Писатель и другие (СИ)

Глава 68

Начало дня 6 июля 1942 года вроде как не сулило особых неприятностей. Было всё, как обычно. Ну, если забыть, конечно, народную мудрость, гласившую, что понедельник - день тяжёлый. Правда, проблема тяжёлого дня усугубилась тем, что накануне, 4 июля, страна праздновала День Независимости. Праздник пришёлся на субботу, поэтому торжества продолжались у многих и в воскресенье, благо - это был выходной день. Не нужно верить либеральному мифу, что самая пьющая нация в Мире - русские. Американцы, когда находится хороший повод, могут пить не меньше. Правда, как выяснилось, американцам при определённых условиях оказалось не чуждо и другое увлечение русских - приурочивать пуск важных государственных объектов к великим государственным же праздникам.

Так уж получилось, что накануне, 3 июля, на первом американским ядерным реакторе, так называемой "чикагской поленнице", к концу рабочего дня удалось достичь такой его загрузки ураном, что выполненные измерения роста радиоактивности позволяли предположить, что при извлечении регулирующих стержней можно будет достичь его надкритического состояния с возникновением самоподдерживающейся цепной ядерной реакции. Так как это событие произошло в самом конце рабочего дня, то опыты было решено продолжить и в праздничный день, что было и выполнено со следующего субботнего утра. Эксперимент завершился полнейшим триумфом. Воодушевлённые успехом учёные с энтузиазмом делали замеры на работающем реакторе почти до 10 часов вечера, гоняя агрегат в различных режимах. В конце же дня реактор даже поработал больше получаса при тепловой мощности порядка 200 Вт, что было вполне нормальной величиной, так как внутри самой "поленницы" не проходило ни одной трубки искусственного охлаждения. Всё охлаждение сводилось к тому, что нижняя половина реактора находилась в большом подобии чаши из нержавеющей стали с двойными стенками, между которыми неспешно протекала обычная вода. В отличие от Мира попадаловцев, тут аппарат дополнительно снабдили некоей защитой от радиоактивного излучения, представляющей из себя свинцовые кирпичи, которыми был обложен реактор со всех сторон. Правда, верх реактора не был ничем защищён, но и нахождение там людей во время работы не планировалось. Именно благодаря такой защите, учёные особо и не опасались длительно находиться рядом с работающим атомным котлом. Работа, на которую в иной реальности потребовались полторы недели, была тут выполнена за пусть и длинный, но один рабочий день. Поздно вечером, доложив руководству о полном успехе, экспериментаторы отправились отмечать уже для них двойной праздник. Из-за позднего времени, основная часть торжеств была перенесена на воскресенье.

Когда утром 6 июня славно подгулявшие до этого учёные стали продолжать работу, то с удивлением обнаружили, что после извлечения стержня аварийной защиты и установки регулирующих стержней даже в положение максимальной мощности не было ни малейших признаков начала цепной ядерной реакции. А ведь ещё позавчера эти стержни и на половину не приходилось выводить даже в режиме максимальной мощности. Проверка исправности приборов ничего не дала, все они были абсолютно работоспособными. Измерение температуры ясности не добавило - она тоже не изменялась. Возникший спор о причинах подобного явления тоже ни к чему не привёл. Провозившись почти до обеда, так и не удалось запустить реактор. Огорчённые неудачей учёные дружной толпой человек в 20 отправились перекусить, решив во второй половине дня повторить эксперимент, добавив ещё один слой в экспериментальную установку. Скорее всего, если бы не воскресное отмечание праздника, то перед уходом реактор бы заглушили, вернув стержни в начальное положение, но тут об этом почему-то не позаботились. Возможно, что это произошло и не по причине вчерашнего загула, а из-за досадной и непонятной неудачи после недавнего триумфа, притупившей бдительность. Трудно сказать, но цепочка, как потом выяснится, роковых неудач на этом не закончилась, всё самое страшное было ещё впереди.

Что произошло что-то неладное, экспериментаторы сообразили, когда навстречу их громко гомонящей и ничего не подозревающей толпе, возвращавшийся с обеда, как ошпаренный выскочил человек, оставленный накануне для присмотра за реактором, с широко раскрытыми от ужаса глазами. Им всем очень повезло, что столовая располагалась в другом здании. Никто толком ещё не успел ничего понять, как раздался мощнейший взрыв, буквально развалив большое здание с реактором на части. Людей взрывной волной кинуло на землю. Из эпицентра взрыва с огромной скоростью вырвалось пламя, полетели какие-то куски, многие из которых потом нашли на расстоянии больше мили от места происшествия. Как потом выяснилось, произошёл всё же не ядерный, а тепловой взрыв, так как прореагировала лишь ничтожная доля урана. Но и этого хватило, чтобы оставить едва ли не четверть домов в Чикаго без стёкол, а некоторые из близ лежащих и не на шутку повредить. В городе из-за этого произошли серьёзные волнения. А ведь жителям ещё не сообщили о возможном радиоактивном заражении. Счастье ещё, что раскиданный взрывом по городу уран не был обогащённым.

Что же произошло? Почему в истории параллельного Мира не было ничего подобного? А всё очень просто. Одной из причин была спешка, которая часто имеет такие неприятные последствия. И не только. Американским учёным ничего не было известно о так называемой йодной или ксеноновой яме. Что же это за зверь такой? Всё очень просто... При работе реактора одним из продуктов деления является йод-135. Весьма радиоактивный, с периодом полураспада около 6 с половиной часа. Из него, в свою очередь, посредством β-распада получается изотоп ксенон-135. Он тоже весьма радиоактивный, но половина его распадается больше, чем через 9 часов. Пока реактор работает, наличие этих элементов, оставаясь примерно постоянной, на его работу влияет очень мало. Но всё меняется после его остановки. Количество йода, почти перестав вырабатываться, очень быстро идёт на убыль. Уменьшается и количество ксенона. Но гораздо медленнее.

Всё бы ничего, но ксенон-135 является весьма хорошим поглотителем нейтронов, остро необходимых для цепной ядерной реакции. В заглушенном реакторе плотность потока нейтронов очень мала. Да и наличие образовавшегося нехорошего такого изотопа ксенона создаёт дополнительную отрицательную реактивность. А в описываемом случае реактор перед его заглушением проработал на довольно большой мощности, создав изрядное ксенона, количество которого некоторое время после остановки реактора за счёт распада изотопа йода даже сперва увеличивалось, лишь с уменьшением доли йода позже стало относительно медленно уменьшаться. Поэтому попытка запуска и не увенчалась успехом. Когда реактор перевели в режим максимальной мощности, то у него ещё была небольшая отрицательная реактивность, которая за счёт распада оставшегося ксенона медленно возрастала. И когда реактивность стала положительной - агрегат заработал. И количество свободных нейтронов стало расти по экспоненте. И произошёл согласно законам неумолимой логики взрыв. Так как помещение лаборатории находилось в подвале здания, то выброс продуктов распада был направлен почти вертикально вверх, что здорово снизило радиус зоны поражения и облегчило в дальнейшем сбор радиоактивных материалов. Но масштаб аварии был всё же таким, что скрыть её факт было практически невозможно.

Если бы эксперименты проводились с плавным повышением мощности реактора, то установить наличие эффекта йодной ямы было бы делом пары-тройки дней. А тут ещё оставленный наблюдатель после вчерашних возлияний вздремнул, отвлёкшись от наблюдения за приборами и проснувшись лишь после того, как графит в реакторе уже стал интересно так дымиться. И дымиться весьма интенсивно, плотно окутав дымом сам экспериментальный агрегат. Естественно, существовала инструкция, предписывающая при возникновении нештатной ситуации заглушить реактор, уронив в него стержень аварийной защиты, после чего требовалось немедленно покинуть помещение. Но он исполнил только вторую часть документа. Впрочем, если бы для этой операции нужно было бы только нажать на кнопку, то молодой человек скорее всего это бы сделал перед тем, как убежать. Но всё было выполнено гораздо примитивнее: надо было топором обрубить верёвку на которой и был укреплён стержень аварийного отключения. Помещение же было двухуровневое, сам реактор помещался на нижнем уровне, а оставленный наблюдатель сидел за столом на верхнем, расположенным на пару метров выше. А "рубильник" в виде топора находился у самого реактора и был уже скрыт дымом. Экспериментатор, ещё не догадываясь, что уже получил смертельную дозу радиации, с максимально возможной скоростью открыл бронированную дверь помещения, бросился оттуда прочь. Впрочем, захлопнуть её он тоже не забыл.

А реакция, между тем, продолжалась и продолжалась, постепенно наращивая мощность. Кислород из воздуха выгорел достаточно быстро и горение графита и самого урана почти прекратилось, ибо вентиляция была неважная. Из многих тонн урана и графита, сгорело всего несколько килограмм, что никак не повлияло на дальнейшие события. Но температура, между тем, всё поднималась. Будь сей агрегат сделан точно также, как и в истории Мира попадаловцев, скорее всего графит и уран, начав плавиться, растеклись бы по полу и реакция заглохла. Это тоже ничего приятного не сулило, но удалось бы избежать радиоактивного загрязнения и утечки информации об эксперименте. Но тут, получив информацию из будущего параллельного Мира, учёные-экспериментаторы решили перестраховаться, сделав нижнюю половину реактора в виде чаши из нержавеющий стали. Стенки её были двойные и между ними циркулировала проточная вода. По мысли конструкторов, она в случае нештатной ситуации должна была интенсивно охлаждать сей агрегат. Что она сначала довольно успешно и делала. Но постепенно, сперва - графит, а потом и уран, начали плавиться. Уран, как более тяжёлый, стал стекать и скапливаться на дне чаши, постепенно расплавляя её стальные стенки. Дело облегчило то, что охлаждающая вода стала испаряться, создавая во многих местах пузыри из пара, уже не могущие интенсивно охлаждать дно. И, наконец, случилось то, что и должно было случиться: вода и расплавленная масса соприкоснулись! Мощный взрыв фактически развалил здание. И, самое неприятное, уран и, что гораздо хуже, весьма сильно фонящие продукты его распада разлетелись по округе, отравляя всё. Усугубляло ситуацию то, что часть содержимого реактора испарилась, что способствовало ещё увеличению территории загрязнения. Самое же печальное для руководства США оказалось то, что почти все учёные, задействованные в данном секретном проекте, или вскоре умерли от лучевой болезни, или оказались на больничной койке в таком печальном состоянии, мало отличающимся от положения первых...

Нелишне напомнить, что уран ещё и достаточно сильный яд для организма человека. Происшествие сильно взволновало жителей города. Уже к концу дня на центральной площади возник достаточно многолюдный стихийный митинг горожан, на котором раздавались возмущённые выступления против непонятных экспериментов яйцеголовых. Но это были ещё цветочки. Через считанные дни больницы города оказались переполнены многочисленными пострадавшими. А вскоре пошли и массовые смерти от непонятных врачам и, тем более, жителям болезней. Началась паника. Люди, бросая всё, начали разбегаться из города и окрестностей. У некоторых из них, всё же успевших получить дозу облучения, болезнь проявилась уже после отъезда. По стране прокатилась волна массовых митингов против непонятных экспериментов учёных, что грозило трудно предсказуемыми последствиями. Попытки властей успокоить население приводили скорее к обратным результатам. Люди не верили ничему, даже вполне разумным речам. Попытки же самих учёных разрядись ситуацию и вовсе чуть не окончились плачевно: полиции с большим трудом удалось предотвратить самосуд собравшегося народа над яйцеголовыми. Даже в прессе, несмотря на фактически имеющуюся цензуру, стали печататься неприятные для властей страны статьи, пусть и написанные в довольно сдержанных тонах.

А примерно уже через неделю после аварии реактора в некоторых крупных городах страны начали появляться листовки с якобы самым правдивым описанием произошедшего. Правда, про само действо всё же на самом деле рассказывалось с весьма изрядной долей фантастики, зачастую ничего общего не имеющей с реальностью. И в разных листовках про само происшествие говорилось по-разному, но страх в читателях неизменно нагонялся нешуточный. И, к слову сказать, далеко не все эти печатные издания были состряпаны московскими или берлинскими агентами. Постарались и свои доморощенные подпольщики. И в результате, по стране стало ходить столько различных страшных слухов и сплетен, зачастую даже явно противоречащих друг другу, что ФБР со счёта сбилось! Попытки этой организации запустить в массы успокаивающие народ контрслухи особого успеха не достигли, ибо народ по природе своей чаще поверит плохому, чем хорошему. Тем более, панические настроения поддерживались периодически попадавшими в больницы жертвами радиации. Теми, которые получили относительно малую дозу для того, чтобы умереть сразу, но недостаточно малую для того, чтобы это не повлияло на здоровье. Доходило до того, что люди, заболевающие какими-либо редкими болезнями, стали совершенно искренне считать, что и тут к их несчастью приложили руки яйцеголовые. И это не добавляло спокойствия населению.