По законам жанра. Книга 1 (СИ)

Глава 11

Я крутанулась на кровати и натянула одеяло на голову. Сейчас стошнит….

Затхлость подвала, прохлада и заставленные кучами еды койки превратили спальню в забитый под завязку холодильник.

Кто-то из девчонок встал и выкинул в коридор ведро, где в талой воде плавали устрицы.

— Это какой-то кошмар… — шепнула Зьяль, укладываясь обратно в кровать.

— Не говори. Кто же знал, что на самом деле мы не такие прожорливые…

Я перевернулась на спину и открыла глаза. Вечеринка и последовавшая за ней уборка пролетели как сон, оставив после себя только сладостное послевкусие и вопиющую радость конца. Стоит вспомнить, как Адонского вышвырнули из зала за ворот его золоченого кителя, и сразу как-то тепло на душе.

Никто из нас и подумать не мог, что от господ сразу начнут требовать беспрекословного соблюдения новых законов, но всех, кто вчера пытался заставить музыкантов играть рок-н-ролл, или требовал подать ему гамбургер и картошку фри, пинком под зад отправляли за порог замка без разбирательств.

Один герцог так нажрался, что полез к Ульшат прямо в зале, причитая что-то о стриптизе, который она должна исполнить по его велению прям здесь и сейчас, так его за волосы из зала выволок сам Его Величество Панрот, Король присоединившегося к нам Приморья. Почему-то мы думали, что он будет таким же утонченным, как Уильям, только чуть более морской, с ракушками в волосах, например. Но нашим морским красавцем оказался здоровенный мужик, который больше напоминал грома-ювелира, чем даже короля.

Остальных монархов мы уже видели, и удивления их явно прибавившие в объеме животы не вызвали. Все они по прежнему светились своей королевской легендарной красотой, и только когда Уильям вставал с ними в один ряд, казались какими-то блеклыми. Сначала мне показалось, что наш Король сдает позиции, но на самом деле, это Глава Альянса расцвел еще сильнее. Как же мы ошибались, когда на прошлом приеме почти год назад, думали, что Агельский, это верх совершенства.

Элизий не стоит на месте, он развивается подобно любому другому миру, а горизонт уже не кажется таким далеким, когда ты знаешь, что за ним находится. Вчера из речей Уильяма мы поняли, что законы, которые так внезапно обрушились на наше королевство и Альянс в целом, уже как месяц приняты в Арвергарьяне, и своим сверкающим превосходством Король Агельский демонстрировал остальным, что бывает, когда вокруг никто не смеет даже подумать о Земле.

Мое место было у стола с его королевским гаремом, так там никто за весь вечер не смел даже «вау» и «очуметь» сказать. Руки на стол не клали, на спинку не облокачивались, на любой ангажемент реагировали без спеси и с должным уважением. Дамы обращались друг с другом и прислугой аккурат так, как учила нас когда-то экономка. Старшая жена Его Величества, чье имя мы не выговорили бы и по слогам, случайно задела вилкой бокал, за что потом вполне искренне и раскрасневшись извинялась. Они обсуждали новые розы в Королевском саду, смеялись над шутками про лесных эльфов и единорогов, и даже делились друг с другом «новомодными» секретами красоты с использованием уксуса и извести.

После наших графинь с их извечным: «сейчас бы сториз запилить» и «когда уже изобретут ши-лак», просто не верилось ушам.

Ближе к полуночи Короли ушли продолжать праздник за закрытыми дверьми королевского кабинета, но для гостей ничего не изменилось. Часть стражников в облегченных черных доспехах со знаком альянса на груди, продолжали следить за порядком, и наверняка были наделены какими-то особыми полномочиями, отчего спокойно и брали под руки всех титулоносных нарушителей и вышвыривали их восвояси.

Праздник закончился намного раньше, чем мы могли мечтать: распорядитель бала, чью роль исполнял Фон Герц, постарался на славу. Бассе и алман, это вам не ритмичные подергивания, спина даже у меня устала на это смотреть, а завтра по плану шахматный турнир и конные прогулки с экскурсией по территории нового королевского дворца, «не дай Бог проспать такое веселье!»

Экономка, тщательно следила за нами весь вечер, и наверное впервые нам действительно пригодилось то, чему нас учили. По крайней мере, дамы за моим столом отлично знали, что вилкой не только едят, но еще и подают аккуратный знак прислуге.

К своему ужасу мы узнали, что за Его Величеством Королем Валларисом Маиса не поедет, а останется здесь. На кой черт экономка в замке, где кроме вездесущей стражи и нет никого, мы пока не поняли, но с другой стороны, привыкли делать все по ее команде, так что думать самостоятельно начали бы не скоро и в итоге работали бы по разу в неделю. А это: «дурно отразится на моей репутации»!

Из привилегированных гостей в замке не остался вообще никто. Нам, конечно же, об этом заранее не доложили, но часть убранных на неделе спален просто закрыли на замок. В главном округлом корпусе, где до этого жил Король, теперь будет жить Карматиро. Чуть ниже этажом разместились еще двое мужчин, которых мы раньше никогда не видели, но которые, как нам объяснили, возглавят новые службы по надзору и будут вершить правосудие. Одним словом решать, штраф тут или сразу в тюрьму.

Дафья не успела смениться, а уже паковала манатки, чтобы перебраться к Людвигу в новые апартаменты, и с первыми лучами махнула в свою городскую комнату за вазой, дабы «разбавить спартанскую обстановку» в их новом гнездышке. Да, ее жениху комната досталась скромная и не в самом замке, а в стене, но все равно куда приятнее казарм и шторок-перегородок. До этого там жили бюрократы, которые переехали в замок едва банкет был окончен, и последний королевский экипаж отправился почивать во дворец. Мы старались не умереть со смеху, когда эти усатые тараканы на цыпочках волочились со своими бумажками по темноте, чтобы успеть занять самую удачную комнату. Желательно с кабинетом.

Завтрак был назначен на восемь утра, поэтому я, Мия и Клаудия остались убираться, а остальные ушли спать, чтобы потом сменить нас на обеде. Сначала казалось, втроем мы будем вошкаться здесь неделю, но управились буквально за четыре часа. Я взяла веник и щетку, чтобы вычистить ковры, но каждые два метра натыкалась на разгуливающих по этажам стражников, которые отказывались внимать даже просьбам экономки и покинуть помещение на время уборки. Маиса так на них взъелась, что твердо намеревалась навестить нашего нового начальника, чтобы выяснить, на кой черт мы тут тогда вообще нужны, ведь для кормежки оставшихся здесь тридцати персон, хватило бы и четверых.

Нас с девушками ее мысли по поводу возможного сокращения так напугали, что даже будучи без сил мы мыли люстры и до того сверкающие канделябры, а Зьяль с остальными после обеда вычищали коврики у входа и полировали перила, только чтобы создать видимость безостановочной работы. Подумаешь, ковры! Тут с головой хватает уборки и в других помещениях. Швабры, например, еще никогда не стояли так ровно, а шторы не висели всеми кисточками на юг.

За ужином мы отрабатывали свои официантские обязанности на двести процентов, но начался он в шесть, а закончился уже в шесть пятнадцать, потому что никто из новых жильцов не привык рассиживать за едой. Молчаливое позвякивание посуды, короткое «спасибо», которого мы до этого никогда не слышали и все. Ужин окончен, а нам в ужасе хватайся за голову и придумывай очередное рабочее развлечение.

Мы уже решили заняться стиркой скатертей второй раз за день, как на пороге обеденного зала возникла Карга с новым рабочим расписанием. Нас разделили на две смены и урезали жалованье в два раза. Новость эту все мы встретили мычанием, потому что радовались и расстраивались одновременно. Нас не увольняют, — это хорошо. Меньше денег, — это плохо. Двухсменка и куча выходных, — хорошо. Делить все дневные обязанности на троих, — плохо, но терпимо.

В итоге рабочий день закончился, ночь прошла без эксцессов, у меня, Мии и Клавы сегодня выходной, а проснулись все один черт ни свет ни заря.

— Сколько время вообще?.. — шепнула Мия.

Зьяль взяла тусклую свечку со своей тумбочки и потянулась к стене, где висели наши одни на всех рабочие часы:

— Пол пятого.

— Кошма-а-ар. Может мы это все выкинем? Я не могу спать.

— Во-во. Меня уже тошнит.

— Не говори.

Из коридора донеслись ругательства и дребезг катящегося по мощеному полу ведра с устрицами. Дверь в спальню, которую мы в итоге криво повесили сами, со скрипом приоткрылась.

— Че вы тут устроили! А, молчу-молчу. Эй, подъем. Фу, ну у вас тут и душман…

Я оторвала голову от подушки, увидела в проходе могучий силуэт с взъерошенными кудрями и рухнула обратно. Сплю.

— Оттого и душман, что кто-то зажал место в погребе! — огрызнулась Зьяль.

— Да там места нет! Во те крест!

Девки обиженно фыркнули.

— Плевать. Устрицы уже отправились на корм тараканам.

— А не надо было их в коридор выставлять! Темень, глаз коли! — огрызалась Дафья.

Сейчас подерутся еще! Я лениво потянулась и села.

— Даф, чего тебе?..

— Почему не одета еще, а ну вставай! Забыла что ли?

Пятая луна. Точно. Еще и в город к ведьмам на поклон тащиться, возвращать взятку за бал. Вот мнительный старикан! Мог бы и себе оставить, надо кому его проклинать за эти несчастные зелья.

Стоило подумать, что черную бархатную коробочку, которая мирно покоилась под моей кроватью, можно и себе присвоить, как волосы начали дыбом вставать. А вдруг правда проклянут?..

Я свесила ноги, но вопя запрыгнула обратно на койку. Девчонки испуганно повскакивали следом. Свечка на соседней тумбочке зажглась.

— Напугала! Это всего лишь ананас!

Дафья заржала:

— Ничего, скоро все крысы с города сбегутся и пусто будет, осталось-то, пару дней потерпеть, — говорила она, рассматривая заставленную едой комнату. — И куда вам столько? Натащили с голодухи.

— Поварихе не понять, — бурчала Вероника.

— Тоже верно. Давай, Эй. Собирайся!

Я спрыгнула с кровати и неуклюже лавируя стащила с вешалки платье. Мысль о брюках на походы в горы опять мелькнула и испарилась. Страшно. Вроде как не по законам, вдруг облезу… Умывальник в углу противно пискнул и выдал мне порцию холодной воды, которая на запах больше напоминала компот.

— Если что, мое тоже можно выкидывать, — сказала я девчонкам, стоя на пороге. — Уже смотреть не могу.

— Да, сегодня все страже отдадим, пусть пируют. Еще крыс не хватало, — брезгливо оглядывалась Зьяль.

Я вышла во двор, потянулась и глубоко вдохнула свежий воздух. Хоть на улице спи, пока наш обращенный в погреб подвал не выветрится. Может нас тоже куда-нибудь переселят? А-то издевательство какое-то. Замок опустел, а мы по прежнему как пленницы живем. С другой стороны, по сравнению с ночлежкой даже в подвале у нас райские условия.

— Матерь Божья, — уставилась на меня Даф. — У тебя че на голове?

Я перекинула растрепанную косу на грудь:

— А расческа где моя?!

— О, точно. У меня. Ща, секунду!

Повариха скинула корзинки и побежала обратно в подвал.

Зарево еще не добралось до горизонта, но голубые предрассветные сумерки уже спустились на задний двор липким туманом. Остается надеяться, что ледники уже сошли.

Может и хорошо, что полдня мы проведем на природе, и мне не придется маяться от безделья сидя на этих ящиках с едой. Вряд ли ближайшие пару лет я снова начну скучать по устрицам.

— Садись, Эй. Давай, — указала мне Даф на лавку.

— Вот это честь, — посмеиваясь говорила я, когда рыжая взялась за мою прическу.

Какой бы бесячей она временами не была, но из нее вышла бы отличная мать. И наверняка была отличная мать. Даф никогда об этом не рассказывала, только обрывки невнятных фраз и навык плести разнообразные косы выдавали в ней скорбь по прошлому. По детям, которые вот уже тридцать лет называют «мама», кого-то другого.

— Да ты глянь, что за чудеса… — бормотала она себе под нос, терзая мои волосы.

— Что такое? Опять клок выпал?

— На, возьми! — подсунула она мне расчесанный хвост. — Да их тут в два раза больше, чем вчера!

Я схватилась за волосы и не могла поверить ощущениям. Они тяжелые!

— И правда!

— А ну, сиди смирно! Тут и на две косы теперь хватит! Эт наверное потому что вчера ночью вас это легендарное сборище напитало. Никак из-за новых законов тебя так приукрасило. Вечно же за обедом всякую хреноту обсуждают, а тут глянь!

— Похоже на правду! — весело согласилась я.

— Эй, не дергайся! Руки убери, а то я щас их тебе вплету!

Мы закончили с прической, которую мне уже не терпелось расплести, стоя у зеркала. Одна куцая коса превратилась аж в две, каждая из которых была объемнее той пародии, что я обычно носила.

Я перехватила пустые корзины в одну руку, а другой вцепилась в волосы.

— Эйя, а ну прекрати! Щас повыпадают, — шипела Даф.

— А ты не завидуй!

— Тю ты! Было бы чему. А ну, посмотри-ка сюда… — склонилась она к моему лицу. — Ты глянь, даже щеки появились! Куда! — схватила она меня за шиворот. — Придем и полюбуешься! Надо до обеда управиться, а то работы невпроворот! У меня ещё переезд не закончился.

Я поклялась себе раскошелиться на маленькое зеркальце, которое всегда смогу носить с собой.

— Блин, забыла… — вспомнила я о заныканной в подушку зарплате.

— Кого?

— А, не важно.

Точно. Пойду и куплю себе хоть что-нибудь! Раз в три года можно. В честь такого-то праздника! Уже и не вспомню, когда мы плели мне две косы. И платье как-то жмет уже… Я опустила глаза на разошедшиеся в стороны пуговицы на корсете и пощупала свободной рукой грудь. Да быть не может!

Дафья завидев мой восторг начала истерично ржать.

— Да-да! — выла она. — Еще и синяки под глазами прошли!

Всю дорогу до пики я едва могла справиться с восторгом и несколько раз одергивала себя, чтобы не начать раздеваться у луж на нашем пути. Зубы чесались от нетерпения, хотелось оценить новую себя с ног до головы здесь и сейчас. И это всего два дня с новыми правилами! Да ко мне таким темпом и имя в голову явится. Когда там у нас следующий сабантуй?!

Помнится, я уже ощущала нечто похожее, когда Демъяр делился своей историей. Заразительные восторг и крохи счастья, а суставы ныть все равно перестали. Все что нас не убивает, делает сильнее. Точно!

Я перехватила корзинки и задрала юбку, чтобы полюбоваться на ноги, которые даже на мой преисполненный ожиданий взгляд стали лучше. Ровнее, мясистее. Синяков почти нет!

«Вешалка», — всплыли в голове слова этой козы с пасеки.

Как бы не бесило, но я с ней была в некотором смысле согласна: внешность все же имеет значение. Она очень влияет на внутренний мир. Чувствовать себя начинаешь лучше.

Хотя с нашим конюхом как-то без разницы. Он хоть лысый, хоть с хвостиком, все одно уверенный в себе жеребец. Тот его концерт по поводу переноса конюшни наверняка сыграл свою роль. Уж лучше такой, чем писклявый женоподобный павлин, — думалось тогда мне. Ладно сейчас он почти красавец, хоть и совсем не в моем вкусе, но чем-то же он мне понравился. Упертостью?

— Ты глянь че, — пихнула меня корзинкой Даф, указывая носом на просеку к хребту.

Я присмотрелась и сначала заметила только запряженных лошадей, но когда мы подошли чуть ближе, рядом на траве показались головы в черных шлемах.

— Может, территорию патрулируют, — сказала я.

— Это че за форма вообще? Ты такое видела?

— Да, это ж эти, надзиратели. Смотри, у них птица золотая на груди.

— А-а-а, точно-точно. Так это они из замка всех вышвыривали?

— Ага.

Легкий тряпичный наряд с кожаными щитками и золоченой гравировкой красиво посверкивал на солнце. Вот бы нашим такую же форму, а то бродят бедолаги в этом железе.

Мужики заметили нас и встали.

— …и чего они так пялятся?

— Привет, ребят! — крикнула им Даф. — Погодка сегодня, что надо!

Когда стражники поняли, что мы сворачиваем с дороги к просеке, один из них быстро преградил нам дорогу:

— День добрый! Могу я узнать, куда путь держите? — из-за шлема с узкой прорезью голос надзирателя вибрировал и мерзко скрипел.

Даф махнула перед ним корзинкой:

— На охоту, мы. К Пике. Какие-то проблемы?

— Проблемы. Проход к Пике Созидания запрещен указом Его Королевского Величества Валлариса. Придется искать себе другое местечко, для охоты.

К нам подошли еще трое, окружая со всех сторон. Я сделала шаг назад и потянула Даф за рукав. Да что с этими черными не так? Вряд ли они из наших, потому что Даф сразу бы их узнала несмотря на шлема. Агельский с собой привез?

— Тю ты! С какого это перепугу?! — заорала Дафья. — Я тут охочусь, с твоих пеленок! И буду продолжать это делать! Мы верные подданные своего Короля, и делами своими никак ему не навредим.

В багрянце восхода что-то сверкнуло, и в следующую секунду я увидела приставленный к горлу рыжей меч. Даф отскочила, хватаясь за шею, и врезалась в меня. Но хриплый глубокий вдох подруги и ее выпученные раскрасневшиеся глаза напугали меня куда сильнее оружия в руках стражников.

Не хватало ещё подраться!

Я схватила рыжую за руку и захлопнула ей рот:

— Уходим мы! Убери свою железку! — старалась я говорить спокойно, хоть подобный выпад взбесил меня не меньше, чем подругу. — Дафья, пошли!

Мужики глядя на нашу сцепленную парочку с корзинами начали ржать. Один ткнул меня ножнами в спину, второй задрал шлем и плюнул нам под ноги.

— Вали-вали, деревенщина, — говорил ублюдок, пряча меч. — Еще раз здесь увижу, разговор будет короткий!