Пират. Безумный мир - 2

Глава 24

Сцена за титрами.

Станислав Ордынцев отбросил скулящее и почти теряющее от страха сознание ничтожество.

— Простите меня! Я… Я ничего не знаю! Да, меня нанял этот господин, но он больше никогда со мной не связывался! Пожалуйста, не на… — предатель так и не успел договорить, булькая рассеченным горлом.

Змей поморщился и, склонившись над телом, аккуратно вытер лезвие ножа об одежду ещё подергивающегося убитого. Да, ему было бы намного легче использовать прану и пробить голову мертвеца земляным шипом, но в этом мире было ограниченное число плодовиков, чья сила строилась на управлении землей.

Незачем было плодить никому ненужные вопросы и сомнения.

С другой стороны, старый добрый нож использовался всеми, независимо от вселенных и рас.

Стас насмешливо подумал, что если бы кто-то во вселенной решит поставить себе целью определить самое кровожадное оружие, забравшее больше всего жизней, то старый добрый нож обязательно займет одно из почетных мест.

Выйдя из ничем не примечательной подворотни, мужчина неспешно пошел по своим делам, влившись в двигающуюся по своим делам толпу.

Прямо сейчас он был на одном из островов моря Кошмаров, на территории Сартара Злодея.

Убитый им шпион, доложил одному из генералов Сартара о действиях Келсгарта Немертвого. К несчастью, это была преступная ложь, вложенная кем-то, кого Стас так активно искал.

Ещё одна ниточка оказалась оборвана, никуда не ведя. Это могло бы вывести из себя какого-то менее стабильного человека, но уж точно не кого-то вроде Ордынцева.

Станислав находил этот мир очень необычным. Чем-то он напоминал Хантин, в котором оказался Макс Зимин. Не особо умный, по его мнению, человек, который лишь благодаря самопожертвованию и доброте своих друзей все же получил второй шанс.

Во всяком случае, сходящие с ума законы физики и логики были и там, и там очень похожи.

Ещё же в Раосисе была одна вещь, которая сделала бы этот мир полем боя для множества влиятельнейших игроков, если бы не титаническая и непробиваемая активная защита мира.

Ему и остальным пришлось очень постараться, чтобы попасть в это место. И даже так он ни на секунду не забывал, что в гостях.

Этот мир внимательно за ними следил и если бы этому месту показалось, что они угроза, то всё закончилось бы мгновенно и очень печально.

Речь шла о божественных плодах.

Уникальных даже по меркам бесконечной вселенной вещах, способных дать своему пользователю поистине ужасающую власть.

Некоторые из плодов плевать хотели, что оперируют понятиями, которые доступны были, скорее, богам, архидемонам, архангелам или великим духам, чем простым смертным.

Более того, проведя небольшое исследование, Ордынцев с высокой долей вероятности подтвердил, что съеденные плоды будут работать и за пределами мира.

Страшно было даже представить сколько могли заплатить архимаги или правители развитых миров за возможность за один укус обрести силу, к которой другие шли десятки, если не сотни и тысячи лет.

Зачем становиться богом, если можно съесть «плод мира» и больше никто не сможет тебя атаковать как прямо, так и косвенно?

Будь ты хоть архидемоном или богом, плод мира не даст тебе атаковать своего подзащитного. Пространство лопнет и свернется, пропуская атаки мимо. Точнейшие выстрелы уйдут в молоко, а взрывы так и не случатся, словив осечки.

Казалось бы, божественные плоды — это то, что все так долго искали. Силы, которые только и просятся, чтобы их можно было забрать.

И здесь начинались проблемы, которые жестко снижали стоимость всех таких плодов.

Тот же плод мира, лишал и хозяина возможности атаковать. Не важно, что, муху, комара или таракана. Больше пользователь подобного плода не способен был навредить никому.

Хуго Херманс, последний пользователь этого плода, умер в глубокой старости так и не оставив наследников. Его плод не позволил ему приближаться к другим людям слишком близко, видя в них возможную угрозу друг другу.

В итоге, не смотря на все даруемые преимущества, для тех могущественных существ, что могли бы покупать подобные плоды, риск попросту не стоил результата.

Им было проще потратить ещё сотни лет и получить гарантированный «профит», чем рисковать не просчитываемыми последствиями.

И именно этот мир выбрал очередной Гидра, чтобы спрятаться от возможной погони.

Губы Змея тронула зловещая и совершенно не добрая улыбка.

Земля — относительно маленький и ничем не примечательный грязевой шарик, чьё отражение растянулось на множество вариаций по всей вселенной, порождая великое множество сильных существ.

Случившееся с Землей не было чем-то уникальным. Подобное уже происходило и не раз, пускай и очень редко.

Сложилось сразу несколько моментов, предопределивших произошедшее.

Во-первых, мир Земли достиг той точки, когда он должен был вырасти и наделить своих обитателей магией.

И это был вполне обычный процесс. Миры рождались, росли, в них зарождалась жизнь, они взрослели, открываясь вселенной, и наконец умирали, сдаваясь хаосу.

Но фишка тут была в том, что на этот раз хаос сыграл свою обычную шутку и слишком сильно растянул и преумножил число версий этой самой Земли.

В итоге, если у обычных миров созревала парочка другая межмировых путешественников, которые могли никогда друг друга не встретить в бесконечности вселенной, то у Земли было слишком много копий, из-за чего несмотря на бесконечность вариантов, земляне заполонили всё вокруг.

И тут надо особо отметить, что никого это особенно не волновало. Вселенная неисчислимо огромное место и в ней могло быть всё, что только пожелаешь.

К примеру, где-то обязательно существовал Адольф Гитлер, который добился контроля над всей планетой за счет того, что умел печь лучшие кексики из всех других правителей.

Просто в той области вселенной, именно умение печь магические кексики было важнейшим и нерушимым правом на правление.

И если бы в такое место прибыли жители привычной Земли, то они рисковали бы сойти с ума, так как законы той вселенной, были бы для них слишком странными.

Но вернемся к землянам.

Последние, покидая свои версии «Земли» оказывались в местах, наподобие мира Тысячи Путей, где собирались межмировые путешественники со всех ближайших миров.

Старожилы благосклонно смотрели на этих новичков, так как последние с радостью брались за любую работу, пытаясь урвать кусок побольше и усесться в место потеплее.

Можно сказать, циничные земляне как родные влились в жестокое общество путешественников между измерениями.

И здесь случилась катастрофа, которая ударила по всем землянам без исключения.

Учитывая то, что версий Земли было много, изредка получалось так, что версий одного и того же человека, способного покинуть Землю, было больше одного.

Особенно часто это случалось с теми, кто был заведомо силён.

А если же вспомнить, что версии Земли могли различаться самым неожиданным образом, получалось, что такие «копии» могли нести самые разные цели и наклонности.

Если на одной Земле такой человек был героем, то на другой истинным злодеем.

Проблема же заключалась в том, что эти копии заведомо были абсурдно сильны, ведь иначе они бы не смогли выйти во вселенную из своих мирков.

Дело же было в том, что, когда мир, скажем так, «взрослеет», то он раскрывается для всей вселенной, начиная притягивать к себе заинтересованные взгляды.

А так как жители этого мира априори проигрывают в знаниях старожилам, то миры на какое-то время стараются дать своим «детям» максимум возможностей.

Можно относиться к этому, как, своего рода, магическим стероидам и допингу.

И в зависимости от версии Земли «допинг» мог очень сильно отличаться.

В этом плане печально известный Гидра родился в одной из самых могущественных и нестабильных версий Земли.

Всего лишь за несколько лет он прошел путь от обычного человека, до чудовища, почти полностью потерявшее всё, что связывало его с человечеством.

Первый Гидра возвысился и двинулся во Вселенную, чтобы продолжить преумножать свои знания.

И если одного Гидру вполне удовлетворил путь к бесконечным знаниям, то это не значило, что другой, альтернативный Гидра пошел бы по тому же пути.

Если первый Гидра сумел побороть безумие и ограничить себя в самых сумасшедших экспериментах, то его альтернативные версии этим не стали заморачиваться.

Будучи столь же чудовищно сильными и лишенными любых ограничений и запретов, они обрушились на другие миры подобно настоящей чуме.

Выпустить редкую болезнь, чтобы понаблюдать за тем, как она будет себя вести среди эльфийской популяции? А может похищать редких представителей особо магических практик? Устроить ядерную зиму, чтобы понаблюдать за действиями правительств?

Устроить лабораторию по производству и экспериментам над своими собственными клонами?

В последнем случае клоны и вовсе вырвались на свободу, неся лишь ещё больше хаоса.

По смутным оценкам, в эту часть вселенной прибыло, если считать самого первого Гидру, около трёх четырёх Безликих.

Но после появлений клонов ситуация окончательно вышла из под контроля.

Похищения, пытки, жестокие эксперименты, шантаж и воровство — Гидра ни в чём себе не отказывал.

А если учесть их природную скрытность, хитрость и силу, то поймать и привести к ответу было очень тяжело.

Логично предположить, что очень скоро окружающие миры узнали о том, что Гидра являлся землянином. И чем больше росло число их преступлений, тем труднее было остальным землянам вести бизнес.

Когда в мире Тысячи путей очередной Гидра выпустил в воздух самое настоящее биологическое оружие, действующее даже на демонов, терпение хозяев того места окончательно лопнуло.

Они поставили ультиматум. Или земляне решают проблему с одним из них, или тогда все остальные начинают решать проблему с землянами.

Именно по этой причине Стас Ордынцев был вынужден сотрудничать с другими землянами, некоторых из которых, он с удовольствием бы прирезал.

Того же Вульфса он и вовсе терпеть не мог, что было полностью взаимно.

Но необходимость решить проблему привела их в этот мир.

Преследуемый ими клон Гидры был значительно слабее оригинала, но даже в этом случае, он представлял нешуточную опасность.

И стоило Ордынцеву начать вникать в его деятельность на Раосисе, так он сразу заметил характерный признак безумия клонов.

Та лаборатория, что породила множество клонов особо злой версии Гидры, создавала ещё более поломанные и кривые подобия оригинала.

Было непонятно зачем, но клон Гидры решительно пытался устроить в этом мире кровавую баню.

Подставляя и играя на нервах королей и императоров, он подтасовывал факты и создавал очаги напряженности, ухудшая отношения между королевствами.

Возможно, он пробовал создать «мутную воду», чтобы без проблем охотиться за божественными плодами и их обладателями.

И как бы Ордынцев и Вульфс не пытались его найти. Он всегда оказывался на шаг впереди.

Не заботясь ни о ком кроме себя, Гидра с лёгкостью жертвовал пешками, избегая открытой конфронтации.

Выйдя к пирсу, и облокотившись на бортик, Стас задумчиво поглядел на море.

Станислав Ордынцев до сих пор не мог поверить, что великий и ужасный Гидра, или Сергей Ордынцев, на самом деле во многих версиях Земли являлся его собственным племянником.

Он об этом узнал, когда их всех нашел тот Гидра, который появился одним из самых первых в Мире Тысячи путей.

Жестокий Безликий был тоже раздражен действиями своих копий, так как они рушили и его репутацию.

Именно поэтому он организовывал их всех, чтобы убить как можно больше его «братьев».

Впрочем, некоторые подозревали, что первого Гидру беспокоит не творимый ими хаос, а то, что он хотел быть единственным из них всех.

Как таковой, родственной встречи не получилось. Из-за разной скорости течения времени в разных мирах, его племянник был старше его самого, кроме того, по мере странствий, он забыл, как выглядело его собственное лицо.

Маг плоти его силы слишком часто менял облик, чтобы сохранить что-то столь незначительное в памяти.

Кроме того, они были слишком параноидальны, чтобы доверять друг другу хоть в какой-то мелочи.

Стас решительно оттолкнулся от заграждения и двинулся прочь.

В любом случае, клон Гидры от них не уйдет. Что бы он не бросил на их пути и чем бы не пожертвовал, рано или поздно они его найдут и… Решат проблему.

Единственной хорошей новостью было то, что его учитель, Джун Сумада, был сейчас в другом мире.

У Ордынцева редко получалось предсказать, что в следующую секунду придёт в голову его напрочь «отбитого» сенсея.

Змей быстро кинул взгляд за спину и подавил желание сплюнуть через левое плечо.

Зря он вспомнил имя учителя всуе.

Конец