова любимые забавы: то перегрузка, то невесомость - делать нечего: сиди, пристегнувшись, и пялься на обзорный экран. Скучная картинка - темень, звезды, да багровый огонь Фаранела.
Фаранел набухал на глазах; рос, расползался по экрану, раздвигал и заглатывал звезды. Не фонарик, а круг - буро-желтый, нахальный. Он дрожал в закрытых глазах, когда перегрузки размазывали тело, а когда наплывала невесомость, то казалось: это он тянет в себя. Вот сейчас лопнут ремни, и ухнешь прямиком в эту желтую муть.
Он сожрал уже четверть экрана, когда снизу мячиком выпрыгнул Ктен. Просто светлая пустяковинка, но Хэлан сразу понял, что это Ктен.
- Дотянули! - сказал Майх и сверкнул зубами - очень белыми на почерневшем лице. У него были совсем сумасшедшие глаза: радостные и злые. - Дотянули, а, Хэл?
Хэлан промолчал. Ктен словно сам накатывался на них, выпячивался в неправильный шарик. Приближался, наплывал, растягивался на весь экран. Середина провалилась, это был уже не шар, а какая-то щербатая лоханка.
Рявкнул двигатель, вдавило в кресло; Ктен отъехал в сторону, повернулся набок. Хэлан закрыл глаза. Что будет - то будет - не поможешь.
Их трясло и мотало; двигатель то ревел, то смолкал; и все длилось, и длилось, и уже не было сил даже на страх, и пусть будет, что будет, лишь бы уже конец, и...
И вдруг кончилось. Сразу. Совсем другая, прочная, тишина, и корабль уже не трясет. Он надежно стоит посреди черно-белой равнины, и вокруг колючий частокол горизонта.
Хэлан еле оторвался от экрана, чтобы глянуть на Майха. Майх спал. Обвис на ремнях, и спал, как неживой.
- Майх!
Вскинулся, глянул на экран, шевельнул губами. Медленным, каким-то не своим движением протянул руку, сделал что-то на пульте - и опять заснул.
- Вы очень здоровый человек, господин Керли, - сказал тот, кто назвался врачом, и Хэлан усмехнулся. Не успел бы кое-чего глотнуть - спал бы, как Майх.
- Как вы себя чувствуете?
- Отлично. Даже голова не болит.
- А она и не должна болеть, - спокойно ответил тот, и Хэлан посмотрел на него с большим интересом. Никак не определялся у него этот человек, ни в какую схему не укладывался. Внешность? Тощий, сутулый, ходит как-то боком, локти прижимает, будто боится задеть кого невзначай. А повадка доброго доктора из детской передачи. Сейчас вот по голове погладит и лекарство даст. Уже дал! Вчера по такой дозе вколол, что и я отключился.
Тут, на Ктене, сразу все пошло наперекосяк. Вроде всякого ждал, но чтоб вот так взяли и сунули в карантин... Вот прилетает корабль на махонькую станцию, где сто лет чужих не было. Куда экипаж? В карантин, куда еще? Надо только одну малость забыть: какая это станция и какой это корабль.
А добренький доктор молчит, разглядывает. Надо думать обшарили все-таки, пока спал. На интересные мысли их, должно быть, мои карманы навели!
- Доктор, - спросил он, - а вы давно здесь?
- Как вам сказать? Некоторое время. А почему это вас интересует?
- Да так. Показалось, что вы не из старожилов.
Наклонил голову набок, приподнял брови. Внимание в глазах осталось, а вот ласки как не бывало.
- Почему?
- Да вот сидите, ни о чем не спросите. Свежий человек все-таки.
- Вам очень хочется втянуть меня в разговор, господин Керли? - мягко спросил врач. - Боюсь, я не могу себе этого позволить. Поговорим лучше о вашем здоровье.
- Зачем? Сами же сказали: здоров. Ну, так давайте хоть познакомимся. А то вы все "господин", а я просто "доктор". Как вас зовут?
- А вас? - так же мягко, спокойно, вроде и без угрозы.
- Хэлан Ктар, бывший сыщик уголовной полиции.
- Громкое имя. И вы можете его удостоверить?
- А как же. Вы в моих карманах рылись?
- К сожалению, да. И то, что там оказалось...
- Сувениры, доктор. Взял кое-что на память.
- О ком?
- О тех, кто нас ловил. Что, не очень убедительно?
- Нет, - сказал врач с сожалением.
- Ничего, придется поверить. Вы первый поверите.
- Почему же именно я?
- А я на Ктен по той же дорожке пришел, по авларской. Знаете такое имя: Винал Стет?
- А с чего вы взяли, что я должен его знать?
- Потому, что вы - авларец, доктор. Понимаете, манеры вас выдают. Речь, конечно, нет... а так чувствуется. То-то я вас никак не мог определить. Вроде с одной стороны - ни частной школы, ни института... не обструганы. А с другой - врач. И как смотрите, и как за пульс взялись. Да и руки у вас вон какие шершавые, мытые-перемытые. И ногти под самый корешок стрижете. Вот и выходит: врач без высшего, такое ж только на Авларе возможно.
Тот очень внимательно посмотрел на свои руки, покачал головой.
- Кто мне еще поверит, как не вы? Знаете же, что это для нас: наша единственная проклятая работа. Это у тех, - он кивнул куда-то назад - еще что-то есть. Семья там, дети. У нас только она. Если уж мы ради чего-то ее бросаем...
- Это очень трогательно, господин Ктар, только несколько не по существу. Я верю, что вы любите свою работу, но это как раз причина, чтобы не верить вам.
- Хорошо повернули! - сказал Хэлан. - Не ожидал! Дело не в работе, а в том, ради чего я ее бросил и в бега ударился.
- Это, может быть, и неглупая провокация.
- Да нет, доктор, очень даже глупая. Вы что, меня за дурака считаете? Да я бы это так обделал, что вы бы нас с Майхом обцеловали, пылинки б снимали!
- Вот потому я и говорю, что неглупая. Мы бы недолго с вас пылинки снимали, Ктар.
- А зачем? - спросил Хэлан. - Господи, да кому вы нужны? Ну, перекинул к вам Лен одного-другого. Так ведь раз я Лена знаю, на кой мне к вам втираться?
Врач улыбнулся. Мягко так, виновато, словно сейчас даст под дых. И дал.
- Логика вашего заведения несколько отличается от общечеловеческой, господин Ктар. Ктен неплохое тому доказательство. Если вы сочли, что он убивает медленно и дорого, то ваше появление здесь вполне оправдано.
Ай да добренький доктор! Ну, на это и обидеться не грех!
- Что-то больно хорошо вы такую логику понимаете, доктор! Уж не в следственном ли врачом работали? Помогали, значит, подешевле умереть?
- Как это?
Хэлан объяснил, как. Нарочно не выбирал выражений.
- Что, случалось, дорогой доктор, а?
- Вот что, господин Ктар. Мое имя Ноэл. Сат Ноэл. Будьте любезны называть меня по имени!
- Как прикажете, господин допросчик.
- Мне не нравятся ваши шутки, Ктар!
- А мне ваши, Ноэл! Какого дьявола вы вздумали меня оскорблять? У меня совесть, может, почище вашей. Я за двадцать пять лет невиноватого не посадил, а чтоб убить - так про это и разговору нет! Не были б вы такой дохлый, сами б себе уже помощь подавали!
Ноэл засмеялся. Тихий, какой-то неумелый смех - видно, немного веселого было у него в жизни.
- Довольно бушевать, Ктар. Честное слово, не хотел вас обидеть. Посмотрел сбоку, поднял брови с веселым удивлением.
- В самом деле обиделись, или?..
- Или, - буркнул Хэлан. - Когда проснется Майх?
- Часов через десять.
- Ну и валяйте! Пошлите кого-нибудь... чтоб не такой добрый.
- До свидания, Ктар, - сказал Ноэл и встал. А уже из двери вколотил последний гвоздь.
- Кстати, с тем, кто не такой добрый, лучше б вам играть, без обид.
...Они стояли у входа в станцию, ожидая, когда взойдет Фаранел.
Теплилось над головою маленькое озябшее солнце, до того холодное, до того бессильное, будто не оно творило день. Медленно, угрюмо, величаво набухал над горизонтом красный горб, выползал, округлялся, желтел. Накатывался, наваливался, опрокидывался над головой. Он не полз к зениту это Ктен проворачивался под ногами, словно миг - и сорвется с орбиты, полетит в эту ждущую пасть, в круговерть коричневых и бурых пятен.
- Двенадцать лет, - сказал Унол Бари, и Хэлан с облегчением уставился на него. - И не надоедает.
Это Бари предложил им прогуляться, и они пошли, как миленькие. Было в нем что-то такое.
- Двенадцать лет? - переспросил Майх. - За что?
Бари засмеялся. Странный такой смешок - словно сухие семена падают на бумагу.
- Не поверите, молодой человек. Сам не знаю.
- Не может быть! - возмутился Хэлан. - Как это не сказали?
- Представьте себе. Пришли ночью и увезли. Сначала... честно говоря, даже не понял, где я был сначала. Потом корабль. Потом Ктен.
Хэлана прямо передернуло от того, как легко он говорит. Даже без ненависти. Господи, да я бы сразу себе голову разбил!
- Я бы не выдержал, - тихо сказал Майх. Помолчал, словно проверяя, покачал головой. - Нет, не выдержал бы.
Бари опять засмеялся. Дошуршал - и вдруг сказал серьезно:
- А я ведь вас помню. Тот корабль три года назад. Да?
- Да. Только я вас не видел.
- Я тоже. Просто, когда вы прогуливались и беседовали... это было совсем нетрудно: подобрать частоту.
- Зачем? Да нет, понимаю. Извините.
- Ну да. Свежие люди. Ох, если б вы знали, как мы на вас глядели! Оттаскивали друг друга от экранов. Нас ведь предупредили: никаких контактов, иначе экипаж... ну, сами понимаете...
Отзвук тоски все-таки шевельнулся в угасшем голосе, и Хэлан поежился. И это ни за что? Сволочной мир!
- И сейчас слушают? - спросил Майх.
- Вы против?
- Не знаю. Не люблю, когда за спиной.
- Привыкай, - сказал Хэлан. - У них все так: узлом да навыворот. А по мне - так собраться бы и потолковать.
- А зачем? - живо отозвался Бари. - Не преувеличивайте наши странности, господин Ктар. Просто мы отнюдь не избалованы информацией, и кое для кого то, как вы говорите, может оказаться важней, чем то, что вы говорите.
- Ну, и что теперь?
- То, что мы делаем. Пусть люди услышат суть... без помех. Видите, я сам выбрал скафандры. Вот когда каждый составит представление... когда точки зрения определятся, можно будет решать... достаточно объективно.
...А Фаранел уже отлип от горизонта, рыжие полосы побежали по ребрам скал, почернели и удвоились тени. И равнина вдруг стала вогнутой, словно провалилась куда-то: шагни - и полетишь кувырком в рыжую яму, где такой одинокий и родной стоит наш кораблик...
- Не понимаю, - сказал Майх. - Или вы нам верите, или не верите. Не верите - давайте разбираться. А так...
- Не верим, - ответил Бари. - Хэлан даже удивился: не ждал такой прямоты. - Очень странная история, вы не находите? Так что, пока все не определится, благоразумней свести общение к минимуму. Иначе ведь это может оказаться несколько сложно...
- Что? - спросил Хэлан. - Прикончить нас, что ли? Ваша правда, господин Бари, сложно будет. Обещаю.
- Принять решение, - невозмутимо ответил Бари.
И вдруг Майх засмеялся. Легкий такой, веселый смех, будто сквозь эту багровую жуть дохнуло морским ветром.
- Ну, господин Бари! Как же вам решать, если вы боитесь узнать нас поближе? Ну, чем мы вам опасны?
- Как чем? А вдруг мы шпики? Злоумышляем против их драгоценной жизни. Зря пыжитесь, господа! Триста лет вы нам сдались! Отдохнем и дальше полетим, а вы давайте, надувайтесь на здоровье!
- Дальше? Куда?
- Так чтоб понять, надо всю историю выслушать! Что вы за народ такой нелюбопытный? Мы же к вам, как... Как не знаю кто, на голову свалились, а вы... хоть бы один вопрос! Только сидите да кости за спиной моете!
- Брось, Хэл.
- Что "брось"? Да мне за ребят с Тенара обидно! Ни один ведь не приценивался, чего ради ему жизнью рисковать! А тут... прямо консервы какие-то человеческие!
- Может быть, да, господин Ктар, - спокойно отозвался Бари, - а, может быть, и нет. У нас есть причины быть осторожными, вы не находите? Впрочем, если вы желаете что-либо сообщить...
- Не желаю, но обязан, - холодно отозвался Майх. Ничего себе голос чистая сталь! Такого Майха Хэлан еще не видел... догадывался? - И рассказывать я буду не здесь, а в боте.
- Почему?
- Чтобы я мог видеть ваше лицо. Мне не нравится, как вы все себе облегчаете.
- Вам нужен заложник? - с любопытством спросил Бари, и Хэлан взвился:
- По себе судите?
- Хватит, Хэл, - властно сказал Майх, и остальное Хэлан от удивления проглотил.
- Не будем оскорблять друг друга, господин Бари. Хэл прав: мы многим должны. Ваши игры не только нас унижают. Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю?
Бари пожал плечами и сказал спокойно:
- Надеюсь, трансляцию вы все-таки включите?
Третьим в крохотной рубке бота Хэлан в третий раз слушал о том, как капитан Тгил нашел чужой корабль. В третий - и все равно в первый, потому что всякий раз это была совсем другая история, как ступеньки, по которым идет Майх. Хорошо, что он услыхал ее иной: сгустком боли и нагромождения нелепых случайностей, лишенным логики, как сама жизнь. Теперешней он бы ее не принял. Боль глубоко, а случайности размотались в цепь причин и следствий, где одно вытягивается из другого и насмерть завязано с третьим.
Из-за неисправности главного локатора капитан Тгил отказался от стандартного маршрута. Нарочно сделал крюк, чтобы пройти сравнительно чистым участком. К сожалению, это потребовало дополнительного маневрирования, а износ основных систем корабля давно превысил все допустимые нормы. Результат: в точке - координаты такие-то, дрейф такой-то - авария системы охлаждения реактора, которую экипаж устранил своими силами. Поскольку за трое суток аварийной работы люди выложились до конца, разгон и коррекцию курса капитану пришлось производить в одиночку. Из-за отсутствия дубль-навигатора и ненадежности бортового вычислителя он мог работать только методом "двойного эха" - сверяя отклонения по маякам Тенара и Латена. Работа требует постоянного прослушивания радиодиапазона значит, капитан не мог пропустить повторяющийся сигнал. Да, больше никто не мог бы поймать: других кораблей в секторе не было, а сигнал направленный.
Бари... Хэлан все-таки старался на него не глядеть. Вроде на нервы не жалуюсь, но это мертвое лицо с живыми глазами... Лучше бы и правда скафандры, когда только голос... Бари уже не суетился. Не перебивал, не задавал ехидные вопросы - сидел, всосавшись в лицо Майха, и Хэлану хотелось стереть этот взгляд с его лица, словно он мог... ну, навредить, что ли?
Описание корабля. Встреча с Николом...
- Поразительно! - сказал Бари. - Знаете, господин Валар, я еще тогда понял, что ваш капитан - личность незаурядная, но чтоб настолько...
"Вот черт! - подумал Хэлан, - сбил! А тут ведь что-то... Ага! Удивление. Удивился, когда Тгил повел игру. Значит, умный к дуракам? И дураков на корабль? Сам дурак, выходит. Нет, еще. Направленный сигнал. Почему он Латен не вызвал? Орет ведь, как проклятый, на всех диапазонах. Интересно, а сам он мог "Звезду" засечь?"
Ага, Майх уже до вызова дошел. Что Тгил сказал Николу о военных кораблях. Все правильно: сразу усек. Видно, уже опасался. Потому и "Звезду" позвал, думал: летуны скорей поймут. Ты гляди: и на Тгила нарвался. Везунчик!
- Мы стартовали к Гвараму и шли в полном радиомолчании. Капитан надеялся, что мы выиграем хотя бы сутки. Сами понимаете, он всех предупредил. Велел уходить сразу после карантина. Главное - убраться с Гварама. Потом... ну, это уже будет потом. Я не очень понимал почему, просто привык, что Лийо всегда прав. Мы простились... Лийо считал, что должен сдать груз...
- Просто он давал вам уйти, - мягко сказал Хэлан. - Знал, что пока он возится с грузом, они не станут затыкать порт.
- А зачем вам понадобилось идти на Гварам? - спросил Бари.
- Груз - продовольствие, - ответил Майх очень холодно. - На Гвараме аварийный запас на пять дней. - Глянул на Хэлана - и уже мягче: - Сами понимаете, господин Бари, о том, что было, пока меня не поймал Хэл, говорить незачем. Это люди. С тех пор, как узнал Хэла, понял, что человека погубить очень просто. Извини, Хэл...
- Ничего. Все так. Хотите что-то спросить, господин Бари?
- Да, - сказал тот, и его жуткие глаза всосались в лицо Хэлана. Почему вы это сделали, господин Ктар?
- Что именно? Искал? Нашел? Ушел?
- А какой вопрос вы предпочтете?
- Все сразу. Искал - потому, что велели. Нашел - потому, что умею. Ушел - потому, что жить хочу. Устраивает?
- Нет.
- Ладно. Потому, что это был Майх. Вас бы я отдал. А теперь?
- Пожалуй. А что было потом?
- А потом Хэл взял меня за ручку и принялся спасать.
- Ага, - буркнул Хэлан. - Спасали его! С ложечки кормили! Если б ты не угадал, что Тгил на корабле, черта б с два я с тобой пошел!
- Погодите! - взмолился Бари. - Что-то я... вы хотите сказать, что сумели связаться с кораблем?
- Вот именно.
- И на корабле оказался капитан Тгил? Каким образом?
- Почти законным. История дикая, но нигде не торчит. Они сцапали Тгила, но сразу не кончили: хотели Майха заполучить. А он крепкий мужик и продержался, сколько надо. Пока те ублюдки не поняли, что кораблик им не по зубам. А Никол - раз его предупредили - сперва не клюнул на болтовню, а потом уже сам увидел, кого ему бог послал. Ну и когда опять до переговоров дошло, объявил, что только одного человека пустит на борт - капитана Тгила. А о прочем, господин Бари, можно только догадываться. Хотите займитесь, а нам недосуг. Боимся на тот кораблик опоздать.
- Зачем?
- Так люди ж, наверное, не все такие, как у вас, не только о себе думают.
- Что-то вы слишком к нам строги, господин Ктар! Имеете на это право?
- Имею, - сухо ответил Хэлан. - Я за это дело уже голову заложил. А мне оно, между прочим, не по ноге. Это вам: другой разум, другая жизнь, другая наука. Идеи, которые в нашу с вами голову и спьяну не придут...
- Вот как, господин Ктар? Вы уже и тезисы для нас наметили? Очень любезно! Только... вы уж извините, нескромный, вопрос: вас ваше всеведение не утомляет?
- Еще как. Мое "всеведение", господин Бари, адская работа, врагу не пожелаю. Хотите примерчик? Сезон назад я о Ктене слыхом не слышал, даже слова, по-моему, не знал. Вас... ну, только вот увидел. А хотите, все про вас расскажу? Кто вы такой и чего на Ктен угодили?
- Буду весьма благодарен, - спокойно ответил Бари. - Меня это всегда занимало.
- Ну, про вас - это я смутно. Помнится, был газетный шумок. И "Эра благоденствия" и "Отравитель из ХСа". Вы уж напомните, чего на вас эти типы из Министерства Пищевых продуктов взъелись?
- Странно, что вы помните. Это было главное открытие моей жизни. Штамм микроорганизмов, который преобразует пластмассу в полноценные пищевые белки.
- Ого! - сказал Майх. - Обе главные проблемы цивилизации? И что же?
Бари как-то виновато пожал плечами.
- Ничего. Просто не успел.
- А надеялись успеть? Наивный вы человек, господин Бари! Кстати, вспомнил-то я вас не зря, сошлись тогда наши дорожки. Я как раз Сого-душителя взял, а корешок от него дальше потянулся - и в одну контору. Там я списочек и нашел. Оплаченные убийства. А в нем... ага: "Унол Бари, 38 лет, генетик, Правительственный исследовательский Центр, ХСа. Срок исполнения - 20 дней".
- Значит, я вам жизнью обязан?
- Нет, - сухо сказал Хэлан. - Не мне. Профессору Релли.
Наконец-то Бари растерялся. Даже не сразу сообразил, что спросить.
- Но, позвольте! Я не был знаком с профессором Релли!
- А как он погиб, помните?
Бари пожал плечами, и Хэлан усмехнулся.
- Профессор Релли в вашем списке был первый, и убили его пятнадцать лет назад. Я тогда совсем щенок был, еще не отучили во все дырки лезть. Ну, и покопался немного. Началось почти, как у вас: чего-то он там хотел, кому-то мешал...
- Профессор Релли был известнейший астрофизик Мира, - холодно уточнил Бари. - Глава научной школы. У Фаранела мы до сих пор работаем по его программам.
- Ну, мне это... Меня другое заело. Больно уж высоко след вел. Так высоко, что я не дотянулся. И вот что интересно: убить убили, а замолчать не смогли. Хор-роший был шум. Кто-то из ваших... как бишь его? Кнот. Ленен Кнот. Он даже расследование сам провел и в газетке умудрился кое-что пискнуть. Ну и пропал, конечно, где-то... да, одновременно с вами. Так?
- Да, - сказали Бари. - Он здесь был. А все-таки, какое отношение ко мне имеет профессор Релли?
- Прецедент, - серьезно ответил Хэлан. - Оказалось, что ученых... неудобно убирать. Вы не поодиночке, без шума не обходится. Вы-то сами, конечно, фигура не та, но как раз в ту пору был прямо урожай на вашего брата. Бари, Ларт, Генел... кто еще? Лимр. Н'Каст. Нет, больше не помню.
- И все мы были в списке?
- Да. И везде одна картинка: чего-то вы там открыли, чего-то добиваетесь, шум, гром и вдруг тишина. Ну, мне-то... своих дел хватило, не убиты и ладно. А вот недавно подсказал один человек: исчезают, мол, ученые.
- Но зачем?
- А чтоб не мешали. Понаоткрывали всякого, значит, внедрять надо, делать что-то... делиться. Зачем?
- И навсегда?
- Так вернуть вас, вы ж справедливости потребуете, да и объяснять надо, как так вышло. Нет, навсегда спокойнее.
- Ну что ж, премного вам благодарен, господин Ктар. Позвольте высказать свое восхищение. Очень жаль...
- Что?
- Что это выглядит убедительным, - тихо ответил он, и в бесплотном его голосе вдруг опять шевельнулась тоска.
Провожать их никто не провожал, а встречали, как дорогую родню. Составили представление.
Хэлан - тот сразу отбился в сторону. Оставил Майха на растерзание, и совесть его не мучила. Ничего, малыш, выдержишь. Ты у нас парень приятный, они тебя без натуги примут. А я пока со стороны погляжу...
Невесело было глядеть. Десятка два стареющих мужчин, крепко меченных печатью Ктена. Блеклая кожа, воспаленные глаза, судорожные или, наоборот, слишком замедленные движения. Они склубились вокруг Майха, прямо на куски его рвали, каждый выкрикивал свое - только свое, и не слушал, что голосят другие.
- Это пройдет, - сказали над ухом, Хэлан так и дернулся. Чем-то этот человек сразу напомнил ему Бари, хоть, вроде, и не похожи. Та же пористая, мучнистая кожа и выцветшие до прозелени волосы, но Бари высох - этот огрузнел. Тот, как пушинка, этот - еле ходит и дышит тяжело, со свистом. Только в лице - тяжелом, отечном то же... нет, не безразличие - просто готовность ко всему.
- А вы из старожилов, наверное?
- Да. Из первой партии. Я - Ларт. Келтен Ларт.
- По-онятно.
- Ничего вам не понятно, господин Ктар, - сказал Ларт и вдруг улыбнулся. Спокойная была улыбка, неожиданно человеческая в этом сумасшедшем доме. - Знаете что? Давайте-ка у меня посидим. Устали?
- Устал, - ответил Хэлан честно.
- А мы сейчас Сату намекнем насчет чашечки лю. Может, и мне ради вас перепадет?
Ларту не перепало, но он, похоже, не горевал. Просто они сидели втроем в очень тесной и очень голой комнатенке, и Хэлан прямо наслаждался, прихлебывая горячую бурду. Да нет, лю он сроду не любил - просто передышка, счастливая минутка тишины между двух драк.
- Еще чашечку? - спросил Ноэл.
- Нет, спасибо, - ответил он с сожалением.
Хорошее всегда кончается. Жаль.
- А вы не спешите, - сказал Ларт. - Кому мы сейчас нужны?
Он сидел на откинутой койке, привалившись к стене, и что-то хрипело и булькало у него в груди.
- Вы там точно не нужны, - сказал Ноэл. - А будете так волноваться...
- Почему вы решили, что я волнуюсь? - ленивенько ответил Ларт. - Чего мне волноваться? О множественности обитаемых миров писал еще Афран Ханани в третьем веке Начальной эры. В шестнадцатом веке Кфур Бакон утверждал, что обитаемы все планеты системы, а на Авларе он как-будто бы даже наблюдал огромные города. В 23 веке, за 25 лет до начала Эры Объединения, академия Дафтар-Ниб осуществила уникальную программу "Звездный зов". Целых двадцать лет восемь крупнейших радиотелескопов на Планете и спутниках непрерывно исследовали Космос. К сожалению, погибли почти все материалы... роме самых первых публикаций. Так вот, было выявлено несколько так называемых неидентифицируемых радиоисточников.
Большинство за пределами нашей Галактики, но один буквально в двух шагах. Десяток световых лет, по-моему. Обычная звезда класса "Элн", которая почему-то бурно излучает в радиодиапазоне Кфи Нотон из Малой Стрелы. Тогда многие считали возможным существование цивилизации на планетах Кфи Нотон...
- А почему об этом никто не знает?
- А какой у нас нынче год, господин Ктар?
- 242-й, - ответил Хэлан удивленно.
- 242 года назад, то есть в первый год Эры Объединения, на Дафтар-Ниб, Налон и Кохо были сброшены протонные бомбы. Точных данных нет, но по некоторым оценкам погибло до двухсот миллионов человек. Правда, это цифры не только по Анхону, но и по всему материку.
- Это вы о чем? Не понимаю!
- Я тоже, - сказал Ноэл. - Вы же не забывайте, Кел, мы с Ктаром неучи.
- Не льстите нашим ученым, Сат. Они этого тоже не знают. У нас нигде не изучают историю. У нас ее просто не существует.
- А зачем она нужна? - спросил Хэлан. - Что оно хоть такое?
- В толковом словаре Карна - представьте себе, нашел экземпляр! Правда, цена... - там история определяется так: "Наука, изучающая все события, произошедшие в человеческом обществе за все время существования человечества, причины, их породившие, и следствия, проистекающие из этих событий".
- Ничего себе! Хотя... - усмехнулся, покачал головой, - почти что моя работенка. События, их причины и следствия из этих причин. А все-таки, зачем она нужна?
- Настоящее вытекает из прошлого, как будущее из настоящего, серьезно ответил Ларт. - История - это то, что связывает прошедший день с завтрашним. Можно ли определить, куда ты идешь, если не знать, откуда ты вышел? История - это, в какой-то мере, точка отсчета, возможность увидать свой Мир со стороны. Не зная истории, мы даже не можем определить, развивается наше общество или стоит на месте, изменяется к лучшему или к худшему, прогрессирует или деградирует.
- Тогда такой вопрос, господин Ларт: а почему она больше не существует? Раньше ведь была, я правильно понял? Не нужна или запретили?
- Запретили, - спокойно ответил Ларт.
- А-га! Эт-то уже интересней! А к вашему... появлению здесь история отношение имеет?
- Косвенное, - так же спокойно сказал он.
- А если точней?
- А если точней, я исходил в своих исследованиях из некоторых исторических предпосылок и поэтому преуспел более, чем дозволено.
- А в какой области?
Ларт усмехнулся.
- Это очень специфично, господин Ктар. Давайте вернемся назад.
- К Объединению?
- Или немного раньше.
- А что было раньше?
- Я очень мало об этом знаю, - серьезно сказал Ларт. - В сущности, это только реконструкция. По крайней мере, 23 века развития цивилизации на самом деле, конечно, гораздо больше. Несколько десятков государств, которые то воевали, то торговали друг с другом. Десятки различных языков их корни еще прослеживаются в современном. Главное не это. Главное: это был живой, быстро развивающийся Мир. Они уже освоили Полярный материк, овладели атомной энергией, добрались до Авлара. И вдруг катастрофа.
- Объединение?
- Война. - Сказал Ларт твердо. - Оставим эти детские словечки, господин Ктар. Как, по-вашему, зачем сбрасывают бомбы на города?
- Нда, - сказал Хэлан и полез чесать в затылке. - Весело! А дальше что?
- Полная неизвестность. Такое впечатление, что в течение примерно 80 лет цивилизации не существовало. Впрочем, если опять прибегнуть к реконструкции...
- А почему бы и нет?
- ...Сначала, я думаю, несколько десятилетий разрухи. Экологическая и генетическая катастрофа. Перепись 89-го года показала, что население Сатлира уменьшилось больше, чем наполовину.
- А было?
- Около четырех миллиардов, по-моему.
- Ничего себе!
- Примите во внимание, господин Ктар, что сам факт переписи уже говорит об определенной стабилизации, наличии, скажем, управления... структуры. О том, что появилась возможность отвлечься от сиюминутного ради менее очевидных потребностей. По времени это где-то третье поколение после катастрофы. Если учесть, что первые два поколения жили в очень неблагоприятных условиях и наверняка недолго...
- Понятно, - сказал Хэлан. - Уже нарожали.
- Вот именно. Можете отбросить еще полмиллиарда!
- Кажется, я это прекращу, - хмуро сказал Ноэл. По-моему, вы сейчас ляжете, Кел.
Ларт усмехнулся синими губами.
- Ну, Сат, это было бы жестоко! Такой разговор...
- Ктар не сегодня нас покидает.
- А я? Согласитесь, непорядочно уносить с собой то, что еще может пригодиться.
- Так я что? Если вредно...
- Уже нет, - спокойно ответил Ларт. - Все это уже не имеет значения, господин Ктар. Правда, Сат?
Ноэл насупился, но промолчал.
- Вот они где! - новый голос от порога. - Значит, дураки кричат, а умные тихо беседуют?
- Присоединяйтесь к умникам, Ол, - благодушно ответил Ларт. Дополните нашу компанию.
- Спасибо за приглашение!
Этот тоже был не красавчик. Длинная хилая фигура и здоровенная голова на тощей шее. А морда ничего. Умные глаза и кожа не такая жуткая, как у прочих.
- Ол Тэви.
Хэлан хмуро кивнул. Вот принесло! Только-только почуял...
- Как там Майх? Еще не растерзали?
- Немного охрип - и все. Не волнуйтесь, Ктар, нам еще никого не удалось заговорить до смерти.
- А я не волнуюсь, господин Тэви. Вы уж извините, разговор интересный...
- Это о чем же?
- Об истории, - сказал Ларт.
Тэви поморщился.
- Никогда не понимал эту вашу блажь!
- А это потому, что вы - только прогнозер, - спокойно отозвался Ларт. - Мелкий прогнозер спроса на исподнее, и ваш предел - прогноз-модель цвета дамского белья на следующий сезон.
Тэви не обиделся. Посмотрел искоса, покачал головой:
- Крепко вы меня сегодня, Кел. За что?
- За мелкий снобизм. Ничего, Ол, вы еще наплачетесь, когда вас бить будет некому. - Поморщился и сказал виновато: - Извините, господин Ктар, я все-таки прилягу.
Ноэл тут же взял его руку считать пульс.
- Уйти? - чуть слышно спросил Хэлан. Ноэл хмуро покачал головой.
- Оставайтесь. Я сейчас тебя уколю, Кел.
Они сидели и терпеливо ждали, пока Ларта отпустит. Вот так всегда: там шум да страсти, а здесь потихоньку уходит человек... может, самый нужный из всех.
- Ну что, господин Ктар, - наконец сказал Ларт, - жду вопросов.
Хэлан помялся было, покосился на Ноэла и спросил:
- Ну ладно, до девяностого года все глухо. А потом?
- То же самое, - спокойно ответил Ларт. - История отменена, никаких событий не происходит. Правда, в Центральном архиве есть нормативные документы, датированные 123-м годом. Закон о содержании в государственных учреждениях детей первых трех лет жизни дабы выявить мутации и генетические отклонения. Закон о предупреждении антигосударственной деятельности...
- Значит, государство уже было?
- Несомненно. Может быть, и не одно. - Поглядел на физиономию Хэлана и усмехнулся: - Наверное, я неточно выразился, господин Ктар. Скажем так: было государство и были группы людей, еще не включенных в него. Слава богу, кроме Центрального существуют еще и местные архивы. Ну, а поскольку они тоже закрытые, и ими никто толком не занимается, в них уцелели очень любопытные документы. Можете поверить мне на слово: то, что мы называем Объединением, закончилось только к последнему десятилетию второго века. Это обошлось Сатлиру еще в сто миллионов человек, зато уж со всяким сопротивлением было покончено. Мы действительно стали единым народом.
- А государство?
- Что, собственно, вас интересует?
- Какое оно из себя? Кто нами правит?
- Ну и вопросик! - восхитился Тэви и весело глянул на Ларта, будто позабавиться приглашал. Ларт не улыбнулся. Поглядел по-доброму и сказал:
- Может быть, вы попробуете иначе сформулировать вопрос? Не уверен, что я вас понял.
- А я, думаете, себя понимаю? Как я с этим делом связался, так совсем ничего не понимаю. Ну ладно, пришельцы, чертова бабушка. Есть чего испугаться. Но чтобы так? Чтоб всех, кто знает, сразу к ногтю... не допросив? Чтоб из-за какого-то пилота третий индекс? Вы ж поймите: я профессионал. Я правила игры четко знаю. Для всех нас закон не писан, но для каждого по-особому. По тому, как на закон плюют, я всегда вам скажу, кто замешан. А тут не знаю. Все нитки мимо министерства... нашего, я разумею... а куда? В Канцелярию? Почему ей страшен этот корабль?
- А вы уверены, что вам это нужно? - мягко спросил Ларт.
- Не уверен, - ответил Хэлан честно. - Одно я знаю: не загнемся, так пробьемся к чужаку. А потом?
- Страшно, - задумчиво сказал Ларт. - Наверное, не посмел бы взять на себя такую ответственность. Вы - очень мужественный человек, Ктар. А сумеете?
- По делу увидим, - уклончиво ответил Хэлан. Что-то он тут не понял, но спрашивать не рискнул. Он всегда чувствовал, когда дальше не стоит спрашивать.
- Ну да, конечно. Никто заранее не знает, на что способен. Мы можем вам чем-то помочь?
- Майху - точно можете, мне - не знаю. У меня ведь сейчас вопрос один. Докопаться, что это такое - наш Мир и что в нем - черт побери! делается.
Тэви усмехнулся.
- Занятные у вас вопросы! Вчера родились?
- Нет, - ответил Хэлан сухо. - Не вчера. Могу сказать, все знаю кроме очевидного. Вот вы, раз вы такой умный - вы за что сюда загремели?
- За длинный язык, - ответил Тэви нехотя.
- Роскошно! И что же вы такого страшного сказали? Что Мир зашел в тупик. Что скорость прогресса уменьшается. Что в науке заправляют тупицы, помешанные на утилитарном подходе. Что там, наверху, умных людей не видать, что все как-то не так, и надо бы что-то сделать... пока не поздно. Да?
- Почти угадали.
- А что гадать? Сто раз слышал. Ну, а все-таки, что здесь такого, господин Тэви?
- Инте-ересно! Слушайте, Ктар, вы молодец! Одна и та же, скажем, неадекватная реакция...
- Да уж куда неадекватней! Что каждый десятый на Планете безработный и каждый третий из безработных связан с бандой - это так, пустяки. Что на час приходится по два убийства - тоже пузыри. Что каждый четвертый к шестнадцати годам попробовал наркотики, а каждый двадцатый употребляет постоянно - это пусть уголовка занимается. А вот что какой-то - вы уж извините! - гололобый другому гололобому сказал - вот это уже страшно!
Они переглянулись. Ноэл хотел что-то сказать, посмотрел на Ларта и промолчал.
- А теперь вы, Ноэл. Вас-то что сюда загнало? Да вы не бойтесь, мы здесь никому ничего не сболтнем!
Ноэл улыбнулся эдак виновато, словно опять сейчас дает под дых.
- А я вас разочарую, Ктар. Причины чисто личные. Главный врач Авларского госпиталя ушел в отставку и сразу вспомнил, что у меня нет диплома. А прочее - извините - все-таки не ваше дело.
- А я всю жизнь только не своими делами занимаюсь, своих сроду не имел! Я...
Странный звук... Хэлан замолчал на полуслове, потому что Ларт смеялся. Давился смехом, морщился, задыхался, мотал головой. Успокоился, но все не мог говорить, лежал, постанывая, и Ноэл снова испуганно взял его за кисть.
- Ничего, Сат. Не волнуйтесь. Ох, давно такого удовольствия... Как он нас, а? О-ох, Ктар, да это же прелесть, какой вы драчун и забияка! Как нам этого... - Он вдруг задохнулся и начал синеть - так сразу и так страшно, что Хэлан вскочил.
- Вон! - жестко сказал Ноэл. - Ол, пристройте их где-то, мне понадобится медотсек.
Они вдвоем еще постояли под дверью, дружно вздохнули и пошли прочь. Коридор был кольцевой, неуютно закруглялся впереди, и от этого было как-то... не так. Здесь даже воздух был не такой - душный какой-то, мертвый.
- Где же вас устроить? - спросил себя Тэви и взял Хэлана под руку. Уже признал. Определил, значит, ярлычок наклеил - и можно дружить. Завидую!
- А все равно. На худой конец, в боте поживем.
- Зачем же? Придумаем. Правда, тесновато у нас. Станция где-то на двадцать человек, а нас уже 32.
- Не рассчитали, - сказал Хэлан сочувственно. - Много у нас умных, выходит!
- Обиделись? Просто вам немного не повезло. Кела прихватило, а Унол решил не рисковать. Человек, он, конечно, поразительный, вечный двигатель...
- А всякому двигателю нужны тормоза?
- Примерно так.
- А если Ларт умрет?
- Скверно нам будет, Ктар. Очень скверно. Только это не то, что вы подумали. Унол совсем не диктатор. Просто, когда надо решать...
- За дурачков?
- Почему же? У нас тут все мудрецы. Вы бы послушали, как у нас обсуждают глобальные проблемы! График дежурств, например. Какая логика, какой набор аргументов! А вот когда надо решать...
- Ну, а вы?
- А я выскочка, Ктар. Жалкий прогнозер, который затесался в компанию великих. Удостоили.
- Это за что же?
- Сделал десятка полтора удачных прогноз-моделей. Оказалось, что котируется.
- А что оно хоть такое - прогноз-модель?
Тэви так глянул, что у Хэлана рот пополз к ушам.
- Ну, Ол! Это же ваша тарелка, я из нее не хлебал!
- Долго объяснять.
- А мне не к спеху. Вот только бы юркнуть куда, а?
- Чтоб совсем вдвоем?
- Зачем? Чтоб слышать друг друга.
Тэви задумался.
- Погодите.... да, сегодня Ги на контрольном. Можно.
- Ги? Простоватое имечко для вашей банды.
- Новичок.
Они шли, коридор все заворачивал, из поперечных проходов выдавливался гул голосов.
Все-таки или не понял я чего-то, или я уже в игре. Взяли и повели. Смотри: Ларт ко мне подошел. Да ему ж, небось, и вставать нельзя - сам еле дышит, и Ноэл над ним, как туча, висит - а встал. Было зачем? На миг он подосадовал, что завязался с Тэви. Сейчас бы над разговором подумать. Инте-ересный был разговор. Вроде и не по делу. Да нет, по делу. Отмерили порцию информации и засыпали под жернова. А потом Ларт передал меня Тэви. Не знаю, как он его позвал, но в разговор ввел чистенько, еще и по носу щелкнул, чтоб не выпендривался. Он даже немножко пожалел Тэви: идет, дурачок, радуется новому человеку и не знает, что он уже в игре, что его, как и меня, наперед просчитали и куда надо вставили. Ну и хорошо, что не знает. Это я без обиды, даже приятно, пожалуй, что страхуют: идешь сам, а свернешь - воротят. Ладно, поехали.
- Ол, а "прогнозер" - это очень обидно?
Они уже стояли перед дверью, Тэви даже руку протянул - и опустил. Глянул, как зверь, скривил губы в фальшивой улыбке:
- Хэл, а "легаш" - это приятно?
- Привык. Мне-то все равно!
- А мне не все равно! Есть прогнозист - человек, способный грамотно составить обоснованный прогноз. А есть прогнозер, который составляет прогнозик, и сам удивляется, если он подтвердится.
Наблюдательный пункт был как раз такой, какой и должен быть. Уйма экранов, панель с кнопками и одинокий человек в кресле.
- Извини, Ги, - сказал Тэви, - нам бы поговорить. Не помешаем?
Ги кивнул и мимолетно глянул через плечо. Отвернулся было - и сообразил, поглядел еще раз - подольше. Лицо у него было простецкое, добродушное. Совсем рубаха-парень, если б не цепкий, бестрепетный авларский взгляд.
- Мы потихоньку, - сказал Хэлан.
- А хоть кричите. Снаружи никого.
- Так все-таки, Ол?
Тэви ответил не сразу. Стоял, согнувшись, и трудолюбиво перекладывал на пол какие-то блоки. Под блоками оказался диванчик, наверное, для подменного оператора, чтоб мог прикорнуть.
Сел, показав Хэлану, чтоб тоже садился.
- Слушайте, Ктар, а чего вы в меня вцепились? Что я такого сделал?
- А вам что? Самому неинтересно? Ну, поехали?
- Не понимаю, зачем... Ладно. Значит, прогноз-модель. Что такое прогноз, представляете?
- Как все.
- А это прогнозик. Частный случай. Спрос на какой-то товар, к примеру. Спрос - сам по себе - штука непостоянная. По расчетам рынок еще не насытился, а уже не берут. Ну, причины самые разные. Чуть дороже, чем другие модели. Форма неудачная. Расцветка не та. Вот для этого каждое крупное предприятие держит несколько прогнозеров, вроде меня. Ну, вот. Перед тем, как браться за новый товар, делают прогноз-модель. Сначала тесты, анкеты, выборочные опросы. Статистика, конечно. Потом... ладно, это неважно. Короче, когда мы вводим в управляющие машины готовую прогноз-модель, она уже полностью определяет производство. Технологию, параметры, внешний вид, даже заложенные конструктивные недостатки.
- А это зачем?
- Чтоб устранять их. Поменять модель еще до насыщения рынка. Хорошая прогноз-модель все учитывает. Когда товар запустить, сколько, по какой цене, когда снять... даже чужие разработки, хоть это великая тайна.
- Получается, хороший прогнозер дороже золота? Его ж в банке держать надо, в бронированном сейфе. Чего ж вы тогда корчитесь, Ол?
- Нет прогнозера, который не мечтает быть прогнозистом. Разве уж совсем на себе крест поставишь. А между тем, социальный прогноз - это другой уровень, недостижимый для большинства. Прогнозеров тысячи, прогнозистов - десятки, таких, как Ларт... да нет, по-моему, сейчас никого.
- Ол, а зачем он нужен - этот прогноз?
- Вы что?..
- Ага, - сказал Хэлан, - он самый. Вот и просветите дурачка.
- Да зачем вам это нужно?
- Вцепился - значит, надо. Давайте, Ол, хватит цену набивать.
Тэви терпеливо вздохнул - не очень искренне:
- Социальный прогноз... Грубо говоря, это... это как бы путешествие в будущее. Более или менее полная картина Мира, каким он будет послезавтра. Зачем? Даже не знаю, как сказать. Для себя я это объясняю так: способ как-то уравновесить чудовищную инерцию бюрократического аппарата. Какова реакция бюрократа на все новое?
- Отписаться, отмолчаться, отложить.
- Вот именно. И решения в любом случае безнадежно опаздывает. Прогноз как раз и должен высветить ситуацию заранее... создать запас времени.
- Инте-ересно! Погодите, а тогда ведь тут... неувязка. Если прогноз такая важная штука, значит, здесь дозволяется быть гениальным. А как же Ларт?
- Ну, в деталях сам не знаю, а суть... слушайте, Ктар, вам не надоело?
- Надоело, - честно сказал Хэлан. - Прямо тоска вас доить. Давайте по-честному: как поймаю, что мне надо - сразу отстану.
- А если не поймаете?
- Тем более отстану. Ладно, вот вам подсказка. Ларт обмолвился, что преуспел более, чем дозволено. В чем и как?
- Что ж вы его не спросили?
- Может и спрошу... если успею. Ну?
- Ладно. Суть конфликта в том, что Келтен Ларт подверг сомнению истинность некоторых начальных предпосылок принятой методики прогнозирования. В частности, он высказал сомнения в достоверности вторичной информации, входящей в базисную группу системы.
- Ол, а если я не испугаюсь? Вам же лишняя работа: придется растолковать, что к чему. Что такое вторичная информация?
Тэви поглядел на него с веселой злостью, усмехнулся:
- А вы хоть представляете себе, сколько всего надо учитывать в прогнозе? Если бы прогнозист добывал всю информацию сам, для составления месячного прогноза понадобилось бы лет пять.
Поэтому основная часть информации берется из центов первичной обработки.
- То есть?
- Службы, управления, картотеки.
- А-га! - снова сказал Хэлан. - Значит, считать можно - проверить нельзя?
- Да. Понимаете, Ктар, математика - отнюдь не точная наука. Совершенство ее аппарата бесполезно, если неверны исходные данные. А Ларт считает, что они неверны. Не только закрытая информация, которая не поддается контролю, но и вся вторичная информация вообще, поскольку она сама результат ряда последовательных преобразований. Вам понятно?
- Пожалуй. Взять картотеку. Простую и центральную, да? В каждом участке есть электронный журнал, а в нем малая картотека. Всякий, кто проходил по какому-то делу. Если одно упоминание - хранится в течение года. Если больше трех - постоянно. А в ЦПК идут данные только о тех, кто сидит. Кто хоть раз прошел по суду или превентивному. Ну как?
- Не понимаю...
- Ха! Так ведь из тех, кто по малой идет, в центральную попадает четвертый-пятый. Кого не поймали, а кого и нельзя ловить. Правильно?
- Имеете в виду: правильно ли вы поняли? Да. Если судить об уровне преступности по данным центральной картотеки...
- А что же Ларт?
- Он сделал несколько пробных прогнозов без использования вторичной информации. Не спрашивайте как. Не знаю. Главное, они подтвердились лучше, чем обычные.
- На сколько лучше?
- Не знаю! - огрызнулся Тэви. - Оценка точности прогноза - слишком спорная область. Во всяком случае, его прогноз предугадал кое-какие события, которые не вошли в официальный. Хватит с вас?
- Еще чего! Дошли до самого интересного, а вы: "хватит"!
- Слышь, - спросил вдруг Ти, - а ты что - тот самый Ктар?
- Да вроде бы. А что?
- Спросить хотел. Как раз удрал, не знаю, чем кончилось. Вон то убийство в Аспа.
- Которое?
- Ну, в прошлом году. Что-то там три трупа за пару дней, улочка какая-то...
- А, Токот! Помню. Ребятки из соседнего приюта. На зелье сшибали.
Вспомнил - и погас весь задор, сразу такая усталость... Чем я занялся? Там было настоящее, для людей - а теперь?
- Убивали детей? - с ужасом спросил Тэви.
- Нет, - хмуро сказал Хэлан, - дети. Воспитатель там был сука, сам их к зелью приучил. Ну и гонял на промысел. Ладно, - поднялся, устало повел плечами. - Извините, Ол. Надо бы глянуть, как Майх. А вдруг и впрямь заговорили?
Теперь и наверху было нормально, сам настоял, чтоб ночевать в боте. Надоело. Хватит с меня и сладкого и горького, никого видеть не хочу.
Теплилось над головой убогое солнце, громоздились, клубились, слипались в комья звезды, и только Фаранел уже закатился. Спрятал рожу за скалы - и порядок, не страшно, а только не по себе. Нет. Просто кончился завод, даже бояться нет сил. Лечь бы вот так лицом в камни, и чтобы не трогали. Он вяло подумал о Ги: сменился ли? Или пялится на экран, как идем? Почему-то это было противно, так же противно, как заговорить вслух. Спасибо, Майх молчит... тоже не хочет... а надо... вот дойдем... Он встряхнул головой, потому что дремота мягко качнула землю, и почувствовал руку Майха на своем плече.
...Он проснулся, когда Майх тронул его за плечо, обвел взглядом знакомые стены, удивился и обрадовался. Всему сразу. И тому, что не помнит, как попал домой, и что зверски голоден, а вчерашнее уже уложилось в голове, уже начало прорастать, протянулись ниточки, только бери да мотай. Ничего, голубчики, размотаю, вы еще взвоете от меня! И своему нетерпению: ох, как здорово, давно уже так в драку не тянуло! Старый стал, обленился, мозги жирком затянуло. Ничего, я еще в форме, я еще себя покажу!
Спрыгнул с откидной коечки и даже не ругнулся, стукнувшись головой. В этой крохотной выгородке только Майх обходился без шишек.
Здорово было умыться, не жалея воды, взять в руку контейнер спецрациона, одним махом вспороть упругую пленку и есть, есть, есть, крошить челюстями все подряд, и торопиться, и радоваться своему молодому, веселому голоду.
А вот Майх не спешил. Молчал, задумывался над едой, отвечал невпопад. Даже не шелохнулся, когда Хэлан принялся убирать посуду, даже не заметил, как взял опустевший контейнер из его рук.
- Эй, просыпайся! В гости пора!
Возвратился, улыбнулся бледно.
- Не хочется.
- Что, заговорили?
- Да нет, Хэл. Страшно.
- Это кто ж тебя напугал?
Майх не принял тона. Поглядел в глаза и спросил - очень серьезно:
- Не понимаю, Хэл. Эти люди... это же наше богатство. Почему они здесь?
Ну, конечно. Я после троих на карачках приполз, а на него три десятка навалилось! Надо масштаб вводить...
- Майх, - сказал мягко, - а мы с тобой - не богатство? Вон куда добрались, а? А капитан Тгил? А парни с Тенара? Ну, ты как маленький! Слишком умные никогда не нужны. Послушные - нужны, подлецы - нужны, прилипалы - нужны, а гениев-то мы всегда убивали. Считай, что с этими еще по-доброму - живы все-таки.
- Иногда я тебя не понимаю, Хэл! Считаешь, что все как положено? Не страшно?
- Страшно, малыш. Потому и страшно, что все как положено. Ладно, давай вытирай нос и пошли. Работать надо.
- Работать? Значит, опять без меня? Все втихомолку?
- Как же без тебя? С тобой. Вчера, можно сказать, самое трудное на тебя спихнул. Мне-то полегче было.
- Ну да, - сказал Майх и улыбнулся. - Это ты меня вчера на руках втаскивал! Значит, рано?
- Рано, Майх. Я ведь сам не знаю, чего ищу. Вот пойму...
Сегодня на станции было тихо. Видать, разбрелись доделывать, что вчера не доделали. Чем эти станции хороши, так тем, что всегда работа есть. Какая ни тоскливая работенка, а не спятишь.
Дежурный - помятый человечек с профессорской повадкой (а может, он и был профессор?) взялся было их проводить. Сунулся с каким-то вопросом, накололся на Хэлана - и отстал.
И они шли, а коридор заворачивал, и кругом была плотная тишина, спрессованная из звучков, стучков, шелестов, тусклого, отсыревшего эха.
- ...Где вас носит! - сердито воскликнул Тэви. Он как-то вдруг вынырнул из-за поворота и чуть не врезался в Майха. - Келу лучше, он вас ждет. Быстро, пока Сат не видит!
Хэлан глянул на Майха, и оба так и покатились, потому что Ноэл шел по коридору следом за Тэви и сейчас стоял у него за спиною.
- Что? - начал было Тэви, глянул за плечо - и зарумянился.
- Я надеюсь, что вам стыдно, Ол, - сказал Ноэл с кроткой укоризной. Я в это не очень верю, но все-таки... - и серьезно Хэлану: - Сегодня вы не будете говорить с Лартом, Ктар. Может быть, завтра или послезавтра. Поищите пока другого собеседника. Могу помочь... если нужно.
- Спасибо. Если можно, устройте мне беседу с Сатом Ноэлом.
Ноэл наклонил голову, посмотрел сбоку.
- Трудно. По-моему, он сегодня здорово занят. Ладно, попробуем.
Они сидели вчетвером в крохотном медотсеке: Ноэл, Тэви и Хэлан с Майхом - еще только на середку плюнуть, и места не останется.
Ноэл как сел, головку набок склонил, брови приподнял - и опять добренький доктор из детской передачи. Вот-вот по головке погладит и лекарство даст. Этот погладит!
- Что, доктор, полечите?
- От чего?
- От незнания.
- Вот так вам нужен Авлар?
- Нужен, - ответил Хэлан серьезно. - Дыра там у меня. А вам чего так не хочется говорить? Не слишком верите в это дело, а?
- Не исключено.
- Так зачем влезли?
- Не надо "наивных" вопросов, Ктар. Отлично понимаете почему.
- Друзья-приятели?
- Да. На Аврале довольно много интеллигенции... второго сорта.
- Инженеры от бога, торговые агенты от черта?..
- И врач без диплома.
- Вы ведь в Суберне работали? В главном госпитале?
- Формально. Больше по экспедициям.
- Храбрость или обстоятельства?
- Не то и не другое. Иное отношение к своей жизни. На Планете никто не ждет и, в отличие от коллег, приличной пенсии не предвидится. Одинокая голодная старость... как у всех. А потом, в госпитале у меня врагов хватало, а покровитель был только один. В экспедициях проще. Кроме жизни, ничем не рискуешь.
- Значит, практика у вас была большая...
- И в самых разных кругах. Поэтому и не разделяю иллюзий моих товарищей. Здоровый космос - это фикция, сказочка для технарей среднего возраста. Может, в чем-то у нас и здоровей, чем на Планете, но уж таких замкнутых, можно сказать, бронированных каст вы и там не найдете.
- Да ну?
- Да, Хэл. Капитан пассажирского флота сроду не заговорит с капитаном торгового, а парни из КВФ не сядут с парнями из пассажирского.
- Так это вы - "стальные герои космоса"!
- Еще чиновники из портовой администрации, которые презирают инженеров из Добывающей Кампании, те и другие сторонятся врачей, врачи дерут нос перед торговцами - и все в пределах одной касты.
- А наши?
- Нормально, конечно, иначе бы не возник миф о Космосе обетованном. А чего вы, собственно, добиваетесь?
Ноэл тихо улыбнулся.
- Автономия Космоса. Всего-навсего.
- Ничего себе! Это в каком виде?
- Не знаю. Боюсь, никто этого толком не знает. Мы ведь до отвращения наивны... в остальном. Пожалуй, прибейся вы к нам, вы бы в пять минут выбрались в лидеры, а Ктар?
- Может быть. Только я бы к вам не прибился.
- Почему же?
- Не верю. Я, доктор, человек простой. Умно или глупо, а против фактов сроду не пер. Ну вот, к примеру, какая у авларцев программа?
- Обширная. Создать некое... руководство, что ли, которое подчинялось бы правительству чисто номинально. Начать активное освоение планет, конечно, Авлара в первую очередь. Мощная промышленность прямо на авларских рудных запасах, своя пищевая база. Можно сказать, новая цивилизация. Конечно, потребуется огромный приток рабочей силы... но ведь это же не проблема? На Планете полно безработных... отменить выездные ограничения, равная оплата за равный труд... вам смешно?
- Да. Вы извините, доктор, но это прямо сказочка про волшебную страну Илмуа, где у нищих посохи из чистого золота. Как по-вашему, для чего существуют выездные ограничения? На Планете ведь каждый - каждый, понимаете? - под колпаком. А в Космосе? Ну? Вон вы до чего домечтались!
- Положим, никто не думает, что правительство пойдет на это добровольно.
- Ого! - сказал Тэви. - Вы так кровожадны, Сат? Правительство собираетесь свергать?
- Я лично - нет. Кое-кто считает, что без этого не обойтись.
- А вы хоть знаете, какое оно - правительство? - спросил Хэлан серьезно. - Я вот сколько бьюсь... Знаете, как фальшивый подарок: обертка, обертка, еще обертка - а внутри ничего. А еще лучше - лестница. Ступеньки, ступеньки - а сверху дырка. Как такое можно одолеть?
- Чтобы заставить, не обязательно уничтожать.
- Мгм. Заставить. А где силу возьмете?
- На Планете. Наша программа - это миллионы рабочих мест.
- Милый мой доктор! Сколько ж это вам было, когда вы с Планеты ушли?
- Двадцать два.
- Где-то уже работали?
- Санитаром в Ожоговом центре в Тоти. А в чем дело?
- Хочу прикинуть, с чего начинать. Да, доктор, безработных на Планете хватает. Триста миллионов только зарегистрированных, а по правде где-то вдвое больше. Сами знаете, не всякий, кто получает пособие, фиксируется, как безработный. Те, кто не работал до тридцати лет, уволенные - кто не нашел работу в течение года или если достигли возраста пятидесяти лет.
- Я это знаю, Ктар.
- А понимаете ли? Что такое человек, который нигде не работал до тридцати лет? Как по-вашему, Ол?
Тэви пожал плечами.
- Не знаю. Неудачник, наверное.
- Думаете? Майх, ты же в Хафти в девятнадцать поступил?
- Да.
- Значит, год без пособия? А на что жил?
- А на что придется. Я, правда, не очень искал - сам знаешь, только подпиши бумажку... а мне все равно уходить.
- Тебя регистрировали когда-то?
- Если больше десяти дней - всегда.
- Ну вот. Человек, который нигде не работал до тридцати лет, просто не хочет работать. А не хочет потому, что уже что-то себе нашел - легкие деньги. Он теперь к станку не пойдет - тяжело у станка! - он лучше в банду пойдет - воровать будет, наркотики прятать, а работать не захочет. Он и в Космос не полетит, нечего ему там делать. А пятидесятилетние вам ни к чему. Даже сорокалетних, которых уже выкинули, вы не возьмете. Не спорю, два-три миллиона можно найти, но это ж не сила, доктор!
- Легко миллионами раскидываетесь! Разве их нельзя сделать силой?
- Как? Мы ж каждый в своей скорлупке живем, никому и ничему не верим. Вот вы, доктор, - вы посмеете с прохожим заговорить? А заговорите - ночь спать будете? То-то и оно. С детства с нашего приютского знаем: человек щепочка, пылинка, с ним все можно сделать, ничем себя не защитишь. Живешь среди ушей - молчи. Живешь на глазу - спрячься. Нет, доктор, это работенка лет на сто - чтоб людей хоть во что-то верить научить.
- Так это будет через сто лет. Мир не изменится.
- Нет, Сат, - сказал Тэви, - изменится. Вы уж извините, все искал, что возразить Ктару, а возражать приходится вам. Понимаете, я ведь на "ты" со статистикой, а она дама болтливая. Мир вовсе не так стабилен, как думаете. Есть процессы... и угрожающие. Вы знаете, что за последние двенадцать лет рождаемость упала на 17 процентов, причем в... основной массе...
- Ну и что? - спросил Ноэл.
- А то, что уже через десятилетие проявится диспропорция между работниками и едоками, и это, в первую очередь, скажется на рынке труда. Вам просто некого будет звать в Космос, Сат, тем более, что на Планете есть и останется громадный резервуар, поглощающий невостребованную рабочую силу - организованная преступность. Кстати, Ктар, тенденции к снижению роста преступности не наблюдается!
- А с чего ей снижаться? Полиция борется только с неорганизованной преступностью. Организованная - это для нас, считай, начальство.
- Кстати, Сат, такой вопрос: на осуществление вашей программы нужны громадные средства. Где вы их рассчитывали взять?
- У правительства.
- Боюсь, что у правительства их просто нет. Вся прибыль, получаемая государством, уходит на содержание армии, флота и самого аппарата. И на социальные нужды - что да, то да. Представляете, сколько стоит содержание хотя бы безработных и нетрудоспособных? А приюты? А политика ограничения цен?
- А коррупция? - подхватил Хэлан. Тэви поморщился.
- По-моему, это не из той серии, Ктар!
- А по-моему, из той. Не знаю, как по вашей статистике, а по нашей миллиардов по сто застревает в карманах. Может, больше.
- Ладно, - сказал Ноэл. - Тогда пусть прихлопнут преступные объединения. Там уж денег на всех хватит.
- Ну, доктор, это вы загнули! Все равно, как правительство свергнуть. Большинство государственных чиновников прямо или через кого-то - но на содержании у банд. Все, что правительство само не может, оно их руками делает. Народ, например, травить - чтоб не рыпался. Частный сектор прижать - чтоб конкуренции не было. Господи, да их ведь теперь не разберешь - где еще банда, а где уже аппарат. Что, веселое времечко?
Ноэл вдруг встрепенулся, глянул на часы и с тихим воплем выскочил вон.
Хэлан усмехнулся:
- Что, Ол, сеанс окончен? Доктор сбежал...
- Что-нибудь просрочил, наверное. Заговорили.
- Больше не буду, - сказал Хэлан. - С этими ребятами ясно. В схеме.
- В схеме, говорите? Занятно это у вас выходит. Как будто и ничего нового... а впечатляет. Интересно, то, что вы из меня вытянули, тоже в схеме?
- А как же!
- А какое отношение к этому... ко всему имеет прогнозирование?
- Рано спрашиваете, Ол. Я ж не знаю, является ли прогноз инструктивным материалом.
- Что?! - Тэви так и вскинулся, даже побелел.
- Ох, черт!
- Вот-вот. А вы завидовали.
- Но вы... вы же поймите - идея... нормальная здоровая идея!
- Остыньте, Ол, - мягко сказал Хэлан. - Я ж не спорю насчет идеи. У нас умеют идею испохабить. Вон даже планетарную станцию в тюрьму превратили. Разве не остроумно?
- Да идите вы! Не понимаете? Если заведомо неверный прогноз становится шаблоном, к которому примеряют жизнь...
- Да все я понимаю, Ол. А чего не пойму, Кел скажет... Когда свидимся. А ты что призадумался, Майх?
Майх поднял голову, поглядел, пожал плечами.
- Не знаю, Хэл. Противно. Никогда не думал, что Мир такое болото. Тут я тебе и правда не помогу. - Встал - нет, очутился перед Тэви, тот даже голову в плечи втянул. - Господин Тэви, я хотел бы узнать...
- Да?
- Вчера я говорил с господином Бари. Мы с Хэланом просим отдать нам корабль-памятник.
- Ну и что?
- Он сказал, что это вы должны обсудить сообща. Когда мы сможем узнать ваше решение?
- Унол мне ничего не говорил. Не вижу оснований... Собственно, если хотите, я сам со всеми переговорю. А зачем вам эта развалина? У вас же свой корабль.
- Это не корабль, господин Тэви. Это десантно-спасательный бот типа БДС-5. Как все суда ограниченной дальности, работает на химическом топливе. Не думаю, чтобы на Ктене был склад горючего.
- Д-да, конечно. Куда же вы отправитесь на этом... монументе?
- Пока на Намрон, господин Тэви.
- С ума сошли! Вы что, не слыхали о намронской чуме?
- Почему же? Просто у капитана Тгила были причины считать, что она не заразна.
- А он что, там был?
- Это не имеет значения, господин Тэви.
Он говорил, а Хэлан глядел на его запертое холодное лицо, и странное такое чувство... тоска? Быстро ж ты меняешься, парень. Или я просто тебя не знал? Все правда: с тобой и жить легко, и помирать не страшно, а вот какой ты будешь, когда придет пора решать? Неужели...
- Но почему? - вскричал Тэви. - Берите посудину, думаю, это не вопрос, и летите сразу, куда надо!
- Не получится, господин Тэви, - спокойно ответил Майх. - Я этот корабль посмотрел. "Малый крейсер" типа Г, снят с производства лет тридцать назад. Полная вахта - двенадцать человек, аварийный минимум шесть. К счастью, переделан на автоматическое управление, и в бортовой вычислитель заложена программа полета на Намрон. Конечно, программу надо проверить... может быть, восстановить...
"Нет, - подумал Хэлан с облегчением, - зря я так. Сунул парня мордой в дерьмо..."
- Господи, да зачем вам этот Намрон?
- Там есть корабль типа ЮЛ. Таким я могу управлять в одиночку.
- Сумасшедшие! - сказал Тэви. - Просто черт знает что! Да не ухмыляйтесь вы, Ктар! Если решим...
- Значит, поможете?
- Значит, поможем. Жалко, что Кел... Ладно, сам поговорю.
И снова они шли по круто завернувшейся вниз равнине к своему одинокому кораблику, и надутая рожа Фаранела тупо глядела на них. Всосет и проглотит, даже косточки не хрустнут. А уже на Намроне...
- Майх! - просто, чтоб услышать человеческий голос.
- Что?
Надо ответить. Что бы это сказать, чтоб хоть на полдороги хватило?
- Насчет намронской истории: чего ту станцию прихлопнули. Ктен ведь уже был, да?
- Ты думаешь?..
- Ну! Станцию на Намроне... ее с Латена можно снабжать?
- Нет. Только через Ктен. Намрон и Латен... ну, понимаешь, они всегда по разные стороны Фаранела. Хэл!
- Ну?
- Думаешь, правда? Убили десять человек только потому, что здесь тюрьма?
- Еще не привык?
- Никогда не привыкну! - С яростью сказал Майх. - Нечего привыкать к подлости!
- Почему? Все так живут. А кому не нравилось - уже не живет.
- Знаешь, Хэл, - сказал Майх, - я все не понимал, чего ты от людей загораживаешься. А сегодня дошло. Тошно ведь, наверное, жить... если знать то, что ты знаешь... Боишься, что заметят, да?
...И назавтра их к Ларту не пустили, пришлось опять убивать день. Ну, Майх, он всегда при деле - часу не прошло, а он уже заседал в центральном отсеке, а при нем Тэви, да еще штук шесть ученых мужей. Хозяева галдели, Майх улыбался да помалкивал, а Тэви, похоже, вкалывал на страховке, усмиряя страсти.
Правда, и Хэлан не скучал. Ходил, смотрел, спрашивал помаленьку. Даже как-то не по себе: никто тебя не пугается и нос не воротит, набрасываются, как на лакомый кусок, только успевай в ответ улыбаться.
Улыбаться-то он улыбался, а на душе скребло. Проклятая печать Ктена! Нет, не блеклые маски лиц - к этому он сразу привык. Проходил в пятый раз мимо Майха и даже удивился, до чего тот черный. Просто очень уж крохотный стал у них Мир, сошелся в кружочек, в точку, в Ктен. Они были умные люди все - и не слабаки - большинство, - и все-таки чего-то в них не хватало. Вот у Ларта оно было, у Бари, у Ноэла - то, что делает человека свободным даже в тюрьме, богатым - даже, когда у тебя все отняли.
И каждый был сам по себе. Они и слушать-то не умели, и спрашивая, не дожидались ответа - перебивали, принимались говорить сами - торопливо, бессвязно, взахлеб, - тут не стоило спрашивать: подталкивай осторожненько, да подкидывай зацепки, чтоб было куда разматывать мысль. Мысли были всякие: и умные, и так себе, - просто все это не клеилось вместе, не связывалось ни с чем.
Нет, здесь только с Лартом можно говорить, больше мне никто не нужен.
Ноэла он еле поймал. Несколько раз обежал станцию, пока застал его в медотсеке. И тоже не в добрую минуту. Только приоткрыл дверь - сразу напоролся на такой взгляд, что с порога пришлось оправдываться:
- Да ладно, Сат, сейчас уйду. Я только про Ларта хотел спросить. Как он?
- Плохо, - угрюмо ответил Ноэл. - Вы не беспокойтесь: завтра. Этот разговор его убьет, но завтра... - судорога пробежала по его лицу, и Хэлан подошел поближе.
- Зачем же так? Я...
- Заткнитесь! - с ненавистью сказал Ноэл. - Он хочет с вами говорить. Завтра вы его прикончите!
Тут отвечать не стоило, Хэлан и не стал отвечать - просто сел напротив. Пусть душу отведет. Шкура толстая - выдержу.
- Ну? Что вам еще надо?
- Ничего, - коротко ответил Хэлан. - Посижу минутку, ладно?
- К черту! Слушайте вы, логическая машина, вы можете оставить меня в покое?
- Нет, Сат. Не надо. Не хватит сил, если сейчас себя отпустите.
- Все знаете, да?
- Так ведь тоже терял. Правда, таких друзей у меня не было. Если честно, так и людей таких не встречал.
- Думаете, что уже знаете ему цену?
- Да нет, конечно. Догадываюсь.
И Ноэл сдался. Закрыл лицо руками и сказал с мукой:
- Ктар, год назад... я еще мог бы спасти его... на Авларе.
Обычная операция... я десятки таких делал! - он оторвал руки от лица, глянул на них с тоской и недоумением. - Я же приличный хирург, я таких вытаскивал... никто не верил, и я не верил, а там... ну, ничего у меня не было, понимаете, ничего, я бы сразу его убил...
- Ну, Сат! Зря вы себя мучаете. Я думаю, если б не вы, он уже давно...
- Я? Ничего вы не понимаете, Ктар. Этот год он прожил только потому, что не на кого их оставить этих... талантливых эгоистов. А они...
- Ну, что они? Люди. У всякого своя мерка. Вы вот подумайте: за год, что вы Келу подарили, он же из Ола Тэви успел человека сделать. Уж не знаю, как вы, а мне, если помирать, так лучше без долгов.
В первый раз за весь разговор Ноэл глянул трезвым, внимательным взглядом.
- Не думаю. Ол Ларта не заменит.
- А вы на что? Они ж, небось, на вас не надышатся. Своих болячек не хватит, так выдумают. Правда?
- Правда, - тень улыбки скользнула по губам Ноэла, и Хэлан понял, что можно уходить. Встал, Ноэл глянул на часы и тоже поднялся.
- Спасибо, Ктар. Надо Мэрта сменить, у него наблюдение.
- Если что, Сат, так мы связь никогда не выключаем.
Они уже прошли те три шага, что отделяли каюту Ларта от медотсека, и Ноэл на миг задержался.
- Не стоит, Хэл. Ночуйте здесь. Может, я вас ночью позову.
В центральном отсеке сидела все та же компания, наверняка не пивши, не евши, а вот Хэлан бы уже и пообедал. Беда с этими гениями! На Тенаре нас бы уже три раза накормили, а тут и спросить неловко.
Местечко - точь-в-точь центральный отсек на корабле. Здоровенная круглая комната, посередке большой стол, а вдоль стен, между дверями, дурацкие такие полукруглые диванчики. Куда ни пойдешь, а этого места не минуешь - самый короткий путь между всеми концами станции. Если уж хочешь понаблюдать...
Наблюдать Хэлану не хотелось, просто некуда было деться - он и пристроился у стенки.
Публика вроде уже сработалась, и центр определился. Не старый еще мужик, и щека дергается. Он, похоже, еще и заикался. Скажет два слова, на третьем замолчит, а все сидят и ждут, пока он разродится. Он говорит, Майх только отвечает, а прочие добавляют по слову, по два. А Тэви совсем отделился. С ними - а все равно один.
Увидел Хэлана, и пересел к нему потихоньку. Спросил - будто и не расставались:
- Поймали Сата?
- Да. Плохо.
- Знаете, не могу... просто бред какой-то! Он... а все как всегда.
- А зачем скрываете?
- Он велел. Чтоб только я, Сат и Мэрт. Они ведь привыкли... он дано болен. Господи, Ктар, как же мы... без него? Он же наша совесть, стержень... мы же без него... в кисель...
- Ох, Ол, мне, что ли, вас вместо Кела выпороть? Чего это вы зря людей поливаете? Кисель да еще и без совести - таким и на Планете хорошо, их на Ктен не загонят. Давайте-ка, подберите сопли - и о деле. Как, договорились до чего-то?
- Да, конечно, - равнодушно сказал Тэви. - Даже больше, чем я мог надеяться. Ваш приятель... вы только посмотрите, как он Нофара расшевелил.
- Тощий?
- Да. Нофар Тенги. Слыхали?
- Нет, вроде.
- Зря. Действительно талант первой величины. Надежда нашей физики, можно сказать. Жаль...
- Что?
- Неврастеник. Всегда на грани. Вечная забота для Сата.
- А лысый?
- Арен Нилер. Прикладник. Какое-то крупное изобретение в области связи.
- И за это на Ктен?
- Надо полагать, изобретение того стоило. Не беспокойтесь, Ктар. Эти люди... они все смогут. Раз уж взялись... смогут. А Валар... у него отличная голова... умеет поставить задачу. Ктар, а вы не врете? Он, правда, только пилот?
- Ну, если Сат только санитар...
- Слушайте, а может, вы меня с собой захватите, а?
- Сидите и не рыпайтесь, - сказал Хэлан. - Вы тут нужны.
...Их позвали ночью. Скверное было пробуждение, и когда, войдя в тесную комнату Ларта, Хелан увидел их лица: серое, ожесточенно-решительное - Ноэла, угрюмое - долговязого Мэрта и измученное, какое-то бессмысленное - Тэви, что-то глухо заныло внутри.
- Извините, господа, - сказал Ларт. - Пожалуй, уже не стоит откладывать.
Он говорил спокойно, чуть задыхаясь... все нормально, если не глядеть, потому что лицо у него было мертвое - пожелтело, обтянулось, даже нос уже заострился. А глаза живые-бесстрашные... веселые, пожалуй...
Он что-то пробормотал в ответ, и Ларт улыбнулся. Улыбка тоже была еще живая - спокойная, легкая; скользнула по губам и ушла, словно Смерть смахнула ее своей подлой лапой.
- Довольно, господа, - сказал Ларт. - У нас на это уже нет времени. Господин Валар... мне очень жаль, что я не успел с вами познакомиться... извините.
Майх молча наклонил голову.
- Садитесь, Ктар. Задавайте свои вопросы. Быстрей!
И снова виноват. Кто я такой, чтоб отнимать у товарищей его последние минуты? Зачем он их тратит на меня?
- Ну?
- Хорошо, - сказал Хэлан. - Сейчас. Такой вопрос: является ли прогноз нормативным документом?
И опять улыбка скользнула по губам Ларта, такая, словно Хэлан чем-то его порадовал, и стало даже как-то полегче, хоть он и не знал чем.
- Да. Практически обобщенный прогноз уже заменил Верховного.
- Обобщенный?
- Одновременно разрабатывается до десятка прогнозов... правда, обычно они мало различаются. На их основе и создается обобщенный прогноз.
- А Верховный?
- Зачем он нужен? Аппарат... структура самодостаточная и самоподдерживающаяся, она нуждается только в механизме принятия решений... а их, готовые, дает прогноз. Фиктивная фигура. Есть или нет... неважно. Взятые из прогноза решения Канцелярии доводит до министерств... а они внедряют их в аппарат.
Этот спокойный, иногда прерывающийся голос, этот деловой тон, а рядом отчаянные лица провожающих... словно сон, страшный сон... и проснуться нельзя.
- Хорошо. Но я так понял, что все эти прогнозы... ну, они не совсем правильные. Кривоватое зеркало. Почему же тогда все... не развалится?
- Разваливается, - серьезно сказал Ларт. - Поймите, Ктар, ведь это целый Мир. Планетная система. Ресурсы... природные и людские... нужно время, чтобы разворовать и уничтожить. А потом, прогноз... он не учитывает именно изменений... малых отклонений, из которых вырастают проблемы... вторичная информация...
- Да, - сказал Хэлан, - понимаю.
- На стадии, скажем, управления... все, что не учитывается прогнозом, подавляется в жизни. Разумеется, такая система сковывает технологию, искажает экономику... кастрирует науку. Мир сползает к очень опасной ситуации... но именно потому, что все процессы тщательно тормозятся... очень медленно.
- И когда она наступит - эта ситуация?
- Уже, - тихо сказал Ларт. Он на миг прикрыл глаза, и в лице не осталось ничего живого. Когда он снова глянул на Хэлана - это было, словно мертвец ожил.
- Процесс... двусторонний, понимаете, Ктар. Искажается информация, идущая вверх... и решения, идущие вниз. Система двойной лжи. Официальная картина соотносится с жизнью, как...
- Как тень с мордой, - сказал Хэлан.
- Да. И все это знают... даже они. И боятся.
- Чего?
Ларт ответил не сразу. Кажется, ему было трудно говорить. Дольше стали паузы между словами, и опять что-то захрипело и забулькало у него в груди.
- Аппарат состоит из людей, и эти люди... живут не на другой планете. Не могут не знать, что все обстоит не так... как они обязаны думать. Я не фантазирую, Ктар. У этого страха есть материальное выражение.
- Спецслужбы?
- Да. И политическая полиция.
- По-онятно, - сказал Хэлан. - А этот корабль?
- Самое страшное. Новая сила. То, что нельзя погасить. Пока... они все гасят. Все изменения. Социальные... всеобщий сыск и политический террор. И система приютского воспитания. Не обижайтесь, Ктар... Она продуцирует абсолютно невежественных людей... отучает мыслить... Разве нет?
- Да. Обидно, но так.
- Мы - другой пример. Изменения в технологии. Будь реализованы открытия... погребенные на Ктене... это был... был бы другой Мир...
Силы покидали Ларта прямо на глазах. Громче становилось дыхание, слабел голос, и мутная дымка уже подергивала зрачок. Пару раз он поглядывал на Ноэла, и тот ежился, сжимался, уходил от этого взгляда. На третий раз не ушел. Прямо и настойчиво Ларт глядел ему в глаза, и Ноэл испуганно замотал головой.
- Сат! - это был приказ; Хэлан даже удивился. Не думал, что Ларт так может. И Ноэл сдался. Каким-то слепым движением взял приготовленный шприц и всадил его в руку Ларту.
Эта штука подействовала сразу. Ожили и заблестели глаза, выравнялось дыхание, чуть отступила с щек желтизна.
- На чем мы остановились?
- На корабле.
- Спасибо. Что он для них? Мир или война? Мир страшнее. Войну можно... хотя бы не проиграть. Мир - изменение. Новые знания, новые идеи, новый способ мышления. Вы знаете, как мы обходимся с этим у себя. Первый рефлекс - запретить. Второй - уничтожить. Третий... сами додумывайте.
- И все? - спросил Хэлан недоверчиво. - Вот так все просто? Никаких тайн?
Даже не страх - пустота. Словно изнутри все вынули. Бежал, бежал - и яма. И стылая вода над головой.
- Не может быть! - сказал он упрямо. - Чтоб ради этого такой шухер?
Он знал, что все так. Давным-давно знал... только все обманывал себя, все надеялся. Ох, как не хочется умирать!
Ларт не ответил. Жалость была в его глазах, и Хэлана передернуло. Ну, нет! Я-то покуда жив! Он все-таки сумел улыбнуться.
- Жаль! А хорошо мы побегали, а? Обидно, что зря.
- Нет! Не вздумайте сдаваться, Ктар! Ничего не кончено!
В первый раз волнение оживило это мертвое лицо, в первый раз зазвенел голос, и Хэлан понял: это главное, то, ради чего весь разговор.
- Ол! - Ларт нашел глазами Тэви. - Слышите? Они должны добраться. Скажите всем... мое последнее желание... я хотел... я требую! Возможное или невозможное... должны!
- Да, - почти беззвучно ответил Тэви.
- Ктар, я знаю... вы поймете... не сейчас. Все плохо... и мир, и война. Но все хуже... если по-прежнему... к гибели. Одну катастрофу... мы ее уже пережили... вторая? Или опять развал... одичание... третий цикл? Пусть они!
- А если нет? - спросил Хэлан. - Если они хуже?
- Не верю... и вы не верите... ваше дело... надо осторожно... очень. Ктар, это страшно... хочется... хоть немного надежды... воздуха!
Он не сказал - прохрипел это слово, рот приоткрылся, напряглась в последнем безнадежном вздохе грудь, дернулись и заскребли по одеялу пальцы, будто старались удержать убегающую жизнь.
А потом он как-то сразу успокоился, вытянулся, и лицо его стало торжественным и почти красивым. Человек, который не оставил долгов.
И Хэлан сразу почувствовал себя лишним. Встал, осторожно прикоснулся к еще теплой руке и тихо сказал:
- Спасибо.
А потом кивнул Майху и они ушли.
Посадку Хэлан проспал. Послушался Майха и принял часика за три снотворное - можно сказать, без сладкого остался. Правда, он не горевал, ему этих радостей и в полете хватало. Считай, семь дней из амортизаторов не вылезали. Вот тут Хэлан и прочувствовал, что за штука околофаранельская навигация. Только вылез из ящика - перегрузка размазывает тебя по полу, только в рот что-то взял - невесомость выворачивает кишки. Хэлан даже как-то отупел от этой свистопляски: ничего не хотел, ни о чем не думал - просто ждал, когда это кончится.
А когда кончилось, он даже не обрадовался. Живы, - ну и что? Тоже мне дорожка - из тупика в тупик.
Почему-то они даже не включили обзорный экран. Поели - за семь дней в первый раз по-человечески - и уселись в размонтированной рубке.
- Надо выйти, - сказал Майх.
- Успеется.
- Ничего, Хэл! Последняя пересадка.
Было что-то неправдоподобное в обыкновенности их прибытия. Как во сне, когда ничего не удивляет. Хэлан и не собирался ничему удивляться. Прибыли - так прибыли, Намрон - так Намрон, проиграл - так проиграл.
Тускло и серо было на душе, но когда сдвинулась плита люка, он чуть не вскрикнул от ужаса и какого-то боязливого восторга. Этот мир ничуть не походил на Ктен. Ктен был страшен, Намрон - устрашающе красив. На Ктене Фаранел властвовал, здесь он заполнял собой все. Грузно-прозрачным золотисто-розовым полушарием воздвигался на полнеба, гася звезды, затмевая немощное солнце. Он один владел этим миром: розоватым светом оживлял его ледяные пустыни, рыжим золотом окрашивал острия его скал, и в обманчивой теплоте его лучей Намрон казался еще мертвее - до того мертвый, что душа зябла.
Он взглянул на Майха и увидел за стеклом шлема его застывшее лицо.
- Что, здорово?
- Даже страшно. Ладно, пошли.
Станция была не то далеко, не то совсем близко - тут тоже было неладно с масштабами. Только отошли от корабля - и он исчез; они остались только вдвоем посреди сверкающей пустоты. Выскакивали и исчезали скалы, острые и тонкие, как иглы изморози; дробилось в ледяных гранях радужное сияние, и все ниже склонялся Фаранел, раздувшийся и сытый после того, как высосал жизнь из этого мира.
А потом они пришли. Очень черная башенка отмечала вход в станцию, и Майх долго с чем-то возился, пока золотисто-розовый пласт льда не поехал в сторону.
Тесный шлюз, мутный красный свет, исцарапанные стены. Вот тут-то ему и стало страшно. Хэлан всегда боялся болезней. Не боли, не смерти - того, как тебя предает тело. Только раз такое испытал - когда получил свою пулю - а бояться научился.
Внутренняя дверь уползла вбок, открывая тусклый коридор. Очень трудно было сделать первый шаг. Второй уже легче.
Молча они шли закругляющимся коридором, и невесомая беловатая пыль вспархивала из-под ног.
Майх не стал заходить в жилые отсеки. Лаборатория, мастерская, отсек жизнеобеспечения, какие-то комнатушки, забитые приборами. Ни к чему не прикасался, ничего не включал - просто смотрел, словно в жизни такого не видел.
Хэлан тащился следом и тоже помалкивал. Приглядывался и прятал вопросы про запас. Не складывается что-то картинка. Ну, представь: эпидемия. Десять человек больны, преданы, обречены на смерть. А тут порядочек. Все на местах, приборы чехлами накрыты. Уборку они, что ли, закатили перед тем, как умереть?
В центральном отсеке тоже был порядок. Все, как на Ктене, только раза в два меньше: и комната, и стол, и даже полукруглые диванчики вдоль стен.
- Смотри! - выдохнул Майх и схватил за руку.
- Вижу, - ответил он почему-то шепотом. С первого взгляда заметил, едва вошли. На столе ровная стопочка журналов и кассет, припорошенных пылью. Приготовили.
Было в этом что-то жуткое, нечеловеческое даже. Словно те десять не из жизни ушли, а просто покинули станцию, приготовив все для смены.
- Пойдем отсюда, - тихо сказал Майх. - Пожалуйста!
...Дезинфекцию они закатили на славу. Добрый час обрабатывали скафандры всем, чем могли, хоть толку-то...
Впрочем, Хэлан не слишком переживал. Успокоил его как-то порядок на станции. Просто, как хлеб: в Мире давным-давно не умирают от заразных болезней. Много от чего умирают, но только не от заразы. Не привыкли мы к этому. Смелый или трус - а голову потеряешь. Другое дело, если что-то знакомое, тут уже можно поднатужиться, да с достоинством помереть...
- О чем ты думаешь, Хэл? - тихо спросил Майх, и Хэлан поглядел на него. Странный у него был голос... боится?
- А что?
Они уже снова были в рубке - в привычном запахе пластика и металла, среди привычных вещей. Привычка - хорошая штука, вот уже и эта клетка домом кажется.
- Я думаю... боюсь, что станцией придется заняться тебе.
- Вот как?
- Понимаешь... я вовсе не хотел бы, чтоб ты... но время...
- Какое время?
- У меня очень много работы, Хэл, и ты мне в ней не помощник. Пойми: мне быстрей самому, чем объяснить, что надо сделать. Извини...
- Короче. Что надо?
- Надо разобраться со станцией. Пока... дня три... я могу работать здесь. Потом мне нужна мастерская. У меня ведь, в сущности, только схемы. Два-три блока... а остальное здесь.
- Значит, ты на станцию рассчитывал?
- Да. Здесь есть все, что мне надо. Только... знаешь, Хэл, боюсь!
- Чего? Ты ж меня сам убеждал, что это не зараза.
- А если Лийо неправ? Как мы тогда можем на корабль? Права не имеем!
- Все верно, малыш, - сказал Хэлан. - Не имеем. "Никогда этому не научусь, - подумал он. - Уже не научусь. Жаль".
- Понимаешь, если зараза, они могли принести ее только с поверхности.
- Предположим.
- Болезнь ведь не сразу началась. Где-то на второй или на третий сезон. Пока что два варианта: зараза или излучение. Кто-то чаще бывал на поверхности, кто-то реже...
- Неглупо. Если зараза - это все равно, а если облучились...
- Вот именно, Хэл! Если узнать, кто заболел первым...
- Ну что же, попробовать можно.
- Только осторожней. Ладно, Хэл?
Следующий день они тоже начали с экскурсии. Отправились смотреть корабли. Дежурное чудо Намрона: до первого оказалось рукой подать, а увидели только, когда подошли вплотную.
Майх даже не остановился - глянул и пошел дальше, а Хэлан еле удержался, чтоб не подойти и не потрогать. Такой он был родной на этой радужной равнине, такой будничный и обшарпанный - прямо сердце радовалось.
Зато у второго корабля Майх встал, как вкопанный, хоть там уж точно не на что было смотреть. Чуть не вдвое меньше и до того грязный и мятый...
- Хэл, видишь?
- Что?
- Корабль в первой стартовой позиции!
Хэлан пожал плечами: что это ему говорило?
- Смотри, - терпеливо сказал Майх, - нет посадочного кольца - дюзы открыты. И стартовые предохранители наполовину спущены.
- Ну и что?
- Здесь были только ученые, Хэл!
- Ну да, - со змеиной кротостью отозвался Хэлан, - где уж им! Если кто вашу вшивую школу не кончил, ему сроду ни в какой жестянке не разобраться!
- Дело не в школе, Хэл! Если бы я три года с Лийо не ходил... да я бы подумать не смел, что смогу отсюда выбраться. Это система Фаранела, понимаешь?
- Я-то понимаю, а они?
- Тем более должны были понимать!
- Брось, - устало сказал Хэлан. - Должны - не должны. Что им было терять? Полезем?
Лезть не пришлось - подъемник был спущен и, когда Майх нажал кнопку, исправно взлетел вверх. Что снаружи, что внутри - будто на этом корабле одну грязь возили.
А Майх прямо расцвел. Помчался в рубку, потом в реакторную, потом опять в рубку. Прыгнул в кресло, бросил руки на пульт - и сразу все ожило. Зажегся свет, замигали экраны, забегали под стеклами стрелки.
Было похоже, что корабль обрадовался встрече не меньше, чем Майх. Любо глянуть, как он отвечал на всякое движение, только что хвостом не вилял.
- Здорово! - сказал Майх и с сожалением усыпил корабль. - Считай, полдела сделано, Хэл. Нет, ты подумай, мне же теперь только аппаратуру смонтировать! Как по-твоему: они не рискнули или не успели?
- Не знаю, - хмуро ответил Хэлан.
...Странно, но без Майха ему на станции было как-то... свободней. Просто осмотр места преступления - и только. Да нет, конечно, не просто и не только. Все было: и тишина, как дуло в спину, и кислый вкус страха во рту, и мутное желание глянуть, что там за плечом.
И все равно свободней. Можно не хорохориться. Честный, вполне обоснованный страх, имею полное право бояться.
Для начала он осмотрел центральный отсек. Расположение предметов, состояние слоя пыли, наличие (точнее, отсутствие) следов на полу.
Потом жилые отсеки. Их было три - голые, неуютные норы с закругляющимися стенами. Первые два - пустые. Тот же порядок, никаких личных вещей, словно тут и не жили никогда. В третьем он нашел Нирела Ресни.
Нет, имя он, конечно, потом узнал. В тот миг - пока - он видел только труп. Единственный труп на мертвой станции. Человек - высокий и когда-то, наверное, не из хилых - высох и почернел в неживом воздухе станции. Поза очень спокойная, словно просто спит, коричневое, обтянутое сухой кожей лицо чуть запрокинуто. И единственный беспорядок - на полу, чуть припорошенная пылью толстая тетрадь в пластиковом переплете.
Хэлан не сразу смог подойти. Стоял и смотрел... как виноватый. Значит, вот как это было. Один все-таки не заболел. Или заболел позже всех. Похоронил товарищей, навел порядок, лег, принял яд, сделал последнюю запись в дневнике - и умер.
Тихо, словно боясь разбудить, Хэлан взял тетрадь и унес на цыпочках.
Он не стал читать дневник - оставил на потом, когда разберется. Личные документы - штука опасная, они навязывают отношение. Поэтому он и начал с документации. Увлекательная штука для того, кто умеет читать такие вещи.
Станция была спроектирована и построена особым подразделением корпуса Космических Разведчиков еще в 30-м году (это что же: вместе с ктенской?) и законсервирована на три года. Выбирали, значит? Ладно, не суетись. Ктен заселили в 31-м году, а через два года все-таки согласились на экспедицию. Странно...
Было как-то неуютно - неловко что ли? - сидеть вот так, смотреть документы и неспешно раздумывать над ними. Наверное, из-за человека за стеной. Словно сговорился о встрече, а не идешь. Сидишь - а тебя ждут. Так и тянет открыть дневник на последней странице, на той самой записи, что предназначена мне.
Ладно! Собственно экспедиция. Списки оборудования Хэлан проглядел небрежно - тут он не эксперт. Вроде бы экспедицию снаряжали толково и с запасом, словно заранее алиби готовили.
Список личного состава. А это уже интересно! Десять человек: девять сплошь профессора, только один без всяких званий. Ну, кто по-твоему? Начальник экспедиции! Планетологическая экспедиция, трое планетологов в профессорском звании, а начальником - какой-то математик. А? "Эх, подумал он, - был бы Ларт! Вот с кем бы я про это дело потолковал".
Вспомнил о Ларте - и вдруг опять почувствовал тишину. Стоит сзади и дышит в затылок. Еле заставил себя взяться за дело.
Почему-то на станции рабочий журнал вели в двух экземплярах - на ленте и рукописный. Может и есть такое правило... чудно: кто-то сидит и бумагу марает. Наверное, поэтому и начал с рукописного.
И не пожалел. Интереснейший оказался документ - даже для Хэлана. Дата, время записи, разбивка вахт, точно расписано, кто где находится и чем занимается. Перечень проведенных наблюдений, если обнаружено что-то особенное - кем и когда. С такой штукой никаких отчетов не надо!
Сначала почерка были разные - видно, этим занимались дежурные, потом остался только один. Четкий такой, разборчивый, без всяких выкрутасов. И записи тоже четкие, обстоятельные - и без единого лишнего слова. И все уже связалось одно с другим: записи с почерком, почерк с порядком на станции, порядок - с человеком за стеной, начальником экспедиции Нирелом Ресни, который один почти не покидал станцию, потому что занимался обработкой данных.
Хэлан так и не кончил с журналом в этот день. Дошел до сообщения о болезни планетолога Лота Н'феста и захлопнул толстенный том. Сразу вдруг почувствовал, что спина одеревенела и все тело чешется от скафандра. Еще бы: десятый час здесь торчу! Ладно, хватит. Майх мне аж три дня отвалил, а задачка-то плевая. Все для меня разжевали, только глотать не ленись.
Наверху была ночь, хоть, может быть, и день. Просто на небе не блистал Фаранел, и Намрон стал угрюм и невзрачен, как какой-то Тенар.
Хэлан шел по маячку; уютный голосок птичкой посвистывал в шлеме, и от этого как-то хорошо думалось. Ноги сами держали направление, глаза сами ощупывали путь, и можно было думать о Ларте. Почему-то сейчас ему надо было думать о Ларте.
Странно? Да нет, пожалуй. Был на Ктене один невеселый разговор. С Бари. Старик честно продержался все время похорон. Все сделал, все организовал, обо всем позаботился. А потом все-таки не выдержал - зазвал Хэлана к себе. Странный разговор: как в дороге со случайным попутчиком. Наболевшее: чем был и чем не был для него Ларт. И главный вопрос, главная обида: мы столько вместе пережили, почему он не захотел со мной проститься? Почему истратил свои последние минуты на тебя? Что ты такое?
Вопросы, на которые я только себе и отвечу. Не простился, потому что не мог, должен был доделать то, что себе назначил. Почему на меня? А чтоб вернее меня скрутить. Не очень-то честный ход, а Кел? То бы мы еще поспорили, а теперь последнее слово за вами... навсегда. Что я такое? Да, собственно, ничего. Мелкая сошка, которой не по праву и не по нраву то, что ей хотят навязать. Это что же: я, выходит, за весь Мир в ответе?
Он даже засмеялся, до того глупо это было, и смятый, искаженный скафандром звук отрезвил и испугал его.
Да, это было очень смешно, и все-таки совсем не смешно, потому что мы уже на Намроне. Хоть на месте, хоть прямо, хоть в сторону - и все равно каждый шаг - это уже решение, и от этого зависит что-то большее, чем твоя жизнь...
Хорошо, что он добрался до корабля прежде, чем его одолела тоска несвободы, только шевельнулась внутри, провела по сердцу холодной лапой, а вот когти выпустить не успела. Хэлан увидел свой корабль, и сразу все вылетело из головы. Только одно: добежать, наконец, и содрать осточертевший скафандр.
Все вернулось наутро, когда Хэлан вышел в янтарный холод Намрона. Да, не очень-то весело было, когда он - опять по маячку - вышагивал к станции. Чертова мысль занозой торчала внутри, и от этого все становилось каким-то другим.
Оч-чень знакомая логика наших властей, всадивших такие деньжищи в пару станций. Наверное, на это можно не год и не два бесплатно кормить народ в Столице. Или снести гадюшники в Эсси и построить дома для нормальной жизни. Или нанять еще двадцать тыщ полицейских, чтобы в этой Столице можно было жить. Полно "или". А все для чего? Припрятать десятка три людей? Избавиться от лучших умов Планеты?
Это еще только Ктен, а Намрон? Те ребята, что строили станцию? Считай, без защиты работали - одни скафандры. Сколько ж это их поумирало, пока прикрыли лавочку? И экспедицию, выходит, послали на верную гибель, потому и врача не дали - а вдруг поймет?
Как ни противно, а Хэлана такие штуки давно не занимали. Насмотрелся. При такой жизни на душе быстро мозоли нарастают, попробуй доберись до живого мяса. Просто маячит перед глазами та самая улыбка Ларта. "Ну что, господин Ктар, будем решать?"
- Да оставьте вы меня в покое, черт вас побери! - шепотом сказал он. - Ну, чего привязались? Что я вам сделал?
...На станцию Хэлан вошел, как к себе домой. К черту! Лучше уж тишина, чем осиный рой в голове. Отогнал странное желание зайти поздороваться и засел за журнал. Невеселые были страницы, и все-таки Хэлан читал их взахлеб, с какой-то безрадостной гордостью за людей... Ничто не изменилось - ни тон, ни почерк. Так же точно, четко, обстоятельно, словно тот, кто писал, не знал ни боли, ни страха.
Сообщение о болезни Н'феста. Симптомы, лечение, принятые меры. Меры приняты сразу: прививки и ежедневные инъекции антибиотиков. Решено сократить пребывание на поверхности до трех часов в сутки.
На четвертый день заболел второй планетолог, еще через сутки один из физиков. На десятый - больны уже шестеро, практически все, кто проводил на поверхности большую часть дня. Решено просить о немедленной эвакуации...
Странная картинка: вроде бы ясно и просто, а так и тянет вернуться назад - на день или два. Вернешься, перечитаешь - и вдруг поймешь кое-что задним числом. Словно бы Ресни заранее знал, что им предстоит, и не журнал это был, не простая запись событий, а такой обвинительный документ...
Вот и теперь Хэлан вернулся на десять дней назад, к первой отметке о связи с Латеном. Раньше их не было.
13-го гвиса, 16 часов локального. Впервые использовано резервное время связи. Сообщение о болезни Н'феста. Перечислены симптомы, просьба о врачебной консультации. Приведен ответ - очень искренний и озабоченный. Оно и понятно: оператор наверняка нормальный парень, ни сном, ни духом про эту подлость.
14-го гвиса, 8:03 локального, штатное время связи. Латен отвечает, что пока не может определить болезнь. Намрон просит прислать врача и эвакуировать больного. Латен отвечает уклончиво, обещает сообщить о своем решении в ближайшее время, а сам тянет до 25-го гвиса, пока Ресни - уже категорически - не потребовал эвакуировать станцию. Ответ: приказ о введении карантина. Намрон объявлен закрытым для всех видов космического транспорта.
Ресни: по рабочему графику 10-15 гвиса должен был прибыть транспортный корабль с необходимыми грузами. Станция не имеет стационарной энергоустановки и ее энергоблоки нуждаются в подзарядке. Из-за необходимости усилить защиту расход энергии резко возрос. Если в течение ближайших двадцати дней не будут доставлены сменные блоки, станция перестанет функционировать. Кроме того, из-за многочисленных дезинфекций вышел из строя основной комплект фильтров в системе очистки воздуха. На станции имеется только один сменный комплект, но поскольку повторные дезинфекции, очевидно, неизбежны, положение является критическим. Исходя из этого, Ресни считает себя вправе обратиться непосредственно в Координационную группу Управления Космических исследований.
Не очень страшная угроза, но молодец мужик, дерется!
Ответ: приготовить космодром для приема грузовых автоматов. Дать список необходимых грузов.
Ресни: состояние больных продолжает ухудшаться. Больны восемь из десяти членов экспедиции, остальные не могут обеспечить надлежащее лечение. Просьба прислать врача или хотя бы подробную инструкцию по лечению радиационных заболеваний.
Ага, хороший крючок. Интересно, проглотят? Не проглотили. На Ктене нет врача, а намронская чума не имеет ничего общего с радиационной болезнью. Ублюдки!
43 гвиса. Положение Н'феста и Алфера критическое, еще трое в тяжелом состоянии, у остальных болезнь протекает более вяло. Прибыл первый грузовик с Ктена. Разгружен частично: практически здоров только Ресни, у Келва появились первые признаки болезни.
Ресни Латену: состояние Н'феста и Алфера считаю безнадежным. Если помощь не будет оказана немедленно, погибнут еще три человека. Прошу учесть: находясь в постоянном контакте с больными, мы с Келвом тем не менее не заразились. Из членов экспедиции я и Келв меньше всех бывали на поверхности, что я считаю решающим фактором. Настаиваю на присылке врача.
В ответ Латен сообщает о дне прибытия второго автомата.
Все, надежды больше нет. Их попросту обрекли на смерть.
И все-таки записи продолжаются, не пропущен ни один день. Просто исчезли следы переговоров с Латеном: зачем, раз все ясно?
Умер Н'фест, через день Алфер, состояние остальных продолжает ухудшаться. Ресни по-прежнему здоров. Принято решение переоборудовать на ручное управление первый из автоматов, оказавшийся грузовиком типа ЮЛ, и попытаться вырваться, невзирая на перехватчики Латена. Расчет на то, что через двадцать дней Намрон и Латен окажутся на одной линии по разные стороны Фаранела. Предполагаемое время старта через 15 дней.
51 гвиса. Умер Стин. Нго и Тассил при смерти. Работоспособны только Ресни, Келв и Н'Гари.
53 гвиса. Н'Гари отказался покинуть корабль, поскольку ему не под силу переходы до станции и обратно. Ресни оставил с ним Келва и ушел на станцию один.
54 гвиса. Умер Тассил. Кроме Ресни никто не смог принять участие в похоронах.
56 гвиса. От кишечного кровотечения погиб Наргил, состояние которого до сих пор не внушало опасений. Переоборудование корабля заканчивается, но Н'Гари очень слаб. У Келва началось расстройство речи.
57 гвиса. Умерли Нго и Флар. Из десяти членов экспедиции в живых осталось четверо. Корабль готов к вылету.
58 гвиса. Хэлан перечитал эту запись дважды и схватился за голову, позабыв о шлеме. Они решили остаться!
"Учитывая все факторы (сложность навигации в системе Фаранела, отсутствие у нас необходимых навыков, а также возможное наличие патрульных кораблей на внешней точке орбиты Латена), мы тем не менее можем считать, что вероятность добраться до Тенара составляет для нас около 20%. Считая такую вероятность достаточно высокой, мы обязаны продумать возможные последствия нашего контакта с населением Тенара.
Никто из нас не обладает квалификацией, позволяющей достаточно точно определить причины и характер болезни. Моя устойчивость может объясняться как тем, что, мало бывая на поверхности, я не получил достаточной дозы облучения, так и природным иммунитетом, который отнюдь не исключает то, что я могу быть опасен для других людей. Учитывая, что положение Фарела безнадежно, а болезнь Н'Гари и Келва достигла стадии, на которой излечение представляется сомнительным - даже в условиях клиники, мы принимаем решение остаться на Намроне".
Дальше все пошло очень быстро - потеряли надежду и как-то сразу перестали сопротивляться. В ту же ночь умер Фарел. Еще через три дня Келв: заснул и не проснулся. Н'Гари продержался еще шесть дней.
И последняя запись: "67 гвиса. Умер Н'Гари. Похоронен. (Ресни не поленился записать координаты кладбища и место каждой могилы!) Произведена полная дезинфекция станции, личные вещи умерших уничтожены. Станция переведена в автоматический режим работы. Поскольку мое положение безнадежно, а дальнейшее существование уже не имеет смысла, считаю возможным его прекратить".
Все. Наверное, он слишком презирал своих убийц, чтобы позволить себе хотя бы упрек. Правда, был еще дневник. Даже не читая, Хэлан знал, что заберет его с собой. Те, кто могут сюда прийти... только враги. Пусть получат, что им причитается - плевок в морду. А настоящее... если смогу, перешлю родным. Нет - никто не получит.
Он не стал читать дневник подряд - проглядел, нет ли дополнительных сведений. Нет, просто он не хотел читать его, пока Ресни еще тут. Стыдно как-то... опять не то. Испуг? Да. Здесь было все то, что не попало в журнал: и боль, и страх, и отчаяние - но страх - без слабости, боль - без жалости к себе, отчаяние - без соплей. Странное чувство: это я бы мог написать. Другими словами, о другой жизни - но я. И снова то же тоскливое недоумение, что и на Ктене: какого человека угробили! Ради чего?
Он давно уже знал, что в жизни нет смысла. Что людей принято убивать просто так. Хороших чаще, чем дурных. Невиновных чаще, чем виноватых. Чего ж теперь душу выворачивает?
- Потому, что раньше это была чужая боль, - сказал он себе. - А теперь она моя.
Сказал - и холод по спине: показалось вдруг, что не он это сказал, а Аврил Сенти, что тот стоит сзади и смотрит в затылок - Хэлан даже обернулся. Тьфу, черт, никого, конечно. С ума, что ли, схожу?
Он заставил себя улыбнуться, но губы были, как неживые. А хорошо бы сойти с ума. Сразу не надо ничего решать. Он вдруг подумал: это подлость, что его заставляют решать. Нет у него никаких прав. Да я ж никто, полуграмотный сыщик, всю жизнь среди последнего отребья, сам немногим лучше - как я могу за кого-то решать? Откуда я знаю, что лучше, а что хуже? Что надо делать, а что нельзя?
- Чего тебя корчит? - спросил он себя. - Какое такое решение? Ты у Майха спроси, так даже и не поймет. Как на корабль попасть? Уже решено. Что на корабле делать? Там увидим. Как быть с чужаком? А тут и без тебя решено. Помочь - и пусть мотает к чертовой матери.
Было очень успокоительно так думать, только не успокаивало почему-то. Как ни крути, а суть наружу. Умный или глупый, чистый или грязный, но там, на корабле, тебе представлять твой Мир и тебе говорить от его лица. Черт бы побрал этого Ларта: объяснил! Подсунул задачку и убежал на тот свет, даже не обругаешь.
Умер, а не ушел, притащился за мной в это логово мертвецов... да я ведь и сам, можно сказать, мертвец, постарался, загнал себя в угол!
Сумасшедшая мысль: сперва от нее даже мороз по коже продрал, а потом вдруг накатило судорожное больное веселье. Раз мертвец, так что ж нам своей компанией не потолковать? Мертвый с мертвецами - о живом. Ну?
- Прошу, господа, - сказал он вслух и гостеприимно повел рукой. - Кто первый?
- Дергаешься?
- Учитель?
Элве Нод только хмуро на него покосился. Точь-в-точь как в тот день, когда он уходил навстречу смерти. Они встретились в коридоре: Хэлана на днях забрали в РУ, а Нод так и остался в общем, и он попробовал скрыть свой стыд какой-то корявой шуткой.
- Дергаешься? - спросил его Нод. - Погоди, вернусь - потолкуем.
И ушел в свою последнюю засаду преданный и проданный за то, что не предавал и не продавал сам. Господи, да ведь двадцать лет уже, как его нет! Это он подобрал меня щенком, сунул в дело, и оказалось, что это дело как раз по мне, или я как раз по нем. Добрый мой старый учитель, который верил только в глаз и чутье и за всю жизнь ни у кого не взял.
- Что, Хэл, новое дело? - это был Аврил Сенти, совсем такой, как в том сне. Бледный, с текучей, рассеянной улыбкой на губах. - Не ждал?
- Нет, - честно сказал Хэлан, - я, собственно... ну, где вы там, Ларт?
- Здесь, - спокойно отозвался Ларт. Он тяжело откинулся на спинку стула - рыхлый, синеватый, еще б одышка и совсем живой. - Я к вашим услугам, господин Ктар.
- Погодите, - тихо сказал Хэлан. Он глянул на дверь, и вот вошел Ресни. Темный, иссохший, страшно мертвый среди других мертвецов. Сел к столу, сплел обтянутые коричневой кожей пальцы. Помолчал и заговорил - из дневника:
- Страшно не то, что мы обречены на смерть. Каждый из нас был к тому готов - более или менее. Страшно то, как равнодушно нас убивают. За что? Перебираю свою жизнь и не нахожу ответа. Жил. Делал то, что считал должным делать. Не нарушал законы. Был честен: в работе всегда, в жизни - по возможности. Думаю, любой из моих товарищей может сказать так о себе. Неужели за это?
- Почти, - задумчиво ответил Ларт. - Всех нас убили за честность. Или за попытки быть честными.
- К чему это вы клоните?
- Будьте и вы честны, господин Ктар, раз связались с мертвецами.
- А я что, обманул кого из вас?
- Ще-нок, - презрительно выплюнул Нод. - Еще спрашивает! Сколько это, как меня пришили?
- Двадцать два года.
- А что у тебя в городе делается?
- А я? - спросил Аврил. - Почему меня убили, Хэл?
- А, черт вас... да, да, виноват! Так ведь один против всех! Ну, а вы, Кел? Вы-то что против меня имеете?
Ларт не успел ответить: заговорил Ресни опять из дневника:
- Теперь, когда черта подведена, я по-другому думаю о смерти. Не страх, а досада: как неумно прожита жизнь! Да, не подличал и не делал зла сознательно, но и ни разу в жизни не поступил как должно, как было бы естественно для меня. Нет, я делал то, чего от меня ждут, и лгал себе, и оправдывался перед собой. Боялся быть не таким, как все, боялся привлечь внимание... просто боялся. Подлый и жалкий страх, который сидел во мне всю жизнь и уходит только теперь - вместе с жизнью. И справедливый итог: я побоялся сам распорядиться своей жизнью - ею распорядились за меня. Но что, что я мог бы сделать со своей жизнью сам?
- Не знаю, - сказал Аврил. - Я ведь тоже неумно... распорядился. Истратил себя на мелочь, а наверняка есть главное.
- Что? Может, вы скажете, Кел?
- Нет, - спокойно ответил Ларт. - Я тоже не знаю. Если б знал, не дал бы упечь себя на Ктен. Но вам ведь легче, господин Ктар. У вас есть точка отсчета.
- Чужак, что ли? Дожили! - буркнул Нод. - Своего ума не хватает, да? Подзанять надо?
- Нет, - сказал Ларт. Дело не в уме. Дело в способе мышления.
- То есть?
- В некоторых вещах мы начисто лишены воображения, господин Ктар. Наше общество - единственное существующее, наша система - единственно возможная. Если бы победили Авларские заговорщики, они бы начали с создания аппарата.
- Самое необъяснимое - это то, что очевидно, - сказал Ресни. Очевидно, что кто-то должен нами управлять. Но почему двадцать некомпетентных людей решат более верно, чем один компетентный? Почему чиновники определяют программы исследований и ценность произведения искусства? Почему мы - черт нас побери! - принимаем это, как должное? Почему нас не оскорбляет то, что за нами следят, что каждое неосторожное слово может зачеркнуть жизнь человека - независимо от ее ценности? Да что мы такое, в конце концов?
- Мы - это наша система и наш способ мышления, - ответил ему Ларт. Все мы связаны друг с другом и любой, самый благополучный чиновник - такая же жертва системы, как я или господин Нод. Никто не может противопоставить себя системе. Даже не противопоставлять. Действовать в рамках системы - но по своему разумению. Этот маховик подмял под себя все и заставляет нас поступать вопреки разуму и здравому смыслу, вопреки своим желаниям и вопреки интересам человечества.
- Не больно-то вопреки, - буркнул Нод. - Живем - и живем, всем на все плевать.
- Это потому, что от нас ничего не зависит. Мы все привязаны к этой проклятой глыбе и не можем ни остановиться, ни даже замедлить шаг - иначе она нас раздавит.
- Нет, - сказал Аврил. - Все вместе мы бы остановили.
Ларт задумчиво улыбнулся.
- Вместе? Очень может быть, господин Сенти. Но что может нас объединить? Чтобы бороться с государственной машиной, нужна какая-то организующая идея, какая-то достаточно привлекательная для всех цель. Вот вы, господин Ктар, вы можете назвать такую цель?
- Ну-у... жить лучше.
- То есть?
- Больше иметь.
- Ресурсы мира не безграничны, и больше иметь можно только за счет кого-то другого. Это не та цель, что объединяет.
- Хорошо. Тогда равные права на деле, а не на бумажке. Чтоб каждый мог стать тем, на что способен.
- А многим ли это надо, господин Ктар? Мы - кому повезло родиться в элитной группе - учимся вовсе не из любви к знаниям, а только чтобы занять свое место среди элиты, получить надлежащие выгоды и привилегии. Потребность в самореализации - беда немногих. Очень многие хотели бы иметь, очень немногие - осуществить себя.
- Довольно уютно сознавать свое бессилие, - сказал Ресни. - Избавляет сразу и от необходимости что-либо делать, и от презрения к себе.
- Во-во, - сказал Нод. - В самую точку. И не рыпаемся!
- К сожалению, господин Ктар, вас ничто и ни от чего не может избавить. Чужой корабль - это реальность, которая теперь определяет судьбу Мира.
- Так вот прямо и определяет?
- Да, - серьезно сказал Ларт. - Предположим, их разведчик не вернется. Какие вы видите варианты развития событий?
Хэлан пожал плечами.
- Прилетят разобраться, прилетят отплатить, плюнут на нас, дураков, и совсем не прилетят.
- А если вернется?
- Да то же самое, пожалуй.
- Прилетят, - сказал Аврил. - Мало ли что бывает при первой встрече? Не думаю, что во Вселенной столько цивилизаций, чтобы сразу отказаться от знакомства.
- Нам же хуже, - буркнул Нод. - Хоть с миром, хоть с войной - а все равно драка.
- Вы правы, господин Нод. Наше правительство никогда не пойдет на контакт. Война - это очень страшно, но мир для них еще страшней. Мир - это проникновение новых идей и новых понятий в замкнутый круг нашей цивилизации.
Новые технологии? Но мы уже давно не внедряем то новое, что появляется у нас. Идет процесс деградации экономики, и новые технологии так же совместимы с ее структурой, как электродвигатель с деревянной сохой.
Новая наука? Но наша собственная наука уже пришла в противоречие со структурой общества, нам приходится тормозить собственные разработки и уничтожать собственных ученых, чтобы это противоречие не переросло в кризис.
Новое искусство? Новая философия? Мы давно отказались от собственного искусства и собственной философии, превратив их в подсобный инструмент для оглупления масс.
Новые пути развития общества? Аппарат слишком вырос и слишком закостенел, чтобы принять какие-либо перемены. Собственно, чтобы что-то изменить, нужно просто уничтожить аппарат. Как, по-вашему, это возможно?
- Ну и что? - спросил Хэлан хмуро. - Они еще не завтра прилетят!
- Но прилетят. Я думаю, господин Сенти прав. Если они способны послать космический корабль наугад - просто к другой звезде - то, узнав о существовании цивилизации, тем более захотят исследовать этот объект. Как вы считаете, господин Нод, мир за 20-30 лет изменится к лучшему?
- Черта с два! Я когда помер, мы по колено в дерьме стояли, а теперь у них макушки не видно!
- Да, к сожалению, тенденция именно такова. Распад экономики, коррупция, прорастание в аппарат уголовных элементов. Боюсь, контакт станет для нас трагедией. Знаете, что хуже всего? Совершенно не важно, спровоцируем ли мы их на враждебные действия. Самая невинная попытка вступить в контакт с населением запустит механизм уничтожения всех сколько-нибудь выдающихся людей. Если даже они устрашатся и оставят нас в покое, цивилизация не скоро оправится от такого удара.
- А если не устрашатся?
- Наверное, это будет еще страшней, господин Ктар. Если они захотят вмешаться: предотвратить, спасти, навязать нам свое понимание добра...
- А что, - сказал Хэлан. - Если они порядок наведут, мы их еще обожать будем!
Аврил тихо улыбнулся.
- Не притворяйся, Хэл. Ты сам не потерпишь, чтобы тебе хоть что-то навязали. Пусть даже хорошее, но если тебе это навяжут...
- Ага, - сказал Нод. - Погляжу я на тебя!
- Не успеешь. Я двадцать лет не протяну. Слушайте, ребята, а может, не трепыхаться? Пусть сами разбираются, живые.
Вот тут Ларт его и припечатал.
- Вы рано себя записали в мертвецы, господин Ктар. Мертвые не врут и не трусят. Легче всего сказать: я - никто, я - мелкая сошка, чего это я должен отвечать за Мир? Должны, никуда не денетесь. Слишком много у вас накопилось долгов. Сколько людей погибло, потому что вы не хотели рисковать? А сколько людей рисковало, чтобы вы не погибли? Извольте-ка отдавать долги, пока вы еще живы.
- За все надо платить, - сказал Ресни, - и равнодушие обходится дороже всего. Жаль только, что за наше равнодушие обычно платим не мы.
- Я слишком поздно понял, что нет чужой боли, - сказал Аврил, всякая боль - твоя.
- Людям надо жить, - сказал Нод. - Я тебе еще тогда говорил: как и что - твоя забота. Сдохни, в лепешку расшибись, а людям надо жить.
- Хэл! - оклик будто взорвался в голове, Хэлан так и подскочил. Чиркнул взглядом по пустой комнате, покосился через плечо. Кто-то стоял в дверях. У него похолодело внутри. Сидел и шелохнуться боялся.
- Что с тобой, Хэл?
- Господи, Майх! - он сразу как-то обмяк от облегчения. - Ну и напугал! Да так, схожу с ума помаленьку. Ты чего?
- Я - ничего, - холодно и раздельно сказал Майх. - А вот ты чего не отвечаешь? Четырнадцать часов... что я должен думать?
- Да ладно тебе, - с вялым благодушием отозвался он. - Заработался. Четырнадцать часов, говоришь? Быстро время идет в приятной компании.
Встал, ленивым движением отщелкнул шлем и без страха вдохнул застоявшийся за десять лет мертвый воздух станции.
А наутро они схоронили Ресни. Постояли под пристальным взором Фаранела и вернулись на станцию. Работать.
Первыми обжились схемы. Это были целые простыни; Майх застлал ими стол в центральном отсеке и один за другим клепал какие-то блоки. Спаивал, сваривал, свинчивал хитроумные разъемы, и Хэлан был при нем лишь подсобной парой рук. Подать, принять, придержать, подкрутить - но и от этого к ночи валился с ног. А Майха ничего не брало. Какое-то холодное остервенение вдруг одолело его, этакая расчетливая ледяная ярость. Вкалывал, как автомат, без передышки и без суеты, а когда Хэлан совсем выбивался из сил, усаживался за журналы и дневники.
Жег себя, а Хэлан был спокоен. Думал: пропаду, задавит проклятая мертвечина, вон до чего дошел - покойники мерещатся. А вышло наоборот. Спал на постели, где кто-то умер, ел оставленные мертвецами запасы, дышал десятилетней затхлостью - и ничего не мешало.
Была работа, которую он не знал, цель, к которой совсем не хотелось идти, безысходное решение, навязанное ему мертвецами - а он был свободен, как никогда. Самая лучшая пора: все уже решено, осталось только сделать. Голова отдыхает: главное есть, а случайного не угадаешь, и совесть угомонилась до поры. (Она еще свое возьмет, стерва такая, а покуда пусть отдохнет, рано ей меня жрать.)
Он глядел со стороны; как корчится Майх, жалел - и не жалел, ведь через это надо пройти, все равно надо, никуда не денешься. Ничего, малыш, не пропадем, это мне еще себя ломать и ломать, а ты... А ты?
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ