Победители тьмы

ПОД ДУБОМ-ПЕРЕСЕЛЕНЦЕМ

На следующий день, в связи с удачно прошедшим испытанием «Октябрида», был назначен большой банкет, на который были приглашены и зарубежные корреспонденты. Это был праздник чествования октябридцев - как строителей подводного города, так и всего состава его экипажа.

Торжество имело место в великолепных залах самой крупной гостиницы Октября - «Метеор».

Праздничное ликование увлекло затем участников банкета из зала гостиницы в раскинувшийся в самом центре города тенистый сад, поразивший всех гостей своей богатейшей растительностью и причудливыми фонтанами. В искусственном озере плавали черные и белые лебеди. Они то ныряли на усыпанное песком и цветными камушками дно озера, то выплывали на поверхность, и в гибких горделивых движениях их длинных шей было что-то змеиное. Сад искрился в переливах цветов, плеске фонтанов, огне фейерверков, звенел смехом и ликующими голосами очарованных гостей.

Благодаря теплу, которым снабжала город атомная станция, полярная ночь уступила место весенним белым ночам. Обрызганные росой жасмины, розы и нарциссы разливали повсюду свой пьянящий аромат.

В особых павильонах городского сада были устроены стенды с выставленными на них диаграммами и планами, которые показывали перспективы дальнейшего развития города.

Этот грандиозный план строительства предусматривал включение города Октябрь в гармоничный ансамбль двенадцати новых городов, уже строящихся или намеченных к строительству в почти необитаемой приполярной зоне. Эти города должны были охватить полукольцом всю северную часть Таймыра. На огромной электрифицированной карте Советского Союза цветные переливающиеся стрелки и звезды указывали последовательные этапы этого волшебного преобразования, намеченного в ближайшие же годы. Цветные лампочки, протянувшиеся тоненькой ниточкой бус по северному побережью полуострова, отмечали места будущих городов Северной Земли.

Морские дороги вели на запад, к Огненной Земле, а оттуда - к материку; вели они и на восток - к Ново-Сибирским островам, к острову Врангеля и Чукотке, разбегаясь затем во все концы мира. С суши тянулись к Октябрю стрелки, указывающие магистрали новых городов. Воздушные и наземные дороги пролегали вдоль берега полуостровного озера, держа направление на юг - к Игарке и ко всем наземным пунктам и морям нашей великой Родины.

В этот вечер Абэк Аденц был в исключительно хорошем настроении. Он был в кругу друзей - самых прославленных участников похода «Октябрида», и он, кроме того, любовался оживленной и радостной Еленой.

Молодые сотрудники экспедиции подводного города с напряженным вниманием прислушивались к беседе маститых представителей советской науки, - уважаемого всеми Николая Аспинедова, немолодого уже поляроведа Шалвы Бухникадзе с пышными белыми усами, худощавого, стремительного химика-астероидиноведа Павла Ушакова с птичьим лицом и быстрым говором, медлительного атомоведа Резцова, смуглого океанографа Мирджафара Халилова.

Собеседники расположились на украшенной колоннами широкой веранде клуба, усевшись в красивые сталолитовые креслица вокруг овального стола с большой расписной вазой в центре, полной неувядающих душистых роз. Беседа коснулась вначале «белых теней», затем речь зашла об упавших в Долубинске и Тунгуске метеорах, причем и молодые участники научного похода - Владимир Жахов, Нестор Атба и их товарищи вставляли порою в беседу старших коллег свое слово или задавали им вопросы.

- Из всех упавших за последние пятьдесят лет тяжелых метеоров только два вызвали весьма странные последствия в местах своего падения, - говорил Аспинедов, продолжая начатую ранее беседу. - Я имею в виду Долубинский метеор и небесное тело, упавшее на один из островов Тихого океана. Это и дало основание многим исследователям высказать предположение, что эти необыкновенные метеоры были на самом деле посланными на нашу планету ракетными снарядами, управляемыми разумными существами, с какой-либо неизвестной планеты.

- От души хотел бы поверить этому предположению! - весело загрохотал Бухникадзе, по привычке закручивая кверху правый ус.

- Не нахожу в этом ничего невероятного! - своей торопливой скороговоркой вмешался в разговор профессор Ушаков. - Разве не может быть, чтобы уже известный нам «космический кристалл» являлся характерным свойством жизни на какой-либо далекой планете? Мне представляется вполне возможным, что население этой планеты может даже сплошь состоять из «белых теней». И это будет - заметьте! - не искусственно насаждаемым, а именно природным их свойством! Окружающая среда вынудит их приспосабливаться к вечному мраку, царящему на месте их обитания, новым свойством фосфоресцирования…

- Вполне правдоподобно! - подхватил его мысль Абэк. - Например, почему нельзя предположить, что на одном из спутников Сатурна, в той его части, куда не достигают солнечные лучи, царит вечная полутьма? Если же окажется при этом, что там наличествуют все прочие условия, необходимые для существования, то почему бы природе не попытаться исправить свою ошибку, наделив жителей этой планеты способностью излучать собственный свет?!

- Разрешите и мне присоединиться к мнению, высказанному вами и другими товарищами, Абэк Давидович, - разжигая трубку, спокойно прогудел Резцов.

Все с интересом повернулись к нему, собираясь выслушать мнение известного атомоведа, которому поручено было руководство атомной станцией «Октябрида».

- Должен признаться, что людям, конечно, нелегко сразу уверовать в возможность обитаемости и других планет, в мысль, что и они могут быть населены разумными существами. Это весьма естественное и понятное предубеждение. Но разум заставляет положить конец этому представлению об ограниченных возможностях существования жизни во Вселенной. Нам поэтому следует примириться с мыслью о том, что и вне нашего земного шара имеются миры, населенные разумными существами. Поэтому я лично придерживаюсь мнения, что среди разумных существ Вселенной не мы одни добились открытия и овладения тайной могущественной атомной энергии. И именно она и является той силой, с помощью которой неведомые нам жители одной из планет Вселенной могут пожелать установить связь с нами! Факты как будто говорят именно за это. Осколки большинства упавших исполинских метеоров, по исследованию, оказываются металлическими фрагментами, разбросанными вокруг места их падения. Между тем метеор, упавший десятки лет назад в Долубинске, а также и тот, что в недавнее время упал на тихоокеанский остров Танака, причинив там страшные разрушения, не оставили после себя никаких вещественных следов. Куда же в таком случае девались материя, вещество, из которого состояли эти исполинские космические массы?! Разве нельзя предположить, что движимые атомной энергией космолеты, в результате аварии при приземлении на нашей планете, взорвались и были уничтожены мгновенно и бесследно? Посему я нахожу, что как бы невероятны ни казались на первый взгляд все эти гипотезы, их не следует тотчас же отвергать. Во всяком случае, они должны быть предварительно подвергнуты серьезному изучению.

- Дорогие друзья, - взял слово Аспинедов. - Нам всем, участникам научного похода «Октябрида», доверено исследование и разрешение многих важных проблем, в том числе, конечно, и исследование места и обстоятельств падения на острове Танака исчезнувшего космического тела. Пока же предлагаю ограничиться уже высказанным. Ничуть не сомневаюсь, что какая-нибудь одна из представленных на наше рассмотрение гипотез приведет нас в свое время к серьезному и обоснованному заключению.

- Николай Львович, разрешите мне, от имени комсомольской организации «Октябрида», насчитывающей триста человек, заверить вас, что мы приложим все усилия, чтобы стать вашими полноценными помощниками, - с воодушевлением воскликнул лаборант академика Бухникадзе - Владимир Жахов. - Ведите нас вперед, на завоевание великих тайн природы!

Все присутствовавшие радостно захлопали ему. Миловидное лицо одной из молодых лаборанток - Варвары Петровны - покрылось ярким румянцем. Нетрудно было догадаться, что она далеко не безразлична к Володе Жахову.

- Ну, Варенька, как тебе нравится выступление твоего рыцаря? - лукаво спросила Елена, которой были известны чувства молодых лаборантов.

- Ничего, понравилось, - отшутилась Варвара Петровна, еще больше заливаясь румянцем.

Окружавшие их подруги и товарищи от души рассмеялись.

Неугомонный Нестор Атба - старший лаборант научной экспедиции, которую возглавляла Елена, поспешил сообщить Жахову:

- Слышишь, Варвара Петровна выражает свое восхищение твоим выступлением!

- Иначе и быть не могло! Но я все же предпочитаю выслушать ее мнение отдельно! - отпарировал Жахов и, взяв под руку Варвару Петровну, направился с нею в глубину парка.

Начали рассеиваться по аллеям и остальные гости.

Присоединившись к группе старших ученых, Елена Николаевна пошла рядом с Абэком.

Они долго гуляли по аллеям, заполненным оживленной толпой, прежде чем незаметно отделились ото всех, свернув в одну из мало посещаемых аллей. Они остановились только тогда, когда заметили, что остались совершенно одни.

- Я узнала, что вы защищали в горкоме мою кандидатуру. Я остаюсь на «Октябриде»… Спасибо, Абэк Давидович!

- Не стоит благодарности, Елена Николаевна. Вы совершенно необходимы для успеха экспедиции.

- Но отец мой был иного мнения…

- Я знаю. Но Николай Львович был слишком суров…

- Суров - по отношению ко мне?! - улыбнулась Елена.

- Да, и одновременно по отношению ко мне… - также улыбнувшись, докончил свою мысль Абэк.

- Не понимаю вас, Абэк Давидович! - вспыхнула Елена.

- Но это же очень просто. Неужели ваше отсутствие могло бы остаться незамеченным на «Октябриде» как для всех вообще, так и… - Абэк не докончил фразы.

- Как для всех, так и…

- Так и в особенности для меня! - договорил молодой конструктор, как бы сбрасывая с плеч давно тяготившую их тяжесть.

Абэк и Елена обменялись долгим взглядом.

- Присядем? - предложил Абэк.

- Да, - тихо прошептала Елена.

Они присели на сталолитовую скамью под могучим акклиматизировавшимся на Севере кавказским дубом, в стороне от главной аллеи.

- Дуб-путешественник, переселенец с юга на север… - задумчиво произнесла Елена, поднимая глаза вверх.

- Да, мы сидим под кавказским дубом…

- Переходят с места на место, из страны - в страну… - тем же тоном, серьезным и задумчивым, словно забыв о присутствии Абэка, продолжала Елена. - Да, деревья путешествуют так же, как и люди.

- Приспосабливаются, - дополнил Абэк.

- Им требуется лишь почва и источник света, - кивнула головой Елена. - Для развития растительности в Октябре у нас есть основная предпосылка - искусственный дневной свет, обусловленный радиоволнами. Вот взгляните хотя бы на этот дуб, под которым мы сидим. Всего лишь два года тому назад мы привезли его сюда тоненьким, совершенно юным деревцом. А теперь взгляните-ка на этого исполина!.. Этапы двадцати лет жизни он прошел всего лишь за два года. И чередование дня и ночи, оказывается, отнюдь не было необходимо для процесса его развития.

Елена неожиданно умолкла, затем обратилась к Абэку:

- Не наскучила ли я вам? Ведь все это, вероятно, давно уже известно вам.

- Нет, Елена, говорите, - ведь я совершеннейший профан в ботанике. Если только вам не жаль терять время на меня.

- Нет, Абэк, вас в самом деле интересует моя специальность? - радостно удивилась Елена.

- Ну да. Я ведь твердо убежден, Елена, что вы, с помощью вашей специальности, сумеете сделать еще краше мои мечты, сумеете окрасить их в еще более яркие цвета! Вы сумеете наполнить их светом, воздухом, теплом… Говорите же, Елена!

Елена почувствовала, что дрожит всем телом. «Он сегодня объяснится со мной, - мелькнуло у нее в голове. - Но нет, нет! Это только кажется мне…» Елене вдруг захотелось остаться одной, подумать - правильно ли ее предчувствие?

И она попробовала отделаться шуткой.

- Но вы упускаете из виду, Абэк Давидович, что для полного развития растения необходим и холод! - со смехом заметила она.

- Нет, серьезно? - улыбнулся Абэк.

- Вполне серьезно! - подтвердила Елена, стараясь взять себя в руки. - Да, да, холод необходим. И тут немалую роль играет также и место, где развиваются растения - в земле или вне земли. Проходит время, и одна потребность сменяется другой, один комплекс условий изживает себя, меняются требования к среде и т. д. Помимо питания и тепла, требуется также солнце, распространяемый с помощью неоновой волны свет или электричество. Но все это - в определенное время и в определенной степени. Пройдут еще годы - и свет перестанет играть свою нынешнюю роль. Жизнь выдвинет новые требования, без удовлетворения которых мы уже не получим никаких плодов.

- Да, верно… но таков и человек! - задумчиво подтвердил Абэк, когда Елена умолкла.

- Нет, нет. Я говорила лишь о растительном мире! Хотя, может быть, таковы и условия жизни человека… Я, признаться, не задумывалась над этим.

- Мне кажется, что и там обстоит так же.

- Возможно… Не знаю…

И Елена, вдруг умолкнув, встала со скамейки и приложила руку к груди, на которой был прикреплен маленький медвежонок с факелом в лапках. Затем она сделала несколько шагов в сторону главной аллеи, даже позабыв извиниться перед Абэком.

Абэк молча следил за нею. Елена стояла посередине аллеи и говорила сама с собой… Да, сама с собой, потому что рядом с нею никого не было! Абэк встал со скамьи лишь тогда, когда Елена, радостная и оживленная, уже возвращалась к нему.

- Ну пойдем, Абэк Давидович! Нас, вероятно, уже ищут. Засиделись мы с вами здесь.

И впервые за все время их знакомства она смело взяла Абэка под руку.

- Елена, что это было с вами? - серьезно спросил Абэк.

- Ничего! - ответила Елена.

- Вы… кажется… только что говорили с кем-то?

- Что это, допрос? - упрекнула его Елена, но тотчас же, лукаво взглянув на него, шепнула:

- Ну да, я говорила… с моими растениями!

Абэку не понравился ее уклончивый ответ, но он не решился настаивать.

Они вошли в зал гостиницы, где уже кружились пары под звуки чудесной музыки.

Через мгновение они также закружились в вихре вальса. Стоявший в углу зала, в группе своих друзей, Николай Аспинедов счастливыми глазами следил за дочерью.