Планета-тюрьма варваров

— Что случилось с тобой? Как тебе удалось забраться так далеко от своего родного мира? — спрашиваю я, желая узнать о ней побольше. Я хочу знать все. Она очаровывает меня, от темного взмаха ее ресниц до розовых сосков, которые напрягаются, когда я прикасаюсь к ней. Я снова глажу их, и у нее перехватывает дыхание.

— Это долгая история.

— Разве я выгляжу так, будто собираюсь куда — то идти?

— Д умаю, что нет. — Она слегка улыбается мне, и я очарован ее видом. Пока я глажу ее нежную кожу, она рассказывает мне свою историю — о работорговцах, которые забрали ее из дома и продали в качестве игрушки тритарианским дипломатам. О том, как она убила одного из них, а остальные умерли в унисон. Это то, что я уже слышал раньше. Вот почему из тритарианцев получаются ужасные наемники и замечательные задания на убийство. В три раза больше целей. Она рассказывает мне о том, как ее перевели в тюрьму, и о неестественном интересе Ноку к ней. Говоря о нем, она придвигается ближе ко мне, и я чувствую, как во мне поднимается волна защиты.

Никто никогда больше не причинит ей вреда.

— Теперь ты со мной, Хлоя, — успокаиваю я ее. — Ты в безопасности.

— Я не знаю, почувствую ли я когда — нибудь снова себя в безопасности, — шепчет она. — А как насчет тебя? Какова твоя история?

Я размышляю, что ей сказать. Правда обо мне может напугать ее. Я мужчина, у которого на руках много крови. Я прожил тяжелую жизнь и сделал трудный выбор. Я не хочу пугать ее — или, что еще хуже, заставлять ее ненавидеть меня, — но я должен быть честен с Хлоей. Она должна полностью доверять мне, если мы хотим сбежать из этого места вместе.

— Тебе это не понравится.

— Мне все это не нравится, — признается она. — Что может быть хуже?

— Что ж, — медленно произношу я, не торопясь подбирать подходящие слова на ее странном языке. — Я очень долго был солдатом, пока война не закончилась и меня не демобилизовали. Работы не было, поэтому я стал наемником на различных космических станциях. Эти задания становились… мрачнее, более смертоносными. Это было незадолго до того, как я стал убивать ради денег.