Пленница бунтаря

Глава 22. Щедрые отступные

Даша

Когда я вышла из ванной, родители, потупившись, сидели на диване в гостиной, а дорогая сестрица ерзала в кресле, не сводя взгляда с моего раскрытого рюкзака. Он доверху был набит внушительными пачками купюр.

Придерживая на груди халатик, я присела на корточки и вытряхнула содержимое рюкзака на наш старенький ковер.

– Папа, помоги сосчитать!

Отец, кряхтя, присел рядышком со мной на пол, раскраснелся и вместо денег взял меня за руку.

– Даша, мы очень за тебя переживаем, что это такое?

– Моя заработная плата за минувшие выходные. Сейчас возьмем пару пачек и пойдем в банк, если не фальшивые, положим на счет и остальные. Я хочу купить квартиру.

Мама ахнула и с тоской посмотрела на Юльку. Та встрепенулась и ехидно заметила:

– Каким же местом можно столько заработать за три дня?

– Да, пришлось попотеть, но, как видишь, от меня не убыло. Ты, пап, считай-считай!

На седьмом миллионе рублей отец взял паузу и пошел на кухню водички попить, его место рядом со мной Юлька заняла – сползла с кресла, поглаживая живот, но ее тоже ненадолго хватило.

– Даша, серьезно, чьи это деньги?

– Мои. Мам, есть что поесть? Закажи суши, пожалуйста. Самый большой и вкусный набор.

Я собиралась действовать решительно. Хотелось немедленно поменять свою жизнь и занять каждую минуту, чтобы не осталось места смутным переживаниям и дурным прогнозам. На все расспросы родных отвечала сдержанно. Придумала четкую легенду, будто Демид предложил мне участвовать в социальном эксперименте, я с блеском прошла все испытания и получила главный приз.

Только поймав уважительное восхищение в глазах сестры, я чуть не разревелась. Наконец-то неудачница Дашка смогла сорвать куш… «Нежели наша недотепа так дорого стоит?» Может, зря наговариваю на Юльку, и она по-настоящему гордится мной.

– А где Демид? У вас же назревал романчик.

– Юлия, прекрати! – одернула ее мама. – Мы тут сходили с ума, отец опять начал курить. Если бы с Дашей что-то случилось, я бы не выдержала.

– Я тоже вас очень люблю, – голосу моему не хватало твердости, а радость немного горчила.

Счастливый финал казался смазанным и неполным, хотя я честно старалась его приблизить. И что теперь? Всем привет, отправьте меня обратно в будущее. Я не успела полетать на аэробайке вокруг городской телевышки, не успела сочинить бабе Доре письмо от внуков, – старушка ведь каждый день ждет вестей, а на подхвате только расторопные чашки-блюдца.

– Даша, Даш… можно спросить, а Демид еще к нам зайдет?

– А? Что? Хм-м… Демид… Надеюсь, никогда его больше не увижу. Он меня подвел.

На следующий день знакомый риэлтор дяди Саши показал нам три приличных квартиры, я их забраковала и попросила расширить зону поисков. Родители не узнавали меня, Юлька стала непривычно ласковой.

– Куда ты торопишься? Зачем тебе вообще переезжать? – вкрадчиво расспрашивала сестра.

– Хочу жить отдельно.

Она пыталась вызвать на откровенность, но я молчала как глубоководная медуза. Успокоив родителей, я уходила гулять по городу без особой цели, побывала на всех памятных местах, заново познакомилась с родными улочками, обращая пристальное внимания на дома, которые видела сотни раз на бегу. Казалось, они в любой момент могут со мной заговорить, поделиться своей историей. Казалось, они живые…

Вечерами я искала в интернете информацию об истории края, узнала, что идеи независимости отдельных регионов Сибири были оглашены еще в 1865 году, дело чуть до вооруженного восстания не дошло, но царская власть заговор раскрыла и активистов предали суду, а после сослала по известному маршруту – ага! – в ту самую Сибирь.

И после развала Советского Союза некие политические лидеры за Уралом мечтали об автономной Сибирской республике. Даже придумали флаг на манер американского: в левом верхнем углу голубое поле со снежинками вместо звезд, а остальное пространство занято бело-зелеными полосами. Вот такой атрибут Соединенных Штатов Сибири получился. Так что Мирон идет проторенной тропой, только куда она его приведет – вопрос сложный.

А я на карту России смотрю и вижу – наша Тюменская область похоже на сердце в центре большой страны, а еще на горящий факел. Можно ли живое пылкое сердце из груди вынуть? По рознь нас гибель ждет. Неужели Мирон этого не чувствует? Как же надо народ довести, чтобы решили себя по живому рвать… на полосатые тряпочки – лоскутки.

Через неделю я купила квартиру на шестом этаже в панельном комплексе неподалеку от Телецентра. Окна выходят на уютный зеленый двор, проезжая часть в стороне, почти не слышно гула машин. Я не торговалась, и прежние хозяева оставили мягкую мебель, приличный кухонный гарнитур и встроенную бытовую технику.

Пришлось только смеситель в ванной поменять и приобрести новую мойку с тумбочкой. А еще я хотела найти мягкий ковер в спальню и красивые шторы. Вещи выбирали с Юлькой в недавно открывшемся торговом центре, думаю, мама нарочно попросила ее за мной присмотреть.

Ради беременной сестры я даже храбро заходила в лифты с рекламными баннерами, а потом озиралась вокруг в поисках знакомых ребятишек с воздушными шарами. Я не успела им сказать, чтобы Тимоху оставили в покое. Я вообще ничего не успела…

В первые выходные октября дядя Саша отвез меня в село Исетское повидаться с Рысюшкой. То есть памятник посмотреть, конечно. Я только душу растравила, сидела на кромке бордюра и пыталась пересказать, как хорошо идут мои дела.

– Емшан, емшан! Скучаю и жду. Передай Мирону, если получится.

Емшан – это название степной травы, а еще секретный пароль вызова товарища на подмогу, если верить древним преданиям.

Золотая рысь даже ухом не повела, а я спросила у местных, как пройти к парку, где на граните выбиты имена земляков, не пришедших с войны. И там сквозь слезы обещала:

– Не бойтесь замерзнуть, каждой весной огонь снова будет гореть в памятный день. Придут люди, принесут цветы, помолчат вместе с вами. Вспомнят.

Потом мы заехали в деревушку, где должна проживать баба Дора в расцвете лет. Наугад заехали, я ведь полное название населенного пункта не знала, только три буквы в середине слова – «лоб». К сожалению, поиски ни к чему не привели, из знакомых построек я вспомнила только здание клуба с библиотекой. Но сейчас в книжном зале висел портрет мужчины-президента. Загадочной Людмиле Полевой еще предстоит долгая политическая борьба.

Когда я начала бормотать про грядущий апокалипсис, дядя Саша уволок меня обратно к машине и пригрозил, что маме пожалуется.

– Дашка, кончай дурить! Родители извелись, говорят, что подменили тебя в командировке. Сходи к хорошему врачу, лекарства попей.

– Мы на море собираемся, дядь Саш. Вот загранпаспорта получим и махнем в Турцию или Тайланд.

Я лукавила, сама никак не могла город оставить, а билеты хотела родным купить, но мама наотрез отказалась ехать, Юльке скоро рожать. За последние дни сестрица притихла, не спорит со мной, не попрекает бешеными деньгами непонятно за какие заслуги, старается помочь.

Недавно предложила мне должность менеджера в компании супруга.

– Мы расширяемся, есть возможность взять дополнительного работника. Костя не против.

– Неожиданно. Неделю назад у вас были финансовые трудности, сомнительные бухгалтера не требовались.

– Ой, не начинай! Тебе была нужна передышка после судебных разборок. И вообще, мы с мамой решили, что тебе пора проявить самостоятельность, инициативу. Первое место ты тоже через знакомых нашла, тетя Света потом локти кусала, извинялась за директора – жулика.

– А что изменилось? Я ведь спрашивала тебя о работе сразу после увольнения.

– Ну, прости! Я хотела, чтобы помогла с малышом, Даш, ты лучшая сестра, – добрая, заботливая, ответственная.

– Лучшая бесплатная нянька, – сухо резюмировала я. – Понятно!

Юля растерянно заморгала и накуксилась.

– Мы с Костиком уже все обсудили, мы тебя официально устроим – стаж, отчисления в Пенсионный – как положено, можешь в офисе даже не появляться. Просто будь рядом, когда Ярик родиться, я не хочу опять маму напрягать.

– Вы хотите назвать сына Ярославом? – уточнила я.

– Сейчас популярны старинные имена. Мне и Демид нравится, и Тихон… но мы еще выбираем. Я хочу что-то оригинальное, чтобы не на каждом шагу встречалось.

– Мирон, – подсказала я и спряталась в ванной комнате, чтобы немного всплакнуть.

Наверно, осенняя погода так влияет на мое и без того шаткое настроение. По любому пустяку готова хандрить, смотрю банальные телешоу по вечерам, мучаюсь бессонницей и не могу выкинуть из головы мужчину, способного обращаться в волка. Сколько ему сейчас лет?

Может, он еще не родился, а я уже его люблю. Безнадежная затея. Просто знаю, что больше ни с кем не смогу испытать такой водоворот чувств – от неприязни до нежности, от возмущения до восхищения. Мне было с ним по-настоящему хорошо. Во всех смыслах. Как может в одном человеке уживаться основательность и авантюризм?

Он без зазрения совести украл меня из лагеря Демида и провозгласил себя борцом за свободу, равенство и справедливость. Грозил ремнем, не пустил смотреть бронированного ежа, ревновал с безобидному Тимохе… целовал в стоге сена. Где еще такого найти?

А вдруг забудет меня и женится на Ульяне? Она настырная, умеет своего добиваться любой ценой, обид не прощает. А вдруг Мирон ей откажет в очередной раз, и Ульяна устроит ему новую каверзу. Антип думает только о себе. Кругом подстава, и меня нет рядом. Бедный бунтарь.

От переживаний у меня усилился аппетит, но стало тошнить по утрам. Я купила в аптеке тест, и беременность подтвердилась. Первым делом сказала о своем состоянии Юльке, приготовилась выслушать в ответ порцию колкостей, а та неожиданно растрогалась и обещала во всем поддержать.

– Даш, я тебя умоляю, не делай глупостей! Плевать на мужиков, сами воспитаем, у нас папка еще ого-го и мама обрадуется. Не вздумай киснуть! Я тебе вагон детских вещей отдам, некоторые даже с этикетками, ну, ты же знаешь, я беру всегда много и про запас, а малявки растут быстрей. Кроватки, коляски, велосипед… Даш, ты слушаешь? И как раз пройдешь со мной курс начинающей мамы. О-ой… уже совсем скоро пройдешь…

В телефоне послышались стоны, а потом приглушенная ругань.

– Костя, вызывай скорую, ну, чего стоишь, поехали за наследником!

Узнав спустя сутки, что племянника назвали Платоном, я сперва обалдела, а потом настроилась принять самое живое участие в его воспитании, чтобы корректировать интерес к религии, спорту, биржевым ставкам и риэлтерскому бизнесу. И вообще как-то взбодрилась, накупила кучу полезной еды, записалась в поликлинику. Приготовилась смотреть только вперед.

А сегодня после обеда позвонил папа и напряженным голосом попросил приехать как можно скорей.

– С нами все хорошо, не волнуйся. Соскучились, хотим тебя повидать, посидеть за столом все вместе, как в добрые времена. Ты в последнее время отдалилась от нас, может, мы в чем виноваты.

– Пап, перестань…

– Надо поговорить, Даша. Еще сюрприз тебя ожидает. Надеюсь, приятный. Ждем!

После такого настойчивого приглашения-просьбы я собралась за пять минут и вызвала такси, на улице накрапывал дождик и очень похолодало. Пока поднималась по лестнице до квартиры родителей, раздумывала о причине странного тона отца. Вчера еще они с мамой весело обсуждали появление внука, перебирали семейные альбомы, гадали на кого будет похож, планировали подарки. Что там опять стряслось?

В прихожей пахнет пельменями, точнее горячим бульоном с лавровым листом и молотым перцем. Ух, налопаюсь сейчас! Но мама делает большие глаза и ведет в гостиную, а там с кресла поднимается Мирон. Высокий, серьезный, родной. Волосы закручены в узел на затылке, рукава голубого свитера закатаны по локти, джинсы темные или это у меня в глазах помутилось…

– Здравствуй, Даша!

– Привет.

Я больше ничего не могу говорить. Я делаю шаг навстречу и попадаю в плен сильных, надежных рук. Теперь стараюсь крепко зажмуриться, чтобы сдержать слезы, но они рвутся наружу и высыхают на теплых губах Мирона.

– Даша, не плачь, я ведь уже здесь. Ну, ты чего, правда… я тебя люблю. Никому не отдам.

– Кхм… кхм…

Папа грозно раскашлялся на диване, рядом мама заняла оборонительную позицию:

– Может, пора за стол? Обед стынет.

Наконец я справилась с эмоциями и виновато вздохнула, пока Мирон вытирал мои мокрые щеки ладонью.

– Выдумала тоже реветь. Нос и так красный. Замерзла? Кушать хочешь? Я мясо привез. Попросим маму нажарить. Под наливочку хорошо пойдет.

– Опять ежат-тину? – нервно спросила я, борясь с икотой.

Мирон не успел ответить, как папа резонно заметил, что спиртное мне нельзя употреблять по причине интересного положения, а потом громко добавил:

– Но остальным-то в обязательном порядке требуется по сто грамм, я так считаю.

В гостиной наступила тишина, за полминуты которой я окончательно успокоилась и встала плечо к плечу с Мироном лицом к родителям.

– Вы уже познакомились? Этот мужчина мне очень дорог.

– У нас будет ребенок, я правильно понял? – тихо спросил Мирон, бережно стискивая мои пальцы.

– Угу! – невнятно пробормотала я, опустив взгляд на мамины вязаные тапочки. Платошке она обещала крохотные пинетки связать – голубые с помпончиками.

– Такими темпами я скоро сестер обгоню по внукам, ядрен батон! – гаркнул вдруг отец. – Ну, чего застыли, как обмороженные, мать, собирай на стол. Будем отмечать!

На кухне было тесновато и стол решили накрыть в гостиной. Потом я сидела рядом с Мироном и хлопала глазами на внушительную гору пельменей. Вот и молотый перчик, вот и сметанка холодная – все, как я заказывала дней десять назад в параллельном мире. И главное, Мирон запросто беседует с моими родителями. Получается, я волшебница?

Или просто удачное совпадение.

– Даша, тебе бульончика принести или налить молока? – спрашивает мама.

– Спасибо, я сыта…

– Опять тошнит? Есть компот из кураги, в прошлый раз помогло.

– Ну что вы со мной, как с маленькой или больной? Я отлично себя чувствую! Не обращайте внимания.

На самом деле хотелось прилечь на диван и наблюдать за Мироном со стороны – как вдохновенно он уплетает пельмени, как выразительно двигает бровями, отвечая отцу и улыбаясь маме.

А вдруг Мирон пришел повидаться и снова исчезнет? Может, он уже через пять минут растворится в воздухе, и я потащусь одна в нарядную квартирку на шестом этаже. И там до полуночи буду жаловаться безмолвной сахарнице на свое унылое житье. Так ведь она не из компании бабы Доры, не сумеет поддержать диалог.

От такой кошмарной мысли я схватилась за колено Мирона, исполненная решимости следовать за ним хоть на Обскую губу в январский мороз и ветер. Но лучше бы, конечно, в пряничную избушку посреди соснового бора рядом с медовой рекой. И чтобы смолой пахло от июльской жары. И никаких комаров – ни мелких злыдней, ни человекоподобных чудиков.

– Даш, не капризничай, – строго говорит Мирон, легонько похлопав меня по ладони. – Маму надо слушать.

– Сам слушай и быстрее кушай, а потом поедем ко мне, – заявила я, но тут же опомнилась и виновато глянула на притихших родителей.

– Вы не обидитесь, если мы уйдем с Мироном? Простите, что встреча получилось наспех. У него работа серьезная, наверно, отпустили ненадолго, а так много надо обсудить вместе.

– Даш, я не тороплюсь, и ты посиди еще немного с нами или на кресло тебя провожу, как удобней?

«Раскомандовался опять!»

Я убрала руку с его бедра и насупилась. Словно не замечая моего отчуждения, Мирон обвел взглядом стол.

– Спасибо за угощение! Душой отогрелся в вашей семье и надеюсь, что всегда буду здесь желанным гостем. Дочку вашу люблю. Прошу Дашиной руки и сердца… уф… подскажите, если забыл порядок и очередность. Одним словом, берите в женихи и сыновья.

Он был такой трогательный и милый в этот момент, что все мое дурацкое недовольство тут же прошло. Я потянулась к Мирону, и тот осторожно перетащил меня с табуретки себе на колени, целомудренно коснулся губами виска и снова обратился к родителям.

– Обещаю всегда о ней заботиться и беречь.

Мама часто моргала, теребя полотенце, отец почесывал редеющую макушку, прищурившись на кувшинчик с наливкой. Приняли они Мирона, куда деваться… Дочка сама себе счастье выбрала. Хорош молодец – косая сажень в плечах, рост метр девяносто, глаза – студеные омуты. Внуки по всем приметам будут богатыри.

Отец только веско заметил:

– Не пропадайте как в прошлый раз. Звоните, предупреждайте. И никаких больше рискованных проектов, сколько бы не обещали деньжищ. Даше надо ребенка беречь. Возраст уже не юный, пора головой думать.

Мы еще немного пошептались на кухне с мамой, потом я доела соленые грибочки прямо из банки, попробовала компот и начала собираться домой.

– Мам, а как вы Мирона пустили? Что он вам сказал, чем расположил?

– Тебя искал. Назвался сослуживцем Демида. Мол, дело срочное, подавайте Дарью и все тут. Очень надо, «все равно узнаю». Мясо затащил в коридор, просил сделать сюрприз. «Даше понравится».

– Как бы не так! В смысле, ежатиной меня не соблазнишь.

Мама засмеялась, давая понять, что оценила шутку.

– За столом это он для тебя старался, а нам с отцом сразу выложил: «Приехал свататься, отдайте Дарью по-хорошему, иначе придется украсть и сменить фамилию». Отдайте… Разве вас удержишь, вы сами себе господа. Вам родители не указ.

– А папа как отреагировал?

– Сначала нахохлился, давай выяснять, кто такой и что есть за душой…

– Надо было сразу меня вызыва-а-ать, – простонала я, жалея родительские нервы.

– Мирон заверил, что намерения самые серьезные и будто вы уже обо всем договорились. Ты же на его деньги купила квартиру, мы так и поняли с отцом.

– Гм…

Я не знала, плакать или смеяться, но Мирон уже шумно прощался с новыми родственниками. Скоро мы уже стояли перед лифтом, слушали, как в окно лестничного пролета постукивает дождь.

– Хорошо бы вызвать такси, – задумчиво рассудила я.

– Зачем? У меня персональный транспорт под боком. Пошли, прокачу.

В стороне от подъезда под кронами желтых лип притаился знакомый пикап. Я улыбнулась ему, как старому другу.

– А ты надолго к нам?

– Как пожелаешь, Даша. Что там с квартирой? Демид со мной говорить отказался, Ульяна намекнула, что он тебе мешок денег вручил. Значит, не фальшивка.

– Банк принял. И я почти все потратила на себя. Только три сотни в детский дом перечислила и еще две на счет поискового движения пропавших людей. И совсем чуть-чуть в фонд поддержки бездомных животных. Мирон, я такая эгоистка… я купила дорогущие шторы – листочки, цветочки… Юлька одобрила, говорит, наконец проснулся вкус и гнездовой инстинкт. А я думала про тебя и вспоминала, как мы валялись на сене.

– Даш, не реви, пожалуйста. И так сыро кругом. Сладенькая, не плачь, я еще денег привез, купим все, что тебе надо. И, кстати, зря от мяса отказалась, телятина первый сорт. На отборной кукурузе росла. Тебе сейчас такое полезно.

– Меня от мяса тошнит. Фу, гадость! Я вообще не овощи и молоко перейду. Может быть, потом, когда ребенок родится. Или еще попозже… А пельмешки у нас вкусней ваших перемороженных козявок, признай честно.

– Признаю, признаю. Подсказывай, куда ехать.

В квартире мы сразу у порога начали целоваться и раздеваться. Осенние вечера долгие – успеем поговорить.