Пламя Авроры (Эми Кауфман) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 7)

— Четверо плохих парней прямо по курсу, — докладываю я.

— Корма! — вскрикивает Фин, когда рядом взрывается еще одна ракета. — Это называется корма, Скар!

— Проклятье, я же говорила, что ничего не знаю об этих дурацких космических кораблях! — кричу я. — Они у нас на заднице, ладно? Четыре очень враждебных корабля на нашей очень стройной заднице, Зила!

— Я их вижу, — отвечает Зила. — Держитесь.

— Стройной заднице? — переспрашивает Фин.

— Не говори мне, что ты не заметил, де Сиил.

Мы кружимся и несемся сквозь хаос, мрак снаружи озаряется, словно фейерверк на день Федерации. И Зила, вне сомнения, устраивает впечатляющее шоу, оно на далека от опытного пилота, и даже при помощи системы автоматического наведения, мне интересно, как долго это будет продолжаться. За пределами наших экранов темнота становится алой от крови и огня. Земляне бросают всё чт могут на флот Сильдрати, но эти Сильдрати непобедимы. Они всю свою жизнь готовились к войне. Фанатично преданные своему предводителю-психопату настолько, что они сидели на задницах ровно, аплодируя, когда он уничтожил их родную планету. И сердце замирает в груди, потому что мы принимаем участие в самой масштабной битве. Направляясь к самому сердцу солнечной системы. Мы уже миновали пояс Койпера, неумолимо приближаясь к Нептуну. И мне неизвестна дальность стрельбы этого Оружия, но с каждой минутой флот Несломленных приближается к моей родной планете и солнцу, на орбите которого она вращается.

Солнце, которое они собираются уничтожить.

Оружие снова вспыхивает, словно внутри него пульсирует сердце, сотканное из чистого света. Свечение исходит из задней части корабля, но реагирует всё Оружие, вспыхивая, словно новогодняя гирлянда.

— Почему оно так делает? — шепчет Фин.

— Не знаю, — отвечаю я.

— Это довольно страшно..

Я ахаю, когда меня откидывает на спинку стула, пока Зила исполняет сложный вираж между двумя кораблями Сильдрати. Бойцов ЗСО у нас на хвосте засекают, и двоим приходится отколоться от строя, чтобы вступить в бой. Но двое продолжают преследование, словно мы отняли у них деньги на обед. Оружие снова пульсирует. Едва я успеваю сощурится, то понимаю, что свет концентрируется в одной точке. Эти абстрактные формы на носу корабля (Ха! Я не совсем безнадежна!) похоже, они светятся все ярче с каждым импульсом.

— Нам нужна альтернативная стратегия, — заявляет Зила, уворачиваясь от огня.

— Ты имеешь в виду план Б? — спрашиваю я у нее.

Она бросает взгляд через плечо и кивает.

— И он нужен нам прямо сейчас.

— Почему ты в этом так уверена? — спрашиваю я.

— Не совсем. Но Оружие Эшваренов наверняка аккумулирует энергию.

— Зила, у нас есть глаза, — говорит Фин. — Но это не…

— Возможно, вы заметили позиции кораблей Несломленных? — спрашивает она. — То как они двигаются?

Взрыв ракеты совсем рядом с нами содрогается корабль и я едва не проглатываю собственный язык. Но присмотревшись к голографическим дисплеям, я понимаю что…

— Корабли Несломленных уходят с его пути.

— Последние три минуты они освобождали траекторию стрельбы Оружия, — докладывает Зила. — Они точно знают, что оно готовится нанести удар.

— Дерьмо, — выдыхаю я.

Я смотрю в наши прицелы на нашу маленькую солнечную систему. Газовые гиганты Нептун и Уран. Сатурн и его прекрасные ледяные кольца, Юпитер и его прекрасную алую бурю, которая бушует вот уже более семита лет. За поясом астероидов находится наша первая планетарная колония Земли — красный шар Марса. Затем бледно-голубая точка Земли; планета, на которой я выросла — мой дом, мой мир. А позади него палящая Венера, где жарко настолько, что с небес льется расплавленный свинец. И, наконец, Меркурий. И в центре всего этого, этих миллиардов жизней, этой истории, цивилизации, маленькое желтое солнце. Звезда — сердце всей моей солнечной системы.

Звезда, которую Каэрсан собирается уничтожить.

— Что мы можем сделать? — спрашиваю я. — Как мы можем его остановить?

— Этому судну не хватит огневой мощи, чтобы остановить Оружие, — говорит Зила. — Но у нас флаги Несломленных. Мы сможем подобраться к нему поближе.

Фин моргает.

— Как близко?

Зила бросает на него взгляд, выкручивая руль.

— Очень близко.

Оружие снова пульсирует. Свет скручивается, концентрируется внутри него. Я бы назвала его прекрасным, если бы оно не несло ужасную смерть. В конце, оно сияет всеми цветами радуги.

— Предлагаешь протаранить его, — выдыхаю я.

— Этот корабль весит больше двух тонн, — отвечает она. — Он способен развить шестикратную скорость при достаточном времени на разгон. Если мы столкнемся с Оружием на максимальной скорости, то, по сути, столкнемся с силой, эквивалентной нескольким термоядерным устройствам высокой мощности.

— Но мы не можем уничтожить Оружие, — хмурюсь я. — Оно необходимо для борьбы с Ра`хаамом.

— Мы не можем надеяться уничтожить его, — говорит Зила. — Он слишком огромный. Но, надеюсь, удара такой величины будет достаточно, чтобы повредить или хотя бы отклонить его от курса. Быть может, мы выиграем Авроре больше времени.

Финна смотрит на меня. Снова на Зилу.

— Это похоже на план Б, Легионер Мадран.

— Если у вас есть план получше, я с радостью выслушаю его, Легионер де Сиил.

А потом меня осеняет.

Там в огненном шторме, пока бойцы ЗСО, корабли Сильдрати и истребители Бетрасканцев разносят друг друга на куски, судьба всей моей цивилизации, вместе с судьбой целого мира, а, быть может, и целой галактики, висит на волоске. Я вспоминаю.

Я помню!

Я провожу руками по униформе, Финиан наблюдает, как я шарю рукой в декольте.

— Эм…., - произносит он.

— Проклятье, да здесь мог бы затеряться даже Великий Ультразавр Абрааксис Четвертый, — рычу я.

— … Скар? — спрашивает Фин.

— Ага! — кричу я, когда пальцы смыкаются вокруг тонкой серебряной цепочки. Я вынимаю её из-под туники, и торжествующие держу между большим и указательным пальцами. Серебряный медальон. Тот самый медальон, который восемь лет дожидался нас в Хранилище Доминиона. Хранилище, которое создали для нас адмиралы Академии Авроры, которое можно было открыть лишь при помощи моей ДНК еще за годы до того, как я присоединилась к Легиону или же у них появился шанс встретиться со мной. С одной стороны в него вставлен кусочек бриллианта. На другой выгравированная мелкими завитушками надпись..

— Зила? — зову я.

— Да, Скарлет.

— Переходим к плану Б.

Кэл

— Ты показала, на что способна, Землянка. Теперь я покажу, на что способен.

Комната содрогается. Странники надо мной кричат. Мой отец поднимает руку. Кувалда психокинетической силы врезается в Аврору, бросая ее в самое сердце Оружия. Осколки кристаллов падают, как дождь, сверкая вокруг нее. Ее лицо морщит, рота открыта в немом крике, всполохи полуночный синего и алого пылают в воздухе вокруг нее.

Стена, к которой я прижат зеркальная, цвета их силы сливаются в кристалле вокруг нас. Каждый раз когда Аврора и отец наносят удары друг другу, Оружие пульсирует ярче, воздух становится плотнее. Похоже на то, как закручивается пружина, как часовой механизм, который завели слишком туго, он напряжен до предела. На мой взгляд, оно готово выстрелить, переполненное потоками энергии, которые они то и дело бросают друг в друга.

Духи Пустоты помогают всему на своем пути, стоит им высвободиться.

Аврора снова наносит удар, лента силы рассекает воздух, острая как нож и серебристо-быстрая. Отец лениво вскидывает руку, как тогда, когда он бил меня в детстве под деревьями на родной Сильдре. Тогда ему не удавалось воспользоваться преимуществами, несмотря на габариты, и силу. Он наказывал нас за каждый проступок, за любую, ошибку, недостаток, снова и снова отправляя в постель в синяках.

Сейчас он проделывает тоже самое с Авророй, а я беспомощно наблюдаю за тем, как он пробивает её защиту, снова отбросив к стене. Ударившись о стену с такой силой, что кристаллы дают трещину. Аврора падает на колени. Но через мгновение она снова поднимается, сила растекается от неё волнами, когда она костяшками вытирает кровь из носа.

— Хороший удар, — бормочет она.

Я не хотел, чтобы всё так вышло.

Аврора проносится по комнате, словно мерцая внутри нарастающей бури. Взгляд пылает словно солнце, сравнимое по силе лишь с ним самим. Я вижу, как усердно она сражается, ее сила чистая, но бесформенная. Но, несмотря на то, что мой отец подготовился, он не одинок. Он черпает силу из этих бедных душ, заключенных здесь. Он наносит удары снова и снова, багряное пятно, двигаясь настолько быстро, что после него остается размытый след. Аврору подбрасывает вверх, врезаясь в потолок. Она падает под дождем сверкающего хрусталя, и проблеском алой силы, он оказывается перед ней, набрасываясь снова. Её швыряет через всю комнаты, безвольную, бескостную, она кувырком скользит по хрустальному полу, цвета радуги разбиваются, словно волны о берег на закате. Путники снова кричат. И, несмотря на то, что Аврора всё же поднимается, сжав кулаки, она двигается куда медленнее, нежели минуту назад. Они снова сталкиваются: порох и пламя. Он возвышается над ней, вбирая в себя силу множества людей вокруг нас. Её лицо — кровавая маска боли, глаза блестят во мраке. Она кажется такой маленькой. И, глядя на нее, на ту, которая была для меня всем, а теперь, возможно, стала моим ничем, я понимаю правду.

В конце концов, я ведь предупреждал её, когда она только пришла сюда.

Я не могу винить её за ненависть ко мне. Мне не следовало лгать ей, или всем остальным. Но я предупреждал её не приходить. Я хотел разобраться со всем самостоятельно. Мой позор. Моя кровь. В моих жилах и на моих руках. Я думал, что свергну гиганта. Убью монстра, которого помнил с самого детства; человека, который ставил мне, моей сестре и матери синяки.

Но стоило мне увидеть отца, и я понял, что стал кем-то большим, и меньшим, нежели был прежде. Я решил подождать. Быть может, пока он будет готовить Оружие, он отвлечется, и я смогу атаковать его. Или, быть может, после выстрела он ослабнет, чтобы я смог повергнуть его. У меня не было настоящего плана, лишь спасти Аврору.

Обман и преданность. Но только одно из них для нее.

Но теперь…

Теперь.

Я оглядываюсь на Странников, прикованных к стене кристаллов, словно бабочки на доске. Их глаза открыты, но они ничего не видят. Женщины и мужчины Сильдрати, даже дети и у всех глиф Странников на лбу — глаз и пять слезинок.

Тот же глиф, что был на лбу у моей матери.

В насилии нет любви, Кэлиис, сказала бы она мне.

Я тянусь к полу под собой. Пальцы ищут осколки хрусталя, отколовшиеся от стены. Я подбираю осколок, длинный и заостренный, точно кинжал. Я смотрю на всех тех бедняг, из которых мой отец черпает силу. Кристалл врезается в ладонь, когда я крепко сжимаю его. Не потребовалось бы много времени, чтобы покончить с ними. Освободить их от подобной жизни. Ослабить его. Быть может, даже свергнуть?

Милосердие — прерогатива трусов, Кэлиис.

Но нет. Это выбор, который сделал бы он, а не я. И если мне суждено наконец выйти из его тени, я не могу сделать это, погрязнув во тьме. Я — не моё прошлое. Я не тот, кто создал самого себя. Но мне суждено стоять в лучах солнца.

Неважно чего это будет стоить.

Я крадусь по дрожащему хрустальному полу с кристальным кинжалом в руке, борясь с бурей силы, которая нарастает. Отец и бе`шмай сцепились друг с другом, Оружие вокруг подрагивает от тектонической ярости. У Авроры из носа идет кровь, из глаз и ушей. Её руки дрожат. Колени подгибаются.

Ей не выиграть в одиночку.

Но в чем суть?

Она никогда не была одна.

Я возникаю позади отца. Как тень. Словно прошлое, которое вернулось, чтобы преследовать его. Точно голоса десяти миллиардов, свергнутых в Пустоту, и моя мать среди них. Я обхватываю рукой его горло и вонзаю кинжал в сладкое местечко между пятым и шестым ребром. Кусок кристалла прорезает отцовскую броню, на краткий и прекрасный момент, я ощущаю, как он разрезает плоть, лезвие погружается глубже, прямиком к сердцу, которое, как я надеюсь, у него все еще есть.

Но потом оно останавливается.

Я ощущаю хватку на запястье, хотя он даже не касается меня. Я ощущаю его руку у себя на горле, хотя его собственные руки до сих пор сцеплены с руками Авроры. Я сопротивляюсь, бессильный, задыхаюсь, когда его хватка лишь усиливается. Он оглядывается через плечо, его глаза горят холодным пламенем.

— Ц, ц, ц, — произносит он.

Взмахом головы он отбрасывает мою бе`шмай назад, она катится по полу, задыхаясь и истекая кровью. А затем он поворачивается ко мне. Меня удерживают на месте. Я подвешен в трех футах от пола, совершенно неподвижно. Он смотрит на меня и вокруг нас бушует шторм. Сейчас он так сильно изменился. Узы, что когда-то связывали нас, разорваны. Но я смотрю в его глаза, и мне кажется, что я все еще вижу, что в глубине души еще осталось что-то от того, кем он когда-то был. Что от человека, которого я боялся, любил и ненавидел.

— Итак, — разочарованно произносит он. — Ты все же сын своей матери.

И хотя я не могу пошевелиться, чтобы ударить его, мне едва хватает сил, чтобы дышать, я делаю усилие, чтобы произнести:

— Я не т-твой.

Его глаза сужаются. Вокруг нас поднимается сильный ветер, Странники начинают кричать, а я смотрю на девушку, которая стала моим всем, и вижу, что она поднимет голову и смотрит на меня в ответ.

— К-Кэл…

— Бе`шмай, — шепчу я.

А потом я чувствую, как мой отец проникает в мой разум. И он разрывает меня на час..

Тайлер

Вспомогательная подача энергии в этой секции корабля восстановлена, и мы с Саэди направляемся к спасательным капсулам в тусклом свете аварийных огней. Я предполагаю, что отряды морской пехоты ЗСО всё ёще разыскивают нас на уровне задержания, но атака Несломленных, похоже, отнимает большую часть внимания экипажа. На палубах кипит жизнь: морские пехотинцы, техники, ремонтные бригады, пилоты спешат на свои боевые посты, корабль то и дело содрогается вокруг нас, в складке бушует битва. Сообщения, которые мы слышим через наушники в украденных шлемах, не слишком оптимистичны. Оказывается, мы с Саэди оба ошиблись — на нас налетел не «Призрак», а четыре сильдратийских крейсера класса «Банши». Корабль, на котором мы находимся, «Кусанаги», тяжелый авианосец, но у «Банши» есть технология маскировки, которая делает их невидимыми для обычных радаров, вероятно, так они и сумели к нам подкрасться. Это означает, что артиллеристам «Кусанаги» придется прицеливаться визуально, что довольно сложно, когда противник движется со скоростью несколько тысяч километров в секунду. Всё это указывает на то, что корабли Сильдрати меньше, это все равно, что четверо на одного.

Честно говоря, я понятия не имею, кто одержит победу.

«Кусанаги» сотрясает еще один взрыв, и Саэди падает на меня, а я на стену. Мимо нас проносятся полдюжины земных техников, сигналы тревоги завывают, пока я пытаюсь подняться на ноги.

— На будущее, — спрашиваю я, удерживая равновесие, — если ты снова упадешь, а я тебя поймаю, ты снова ударишь меня коленом в пах?

— Помолчи, Тайлер Джонс, — вздыхает Саэди, шатаясь.

Может, просто нужно было позволить тебе упасть прямо на свою высокомерную задницу, думаю я.

Я всё слышала, звучит её голос у меня в голове.

— ПЕРВОЕ ВРАЖЕСКОЕ СУДНО УНИЧТОЖЕНО, — сообщается по громкой связи — ВТОРОМУ ВРАЖЕСКОМУ КОРАБЛЮ НАНЕСЕН КРИТИЧЕСКИЙ УРОН. ПРОБОИНА В КОРПУСЕ «КУСАНАГИ» НА 4 УРОВНЕ, БАТАРЕИ ПОРТА ВЫВЕДЕНЫ ИЗ СТРОЯ. ТЕХНИЧЕСКИМ КОМАНДАМ НЕМЕДЛЕННО ОТРАВИТЬСЯ НА УРОВЕНЬ 6, КОРИДОРЫ БЕТА И ЭПСИЛОН.

— Спасательные капсулы должны быть прямо по курсу, — говорю я.

— Я их вижу, — отвечает Саэди, пробираясь по темноте.

На авианосце ЗСО на каждом уровне есть спасательные капсулы — по единице на каждого человека, автономно работающие в случае катастрофического повреждения реактора. Впереди на Т-образном перекрестке — несколько десятков люков, вмонтированных в стену. Их механизмы управления в основном представляют собой две большие красные кнопки под стеклами с надписью РАЗБИТЬ В ЭКСТРЕННОМ СЛУЧАЕ. Ими легко управлять даже в случае катастрофы. Если нам повезет, и мы до них доберемся.

Выстрел из дизраптора попадает Саэди прямо в голову. Шлем, который надет на нее, принимает на себя основную тяжесть выстрела, но она все равно падает и вращается, как волчок.

— Приём! Приём! — кричит пехотинец за нашими спинами. — Секция А, Третий Уровень!

Я ныряю подальше от спасательных капсул, таща Саэди за собой, в соседний коридор, в это время на нас нацеливается еще больше винтовок. Их удары проносятся мимо, поскольку на «Кусанаги» обрушивается еще один удар. За укрытием в конце коридора виднеется еще больше морских пехотинцев ЗСО. Не уверен, как им удалось нас вычислить, быть может, по идентификационным номерам наших униформ, как бы то ни было, их винтовки на режиме «УБИТЬ». Я прижимаюсь спиной к стене, делая несколько случайных выстрелов. Спасательные капсулы прямо там, быть может, метрах в пяти. Но с таким же успехом, они могли быть и в пяти километрах.

Ты в порядке? Кричу я мысленно Саэди.

Потише, Тайлер Джонс, говорит она, стаскивая дымящийся шлем.

Убирая волосы с глаз, Саэди поднимает винтовку и начинает стрелять из-за угла. И вот мы сражаемся насмерть за свои жизни. Тусклый свет прорезают огни выстрелов, вопли сирены заглушают выстрелы дизрапторов. Саэди мысленно выкрикивает мне предупреждения, как только из-за угла появляется еще одна группа пехотинцев. Если нас окружат, нам конец.

Воздух наполняется шипящими выстрелами дизрапторных винтовок, моя винтовка дергается в руке. Стреляю я не слишком изящно, просто пытаюсь заставить морских пехотинцев не высовываться. Но один лишь взгляд через плечо и я понимаю, что Саэди уложила уже троих, из них двоих выстрелами в голову, а еще одного выстрелов в огнетушитель на стене, который взорвался и ранил пехотинца. И всё после того, как ей выстрелили в шлем.

Дыхание Творца, эта девчонка хороша..

Я всё слышала.

ПРОКЛЯТЬЕ, ПРЕКРАТИ.

Саэди усмехается мне через плечо, когда я делаю удачный выстрел, вырубая сержанта морской пехоты оглушающий выстрелом прямо в забрало шлема. Он падает без сознания.

Хорошо стреляешь, Тайлер Джонс.

Прекрасная стрельба нам тут не поможет: мы в меньшинстве! Десять к одному!

Ещё один взрыв сотрясает «Кусанаги», еще одна очередь огня вынуждает меня вернуться в укрытие. Если мы останемся здесь еще ненадолго, нам конец. Я срываю шлем с головы, чтобы было легче дышать, вытираю пот с глаз и бросаю взгляд на спасательные капсулы через коридор от нас. Они спроектированы так, чтобы открываться в случае чрезвычайной ситуации: чтобы попасть внутрь, не потребуется слишком много времени. Но бежать через весь коридор, чтобы добраться до них, рискуя попасть под перекрестный огонь..

Дай мне винтовку, говорю я Саэди, протягивая руку.

… Зачем,

Ты пойдешь вперёд. Я тебя прикрою.

Она хмурится.

Мне не нужна твоя помощь, мальчик.

Дыхание Творца, нам обязательно каждый раз спорить?

Да, отвечает она, стреляя в еще одного пехотинца. Я была рождена для войны, Тайлер Джонс.

Раз ты не можешь вести войну, то ты считай, что уже мёртва! Забирайся в свою спасательную капсулу и предупреди свою команду психопатов, что они нас забрали, не взорвав.

И бросить тебя здесь?

Я последую за тобой.

Я пригибаюсь, когда над головой пролетает выстрел из дезинтегратор, врезаясь в стену рядом. Я стреляю, оглушив пехотинца, бегущего в укрытие. Оглянувшись через плечо, вижу пристальный взгляд Саэди.

Что? спрашиваю я.

Саэди молчит. Дотянувшись до пояса своей тактической брони, она вынимает запасной блок дезинтегратора и швыряет его через весь коридор, целясь в панель управления спасательной капсулы. Прицел идеальный (почему я не удивлен), стекло разбивается, как и было заявлено в случае чрезвычайной ситуации, на панели загорается зеленый свет, люк открывается. Я продолжаю стрелять, но ощущаю руки Саэди на своем поясе, она выхватывает запасной блок питания. Она повторяет процедуру — еще один бросок, еще больше битого стекла, еще одна открытая дверца капсулы, на этот раз для меня. Морские пехотинцы на подходе, у нас слишком мало времени.

Саэди отдает мне винтовку. Смотрит мне в глаза.

У тебя есть мужество, Тайлер Джонс. Твоя кровь настоящая.

Она хватает меня за грудки и, наклоняясь, целует в щеку.

Пусть Духи Пустоты присматривают за тобой, произносит она.

Я сглатываю ком в горле, встречаясь с ней взглядом.

… И за тобой, выдавливаю я.

Если не уйдешь отсюда, я вырву твое сердце и скормлю тебе его.

Я едва не смеюсь.

Иди. Я тебя прикрою.

Я выглядываю в коридор, выдавая шквал выстрелов, держа по винтовке в каждой руке. Выстрелы бессистемны — я ни за что никуда не попаду. Но опять же, выстрелы заставляют пехотинцев отступить в укрытие ненадолго, чтобы Саэди смогла прорваться. Она бросается через коридор, словно стрела, черные волосы развиваются за спиной, выстрелы дезинтегратор раздаются позади, она бросается в открытую дверь капсулы. Она захлопывается за ней. Диод переключается с зеленого на синий. Как только «Кусанаги» сотрясает еще один взрыв, капсула Саэди улетает.

Теперь вкус дыма ощущается даже на языке, сообщения о повреждениях одно за другим раздаются по громкой связи, когда «Кусанаги» наносят очередной удар. Я благодарю Создателя за то, что еще больше пехотинцев не погибло, поскольку они слишком заняты, обороняясь от истребителей Сильдрати. На секунду я ловлю себя на мысли, что хочу чтобы у Саэди всё получилось. Что ее люди смогут забрать ее до того, как ЗСО вызовет ее капсулу. НО я понимаю, что мне на самом деле следует молиться за самого себя.

У меня внезапно разряжается винтовка. Я бросаю взгляд на уровень заряда винтовки Саэди, на ней не более 13 процентов. И глядя через весь коридор, залитый огнем винтовок, я вижу два. запасных блока питания, лежащие на полу среди осколков.

Хм. Быть может, она все же не такой прекрасный стратег.

Стоит мне высунуть голову, меня тут же вознаграждают перекрестным огнем с обоих сторон. Морские пехотинцы наступают стремительно — это лишь вопрос времени, когда они окружат меня и нанесут удар.

Не уверен, как я собираюсь все это провернуть…

— ПРЕКРАТИТЬ ОГОНЬ, — раздается холодный металлический голос.

— Прекратить огонь! — повторяет лейтенант морской пехоты. — Отряд, прекратить огонь!

Я вжимаюсь спиной в стену. Сердце колотится о ребра. Это один из агентов ВРУ. Быть может, даже сам Принцепс пришел, чтобы оттащить меня обратно в камеру. Или, быть может, просто прикончить меня раз и навсегда…

— ТАЙЛЕР?

Сердце сжимается.

Даже под зеркальной металлической маской я узнаю этот голос. Знаю его с тех пор, как мне было пять лет, в тот день в детском саду, когда я толкнул её, а она разбила мне бровь. Голос лучшей подруги. Девушки, которая заботилась обо мне. Девушка, за которой я должен был присматривать. Девушка, которую я любил, и которую я подвел.

Я выглядываю в коридор, и она стоит прямо там. Одетая с ног до головы в серые цвета ВРУ. На лице невыразительная зеркальная маска.

Но опять же, я её знаю.

— ТАЙЛЕР, НЕ УХОДИ, — произносит Кэт.

— Мэм, — рычит морской пехотинец позади нее. — Этот заключенный сбежал из камеры..

— ВЫ СВОБОДНЫ, ЛЕЙТЕНАНТ, — говорит Кэт, не глядя на него.

Лейтенант выглядит неуверенно.

— Мэм, у нас есть приказ..

— Я ОТМЕНЯЮ ЭТОТ ПРИКАЗ, — огрызается Кэт. — СНАРУЖИ ТРИ СТЕЛС-КРЕЙСЕРА СИЛЬДРАТИ ПЫТАЮТСЯ РАЗНЕСТИ НАС НА МОЛЕКУЛЫ. Я УВЕРЕНА, ЧТО У ВАС И ВАШИХ ЛЮДЕЙ НАЙДУТСЯ БОЛЕЕ ИНТЕРЕСНЫЕ СПОСОБЫ ЗАНЯТЬ СВОЕ ВРЕМЯ, ЛЕЙТЕНАНТ.

— Но пленник, мэм…

Кэт по-прежнему смотрит на меня, склонив голову набок.

— ОН НИКУДА НЕ УЙДЕТ. ТАК ВЕДЬ, ТАЙЛЕР?

Мой взгляд прикован к зеркальной маске. Во рту пересохло.

— ПРИКАЖИТЕ СВОИМ ЛЮДЯМ ВЕРНУТЬСЯ, ЛЕЙТЕНАНТ, — командует Кэт. — Я УВЕРЕНА, МНЕ НЕ НУЖНО НАПОМИНАТЬ ВАМ, ЧТО ЭТА ОПЕРАЦИЯ ПРОХОДИТ ПОД КОМАНДОВАНИЕМ ВСЕМИРНОГО РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ.

Я вижу борьбу в глазах лейтенанта. Приказы кажутся ему неправильными, он и его команда знают это. Но я уже говорил однажды, и скажу это снова — земных военных учат не думать в бою. Вам учат следовать приказам, и потому люди гибнут. И прямо сейчас, учитывая происходящую атаку, у этих ребят, вероятно, есть более приятный способ провести время, нежели пререкаться со мной.

— Да, мэм, — кивает лейтенант, и дает команде отбой.

Я слышу, как пехотинцы уходят. Бросаю взгляд на заряд винтовки.

Восемь процентов.

Штуковина, разгуливающая в теле Кэт ждет, пока мы не останемся вдвоем в наполненном дыме коридоре. А потом до меня доносится тихое шипение. Корабль вокруг содрогается.

— Тайлер? — снова зовет она её голосом.

Я молчу. Прикусываю губу.

— Тай? — снова зовет она.

— Чего ты хочешь? — наконец кричу я.

— Я хочу, чтобы ты остался.

Я рискую и выглядываю, вижу ее стоящей посреди коридора. Она по-прежнему в серой форме ВРУ. Но теперь она сняла зеркальную маску, и это лицо, этот нос, эти губы…они её. Всё, за исключением глаз, сияющих мягко и ядовито.

— Останься с нами, Тайлер, — отвечает штуковина, которая носит тело Кэт. — Прошу.

— Ты не Кэт! — кричу я. — Не притворяйся ею!

— Но это я, — говорит она. — Разве ты не понимаешь? Я больше чем она. Была когда-то, и я до сих пор здесь! Это по-прежнему я!

— Ты не имеешь с ней ничего общего! Ты развязал войну, в которой могут погибнуть миллиарды людей, и ради чего? Чтобы ты заразил оставшуюся часть галактики?

— Я пытаюсь спасти тебя, Тайлер, — умоляет оно. — Как ты не понимаешь? — я слышу надлом в его голосе. Похоже, оно вот-вот расплачется. И я рискую выглянуть из-за угла, чтобы увидеть, что оно стоит там, подняв руки вверх, и у меня все внутри сжимается, когда я вижу, как оно…оно плачет. Слезы — две серебристые дорожки из глаз, зрачки в которых обрели форму цветка. «Кусанаги» содрогается подо мной, но я падаю на колени не из-за корабля. А потому, что эта штуковина говорит мне дальше.

— Я люблю тебя, Тайлер.

Я закрываю глаза. Эти слова ощущаются как пули в груди. Часть меня знает, что она чувствует ко мне. Часть меня всегда об этом знала. Но Кэт никогда бы не произнесла эти слова вслух. Даже после той ночи, что мы провели вместе. А услышать их сейчас..

— Я люблю тебя, — говорит оно. — И Ра`хаам тебя тоже любит.

Меня омывает холодный ужас. Худшие страхи подтвердились.

— Так и знал, — выдыхаю я. — Вот куда ты нас везешь. Вот почему мы до сих под в Складке. Ты… ты хочешь…

— Мы хотим, чтобы ты был с нами, — говорит существо, слезы текут его щекам, когда оно делает еще один шаг. — Мы хотим, чтобы ты остался.

Я снова выглядываю в коридор. И вижу, что она там. Девчонка, которая всегда меня прикрывала, когда я в ней так нуждался. Девчонка, которая сидела рядом со мной в тату-салоне на берегу и смеялась, наливая мне очередную стопку в баре; которая выдыхала мое имя, стягивая мою рубашку через голову и утягивая меня за собой на кровать. Я вижу её.

Я вижу её.

— Кэт? — шепчу я.

— Да, — выдыхает она.

— Ты… ты меня слышишь?

— Да, — шепчет она. — Это я, Тай. Это я.

Я думал, что она умерла. Я думал, что мне уже не выпадет шанс поговорить с ней. Сказать ей все, что следовало сказать, пока она еще была жива. Я знаю, никому не выпадает подобный второй шанс. Я знаю, мне следует сказать ей, что я чувствовал к ней, что поступил бы по — другому, если бы только мог, как я всегда любил её и всегда буду любить. Я знаю, она хотела бы это услышать. Я знаю, она хотела бы знать. И желудок связывает в узел, и пульс стучит в ушах, и я не могу отрицать того, о чем твердит мне мое сердце. Она там. Смотрит на меня этими странными глазами.

Но, в конце концов, от этого лишь еще хуже.

— Мне жаль, что я подвел тебя, Кэт.

Потому что она всё еще где-то там.

— Я могу пообещать, что больше не подведу тебя снова.

Но она там не одна.

И я вскидываю винтовку. Я вижу, как её лицо кривится, и у меня возникает ощущение чего-то огромного, древнего и ужасного, что прячется за сиянием её глаз. И я нажимаю на курок, расходуя последнюю мощность винтовки, и выстрел поражает то, что некогда было Кэт, но теперь уже нет, она падает в брызгах серебряной крови. А я подскакиваю и бегу по коридору, ныряя в люк спасательной капсулы. Закрываю ее под аккомпанемент ее криков.

— Тайлер!

Мне жаль.

— ТАЙЛЕР, НЕ УХОДИ!

Мне жаль.

И я застегиваю ремень безопасности.

И нажимаю на кнопку эвакуации.

И вылетаю в пылающую Складку.

Скарлет

Зила летает словно демон, но на все равно не Кэт Брэннок. Всё вокруг нас погружено в хаос. Корабли всех размеров и форм, начиная от маленьких одноместных, заканчивая огромными Земными и Бетрасканскими боевыми флагманами. Как будто вся солнечная система охвачена огнем. Но как бы безумно это не звучало, я понимаю, что вспоминаю о своей лучшей подруге. Моей соседке по комнате. Моей девочке. Если бы Кэт была за штурвалом, она бы смогла заставить его пуститься в пляс. Нет такого пилота, который бы смог сравниться с ней.

Но теперь её нет.

И Тайлера. И Кэла. И Аври.

Фин, Зила и я — последние, кто остался вместе.

Трое из семи.

Двигатели воют на пределе своих возможностей, пока мы несемся к Оружию в полной темноте. Зиле пришлось постараться, чтобы сбросить с хвоста два истребителя ЗСО, лавируя под градом пуль, ракет и я не знаю чего еще. Ее пальцы порхают над пультом, просчитывая нашу траекторию, направляя корабль к одной из опорных колонн, удерживающих хрустальные линзы. Мы летим ему прямо в нос. Наш последний марш-бросок по спасению мира.

И, возможно, всей галактики.

— Сорок пять секунд до столкновения, — сообщает Зила.

Честно говоря, я понятия не имею сработает ли это. Я понятия не имею, верно ли мы делаем. Но медальон на шее сверкает, стоит мне опустить взгляд, красные огни предупреждений вспыхивают на поверхности бриллианта.

Переходим к плану Б.

Я никогда не была верующей. Не верила в Создателя или Объединенную Веру. Тай и я постоянно спорили об этом — я полагала это глупым, он — очевидным. Но в итоге, он верил за нас обоих. И я не знаю, как именно мы выберемся из всего этого, но Командир Авроры сказал нам, что мы на верном пути.

Знайте, я верю в вас. И вы должны верить друг в друга. Мы — Легион. Мы — Свет. Ярко сияющий во мраке ночи.

И пока мы летим навстречу своей смерти, я оглядываю наш немногочисленный отряд Легиона Авроры 312. И я понимаю слова Тайлера.

Иногда просто нужно иметь веру.

— Тридцать секунд, — сообщает Зила.

Я проглатываю комок в горле. Сердце колотится в груди.

— Ты в порядке? — тихо спрашивает Финиан.

Я смотрю на него, Оружие сияет все ярче перед нами с каждой секундой. Я вижу, что он напуган. Я знаю, что он хочет услышать. Это правильно. Поэтому я так уверена. Даже не смотря на то, что мне лишь восемнадцать, и у меня еще вся жизнь впереди, все нормально. Потому что это гораздо важнее всех нас. Это все ради великой цели.

Но это дерьмо собачье.

Мне до смерти страшно.

— Нет, — отвечаю я ему.

Я тянусь к нему и беру его за руку.

— Но я рада, что ты со мной, Фин.

А потом раздается удар. Ракета. Импульсный разряд. Понятия не имею. Удар сильный, словно в нас врезается грузовое судно, меня отбрасывает на кресло. В глазах качаются звезды. Дисплей передо мной загорается и гаснет, сирены вопят, срабатывают системы пожаротушения, наполняя кабину химическим туманом. Я ощущаю во рту вкус крови, в голове звенит, моя..

— Скар, ты в порядке? — кричит Фин, снимая ремни безопасности.

— Я в…… п-порядке, — выдавливаю я.

Он опускается на колени рядом, осматривая меня.

— Зила?

Наш пилот выпрямляется за мерцающей панелью управления, убирая завесу темных кудрей с лица. Впервые за все время, я понимаю, что сейчас на ней те самые серьги, что были в Хранилище Доминиона. Шармы в виде маленьких ястребов, которые некто оставил для неё, зная, что она никогда не расстается с золотыми кольцами.

Интересно, будет ли у нас шанс выжить, чтобы узнать, кто же это был.

— Я жива, — заявляет она.

— Что в н-нас в-врезалось? — допытываюсь я.

— Полагаю, шальная пуля из рельсотрона, — она мотает головой, кровь стекает по лицу из разбитой брови, которую она рассекла о панель управления. — Возможно, один из обломков.

— Отчет о повреждениях? — кашляю я, оглядывая задымленную кабину пилота.

— Включение вторичных систем наведения и вспомогательного питания. Управление должно быть восстановлено с минуты на минуту. — её пальцы порхают над клавиатурой. — Но силовая катушка сильно повреждена. Двигатели отключены.

Оружие снова пульсирует, ярче, чем прежде. Столкновение не слишком сильно отклонило нас с курса, мы по — прежнему летим прямо в массивный хрустальный экран. Мы все еще на линии огня. Но у нас нет импульса.

Мы по уши в воде.

Глядя на Оружие, я вижу столкновение радужной энергии, сливающийся воедино, словно глаз бури. Я знаю, что космос — это вакуум, и в нем не может быть звуков, но я клянусь, клянусь, я слышу этот звук. Он медленно нарастает. Теперь он уже в зоне досягаемости. Громче и громче.

И все мы узнаем его.

— Я выстрелю, — говорит Зила, в её голосе дрожь.

— У нас не получится, — шепчу я.

— Получится, — рычит Финиан, натягивая на меня дыхательную маску.

Я вскидываю бровь.

— Фин?

— Судя по звукам, двигателю требуется работа лучшего Технаря во всей чертовой Академии Авроры, если хотите знать мое мнение.

— Ты сможешь починить его?

— Есть лишь один способ выяснить это, — он щелкает запястьем и его экзоскелета появляется мультифункциональный инструмент. Страх в его голосе испарился, уступив место убийственной ухмылке. — И давайте будем честны, прошло уже немало времени с тех пор, как я совершал нечто невероятно лихое и героическое.

— Я иду с тобой, — я сбрасываю ремни безопасности.

— Будьте осторожны, — говорит нам Зила. — Давайте быстрей.

Финиан хватает мою руку, открывая дверь кабины пилота. Я прижимаю маску к лицу. И мы бежим.

ТРИ..ДВА…ОДИН

Аврора

Кэл оседает на пол, знакомый фиолетовый и золотистый цвет его разума переполнен темным цветом засохшей крови его отца. Только когда на него полностью опускается тьма, я понимаю, он все еще касался моего разума, вплоть до последней секунды, самой легкой из связей.

Той, от которой он так и не отказался. Ту, которую я так и не смогла уничтожить до конца. Обман и преданность. Я ощутила в нем и то и другое.

— Только одно из них для тебя, — сказал он.

Странники надо мной кричат, их голоса переходят в нестройный вопль. И когда собственный отец расправляется с Колом, оставив его лежать, он поворачивается ко мне, и я вспоминаю слова Кэла.

Любовь — это цель, бе`шмай.

Любовь — это то, что побуждает нас к великим деяниям и большим жертвам.

Что же останется без любви?

Тайлер

Складка в огне. Пламя пылает черным и белым. Корабли — истребители ЗСО роятся в темноте, взрывы освещают мрак вокруг меня. Обломки сильдратийского банши свисают с носа «Кусанаги», безжизненные и черные. Еще один дрейфует, испуская пары топлива и тонкие струйки огня, медленно вращаясь по спирали, не прекращая сражаться. Две другие банши режут «Кусанаги» на куски. Тактический гик во мне полностью увлечен битвой, но, честно говоря, у меня есть более важные вещи, о которых стоит побеспокоиться, чем то, что происходит вокруг меня. Даже более серьезные вещи, чем война, которая, вероятно, бушует сейчас вокруг Земли.

Проблема еще и в том, что эти спасательные капсулы ЗСО — это ракеты, созданные для того, чтобы улететь с корабля, с которого вы только что катапультировались, настолько быстро, как только смогут разогнаться их маленькие двигатели. Складка вокруг полнится разбросанными обломками истребителей, массивных кусков Банши, дуг горящей плазмы. И, несмотря на то, что мой шаттл, быть может, выглядит как рыбка и двигается как рыбка, но похож он на корову.

Я борюсь с управлением, кричу в коммуникатор, все дальше удаляясь от бойни.

— Саэди, это Тайлер, приём?

Финиан

Я отчаянно хватаюсь за поручни, чуть не падая вниз по трапу в спешке, чтобы добраться до двигателей. Всё спроектированное здесь просто немного великовато для меня — а для высоких ублюдков Сильдрати.

Я вскрикиваю, когда нога соскальзывает со ступеньки и Скарлет подхватывает меня сзади, каким-то образом удерживая меня одной рукой, пока мне не удается восстановить равновесие. Я не трачу дыхание на благодарности, мы с трудом добираемся до коридора и потом переходим на бег.

Часть меня сознает, что я бегу навстречу смерти, и это совсем не то, о чем я когда-то мечтал. Но Скарлет не отпускает мою руку, даже когда мы оказываемся на нижнем этаже. И это совсем не ерунда.

Дверь в машинное отделение заперта и я протягиваю руку к панели, но вдруг отдергиваю ее, ужаснувшись, что я только что не натворил. Сигналы на панели вспыхивают красным. Я приподнимаюсь на цыпочках (высокие ублюдки) и смотрю в иллюминатор.

Оу.

— Что там происходит? — допытывается Скарлет.

Когда я не отвечаю, Скарлет оттесняет меня плечом в сторону. И несмотря на то, что талантов к механике у нее нет, Скар понимает, из-за чего я не отвечал, как только она видит то, что увидел я. Внутри машинного отделения газ и жидкости выплывают прямо в открытый космос.

В борту нашего корабля-развалюхи зияет настоящая дыра. Рваные края вогнуты внутрь и мне видно, что снаружи до сих пор продолжается сражение. Я вижу звезды. Чтобы в нас не врезалось, нас пробило насквозь.

Наши двигатели разнесло в куски. Этого я исправить не смогу.

Зила

Оружие перед нами вспыхивает, переливаясь красками тысяч радуг, преломляясь туда и обратно. Очень медленно, я опускаю ладони с пульта управления. Мой разум отдыхает. Мысли спокойны. От меня более не потребуется дальнейших вычислений. Всё странным образом спокойно.

Я склоняюсь к микрофону, чтобы сказать товарищам по отряду.

— Финиан, Скарлет. Для меня было честью служить в Отряде 312 вместе с вами.

Я ничего не чувствую.

Тайлер

Сильдратийская Банши проносится мимо меня, безмолвная, точно смерть, черная, в форме полумесяца. Мои сигналы сближения пронзительно вопят, ладони влажны от пота, пока я пролетаю мимо развороченного корабля ЗСО, едва не задевая вращающийся кусок «Банши».

— Судно Несломленных, это Тайлер Джонс, меня кто-нибудь слышит?

Я снова ударяю по кнопке связи. Что если с Саэди что-то произошло? Удалось ли её экипажу подобрать её. Что если..

..что если она бросила меня здесь умирать.

Она бы этого не сделала, так ведь?

— … Саэди, ты меня слышишь?

— МЫ СЛЫШИМ ТЕБЯ, ТАЙЛЕР.

Сигнал идет по моему аварийному каналу связи, и мое трепещущее сердце замирает. Я ощущаю леденящий холод. Наполовину с жаром. Я узнаю этот голос.

Впервые я услышал его, когда мне было пять.

— …. Кэт.

Скарлет

Я надеюсь, что Тайлер жив где-то там. Знаю, он поймет, что я не хотела оставлять его.

Никогда не думала, что буду вести себя так по-геройски. Быть может, в возрасте ста пятидесяти семи лет, заниматься любовью с молодым мальчиком в бассейне, что вроде этого, понимаете?

Но… все хорошо.

Я встречаю взгляд Фина. Они полностью черные, и из-за контактных линз довольно сложно прочесть его выражение. Но для меня это всегда было легко.

Я понимаю, что мы до сих пор держимся за руки. Поэтому я поворачиваюсь к нему и беру его вторую руку.

Аврора

Шатаясь, я поднимаюсь на ноги, каждая муха кричит от боли, разум напряжен, пытаясь сдержать атаки Звездоубийцы. Психокинетическая энергия Странников теперь изливается в него огромным потоком, и ему нет ни конца, ни края. Он смеется, когда мне удается оттолкнуть его, зрение меркнет.

Кэл лежит неподвижно. Но я в огне.

И я пылаю…

…пылаю

До тла.

Зила

Я всегда была агностиком. Вера давалась мне с трудом. Я не создана для этого. Но мне интересно, что если на той стороне меня ждут родители. Мы потерпели неудачу, но я надеюсь, что они видели, как сильно мы старались.

Тайлер

— НАМ ОЧЕНЬ ЖАЛЬ, ТАЙЛЕР, — произносит Кэт.

Я хмурюсь.

— Жаль?

На экране спасательной капсулы появляется сигнал тревоги, за которым следует сигнал тревоги с главного компьютера.

— ВНИМАНИЕ: ВЫ В ЗОНЕ ПРИЦЕЛА РАКЕТЫ.

Желудок связывает узлом и падает куда-то вниз. Мгновение спустя в кабине капсулы раздается еще один сигнал тревоги, мигают огни, а на дисплее появляется новое сообщение.

ВНИМАНИЕ: ПРИБЛИЖАЕТСЯ РАКЕТА. ПОВТОРЯЮ: ПРИБЛИЖАЕТСЯ РАКЕТА.

Мчится прямо ко мне.

— Создатель, помоги, — шепчу я.

Финиан

Я не могу отвести от неё взгляда. Она сжимает мою ладонь, и каким-то самым невообразимым образом, она усмехается. Создатель, она так и сияет. И каким-то самым невообразимым образом, ей удается заставить меня усмехнуться в ответ.

Скарлет

Я никогда прежде не видела его улыбки — без цинизма, такой уязвимой.

Он прекрасен.

Он прикусывает губу, пока мы смотрим друг на друга, и, эй, это дело пары секунд, прежде чем выстрелит Оружие или на нас упадет корабль ЗСО. Поэтому я притягиваю его ближе. Он моего роста. Всё что мне нужно сделать — лишь склонить немного голову.

Финиан

Спасибо тебе, Творец, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо.

Не могу не удержаться, чтобы опустить взгляд, я уже собираюсь закрыть глаза и умереть с шиком, поцеловав Скарлет Изобель Джонс. Клянусь, у меня не было намерения пялиться ей в декольте, но вот мой взгляд натыкается на кулон.

Переходим к плану Б.

Блин, чертов план Б. Я в полной заднице. А я ведь даже не выяснил, для чего мне та ручка.

Но чёрт с ней. Я хочу..

.. Погодите минутку.

Скарлет

Он опускает руки, и тянется к моей зад… а, нет, к моему кулону.

— Скар, — произносит он еле дыша. — Это не бриллиант.

Он поднимает на меня ошарашенный взгляд.

— Это кристалл Эшваренов.

Тайлер

— ЗДЕСЬ ТАК КРАСИВО, ТАЙЛЕР, — говорит Кэт. — ЕСЛИ БЫ ТЫ ТОЛЬКО СМОГ УВИДЕТЬ ЭТО САМ.

Я вижу вспышку, она приближается, вокруг меня воют сирены и сигналы тревоги.

— СТОЛКНОВЕНИЕ С РАКЕТОЙ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО СЕКУНД.

Я думаю о своем отряде, надеюсь, что у них все в порядке.

— ЧЕТЫРЕ СЕКУНДЫ.

Я думаю о своей сестре, и мне больно от мысли, что я оставлю ее одну.

— ТРИ СЕКУНДЫ.

Я тянусь к кольцу Отца на цепочке, которая висит у меня на шее.

— ДВЕ СЕКУНДЫ.

Гордился бы он мной?

— ОДНА СЕКУНДА.

— Скоро увидимся, пап, — шепчу я.

— СТОЛКН..

Аврора

Все охвачено болью, и я больше не ощущаю Кэла. А Эшварены ошибались. Мне никогда не было предначертано выжечь все дотла.

Любовь — это цель, бе`шмай.

Любовь — это то, что побуждает нас к великим деяниям и большим жертвам.

Что же останется без любви?

Мне не нужно знать ответ на этот вопрос. Потому что я люблю его. У меня есть сила. У меня есть цель.

Отравленный разум его отца теперь созвучен с Оружием — вокруг нас кристалл гудит, поёт, вопит, готовясь уничтожить солнце моего народа. Я не смогу остановить его прямо сейчас. Всё зашло слишком далеко, всё слишком близко к тому мгновению, когда этот невероятный, невообразимый всплеск энергии будет высвобожден. Но может быть, только может быть..

Зила

Передо мной вспыхивает луч чистого света. Это самое прекрасное, что мне когда-либо довелось увидеть.

А после всё

обращается

во тьму

тьму