Пленница бунтаря

Глава 18. Ночные беседы

Парни натянули сетку между деревьями и начали играть в волейбол. Варвара к ним присоединилась, яростно лупила по мечу, топоча копытом, прогоняла остатки адреналина, пока мы с Мариной занимались ужином. Только у меня все из рук валилось, и младшая «коза» ворчала, желая выпроводить за дверь.

– Лучше отнеси кваса Мирону! Тесно на кухне вдвоем. Я привыкла стряпать сама. Варя у нас больше по огородной части и вся мужская работа на ней – вода, дрова и охота.

– Она ведь не с рождения такая? – осторожно спросила я.

– Нет, конечно! – откликнулась Марина. – У Варьки куча спортивных наград: волейбол, биатлон и легкая атлетика. Мы вместе на байдарках сплавлялись по Чусовой. Альпинизмом увлекались. Однажды в горах наткнулись на хижину из камней и глины. Рядом груда костей, а внутри чучела животных, точнее, головы одни выделаны, как колпаки. Медвежьи, кабаньи, волчьи… Я сразу решила, что тут шаманка живет. Сестре говорю, надо уходить, пока чего не вышло, а она всегда была смелая и не прочь пошутить. Примерила на себя козью харю…

– Ой!

– Вот тебе и «ой»! Мы, значит, дурачимся, а тут старуха заходит. Увидела нас, начала приседать и каркать, потом завизжала страшно и давай меня за волосы хватать. Варька долбанула ее по спине ступкой, старуха упала, а мы убежали. Козью шапку снять не получилось, будто приросла. Через месяц с ногой начались проблемы.

– Врачи развели руками… – подсказала я.

– Ну, естественно, – это же не их профиль. Нас чуть в особый диспансер не упекли на пару, хотели изучать как мутантов. Но тут началось глобальное переселение народов и камнепад. Мы скрылись в тайге, переживали пожары, гоняли замокишей или они нас – с переменным успехом, короче. Постепенно двигались на юго-восток мимо Темени, а старуха следом, как репей на жоп… ну, ты поняла. Коса моя ей понравилась. Потом лярва лысая начала в округе буянить. Мирон давно охотится за ней, а тут такая удача!

– Ну-ну… Я чуть без скальпа не осталась. И первый раз видела его в шкуре, – пожаловалась я.

– Да расслабься ты! Он хороший мужик, но к нему надо знать подходы.

– А с кем сейчас легко? – передразнила я. – К вашему Мирону и на кривой козе не подъедешь.

– Гкхм… кха… полегче насчет козы.

Я запоздало поняла, что последняя моя фраза прозвучала бестактно.

– Ой, прости, Марин! Прости, пожалуйста, это всего лишь поговорка. Из быта древних скоморохов.

– Проехали… на верблюде!

Грустно рассмеялись, понимая друг друга. Марина – моя ровесница, но казалась старше на целую жизнь. Сильнее и закаленней, опять же спортсменка, скалолазка и просто хороший человек. От сестры не отреклась в сложной жизненной ситуации. Я бы Юльку тоже не бросила, хоть она и любит ехидничать, я бы для нее все… Нет, нельзя родных вспоминать, иначе совсем раскисну.

– Ты чего приуныла, Даш? Иди уже, пообщайся с вожаком, не бойся, не покусает.

Марина энергично мешала тесто на капустный пирог, успевала заглянуть в печь и проверить, как варится кукуруза. Платон нашел на поле мой рюкзак с початками, вывалил на общий стол добычу. Везет ему, аппетит еще не пропал после увиденного кошмара.

Я вышла на крыльцо с кружкой кваса и чуть не расплескала его, налетев на Мирона. Наверно, тоже намеревался со мной поговорить. А как же – два дня не виделись.

– Куда торопишься?

– По твою душу, – буркнула я, досадуя на облитую футболку, ведь только что переменила одежду.

– Душа к телу прилагается, с него и начнем. Как считаешь?

В его ровном голосе слышались предвестники надвигающейся бури.

– Мирон, я все объясню. Просто Ульяна устроила представление…

– Да поставь ты свою бурдомагу, пойдем за дом, там тише.

– Это квас, а никакая не бурдомага! Марина передала, сказала – высший сорт. Освежает и очень бодрит после травмы.

– Ты всегда живешь по чужой указке? Что не поделили с Ульяной? Ты зачем в лодку полезла? Я хочу понять, ты трусиха или просто дуреха безмозглая? Еще Платошку взбаламутила, тому только дай повод покинуть заставу.

У меня губы задрожали от обвинений. Он удерживал меня в Лоби против моей воли, строил планы на личную жизнь с моим участием без моего согласия.

– Да ты вообще не имеешь права меня судить. Я… я хотела сама.

– Что сама?

Он нависал надо мной – большой и угрюмый, по щеке наискосок к подбородку надувался рубец от глубокой рваной царапины. Перевязанная рука согнута в локте и прижата к телу. Скорей бы ускоренная регенерация началась. Жаль его до горючей нежности, за меня же пострадал. Значит, придется искать правильный подход.

– Мирон, ты пойми, я хотела сама разобраться в вашем странном мире. Конечно, если бы Ульяна не устроила дикий спектакль, я бы и дальше сидела на твоем огороде, но тогда ведьма-шаманка все еще скрывалась бы в лесу и вязала косички. На траве и людях. Наверно, судьба меня привела. А еще я Рысюшку видела и в парке был старый человек…

– Знаешь, что я подумал, когда нашел твой платок на поле, а потом заметил женское тело в кукурузе?

Мирон схватил мое лицо свободной рукой и очень обидно помотал из стороны в сторону. Так хотелось палец ему прикусить, но не смогла приноровиться. Опять же спаситель, пусть лучше выпустит пар и порычит, если нельзя иначе.

– Я за пять лет несколько друзей схоронил. К этому невозможно привыкнуть. А тебя не хочу потерять, ясно? И не потеряю.

– Будешь держать на цепи и всячески доминировать? А правда, что после первого интима с тобой я превращусь в волчицу, как Ульяна? Меня уже просветили, скрывать нечего, так что не ври.

У него даже челюсть немного отвисла, и зрачки опасно расширились.

– Кто тебе ляпнул подобную хренотень? Какая еще волчица?

– Догадайся, если самый крутой, – прошептала я.

– Вычислить не сложно, меня другое пугает. Даш, ты всякой чепухе собираешься верить? Или как Платон, только покажи лазейку и драной козой через мост…

– Коз трогать не надо! Хозяйка обидится. Ты меня слышишь? Я не от тебя убегала, то есть не совсем от тебя… Может, действительно испугалась. Или дурацкая ревность.

– Как же я соскучился, Дашка. Обещал наказать за побег, так что сама виновата, не жалуйся.

Переход от ругани к поцелуям вышел ошеломительно резкий. Растерявшись от такого напора, я обхватила Мирона за шею и закрыла глаза. Потом почувствовала, что ноги отрываются от земли.

– Ты меня в конуру несешь? Ошейник уже намылил? – пыталась на совесть давить, а у самой в груди разливалось теплая нега, спускалась ниже, заставляла дышать сбивчиво-нетерпеливо.

– Конура на Лобной заставе осталась, а здесь только сено в стогах. Постарались сестренки к осени. Уфф, хорошо пахнет. Там и продолжим разговор. У нас вся ночь впереди. Ты же не против… Даш? Не надо меня бояться. Я буду совсем ручной. Зубы спрячу. Все как тебе нравится, цыпленок. Ты только скажи.

Не успела ответить, как за спиной раздался торжествующий вопль Варвары. Наверно, ее команда выиграла партию. Сейчас пойдут тыквенный супчик пробовать и капусткой хрустеть. Платон фальшиво споет какую-нибудь застольную песню. Доволен, что удрал от своих бородатых учеников. А я сегодня была на волосочек от гибели и до сих пор душа в пятках. Может, Мирон поможет ее найти…

Он бережно опустил меня на охапку сена, а сам улегся рядом – сильный, серьезный, но в то же время какой-то особенно ранимый. Может, так действовала на меня его перевязанная рука. Между нами все происходило стремительно, я опомниться не успела, как сухие стебли стали покалывать и щекотать голые ноги, а чуткие пальцы Мирона расстегнули застежки на груди.

Дождавшись, когда он отстранится, чтобы снять собственную одежду, я невнятно попросила:

– Подожди… Давай сначала обсудим, что дальше. Или торопишься получить награду за спасение? Я ведь уже никуда не денусь, я поняла, что одной не выжить. Буду с тобой.

– Торопиться некуда, но и отставать не хочу. Маленькая моя… сладенькая…

Когда он закончил целовать мой живот и переместился ниже пояса, я вскрикнула и схватила его за волосы, удачно попавшие под руку. Поскольку он этого жеста не понял, то пришлось громким шепотом возмутиться:

– Перестань! Я так не люблю. Я стесняюсь.

– Да у тебя просто привычки нет. Расслабься, Даш, тут ничего сложного.

– Ты обещал слушаться. Ну, я пока не могу… Миро-он!

– Ладно, в другой раз попробуем. Только не жмись.

Его деловой подход и практическая сметка меня растрогали и больше я уже ничему не противилась. Мы удобно расположились на боку, и сено приятно пружинило под нами. С каждым движением Мирона я будто заново рождалась, перенимая в себя его основательность и надежность.

Запоздало подумала, что первый раз занимаюсь любовью с мужчиной без каких – либо защитных средств, но этот факт ничуть не мешал. Напротив, я наслаждалась всей гаммой ощущений и полностью себя отпустила, словно последнюю ночь жила на земле.

«Никогда не пожалею, никогда не забуду…»

Потом наступил момент, когда мне захотелось с благодарностью выкрикнуть его имя, но я только раскрыла рот и простонала что-то невразумительное, а Мирон в ответ сдавленно засмеялся и пробормотал:

– Молодец! Я тоже сейчас… хорошо…

Каким-то чудом он угадывал все мои тончайшие желания – трогал там, где мне хотелось, поглаживал с нужной скоростью и степенью нажима. И потом не отодвинулся, а будто еще требовательнее прижал к своей влажной от пота груди.

Я плавилась, как свеча, растекаясь по сену и впитывая в себя его душный, теплый запах, с горчинкой полыни и медовыми нотками клевера. Завтра волосы не расчесать, вот возьму и обрежу. Нет, пусть сам выбирает из них траву, если на сено привел.

Я повернулась к Мирону, думая, что пришла уже пора поговорить, но он закрыл мне рот поцелуем и снова навалился, заставляя глубже утонуть в стоге.

Отплевываясь в темноте, я пыталась выбраться, держась за его талию, и все время куда-то не туда попадала руками, отчего растерянно спросила:

– А ты разве не все? Как твое плечо – не болит?

– Пройдет до утра, – усмехнулся он. – Ты устала или проголодалась?

– Я бы передохнула немножко. Сам же сказал – привычки нет.

– Это поправимо. Давай еще разок, сидя, или ложись на меня.

Он сбивал с толку своей прямотой и железной выносливостью, я снова загорелась и даже проявила инициативу, а в конце стало совсем легко и смешно.

Мирон взялся проверять, не отрос ли у меня волчий хвост и как дело обстоит с клыками. Он всю меня облизал и истискал, но ближе к полуночи я, правда, немножко устала и задремала, устроившись на сгибе его локтя.

– Прикрой меня курткой, ладно? Вдруг кузнечик за попу укусит.

– Спи спокойно, буду твою попу охранять.

– Ммм… спасибо, ты сегодня нереально добрый. Мне надо тебе много сказать, – утром, наверно.

– Ага! Я не прочь услышать, зачем тебе в город понадобилось?

– Я должна найти секретное место в Темени, где все желания исполняются по максимуму.

– И что бы ты загадала? Попасть в свое время?

Немного помолчав, я принялась рассуждать:

– Лимит желаний не ограничен? Тогда для начала, чтобы здесь наладилась нормальная жизнь. Пусть люди вернутся.

– Зачем? – тихо спросил он. – Чтобы нас засунуть в какое-нибудь гетто?

– Вы же не монстры, не преступники. Надо только обсудить детали и прийти к взаимовыгодному соглашению.

– Эти места бросили, считая отравленными, заодно отказались от нас, отгородились искусственными горными грядами, нарастили Уральскую цепь. Теперь в аномальную зону Сибирики лезут только рисковые придурки вроде Демида. И мечта у них одна – деньги и та свобода, что они гарантируют.

– А ты чего хочешь на долгую перспективу?

Он без запинки отвечал, будто давно готовился к такому вопросу:

– Статус отдельного государства со своими законами.

– И чтобы весь мир признал? – уточнила я.

– Хотя бы свои…

Показалось, он готов выругаться и мне стало жутковато.

– Ты раньше не грубил. Давай-ка потише… Мирон, а кто была та девушка в кукурузе? Ты ее знал?

– Нет, но сначала подумал на тебя. С фермы, наверно, там постоянно кто-нибудь прячется. За всеми не уследишь.

– Прости. Я чуть не рехнулась на поле, я поверить не могла, что все это взаправду происходит со мной. А на ферму завтра заглянем?

– Мои ребята там ночуют, проверят.

– Ты имеешь в виду волков? Я не хочу вносить раскол в ваши ряды, но Ульяна неадекватная. Она считает, ты ей принадлежишь. Она может тебя подставить. Брр… стало прохладнее. Можно я футболку надеть. Конечно, если найду. Здесь вообще звезды светят? Туман кругом… Мирон, а старуха с косами не оживет? Я шучу, я с тобой ничего не боюсь.

– Как про Ульяну заговорила, так сразу от меня отползла. Даш, я только на себя полагаюсь и верных парней. Мы друг друга слышим на расстоянии. С недавнего времени и у Платона стало получаться.

– А Ульяна?

– Мнит себя одинокой волчицей. Брату нервы треплет.

– У нее была психологическая травма. Демид с ней отвратительно обошелся!

– Гм… Там не все просто.

– Расскажи.

Мирон протянул мне футболку и даже помог белье натянуть, будто каждый день тренировался обращаться с женскими трусиками. У него абсолютно нет комплексов по поводу людской наготы. Сам растянулся на сене, закинув руки за голову. Очевидно, рана уже не вызывала проблем.

– Ты в курсе, что Демид встречался с Ульяной до катастрофы? Они жили вместе какое-то время.

– Шу-утишь?!

– Демиду на год предложили стажировку в иностранной компании, Ульяна хотела свадьбу и уехать с ним в качестве жены. Он отказал. Он эгоист по большому счету. Сама не заметила?

– Сколько же у вас скелетов в каждом стогу!

– У меня всего один и хребет крепкий, – Мирон с хрустом изогнулся в пояснице, пытаясь поймать меня за руку, но я улизнула.

– Она стала волчицей после секса с тобой? Я должна знать.

– Любите вы – женщины страшные сказки с оттенком эротики. Заводит, правда? Ну, чего вырываешься, ведь заводит… может, мне еще порычать, а?

– Давай навсегда закроем эту тему. Ты тоже крутил роман с Ульяной? Причина любая, хотя бы ради развлечения.

– Интересный расклад. Хорошо ты подметила, мы ведь иногда ради развлечения пьем и едим, фильмы смотрим и музыку слушаем, так отчего бы не… (ругательство) от скуки. Да, один раз она меня подловила. Но с тобой все иначе. Даш, ты куда?

Я выскочила из травяного гнезда и при свете тусклого лунного пятна начала отряхиваться. Мирог тяжело вздохнул и осуждающе пробурчал:

– Вот вы какие – девчонки! Сама же меня втравила в разговор, заставила сознаться, а теперь слезы, сопли… Ну, один раз я ее пожалел по-быстрому, после новой встречи с Демидом она грозилась таблетки выпить, на байке разбиться, вены вскрыть… я уже и не помню. Антипу от досады сказала про изнасилование толпой, выставила бывшего жениха последним ублюдком.

Может, так и есть, я не спорю, но вряд ли он ее к чему-то принуждал. Ребята потом выслеживали Демида, были злые, как черти, хотели за Ульяну отомстить. А я просто хочу, чтобы он отсюда ушел. Если для этого надо выслать его в цинковом ящике по кускам – я не против.

– А ты кровожадный, оказывается!

– Иначе тут не получится. Так, теперь про нас с тобой. Дашка, я тебя полюбил. Мне больше никого не надо. Зацепило по-взрослому. Хватит дуться, пойдем дальше спать.

– Все вы мальчишки такие… Грубо и просто.

– А зачем усложнять? Всегда есть кому подгадить со стороны – то начальство, то природа. Пока силы есть – надо самому брать от жизни подарки. Дикий мир – волчьи правила.

– Значит, вот какой мир ты собираешься строить на Сибирской равнине? Сказочную анархию по законам тайги…

– Шесть лет назад от здешней тайги почти ничего не осталось – вырубка и пожары под корень лес извели. Нашу службу сократили, финансирование уменьшили, оборудование – старье. Чтобы не подохнуть, мне пришлось когти отрастить и собрать стаю. Выбора не было, Даш. И меня все устраивало. Я даже подругу себе не искал, я без этой возни на травке долго могу обходиться. А тебя послушал, увидел, почуял – устоять не смог. Не захотел отказываться от счастья, даже такого ершистого. Что-то началось между нами еще у замокишей на болоте, помнишь?

– Да-да, конечно. Когда щупал меня для фотоснимка Демиду – искры по немытым кудрям бегали.

Он различил в моем голосе иронию, виновато опустил голову.

– Испугал тебя тогда? Но ты храбро держалась, дерзила и вредничала. Прости, Даш.

Не стала продолжать диалог, все равно не смогу объяснить ураган сложных эмоций и противоречивых чувств.

Я на ощупь выбирала из растрепанных волос соломинки, и с тоской вспоминала баню в затерянной деревушке с говорящими тазиками, которые наизусть цитируют Шекспира и прочих мировых классиков.

Одну фразу эмалированного «философа», например, я долго повторяла про себя, так она мне запала в душу. Байрон, кажется.

– Любовь находит путь там, где даже волки бояться охотиться.

А мне что делать с такой внезапной любовью… И лестно и грустно. Тем более, Мирон не требует от меня никаких признаний и обещаний. Он по своему обыкновению лишь озвучил собственные желанья и планы: строить Сибирскую республику и спать со мной в свободное время.

– Я к Марине в домик пойду, ладно?

– Штаны найду и провожу. Может, вместе поищем? Даш, мне помощь нужна. Ой, что-то рука ноет…

Я не очень поверила и даже немного предвкушала последствия. В итоге волосы мои опять были забиты трухой, а губы ныли от поцелуев.

Уже глубокой ночью Мирон привел меня к порогу козьей избушки, а сам остался на поляне у костра. Там Варвара сидела с Антипом, левая нога у нее почему-то была замотана тряпками. Тимоха подкладывал ветки в огонь. Я хотела с ним поздороваться, но Марина уже затащила внутрь, радостная, бессонная, с припухшим зареванным лицом.

– Дашка, у нас получилось! Когда старухин пепел закопали в канаве, у Вари копыто исчезло. Значит, скоро вернется и нормальная голова. А ты как сама? Чего трясешься? Мирон обидел? Сейчас я с ним поговорю.

– Нет, я просто устала и, кажется, натворила дел. Марин, у тебя есть средство против незапланированной беременности? Мы там с Мироном…

– Ну, понятно. Если он заставил, я ему устрою.

– Да нет… То есть – нет.

– Сама улеглась? А чему удивляться, я очень хорошо представляю, как зыркнет глазищами, крышу срывает напрочь.

– И у тебя тоже? – я бухнулась на лежанку так, что пружины жалобно взвизгнули, а Марина расхохоталась, накрывая меня пледом.

– Не ревнуй, я встречаюсь с таким же бешеным, но у меня-то разряд по лыжам, на долгих дистанциях закалки хватает.

– Везет тебе, Марин, – промямлила я, не в силах одолеть сон.

– Вопрос регулярной практики. Главное – верить в себя и не комплексовать. Сейчас Варька поправится, ух, какая начнется жизнь. Антипа жениться заставлю, а чего он тут трется полгода…

Она еще долго копошилась на кухне, легонько звякая посудой, а я перебирала в головке цепочку последних событий и уже спокойно воспринимала вероятность будущего материнства.

Если останусь здесь навсегда, местные не бросят, помогут с малышом, из Мирона, конечно, получится строгий отец, но как-нибудь справимся. У бабы Доры будет новый внучок или внученька, подрастет – пойдет огурчики поливать, ягоды собирать, Желтый Таз и Веник присмотрят, с Рысюшкой познакомлю.

В полусне показалось, будто половицы скрипят, а потом кто-то поправил одеяло и мягко провел ладонью по волосам.

– Спи, счастье мое! Я всегда рядом.