По следам Богов

Музыка громко наполняла пространство неповторимой магией, подчёркивая возбуждение и радость присутствующих, заставляя их кричать, чтобы услышать друг друга. Бармен ловко мешал коктейли, виртуозно раскачивая шейкеры и улыбаясь.

У стойки собрались разношёрстные компании, смеясь до слёз, наслаждаясь вечером и заслуженным отдыхом после недели трудовых будней.

Бар наполнялся весёлым гулом живых разговоров, искромётным смехом, а музыка, звучавшая в уголке, придавала всему этому атмосферу радостного праздника и неповторимой свободы. Каждый звук, каждая пелена дыма, каждое мерцание света создавали волшебное панорамное полотно, в котором, казалось, улавливались моменты счастья и беззаботности. Словно за пределами бара был другой мир, полный спешки и суеты.

– Я вас уже заждался, – стараясь перекричать музыку, громко произнёс Фабиан, встречая нас за небольшим круглым столиком. Они с Карлом обменялись рукопожатиями, а меня бог обнял. Присаживаясь, мужчина добавил: – И заказал нам пива. Надеюсь, вы не против? Для небольшого разгона.

– Я «за», – улыбнулась я и внимательно посмотрела на Фабина. Мужчина был каким-то печальным, загруженным. Скорее всего, я выглядела так же. – С тобой всё хорошо?

– Всё за-ме-ча-тель-но, – по слогам произнёс он с весёлой интонацией. В этот момент к нам подошёл официант с тремя кружками напитка, пена которого так и норовила вылиться за края тары. В предвкушении подняв свою кружку, мужчина добавил: – И сейчас станет ещё лучше!

Алкоголь лился рекой, и мы, сидя бок о бок, выпили уже несколько кружек, ощущая в теле приятные тепло и лёгкость. Разговоры плелись сами собой, словно нить, ведущая нас сквозь жизнь и взгляды каждого.

– Ты знала, что Вильгельм здесь? – неожиданно спросил у меня Карл, сделав большой глоток из своей уже третьей кружки.

– Карл! – шикнул Фабиан. – Это же был секрет!

– Она должна знать! – всплеснул руками бог Любви. – Душенька, так и что?

– Они сами разберутся, – решительно возразил бог Мудрости, переводя взгляд на меня. Я опустила глаза и уставилась в пустую кружку. Кажется, всё спиртное внезапно выветрилось, и услышанное обрушилось на меня ледяной волной. Он находился в Швейцарии, но так и не нашёл времени связаться со мной… В Швейцарии. И не связался со мной. Ощущение тошноты застряло в груди, сжимая горло.

– Ага, вон уже три месяца разбирается! Трусливая его задница: дома сидит и вздыхает о своём «огоньке», – заворчал Карл. – Мне уже больно это видеть! Я бог Любви или кто?! Неужели жертва была напрасной?!

– Какая жертва? – я подняла на мужчин удивлённый взгляд.

– Лета, прости меня, но я дал слово, что конкретно об этом ты не узнаешь, – виноватый взгляд Фабиана устремился в мою сторону. Глаза застилала пелена, и невидящим взором я посмотрела на друга. Стараясь скрыть слёзы, отвернулась, чувствуя, что выражение лица Фабиана было наполнено состраданием и пониманием. Карл хмуро глянул на друга.

– А я не давал, – стукнул кулаком по столу и перевёл взгляд на меня бог Любви. – Лета, – Карл накрыл мою ладонь своей и глубоко вздохнул, – в тот день, когда вы втроём были в Цитадели, ты должна была умереть, – я открыла и закрыла рот, не найдя подходящих слов. – Погоди, не перебивай. Вильгельм стёр твоё имя из списка, как только оно там появилось.

– Н-н-но зачем? – заикаясь, произнесла я; Карл всплеснул руками.

– Действительно! Так же здорово, когда любимая умирает на твоих глазах! – возмутился он, а затем, заметив, что я уже едва ли могу сдерживаться, крепче сжал мою руку. – Понимаешь, что это нарушение баланса? – я кивнула. – Он понёс суровое наказание.

– И теперь не хочет меня видеть? – всхлипнула я, закрыв лицо руками. Сдерживаться сил больше не осталось. Мне было больно и тяжело – казалось, что сердце разрывается на куски прямо в эту же секунду.

– Тише-тише, – Карл погладил меня по руке, стараясь успокоить, – а давай поедем в одно место; там вкусно и есть кое-что, что тебе поможет?

Я вытерла слёзы и посмотрела на переглядывающихся мужчин: Карл одобрительно закивал, словно эти двое вели невербальный диалог.

– Да, пойдём, моя машина тут недалеко, – твёрдо сказал Фабиан и быстро махнул официанту. – Принесите счёт!

Оставив пару крупных купюр, бог Мудрости закрыл счёт и помог мне надеть пальто.

Сквозь запотевшие окна автомобиля мы наблюдали, как за окном мимолётно мелькали ночные пейзажи, словно картины в музее. Некоторое время в пути по отдалённым от жилых мест дорогам привели нас к порогу знакомого дома. Я помнила, как была здесь, словно это случилось вчера.

– В том, что здесь вкусно накормят, я не сомневаюсь, – проворчала я, понимая, кому принадлежит строение, – но, боюсь, здесь мне ничего не поможет. Я домой.

– Ой! – махнул рукой Карл, взяв меня под руку, а Фабиан захватил в плен вторую. – Идём! Быстро!

В уютном доме нас встретил Клаус, чьи глаза скрывались за пучком мягких волос. Он как-то странно и молча кивнул моим спутникам и жестом указал на дверь спальни. Моё сердце сжалось, и хотя душа не горела желанием вновь встречаться с Вильгельмом, я ощущала невидимую нить, тянущую к нему.

– Давай! – хором шепнули мои сопровождающие, подталкивая меня к двери.

– Почему я, а не он?! – зашипела я в ответ, выпутываясь из хватки. Обида всё ещё клокотала в груди. – Мне больно, так мне же ещё и первый шаг делать?! Нет!

– Ну-ка цыц! – подтолкнул меня вперёд Фабиан. – Иди!

Гневным рывком я потянула на себя дверь и ворвалась в комнату. Было тихо – лишь звуки нажимаемых клавиш нарушали покой. Мой взгляд осторожно скользнул по углам, стремясь обнаружить его присутствие. И вот Вильгельм, сидящий спиной ко мне за маленьким рабочим столом, нервно барабанил пальцами по клавишам, словно пытаясь сбросить с себя невидимое бремя.

Возможно, он не слышал, что я вошла, будучи увлечённым работой, а может, решил не отвлекаться… Не хотелось гадать. Замерев у двери, я наблюдала за ним: он не изменился, такой же высокий и сильный. Рубашка облегала мощные плечи, а волосы, ставшие за это время чуть длиннее, были заплетены в небольшой хвост на затылке, открывая вид на шею. С тяжёлым вздохом мужчина потёр переносицу, отвернувшись от ноутбука к окну, за которым виднелся непроглядный ночной пейзаж.

Я наблюдала за ним издалека, будучи незамеченной, как тени, оставляемые светом настольной лампы, отчего комната тонула в полумраке. Душа трепетала от волнения, а сердце до боли сжималось в груди. Он, реальный, находился так близко и так далеко одновременно. Я скучала по нему, искренне желая побыть рядом, услышать, как его губы произносят моё имя, почувствовать его запах, который сейчас наполнял комнату ароматом терпкости, хвои и табака.

Но даже поддаваясь ностальгии, я чувствовала, что в душе клокочет злость. В тишине, когда он наконец закрыл свой ноутбук, я взволнованно схватила диванную подушку. Пальцы сжали мягкую ткань, и с неудержимой силой я обрушила на Вильгельма череду ударов.

– Что происходит?! – воскликнул он, опешив от неожиданности, быстро вскочил с места и развернулся. Его лицо изменилось: по правой стороне от лба до скулы красовался тонкий шрам, а глаз был закрыт повязкой из чёрной кожи. Мужчина тихо пробормотал: – Лета?

– Ты козёл! – выпалила я, не в силах сдерживать свой гнев, и продолжила бить его подушкой. – Три чёртовых года?! Ни весточки, ни звонка от тебя не было! Как так можно? Почему я даже не знала о том, что с тобой произошло?! Почему ты не сказал о том, что сделал?! Хоть бы связался со мной! Скотина! Ты обещал, что всегда будешь рядом! Обещал, что придёшь!

Из глаз полился град слёз, словно потоп, который затопил мою душу, заставив замолчать посередине яростной тирады. Горечь обиды окутала меня, лишив возможности до конца выместить гнев.

– Прости, огонёк, – прошептал он, выхватывая из моих рук подушку, и крепко обнял, прижав к себе. Он уткнулся мне в макушку, пока я рыдала на его плече. – Прости! Я обещал, помню. На мои плечи легло ещё больше обязанностей, – тихо вздохнув, продолжил он, – мне нет оправданий, огонёк. Но… я не хотел обременять и тебя. Понадеялся, что ты привыкнешь к новой жизни и сможешь жить счастливо без меня. Но всё обернулось только хуже для нас обоих. Прости, мой маленький огонёк, прости.

Он гладил мои волосы, приглушая мою боль. Эти прикосновения оказались мягкими, заботливыми. Было так тяжело оставаться сильной, сохранять улыбку на лице, когда всё внутри разрывалось на части.

Я скучала по его ласкам, запаху, голосу. Это было чем-то большим, чем просто привязанность или любовь. Настолько сильным, что словами не объяснить. Это была связь, что не подвластна ни времени, ни расстоянию.

– Почему ты решил, что я смогу без тебя? – всхлипнула я.

– Потому что живу уже не первый век, огонёк, – пробормотал он, вдыхая запах моих волос, – боюсь потерять тебя… хочу для тебя счастья…

– Без тебя, – шмыгнув носом, я сильнее уткнулась ему в грудь, – это не счастье.

Я чувствовала, как его тепло проникало в мою душу, как его ласки смягчали боль. Я обнимала Вильгельма так крепко, будто боялась, что вновь он исчезнет, как утренний туман. Он замолчал, просто давая мне выпустить накопленную боль, понимая, что в этот миг я нуждалась исключительно в его присутствии.

– Выслушай меня, – заговорил Вильгельм, когда рыдания стихли, взяв меня за руки. – Хочу спросить у тебя кое-что важное.

Я мягко отшатнулась от него, пальцами стирая с щек влажные следы слёз. Его прикосновение к подбородку было нежным, как летний ветерок, и его взгляд, пронзительный, как звёздное небо. Сердце билось так неистово, что казалось, будто оно хочет выскочить из груди.

– Не тяни, пожалуйста, – шёпотом проворчала я, борясь со вновь разбушевавшимся внутри ураганом чувств. Протянув руку к его лицу, погладила бледный шрам, – у меня сейчас сердце из груди выпрыгнет.

Вильгельм моргнул и, перехватив мою ладонь, поцеловал пальцы.

– Я хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя. Ты выйдешь за меня замуж? – сказал он тихо, словно боясь, что его слова разрушат нечто важное между нами. Мои глаза округлились. – Огонёк, я предлагаю тебе стать моей женой; связать твою душу с моей сущностью.

– Если это значит всегда быть вместе, то мой ответ – да.

– Даже не уточнишь детали?

– Вильгельм, это неважно! – я схватила его за воротник рубашки, притянув к себе. – Я люблю тебя! Безумно сильно! С тобой я готова куда угодно!

Его губы коснулись моих, и я почувствовала, как внутри что-то затрепетало. Этот поцелуй был необыкновенно глубоким и страстным. Я закрыла глаза, полностью отдаваясь моменту.

Эпилог

За окном шумел океан, тихо, лениво и размеренно плескались о берег волны. Морской бриз шевелил ветки деревьев, стоящих прямо у дома. Их листья ласково гладили фасад.

Лоджия утопала в приятном сумеречном полумраке, нарушаемом огнями свечей, расставленных на журнальном столике у моих ног, комоде, стоящем в углу, и нескольких тумбочках, расположившихся по обе стороны от софы, на которой я удобно устроилась с чашкой горячего чая.

Погода не располагала к купанию, да и вечерняя прохлада заставляла кожу покрываться мурашками. Я наблюдала за морским пейзажем, открывающимся за большим панорамным окном.

Дверь тихо скрипнула; пламя свечей мягко колыхнулось от лёгкого сквозняка. Большие прохладные ладони легли на мои обнажённые плечи, ласково поглаживая. Меня окутали ароматы табака, виски и хвои.

– Думал, ты спишь, огонёк, – прошептал мне на ухо Вильгельм, обжигая своим дыханием, – что-то случилось?

Я помолчала, прикрывая глаза и прислушиваясь к ощущениям. Его голос был таким тягучим и нежным.

– Случилось, – пробормотала я, ставя кружку на столик, и уже более сварливо добавила, повернувшись к нему лицом: – Вы свою невесту в медовый месяц одну оставили, мистер Хаслер! Вам не стыдно?

Брови мужчины поползли вверх от удивления; тёмная радужка его глаза, казалось, сливалась со зрачком. Он был в своём любимом чёрном костюме и белоснежной рубашке, которую украшал такой же тёмный, как и костюм, галстук.

– Жену, – поправил меня он и наклонился, приблизившись к моему лицу, – может быть, миссис Хаслер рассмотрит мои извинения? – подобрался он, облизнув губы, и улыбнулся. – Готов сделать всё, что в моих силах.

Я посмотрела в сторону, притворяясь, будто нахожусь в раздумьях, и слегка нахмурилась.

– Даже не знаю, – покачала головой я. – Можно начать с бокальчика вина: есть шанс, что я подобрею. – Вильгельм понимающе закивал и попытался меня поцеловать, но я ладонью остановила его и прошептала: – Сначала вино.

Мужчина усмехнулся и поцеловал мою ладонь, прежде чем покинуть лоджию. Я победно растянула губы в улыбке, поудобнее устраиваясь на своём месте. Забравшись с ногами на софу, поправила выбившиеся из хвоста кудри.

Дверь вновь тихо скрипнула. Вильгельм поставил на столик два бокала и разлил по ним красное вино.

– Прошу, – произнёс он, подавая мне напиток.

– Вот это сервис, – улыбнулась я, принимая подношение.

Он устроился рядом, уложив мои ноги себе на колени. Поглаживая мою кожу, мужчина сделал глоток вина.

– Всё для Вас, – просиял он и, немного погодя, добавил: – Мне искренне жаль, что пришлось на целый день оставить тебя одну.

Я кивнула, осушив половину своего бокала. Вильгельм прохладными пальцами медленно танцевал по моей коже, подбираясь всё выше и выше, к шортам, края которых задрались из-за выбранной мной позы.

– Готов искупать вину? – улыбнулась я, покусывая свой палец. Чувствуя, что начинаю возбуждаться от его прикосновений, осторожно подняла ногу и стопой упёрлась ему в грудь, мягко отталкивая.

– Готов, – с вызовом посмотрев на меня, ответил Вильгельм. Я опустила бокал на столик и поднялась с места. Он пристально следил за моими движениями; за тем, как я подошла к нему вплотную, как поставила колено между его ног. Хищно облизнув губы, он произнёс, – Люблю перемены твоего настроения: помогает оставаться в тонусе.

Я забрала вино из его рук и поставила рядом со своим. Вильгельм попытался коснуться моего бедра, но я толкнула мужчину на спинку софы, и вмиг воздух вокруг нас будто бы накалился. Он улыбнулся, когда я оседлала его бёдра и не дала даже прикоснуться ко мне; когда расстегнула пиджак и стянула с шеи галстук, который обернула вокруг своей как шарф.

– Раздевайся, – коротко приказала я, поднявшись с него. Мои слова заставили его засмеяться, издавая такой искренний и приятный звук. Попивая свой напиток, я наблюдала, как он нарочито медленно снимал сначала пиджак, затем рубашку, откидывая вещи в сторону. Теперь же принялся за ремень брюк. – Стоп, – мои слова остановили Вильгельма, заставив вопросительно посмотреть мне в глаза. Я отставила пустой бокал и приблизилась к нему. – Им я займусь сама. А теперь повернись спиной и давай сюда руки.

– Что же задумал мой маленький огонёк? – его голос стал ниже от возбуждения. Мужчина выполнил указания и теперь стоял, скрестив руки за спиной. Татуировки, украшавшие широкие плечи и рельефную спину, были настолько красивыми и запоминающимися, что от них казалось невозможным оторвать взгляд. Изящные узоры, омывая изгибы тела, плавно переходили на поясницу, создавая впечатление художественного полотна, оживающего от каждого движения. Я закусила губу, наслаждаясь видом его тела.

Подойдя почти вплотную, сняла с шеи галстук и связала его руки. Вильгельм пошевелил запястьями, будто оценивая крепкость узлов.

– Повернись, – он не заставил меня долго ждать, сразу исполнив приказ. Осмотрев его снизу вверх, я задумалась: – Может, стоило связать тебя ремнём? – Вильгельм вскинул брови, молча наблюдая за мной. – Хотя… не шевелись, пока я не разрешу.

– Да, моя госпожа, – пророкотал он, нарочно называя меня именно так. Я расстегнула и вытащила из его брюк ремень – теперь они чуть свободнее сидели на мощных бёдрах. Толкнув его в грудь, молча приказала сесть на софу. Затем опустилась на колени между его ног и ухватилась за пуговицу брюк. – Огонёк, – неожиданно подал голос Вильгельм, заставив остановиться. Мне показалось, что что-то не так, но он лишь усмехнулся: – у тебя так сильно дрожат руки.

Я злобно стукнула его по коленке и вернулась к застёжке. Он шумно выдохнул, когда я освободила его член из плена ткани.

Вильгельм облизнул губы, внимательно наблюдая, как я сжимаю его плоть у основания.

– Мне нравится, как моя рука смотрится на нём, – улыбаясь, произнесла я.

– Потрясающее зрелище, – пророкотал он и двинул бёдрами так, что мои пальцы скользнули по его стволу, – но, боюсь, я едва ли смогу сдерживаться, огонёк.

Я причмокнула губами и склонилась ниже, взяв его в рот. Вильгельм застонал, толкаясь мне навстречу.

Он шумно дышал, выпуская воздух сквозь стиснутые зубы. Мне нравилось это зрелище. Нравилось, как он сдерживается, как смотрит и кусает губы… Его взгляд казался затуманенным похотью, но за искорками страсти прослеживалась нежность.

Я выпустила член изо рта и поднялась с колен, затем скинула шорты и отбросила их в сторону.

– Не мучить тебя больше? – усмехнулась я и оседлала его бёдра так, что головка слегка соприкасалась с моей промежностью. – Или ты можешь ещё потерпеть?

– Боюсь, мне нужен новый галстук, – проговорил Вильгельм, показывая свои освободившиеся руки. Я засмеялась. – Ради такой реакции могу и потерпеть, огонёк.

– Знаю, – прошептала я, оставив нежный поцелуй на его губах, – но мне самой уже не терпится…

– Я весь твой, – он придержал меня за подбородок и поцеловал глубоко и настойчиво, но в то же время ласково и нежно. Никогда не чувствовала такой уверенности в чьих-то словах, как в его.

– Мой загадочный и прекрасный Морс, я люблю тебя, – шепнула я сквозь поцелуй, впервые называя настоящее имя Вильгельма. Он остановился, но не отстранился.

– Огонёк, это прозвучало слишком сексуально. Делай так почаще, – томно прошептал он и заглянул мне в глаза. – Я тоже тебя безумно люблю, мой маленький огонёк.

Конец

Заметки

[

←1

]

Швейцарское национальное блюдо, изготавливаемое из тёртого сырого или отваренного картофеля с добавками растительных или животных жиров.

[

←2

]

– Вильгельм! Торрес думает, что Лета – твоя любовница! Понятия не имею, как этот идиот пришёл к такому выводу, но ваше появление в опере Штутгарта подтвердило его догадки!

[

←3

]

– Торрес всегда занимал место в тройке лидеров, – парировал Карл. – Ведь ты, как никто другой, помнишь, как он потерял это место.

[

←4

]

– Кто такой Торрес?

[

←5

]

Моя дорогая.

[

←6

]

Sì – да (итал.).

[

←7

]

Merci – благодарю (франц.).