Пленница Дракулы

Будапешт

Латона приказала извозчику остановиться за два дома от нужного ей здания и вышла из кареты. Нет, эта местность ей не нравилась, Учитывая то, какое сейчас было время, приличной девушке не стоило появляться здесь в одиночку. Латона ясно прочитала это во взгляде кучера, который теперь, наверное, считал ее грабенской нимфой — так венцы называли женщин, предлагавших себя мужчинам за деньги. Но Латону это не волновало. Другой страх сковывал ее шаги. Перед ней стоял окутанный тишиной и мраком дом с привидениями. Внешне он ничем не отличался от других небольших и простоватых городских зданий, и все же этот дом окружала особая аура, от которой волосы на затылке девушки вставали дыбом.

— Чушь, — тихо сказала себе Латона. — Ты просто в очередной раз ввязываешься в необычную историю. Ну же, не валяй дурака!

Нет, Латона была не робкого десятка, и ей пришлось уже многое повидать и пережить. Поэтому девушка собралась с духом и решительно направилась к дому, где ее ждали всего лишь несколько неупокоившихся душ и парочка вампиров. При этой мысли Латона истерически засмеялась.

Сеймоур сказал, что он доверяет слуге из клана Фамалия. Теперь, когда Латона стояла у двери, она подумала о том, что ничто не помешает вампиру насладиться теплым ужином, добровольно пожаловавшим к нему в дом. На мгновение уверенность Латоны пошатнулась. Решив не дожидаться, когда ее покинут остатки мужества, девушка быстро постучала в дверь.

Ответа не последовало. Видимо, вампиры еще не проснулись или покинули дом, чтобы утолить жажду крови. Значит, ей придется самой забирать Сеймоура из госпиталя.

Хотя Латона так и не услышала шагов, дверь неожиданно распахнулась, и девушка увидела перед собой красивого, ухоженного мужчину с длинными белыми кудрями, перевязанными бархатной лентой. Его брови вопросительно приподнялись.

— Сударыня?

— Вы слуга семьи Фамалия?

Если вампира и поразили слова девушки, то он выдал это лишь тем, что его брови поднялись еще выше.

— Почему вас это интересует, госпожа Латона?

Она вздохнула.

— Ну, раз уж вы признались, что знаете меня, я думаю, что мы можем оставить эти игры и перейти к делу. Ваш адрес дал мне друг.

— Чей друг, ваш или мой? — поинтересовался вампир.

— Он утверждает, что он ваш друг. Его зовут Сеймоур, и он лежит в госпитале с ожогами и переломом ноги.

— И он послал вас ко мне?

Латона покачала головой.

— Нет, но когда он заговорил о вас, я подумала, что вы могли бы помочь мне незаметно забрать его из госпиталя, прежде чем наступит полнолуние и он превратится в волка. Чуть выше по улице меня ожидает фиакр. Может, вы будете так любезны и согласитесь поехать со мной?

Фамалия помедлил с ответом.

— Я не могу оставить дом. Я…

Донесшийся с лестницы женский голос заставил его вздрогнуть.

— Хиндрик? Где вы? Эта жажда сводит меня с ума. Помогите мне. Сделайте что-нибудь!

Вампир закатил глаза, но обернулся на этот голос. Сгорая от любопытства, Латона сделала шаг вперед и заглянула в темный дом. Лишь когда скрывавшаяся там незнакомка дошла до последней ступени лестницы, свет фонаря упал на ее лицо и Латона смогла рассмотреть ее черты. Неужели это возможно? Вполне вероятно, что она никогда не встречала эту девушку. Но Латоне казалось, что она уже не раз натыкалась на подробное описание этого лица в газете. Все сходилось. И это объясняло, почему полиция нашла в ее комнате следы крови, но не обнаружила тела, хотя все указывало на то, что она стала жертвой преступления! Или нет? Латона продолжала с растущим интересом рассматривать вампиршу.

— Добрый вечер, сударыня Кларисса фон Тодеско.

Вампирша уставилась на Латону, затем сердито покачала головой.

— Да, когда-то я была ею. А теперь я стала отвратительным порождением ночи, которое питается чужой кровью. Я не знаю, кто вы и как вас зовут, но чувствую запах вашей сладкой теплой крови, и мне ужасно хочется наброситься на вас и вцепиться зубами вам в горло.

Латона не могла понять, шутит Кларисса или говорит вполне серьезно, но на всякий случай сделала шаг назад. Хиндрик вздохнул и схватил вампиршу за запястья.

— Вот этого вы как раз и не станете делать, госпожа Кларисса. Говяжья кровь неплохо укрепляет ваши силы, к тому же вам пока запрещено охотиться в одиночку.

Кларисса повернулась к Латоне.

— Слышите, что он говорит? Меня поят говяжьей кровью! Во что они меня превратили? А ведь я так доверяла Лучиано! Я отдала ему свое сердце и поклялась, что пойду за ним куда угодно, хоть на край света.

Кларисса покачала головой, словно сама не понимала, как такое возможно.

— Но, обещая это, вы, конечно же, не думали, что события могут принять такой поворот, — с сочувствием сказала Латона.

— Вы не знаете, о чем говорите, — вспыхнула Кларисса. Она сделала шаг вперед — приблизиться еще больше ей не позволял Хиндрик, все еще сжимавший ее запястья. — Или знаете? — задумчиво продолжила вампирша и громко втянула в себя воздух, принюхиваясь к девушке.

Когда Кларисса снова повернулась к Хиндрику, на ее лице появилось озадаченное выражение.

— Она отмечена особым знаком. Я чувствую что-то в ее крови. Какой-то вампир уже кусал эту девушку и пил ее кровь. Разве такое возможно?

Хиндрик кивнул.

— Да, так и есть. Вам нужно научиться доверять своим инстинктам и чутью. Теперь вы видите и чувствуете гораздо больше, чем раньше, когда были человеком. Вы очутились в новом захватывающем мире, который может предложить вам много интересного, если вы готовы смириться со случившимся и принять свою судьбу.

— А разве у меня есть выбор? — с горечью спросила Кларисса.

— Выбор есть всегда, — мягко ответил Хиндрик. — Однако ваша новая вампирическая сущность пока еще кажется вам слишком непривычной и пугающей, чтобы можно было позволить вам принимать самостоятельные решения. Я пообещал Лучиано, что буду заботиться о вас, пока он не вернется из путешествия, и не собираюсь нарушать свое слово. Я решил ни на минуту не оставлять вас без присмотра. Из-за этого я оказался в затруднительном положении. Как я могу поехать вместе с мисс Латоной в госпиталь, чтобы забрать оттуда Сеймоура, и одновременно следить, как бы вы не натворили глупостей и не сбежали отсюда, решив вернуться в прежнюю семью?

— Может, нам взять Клариссу с собой? — предложила Латона, но Хиндрик сразу же отмел это предложение.

— Нет, это не самая удачная мысль. Мы не можем взять ее в госпиталь. Нам нельзя привлекать к себе лишнее внимание. Что, если она всполошит всех врачей и медсестер? В карете мы ее тоже не можем оставить. К тому времени как мы вернемся, она еще, чего доброго, выпьет всю кровь из нашего бедного кучера. Это зрелище может заинтересовать случайных прохожих, а нам лишние свидетели ни к чему.

Кларисса гневно топнула ногой.

— Не говорите обо мне так, словно я неуправляемая, взбалмошная особа.

Губы Хиндрика растянулись в широкой усмешке.

— Если говорить о вашем характере после превращения в вампира, то вы и есть неуправляемая, взбалмошная особа, поэтому я сейчас отведу вас в подвал.

Кларисса закричала и попыталась вырваться, но Хиндрик еще крепче сжал ее запястья и повел девушку вниз по лестнице. Затем Латона услышала грохот, и через минуту Хиндрик появился перед ней уже без вампирши.

— Пойдемте? — сказал он и вежливым жестом указал на дверь.

Латона кивнула и, взяв Хиндрика под руку, вернулась к карете.

Они забрались внутрь и приказали кучеру отвезти их к госпиталю.

Девушка и вампир сидели друг напротив друга и молчали. Латона не понимала, почему она его не боялась. Да, ей было ничуть не страшно сидеть в карете с малознакомым вампиром. Но в то же время отсутствие страха радовало девушку. Разве не говорят, что именно страх жертвы больше всего подстегивает хищника? То же касалось и вампиров, по крайней мере так утверждал дядя Кармело. Думая об этом, Латона украдкой взглянула на Хиндрика.

— Да? Вас что-то беспокоит, мисс Латона?

— Я просто спрашиваю себя, не хочется ли вам вцепиться мне в горло и высосать из меня кровь, — выпалила она.

Наверное, было не очень умно наводить его на подобные мысли.

Хиндрик рассмеялся.

— Не стану отрицать, что от запаха вашей крови во мне пробуждаются подобные желания. Но если я нападу на вас, нашему делу это вряд ли пойдет на пользу, не так ли?

Латона не могла понять, насмехается ли он над ней или говорит серьезно.

— Да, это нам мало чем поможет, — нерешительно согласилась она. — Значит, вы будете сдерживать свои желания, пока мы не доставим Сеймоура в безопасное место?

— Чтобы потом на радостях позволить себе насладиться вашей кровью? Заманчивая мысль, но нет, вам не стоит меня бояться.

— Почему нет? Я не хочу сказать, что это меня не радует. Я просто спрашиваю почему? Вы же вампир и питаетесь человеческой кровью.

Хиндрик спокойно кивнул в ответ.

— Да, это так, но я не монстр, который не умеет сдерживать свои порывы. Когда подворачивается удобный случай, я выхожу на охоту и пью кровь людей, потому что она не только укрепляет мои силы, но и дарит мне наслаждение. Но когда такой возможности не выпадает, я могу много ночей продержаться без крови. За долгие годы существования я научился сдерживать себя и усмирять желания своего тела. Кроме того, есть еще одна причина, по которой я не стану нападать на вас, мисс Латона. Вы отмечены особым знаком, даже такая юная вампирша, как Кларисса, заметила это. Малколм не только укусил вас и выпил вашей крови, он оставил на вас свою метку, и теперь ни один вампир, уважающий Малколма и его клан, не осмелится напасть на вас.

— Вот значит как? — произнесла Латона, не зная, радоваться этой новости или злиться из-за того, что Малколм ничего ей об этом не сказал.

Хиндрик кивнул.

— Да, не знаю, осознанно или нет, но он отметил вас.

Карета остановилась у госпиталя. Хиндрик попросил извозчика проехать еще немного и завернуть за угол. Затем они с Латоной вышли из фиакра и медленно направились к главным воротам.

— Идите прямо за мной и не отставайте. Так мы сможем вовремя спрятаться, если увидим, что кто-то идет нам навстречу.

Латона кивнула.

— Где находится палата, в которой лежит Сеймоур?

Девушка в двух словах объяснила вампиру, как туда пройти.

— Тогда вперед.

Хиндрик так быстро сорвался с места, что Латоне пришлось подобрать юбки и броситься за ним вдогонку, чтобы не потерять его из виду. Заметив это, вампир замедлил шаг.

Пройдя по слабо освещенным коридорам, они незаметно добрались до нужной палаты и без стука вошли в нее. В палате было темно. Латона слышала размеренное сопение спящих пациентов, а также частое прерывистое дыхание и стоны тех, кто не мог заснуть от боли. Девушка нерешительно остановилась, опасаясь наткнуться в темноте на одну из кроватей. Хиндрик взял Латону за руку.

Его ладонь была такой холодной. Как у Малколма. Латона доверчиво обхватила кисть вампира пальцами.

— Добрый вечер, Сеймоур, — тихим голосом поприветствовал оборотня Хиндрик.

Конечно же, он остановился у нужной кровати, ведь его зрение было намного острее человеческого. Латона видела лишь очертания белых простыней. Затем она услышала их шорох.

— Добрый вечер, Хиндрик. Какая радостная неожиданность — увидеть тебя здесь. Это Латона тебя разыскала? Она толковая девушка. Подойди поближе и дай мне опереться на твою сильную руку. Мне еще нельзя ступать на больную ногу. Кость раздроблена, а лекарства, которые дают мне врачи, мешают восстановить ее с помощью собственных сил.

Глаза Латоны постепенно привыкли к темноте, и она увидела, как Хиндрик помог оборотню подняться с кровати и обхватил его рукой, так чтобы тот мог опираться на его плечо.

— Все будет хорошо, — сказал Хиндрик, выпрямившись во весь рост. — А теперь давайте выбираться отсюда, пока лунный свет не заставил тебя устроить здесь не очень красивую сцену.

Сеймоур тихо засмеялся.

— Да, можно и так сказать.

Все трое направились к выходу. Дважды им приходилось прятаться за углом и в ближайшей палате, чтобы укрыться от глаз совершавших ночной обход медсестер — благодаря обостренным чувствам Хиндрику удалось вовремя их заметить. Затем оборотень, вампир и Латона вышли на улицу и жестами подозвали извозчика.

Лошади быстрой рысью довезли их до дома на Рабенштайг, где Хиндрик и Сеймоур попрощались с девушкой.

Оборотень на прощание пожал ей руку.

— Спасибо тебе, Латона. Должен признаться, раньше я видел в тебе лишь тень твоего дяди, племянницу охотника на вампиров. Я не мог понять, почему Малколм выбрал тебя, и лишь нужда заставила меня обратиться к тебе за помощью. Но теперь я понимаю его. Ты отважная девушка с добрым сердцем. У тебя быстрый ум, и ты всегда готова пойти на риск ради дела. Кроме того, ты решила стать на нашу сторону и примкнуть к миру ночных существ. Ты освободилась от тени Кармело. Да исполнится твое самое сокровенное желание!

Латона не переставала улыбаться всю дорогу до дворца Шей, но потом ей было уже не до смеха. Баронесса без обиняков сказали девушке все, что думала о ее легкомысленном поведении, из-за которого репутация Латоны могла сильно пошатнуться. На отговорки девушки она ничего не ответила. Вероятно, теперь Шей окончательно вычеркнут Латону из списка потенциальных невест Филиппа, если они вообще когда-нибудь допускали мысль о таком союзе.

Девушка извинилась и поспешила укрыться в своей комнате. Она не хотела, чтобы Клара начала расспрашивать ее обо всем, вынуждая все больше увязать во лжи. Окутанная печальными мыслями, Латона улеглась в постель. Она жалела, что ей пришлось разочаровать барона и баронессу, которые так радушно приняли ее в кругу своей семьи.

Как только последний луч солнца погас над горизонтом, Алиса вскочила на ноги и быстро осмотрелась. Даже во время дневного оцепенения ее не отпускало чувство опасности, но когда вампирша проснулась и увидела, что ее друзья целы и невредимы и все они по-прежнему находятся в крипте церкви Святого Матьяша, она немного успокоилась. Франц Леопольд и Лучиано тоже уже проснулись и с любопытством разглядывали подземный зал.

Сразу за этим Алиса почувствовала мучительный голод. Еще бы, ведь они всю ночь летели вместе со стаей вечерниц и за все это время не выпили даже капельки крови.

— Интересно, стая уже проснулась? — задумчиво произнесла вампирша.

— Давайте посмотрим, — предложил Франц Леопольд.

Наследники поднялись по лестнице и вошли в пустую темную церковь. Алиса открыла массивную дверь и задрала голову. Первые вечерницы уже кружили в небе, возможно, в поисках чего-нибудь съедобного.

— Так много мыслей о еде? — поддразнил вампиршу Франц Леопольд. — Я думал, роль вечно голодного в нашей компании уже давно отведена Лучиано. Но разве в этом мире можно на что-то полагаться? А вот наш друг Носферас еще, чего доброго, превратится в аскета.

Лучиано покачал головой.

— Не бойся, не превращусь, просто сейчас у нас есть более важные заботы.

— Ты что, совсем не испытываешь голода? — немного недоверчиво поинтересовалась Алиса.

— Напротив, я очень голоден. Но что нам делать? Пойти на охоту и позволить стае улететь без нас?

— Ну ладно, ладно, я признаю, что из обжоры ты превратился в благородного героя, — не меняя тона, произнес Франц Леопольд. — Но давайте подумаем и о том, что нам нужно поддерживать и восстанавливать свои силы, к тому же большую их часть отнимает изнурительный перелет. Сегодня нам придется провести в воздухе на несколько часов больше, чем вчера. Поэтому я предлагаю раздобыть немного крови, а уж потом присоединиться к стае летучих мышей.

— Мы не станем нападать на людей! — категорически отмела это предложение Алиса.

— Ты вообще слушала меня? — поморщившись, спросил Франц Леопольд. — Я говорил о том, что нам необходимо подкрепиться! Разве я предлагал наслаждаться пьянящим вкусом человеческой крови? Я всего лишь хочу сказать, что мы можем выпить немного крови животных, к примеру тех двух собак.

Дракас вытянул руку и наморщил лоб. Собаки повернулись к вампирам, а затем робкими шагами направились к ним.

— Кушать подано!

Алиса опустилась на колени рядом с псом грязно-серого цвета и обняла его. Он доверчиво посмотрел на вампиршу своими коричневыми глазами.

— Мы возьмем у них столько крови, чтобы они смогли остаться невредимыми! — решительно сказала Алиса.

Оба вампира, не веря своим ушам, уставились на нее.

— В соглашении кланов говорится лишь о том, что мы не должны убивать людей, — напомнил ей Франц Леопольд.

Алиса посмотрела на пса.

— И все же мы сделаем так, как я сказала, — ответила она не терпящим возражений тоном и погрузила клыки в шею животного.

Друзья нашли поблизости еще трех собак, а в церкви — пару кошек и смогли основательно подкрепиться, прежде чем превратились в летучих мышей. Вечерницы тем временем уже собрались в стаю и приготовились продолжить перелет.

Они пересекли Дунай возле большого цепного моста и полетели над Пештом — восточной частью города, расположенной на пологом берегу Дуная. Еще несколько лет назад это был отдельный город, а потом, слившись еще с двумя венгерскими городами — Будой и Обудой, образовал столицу Венгрии.

Вскоре город остался позади, а впереди до самого горизонта простиралась Венгерская низменность. Широкие изгибы Тисы тянулись по просторной равнине, а где-то далеко на востоке, возле сербского Белграда, ее воды впадали в Дунай.

Стая летучих мышей пролетала над довольно однообразными ландшафтами. Лишь стада коров и лошадей оживляли бескрайнюю бурую степь. Время от времени посреди этой степи виднелись небольшие деревеньки.

Затем летучие мыши перелетели через широкую Тису. По другую сторону простирались такие же унылые пейзажи. Так проходили часы. Друзья молчали, погрузившись в раздумья. Лишь равномерные взмахи их крыльев отсчитывали время.

«Если так пойдет и дальше, то я не знаю, где мы найдем укромное место для дневного сна», — прервал тишину Лучиано. Было уже далеко за полночь, а внизу по-прежнему тянулись однообразные равнинные пейзажи.

«Уверена, летучие мыши отыщут какое-нибудь подходящее место», — ответила Алиса.

«Подходящее для них или для нас?» — спросил Лучиано.

«Надеюсь, что для нас всех!» — ответила Алиса, не позволяя другу поколебать ее уверенность.

«Но вечерницам гораздо легче найти укрытие, чем нам», — не унимался Лучиано.

«Все это очень хорошо, — вмешался в разговор Франц Леопольд, — но разве сейчас мы в состоянии что-то изменить? Нет! Ты можешь попытаться получить у наших спутников описание следующей стоянки, если тебя это успокоит. Но что бы они тебе ни сказали, нам все равно придется осматривать местность в поисках укрытия. Что-нибудь да найдется: маленькая деревня, амбар или хлев. В крайнем случае заберемся на дно колодца».

Алиса удивлялась тому, как прагматично оценивал их положение Лео. В этом полете в неизвестность не было места чувствительности, которую Дракас позволяли себе в своем дворце в Вене, это вампирше было ясно, но того, что Лео сможет так легко примириться с неудобствами, она не ожидала. Вместо того чтобы жаловаться на отсутствие привычного комфорта, он мужественно летел вперед и готов был воспользоваться всем, что предлагал друзьям случай.

Какое-то время Фамалия размышляла о Франце Леопольде и его поведении. Неужели оно и вправду оказалось для вампирши неожиданностью? Нет. Откровенно говоря, Алиса не так уж сильно удивилась. Конечно же, Лео был типичным Дракас, высокомерным и щепетильным, тщеславным и взыскательным, но еще в Риме он показал, что под этой шелухой скрывается совсем другое зерно, которое выступало наружу лишь тогда, когда этого требовала ситуация. И это зерно было удивительной смесью невозмутимого спокойствия, мужества и решительности, живого ума, который не терял своей остроты даже в столь опасном положении, и безоговорочной преданности всем, кто стал его друзьями. Теплое чувство охватило маленькое тельце Алисы. Не важно, сколько гадостей Дракас наговорил ей раньше и на какие отвратительные поступки толкнули наследника его тщеславие и ревность, — здесь и сейчас он был верным другом и союзником Алисы и Лучиано. Вампирша нисколько не сомневалась, что он никогда не бросит своих друзей и будет сражаться за них до последней капли крови.

«Хоть я и надеюсь, что до этого не дойдет», — с деланным высокомерием заметил Франц Леопольд.

«Лео! Черт побери, прочь из моих мыслей!» — рассердилась Алиса.

«Ну не будь такой. Мне было очень приятно следить за твоими размышлениями. Неужели я не заслужил хотя бы небольшого поощрения? Впрочем, в некоторых вопросах относительно моего характера я готов с тобой поспорить».

Алиса не знала, смеяться ей или сердиться.

«Лео, я уже тысячу раз говорила тебе, что не желаю, чтобы ты проникал в мой разум! Мои мысли тебя совершенно не касаются, даже если они о тебе. Когда я хочу, чтобы ты знал, о чем я думаю, я сама тебе об этом говорю».

«Что в большинстве случаев является лишь полуправдой, — заметил Дракас. — Кроме того, ты сама пригласила меня разделить с тобой твои мысли. Я ведь научил вас тому, как проникать в чужой разум и защищать свой собственный от непрошеных гостей!».

«Ты прав, — неохотно согласилась Алиса. — Но это так утомительно и даже немного неприятно — постоянно быть настороже и возводить невидимую стену вокруг своего разума. Я думала, я cpеди друзей!».

«Так и есть. И поэтому я хочу сделать тебе вполне дружескре предложение. Как ты отнесешься к тому, чтобы ненадолго отделиться от стаи и спуститься к стаду коров, которое ты видишь впереди? Там мы можем принять свой обычный облик, хорошенько подкрепиться кровью и с новыми силами примкнуть к стае летучих мышей. Нам будет не так уж сложно их догнать. И заблудиться мы тоже вряд ли сможем: вечерницы уже несколько часов летят в одним и том же направлении».

«Ну, если ты так считаешь… В конце концов, мы ведь не знаем, что ждет нас впереди», — осторожно согласилась Алиса.

Лучиано, с которым Дракас тоже поделился своими соображениями, отреагировал на них довольно сдержанно. Франц Леопольд простонал.

«А если я пообещаю, что не буду больше называть тебя обжорой и предрекать, что вскоре ты станешь таким же толстым, как и раньше, ты дашь волю своему восхищению по поводу этого прекрасного предложения?».

Несколько секунд Алиса и Лучиано озадаченно молчали, а затем одновременно разразились дружным смехом, больше напоминавшим резкий писк.

«Договорились, — ответил Лучиано. — Я мечтаю о глотке свежей крови. Те две кошки были для меня всего лишь легкой закуской!».

Алиса так развеселилась, что сделала несколько кувырков в воздухе, после чего три летучие мыши оторвались от большой стаи и устремились к земле. Точнее сказать, к стаду коров и их теплой крови.

Поезд въехал в Будапешт только рано утром. Пассажиры не знали, что стало причиной длительной остановки посреди ночной равнины. Но что поделать, даже путешествуя на поезде, никто не застрахован от задержек в пути. Во всяком случае добираться куда-либо но железной дороге всегда было быстрее и надежнее, чем в карете. Теперь Брэм и его спутники наконец-то приехали в столицу Венгрии — Будапешт, где преподавал профессор Вамбери.

Проводник прошел по вагону и сообщил, что они продолжат путь не ранее чем через три часа, поскольку необходимо не только пополнить запасы угля и воды, но и провести ремонтные работы. Из-за небольшого повреждения котла паровоз, возможно, придется заменить, если не удастся устранить течь более быстрым способом.

Ван Хельсинг потянулся и встал со своего места.

— Может быть, нам следует немного размять ноги? В Будапеште, несомненно, есть на что посмотреть. Что вы можете нам предложить, профессор Вамбери?

— Мы можем прогуляться до Буды и осмотреть там Будайскую крепость и знаменитую церковь Святого Матьяша.

Брэм и ван Хельсинг одобрительно кивнули в ответ.

Это ведь та самая церковь, в которой Франц Иосиф и его супруга Елизавета были коронованы, не так ли? — уточнил Брэм.

Профессор кивнул.

— Да, так и есть, а в 1309 году там был коронован Карл Роберт Анжуйский.

Трое мужчин сели в карету и приказали извозчику отвезти их к церкви Святого Матьяша.

Добравшись до места, они обошли вокруг готического храма, история которого начиналась еще в одиннадцатом веке. Во время одной из реконструкций церковь перестроили по типу романской базилики.

— Это было во времена правления короля Белы Четвертого. Монгольские войска опустошили Венгрию и перебили почти половину населения. Людям просто некуда было бежать, чтобы защититься от дикой орды монгольских захватчиков. После этого король начал сооружать в стратегически важных местах крепости. Одной из них была Будайская крепость, и церковь Святого Маньяша — которая тогда еще называлась церковью Девы Марии — стала частью этой крепости и была перестроена в базилику. Позже, при короле Людовике Великом, она снова была перестроена в готическом стиле и расширена до церкви с тремя нефами. Ее сегодняшнее название отсылает нас к королю Матьяшу Корвину, который в пятнадцатом веке приказал возвести здесь колокольню. Король дважды венчался в этой церкви. А вот где состоялось венчание его сестры, неизвестно.

Мужчины остановились перед алтарем.

— Вы имеете в виду ее бракосочетание с Владом Цепешем? Вторую свадьбу Дракулы? — спросил Брэм.

Профессор кивнул.

— Да, возможно, отец всех вампиров однажды стоял на этом самом месте, где сейчас находимся мы, и произносил брачные обеты.

Брэм внимательно осмотрелся. Он внезапно почувствовал себя гораздо бодрее и начал с любопытством разглядывать церковь, ирландец представил себе, как валашский воевода вел к алтарю невесту, которая досталась ему по политическим соображениям. Дракула наверняка женился на венгерке не по любви — в отличие о первой жены Эржебет, которую приближающиеся турецкие войска и обман брата Дракулы Раду заставили совершить самоубийство. Неужели он и вправду, намереваясь победить смерть, заключил сделку с дьяволом и стал вампиром? И кем тогда была таинственная вампирша, носившая имя первой жены Дракулы и родившая ему детей, от которых произошли все современные кланы? Возможно, ему и вправду удалось каким-то образом перехитрить смерть.

Если Дракула после самоубийства первой жены действительно проклял Бога и, заключив сделку с дьяволом, стал вампиром, то становилось понятно, почему его потомки и по сей день боялись распятия и святой воды, а также не могли заходить в церковь.

Брэма интересовало множество вопросов. Даст ли ему эта поездка ответы хоть на некоторые из них?

Профессор Вамбери продолжил свой рассказ, и Брэм снова сосредоточился на его словах.

Пока между турками и Австро-Венгерской империей стоял Влад Цепеш, король Корвин мог хотя бы ненадолго вздохнуть с облегчением. Мирный период продлился даже дольше, чем он думал, — целых пятнадцать лет, пока султан Сулейман Первый не нанес Людвигу Второму сокрушительный удар на венгерской земле. Королю пришлось отступить с места сражения, а вследствие его гибели Венгрия осталась без правителя и перешла под власть турок. Хотя осада Вены в том году оказалась для турецких войск бесплодной, они довольно быстро захватили Будайскую крепость и превратили эту церковь в главную мечеть Буды. Почти сто пятьдесят лет этот храм носил имя Великой мечети Сулеймана. Турки уничтожили внутреннюю отделку храма, обезглавили фигуры святых и побелили стены. Лишь в 1686 году — после того как Вена была освобождена от турок — Священная Лига смогла отвоевать у них Буду и передала полуразрушенную церковь иезуитам.

Мужчины продолжили осмотр церкви. У ворот Девы Марии все еще можно было заметить следы вмешательства турок. В остальном перестройка церкви в стиле барокко скрыла ее старые раны. Брэм спустился в крипту, где стоял каменный саркофаг с останками венгерских королей эпохи Средневековья, и растерянно остановился.

— Очень странно, — вырвалось у него.

Поморщив лоб, ирландец приблизился к нише, так внезапно привлекшей его внимание.

— Что вы там обнаружили? — поинтересовался ван Хельсинг, после того как вместе с профессором Вамбери подошел к Брэму. — Слбаки? Здесь внизу, в крипте? — удивился он, увидев, на что показывает Брэм.

Ирландец осторожно приблизился к животным и присел возле них.

— Пять собак и две кошки. Они лежат так тесно, что издали выглядят словно сплошная груда меха, — сказал Брэм и покачал головой.

— Тот, кто принес сюда этих мертвых животных, отличается своеобразным чувством юмора, — произнес профессор Вамбери.

Брэм вытянул руку и провел ею по усыпанной коричневыми, серыми и черными пятнами шерсти животных.

— Они не мертвы, просто крепко спят. Смотрите, животные, без сомнения, дышат.

Ван Хельсинг опустился на колени рядом с Брэмом и осторожно вытащил одну из кошек из кучи переплетенных тел. Она вяло открыла глаза, но даже не подумала вырываться или убегать. Вместо этого кошка открыла рот и широко зевнула. Ван Хельсинг вынес ее на свет и стал рыться в шерсти на ее шее, пока не нашел то, что искал. Профессор присвистнул.

— Что вы там увидели? — спросил Брэм.

— Посмотрите сами и скажите мне, что это.

Брэм уставился на две маленькие ранки, показавшиеся ему до боли знакомыми, вот только раньше ему не приходилось видеть их на покрытой шерстью шее животного.

— Укус вампира, — тихо произнес ирландец.

— Но это невероятно, — возразил профессор Вамбери. — Такое невозможно здесь, в церкви.

— Взгляните и убедитесь в этом сами, — предложил ему ван Хельсинг.

Вместе мужчины осмотрели каждую собаку и кошку. Все животные были очень слабы и у каждого на шее были видны подозрительные следы укуса.

— Значит, вампиры научились проникать в церковь? От одной мысли об этом мне становится страшно, — сказал Арминий Вамбери, возвращаясь со своими спутниками к ожидавшей их карете.

— Или животные забежали в церковь уже после того, как их укусили, пытаясь найти тут убежище, — предположил Брэм. Возможно, они инстинктивно почувствовали, что могут здесь спрятаться.

— Может и так, — ответил ван Хельсинг. — Однако зачем вампирам нападать на животных в городе, где обитает предостаточно людей?

Никто из них не знал ответа на этот вопрос. Мужчины молча размышляли, пока карета не остановилась у вокзала. После этого они расплатились с извозчиком и вернулись в свое купе. Рабочие тем временем успели заменить локомотив и пополнить запасы угля. В котел уже подали пар, и кочегары быстрыми движениями лопат подбрасывали в печь новую порцию топлива. Было видно, что еще немного, и поезд двинется дальше на восток.

Брэм откинулся на спинку сиденья и окинул перрон ленивым взглядом.

— Я предполагаю, что это были наши юные вампиры. Они провели день в церкви и, вместо того чтобы нападать на людей, решили подкрепиться кровью животных, — сказал он. — Это звучит нелепо?

Оба профессора переглянулись, но ни один из них не стал смеяться над этим предположением.

— Возможно, хотя такое совпадение и кажется маловероятным, — сказал ван Хельсинг.

Арминий Вамбери задумчиво уставился в одну точку.

— По крайней мере это объяснило бы, как вампиры смогли попасть в церковь. Я еще ни разу не слышал, чтобы во всей Венгрии, Сербии или Трансильвании существовал хотя бы один вампир, который мог войти в христианский храм.

Это также означало бы, что юные наследники умеют больше, чем старые вампиры, и, вероятно, развили в себе некоторые способти, которыми не обладает даже сам Дракула, — задумчиво произнес Брэм и улыбнулся. — Это вселяет надежду, не правда ли?

— Да, возможно, время великого и могущественного вампира подходит к концу, — сказал ван Хельсинг. — Я жду не дождусь, когда мы увидим крепость Дракулы и, может быть, даже его самого, хотя и не знаю, безопасна ли для нас эта встреча. Это может стать последним из наших осуществившихся желаний! И все же мне кажется, что эта встреча станет кульминацией моих исследований, добавил охотник на вампиров и вздрогнул. — Знаете, может это звучит глупо, но у меня такое чувство, будто Дракула гораздо ближе, чем мы можем себе представить.