По другую сторону Алисы

Глава 1 День рождения

Верный смартфон, который заменял мне все на свете, в том числе и самое отвратительное изобретение в мире – будильник, проиграл, не знаю, в какой раз, мою любимую композицию Вивальди. Впервые мне так отчаянно не хотелось слышать звук этих музыкальных инструментов. Голова раскалывалась, скрипки, словно маленькие пилы, совершенно беспощадно раскраивали мой мозг пополам. Не открывая слипшихся глаз, я пыталась нащупать в этой кромешной темноте маленькое пыточное устройство, именуемое телефоном. Уронив вазу с удивительно прекрасно вписавшимся в эту атмосферу звоном и разлив остывший кофе из забытой кружки на тумбочке, я наконец-то прекратила этот незапланированный концерт. Или… запланированный, вот только для чего, не могла вспомнить. Попыталась нащупать ногой на полу тапочки, потерла глаза, вздохнула от собственного бессилия и… так и не нашла обувь на полу. Более того, на мне было надето платье, совершенно потрясающее, розово-пудровое, цвет определила интуитивно, только по ощущению – всего одна вещь в моем гардеробе из чистого шелка, и, что особенно радовало, оно, похоже, не сильно помялось.

Разумеется, все могло измениться, если включить свет. Как же мне это сделать? Я осмотрелась, увидела огромные панорамные окна, дрожащие на портьерах тени от веток. Не у многих моих друзей хватило бы денег на коттедж в лесу, да еще и с подобными окнами. Возможно, он даже назывался не коттеджем, откуда мне, бедной иммигрантке, знать, как называются такие дома? Сарказм проснулся, осталось проснуться моей памяти. Медленно встала с кровати, не сдержав короткого «ой!», вызванного, скорее всего, неудобной позой во сне. А может, меня просто вчера избили? Мои нерадостные размышления были бесцеремонно прерваны внезапно распахнувшейся дверью. Свет, озаривший мою кровать, добавил еще одну печальную новость – платье безнадежно измялось.

– Ты проснулась? А я не верила, что услышишь будильник после вчерашнего представления, – обладательница этого стеклянного дома сложила свои неприлично пухлые губы в понимающую ухмылку. Из-за желтого света копна ее кудрявых медных волос казалась огненной. Человек-факел. Я абсолютно по-дурацки хихикнула.

Ева, по всей видимости, решила, что я отреагировала таким образом на шутливое высказывание, и ее ухмылка стала еще более «понимающей». В моей памяти хаотично всплывали фрагменты вчерашнего веселья. Весь «стеклянный дом» был наполнен людьми. Откуда взялось столько друзей и знакомых? Как вообще нескромная обитель выдержала и не лопнула под давлением толпы и громкой музыки, творчества диджея, который как мог поиздевался над песнями известной поп-звезды? Вопрос.

– Малыш Джейми так хотел дождаться твоего пробуждения, даже строил героические планы охранять твой сон, сидя всю ночь под дверью твоей комнаты, – Ева рассмеялась так естественно и красиво, что я невольно позавидовала, как у нее это вышло. Мой смех больше походил на истеричные вопли утренних чаек.

– И что же могло помешать ему совершить этот подвиг? – Я удивилась, как хрипло прозвучал мой голос. Разве я скандировала вчера спортивные речевки?

Подруга сдвинула идеальные изогнутые брови и картинно вздохнула:

– Непредвиденные обстоятельства, смею предположить, что невероятная русская водка, которую он собирался пить весь вечер, а на самом деле осилил две рюмки, оказалась действительно невероятной, хотя и не в том смысле, в котором он ожидал. Срочная эвакуация домой, – она развела руками. – Но ты же не расстроена?

Ева была обеспокоена на полном серьезе. Позволив себе откашляться, я криво улыбнулась:

– Конечно нет, он не в моем вкусе. Его огромная машина, модный лофт и чудесный кокер-спаниель никак не могут привлечь такую девушку, как я!

Мы залились, казалось, еще пьяным смехом. Отсмеявшись, я с самым наисерьезнейшим видом спросила подругу:

– Как там, за тридцать? Песок не сыплется?

Казалось, аристократично-бледное лицо хозяйки дома потемнело. Всего на мгновение. Ева выдала подобие улыбки и с достоинством тридцатилетней незамужней девушки ответила:

– Ждала от тебя в подарок совок и ведерко, чтобы за собой песок убирать, но, увы, от своей лучшей подруги я получила лишь жалкий сертификат на прыжок с парашютом. – Она сделала театральную паузу. – Ты хочешь меня убить?

Именно день рождения Евы, который мы так безудержно отмечали вчера вечером, стал причиной моих провалов в памяти.

– Дорогая, я лишь хочу отвлечь тебя от разговоров о поисках избранника и обратить твое бесценное внимание на новые цели, связанные только с тобой! – Я абсолютно искренне ей улыбнулась.

Она вновь вздохнула и посмотрела на меня, слегка прищурив зеленые глаза. Ну просто вылитая ведьма из Салема!

– Лучше бы сертификат к профессиональной свахе подарила, и тогда бы я со своим молодым, красивым и богатым мужем с удовольствием прыгнула с парашютом!

От нашего смеха, казалось, могли лопнуть эти великолепные панорамные окна. Но, к несчастью, моя память по мне соскучилась и начала постепенно возвращаться. Я перевела взгляд на предмет моей недавней ненависти – десять пропущенных. Черт. Забыла сказать Джо, что останусь у подруги. Хотя я и сама не знала, что меня будет ожидать такой финал. И как только я не услышала десять рингтонов великого Имперского марша, а скрипочки Вивальди возымели на меня такое безотказное действие с первого раза? Вопрос на миллион фунтов. Надо бы ему перезвонить. Мужу, конечно, Антонио мне вряд ли ответит.

– Мой благоверный звонил десять раз, десять! Радуйся, что не замужем, тебе не грозит участь быть расстрелянной по приезде домой от подруги.

Она не преминула со мной не согласиться:

– О, бедненькая Элис, ее муж, – она сделала невероятный акцент на этом слове из трех букв, – звонил своей любимой жене, потому что волновался! – Она даже всплеснула руками для усиления эффекта негодования.

И как только своей красивой, умной, молодой подруге внушить, что замужество – еще не показатель успеха. Но из моих уст для нее это звучало бы как издевка. Я откровенно завидовала Еве, ее одиночеству. Мне порой действительно казалось, что мой некогда возлюбленный планирует огреть меня чем-нибудь тяжелым по голове и скинуть мой труп в Темзу. Переезд в Англию представлялся мне мечтой, настолько романтизированной, что я даже не заметила, как оказалась замужем за суровым, мрачным и весьма агрессивным человеком. С виду, особенно когда мы вместе посещали наших, вернее сказать, его друзей, которые жили в этих домах из фильмов – больших, с красивым садом, мы производили впечатление невероятно счастливой пары, а он сам – истинного джентльмена и заботливого мужа. Конечно, позаботился о бедной русской сироте, живущей с единственным оставшимся в живых родственником, любимой бабушкой. Ох, как обманчива бывает внешность и тот имидж, что мы создаем для окружающих! Ева вот, например, пребывала в уверенности, что я счастлива в браке и без ума от своего муженька. Поэтому мне оставалось только вымученно улыбнуться и согласиться с ней:

– Ты права, конечно. Как думаешь, он не сильно разозлится, если я позвоню ему прямо сейчас? Все-таки двадцать минут четвертого на часах.

Ева недоуменно взглянула на меня:

– Да какой нормальный муж будет спать, когда его жены ночью нет дома! – Она так разволновалась, что голос стал выше и звучал гораздо громче обычного. На ее глазах выступили слезы – возможно, алкоголь еще не выветрился и усилил восприятие ситуации раз в двадцать, либо она на самом деле жалела моего мужа и считала меня безответственной.

– Я все-таки позвоню ему, когда буду выезжать, вдруг спит, у него какое-то важное совещание утром, не хочу будить. – Я решительно отложила телефон и встала. – Приму душ, ты не против?

Подруга только хлопала длинными ресницами. Наконец она кивнула и сказала:

– Как знаешь, полотенце в шкафу около окна, найдешь.

Поджав губы, Ева удалилась из комнаты. Четыре утра. Вооружившись пушистым белым полотенцем, я отправила свое многострадальное тело в ванную. Устало прислонившись спиной к закрытой двери, я закрыла глаза, задумавшись о том, есть ли у меня вообще друзья.

Глава 2 Двое в лодке

Неспешно приняв животворящий душ, горячие струи которого немного привели меня в чувство, я завернулась в полотенце. С потемневших от влаги волос капли воды стекали на черный кафель. Я протерла кругляшок в запотевшем зеркале, чтобы оценить ущерб, нанесенный неистовым празднеством. Вроде выглядела я не так ужасно, как представляла. Алкоголь явно еще не выветрился. Синяки под глазами проступали не сильно, даже тоненький шрам, что тянулся от скулы вдоль щеки до самого угла челюсти, не так бросался в глаза. Он вообще обычно был незаметен, особенно если у меня имелся загар, настолько он тонкий и расположен близко к уху, да еще и постоянно скрыт слегка вьющимися мягкими волосами, спадающими ниже узких плеч почти до лопаток. Красотка. Послав зеркалу неуклюжий воздушный поцелуй, я отступила на шаг. И осталась недовольна. Поэтому снова подошла к зеркалу, на этот раз вплотную, и, перегнувшись через раковину, смачно чмокнула свое отражение. Каким-то чудом уцелевшие остатки розовой помады украсили запотевшее зеркало. Идеально. Ева, конечно, будет злиться, да и отправит мне письмо счастья вдогонку, но я уже буду на полпути к дому, когда она заметит. Я хихикнула уже второй раз за ночь, или, скорее, первый за утро.

В голову прокралась манящая мысль: «А может, и вовсе не ехать домой?» Позавтракаю в кафе, прогуляюсь по городу, а потом… До «потом» надо дожить. Дав моей мысли окрепнуть, я пришла к выводу, что пора ее воплощать. Жаль, на работу не могу пойти: у меня ее не было. Мой благоверный решил, что мне будет не по статусу трудиться рядовой медсестрой в городской больнице, когда к нему самому обращаются за консультацией весьма высокопоставленные граждане. Вопрос только в том, почему работающая жена хуже безработной домохозяйки. Да и образование у меня высшее имелось, между прочим, подтвердила диплом в Лондоне, добрала кредиты, получила лицензию. Джо и детей не хотел… спрашивается, зачем ему жена дома, если и то, как готовлю, ему тоже не нравилось? Каждый вечер приходил домой с едой навынос. Сплошные загадки. Вернувшись в комнату, я обнаружила рыжеволосую хозяйку дома, восседающую на уже застеленной кровати. Ее лицо приняло задумчивое выражение, одну ногу она закинула на другую, и левая нервно подергивалась. Подбородок с ямочкой поддерживала рука, украшенная алым маникюром, опирающаяся локтем на колено. Сама печаль. Я закатила глаза. Видимо, мое присутствие вывело ее из прострации.

– Я тебе приготовила джинсы и футболку. Не поедешь же ты к Джо в мятом платье, еще закрадутся в его светлую голову подозрения.

Она просто обожала врачей, считала их чуть ли не божествами. Правда, ее любовь распространялась только на мужчин. Какой сексизм. Чувство бессильной злобы накатило лавиной. Я постаралась успокоить эту неукротимую стихию и стала отсчитывать от десяти.

– Ты так и будешь стоять? Уже покрылась гусиной кожей, я отсюда вижу, не хватало только, чтобы ты заболела.

Я посмотрела на нее. Наверное, что-то в моем взгляде напугало подругу, поэтому она спешно поднялась с кровати и со словами «ну, ты переодевайся, не буду мешать» вышла из спальни. Гостевая комната некогда принадлежала младшему брату Евы, который, к слову, быстренько в свои двадцать пять женился по залету на обычной, ничем не примечательной девушке и теперь, несмотря на полное отсутствие высшего, да и вообще какого-либо образования (школу-то с трудом окончил), а также не имея работы, приносящей стабильный заработок, стал предметом гордости семьи Блум. Просто чудесно.

С Евой я познакомилась в книжном магазине, когда потерялась среди стеллажей и пыталась найти историю Великобритании в отделе фэнтези. Добрая рыжеволосая ведьма меня вывела, а заметив у нее в руках мою любимую книгу, я осмелилась предложить ей выпить со мной кофе в кафе неподалеку. Так она и стала моим первым другом в этой чужой для меня стране. При воспоминании об этом злоба, так внезапно нахлынувшая, так же резко меня и оставила. Уф. Так, джинсы. Минут через тридцать я была окончательно готова покинуть дом подруги. Спустившись по деревянным широким ступеням, позвякивая ключами от моего, ладно, моего мужа «Порша», я могла думать только о кофе. Его запах, разносившийся по всему дому, весьма способствовал этим размышлениям.

– Кофе? – лучезарно улыбаясь, Ева протягивала мне коричневый одноразовый стаканчик с черной крышечкой. Как предусмотрительно. Ну да, я же тороплюсь домой.

– Прости, я думала, ты спешишь, – быстро подтвердила мои догадки подруженька, и мне оставалось только со словами благодарности взять у нее из рук ароматный напиток. На вкус он оказался чудесным, с корицей. Зная, что она терпеть не может корицу и добавила ее только ради меня, я чуть не расплакалась.

– Спасибо за столь прекрасный вечер, перетекающий в ночь, – с ухмылкой обняла я Еву на прощание и под ее «передавай привет Джо» вышла на улицу.

Ах, лето. В воздухе слышался запах леса, кофе и раннего утра, который просто нельзя передать. К сожалению, ансамбль дополнял и утренний туман, что мог весьма осложнить мне дорогу. Отхлебнув волшебно пахнущего напитка, я опустила стакан в подставку и завела двигатель. Включила плейлист на айфоне. Под торжественный хит середины восьмидесятых я взяла курс в сторону Лондона. Как же еще долго ехать.

Прошло минут сорок, когда меня осенило – я окончательно заблудилась. Ладно, навигатор, помоги. Но, похоже, сегодня мобильный не числился в списке моих друзей, так как в отчаянных попытках переключиться с музыкального приложения на карту смартфон решил, что вот он, тот самый момент, когда настал его черед умереть. А день так хорошо начинался. Я вспомнила все известные ругательства на английском, а когда мой ограниченный запас скверных слов иссяк, я дополнила их на русском. Ладно, не стоит унывать, Алиса. Я с опаской поглядела на кофе. Только ты не подведи. Остыл, но я хотя бы в руках его удержала и не разлила. Интересно, что там по гороскопу? Львам сегодня нельзя выходить из дома, потому что велика вероятность, что вам на голову свалится пианино? Я почти рассмеялась. И заплакала. Хорошо, надо попробовать вернуться, может, пропустила поворот? Развернувшись, я поехала в обратную сторону, вдоль озера.

Солнце тем временем взошло, и вода поблескивала на свету. Так и тянуло искупаться. А что, собственно, меня останавливает? К мужу я не спешила, дел никаких не планировала важных. Решено. Раз я заблудилась, позволю себе эту радость. Припарковавшись, я прямо так и вывалилась из машины. Ауч. Хорошо, что в джинсах. Не буду я больше столько пить. Но кого я пытаюсь обмануть. Прихрамывая и вздыхая о своей судьбе, я направилась к озеру. Издалека оно поражало своим цветом и казалось просто огромным. Водоем спрятался в высокой траве, и к нему нужно было спуститься по небольшому склону. Предвкушая теплую водичку, я осторожно начала спуск. Однако я, кажется, упустила ту вероятность, что могу в половине шестого утра здесь находиться не одна. От берега оттолкнулась зеленая лодка, а я почему-то пригнулась, повинуясь непонятному инстинкту, и, более того, осталась наблюдать. Лодкой управлял молодой человек, разглядеть его, конечно, не представлялось возможным, но я смогла отметить длинные темные волосы, как у моего мужа, собранные в небольшой хвост. В самой лодке что-то лежало. Не видно. Я сделала несколько осторожных шагов ближе к воде. Показалось нечто бело-синее. Мужчина греб весьма интенсивно, и его уже было не различить, только лодку и голубое пятнышко, усердно орудующее веслами. Минут через пять, а именно столько времени я потратила зачем-то на непонятные наблюдения, незнакомец остановился, затем поднялся и перекинул свой груз за борт. Невольно мне вспомнилась злая шутка о моей возможной кончине от руки Джо. Ладно, купание, видимо, отменялось, черт с этим парнем и его лодкой, мне и правда пора было вернуться к поискам дороги.

Я приготовилась идти обратно, но в последний раз взглянула на молодого человека в лодке. Мне, возможно, привиделось, что он смотрел на меня, но как я могла знать наверняка, если даже лица его не было видно? Стало жутко, на небе появились тучи, и я ускорила шаг в сторону своего автомобиля. Сев в машину, я отпила ледяного кофе, завела двигатель и приготовилась выезжать. Посмотрев в зеркало заднего вида, я не сдержала крик. Из отражения на меня смотрели холодные голубые глаза моего мужа.

Глава 3 Эйч

Не повторяя ошибок героинь фильмов ужасов, я резко нажала на педаль газа. В зеркале никого не было. Алкоголь? Воображение? Стресс? Слезы лились по щекам. А тем временем погода, решив, что сделает мне приятно, если подстроится под мое настроение, устроила проливной дождь. Аккомпанементом стал гром, от звуков которого я подпрыгивала на сиденье и еле удерживала скользкими от слез пальцами руль. Я понимала, надо остановиться, так я врежусь во что-нибудь или в кого-нибудь. Припарковалась на обочине. Заметила только сейчас, что мне не встретилось ни одной машины. Ни одной легковушки, грузовика, «скорой». Уже пробило семь. Должен же был хоть кто-нибудь проехать по этой проклятой дороге? Но я находилась в такой глуши, что даже движения не было. Ехала неизвестно куда, позвонить не могла, даже из машины было не выйти! Но хоть двигатель работал. Трясло меня мелкой дрожью. Врубила печку и радио. Плевать хотелось даже на бензин. Пыталась реанимировать телефон. Тщетно. Передумав насчет бензина, выключила двигатель, тем самым прекращая проникновенные завывания блюза шестидесятых. Бесило в тот момент даже то, что обычно радовало. Нашарив на заднем сиденье цветастый палантин, явно не мой, завернулась в него. Он пах чем-то свежим, акватическим. Даже немного отдавало арбузом. Странно, Ева любила тяжелые пудровые запахи, чей он? Неужели Джо завел себе бедную любовницу с плохим вкусом? Я все-таки рассмеялась. Будь это так, я только обрадовалась бы, даже на их свадьбу сервиз бы подарила, по русской традиции. Вспомнив о муже, поняла, что так ему и не позвонила. Огорчил меня этот факт или нет, не понимала. С одной стороны, он бы меня отправился искать, я так думала и надеялась, а с другой – столько бы пришлось выслушать о себе… Лучше смерть в лесу. Судя по обстоятельствам, такой исход был вполне вероятен. От пережитого за столь короткий промежуток времени мой измотанный организм стремительно обволакивала дрема, веки налились свинцом, и я начала проваливаться к своему второму лучшему другу – Морфею.

Тук-тук-тук – стучала мне за дверью Ева. Тук-тук-тук – еще громче и настойчивей. Мне все приснилось и я не услышала будильника? Так бывает, когда собираешься куда-то и засыпаешь с мыслью, что тебе скоро вставать. Тук-тук-тук – я распахнула глаза. За лобовым стеклом било в глаза солнце, добро пожаловать в реальность, в страну кошмаров. Зевнув, я медленно повернула голову на источник звука и снова чуть не вскрикнула – в окно водительской двери заглядывало улыбчивое лицо мужчины средних лет. Темнокожий, в забавной шапочке. В забавной шапочке летом. Но хоть кто-то. Может, подскажет, как вернуться к дороге в Лондон. Опустила стекло, сощурилась, и руку пришлось сделать козырьком.

– Сэр?

Мужчина подмигнул.

– Проснулась, красавица? Знаешь, что у тебя колесо спустило?

Хорошие новости, приключения не заканчивались. Я постаралась взять себя в руки.

– Сэр, я Элис. Как к вам можно обращаться?

Мужчина помедлил, разогнулся, должно быть, ему надоело нагибаться к моему спорткару, и произнес:

– Зови меня Эйч, мое имя редкое и сложное, поэтому все так и зовут – Эйч, – он вновь дружелюбно улыбнулся.

Я обратила внимание на его голос – низкий с хрипотцой, таким только блюз исполнять. Вышла из машины.

– Вы не на людей в черном работаете? – не удержалась я. – Как там Кей с Джеем поживают?

Эйч с удивлением на меня посмотрел и ласково произнес своим удивительным голосом:

– О чем ты, девочка? Я не знаю этих людей, – покачал головой мужчина. Причем его голова, простите за тавтологию, возвышалась надо мной на целую голову. Несмотря на его полное незнание таких великих персонажей, я почему-то сразу к нему прониклась доверием. Ну не мог же человек с таким завораживающим голосом и в забавной шапке летом оказаться серийным убийцей. Хотя мог. Но я очень быстро прогнала эту мысль.

– Сэр. Мистер Эйч, понимаю, странно, но можно мне позвонить с вашего телефона? Мой сломался, а я никого не успела предупредить, заблудилась, и вот… что имеем. – Я с надеждой поглядела на Эйча.

Он хмыкнул и достал из заднего кармана мобильный телефон, ту самую, неубиваемую модель.

– Просто Эйч, без «мистер». Держи, – он протянул мне раритет.

– Спасибо. – Я начала трясущимися руками набирать номер. Гудки. На удивление мне ответил бархатный, родной женский голос: «Здравствуйте. Вы позвонили Еве Блум. Сейчас я не могу ответить на ваш звонок. Оставьте, пожалуйста, сообщение после сигнала». Отлично. Просто отлично. Но сообщение я все-таки оставила:

– Ева, это твоя глупая подруга Элис. Очень глупая. Я так и не позвонила Джо. Предупреди его, колесо пробило, запаски нет, телефон сдох, я почти тоже, нахожусь около… Эйч, где я? – прикрыв ладонью трубку, спросила я.

– Ты недалеко от водохранилища Кинг Джордж, – странно на меня глянув, вымолвил он.

Ах вот где я, так это было не озеро, я на правильном пути. И продолжила:

– Я недалеко от водохранилища Кинг Джордж, по сути, не настолько далеко от Лондона, пожалуйста, перезвони потом на этот номер, владельца зовут Эйч, – нажав отбой, я вернула телефон доброму самаритянину. И на всякий случай уточнила у Эйча:

– Можно подруга перезвонит вам? Я боюсь, что обязательно еще что-нибудь случится, – как же жалобно звучали мои слова.

– Если будешь об этом думать, конечно, случится. Пусть звонит, другого варианта у тебя пока нет, – улыбнувшись, он полез во внутренний карман куртки. Я отступила. Дура. Он, заметив мою реакцию, хрипло рассмеялся и достал сигареты.

– Будешь? – предложил он, протягивая мне пачку сигарет.

Я замахала руками.

– Что вы, что вы, я не курю, – поспешила заверить мужчину.

Блеснул огонек сигареты. Эйч с чувством затянулся.

– Я лесничим работаю, недалеко отсюда моя хижина, – произнес он, выдыхая сизый дым. – Не хочешь пока там переждать?

Задумавшись, я не успела ответить, и он продолжил:

– Выпьешь чаю, дождешься помощи и поедешь с богом, – он улыбнулся. Ровные зубы его сияли белизной, несмотря на вредную привычку. Счастливчик.

Осознавая свою усталость и возможную опасность такого предложения, я все равно согласилась. Да и страшно одной на дороге. Пустой. До сих пор не проехало ни одного вида транспорта. Я уже и лодке была бы рада, гребущей по асфальту. Вспомнив о лодке, я поежилась.

– А вы не в курсе, трассу перекрыли или что? – спросила я единственную живую душу на милю вокруг.

Эйч пожевал сигарету, затем потушил ее о землю и оставил бычок в руке. Какой молодец, не зря лес охраняет.

– Нет, красавица, ни о чем таком не слышал, – помпон на его макушке покачался в такт.

– Просто странно, если бы случилась авария, уже летели бы вертолеты, хоть какие-то звуки, опять же сирена «скорой», – продолжала я размышлять вслух. Но Эйч шел впереди и словно меня не слышал. Мы зашли довольно глубоко в лес. Сухие ветки хрустели под ногами. Солнце пробивалось сквозь зеленую листву, с нее же мне на нос капнула дождевая вода. Морщась, я вытерла каплю.

– Эйч, долго еще? Далеко хижина? – Я вела себя как ребенок, но я так устала, что не могла ничего поделать.

Внезапно лесничий остановился, и я, не успев затормозить, врезалась в его широкую спину.

– Пришли, девочка. – Он указал рукой на старый, невероятно старый трамвай. Опустив взгляд, я обнаружила трамвайные пути. Все это время мы шли по ним.

Глава 4 Трамвай «желание»

Пока мои глаза силились покинуть глазницы от удивления, погода вновь сменила милость на гнев – ох, непостоянная она женщина – и хлынул сильный дождь. Такой сильный, что в спину ударяли тяжеленные капли, волосы и одежда мгновенно вымокли. Эйч, воспользовавшись моим ступором, уже открыл двери старинного трамвая, показалось, даже деревянного, и громогласно провозгласил:

– Ну, красотка, думаешь, пневмония скрасит твое одиночество? – Он жестом показал заходить внутрь.

Одиночество? У меня кольцо на пальце! Машинально опустила взгляд на безымянный палец левой руки – обручального кольца из платины с бриллиантом не было. На правой, кстати, тоже, вдруг по русской привычке надела на другую. Джо точно меня убьет. Хотя, может, я забыла на тумбочке в спальне брата Евы? Эта чистюля обязательно его найдет и вернет, поругав при этом за неосмотрительность. Я обреченно вздохнула, неизвестно уже в который раз, и проследовала в трамвай. Чертыхнувшись, пока забиралась в импровизированную хижину, я вновь чуть не получила травму колена. Даже гравитация сегодня настроилась против меня. Эйч по-джентльменски помог мне подняться, и я наконец смогла оценить его рабочее и в то же время жилое пространство. Как он мастерски обустроил жилище! Никаких пассажирских сидений, конечно, не было. Зато их место занимала удобная на вид кровать; почему-то, глядя на нее, я невольно покраснела. Странно. Стены украшали полки с книгами, на небольшом письменном столе красовалась банка с окурками, куда он не забыл добавить новый. Меня это восхитило. Хотя зачем хранить банку с окурками? Где мусорка? А куда остальные отходы девать? Тут я заметила два пластиковых контейнера около кухонной тумбы. И плиточка для готовки есть, и кофеварка, и мини-холодильник. Ну просто дом на колесах. Или что там у трамвая. Я задала лесничему наиболее важный для меня вопрос:

– А туалет в этом чудо-трамвае имеется? – Прозвучало несколько раздраженно, словно это Эйч был виноват во всех моих сегодняшних злоключениях.

Мужчина стоял около той самой плитки и ставил на нее чайник. Вот же я неблагодарная.

– Конечно, имеется, пройди до конца, видишь деревянную дверь? Там и душ, и биотуалет. Полотенца лежат в шкафчике, бери, не стесняйся, – вполне миролюбиво ответил он, так и не повернувшись ко мне. Зато наконец-то снял свою дурацкую вязаную шапку и явил миру наполовину седую голову.

Подумав о том, что неплохо бы начать ходить к психологу, я отправилась приводить себя в порядок.

В узенькой комнатке, максимум два квадратных метра, были вплотную размещены биотуалет и небольшой душ, без кабины, даже без занавески, внизу находился слив. Теперь возник новый вопрос. Точнее, сразу несколько. А вещи как он стирает? Отвозит в местную прачечную? А продукты где покупает? На чем он передвигается? Насколько все сложно и чудно. Очень. Выполнив все необходимые для меня на данном этапе жизни действия, я вышла из «ванной», замотав голову полотенцем.

Эйч разливал по чашкам чай.

– У меня есть бисквиты, вафли. Будешь? – учтиво предложил он.

Такой он милый, хоть и странноватый. Хотя это нормально, наверное, особенно если живешь один в лесу.

– Спасибо, Эйч, не откажусь, – я ощутила, что еда, в том числе и быстрые углеводы, моему организму не помешают.

– Угощайся, девочка, – лесничий подвинул ко мне вазочку с печеньем и вафлями. Я вновь почувствовала внезапный приступ гнева.

– Меня зовут Элис, не «девочка», – я гордо вскинула подбородок. – А вот вы так своего имени и не назвали. Эйч это сокращение от… Генри? Хотя, вы сказали, сложное и редкое. Хм, Гарольд? – Я выдохнула и сразу ощутила стыд: ну чего я цепляюсь к нему?!

Эйч рассмеялся и потер рукой волевой подбородок. Почему он все время смеется?

– Хорошо, любопытная Элис, или правильнее сказать Алиса? – Он назвал меня русским именем без всякого акцента. Вдруг до меня дошло, что все это время было не так. Мы говорили на русском. Я смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. В его темных глазах вспыхивали искорки смеха. Чему все-таки он так радуется?

– Меня зовут Харон, – кратко ответил лесничий.

Я была в замешательстве. Как проводника в мир усопших из греческой мифологии? Переправлявшего души через реку Стикс на лодке? Сегодня этот вид транспортного средства меня преследует. Но если он Харон, почему Эйч, это же вторая буква?

О чем я не преминула его уведомить.

– Но если ваше имя Харон[1], то почему Эйч? – спросила я с недоверием мужчину.

Он лукаво на меня посмотрел и потянулся снова во внутренний карман куртки. На этот раз я не дернулась, молодец, вот она, работа над доверием к людям. Он вытащил очередную сигарету, чиркнул спичкой. Огонек от спички осветил хоть и не молодое, но весьма привлекательное лицо «проводника».

– Дорогая Алиса, а как, по-твоему, мне стоило сократить имя? Арон? СиЭйч? – кажется, лесничий смотрел на меня уже с усталостью. Даже мифического персонажа я утомила. Стоп. Не думаю же я правда, что он герой из древних мифов?! Конечно нет, догадался, что я русская, по акценту, а язык выучил, может, в России учился. Эти доводы меня успокоили.

«Сисси», пронеслось у меня в голове, принцесса Сисси. Я хмыкнула. Очень подходит высокому афроамериканцу.

– И кто же вас так назвал? Я понимаю, что родители, но почему у них столь оригинальная идея появилась? Откуда так хорошо знаете русский? И как так получилось, что вы работаете лесничим? Где вы покупаете продукты? Как стираете одежду? И откуда здесь, черт меня побери, трамвайные пути посреди леса?! – Вопросы из меня полились не хуже недавнего дождя с неба.

Харон затянулся, медленно выпустил дым из своих толстых темных губ и ответил:

– Назвала мама, увлекаясь в молодости греческой мифологией, русский выучил в университете, когда встречался с очаровательной девушкой из России в Бруклине, переехал в Лондон, не выдержал, – лесничий замялся, – расставания с возлюбленной. – Он серьезно посмотрел на меня, сигарета в пальцах чуть дрогнула. – За продуктами езжу в местный магазин, вещи отвожу в прачечную, а трамвайные пути не знаю, как здесь очутились, просто они существуют, и все. – Эйч затушил сигарету в пепельнице и бросил бычок в банку.

Я ощутила, как меня накрывает волна жгучего стыда. Ну почему я такая? Что мне сделал этот лесничий? Надо бы извиниться перед ним. Но не успела я начать поток заикающихся извинений, как Эйч опередил меня своим вопросом, застигшим врасплох:

– Моя очередь. Как так получилось, что симпатичная девушка оказалась на дороге одна и могла позвонить только подруге? Кто такой Джо? – Его карие, почти черные глаза внимательно смотрели на меня.

И правда. Как так получилось? Несчастливый брак? Все друзья, если они могут называться моими друзьями, и бабушка остались в Санкт-Петербурге? А в Лондон меня привело одиночество и незнание, кем я хочу быть в жизни, поэтому я вцепилась в Джозефа, как в спасательный круг?

Снова мой вздох. Услышала, словно со стороны.

– Наверное, я пока не знаю, чего хочу от жизни… – неуверенно начала я.

– Не задумывалась, что, когда ты поймешь это, может быть слишком поздно?

Я перестала изучать собственные руки и подняла взгляд на Харона. Что он хочет услышать?

– Да. Но это не имеет значения сейчас, я просто хочу домой, – твердо заявила я. Эйч откинулся на спинку стула и склонил голову.

– Это означает, что дом у тебя есть? Где тебя ждут? – Он говорил медленно, словно общался с умственно отсталой.

Назвать домом особняк из серого камня, что принадлежал семье Андерсон и находился совсем недалеко от Лондона, я, конечно, не могла. Главное, долго приходилось жить вместе со всеми родственничками моего благоверного, пока они гостили у главы семейства. Мы с ними нечасто пересекались, но впечатлений от этих недолгих встреч хватит на всю жизнь. Каждый раз мечтала, что встреча будет последней. Они, моя дорогая семья, пришли к мнению, единственному, в чем они сошлись, что я появилась лишь для того, чтобы откусить себе кусочек от гнилого пирога – капитала их неприятной семейки. Ни пенса мне не нужно. Я бы заплатила даже, только бы их больше не видеть. Но такими ресурсами я не обладала. Оно, может, и к лучшему. До сих пор помню лицо его матери, достопочтенной Элизабет (ну просто королева Великобритании), когда я посмела перешагнуть порог их дома. Как она скривила тонкие губы в подобии дружелюбной улыбки, у нее даже верхняя губа едва заметно подрагивала от отвращения. Их семья аристократов, кем они себя считали, а на самом деле обычных нуворишей, несмотря на полученные регалии от королевы, не могла допустить, чтобы их кровь и плоть связал себя узами брака с какой-то там медсестрой из Петербурга. Даже забавно вспоминать. С каким притворным сочувствием ко мне относилась его сестрица по отцу Виктория – дамочка с лошадиным лицом, блеклыми рыбьими глазками и вечно прилизанными волосами:

«О, дорогая, наверное, так сложно тебе будет найти работу… Не будешь же ты трудиться медсестрой? Пойми, Джозефа очень ценят на работе, над ним и так смеются, что у него девушка – сирота из России, ну ты понимаешь…»

Я, конечно, не понимала. Может, это Джо следует поменять свою работу? Зато ее сын был единственным, кого я воспринимала с искренней симпатией. Чудесный мальчишка Ричи одиннадцати лет, с черными волосами и зелеными глазами. Я ему читала по вечерам любимые мною в детстве книги, хорошо, что оригиналы были на английском. Его вечно недовольной мамаше это, конечно, не понравилось, и она прервала единственное нетоксичное общение в этих старых стенах.

А моей золовке стоило лучше бы последить за своим мужем, который во время семейных обедов любил пускать в ход потные ладошки по маршруту от моего колена до бедра, пока однажды я не оставила четыре красные точки на тыльной стороне его руки, нанесенные одной из серебряных вилок.

С каким лицом потом ходила Виктория! Зато ее сочувственные речи прекратились. Почему я не уведомила об этом вопиющем поведении своего дорогого Джо? Любила, как это ни странно, не хотела беспокоить. Да и он обещал, что это вынужденное проживание со всем его фамильным древом скоро прекратится и мы переедем в квартиру в центре Лондона. И мы как раз въехали около полугода назад. Но домом модно обставленные апартаменты мне не стали. Так как отношения за время проживания в их чудесном родовом гнезде, тянувшееся целую вечность, испортились настолько, что даже уединение в новом месте не спасло положение. Агрессия и раздражение возрастали, и мои походы в ванную в слезах и полном отчаянии участились. Я подозревала, что у Джо кто-то появился. Возможно, и шарф как раз тому подтверждение. Машина в самом деле его, я лишь одолжила ее для поездки к подруге. Своей нет, потому что, как он выразился, «зачем два автомобиля в семье». И правда. Может, чтобы я не видела чужие шарфы, пахнущие дешевым парфюмом… Ему, скорее всего, я настолько осточертела, что совершенно этот факт не заботил. А может, он оставил его нарочно. Чтобы все закончить. Для чего мы играли такую дорогую свадьбу? Было столько незнакомых мне людей, его друзей, коллег. Всех, кроме моих, даже бабушку не позволил привезти. Допустил до присутствия на этой сакральной церемонии только Еву. Ну-ну. О чем я только думала? Я покинула чертоги моих воспоминаний и воззрилась на Харона. Он все еще терпеливо ждал ответа на свой вопрос.

– Нет, не могу. Мой дом в Петербурге, в старой квартире моей бабушки, единственного родного человека. – Почему я осознала это только сейчас?

Эйч предсказуемо обнажил в улыбке свои идеальные зубы:

– Так почему ты здесь? – Никак он не мог успокоиться. Отличная замена походам к психотерапевту. Невольно вспомнился «Трамвай, который называется желанием», и я почувствовала себя героиней этого произведения. Еще немного, и меня сдадут в психушку. А дорогой Джозеф со своей новой пассией будут жить в квартире, в которую я вложила столько сил. Одна из самых радостных вещей, которой я занималась в этом тоскливом городе. Даже чувствовала себя полезной.

– Не знаю… возможно, пора навестить бабулю… для начала, – я неожиданно для себя улыбнулась собеседнику. – Может, еще по чашечке?

Глава 5 Свет в конце тоннеля

Мы с Хароном опустошили, кажется, весь чайник, и мой не ожидавший такого поворота мочевой пузырь резко дал о себе знать. Я, извинившись, удалилась в ванную. Не успела я умоститься, как меня настигло странное ощущение движения. Нет, серьезно. Трамвай тронулся. И мой разум, похоже, вместе с ним. Как такое возможно? Стараясь не поддаваться захлестнувшей меня с головы до ног панике, я с абсолютно не присущей мне отвагой закончила начатый процесс, и мои руки почти не дрожали, когда я застегивала молнию на джинсах. Не удосужившись даже вытереть руки, я вылетела пулей из уборной, распахнув при этом дверь с такой силой, что та ударилась с оглушающим стуком о стену, и, покачиваясь, прошла к виновнику этих невероятно странных дел.

– Как?! – только и смогла я выпалить. Думаю, мой IQ понижался в его глазах с каждым произнесенным мной словом.

Эйч тем временем читал «Парфюмера» Зюскинда. Надеюсь, он не собирается меня добавить в коллекцию? Но смею предположить, что парфюм бы из меня получился получше, чем тот, что оставила незнакомка вместе со своим палантином. Как меня зацепила эта мысль. Неужели я еще продолжала любить мужа?

– Полагаю, тебя удивляет, что трамвай движется? – Эйч оторвал от книги взгляд. Но по выражению его лица можно было судить, что сделал он это с большой неохотой. Неужели его так поглотила история об убийце?

Набрав в легкие побольше воздуха, я приготовилась разразиться обвинительной тирадой. Но лесничий вновь прервал мою неудавшуюся попытку с ним поссориться.

– Алиса, прости, что не предупредил сразу. Я не хотел тебя пугать. Боюсь, теперь мне необходимо начать рассказ о себе, – смотрел он на меня весьма серьезно.

Это что, розыгрыш? Я настолько достала муженька, что он решил таким образом мне отомстить? Какой-то ненормальный увезет меня далеко в лес на том, что по определению двигаться не может. Его же компания и проложила трамвайные пути. Ага, все складывалось. Ну что же, послушаем. Не пропадать же деньгам Джо, потраченным на перформанс. Поэтому я заставила себя успокоиться, села верхом на стул, сложив руки на спинке, водрузила на них свою голову и сказала:

– Я вся внимание.

Лесничий наконец-то выложил сигареты на стол, и ему не пришлось тянуться в карман куртки. Медленно вытащив сигарету из пачки, он сосредоточил свой взгляд на ней. Покрутив немного ее в руках, словно думая, курить ему или нет, он принял в итоге решение – курить. В трамвае источником света была лампа, расположенная в кухонном углу, в остальных частях «хижины» царил полумрак, за окном стемнело. Поэтому спичка, поджегшая сигарету Эйча, показалась ослепительной, даже заворожила меня. Харон выпустил из себя дым, откинув голову назад.

А он ведь не такой старый. На вид сорок с небольшим. Скорее всего, просто рано поседел. Но я ждала интригующего рассказа, который этот, без сомнения, актер, нанятый моим мужем, мне задолжал.

– Все, к сожалению, проще и тем временем невероятней, чем ты можешь себе представить, – начал лесничий. Сделав еще одну мощную затяжку и отпустив на свободу дымовое полупрозрачное колечко, продолжил: – У меня в должностных обязанностях не только функции лесничего. Ты ведь заметила, что никакого движения на дороге не было? – спросил он, немного придвинувшись вперед, ближе ко мне.

Я задумалась. Ни одного транспорта мне не повстречалось. Хотя нет, один я все-таки встретила – лодку. Этим доводом я и решила разрушить его мистическое настроение:

– Позволь не согласиться. Лодка тоже вид транспорта, – я победно посмотрела на Эйча.

Но, похоже, собеседник не разделял моего оптимизма. Напротив, его лицо помрачнело, а сигарета была бесцеремонно размозжена в пепельнице, даже более того – в ней оставлена. Дело, вероятно, принимало серьезный оборот.

– Ты видела лодку, плывшую по водохранилищу Кинг Джордж? – он очень странно взглянул на меня. Похоже, IQ снижался не только у меня.

– Нет, что ты. Она плыла по асфальту! – Я начинала злиться. Хоть бы текст этим актеришкам-неудачникам прописывали логичней. Может, Джо и не так много денег отдал за этот спектакль? Но Харон пропустил мой сарказм мимо ушей. А ведь его точно не Харон зовут. Зуб даю. Лишь бы не лишиться его.

– Скажи, кого ты видела в той лодке? – Эйч продолжал смотреть на меня настороженно, даже с некоторой опаской.

– Я не разглядела толком. Мужчину, молодого. Он что-то скинул в озеро, прости, в водохранилище, – я поглядела на псевдолесничего. Ну, что ты там еще сможешь сымпровизировать?

Но Эйч не спешил с ответом, он поднялся с насиженного места и прошелся дважды до конца дома на колесах и обратно. Наконец он прекратил свое нервное шествие и негромко произнес:

– Что было после? Ты еще что-нибудь заметила, что не могла бы объяснить? – Под его испытывающим взглядом я вспомнила отблеск глаз Джо в зеркале заднего вида автомобиля. Если здесь установлены скрытые камеры, вряд ли стоит рассказывать о своих внезапных галлюцинациях. А то точно загремлю в дурдом. Но абсолютно против воли я напугала себя своими же словами:

– Да, взгляд глаз-убийц моего мужа в зеркале машины меня чуть не свел в могилу, – я быстро закрыла рот ладонью. Хотя все было сказано. Бригаду скорой психиатрической помощи, скорее всего, уже вызвали. Мне конец.

– О, Алиса. Все хуже, чем я думал. Хотя, наверное, для тебя это лучший вариант, – с некоторым сожалением прокомментировал мое высказывание Эйч.

Я в полном недоумении уставилась на Харона. Да что он несет? Джо хочет довести меня до инфаркта? О, как он близок к этому!

– Хватит туманных заявлений! Ближе к делу, и вообще, куда мы едем? – Я начала терять те крохи терпения, что у меня остались. И так настрадалась за сегодня.

– А ты оглянись по сторонам, присмотрись внимательней и найдешь ответ. – Харон пришел к мысли, что наступила пора пить кофе. От звука внезапно заработавшей кофемашины я встрепенулась. Я осмотрелась, подошла к окну. И в этот момент поняла – за окном не стемнело, это мы ехали по темному тоннелю.

– Что за чертовщина тут происходит?! Ну, признавайся, сколько тебе заплатил Джо?! Тысячу, две, три? Сколько нужно бедному невостребованному актеру, чтобы пойти на сделку со своей совестью и заставить умереть от страха незнакомую девушку? – Я в мгновение ока подскочила к нему и схватила за лацканы куртки. Кажется, даже тряхнула немного. Поскольку он был гораздо выше меня, со стороны это явно выглядело комично. Но мистер сама невозмутимость лишь накрыл мои руки теплыми ладонями и абсолютно спокойно сказал:

– Сядь, Алиса. Мне никто не платил. И я совершенно не хотел, чтобы ты умерла. Но кто-то другой очень этого желал. И ты его видела, – он отрешенно смотрел на меня, – в этом-то вся и проблема.

Кофеварка издала противный писк, напоминая о недавних намерениях Эйча испить кофе. Нашел время тоже. Выдохнув, я отпустила его куртку и села обратно на стул. Просто сдалась. Лесничий вернулся к столу с двумя чашками ароматного кофе, в трамвае немного начало светлеть.

– Ты умерла, Алиса. Это сложно принять. Все воспринимают по-разному, но реакция всегда одинакова: никто не верит. Ты вот решила, что это спектакль, а предыдущий мой пассажир придумал реалити-шоу, – Харон печально улыбнулся. – Но ты оказалась особенной.

– И в чем же моя особенность? – тупо спросила я, понимая, что этот фарс зашел слишком далеко, а от Джо дома останутся только кости, потому что больше в пожаре ничего не уцелеет.

– В том, что у тебя есть шанс вернуться… Найти своего убийцу, уладить все дела, – он методично размешивал в чашке сахар, звонко постукивая ложкой о стенки фарфоровой чашки со слоненком.

Я внезапно рассмеялась. Боги, он либо потрясающий актер, либо я еду с психом неизвестно куда. Возможно, он все-таки маньяк.

– И в чем же подвох в таком шикарном раскладе? – весело спросила я.

Он же, закончив с сахаром, отпивал кофе мелкими глотками. Затем мой потенциальный маньяк переключил внимание на меня:

– В том, что мне нужен преемник. Ты, конечно, можешь просто вернуться, прожить это год, как тебе хочется. Но судьба тебя настигнет, и ты уйдешь из жизни окончательно от предначертанной тебе аневризмы. Это может случиться здесь, когда после приведения твоей жизни в порядок ты вернешься сюда, чтобы я передал тебе дело, а может в любом другом месте. И тогда тот проводник, которого тебе посчастливится встретить, проводит тебя до последней станции.

Звучало все абсолютно безумно. Самое страшное, что я начала в это верить. И я смогла спросить Эйча только одно:

– Что за последняя станция?

Ответ последовал незамедлительно:

– Смерть.

Вот так просто. Смерть. А что я ожидала? На тебе, трамвай. В нашей движущейся хижине становилось все светлей и светлей. Потрясающая инсценировка. Я решила подыграть:

– Ладно, если ты хочешь, чтобы я вступила в ваш клуб проводников, – я даже не заметила, когда перешла с ним на «ты», – расскажи поподробней. У вас есть карта с локациями «порталов», имеется ли система связи с друг другом? Кто у вас босс? Аид? – Я опять рассмеялась. Может, все дело в сигаретах? Надышалась и тоже начала смеяться без повода.

Харон на удивление разделил мое веселье. Может, и не убьет, в конце концов. Подхватив мой смех, он ответил:

– Нет никакой системы, мне передал этот трамвай предыдущий проводник, я попал сюда так же, как и ты. С одним отличием: я искал причину смерти своей девушки; когда нашел, вернулся к трамваю, у меня случился сердечный приступ на шоссе, и я, проводив моего предшественника на последнюю станцию, занял его место. – И на этом он поднялся со стула и подошел к кофемашине, чтобы дополнить свою кофейно-сигаретную диету еще одной порцией черного яда.

Я медленно осмысливала сказанное, в трамвае стало светло как днем.

– Как тебя зовут на самом деле? – только и оставался мне этот вопрос.

Все так же улыбаясь, Эйч ответил:

– Меня правда зовут Харон. Такое уж невеселое совпадение, – он развел руками и вернулся к своему обычному беспричинному смеху.

– Погоди, – до меня только дошло, – я должна буду тебя проводить в последний путь?

– Несомненно. – Харон кивнул. – Ровно через год ты должна будешь оказаться около Кинг Джордж.

– И как же я пойму, что настал тот самый час? Утром, днем, вечером? – Я так устала от этого нелепого диалога с явно умалишенным господином, что была готова поверить во что угодно, лишь бы разговор закончился. Вообще это все закончилось.

– Не имеет значения, главное, успеть в этот день. Иначе ты просто уйдешь, – грустно резюмировал Эйч.

Понятно. Может, членство в этом закрытом клубе проводников давало какие-то привилегии? И как только я собралась об этом спросить, меня, в который раз за день, бестактно прервали. Ослепительный белый свет заливал все пространство трамвая.

– Алиса, пора.

И я открыла глаза.