Пламя разгорается

Глава четвертая

— Прежде всего, скажите — кто вы? — спросила Марна. Йарика и Рурк сопроводили Трэша ЭнЛиама в комнату с остатками экспозиции посвященной Второй мировой войне. Их ожидали, держа на прицеле оставшуюся на улице пятерку. Кларк ругался без умолку. Он не мог взять в толк: как и, главное, зачем приглашать в крепость врага?! Последнему идиоту ясно — это ловушка, призванная усыпить бдительность или провести диверсию. Шивера хоть и поддерживала его, но на своем мнении не настаивала, впрочем, как и всегда. Мария обняла Стефана и широко раскрытыми глазами смотрела на вошедшего в комнату инквизитора. Сейчас он хоть и походил на обычного мирянина, но девушка знала — избранец Божий не бывает бывшим. Эти, святые при жизни, люди уходят на покой только по одной причине, у них нет выходных, нет праздничных дней. Они живут молитвами и службой на благо Нового Иерусалима. Они — карающий меч возмездия. И вот этот меч совсем близко, готов опуститься на нее и Стефана. Да, они виноваты. Очень виноваты! Мария закусила губу. Покорно подставить шею она не могла. Теперь не могла. Даже в деревне все ее существо противилось против наказания, пусть и справедливого. Что же будет с ней? Что будет со Стефаном? Сколько придется молиться, чтобы вымолить себе прощение? Да и возможно ли это после всего случившегося? " Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы", — пришла в голову одна из многочисленных цитат, на которые был так щедр преподобный Антоний.

— Я агент Феникса, — голос инквизитора вырвал ее из самоуничижительных мыслей.

— В этих землях, в таком виде и компании?

— Именно в этих землях, этом виде и с такой компанией. Вы позволите рассказать?

— Слушаем, земляк… — ухмыльнувшись, сказал Кэр. — Надеюсь, твоя компания не решит воспользоваться ситуацией и преподнести нам неприятный сюрприз?

— Не преподнесет, земляк, — в тон ему ответил Трэш. — Вы, должно быть, в курсе, что Феникс является оплотом научной и технической мысли. Расположенный в скале, он и его обитатели хорошо пережили катаклизм. В свое время, когда стало ясно, что войны не избежать, в Феникс свозили лучших специалистов по различным областям знаний, лучшее оборудование. Город способен автономно функционировать на протяжении порядка ста лет, а, может быть, и дольше.

— Прошу прощения, — перебил его Кэр. — Это все очень интересно, но никак не объясняет твоих слов.

— Немного терпения, мой друг. Так вот, Феникс планировался как оазис просвещения и цивилизации в послевоенном мире. Чем он, собственно, и стал. Но мир не хочет принимать знания. Думаю, вы и сами в курсе. Взять хотя бы эту псевдо обетованную землю с ее главой. Неоправданная жестокость, дикость, откат к средним векам людей. И они боятся нас, называют еретиками, всячески пытаются бороться.

— Поэтому рассказывают историю о разграблении Феникса и бандах на его руинах?

— В точку! Феникс стоит. Но им мало слухов. Они уничтожают всех инакомыслящих. Вот тут на сцену выходим мы.

— Вас много? — спросила Йарика.

— Не очень… — пожал плечами Трэш. — Сейчас это не важно. Нам удалось внедриться в их организацию. Для этого потребовался ни один год, но оно того стоило. Мы не инквизиторы. Мы надеваем их личины, зачастую действуем с ними бок о бок, живем их жизнью, но все ради одного — находить таких, как вы.

— Как благородно, — шивера поморщилась, сплюнула на пол.

— А зачем нас искать? — спросила Марна.

— Зря смеетесь. Агрессивная среда, постоянные стычки с бандами и инквизиторами не способствует увеличению нашей численности. Феникс преследует две задачи. Не скрою, не без собственной выгоды. Первая: все же стать тем самым оазисом. Но для этого нужны ресурсы, как технические, так и человеческие. Отсюда вторая задача и с ней выгода: перевербовка населения Земли Обетованной, а так же предотвращение уничтожения лояльно настроенных к Фениксу, свободно перемещающихся групп.

— Ишь сказанул, чтоб я сдох! — хохотнул Гракх. — Сам понял, что сказал, красавчик?

— Разумеется. Я знаю — вы направляетесь в Феникс.

— Откуда информация? — спросил Кэр.

— Все мобильные группы инквизиторов имеют радиосвязь. Мы тоже. В деревне вы наговорили лишнего, о вас сообщили в центр. Дальше, думаю, сами догадаетесь.

— Ты много сказал, но вопросов осталось еще больше, — немного подумав, сказал Кэр. — Но один главный: что вы хотите от нас?

— Всего лишь предложение. Мы знаем, где находится Феникс, знаем кратчайшую к нему дорогу, обладаем некоторым опытом перемещения по этим землям. Вы же в курсе, что без ключа вас в город не пустят. Опять же — мы ваш билет.

— Откуда такое рвение? — подал голос Кларк. — Откуда нам знать, что вы не заведете нас в дыру, по сравнению с которой трах с геерами покажется наслаждением?! Трэш еле заметно улыбнулся.

— Вам придется нам поверить, вот и все.

— Хорошо, допустим мы согласились, — сказала Марна. — Что нас ждет в Фениксе?

— Процедура приема новичков стандартна. Сначала карантин, потом собеседование, которое окончательно выявляет вашу лояльность и позволяет определить наиболее подходящий для вас род деятельности. Среди вас есть шивера и вурст — ценные бойцы. Сейчас в таких большая нехватка. Нас беспокоит северное направление. Генк — довольно крупный город, — может быть слышали? До нас доходят слухи о появлении грайверов. Знаете, такие человекоподобные твари, которые промышляют мертвечиной. Информации крайне мало. Достоверно известно лишь, что несколько десятков этих созданий активно орудуют вблизи Генка. Мы посылали экспедицию…

— Несколько десятков?! — Кларк от возмущения даже отвернулся от окна. — Да их там сотни! Понимаешь?! Сотни прожорливых… — он запнулся, подбирая слово, — прожорливых… они чуть заживо меня не сожрали! А ты говоришь несколько десятков?! Да от вашей экспедиции…

— Кларк, заткнись! — рявкнула Марна.

— Прошу прощения, что задел вас за живое, — лицо Трэша стало виноватым. — Я не знал. В любом случае, Феникс большой и люди требуются в различных областях. Никто не останется без крова и пищи. Но все зависит от вас — вашего желания работать и быть полезными.

— Нас недавно примерно так же уже приглашали, — усмехнулся Кэр. — Добродушный такой мужичок. Глаза ясные, говорил складно. А потом вот ту парочку живьем в гроб укладывать начал, — он указал на Марию и Стефана.

— Бедняга Михаил, — ухмыльнулся Трэш. — Помню, помню. Вы ему мозги выжгли и преподобному. Очень неплохо. Не буду спрашивать — кто инициатор, но сделанное одобряю. Грубовато только.

— Нужно нам было одобрение! — фыркнул Кларк. Трэш пристально посмотрел ему в спину. Кларк вскинулся, словно его ударили, обернулся. Затравленным взглядом скользнул по гостю, потом вздрогнул всем телом.

— Что вылупился?! — зло бросил он.

— Кларк, наблюдай в окно, — спокойно сказал Кэр.

— Что насчет гарантий? — спросила Марна.

— Повторю еще раз: вам придется мне поверить, — развел руками Трэш. — В качестве акта доброй воли я готов показать вам карту. Интересует?

— Конечно… — не проявляя особых эмоций, сказал Кэр и подошел ближе. Трэш раскрыл один подсумок, вытащил из него вчетверо сложенный лист, разложил его на полу.

— Мы сейчас здесь, — он указал на точку на карте.

— Клерво, — прочитал Кэр.

— Именно. Мы находимся на территории Люксембурга. По сути — плевок на карте старой Европы. Формально он не принадлежит Новому Иерусалиму, но инквизиторы, как правило, преследуют особенно насоливших им грешников, не обращая внимания на расстояние. Они вполне могут себе это позволить. Кроме удовлетворения чисто фанатичных потребностей — это еще и хороший пример для паствы. Их боятся. Даже сейчас, находясь под вашей защитой, вон та девчонка готова провалиться сквозь землю, лишь бы не маячить у меня перед глазами, — Трэш кивком указал на Марию. Лицо девушки, и без того испуганное, побелело.

— Признайся, тебе это нравится, красавчик, — мурлыкнула Йарика. — Нравится ощущать себя хозяином положения.

— Не делай из меня палача, шивера, — холодно ответил Трэш. — Страх иногда весьма полезен, не скрою. Но удовольствие… Нет. Я всего лишь делаю работу, но стараюсь делать ее хорошо. Шивера хотела что-то сказать, но Кэр перебил ее:

— Не отвлекаемся.

— Мы сейчас находимся на территории бывшего Люксембурга, — сказал Трэш. — Карликовое государство. Никаких стратегически важных объектов или припасов. Потому Иерусалим и не тянет сюда свои руки. Половину пути надо двигаться почти строго на юг, — он провел пальцем по сети дорог и от руки нанесенных значков. — В этих местах и потом к востоку много следов солнечной чумы. Почти все крупные города в той или иной степени попали под ее действие.

— А что в стратегически пустых землях делать чистильщикам? — удивился Кэр.

— Встретишь — спроси, — ухмыльнулся Трэш. — Я не знаю. Слышал, что незадолго до войны в этих местах активно развивались центры, где бы могли отдыхать ценные кадры. Ну, знаешь, ученые, руководители средней руки… В общем, полезные обществу сотрудники. Места здесь живописные, успокаивают нервы. Йарика фыркнула.

— Возможно, чистильщики убирали как раз их, — не обращая на шиверу внимания, продолжал Трэш. — Но здесь проблем возникнуть не должно. Места по большей части равнинные, для вас вполне проходимые. Сложнее будет ближе к Швейцарии, — палец скользнул ниже и правее. — Горная страна. Большинство дорог разрушено. По тем местами били целенаправленно. Били жестко. Потому основная головная боль будет именно там.

— Чем били? — спросила Марна. — Что там? Выжженная земля?

— Места все же пытались сохранить. Хотя бы частично. Потому совсем уж серьезные средства поражения не использовали, — ухмыльнулся Трэш. — Сами увидите, если доберетесь. Пепелища нет, но и с дорогами плохо. Феникс расположен вот здесь, — палец указал на обведенную красным точку.

— Люцерн… — задумчиво прочитал Кэр. — Подожди, какой Люцерн? Марна, ты должна помнить. Про Люцерн что-то говорилось?

— Нет, — пожала плечами женщина. — Искать Феникс возле Зонненберга.

— Ничего не путаешь, друг? — Кэр пристально смотрел на Трэша, но тот легко выдержал взгляд.

— Боюсь, с такими сведениями, как у вас, Феникс успеет сдохнуть, пока вы его найдете. Зонненберг — это автомобильный туннель, но по совместительству одно из самых больших бомбоубежищ довоенной Европы. Его успели расширить и переоборудовать. Находится внутри горы. В свое время страна вообще была помешана на идее всеобщего спасения на случай глобальной войны. Сначала с соседями, потом с террористами, а потом с нами, — Трэш широко улыбнулся.

— Все же не зря готовились, — сказал Кэр. Он все еще был очень задумчив, переваривая услышанное.

— Не зря, — согласился Трэш. — Только мало что уцелело от всех этих приготовлений. Под землей можно скрыться от пуль, взрывов, радиации… но есть средства и посильнее…

— Но Феникс же остался, — сказала Марна.

— Да, ему повезло. Но там к защите подошли с головой, учли новые факторы…

— Полагаю, нам надо подумать, — проговорил Кэр.

— Не затягивайте с ответом. Если нет, так и скажите. Мы ждем час, потом уезжаем. Трэш аккуратно сложил карту, убрал ее обратно в подсумок и, не говоря больше ни слова, вышел.

— Дез, можешь что-то сказать о нем? — спросила Марна, когда Трэш вернулся к ожидающей его пятерке.

— Пару раз мне показалось, что он что-то недоговаривает. Не врет — именно недоговаривает.

— Еще бы, чтоб я сдох! — хмыкнул Гракх. — Столько информации сразу. Я, конечно, не доверяю всяким там эрсати… но этот говорит дело. Без него мы ничего не найдем.

— Убить, отнять карту, — равнодушно сказала Йарика. — Их всего шестеро. Зачем нам еще один самовлюбленный до потери пульса тип?

— Я хоть сейчас сниму его, — пристально смотря в оптический прицел, сказал Кларк.

— Головы себе снимите, — огрызнулся Кэр. Раздражение вспыхнуло в нем красочным фейерверком. Только от красок рябило в глазах, мысли путались. Слишком многое оставалось непонятным, слишком многие вопросы требовали ответов, слишком мало на их получение отпущено времени. Зуд, ненадолго отступивший, снова вцепился в кожу, норовя превратить ее в одну большую, кровоточащую рану.

Тягач с трудом поднимался в гору. Двигатель работал на почти максимально низких оборотах, но даже это не способствовало увеличению скорости движения. Колеса выбрасывали в воздух крупные комья глины, оставляли за собой глубокие, извилистые борозды. Сидящий в кабине Гракх то и дело выглядывал в открытое окно, ругался, цедя сквозь зубы проклятия. Впереди, в нескольких метрах от машины, виднелась ровная площадка с остатками асфальтового покрытия. Зарккан то и дело посматривал на нее, но та словно находилась в другом измерении и ни в какую не желала приближаться.

По обе стороны от тягача шли Кларк и Рурк. Их помощь пока не требовалась, хотя вурст время от времени и пытался подтолкнуть почти остановившуюся машину. Но стоило зарккану это заметить, как поток брани становился громче и гуще. Наконец передние колеса чуть заметно приподнялись, Гракх сильнее нажал на педаль газа, и тягач с оглушительным ревом выскочил на казавшуюся недосягаемой площадку. Зарккан ударил по тормозам. Длинные волосы слиплись слипшимися патлами, с бороды стекали капли пота.

— Чтоб я сдох! — просипел он, потом поставил тягач на ручник, заглушил двигатель. Спустя несколько секунд тишину небольшого городка нарушил двойной протяжный гудок. Гракх вывалился из кабины, отошел в сторону и уселся на траву. Кларк с недовольным видом нарочито демонстративно начал отряхиваться от попавшей в него глины. Рурк уставился в сторону подножия горы. Вскоре оттуда послышались новые звуки. Мотоциклов было семь. Они двигались куда проворнее неповоротливого тягача. Рассредоточившимся по обочинам развороченной дороги, им удалось избежать основной грязи.

— Ну, как ощущения?! — спросил Трэш ЭнЛиам, обращаясь к водителю соседнего мотоцикла.

— Еще не понял, — отозвался Кэр, любовно поглаживая хромированный руль. — Машина мощная, к ней приноровиться надо.

— Кто же мешает? Дорога длинная. Бросить всегда успеешь, если совсем не понравится.

— Надо подумать… Гракх, давай отмашку! Зарккан недовольно ворча добрался до кабины и снова дважды нажал на клаксон. Кэр установил свой мотоцикл на подножку и быстрым шагом направился обратно под гору.

— Как ты? — спросил Кэр, поддерживая Дезире под руку. Остальные пешие члены общины ушли вперед, но эрсати и не торопился за ними. Он сам собирался дальнейший путь, по крайней мере часть его, проделать на мотоцикле, а потому хотел прежде поговорить с Дезире.

— Нормально, — ответила девушка. — Что ты решил?

— Поеду с ними.

— Выдержишь темп? Кэр криво ухмыльнулся, хотел что-то съязвить, но передумал.

— Надо же за ними присматривать. Ты мне вот что скажи: что-нибудь подозрительное почувствовала?

— Нет. Даже странно. Когда мы хоронили своих, со стороны этого Трэша нечто вроде сопереживания шло. Понятно, не сильное, но все же. Остальные глухи, словно вообще не испытывают эмоций. Хотя… — девушка помедлила, — будь я сильнее… Могу просто не уловить нужное.

— Не переживай, сейчас даже такие мелочи важны. Я вчера весь день за ними наблюдал, пока переправляли мотоциклы на этот берег и ремонтировали мост у замка. Люди как люди. Разве что в масках. Работали не хуже любого из нас. Вот только… молчат все время. Один Трэш у них и командует, и переговоры с нами ведет. Даже непонятно: общаются ли между собой?

— Я тут не помощник, — Дезире пожала плечами. — Попробуй разговорить кого-нибудь из них. Того же Трэша. На отвлеченную тему. И хорошо бы, между прочим, задать пару каверзных вопросов. Только говорите недалеко от меня. Постараюсь уловить его реакцию.

— Думаешь, если отвлечь его разговором, а потом ошарашить вопросом в лоб, он может выдать себя?

— Если нет, значит, либо он искренен в своих словах, либо я слишком слаба, чтобы его понять.

— Договорились, — Кэр замедлил и без того тихий шаг. До ожидающего тягача оставалось всего несколько метров. — Будь осторожна. Ему уже начало казаться, что она ничего не ответит.

— Ты тоже…

После того как к общине присоединился Трэш ЭнЛиам, скорость передвижения тягача значительно возросла. Мало того что исчезла опасность заехать в непреодолимый завал или вовсе сбиться с пути, так сама дорога стала более свободной. Мощные, тяжелые "круизеры" быстро отрывались от ползущего тягача и устремлялись вперед. Обычно их было пять, двое продолжали сопровождать транспорт с общиной. Это позволило заранее разбирать несложные завалы. Кэр всегда входил в состав авангардной пятерки. Марна выступала категорически против такого безрассудства, но эрсати не пожелал ее слушать. Сидя на рвущейся на волю мощи, он чувствовал себя куда комфортнее, чем в четырех стенах жилого отсека. К тому же мог присматривать за действиями мнимых инквизиторов.

Дорогу выбрали так, чтобы обойти Люксембург стороной. По словам Трэша, столица небольшого государства подверглась атаке чистильщиков и до сих пор не оправилась от наведенного ими проклятия. Потому двигались через Дикирх, где на глаза попался перевернутый танк-памятник, а также несколько брошенных и порядком разбитых БМП. Точную модель и страну изготовителя определить не удалось, но машины однозначно являлись амфибиями. Их присутствие здесь, вдалеке от сколько-нибудь серьезных водоемов и, тем более, стратегически важных объектов, казалось странным. Судя по всему, расчет попал в засаду и был расстрелян почти в упор: кругом виднелись воронки от взрывов, а также останки человеческих тел. Члены экипажей и десантных групп пытались спастись, но их накрыли почти сразу. Мало кто сумел отбежать даже на несколько шагов.

— Груда искореженного металла и искалеченных тел, — зло проговорил Кларк, глядя на следы некогда разыгравшейся трагедии. — Жаль не все тогда сдохли. Не мучились бы сейчас… — он неприязненно посмотрел на Марию, склонившуюся над очнувшимся, но все еще обессиленным Стефаном.

У Люксембурга свернули на окружную дорогу. Город действительно предстал серым, пыльным призраком прошлого, от одного вида которого к горлу подступал скребущий ком. Одно дело, когда солнечная чума поражала небольшие городки, и совсем другое — крупный, столичный центр. Несмотря на погожий день, среди полуразрушенных домов вились какие-то тени, воздух дрожал и переливался от почти непроглядно-черного до бледно-серого. Ветер поднимал и разносил в стороны нечто похожее на пепел: мертвые снежинки — отголоски страшной войны.

— Матерь Божия! — прошептала Марна. — Сколько же здесь погибло? Тягач двигался, с максимально возможной скоростью огибая город-призрак. Благо дорога позволяла. Асфальтовое покрытие лишь потрескалось, но не разрушилось, словно проклятие нарочно сохранило его. Эдакая смертоносная петля, медленно выдавливающая последние крохи жизни из старинного города. Редкие шпили и руины крепостной стены соседствовали с остовами многоэтажных зданий. И на всем этом лежала печать смерти, печать довлеющей на рассудок безысходности. Вскоре пошел дождь. Начавшийся как легкая изморось, вскоре он перерос в ливень. Видимость упала до нескольких метров. Пришлось остановиться. Теперь людям, имеющим над головой крышу и тепло внутри отсека, непогода не казалась столь неприятным явлением.

— Давайте сюда! Переждем в тепле! Сегодня и без того много проехали! — крикнул Кэр, держа входную дверь открытой. Сам он успел порядком промокнуть.

— Как ты думаешь, где пережидают дождь инквизиторы? — услышал он в ответ спокойный голос Трэша. Его мотоцикл замер как раз напротив Кэра. Сквозь шелест тугих струй слова звучали приглушенно.

— Где?

— А прямо в дороге. Там, где застала стихия. Не переживайте за нас, мы будем снаружи.

— Что?! — глаза Кэра полезли на лоб. — Под таким ливнем?!

— Чтобы проникнуть в ряды инквизиции, мало большого желания. Приходится пройти их подготовку. А это, знаешь, закаляет тело. Сумрак улицы озарился молнией. Лицо Трэша было бело и напоминало обтянутый кожей череп.

— Как знаете… — Кэр захлопнул дверь, ошарашенно уставился на Марну.

— А я предлагал их убить, — прошипел Кларк. — Это же не люди! Не удивлюсь, если у них вместо сердца насос, а по венам течет машинное масло или какая другая дрянь!

— По венам у них течет самая обычная кровь, — усмехнулась шивера. — Если бы кое-кто не обмочил штаны, то смог бы это проверить собственноручно.

— Что, сука, уже перепихнулась с кем-то из них?! Защищаешь как родных! Рурк вовремя заслонил собой Кларка, не дав Йарике тут же наказать наглеца за слова. Кэр с Гракхом дернулись почти одновременно. В их руках показались "энергетические кулаки".

— Что мне тебе, рот поганой тряпкой заткнуть что ли?! — не выдержала Марна. — Кто за язык-то тянет все время?! Чем недоволен?!

— Давайте! Защищайте тварь рогатую! — Кларк бросил винтовку на пол, дернул за ворот комбинезона, намереваясь его порвать. — А что? Пустите мне кровь, раз всем мешаю! Давайте! Что я вам… Внезапно взбешенный взгляд Кларка потускнел, язык начал заплетаться.

— Я вам… Мужчина рухнул навзничь.

— Сдох, чтоб я сдох! — растерянно проговорил Гракх. Марна метнулась к распростертому телу, руки легли на запястье.

— Сдох?! — выдохнул Гракх.

— С ним все в порядке, — у стены зашевелилась Дезире. — Он спит. Извините, мне очень больно от всех этих криков. Он был так зол… я просто использовала его злость против него самого.

— Что же нам с ним делать? — подняла взор Марна. — Способ хороший, не спорю, но как бы не дошло до срыва. У него нервы на пределе.

— У меня тоже, — из-за спины Рурка прозвучал голос Йарики. — Некоторые умирали за меньшее. Почему ему такие привилегии?

— Он свой!

— Только на словах. Причем на твоих!

— Это не обсуждается, Йарика. Пойми, для нас важен и ценен каждый.

— Даже такое дерьмо?

— Не обсуждается…

— Хорошо, — голос шиверы стал холодным, слова хлестали, словно налились обжигающим металлом. — Надеюсь, вы сможете его защитить. Больше никаких поблажек. Он, — она кивнула на Кэра, — расскажет правила! Рекомендую их запомнить.

— Йарика, — рыкнул Рурк.

— Черта пройдена! — отрезала шивера. — Уговор больше не действует! Внезапно когти на ее руках удлинились. Лицо побледнело, однако ни звука не сорвалось с губ.

Дезире даже отшатнулась. Она одна в полной мере ощутила боль, какую испытала в тот момент Йарика. Скрежет когтей по металлу, и на гладкой поверхности стены появились четыре глубокие царапины. Когти вновь приняли свой первоначальный вид. На этот раз Йарика не сумела скрыть пронзившей ее боли.

— Ай-ай-ай, — поднялся со своего места Хилки. — Браксус боится. Нельзя ругаться. Ругаться — плохо. Хилки поможет, да! Путаясь в одеяниях, старик добрался до лежащего Кларка.

— Он не будет задираться. Хилки положил руки на его голову, закрыл глаза.

— Плохо. Очень много злости. Трудно погасить. Но Хилки постарается. Да. В таком положении, не двигаясь, он просидел несколько минут, потом с громким вздохом отполз в сторону, облокотился о стену.

— И? — не выдержал молчания Гракх. — Теперь-то он сдох?

— Ай-ай, — скорбно проговорил Хилки. — Злой мир. Что? Да-да, я об этом же. Хилки и Пушистик всегда думают одинаково.

— Вот уж не сомневаюсь! — хохотнул зарккан.

— Хилки, что ты с ним сделал? — Марна указала на Кларка.

— Мы помогли, — старик с блаженной улыбкой гладил шкурку хорька. — Он проснется и будет хорошим. Мы не смогли прогнать злобу, но смогли спрятать ее. Заточить в глубокие, сырые подвалы, — он хихикнул. — Да, в подвалы… Он говорил что-то еще, но дальнейшие слова сделались неразборчивыми, а вскоре старик и вовсе уснул.

— Дурдом! — выдохнул Кэр.

Дождь шел всю ночь и стих лишь ближе к утру. Марна несколько раз выглядывала в окна и каждый раз видела одно и то же: замершие в свете молний черные фигуры на мотоциклах. От этого зрелища становилось не по себе. Женщине казалось, что она смотрит на выходцев из могил, которым нет дела до дождя и холода. Волей-неволей закрадывались сомнения на предмет человечности спутников. И пусть они до сих пор не давали повода усомниться в своей честности, неприятное ощущение от этого меньше не становилось. А если они все же люди, то какие испытания должны были перенести, чтобы превратиться в бездушные, лишенные элементарных чувств машины? Несмотря на бегающий по коже холодок, Марна предпочитала, чтобы эти самые спутники продолжали сопровождать общину вот так: в открытую, помогая, находясь на виду. Иметь такого противника за спиной — удовольствие для самоубийцы.

Первые ощутимые трудности возникли в городке Тьенвиль. Судя по всему, некогда он стал местом ожесточенных уличных боев. Тягач, сопровождаемый мотоциклами, которые больше не уезжали вперед, медленно ехал среди руин; противотанковых "ежей", сваренных из кусков рельсов; среди окопов, сгоревшей бронетехники. Оружие держали наготове. Следы указывали, что со времени боев прошли годы, но опасность нарваться на местных обитателей сохранялась. Наиболее защищенным в прошлом, но наиболее разрушенным теперь оказался район, примыкающий к местному водоканалу. Вся береговая линия была завалена искореженным металлоломом и кусками бетона, которые когда-то представляли собой непрерывные фортификационные сооружения.

— Клянусь серыми домнами! — воскликнул Гракх, когда бампер тягача уперся в кусок искусанного пулями блока. — Неплохо здесь погуляли! Приехали! Не опуская оружия, путники осторожно вышли из машины. Взгляды цеплялись за каждый камень, за каждое возможное укрытие.

— Ты уверен, что мы сможем здесь проехать? — спросил Кэр у Трэша.

— Раньше можно было. Надеюсь, платформа еще жива.

— Надеешься?

— Ты же не думал, что я проведу вас по свободным проспектам.

— Знаешь, на миг… да, была такая мысль.

— Посмотри вокруг — ничто не вечно.

— Только не надо философской лабуды, хорошо? Трэш ухмыльнулся, заглушил мотоцикл. В десятке метров дальше по дороге виднелся кусок моста. В этом месте когда-то переплелись три вида сообщения: железнодорожное, автомобильное и судоходное. Теперь переплетение превратилось в непроходимые завалы.

— А до нас ты кого-нибудь здесь водил?

— Да, было две группы, но пешие. Вы первые на такой махине.

— Тогда показывай свой понтон. А то мы здесь как на ладони.

— Расслабься, опасности нет.

— Откуда такая уверенность?

— Просто поверь, — пожал плечами Трэш. — У инквизиции есть свои весьма полезные секреты.

— У меня голова болит, — захныкала Ани.

— Почему? Что такое, сестренка? — обняла ее Дезире.

— Не знаю, болит и все!

— Ну, на улице станет лучше. Просто здесь очень душно, вот головка и разболелась.

— Нет, мне приснился плохой сон. Мне было страшно и больно.

— Милая…

— Да, страшно! — произнесла девочка с нажимом. — Я хотела убежать, но он не пускал. Что-то спрашивал. Но я ничего не сказала!

— Кто он, милая?

— Он плохой, — кивнула Ани.

— Это всего лишь сон. Ну же, улыбнись, — Дезире провела пальцами по щеке девочки. — Теперь мы вместе, и бояться больше не надо. Правда же?

— Правда! — голос Ани повеселел.

Кларк стоял и тупо смотрел на плескающуюся под ногами воду, из которой торчали острые обломки тонкой арматуры. Взлохмаченные волосы и отсутствующий взгляд говорили о том, что мужчина не в себе.

— Рурк, — тихо позвал Абель. — Как бы он не свалился. Вурст только отмахнулся. Абель его понимал: куда важнее смотреть по сторонам, чем следить, чтобы скандальный идиот не нанизал себя на железки. Понимал, но все равно не мог оставить отрешенного Кларка.

— Эй… ты слышишь? — позвал Абель и тронул его за плечо.

— Оставь его! — раздался из-за спины голос Свельсы. — Что вы все пристали к нему? Иди лучше помоги сладкой парочке. У парня открылась рана, воет, как ненормальный.

— Иду, — пробурчал Абель, но с места не двинулся.

— Мужики… — голос Свельсы звучал совсем рядом. — Стоите, как в штаны наложили. Смотри как надо! Абель не успел перехватить рассерженную девицу. Свельса резко развернула Кларка на себя и с размаху отвесила звонкую пощечину. Мужчина покачнулся и чуть было не рухнул в воду, но Абель схватил его за грудки, потянул на себя.

— Совсем на голову плохая?! Он же на ногах еле стоит!

— Кто? Абель от неожиданности выпустил Кларка, отступил на шаг.

— Я знала, что делаю! — победно крикнула Свельса.

— Кто на ногах еле стоит? — повторил вопрос Кларк. Его голос был спокоен, глаза смотрели несколько растерянно, но вполне осознанно.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Абель.

— Нормально… — Кларк потрогал виски. — Немного голова болит. А где мы?

Трэш, Кэр и Гракх стояли при въезде на автомобильный мост. Массивная железобетонная конструкция почти полностью покоилась в реке, погребя под собой еще и железнодорожную ветку с парой изрешеченных цистерн. В этом месте образовалась небольшая запруда, и вода поднялась в русле. Ее поверхность пенилась от бурунов, закручивалась в водоворотах.

Правее, метрах в двухстах, на воде покачивалась разорванная нить из нескольких понтонов. Некогда она соединяла берег, на котором сейчас стояли путешественники, с полуостровом, от которого, в свою очередь, шла точно такая же нить понтонов к противоположному берегу канала.

— Это нормальное ее состояние? — спросил Кэр. — Я же правильно понял… это и есть платформа?

— Нет, не нормальное, — сухо бросил Трэш.

— Приехали, чтоб ты сдох, — сказал Гракх. — И что теперь?

— Похоже, лопнуло крепление. Сами понтоны вроде бы целы.

— Думаешь починить? — с сомнением спросил Кэр.

— Почему нет? У нас небольшой выбор. Все ближайшие мосты разрушены. Это единственное место, где год назад оставалась переправа.

— Что скажешь? — обратился к Гракху Кэр.

— Бороду не положу… Сколько там? Метров семьдесят? Течения почти нет. Если подтянуть, закрепить… Дело непростое в любом случае.

— Мои ребята подстрахуют с воды, вурст будет тянуть с того берега, веревки есть, — сказал Трэш. — Но решать вам.

Мышцы на руках Рурка вздувались так, словно готовы были лопнуть. Вены выступали под кожей толстыми, почти черными змеями. Рот ощерился в оскале, лицо перекосилось. Очень медленно он травил веревку: тонкую, но необычайно прочную. Стоящие за спиной двое инквизиторов помогали как могли, но основная их задача заключалась в удержании достигнутого результата. Для этого они накинули петлю на росший тут же клен. Жесткая, бугристая кора препятствовала проскальзыванию, почти намертво фиксируя выбранную длину веревки. В воде, возле крайнего понтона, который и тянул вурст, суетились остальные инквизиторы во главе с Трэшом. Они направляли и подталкивали неповоротливую "банку". Будь течение хоть немного сильнее, затея бы провалилась еще в самом начале. Но созданная обломками моста запруда оказалась весьма кстати.

— Ух! — выдыхал при каждом движении вурст. Он двигался размеренно, словно автомат. Пронизывающий ветер и мокрая после переправы через канал одежда нисколько не сковывали его движения. Недалеко от Рурка не находил себе места Гракх. Тоже мокрый и оттого злой, он бегал вдоль берега и пытался жестикуляцией и бранью ускорить процесс буксировки. Сам он в работу не лез, ожидая, когда можно будет приступить к своей части. Под его ногами валялось несколько толстых, специально подобранных арматур. Наконец, крайний понтон достиг берега, встал почти напротив импровизированной пристани: конструкции явно самодельной, сваренной из кусков рельсов и укрепленной несколькими шпалами.

— Крепи! — зарычал Рурк. Гракх подхватил арматуру и по пологому пандусу бросился к понтону.

— Левее! — завопил он. — Еще левее! Замри! Арматура со скрежетом проскользнула в узкую проушину. Гракх уперся ногами в металлический пол, ухватился за конец арматуры что есть сил, потянул ее на себя. Упрямый металл подался с большой неохотой. Гракх почти чувствовал, как трещат и рвутся от напряжения его жилы, как крошится костная ткань, разрывая плоть острыми осколками. Внезапно пол ушел из-под ног. Зарккан всплеснул руками, опрокинулся на спину. Из воды послышались крики Трэша, в стороне взревел Рурк.

— Клянусь первородными цехами! — прошипел Гракх, поднимаясь. — Что случилось?

— Крепи! — вновь зарычал вурст. Зарккан подхватил арматуру, с силой вогнал ее в ту же проушину. Предыдущего прута на месте не оказалось: то ли вылетел, то ли срезало. Снова упереться ногами, потянуть на себя конец арматуры, потом другой. От натуги у Гракха закружилась голова, в ушах запульсировало. Он отшатнулся, перед глазами все двоилось, но петля на проушине получилась что надо.

Шагнуть к следующей проушине, снова все повторить. Зарккан опустился на колени и только там смог вогнать арматуру. Перед третьей, последней, проушиной, он уже не стоял на ногах, подбирался к ней ползком. Сил не осталось.

— А ну, в сторону! — услышал он хриплый голос. Кто говорит — непонятно, в ушах противный звон. Зарккан перекатился на бок.

Кэр впервые видел Рурка дрожащим. Вурста била крупная дрожь, здоровяк до такой степени отдал все силы, что не мог сказать ни слова. Сначала казалось, что он вот-вот потеряет сознание, но могучий организм выдержал, не дал сознанию выключиться. Рурка вместе с Грагхом погрузили в жилой отсек тягача и так переправили на другую сторону канала. Йарика предпочла идти сама. Она успела как нельзя во время. Практически обессиленный, вурст уже не мог удерживать вереницу понтонов, а зарккан полностью выдохся на двух крепежах. Трансформация шиверы проходила быстро, на ходу. Шипя от боли, Йарика бежала по готовой сорваться с места платформе, чтобы закончить то, что не смог сделать Гракх. И она успела.

К этому времени дорога к возведенной платформе была свободна. Не тратя времени на сомнения, Абель на полном ходу пролетел вереницу понтонов, а Кэр перегнал мотоциклы. Удачную переправу омрачила потеря одного из команды Трэша. Как оказалось, в тот момент, когда Гракх начал первый раз крепить понтон к пристани, помогающие Рурку инквизиторы не выдержали и немного ослабили натяжение веревки. Произошло проскальзывание, которое невероятным усилием остановил вурст. Но этого проскальзывания хватило, чтобы понтон всей своей массой размазал человека по усиленному бетоном берегу. В этот день было решено не продолжать движение. Даже инквизиторы, которые до того казались выкованными из металла, падали без сил.

— Мне жаль… — начал Кэр, подойдя к Трэшу. Тот сидел возле костра и смотрел в огонь. Несмотря на недавний ливень, сухие дрова удалось отыскать довольно быстро. Среди остатков расположенного неподалеку железнодорожного депо их оказались целые поленницы. Поросшие мхом, многие паленья успели превратиться в труху, но оставшихся вполне хватило на поддержание нескольких костров.

— Жаль? Жалость оставь для слабых, — ровным голосом ответил Трэш. — Это наша работа. Каждый из них знал на что идет, когда покидал Феникс. Смерть — последняя ступень в долгом обучении в Новом Иерусалиме.

— А что это за обучение? — Кэр присел к костру.

— Несмотря на свою фанатичность, Иерусалим выбрал не самый плохой путь в плане создания собственной армии. Они не гонятся за численностью, им важно качество солдат. А уж как их назвать — инквизиция, полиция или еще как — не важно. Важна суть. Это попытка создать идеального бойца.

— Это же какие ресурсы для этого требуются?

— На первом этапе самые незначительные. Добровольцы. С ними, насколько я понял, проблем не было никогда. Кардинал называет это проверкой веры. Если сказать проще — новобранцы подвергают всевозможным истязаниям, пыткам, как угодно…

— И многие выживают?

— Достаточно.

— Ты сказал про первый этап. Есть другие?

— Есть. Первый этап имел место в самом начале. Потом, да и сейчас, он получил продолжение. Новый Иерусалим не отвергает технологии, как говорят некоторых слухи. Упор делается на фармакологию и генную инженерию. Глаза Кэра расширились.

— Удивительно? Разумеется, им далеко до довоенного уровня, но первые шаги сделаны и они весьма ощутимы.

— Я так понимаю, все это направлено на создание пресловутого идеального бойца… универсального солдата?

— Правильно понимаешь. Члены моей группы продукт второго этапа — фармакологического. Вообще говоря, эта информация засекречена, ты уж извини. Подробностей не скажу. Думаю, ты и сам понимаешь — что откуда.

— Одно дело догадываться… ну да ладно, — Кэр ожесточенно почесал шею. На кончиках пальцев остались кровавые капли.

— Скоро линька? — усмехнувшись, спросил Трэш.

— Со дня на день. А что?

— Да нет. На тебя смотреть больно. Где подцепил чесотку?

— Плавал в запрещенном месте, — нехотя сказал Кэр. — Меня мучит вопрос… наверное, глупый. Почему в качестве транспорта вы выбрали круизеры? Не самые удобные мотоциклы для пересеченной местности.

— Мы выбрали? — засмеялся Трэш. — Я не знаю в чью голову пришла светлая мысль сделать пробную партию мотоциклов, оснащенных новым типом двигателя, именно на круизной базе. Новый Иерусалим только пользуется наработками прошлого. Им просто повезло обнаружить эту партию. Немного усилили раму, защитили двигатель и все.

— Тяжеловат в управлении на плохой дороге.

— Ко всему можно привыкнуть… Интересная у вас группа. Разноплановая. Как только уживаетесь?

— Потихоньку. Притирка уже прошла. Теперь проще. А почему твои люди все время молчат?

— Обет.

— Чего? Зачем? Трэш замолчал. Его взгляд неотрывно следил за тлеющей соломинкой.

— Очередной секрет? — не выдержал Кэр.

— Да не… Они почти все бывшие инквизиторы. Кэр подобрался, рука нащупала лежащую рядом винтовку.

— Не дергайся, — Трэш поднял руки в примирительном жесте. — Я думал, после сегодняшнего они заслуживают доверия. Кэр молчал.

— Хорошо, слушай. Заслать в Иерусалим столько людей, чтобы хватило на целые подразделения инквизиторов — не реально. Приходится действовать осторожно, да и людей в Фениксе мало. Поэтому таких, как я, единицы. Мы проходим все стадии инициации, но остаемся собой. Работа по выявлению лояльности начинается еще в деревнях, продолжается во время испытаний, и не заканчивается никогда. Трое из моих людей — бывшие инквизиторы. Если вы собираетесь продолжить путешествие в нашей компании, вам придется с этим смириться. От них не стоит ждать предательства. Они полностью на стороне Феникса.

— Трое? Вас осталось пятеро, что еще с одним?

— Я его нашел во время одного рейда. Шустрый малый. Думаю, понравится вашей шивере. В одиночку расправился с целой семеркой. Правда, был ранен, но мы помогли, предложили свою компанию.

— Кто же он?

— А ты сам посмотри… Я ему сразу предложил открыть лицо, но он хотел сначала присмотреться к вам. Кэр взглянул в указанном направлении. У соседнего костра в одиночестве сидела Йарика. Со стороны к ней неторопливо приближался инквизитор. Он не таился, шагал нарочито небрежно.

— Что ему надо? — вполголоса спросил Кэр.

— Хочет познакомиться, что же еще?

— Неудачное время…

— Почему?

— А ты сам посмотри… Между тем, инквизитор остановился в шаге от шиверы, что-то ей сказал. Слов не разобрать. Йарика никак не отреагировала на услышанное. Инквизитор отбросил капюшон, сорвал маску. Кэр не смог скрыть удивления. Это был шивер: бледно-серая кожа, короткие черные волосы, голубые глаза и, разумеется, три рога. Правда, центральный сломан примерно в по середине.

— Его зовут Диэм, — сказал Трэш. Шивер присел рядом с Йарикой на корточки, заговорил. До Кэра долетали лишь отдельные слова, из которых он понял, что потенциальных ухажер представился, что-то рассказал о своем клане. На вопросы Йарика не отвечала. Больше того, со стороны казалось, что разговор ее раздражает.

— Неудачное время, — повторил Кэр. Почти следом за его словами Йарика вскочила и, не раздумывая, все так же молча, с силой пнула шивера. Тот извернулся змеей, чтобы не упасть в огонь, потом несколько раз ударил по одежде, сбивая искры. Но Йарика этого уже не видела, направляясь к тягачу.

— Серьезная самка, — пряча улыбку от Диэма, сказал Трэш.

— Серьезная! — снова почесал шею Кэр. — Надеюсь, мы сможем избежать конфликтов.

— Без вопросов. Никто никого принуждать не станет. Раз самка не хочет, он настаивать не станет.

— Надеюсь…

— Ну и денек сегодня, — сказал Кэр. Он сидел за Дезире, а она прижалась к его груди спиной. Кроме них, в жилом отсеке тягача никого не было.

— И все же, что это за знак? — спросил Кэр, откинув волосы девушки в сторону и рассматривая похожее на татуировку клеймо на ее скуле: небольшая спираль, крест-накрест перечеркнутая парой волнистых линий. Клеймо было у Дезире с самого детства, но за все годы черные границы рисунка не расползлись, не потеряли цвета.

— Не знаю, — Дезире неопределенно мотнула головой. — Папа никогда не говорил о нем. Отшучивался. Я спрашивала много раз, а потом смирилась. Только однажды мне почти удалось разговорить его. Это было незадолго до его смерти. Может быть, он уже чувствовал…

— И что ты узнала? — осторожно спросил эрсати.

— Он упоминал маму. Я же ее почти не помню. Так, смутный образ. Ее судьба для меня еще большая загадка. Так вот, он сказал, что она участвовала в каких-то очень важных экспериментах. И очень секретных… Знаешь, сейчас я думаю и мне кажется — он просто боялся обо всем этом упоминать. Их отношения с мамой были с самого начала очень сложными. Но я всегда думала, что дело только в ваших внутренних правилах и запретах — она же была эрсати. Как они могли познакомиться?..

— Ты полна загадок, — губы Кэра коснулись странного знака. Девушка вздрогнула и перевела разговор в другое русло.

— А с Кларком действительно что-то случилось. Вскоре после того как вы ушли, запрыгнул сюда — всполошенный, что-то кричит. Оказалось — Свельса сказала ему, что у Стефана открылась рана.

— А это не так?

— Так-так, но такого энтузиазма от Кларка я не видела… да никогда не видела.

— А где они сейчас?

— Стефан и Мария?

— Да.

— Марна распорядилась гулять им.

— Гулять?! — удивился Кэр.

— Ну, сидеть на свежем воздухе. Знаешь, я начинаю забывать — как это, просто гулять, — голос Дезире стал грустным. — Я стараюсь думать, что вокруг просто ночь. Пусть только для меня. А раз это ночь, то когда-нибудь настанет утро.

— Я уверен, что настанет… Девушка чуть заметно улыбнулась.

— Кстати, насчет твоего разговора с Трэшем… Извини, но для меня он чист.

— За что извинить? Тем лучше для всех нас. С таким кортежем мы доберемся до Феникса за несколько дней. Кэр обнял Дезире. Та не отстранилась. Напротив, прильнула к нему. Эрсати чувствовала под руками податливое тело, пальцы скользнули по пуговицам рубашки, выуживая их из петель. Девушка охнула, когда он коснулся ее груди, закусила губу, запрокинула голову. В голове загудело. Кэр, словно умирающий от жажды, впился в ее губы — такие близкие и такие желанные. Он пил ее желание, наслаждался томительными мгновениями ожидания. Тело рвалось прочь из тесных оков одежды. Взведенная граната, нависшая над пропастью лавина — сосредоточение еле сдерживаемой страсти. За дверью послышались голоса. Кэр с сожалением прервал поцелуй, запахнул рубашку Дезире.

— Чтоб их гееры унесли! Девушка тяжело дышала.

— Осторожно, — прошептала она заговорщическим тоном, — ты обжигаешь меня…

— Я и сам горю, хоть в сугроб с головой, — стараясь успокоиться, ответил Кэр.

— Но я все равно хочу гореть… Дверь открылась.

— Мы не помешали? — спросила Марна. За ее спиной стояли Абель и Свельса.

Утро началось внезапно. Солнце еще не показалось из-за горизонта и ночные сумерки не успели отступить, а в дверь жилого отсека раздался настойчивый стук. Стучал Трэш.

— Нам надо выезжать! И как можно скорее! — сказала он, когда перед ним показалось заспанное лицо Кэра.

— Что-то случилось?

— Пока нет, но может. Мы все время прослушиваем волну, на которой ведет свои переговоры инквизиция. В Люксембурге она ушла, но здесь прием возобновился. Кэр услышал, как за его спиной начинает нарастать шевеление, понять к чему клонит Трэш, — несложно.

— Только-только мы перехватили диалог. Командир одной из групп сообщает, что вблизи деревни Святого Януария замечены варвары. Их точное количество неизвестно.

— Дай угадаю: деревня стоит на нашем пути.

— Не совсем, но в том направлении. Сами по себе варвары не представляют для нас серьезной опасности. Обычные отщепенцы, без рода и племени, не брезгуют убийством и даже каннибализмом, живут мелкими группами на юге, юго-востоке Германии. Иногда совершают набеги на деревни Земли Обетованной. Забирают все, что могут унести, включая пленных.

— Что же им не спится… чтоб я сдох! — Гракх, ругаясь на головную боль и плохой сон, поудобнее устраивался в кабине тягача.

— Опасны те, кто придет на их поимку, — сказал Трэш. Лагерь снялся с места в несколько минут. Двигаясь на юг, вдоль канала, путники обогнули город Мец, который постигла та же участь, что и Люксембург. Сразу от города свернуть на юго-восток не удалось.

Дорога большей частью оказалась разрушена, съезды уничтожены, от мостов остались лишь груды камня. Пришлось проехать несколько лишних километров и только потом выбраться на более-менее сносное дорожное полотно. Незадолго до этого на глаза попалась высоковольтная линия электропередач. Большинство опор либо накренилось, либо уже лежало, постепенно врастая в землю. Странно то, что на некоторых из них даже с расстояния в несколько десятков метров можно было разглядеть развевающиеся на ветру бледно-розовые тряпки. Трэш махнул рукой, призывая не останавливаясь следовать дальше.

Варваров они встретили спустя каких-нибудь полчаса. По левую сторону от дороги показались ржавеющие на земле самолеты — настоящее кладбище. Сомнений не было: раньше здесь располагался аэродром, и большой. Взлетно-посадочные дорожки тянулись вдоль дороги не на один километр. Кое-где поросшие высокой травой и кустарниками, они до сих пор оставались идеально ровными пятнами, сопротивляющимися натиску природы. Самолетов было много. Создавалось впечатление, будто их нарочно согнали сюда, чтобы стальные птицы больше никогда не поднялись в небо. Варвары стояли и сидели на крыльях, фюзеляжах, их фигуры виднелись за проржавевшими остовами. Дорога здесь не позволяла двигаться быстро, и потому тех, о ком говорил Трэш, удалось хорошо рассмотреть. Они не нападали, никоем образом не проявляли враждебности. То ли опасались хорошо вооруженных людей, то ли просто присматривались. Их было человек тридцать: заросшие, грязные, одетые в грубую кожу и шкуры мехом наружу. На груди, животе и плечах металлические полоски. На головах грубые шлемы, сделанные словно из ведер. Из оружия в основном большие топоры, шипастые дубины, а также пращи. Некоторые держали в руках стрелы, но луков видно не было. Лишь одна фигура выделялась на фоне остальных: сутулая, обвешанная бусами и амулетами, тонкими руками потрясающая истыканной разноцветными перьями палкой. Члены общины напряженно всматривались в неподвижные фигуры.

— Почему они не нападают? — сжимая приклад винтовки, спросил Абель.

— Преподобный Антоний рассказывал нам о них, — подала голос Мария.

— Нам он тоже много чего успел рассказать, — хмыкнул Кларк. Несмотря на замечания, голос его вовсе не казался едким.

— Да, конечно, — смутилась девушка.

— Что он говорил? — спросила Марна.

— Что есть люди, которые не просто отвернулись от Бога, но пошли по стопам диких предков. Кровавые жертвоприношения, блуд и невежество — вот их удел, — Мария поморщилась, вспоминая. — Восстанут лжехристы и лжепророки и дадут знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. Вы же берегитесь…

— Бережемся… — фыркнула Йарика. За последние день-два она стала замкнутой и неразговорчивой, произнесла всего несколько слов, и потому звук ее голоса теперь вызвал некоторое удивление.

— Ну, среди этих избранных не видно, — сказал Кларк. — Разве что та развалина с пучком перьев — явно не от мира сего. Они разговаривать-то умеют?

— Не знаю, — девушка пожала плечами. — До нас они не доходили. Бог милостивил. Но поговаривают, будто не знают огня и питаются сырым мясом. А еще могут впадать в ярость и тогда становятся… этими… ну, когда не чувствуют боли и очень сильные…

— Берсерки, — помогла шивера.

— Да-да! Преподобный именно это слово говорил.

— Вот так посмотришь на них и сразу в это веришь, — Абель опустил оружие. Тягач миновал аэродром. Варвары остались за спиной. Рурк еще долго всматривался в медленно исчезающие контуры самолетов. Человеческие фигуры возле них казались обслуживающим персоналом или техниками, выполняющими самые обычные регламентные работы по предполетной подготовке. Вурст вздохнул.

За этот день проехали рекордное расстояние. Остановились в нескольких километрах от Страсбурга. Несмотря на полюбовную встречу с варварами и отсутствие на горизонте инквизиции, в пути не задерживались. Но если Трэш с группой оказался привычен к долгим поездкам на мотоциклах, то к вечеру Кэр настолько устал, что практически не разбирал дороги. Пару раз он чуть не съехал под откос, а однажды потерял управление на попавшей под колесо трещине в асфальте и опрокинулся. Благо скорость была небольшая, и все закончилось без каких-либо последствий. После этого падения задумались о ночевке. И хотя Кэр пытался доказать, будто находится в отличной форме и лишь на секунду потерял бдительность, к нему не прислушались.

— Радиосвязь молчит, — сказал Трэш, когда лагерь был разбит. — Странно, в этих местах раньше стоял ретранслятор. Либо он вышел из строя, либо…

— Либо? — спросила Марна.

— Есть вероятность, что случившееся в Клерво обнаружили.

— И?

— И сменили несущую частоту. Мы попытаемся ее найти, но шансов немного. Кроме частоты необходим ключ для дешифрации сигнала.

— Чтоб я сдох, какая секретность! Переваливаясь с ноги на ногу, к ним подошел Гракх. Судя по всему, он не испытывал ни малейших неудобств оттого, что вклинился в чужой разговор:

— Ты бы предложил Кэру. Он хоть и блажной, а может оказаться полезным. Если, конечно, еще в состоянии думать.

— Пусть отдохнет сегодня, — сказала Марна. — Мне кажется, он заснул еще на ходу. Завтра с утра попробует. Ты мне вот что скажи, — она обратилась к Трэшу, — вы сообщали, что тоже направляетесь в Клерво?

— Конечно! В инквизиции строгие правила: отряды не пересекаются друг с другом без крайней на то нужды.

— Как же вы вернетесь обратно? Или возврат и не планировался?

— Вернемся, — Трэш усмехнулся. — Не в первый раз. Мы же не суемся в Новый Иерусалим. Давно не суемся. Слишком опасно после всего, что мы сделали. Обычно перехватываем какой-нибудь из отрядов и занимаем его место.

— Так просто? На лице Трэша появилась загадочная улыбка.

— Конечно. Главное — выбить из них опознавательный пароль и данные о текущем задании.

— И долго выбиваете обычно? — хохотнул Гракх.

— А как пойдет. Они хоть и подготовлены, хоть и дали обет молчания, а все равно всего лишь люди… Не принимай близко, — Трэш посмотрел на Марну.

— Я поняла твою мысль.

— Что ты делаешь с ними? Йарика не обернулась на голос, хотя отлично поняла, кто к ней обращается. Она сидела на мягкой кочке и смотрела в небо.

— Позволь узнать, из какого ты клана? — Диэм присел рядом.

— Позволяю, узнавай, — безразлично произнесла шивера.

— Я понимаю тебя. Они не знают кодекса, не чтят древних законов. Это может свести с ума или стать причиной множества трупов. Ты не похожа на умалишенную. Признайся, ты думала о "милосердном когте". Йарика молчала.

— Я сам прошел через это. Непонимание, недооцененность. Если бы не ты — они бы все уже были мертвы. Я прав? Можешь не отвечать, по твоему лицу вижу, что прав. Йарика еле заметно дернулась.

— Не переживай. Мы можем позволить им думать, что они стоят во главе, отдают приказы, что-то решают. Но на самом деле они лишь марионетки, средство для достижения наших целей. Не так ли?

— Словесный понос разобрал?

— Километрах в четырех от нас развалины большого города, — Диэм словно не слышал издевательских слов. — Знаешь, в свое время это был чуть ли не центр земель на многие километры вокруг. Неофициально, конечно. Как его называли-то… ах да — "столица объединенной Европы". Представь себе ситуацию: тебя кто-то обидел. Ну, всякое случается. Но вместо того чтобы мстить или обратиться за помощью к клану, ты бежишь в соседнюю страну и там жалуешься. Как тебе такое?

— Чушь! — фыркнула шивера.

— Нет, это реальность. Мертвая реальность. Люди заслужили то, что с ними произошло!

— С ними?

— Конечно! Слабые должны либо стать сильнее, либо сдохнуть. Иного не дано. А как может быть сильным тот, кто бежит за помощью к соседу? Очень дальнему соседу. И нет бы по серьезным вопросам. Я понимаю, когда заключаются пакты о ненападении, мирные договоры или альянсы, но из-за бытовых ссор… Слабость и деградация! И что с ними со всеми стало? С их судами, бесконечной волокитой и кучами бумаг? Страсбург — этот центр развитых стран, лежит в руинах. Вы видели Генк. Здесь разрушения сильнее в разы. Город превратился в пыль. Как же тебя угораздило путешествовать вместе с теми, кто проиграл войну? Йарика впервые за время разговора посмотрела Диэму в глаза.

— Что ты хочешь?

— Я пытаюсь скрасить твое одиночество. Чувствую, как тебе тяжело. Не держи все в себе, поговори со мной. Поверь, я проходил через подобное. Замкнешься, и выбраться обратно будет очень непросто. Мало опыта нахождения среди людей?

— Оригинальный способ помочь — пытаясь натравить меня на тех, с кем я прошла не один километр.

— Нет, ты не так поняла…

— Помочь хочешь? — Йарика презрительно скривилась. — А кому? Мне? Не верю. Себе? Тоже не верится. Может быть, Трэшу? Он тебя подослал? Что ему надо?

— Трэш ничего не знает, — резко бросил шивер. — Что с тобой? Оттолкнула меня там, у костра. А за что? Хотя… дай угадаю. Предрассудки людей проникают все глубже? Вот уже и их мораль не кажется дикой. Так?

— Ты о чем?

— Не понимаешь? Я напомню. Самые азы, которые преподают в Академии Первого мастерства. Внешние и внутренние факторы, к балансу которых должен стремиться каждый воин. Знакомые слова?

— Освежи девичью память, будь любезен, — лилейным голосом произнесла Йарика.

— Воин должен быть сыт, иметь достаточно времени на отдых, регулярный секс. Другими словами — не тяготиться физиологическими потребностями. Провал в любой из потребностей непременно ведет к снижению общей боевой эффективности. Когда у тебя последний раз был секс?

— Недавно, — улыбнулась шивера.

— Ты плохо врешь. Я читаю твое тело. Оно напряжено. Разум в смятении. Этому ли тебя учили? Йарика, — Диэм, взял шиверу за руку, — я всего лишь хочу помочь. Нам предстоит долгий и трудный путь. Это больше не равнины, здесь начинаются горы. Многие мосты, тоннели и дороги разрушены. Ты уверена в себе? Помнишь, чья кровь бежит по твоим венам? Не забыла о том, кто ты?!

— Оставь меня, — тихо проговорила Йарика.

— Как знаешь… Диэм развернулся и бесшумно исчез. Шивера еще долго стояла и вглядывалась в ночь.

Далее двигались почти строго на юг. Диэм не обманул. Следующие дни превратились в нескончаемое преодоление бездорожья. То и дело моросящий дождь еще больше осложнял обстановку. Совсем скоро дорога, в обычном ее понимании, исчезло практически полностью. Трассы были либо безнадежно разбиты, либо успели зарасти деревьями и кустарниками. Если на мотоциклах некоторые участки удавалось миновать довольно легко, то с тягачом возникли проблемы. Вооружившись захваченными с завода топорами и ломами, члены общины и инквизиторы буквально прорубались сквозь лесные заграждения, пробивались сквозь каменные завалы. К вечеру из тех, кто трудился физически, мало кто мог более-менее активно двигаться. Даже несгибаемого вурста хватало лишь на то, чтобы быстро проглотить полагающуюся ему порцию пайка и тут же уснуть. Радиопередачи, о которых еще недавно рассказывал Трэш, прекратились окончательно. Стало ли Новому Иерусалиму известно о произошедшем в Клерво? Пущена ли по следу общины погоня? Ответов не было. Один раз в стороне показались дымовые столбы. Черные и клубящиеся, они устремлялись к низким небесам, где медленно истаивали. Издали они походили на огромные поганки, неведомо какими силами выращенные до невероятных размеров. Дезире не находила себе места. Она казалась себе самой бесполезной обузой, которую только можно придумать.

Хилки и тот помогал как мог. Каким-то, только ему известным образом он изгонял из людей отчаяние, внушал уверенность в своих силах. Для этого требовалось лишь прикосновение, но оно выжимало самого старика до капли.

Ани и Свельса занимались готовкой. Это стало особенно актуально именно теперь, когда сил расходовалось много, а запасов пищи оставалось все меньше. Марна помогала с расчисткой дороги. Бездействовал только Стефан. Парень на удивление быстро шел на поправку, и у Марны даже появилась надежда, что со временем он сможет ходить самостоятельно, без каких-либо серьезных неудобств.

Вся эта кипучая деятельность убивала Дезире. Она не слушала ни Марну, ни Кэра. Несколько раз порывалась помочь Хилки, но ничего не вышло. Если старик использовал для исцеления собственные резервы, то Дезире требовались силы извне, а их-то как раз и не хватало. Девушка начала замыкаться. Почти целыми днями предоставленная сама себе, она все больше уходила в собственные воспоминания, которые самым невероятным образом перемешивались, тасовались, изменялись. Лишь вечером, в обществе Кэра, ненадолго выныривала из тягостных мыслей, чтобы утром снова погрузиться в них с головой.

— Сегодня он совсем плох, — Марка кивнула на Хилки. Старик привалился в стене: глаза закрыты, дыхание хриплое и быстрое, словно после долгого бега.

— Поберечь бы его, а то не дотянет до Феникса, — отозвался Кларк. Марна вскинула брови. Они никак не могла привыкнуть к чудесному преображению мужчины. За прошедшие с утра три часа тягач продвинулся на каких-нибудь пару километров. Чем дальше, тем сильнее местность утрачивала следы былой цивилизации. Если когда-то вдоль дороги и стояли какие-нибудь строения, то теперь от них не осталось и следа. Да и сама дорога больше напоминала не всегда различимую тропу. Иногда в поле зрения попадали углубления правильной округлой формы. Больше частью заросшие, но были такие, чьи стенки покрывал до сих пор не выветрившийся пепел или толстый стой застывшего стекла. Неожиданно тягач наскочил на какое-то препятствие, и его сильно тряхнуло. Хилки не удержался, повалился на бок. По застеленному одеялом полу что-то покатилось.

— Ой, волшебная палочка! — воскликнула Ани, подхватывая металлический предмет.

Девочка взмахнула рукой, зажмурилась.

— Хочу, чтобы…

— А ну подожди! — со своего места поднялся Гракх. — Чтоб я сдох! Тягач снова подпрыгнул. Зарккана ударило о стену.

— Не болванки тупые везешь! — крикнул он в кабину. Ани смотрела на него, надув губы.

— Дай я посмотрю на эту палочку, — как мог ласково произнес Гракх. Добродушный тон давался ему с трудом: который день он просыпался с неизменной головной болью. Девочка замотала головой, спрятала находку за спину.

— Ани, не будь врединой, — сказала Марна. — Обещаю, на первой же остановке соберем тебе самый красивый букет!

— Обещаешь?

— Конечно, — Марна улыбнулась.

— На, — девочка протянула Гракху находку. Зарккан осторожно забрал продолговатый предмет, уселся прямо там, где стоял.

— Откуда это? — растерянно спросил он.

— Что это? — пожала плечами Марна.

— Надо провести исследования. Чтоб я сдох! Нужны инструменты и покой. Проклятая тряска!

— Гракх, ты не ответил на вопрос. Зарккан метнулся к Хилки.

— Очнись, старик! Не время спать! — Гракх тряс несчастного за грудки.

— Что ты делаешь?! — Марна схватила его за плечо, попыталась оттащить. Зарккан выпустил старика.

— Ты понимаешь, что это такое?! — красные глаза Гракха светились безумным воодушевлением.

— Поясни, — сказала Марна. В ее голоса появились нотки раздражения.

— Это! — Гракх замялся. — Нет, сначала надо проверить. Чтоб я сдох!

— Ключ от Феникса?! — ровным голосом спросил Кларк.

— Догадливый какой, — скривился зарккан. — Не наверняка, но очень на то похоже. Подожди, а ты откуда знаешь о ключе?!

— Забыл? Я тоже был в Генке. А потом слышал твой с Кэром разговор. У тебя должен быть такой же прибор, только сломанный. Гракх вытаращил глаза, затем встрепенулся, вытащил из кармана плотный тряпичный сверток, расстелил его на полу.

— Похоже? Взорам членов общины предстал разбитый прибор, корпус которого как две капли воды походил на тот, что Гракх держал в руки.

— Надо сказать Трэшу, — задумчиво проговорила Марна. — Он спрашивал о ключе. Но тогда у нас его действительно не было.

— Зачем говорить? — Гракх вновь аккуратно свернул содержимое тряпицы. — Мощь единых цехов мне в подмогу! Куда вы, люди, торопитесь? Во-первых, я не уверен, что это действительно ключ. Нам бы в этом случае слишком повезло. Скорее, какой-то передатчик. А во-вторых… этот эрсати сам из Феникса. Обещал провести нас за компанию. Пусть эта штука, — он указал на отливающий серебром жезл, — будет нашей небольшой гарантией. Так, на всякий случай…

— Согласна, — кинула Марна. — Надеюсь, все слышали!

— Только как ему об этом сказать? — Гракх усмехнулся, кивнув на все еще не очнувшегося Хилки.

— Я поговорю, — еле слышно сказала Дезире. — Он меня послушает. Тягач резко затормозил.

— Надо проверить обе дороги, — сказал Трэш, поочередно указывая то на темный провал тоннеля, то на пологий склон, на котором с трудом просматривались остатки асфальтового покрытия. Над провалом висела покосившаяся табличка с какими-то истертыми цифрами. Единственно, что удавалось рассмотреть, так это название тоннеля: "Belchentunnel".

— Соваться в эту дыру — чистое самоубийство! — фыркнула Йарика.

— А другой дороги нет? — спросил Кэр.

— Боюсь, что нет, — сказал Трэш. — Мы едем по магистрали. Все остальное — теперь леса и горы.

— Магистраль… — почти прорычал Гракх, поглаживая ушибленный во время последнего торможения лоб. Абель виновато потупился.

— Ладно, что ты предлагаешь? — спросил Кэр.

— Быстро проверить оба варианта. Раньше тоннель был свободен, но кто знает — что могло измениться. На кружную дорогу надежды больше.

— Ну, пойдем глянем, что это за нора. Рурк, посмотришь кружную?

— Да! — прорычал вурст.

— Не торопись, мои молодцы на что? Быстро пробегутся, не в первый раз. Ты сам еле на ногах держишься. Полчаса отдыха никому не повредят.

— Хотел бы поспорить, да не могу, — через силу усмехнулся Кэр. — Посылай своих. Он действительно выглядел очень уставшим, а чувствовал себя так, словно его били каждую ночь. День начала линьки неотвратимо приближался. Кожа местами потеряла чувствительность, покрылась жесткой коркой. Кэр успел забыть ощущения от предыдущей линьки, но теперь они возвращались. Немного успокаивала близость Дезире, но девушка и сама чувствовала себя не лучшим образом. Он не мог этого не заметить. Но что-то изменить сил не было. Инквизиторы спешились. Двое бегом направились в тоннель, двое — по склону вниз. Кэр успел вернуться к тягачу и сделать пару глотков воды, когда грохот взрыва оборвал тихий гомон голосов. Тоннель выплюнул густое пыльное облако, словно выстрелила давно не чищенная огромная двустволка. По тягачу и пригнувшимся людям полоснула каменная шрапнель.

— Лежать! До Кэра долетел чей-то далекий крик. В глазах стояла серая хмарь, в ушах звенело. Над самой головой кто-то заплакал. Эрсати протер ладонями лицо, ощутил что-то влажное и теплое. Боли не было. Шатаясь, он поднялся на ноги. В дверях жилого отсека на коленях сидела Ани. Ее лицо, белое от страха, заливали слезы.

— Все хорошо, — прохрипел Кэр. Собственный голос казался скрипучим, словно несмазанные колеса телеги.

— Все живы?! — откашлявшись, крикнул он в отсек.

— Что случилось? — донесся испуганный голос Дезире.

— Не знаю. Оставайтесь внутри. Я скоро.

Все еще неуверенно стоя на ногах, Кэр направился в сторону тоннеля. В руках он держал винтовку. Хмарь постепенно рассеивалась. Рядом показались Гракх, Марна, Трэш… Чуть в стороне копошился Кларк. Из-за тягача выглянула Свельса, но подойти не решилась. Ее руки дрожали. Медленно, прижимаясь спиной к борту, девушка осела на землю.

Рурк и Йарика уже стояли возле того, что недавно было входом в тоннель. Черные провалы исчезли. На их месте появился один большой завал земли и бетона, из которого торчали искореженные концы арматуры.

— Клянусь первородными цехами! — Гракх сощурился, указал на что-то рукой. — Что это было?! Кэр посмотрел в указанном направлении. Из-под растрескавшегося обломка виднелась обернутая в перчатку рука. Черная ткань превратилась в клочья, сквозь которые проглядывала глубоко рассеченная бледная ладонь.

— Может быть, жив еще? — предположила Марна.

— Надо разобрать завал, — Кларк, наконец, смог прийти в себя. Его лицо покрылось мелкими красными точками, словно его покусали десятки пчел.

— Стоять! К тоннелю ни ногой, отходим к тягачу! — Трэш попятился. — Мы на территории Швейцарии, на территории Феникса… Здесь каждый дом — укрытие, каждый холм — пулеметная точка!

— Что-то забыл нам сказать? — спросила Марна.

— Нет. Все это было до войны. Страна патологически боялась быть втянутой в серьезный конфликт. Сначала ядерный, потом террористический. Потому на государственном уровне принимались интересные законы. Здесь бомбоубежищ столько, сколько нет во всей Европе. Потому и утюжили эти земли основательно. Вот только минные поля кое-где остались… Со стороны склона послышались торопливые шаги: вернулись разведчики. На вытянувшемся лице Диэма читалось непонимание.

— Хочешь сказать, тоннель заминирован?! — воскликнул Кэр.

— Иное объяснение мне не приходит в голову.

— Вы же здесь ездили! — случившееся не просто выводило из себя, оно бесило. Кэру очень хотелось взять камень побольше и разбить его о голову Трэша, который не посчитал нужным заранее сообщить о возможных препятствиях.

— Ездили, — согласился Трэш. — Именно поэтому я не пойму, что случилось. Может быть, полезли не туда, наступили не там…

— Или кто-то побывал здесь недавно… — предположил Кларк. Кэру стало не по себе. Ноги отказывались повиноваться. Еще минуту назад он безбоязненно ступал на заваленной каменными обломками траве, а теперь каждый шаг отдавался в голове фантомной болью. Он злился на себя, злился на Трэша, на неведомых минеров и неосторожных инквизиторов, что стали причиной взрыва. Ярость накрывала, а соседствуя со страхом, превращалась в гремучую смесь.

— Что вы принесли?! — крикнул он Диэму.

— Проехать можно, никаких посторонних следов.

— Ну да, в тоннеле тоже следов не было, наверное. Что делать теперь будем?! Не пора ли поискать другую дорогу?

— Не пора, — отрезал Трэш. — Нам придется рискнуть.

— Рискуйте! Кто мешает? Если тебе плевать на жизни твоих людей, то мне не плевать на их жизни, — Кэр обвел рукой собравшихся вокруг членов общины. По счастью, никто из них серьезно во время взрыва не пострадал: ссадины, рассечения, порезы. Сам Кэр только теперь обратил внимание, что у него самого один глаз постоянно заливает кровью.

— Хочешь повернуть? — Трэш стоял с каменным лицом.

— Не хочу — мы повернем!

— Сейчас, когда до Феникса остались считанные километры? Ты видел карту, знаешь, что мы совсем близко.

— Я видел то, что ты показывал! — зло бросил Кэр. Теперь, когда страх отошел на второй план, ярость застилала глаза. — Да — это Швейцария. Но кто сказал, что впереди нас ждет именно Феникс, а не рейдерский притон?!

— Ты прав, доказать что-то документально не представляется возможным, — сухим, канцелярским языком заговорил Трэш. — Расписка, думаю, тоже не будет иметь силы. Какие тебе нужны гарантии?

— Нам от вас ничего не нужно! Извините за предоставленные неудобства, но дальше мы сами.

— Кэр… — начал было Гракх.

— Что тебе?! Лучше проверь свой тарантас! Еще не хватало, чтобы он сдох в этой глуши.

— Давай успокоимся, — примирительно сказала Марна.

— Обязательно успокоимся, только не здесь!

— В тебе говорит близкая линька, — сказал Трэш. — Если считаешь, что мы помеха — дело твое. Но не лишай своих людей надежды. Вы не доберетесь без нас.

— Какая забота! — Кэр сплюнул на землю. — Ну, что стоим? По горшкам — и задний ход!

— Может быть, дашь и нам подумать? — спросила Марна.

— Вам? — в голосе Кэра прозвучало искреннее удивление. — Не заставляй напоминать тебе место самки, Марна. Или ты не видишь впереди смерти?

— Напомни мне, — послышался полный меда голос Йарики. — Я не знаю, где мне следует находиться. И да… Пока что я вижу перед собой истерику, больше ничего. Слюнями начнешь брызгать? Кэр оторопел. Он в бешенстве оглядывался по сторонам, ища поддержки. Одни отводили глаза, другие смотрели с осуждением, неприязнью. Только шивера явно напрашивалась на драку.

— Ну, иди ко мне, милочка! Ты давно этого хотела. Сделаем это прямо сейчас, на виду у всех? Как… Кэр дернулся, как от удара. Несколько раз открыл и закрыл рот, но сказать ничего не смог. А потом просто рухнул, подняв облако пыли.

— Это становится неплохой практикой, — буркнул Гракх и кивнул в сторону тягача. Там, держа Ани за руку, стояла Дезире.

Кэра лихорадило. Он метался на одеяле: то обливаясь потом, то дрожа от холода. Его кожа становилась то ярко-красной, то бледно-серой. Из груди то и дело вырывался глухой стон. Тело изгибалось в жестоких корчах, словно все мышцы внутри вдруг свело судорогой. Дезире сидела рядом и время от времени смачивала его лоб смоченной в холодной воде тряпкой. Сначала, когда только у Кэра начались первые приступы, девушка ужасно испугалась. Она рассчитывала угомонить разошедшегося эрсати, подобно Кларку, но почти сразу все пошло не так. Терпеть и дальше его крики не было сил.

Терзали не слова, а ощутимое раздражение, которое исходило от Кэра. Раздражение, перерастающее в ненависть. Ее страхи, пусть лишь отчасти, развеял Трэш. Оказалось, что у Кэра началась линька. Не подвластный контролю процесс всегда проходил очень сложно. Растянутый на несколько дней, в самом своем начале он был даже опасен. Ослабленный или подвергающийся непрерывному внешнему воздействию организм мог не пережить первых часов. А потому, несмотря на недовольство Гракха и Йарики, движение решили приостановить. Дезире старалась почувствовать Кэра, взять на себя хотя бы часть его страданий. Но эрсати оставался недосягаем, словно находился за многие километры от нее. Вместо теплых, мягких эмоций ее встречала непробиваемая темнота. Да что там теплые чувства, Дезире была готова встретить недавнее раздражение. Все что угодно, только не глухую стену из ничего.

— Бу! Ты убит! — Йарика ткнула пальцем Диэма под ребра. Шивер резко обернулся, занес испещренный длинными иглами кулак для удара.

— Ты что тут делаешь? Почему не спишь?

— Решила проверить надежность постов, — улыбнулась Йарика. — Вижу, что любому олуху не составит труда перерезать нам глотки.

— Так уж и любому?

— Определенно…

— Тогда, может быть, составишь мне компанию? Вдвоем мы не пропустим ни одного олуха!

— Тебе долго до конца смены? — с интересом спросила Йарика.

— Да нет, скоро очередь вурста. Где ты с ним познакомилась?

— Я была неправа, — шивера посмотрела Диэму в глаза. — Пришла попросить прощения.

— Какого прощения?

— Я насчет нашего разговора. Помнишь? У Страсбурга.

— Забыл, и ты забудь. Я был не прав. Не стоило на тебя давить. В конце концов, прежнего уклада уже никого на будет. Мир изменился, изменились и мы.

— Замолчи, — Йарика приложила палец к его губам. — Я не философствовать пришла. Она скользнула пальцами по своему костюму, черная кожа распалась, освобождая тело шиверы из плотных объятий. Уже через несколько секунд Йарика стояла в одних высоких сапогах. Иной одежды на ней не было. Казалось, ночная прохлада ее совершенно не беспокоит.

— Обещаю быть плохой девочкой, — прошептала она, лаская свою грудь.

Последняя остановка перед решающим рывком случилась на лодочной станции Земпахского озера. Некогда здесь размещался туристический поселок, но теперь деревянные дома сгнили, пристань превратилась в труху, от лодок остались лишь смутные воспоминания в виде утопленных в ил остовов.

Кэр чувствовал себя лучше. Первая, самая активная, фаза линьки прошла, уступив место тягучей и нудной. Эрсати уже мог вставать, но общая слабость не давала шансов передвигаться самостоятельно. Организм выжигал себя почти дотла, а потом восстанавливал заново. Кожа превратилась в морщинистые, шелушащиеся лохмотья. Он старался избегать каких бы то ни было разговоров, чурался любого общества.

Даже Дезире оставила его в покое, не приставая с разговорами, дав время осознать происходящие с ним изменения.

Гракх стоял у большого, поросшего бурым мхом камня и смотрел на воду. Зеркальная гладь, ровная и безмятежная, через несколько десятков метров упиралась в лесистый полуостров, вспенивалась высоким камышом, убегала в сторону. Даже отсюда, видя лишь часть озера, можно было судить о его немалой величине. Красноватое солнце показалось из-за туч, и вода будто вспыхнула мириадами до того сокрытых в глубинах огней. Зарккан недовольно поморщился, отвернулся. Ему не давала покоя недавняя находка. Как прибор оказался у сумасшедшего старика? Где он его взял? С чьего тела снял? Зачем скрывал? Времени и места, чтобы провести полноценный анализ жезла, нет. Быстрая проверка показала, что прибор не имеет никаких органов управления: сплошная гладкая поверхность и более ничего. Без должного оборудования Гракх рисковал сломать загадочный предмет, который теперь все время держал при себе. Он сам себе не мог объяснить: почему сторонится Трэша? Больше того, с большой неохотой рассказал о жезле в общине, словно его окружали шпионы и предатели. Гракх наклонился, зачерпнул ладонью воду и брызнул себе на лицо.

— Чтоб я сдох! — пробормотал сквозь зубы. — Мощь единых цехов мне в подмогу! Так и от собственной тени недолго начать шарахаться! Он развернулся и уверенным шагом направился в сторону тягача. Для себя решил, что все же покажет Трэшу находку. Целеустремленность разбилась о внезапно налетевший крик. Остановку сделали большей частью потому, что полностью исчерпали запасы питьевой воды. И хоть до цели путешествия оставалось рукой подать, о воде решили позаботиться.

Крик раздавался из-за высокого сухого камыша. Именно туда, помнится, с пустыми канистрами направился Кларк и один из инквизиторов. Гракх думать забыл о жезле, бросился на помощь, на ходу срывая с плеча "Плевок". За камышом, по колено увязнув в еле скрытом водой иле, стоял инквизитор.

Зарккан не сразу понял, кого тот пытается поймать. Мужчина опустил руки в воду и с силой дергал то одной, то другой. При этом с каждой новой попыткой он все глубже погружался в поддающуюся под ним топь.

Кричал Кларк — что-то неразборчивое, но в его голосе явно слышалась паника. Он метался по берегу, не решаясь ступить в воду. Рядом валялись канистры. "Какого их понесло сюда?!" Здесь ли набирать воду? Грязь и трясина. Всего в полусотне шагах в сторону спокойная чистая заводь. Но времени размышлять нет. Краем глаза зарккан заметил Йарику. Шивера бежала, сильно обогнав остальных. За ее спиной что-то кричали, но не разобрать что именно. Гракх не стал ждать. Инквизитор погрузился уже по пояс. Его движения стали вялыми.

— Брось! — проорал зарккан, уже понимая: случилось нечто, куда более страшное, нежели неудачная рыбалка.

— Не ходи! — вцепился в Гракха Кларк. — Туда нельзя!

— Он же утонет! — зарккан тряхнул плечами, и мужчина отлетел в сторону. Мимо пронеслась Йарика. Она не стала спрашивать и разбираться — с брызгами вошла в воду.

— Нет! — снова закричал Кларк. Гракх на вытянутой руке поднял над собой "Плевок", последовал за шиверой. Ноги вязли в мягком иле. К тому времени как зарккан сделал всего несколько шагов, Йарика уже достигла инквизитора. Она ухватила его за шиворот, дернула на себя. Раздался звук рвущейся ткани, в руке шиверы остался куцый клочок.

Вдруг что-то изменилось. Гракх напряг зрение. Ему показалось, будто в смеси из воды и ила есть еще кто-то: длинное темное тело проплыло совсем рядом с Йарикой. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение. А потом шиверу словно лебедкой дернуло. Гракх успел заметить резкое движение из-под воды. Девушку отбросило в сторону, поднялся сноп брызг.

Инквизитор погрузился по грудь. Его голова судорожно дергалась. Держа "Плевок" наготове, Гракх пожал плечами и поспешил к шивере. Та уже вскочила на ноги, однако с места не двигалась, нелепо взмахивая руками.

— Стреляй по ногам! — крикнула Йарика. Зарккан замешкался.

— Мне по ногам! Очередью! Шариками! Гракх неуверенно навел "Плевок". Когти на руках шиверы стремительно удлинялись, но все же недостаточно быстро. Ее снова тряхнуло, отнесло на пару шагов. Лицо исказилось от боли.

— Стреляй!

Гракх выстрелил. Небольшие фонтанчики весело забулькали по воде, которая почти сразу окрасилась алым.

Йарика закричала. Зарккан протянул ей руку, ухватил за зазубренные когти и тут же сам зашипел от боли — острые зубцы полоснули по коже. Зашипел, но не выпустил. Рывок — и шивера оказалась рядом с ним. На берегу появились Абель и Трэш. Оба бросились было в воду, но Гракх оставил их взмахом руки.

— Стреляйте во все, что будет двигаться! Он тянул за собой шиверу. Та старалась помогать, но, судя по ее искаженному лицу и неловким движениям, ногами она почти не владела. Один раз Гракх почувствовал рядом с собой какое-то бурление, но пара выстрелов Трэша положили ему конец. У самого берега им все же помогли. Йарика тут же повалилась на песок, Гракх, тяжело дыша, обернулся. Как он и ожидал, инквизитор исчез из виду.

— Клянусь серыми домнами! Кларк, какого дерьма вы притащились сюда?! — зарккан дал выход накопившемуся раздражению. — Вам вода нужна или грязь?!

— Я… не знаю… — мужчина стоял, опустив плечи.

— А кто знать будет?! Чтоб ты сдох!

— Потом разберетесь, — спокойно проговорил Трэш, и почти тут же его голос возвысился до крика: — Все назад! Дальше от воды! Не сговариваясь, он и Абель подхватили Йарику под руки, побежали, по пути призывая женщин готовить чистые тряпки. Гракх замешкался всего на мгновение, но его хватило, чтобы подавиться проклятием. Из мутной воды показалась длинная ощеренная морда. Больше всего она походила на голову ящерицы, только еще более вытянутую. Раздвоенный язык метался между мелких зубов, пробовал на вкус воздух. Лицо Гракха перекосилось, словно у него внезапно разыгралась зубная боль. Он нажал на спусковой крючок — очередь металлических шариков насквозь прошила выползшую тварь. Тело той судорожно взметнулось, словно пустили волну толстой веревкой. Оказалось, существо длиной не уступает хорошей змее, а толщиной схоже с ногой взрослого человека. Гракх понятия не имел, кто это, но степень опасности успел оценить по достоинству, глядя, как медленно исчезал инквизитор. Рядом уже никого не было. Желающих и дальше топтаться у воды не осталось. Исчезли и канистры.

Между тем существо упало на бок, свернулось в тугую спираль, затихло. Зарккан, довольный собой, ухмыльнулся — да так и проглотил улыбку. Поверхность озера возле берега вспучилась сразу несколькими головами. Черные глаза-бусины скользнули по Гракху пронзительными взглядами. Твари двигались плавно, даже грациозно. Их тела сплетались в узлы, перетекали, отливаясь на солнце блестящей чешуей. Зрелище завораживало. Но завораживало ровно до тех пор, пока существа не начали атаковать. Они распрямлялись так быстро, словно их нарочно кто-то растягивал. Громко шипя, длинные подвижные тела устремились к берегу. Зарккан попятился, выстрелил еще раз и, не дожидаясь результатов выстрела, бросился прочь. Он клял себя на чем свет стоит, что не ушел со всеми. Клял, что вообще сунулся в воду. Промокший и злой, он собственноручно готов был утопить шиверу и свернуть шею тому умнику, который направил Кларка с инквизитором к столь злополучному месту. Он не успевал: несмотря на водную среду обитания, по земле змееподобные твари двигались с завидным проворством. Гракх обернулся: расстояние между ним и ползучими гадами заметно уменьшилось.

До тягача далеко, вокруг — заросли раскидистых ив. На ветвях почти не осталось листвы, но тонкие плети все еще густы, за ними ничего не видно. Его не видно! Надо кричать. И как можно громче. Но во рту горький привкус, в груди пожар. Дыхание и без того сбивается, воздуха не хватает. "Пустая, тупоголовая болванка! Никчемная отработка!.." Внезапно нога зацепилась не то за корень, не то за камень. Страх ледяным потоком обрушился на голову, засел в позвоночнике. Гракх взмахнул руками и грохнулся, больно врезавшись ладонями в кусок балки, мало того что подвернувшийся не вовремя, так еще и густо утыканный ржавыми гвоздями. Кровь, появившаяся после встречи с когтями шиверы и только было остановившаяся, брызнула с новой силой. "Плевок" отлетел в сторону. Зарккан заскреб ногами по земле. В каком-то метре от него уже виднелись ощеренные пасти. Сколько их? Пять? Семь? Твари метались из стороны в сторону, отталкиваемые собратьями. Создавалось впечатление: каждой из них во что бы то ни стало надо добраться до жертвы первой. Первой вцепиться в податливую плоть. Гракх попытался дотянуться до оружия, но окровавленные руки соскользнули с цевья. Одна из тварей вцепилась в ботинок. Зубы бессильно соскользнули с толстой кожи. Зарккан нарочно еще сильнее ткнул ногой в раскрытую пасть. Руки, оставляя кровавые следы на одежде, шарили по карманам в поисках чего-нибудь острого или тяжелого. В складках лыжного комбинезона явственно прощупывались инструменты, но добраться до них никак не удавалось.

— Замри! Этот голос Гракх узнал бы и в грохоте бушующего урагана. Прозвучавший следом выстрел уже не казался слишком громким. Пуля размозжила голову ближайшей твари. Остальные ненадолго замерли, а потом бросились на зарккана всем скопом.

— Замри! — вновь проревел Рурк. Гракх мысленно послал его подальше и пожелал подольше не возвращаться. Ползучие твари кусали его за ноги, поднимались выше. И пусть не каждый укус оборачивался кровоточащей раной, долго бездействовать нельзя. Как при этом замереть? Разлетелась голова еще одной твари. Капли алой, отчего-то пахнущей мускусом крови, веером плеснула на траву.

— Ну же! — не выдержал зарккан. — Чтоб я сдох! Они мне причиндалы сейчас отшлифуют! Еще один выстрел — и еще один труп.

— Спокойно! — голос вурста звучал совсем близко, но Гракх не рисковал повернуть голову, посмотреть. Тварей осталось всего две. Одна пристально наблюдала за источником странного звука, другая же головой приблизилась вплотную к лицу зарккана. Раздвоенный язык появился и пропал, коснувшись его щеки.

Почти перестав дышать, Гракх сглотнул. Он чувствовал, как его обвивают плотные кольца. Его, единственного настоящего мастера на многие километры вокруг, словно он какой-нибудь беспомощный кролик! Выстрел. Хватка колец ослабла, но уже в следующее мгновение навалилась с новой, крушащей кости силой. Зарккан почувствовал себя беспомощной заготовкой, зажатой в огромные тиски. Еще выстрел. Хватка осталась прежней. В лицо ткнулась чешуйчатая морда. Воздуха в легких не осталось. Перед глазами поплыли черные точки, в ушах засвистело. "Стреляй!" — мысленно закричал Гракх. Точек стало больше. Небо из голубого превратилось в серое. Рядом почудилось движение, потом еле заметное колыхание воздуха. Еще одна попытка вздохнуть – тщетно. По груди и шее потекло что-то теплое, что-то донельзя противное. А потом хватка ослабла окончательно. Гракху показалось, что он просто потерял чувствительность, что Серые домны уже распахнули перед ним свои заслонки.

Его сильно встряхнули, ударили по спине. Горло свело судорогой. И он вздохнул.

— Везучий сукин сын, — с улыбкой проговорила Йарика. — Подумать только — волосатый коротышка, который и бегать-то не умеет, выжил после встречи с выводком дикариев. Гракх слушал ее вполуха. Он лежал на мягком одеяле, слушал мерно работающий двигатель тягача, а самое главное — рядом не было громадных змей. Грудь и руки болели до сих пор, но по сравнению с тем, что вновь удалось разминуться с Серыми домнами, эти мелочи не стоили внимания.

— Каждый дикарий может переломать кости не только человеку, но и не подготовленному к схватке шиверу, — вновь заговорила Йарика. — Из чего твои кости?

— Теперь из мелко раздробленного порошка, — попытался пошутить Гракх. Каждое, даже малейшее движение моментально отдавалось тягучей болью во всем теле.

— В который раз убеждаюсь — мало вас лупили, — засмеялась шивера. — Что тебя, что… этого кота облезлого. Стоит получить небольшою оплеуху, характер меняется на глазах. Вон, ты даже не послал меня.

— Воду-то успели запасти?

— Две канистры. До Феникса должно хватить.

— Так дайте мне попить! Чтоб вы сдохли! В отсеке послышались смешки.

— Вот, узнаю старого доброго Гракха, — поддержала смех Йарика. — А то мы уж тут грешным делом подумали — не откусили ли тебе чего из ненужного… Зарккан принял металлическую кружку с водой, в два глотка осушил ее. Желудок нехотя принял влагу. Гракх не удивился бы, если б оказалось, что его внутренности поменялись друг с другом местами. Перебинтованными руками он нащупал во внутреннем кармане отобранный у Хилки жезл. Пробежал по нему пальцами: один конец заметно расплющился, но не это заставило скрипнуть зубами. Жезл стал теплым, почти горячим…

Абель ван Рейн пристально всматривался в проплывающий мимо пейзаж. Дорога вдоль злополучного озера оказалась весьма приличного качества. Вернее сказать, отсутствие дорожного покрытия почти нисколько не сдерживало продвижения. Если мотоциклисты, которых теперь осталось всего двое, объезжали попадающиеся на пути деревья, то тягач их попросту подминал под себя. Дорога утомила не столько физически, сколько морально. За два последних дня трое мертвецов. И пусть не свои, а пришлые, сути это не меняло. Мужчина готов был поклясться, что уныние и непрестанное чувство опасности накрыло каждого в общине. Кто-то замыкался в себе, как Дезире. Кто-то нарочито веселился, как Йарика. А кто-то оставался непробиваем, как скала, подобно Трэшу. Но был ли он спокоен в душе? Абель очень сомневался. Потерять почти всех своих людей, будь они даже трижды смертниками. Это непросто выдержать. А самое главное — ради чего такие потери? Неужели члены общины столь ценны для Феникса? Что они могут дать огромному городу? Хотя… Гракх или Кэр могут дать — и много. Насчет себя Абель не заблуждался. Вряд ли его ждут с распростертыми объятиями. Ничего удивительного, если не пустят вовсе. Вскоре на горизонте появились дома. Нет, не дома, скорее, изглоданные огнем и источенные громадными муравьями не менее громадные кости. Кости земли — так Абель про себя назвал увиденное. Даже отсюда, с расстояния в пару километров, он видел мертвую землю. Там, впереди, не могло быть жизни. "Отличное место для возрождения из пепла", — невесело подумал мужчина, глядя, как отступает трава, как редеют деревья и хиреют кустарники. Их место занимало стекло — черное, с вкраплениями камня, каких-то обломков, мусора. С гладкой поверхности порывы ветра поднимали облака не то пыли, не то действительно пепла.

"Как здесь можно выжить?" Абель сбросил газ. На лбу выступили капли холодного пота. В пыльных облаках чудились фигуры людей. Они махали руками, о чем-то пытались сказать. Или предупредить? Но стоило присмотреться внимательнее — призрак распадался медленно оседающей пылью. В кабину заглянула Марна: лицо напряжено, губы плотно сжаты.

— Все в порядке? — спросила она.

— В полном. Думаю, сейчас поедем быстрее. Дорога свободна, — Абель ободряюще улыбнулся.

— Дай-то бог… Жуткое место.

— А Дезире? Она что-нибудь говорит? В цехах заркканов места себе не находила.

— Я уже спрашивала. Говорит, что все тихо. Но после встречи с геерами лучше ухо держать востро.

— Уж здесь их точно нет. Жрать нечего.

— Неспокойно мне. Не знаю почему. Ты уж поаккуртнее, ладно? Не надо прибавлять скорости. У нас еще пара часов световых есть.

— Я на них ориентируюсь, — Абель пожал плечами и кивнул на едущих впереди мотоциклистов. — Как они, так и я.

— Ну, хорошо, — сдалась Марна. — Тебе виднее. Она развернулась, чтобы уйти, но в этот момент тягач въехал в город. Вокруг поднялись оплавленные остовы некогда высоких зданий. Ни единой травинки, ни яркого пятна цвета.

— Здесь как будто извержение вулкана было, — проговорила Марна.

— Только после извержения жизнь возвращается в покинутые места.

— Ты откуда знаешь?

— Ирландец рассказывал, — нехотя ответил Абель. — У них лет десять назад случилось извержение. Он чего сбежал-то оттуда… Очень неспокойный регион стал после войны. Что-то там внизу сдвинулось. И раньше-то вулкан на вулкане, а тут — или землетрясение, или извержение… И так постоянно. Как бочка с порохом. Абель краем глаза взглянул на Марну. Та выглядывала в ветровое стекло, но слушала.

— Так вот, уже через пару лет на полях вулканического пепла и застывшей магмы появились первые растения.

— Что это?! — вдруг воскликнула Марна, указывая куда-то вперед. Абель сощурился.

— Где?

— Я видела человека… — неуверенно произнесла женщина.

— А почему тогда Рурк молчит? Ему с мачты виднее должно быть.

— Не знаю, — Марна ухватила Абеля за плечо. — Медленнее, прошу тебя…

Скорость тягача еще упала. Стрелка спидометра застыла возле отметки в тридцать километров в час. Расстояние до мотоциклов увеличилось до полутора десятков метров. Абель непроизвольно тряхнул плечом, но Марна, продолжая крепко за него цепляться, не обратила на жест внимания.

Все произошло очень быстро. Только что мотоциклы ехали по идеально ровной дороге, а уже через секунду монолитное стекло перед ними раскололось темным провалом с ломаными гранями. Абель успел затормозить. Тягач понесло юзом, развернуло, двигатель заглох. Прицеп заскрипел, с грохотом опрокинулся. Еще несколько метров его тащило по стеклу, на поверхности которого появились отчетливые царапины.

А вот Трэш с Диэмом затормозить не успели. Массивные "круизеры" дружно нырнули в ловушку. Шивер среагировал в самый последний момент. Он прыгнул, одновременно с этим разворачиваясь в воздухе. Толчок получился слабым, но его хватило, чтобы упасть в считанных сантиметрах от края провала. Трэш исчез вместе с мотоциклом. Абель вполголоса выругался.

За спиной послышался грохот, кто-то вскрикнул. Марна резко обернулась. На полу без движения валялся Рурк: глаза закрыты, на губах пена.

— Задраить люк! — заорал Гракх. — К оружию! Сам он поднялся с трудом, морщась и держась за грудь. Кларк буквально взлетел под потолок, раздался лязг закрывающегося люка. К одной из бойниц приникла Мария. Девушка, белая как мел, сжимала в руках "Узи". Ее губы беззвучно шевелились в молитве. Марна опустилась на корточки возле вурста, быстро осмотрела, а когда поднялась, то держала в руке дротик.

— Яд?! — зло бросил Гракх.

— Он жив, — покачала головой Марна. — Это снотворное.

— Чтоб я сдох! Сколь же его потребовалось?!

— Еще один… — послышался голос Абеля. Диэм, который так и не успел принять боевую трансформацию, медленно оседал в шаге от провала. Его тело еще пыталось сопротивляться растекающейся по венам гадости, но препарат делал свое дело.

— Мы им нужны живыми, — сказал Абель.

— Клянусь первородными цехами, я каждому уроду поставлю клизму с машинным маслом! — бушевал зарккан.

Йарика застыла у входной двери. От недавнего ранения она уже оправилась, благо подшипники повредили лишь мягкие ткани, не затронув кости. Трансформация шла полным ходом.

— Дез, ты с нами? — спросила Марна. — Мы можем им что-то противопоставить?

— Кому им?! — буркнул Гракх, рыская взглядом по руинам.

— Я никого не вижу, — прошептала Дезире. — Только вас. Простите…

— Ложись! — во всю глотку заорал Гракх и рухнул на пол. Из кабины, цепляясь за руль и рукоятку коробки передач, вывалился Абель. В борт тягача что-то звонко ударило, отскочило. Удар повторился с противоположной стороны, потом еще и еще. За каждым ударом следовало шипение.

Удушающий дым, что начал подниматься от земли, проникал в щели, заползал внутрь.

— Газ! — зачем-то выкрикнул Гракх.

— Повязки на лицо! — закричала Марна и сама первой рванула попавшееся под руку покрывало. Раздался характерный треск.

Дезире изо всех сил тянулась к окружающему ее миру. Знать, что можешь помочь, можешь изменить ситуацию, но на практике оказаться совершенно беспомощной!.. Девушка шарила в полной темноте. Она чувствовал себя стоящей в огромной гулкой комнате. Эхо ее окриков отражалось от далеких стен, возвращалось обратно — искаженное, но пустое. В нем не прибавлялось ни толики жизни. Зато стоило переключиться на творящееся в салоне — эмоции зашкаливали. Сила пульсировала совсем рядом — только протяни руку, зачерпни, ударь врага, разметай весь город по кусочкам…

Дезире зачерпнула. Страх на грани истерики Марии, злость и раздражение Гракха, абсолютную ненависть шиверы… Девушка понимала, что тем самым ослабляет их, но не чувствовала вины. Она сможет помочь, сможет, сможет… Дезире закашлялась. Легкие словно наполнились водой, отяжелели, норовя выплеснуться густой сукровицей. В голове загудело. Тело словно враз лишилось всех костей, одеревенело, обернувшись безвольным придатком к мечущемуся разуму. Возможно, ее поддерживала накопленная сила, возможно, чрезмерное желание хоть сейчас оказаться полезной. Темная комната разорвалась яркими вспышками. Стены отодвинулись к самому горизонту, потолок почти пригвоздил к земле и продолжал опускаться. Дезире понимала, что, скорее всего, не сможет ударить второй раз: тело перестало существовать, а без него разум стремительно терял способность к концентрации, растворялся среди цветного мельтешения. Сила опаляла. Несуществующая кожа покрылась волдырями, начала обугливаться.

Несуществующие глаза набухли и взорвались. Боль отнимала способность рассуждать. Дезире словно растворилась в пламени, исчезая в его голодных объятиях.

Никаких ориентиров, никаких целей или опознавательных знаков. Бить интуитивно, постараться не задеть своих… И она ударила. Запустила сводящий с ума бумеранг. Мощь, сжатая в тончайшее лезвие, устремилась прочь. Находясь на грани помешательства, девушка метала лезвие и вновь призывала его к себе. Беспорядочные удары сыпались на мертвый город, без труда проникали за стены, не причиняя им никакого вреда. Цель бесплотных лезвий — разум живых.

Дезире била, пока оставались силы, пока ее несуществующее тело не превратилось в пепел, пока боль не размазала собственное сознание. Удачна ли была атака — она не знала. Остался ли кто из членов общины жив — она не знала. Опустошение навалилось внезапно. Сознание медленно угасало. Последней мыслью было сожаление о бесполезности всех усилий. Феникс так и остался несбыточной легендой, а вместе с ним окончательно развеялись робкие мечты когда-нибудь еще раз увидеть небо…