ГЛАВА 6

Очнулся я от тепла. Передо мной горел немаленький костер, согревая мое промерзшее тело и измученную душу. Я сидел, хотя никакой стенки за мной не было, и при этом не пытался свалиться, хотя отчетливо помню, что собрался опереться о стенку, когда на меня обрушилась эта странная слабость и заколотил жуткий озноб.

Передо мной сидел... Нет. Передо мной горел костер, а уж за ним сидел весьма импозантный дядька. Здоровенный чернокожий мэн с абсолютно белыми волосами. При всей своей чернокожести он явно не был негроидом. Орлиный нос, длинные закрытые глаза, высокие скулы. Негр. Скорее мутированный индеец. Поседевший в процессе мутации. И почерневший. От гениальности своих выводов я пришел в восторг.

Кроме того, почувствовал некоторое изумление. Здесь, в парке, по идее, костра быть не должно. Тем более что в огне плавились дымом не листья, а приятной округлости поленья.

Прекрасно помню, вышел на простор из духоты ресторации, утомленный излишком жидкости. Решил от нее избавиться на свежем воздухе. Ну не любит моя слабоцивилизованная душа маленькие помещения. Освободился. И вдруг почувствовал, что теряю сознание. Еще успел подумать, как бы в плоды своей жизнедеятельности не грохнуться. И все.

Сижу у костра. С мутантом. Не великий я знаток рас, но складывалось у меня подозрение, что таких вот авантажных дядечек по улицам нашего города ходит исчезающе мало.

Щипать и колотить я себя не стал, просто сунул палец в костер. Обжегся. Не сплю.

А мужчинка сидел напротив, абсолютно на меня не реагируя. Пора было вступать в контакт.

– Здравствуйте, – вежливо пожелал я.

Странный негр открыл глаза. Они у него желтого цвета оказались. Очень, повторюсь, импозантный мужчина. За таких, наверное, рекламщики режутся.

Посмотрел он на меня с некоторым удивлением, недоуменно можно сказать. Не того, похоже, ожидал. И с интересом стал разглядывать. Мне вообще-то интерес к моей персоне нравится, но лучше, когда его проявляют представительницы прекрасной части человечества.

– Извините, пожалуйста, что отвлекаю. Но вы не подскажете – где я? – попытался прояснить ситуацию.

Мой визави посмотрел на меня уже недовольно.

– Кто ты? – спросил.

– Мои родители... – вежливо начал я, и вдруг как будто прямо в мозг меня ткнули иглой. Очень больно. И вместо того чтобы представиться, я выдал следующую фразу: – Ты что, не узнал меня?

От собственной наглости я слегка онемел, но, как человек самодостаточный, быстро справился с интеллигентским комплексом скромности и все же представился.

– Ильханом меня назвали, – продолжил я прерванную фразу. А боль куда-то ушла.

Темнолицый с подозрением глянул на меня, недоверчиво крутнул головой и вдруг, подняв к глазам какое-то каменное украшение, стал внимательно его разглядывать. Опять посмотрел на меня. Сообщил:

– Быть того не может.

Ситуация мне нравилась все больше и больше. Смущало только одно. Где я нахожусь? Самое веселое было в том, что следов алкогольной интоксикации не ощущалось. Хотя выпил немало. И тишина. Я все понять не мог. Чего не хватает. Не хватало шума города, к которому привык с младых годков. Очень было тихо. Очень.

А лицо седого приняло расстроенное, почти обиженное выражение. Он еще раз очень недовольно покрутил головой. Потом достал трубку великанских размеров, ухватил веточку из костра, раскурил свой курительный агрегат. Окутался облаком дыма.

Молчание его начинало действовать на нервы, и в сознание стала закрадываться неинтеллигентная, крамольная такая мысль. А может ему по репе дать и уйти? Но другая часть того же сознания намекала, что куда идти – оно не знает. А я вместе с ней.

Еще и курить захотелось. Вообще-то я не курю. Но в сложные моменты интеллектуальных усилий люблю подпихнуть свой мощный мозг некоторой дозой никотина. Хлопнул себя по карманам и обнаружил, что карманов-то у меня нет. Пришло время оглядеться. И стали выплывать детали, ранее ускользнувшие от моего внимания. Во-первых, ладони. Ладони были, несомненно, мои. И кольцо было мое. И вечная траурная кайма под ногтями, за которую меня всегда попрекает мама, а теперь еще и жена. Ну не знаю я, откуда эта грязь берется. Чищу, чищу, а она все равно собирается.

А вот вместо рукавов любимой рубахи синего шелка руки покрывали теперь рукава кожаные, правда шикарной выделки. В чем я убедился, потерев их. Кожа.

Вообще-то могу сказать без ложной скромности, я мужчина в самом расцвете сил, мощный, рослый. У меня широкие плечи, я много что на них потаскал, в меру мускулистые руки, ими я много поднимал, махал, кидал, бил груши и не груши. Ноги у меня тоже весьма-таки, на них я ходил, бегал, прыгал, частенько ими дрался. Так что вообще-то я очень даже, если бы не одно «но». Последнее время уровень моего благосостояния несколько поднялся, а поскольку я, как всякий человек, слаб, то перед некоторыми соблазнами устоять не могу. В общем, люблю я хорошую кухню. И в связи с этим, конечно же, не утеряв своей потрясающей ловкости, стал ваш покорный слуга, скажем так, не очень гибким в талии. Современники Петра Великого назвали бы меня мужчиной осанистым, вульгарные же современники говорят, что я пузат.

Так вот, когда я глянул вниз, плода моих двухлетних усилий не было. Я был поджар, как лет пятнадцать назад.

А вот в туалете моем было, пожалуй, чересчур много кожи.

Торс плотно охватывал жилет, украшенный двумя рядами каменных пуговиц. Вроде глубокого синего цвета. В камнях я вообще-то не дока и, собравшись разглядеть эту пуговицу, возможно чуть сильнее, чем надо, а может и в самый раз, дернул ее. И в ладонь мне рукоятью вперед скользнул нож. Небольшой, аккуратный. Недлинный, в полторы ладони черненый клинок в форме сильно вытянутого, слегка закругленного треугольника с односторонней заточкой. Вытянутые вперед усики ловушки на гарде. Синий камень в перекрестье. Рифленую удобную рукоять венчает такой же. Пуговица. А ножик удобный. И кинуть, и подраться. О том, что ножик не декоративный, указывали затертые, но заметные зазубринки на клинке. Повидавший. Убрал я его.

А вновь обретенную талию охватывал широкий пояс с очень сложной пряжкой.

Дальше его – кожаные брюки, заправленные в сапоги. Правое голенище слегка жмет, да и левое. А в них такие же почти ножички, но побольше, потяжелее.

И в левом рукаве неудобство ощущается. Расстегнул манжет, а оттуда, спрятанный широким рукавом, мне еще один синим глазом подмигивает. Мне прямо за правую руку обидно стало. Все конечности охвачены, а она? Зря обижался.

Цыганствующий ниндзя какой-то. Говорила мне бабуля. Плохо вести себя будешь, цыгане украдут. Не прошло тридцати лет – украли.

Пока я осматривался, афро-американец меня своим тигриным взглядом буравил. Пусть смотрит, мне не жалко. Не смутишь нас, гад желтоглазый.

Наконец он решил прервать свой индивидуальный заговор молчания.

– Ну если так получилось, давай знакомиться. Я – Тивас. Великий Маг и Колдун, – представился он.

– Душевно рад знакомству, – вежливо отозвался я.

А сам просто лопался от радости и счастья. Все сразу стало ясно. Он Тивас, Великий Маг и Колдун. У нас тут что, эксклюзивный дурдом для одного меня любимого? Похоже, перечитал фантастику. Под водочку-то глюки и пошли. Ведь воспитание я получал во времена давешние, советские. Точно знаю – маги и колдуны только в сказках бывают. Хотя вру. Помню, был период, когда они как из рога изобилия посыпались. В конце восьмидесятых. Один воду из телевизора заряжал, другой рубцы на расстоянии рассасывал, третий так и вообще мертвеца оживил. Радости было. Море.

Вообще-то читал, что с больными, психическими в смысле, спорить не надо, но поскольку был я, скажем так, слегка раздражен неожиданностью ситуации...

– А вы не подскажете, уважаемый Тивас, Великий Маг и Колдун, что я здесь делаю?

– А вот об этом у нас с тобой долгий, похоже, разговор будет. Чай, кофе?

– Лучше чай.

Дядька разлил из парующей баклаги что-то в баклагу поменьше. Да. Действительно, чай. Хороший.

– Курить?

– Не откажусь.

И он достал из той же баклаги пачку «Ротманс». Волшебный такой горшочек. Бросил через костер мне.

– А спички?

– От костра прикуришь.

Как мило. Великий Маг и Колдун знает, кто такие спички. А от костра я прикурил. Навык есть. Выжидательно уставился на собеседника и подарил ему лучшую из своих улыбок. Пусть поймет, что не зря старается, психологический контакт устанавливает. Вишь, хороший какой дяденька. У костра усадил, чаю дал, сигареткой угостил. Мы добро понимаем. Только вот на кой сдался нам этот афро-американец – не понимаем.

А он пусть на нашу белозубую улыбку смотрит и думает, что созрел папуас для контакта и от встречи с великой цивилизацией ждет только радостей в виде разноцветных стекляшек и железных скребков.

Чернокожий индеец с интересом на меня так поглядывает. С удовольствием даже.

– Хорошо держишься, – говорит. Улыбку мою, видать, оценил. – Не боишься?

– Боюсь. А чего? Ты мне, дяденька, скажи, кого бояться. Я и буду. А пока не знаю. Вот. Ситуация насквозь непрозрачная.

– Ты хоть осознаешь, куда попал?

– А ты мне расскажи.

– А психика как? Крепкая? – подкинул он мне очередной вопрос.

Мозг у меня хотя и неоднократно сотрясенный, но весьма функциональный, о чем я и сообщил.

– Концепция существования параллельных реальностей не шокирует?

Мама дорогая! Куда же меня занесло? Но виду не подал.

– Да нет, – говорю. – Скорее даже оскомину набила.

Врал я, конечно. Есть у меня одна страстишка, которая весьма регулярно приносит прибыль книготорговцам. Фэнтези. То бишь литературная сказка. Сказать, что обожаю, все равно что промолчать. Со страшной силой, можно сказать, прусь. Всю жизнь до зубовного скрежета завидовал всем тем, кто разными путями с целью геройствования в эти самые параллельные реальности попадает. Кто сквозь землю провалится, кто листик с заклинанием в книжечке найдет, кто амулет волшебный отыщет. А я вот до этой самой параллельности, похоже, вульгарно допился.

– Как видишь, не так трудно и попасть.

Вот насчет попасть – это он верно подметил. Попал я.

И тут этот злодей наконец признался:

– Особенно если человеку помочь. – И сразу, прерывая реакцию: – Хотя и случайно.

Ну ничего себе случайность. Подумал. И сразу озвучил свою точку зрения. Но с матюгами. А вот с этой формой арго мой собеседник оказывается был знаком. Потому как начал успокаивать.

– Эй, да не горячись ты так. Все поправимо.

Но когда увидел, что обычные увещевания не действуют, на мою порушенную психику такое матерное словопостроение обрушил, что у меня уши слегка подвяли.

Успокоил он меня, нечего сказать. Но и озадачил. Не может же Маг и Колдун, хоть и Великий, так нашим народным матерным владеть.

Видел я разных русских, но самым экзотичным был рыжий негр. Крашеный, правда, но рыжий. А таких вот не встречал.

– Ты пей, пей чай-то. Остынет, – заворковал заморский матерщинник.

– Вы, дяденька, издеваетесь или как? Разве не видите, что я сейчас нервным стану. Вы мне подробнее о параллельностях. Да и как попал я сюда? Как выбираться буду? Ну а поскольку Маг ты и Колдун Великий, какую тебе за возвращение службу сослужить надо? Но душу не продам, потому как не душа у меня, а сплошная кровавая рана, и живу я, как папа Мюллер. С порванным сердцем.

Развеселил я дяденьку колдуна. Сидит, хохочет. Причем ржет, как наемник. А ему по должности интеллигентно так подхихикивать положено. Ведь колдуны вроде как не физического труда люди. Субтильные такие, а этот нет. В семье не без урода. В семье колдунов, в смысле. Шея, как у борца, плечи, как перрон. Сидит. Веселится. А ведь у целого ряда моих знакомых, если бы они услышали про порванное сердце папы Мюллера из моих уст сахарных, очень бы побледнели лица. Очень.

Но отсмеялся он.

– Слушай тогда, – говорит.

И закатил мне лекцию. В деталях речь его я воспроизвести не смогу, но смысл передам.

Очень близки миры. Очень тонка грань между ними. И очень легко, оказывается, из одного мира в другой перейти. Эту параллельность, в общем-то, открыли черт знает когда. И также достаточно давно пришли к выводу о том, что проникновение из реальности в реальность не всегда взаимополезна. Частенько случается совсем наоборот. Бывает, что достаточно невинные существа, попав в иную реальность, обретают очень даже угрожающие для туземцев свойства. То же самое можно сказать и про идеи, вещи. Так что мысль о контроле за перемещениями возникла давненько. Ну и для осуществления этого контроля была создана соответствующая структура.

– И ты представляешь эту структуру? Так?

– Да. И зовут меня Сергей.

– А по батюшке?

Он белозубо улыбнулся.

– А выговоришь?

– Может, и не выговорю, а узнать интересно. Впервые такого вот Сергея встречаю.

– Ого. Да ты никак расист, – весело удивился он.

– Нет. Естествоиспытатель.

– Ладно. Сергей Идонгович Тивас. Доволен?

– Доволен. А звание?

– Надо же, какой въедливый, – опять удивился Сергей Идонгович. – Премьер-агент Института Парадоксальной Истории.

Обожаю этот прием. Он такой простой. Становишься таким идиотом-идиотом, и собеседник тебе, темному, все объясняет и объясняет, а потом даже не замечает, как растолковывает то, о чем и говорить-то не собирался.

Маг-агент наконец заметил промашку.

– Хитер, – добавил он в перечень моих положительных качеств.

– Не торопись. Дослушай. Существует абсолютно легитимная система переходов, контролируемая нашей структурой. Однако перемещения вообще абсолютно реальны и в принципе не настолько сложны, как может показаться с первого взгляда. Кроме того, возможны абсолютно спонтанные перемещения. В общем, головной боли хватает. Но самое отвратное, что может быть, – это ученые. Всякие причем. И дипломированные, и самоучки, всякие колдуны и маги. Гении! Вот они у меня где сидят, – стукнул он себя по загривку.

Наконец на его бесстрастной физиономии проявились хоть какие-то элементы эмоций. Мне аж полегчало. Очень уж был невозмутимый.

– Слушай, Тивас, так это что, так вот просто? Взял и перешел?

– Нет, не так. Но в общем-то ничего сложного. – Тут он замолчал. Подумал. – Хотя... Если у человека есть некоторое количество воображения. – Он опять замолчал. – Ты в детстве на облака любил глазеть?

– Естественно. И сейчас люблю.

– Ничего естественного. Для большинства это абсолютно глупое времяпрепровождение. Так вот. Видел вместо облаков замки, города?

– Ну конечно!

– А краем глаза – шпили и знамена, воинов и всадников?

– Ну да. – Я даже привстал.

Наконец хоть кто-то говорит, причем без улыбки, о том, о чем я признаюсь лишь под пыткой. Смеются, гады. Ведь даже родная жена, когда я ей стал рассказывать о небесных городах, уложила меня и долго гладила по буйному лысому черепу, пока я не уснул.

– Если столкуемся, научу тебя смотреть правильно, и сможешь ты оказываться, где пожелаешь. Но если столкуемся. А так для работы тебе это просто необходимо.

– Слушай. Перестань ходить вокруг да около. Для какой работы?

– Ты понимаешь, оказался я весьма в сложной ситуации. Попал я в засаду, был пленен, вырвался, но мой... – Он замялся, подыскивая слово, понятное для меня нецивилизованного: – ...прибор для связи оказался поврежден.

– Хрупкая, видать, штуковина, – посочувствовал я.

– Лови, – метнул он мне сквозь костер какие-то четки, которые тяжелой каменной змеей оплелись вокруг моего запястья. Мощное такое каменное ожерелье. Широкое. При наличии навыка прибить можно.

– Хрупкая? Один шанс из миллиона, что под нужным углом попадешь в нужное место. Самое смешное, что я сам и попал.

– Грустненько.

– Грустненько. Еще грустнее то, что вызывал по этой штуковине я совсем не тебя. А как здесь ты оказался, не понимаю. Вернее, догадки есть, но оставим их на потом. Так вот, мой прибор разладился, и я даже не представляю, какие такие радости призвал в этот мир сквозь тонкую ткань границ. Вызывал я воина. Своего давнего и весьма верного агента. А вызвал тебя. Как это получилось, не знаю. Правда, похожи вы до невозможности. – Он угрюмо замолчал.

– Воин, говоришь, – переспросил я. – Жаль, на пенсии я в связи с многочисленными повреждениями организма.

Государство, в котором я живу, некогда самое миролюбивое, впрочем, только с его точки зрения, в течение очень недолгого времени превратилось в территорию, где стало признаком плохого тона не стрелять в окружающих по финансовым, коммерческим, партийным, религиозным, конфессиональным основаниям. Частенько серьезные, с их точки зрения, люди, прослышав о моем жизнерадостном прошлом, делали предложения попринимать участие во всех этих стреляниях. Вначале пытались проехаться на халявку, убеждая в своей полной и окончательной правоте (я всегда относился к людям, считающим себя истиной в последней инстанции, с большой долей скептицизма), давили на патриотизм, потом вульгарно предлагали денег. Поначалу по разным причинам, в том числе и алкогольным, я съездил в так называемые «горячие точки». И убедился, что войны, которые ведутся государствами, конечно, грязны, как всякие войны, но то, что могут сотворить опьяненные свободой люди, превосходит всяческое, даже мое, весьма, кстати, циничное, воображение. Дело в том, что как бы ни выли застрявшие в диссидентстве престарелые мальчишки о зверствах военных, те, как правило, выполняют поставленную перед ними задачу специально не затрагивая гражданских. А жертвы среди населения, как это ни мерзко звучит, побочный продукт боевых действий. А дядька, которому всучили автомат и запудрили мозги идеей о Великой Молдове, Армении, Азербайджане и т.д. ... это просто удивительно, что может сотворить обыватель, обуянный великой идеей. Это просто потрясает всяческое воображение.

– Ну для начала скажу, что нет в тебе никаких повреждений, – усмехнулся дядька, поднял указательный палец и добавил: – Для начала.

Я не поверил. Но встал, поприседал, попрыгал, кувыркнулся. Организм был действительно лейтенантский.

Все знают, где бывает бесплатный сыр. Поэтому я присел к костру и поинтересовался:

– И что я за это должен? Только в разумных пределах.

– Лет пятьсот истекло, как границы реальностей после очень долгой подготовительной работы стабилизировались. Как раз тогда и перестали у вас появляться всякие великаны, драконы, колдуны, настоящие, заметь, и прочие посетители. Заплутавших мы вывели, а с заблуждавшимися вы сами активно разделались. А вот сейчас возникли проблемы. Время в реальностях идет по-разному, да и общественное развитие на разных уровнях. Здесь самое сказочное средневековье. Да впрочем, сам увидишь.

Но как вербует, гад, на мечте, на заветной мечте. От такого отказаться сложно, более того, почти невозможно.

– Ворота открываются хаотично. Но разовые переходы не опасны. Их последствия несложно нейтрализовать. – Он опять замолчал.

– Кто-то пробил канал, проход, как тебе угодно. Кто, я еще сам не разобрался. Но этот кто-то пытается пустить насмарку то, над чем Институт работает в этой реальности последние три сотни лет.

С одним представителем этой силы я уже столкнулся. Но вот по душам поговорить не получилось. Выяснил я только, что власть в Империи они захватили. И даже на мое место посадили двойника. По некоторым данным я могу предполагать, что это представители цивилизации, находящейся на уровне развития не ниже нашей, но кто? Не знаю. – Он задумчиво уставился в костер. – Ты понимаешь, я ксенобиолог по базовому образованию. А вот этого, что со мной разговаривал, классифицировать не смог. Чужой он. А у меня связи нет, – вдруг пожаловался он. – Чужой, – повторил.

Я потряс головой, чтобы жуткий сумбур, установившийся в моей голове, хоть как-то улегся.

– Так, подожди. Давай по порядку. Сюда меня случайно, я подчеркиваю, случайно, в целях твоей личной безопасности приволок меня ты. Так?

– Так.

– Обратно ты меня отправить сейчас не можешь. Так?

– Так.

– Но в обозримом будущем это реально. Так?

– Так.

– А для этого тебе надо добыть средства связи. Так?

– Так.

– А где их можно добыть?

– В моем дворце.

– Поскольку ты Великий, то дворец твой в столице. Так?

– Так. Только в столице сейчас эти. Чужие.

– Значит, надо их победить. Так?

– Так.

Я решил на время отложить свои пацифистские настроения. Потому что передо мной стояла задача. Попасть домой. А этот негр преклонных седин если действительно припер меня сюда, то можно предположить, что может и депортировать обратно.

Белогривый афро-американец грустно смотрел в огонь.

– А шансов попасть в твой дворец у нас маловато. Так?

– Так.

– Классненько. Значит, попасть домой я смогу лишь в том случае, если мы с тобой вдвоем погромим этих твоих чужих. Так?

И услышал.

– Так.

– Хреново, – резюмировал я ситуацию.

Тэк-с. Воина вам надо. Будет вам воин.

– А в твоем волшебном горшочке водочки не водится?

– Водки? Задумайся-ка о ней.

Пожалуйста. И Тивас из своей баклаги добыл бутылку «Юрия Долгорукого». Полтора литра слезы.

– Это что? – поинтересовался.

– Дикарь ты. Сейчас узнаешь. Бросай сюда.

Бросил.

– Неправильно мы сидим, дружище. – Я встал и пересел к нему, прихватив по пути малую баклажку.

– Вода есть?

Он подволок к себе из темноты бурдюк, в котором что-то булькнуло.

– Ты в своем горшке мяса какого-нибудь нажелай.

– Зачем?

– Для закуски. Так ты, выходит, мой потомок.

– Да. Весьма дальний.

– Чудеса.

Я скрутил пробку. Разлил водку в баклажки.

– Ну со свиданьицем, потомок, – и опрокинул емкость.

Где-то я слышал или читал, что завезли в Россию водку генуэзцы. Но усовершенствовали ее мы сами. Русские. Хорошо пошла.

Потомок последовал моему примеру и успешно закашлялся.

– Как это пьют? Кровь драконова, – сквозь спазмы прохрипел он, вытирая слезы.

– Ты закуси, закуси, – похлопал я его по плечу. – Водка – вещь серьезная. И серьезному разговору очень способствует. Я сейчас еще огурчиков нажелаю.

Раскатали мы бутылочку, и жизнь стала поприятнее. А еще водка сближает. Не сильно, но все же. Вернее, ее совместное распитие. Поболтали об отвлеченном. Я ему про пироги мамины рассказал.

– В общем, согласен я, Серега. Воевать, так воевать.

– Повоюем, – сурово поддержал меня Великий Маг и Колдун.

На нестойкого потомка напиток оказал мощное бодрящее действие. Он был готов немедленно выдвигаться на любого противника и крушить супостата.

– Обязательно. Но ты мне для начала растолкуй, кого ты вызывал.

– Это воин. Магистр Ордена Тяжелых Клинков. Автор книги «О методах правильного ведения боя» – Саин сын Фаразонда. Авантюрист. Прекрасный агент.

– Чей сын?

– Фаразонда. А что?

– Да у меня, понимаешь ли, папу Фаразондом зовут.

– Странно, – задумался мой собеседник. Но долго думать я ему не дал.

– А для чего он тебе, для охраны? Не похож ты на человека, которому охрана нужна. Премьер-резидент, опять же.

– Некоторые вещи, Ильхан, маг может делать лишь тогда, когда у него свободны руки и разум. Саин – великий воин. И лучшего спутника, чем он, для путешествия по Империи представить трудно.

– А как далеко до земель Империи?

– Месяц пути.

– Да как же тебя занесло в такую даль?

– Долгая история.

– Не хочешь – не говори. Да ладно. Буду я тебе Саином. Только вот беда. Я ведь не только тяжелым мечом, вообще любым не очень-то владею. А если это здесь основное средство общения, то жить мне, пожалуй, до первой встречи с недоброжелателями. Не дольше.

Сергей Идонгович, не говоря ни слова, вдруг запустил мне прямо в лицо баклагу с горячим чаем. Ловко так. А я ее ловко так, к немалому своему удивлению, поймал. Ни капли при этом не расплескав.

– Сдурел ты, что ли? – заорал на своего нового приятеля.

– Так я и думал, – обрадованно сообщил он мне. – Навыки в теле присутствуют. А восстановить их я тебе помогу. Я ведь Великий Маг и Колдун. А кроме того, одежда твоя из кожи огнистого змея. Ее разве что алмазная плеть возьмет. А это оружие почти легендарное. Так что не так уж ты беззащитен. Да и видел я, как ты ножичек крутил. Кидаешь небось?

– Балуюсь.

– Ну вот, – довольно заключил он. – А пока навыки не восстановятся, я ведь с тобой. А я не только Маг и Колдун, но и премьер-резидент. Так что прорубимся.

– Утешил.

– Давай спать. С утра дел немерено.

– Нет. Я не хочу. Лучше знаешь что? Нужна информация по этому миру.

– Да сколько угодно.

Он сунул руку в свой баул. Честно говоря, я ожидал, что он достанет что-нибудь вроде яблочка на тарелочке. Но он выволок вульгарный ноутбук и перебросил мне.

– Пользоваться умеешь?

– Ask!

– Ну ладно, а я, пожалуй, посплю.

– Слушай, Тивас!

– Чего тебе.

– Чайку бы.

– На.

Он бросил в меня своей баклагой. К моему удивлению, из нее не выплеснулось ни капли. Я заглянул в нее и увидел, что в ней и нет ни капли.

– Так она пустая.

– Ну ты, жертва цивилизации. Скажешь «чай», будет чай, скажешь «кофе», будет кофе, скажешь «мясо», будет мясо. Принцип ясен?

– Да.

– Хоть олибахи свои заказывай. Дрова вот. – Он ткнул в сторону пальцем. – Давай, учись.

И заснул.

Роскошная ситуевина. Очухался неизвестно где, в себя не дали прийти, вербанули влет, поставили мутную задачу. И изволили заснуть. Работодатели хреновы.

Но стенать не стоит. Если я все-таки сплю, то в конце концов проснусь. Если не сплю... Дорогу домой все равно отрабатывать придется.

А еще через пару часов я почувствовал, что голова от потока знаний об этом мире пухнет. Все, хватит. Спать пора. А мозг, он умный, знания и во сне переработает.

Загрузка...