Пилот вертолета 2

Глава 3

Небо горело в лучах дневного солнца.

Многотонный танк догорал на въезде в заброшенное селение. Уже какое-то время не грохотали выстрелы, не рычали моторы и не кричали люди. Стас укрывался в косом доме по другую сторону дороги. Я тоже пока не рисковала высунуть нос с развалин крыши.

Когда заметила выступившие пятна крови на серой футболке на уровне ребер, подняла тонкую ткань, с облегчением обнаружив только царапины; как вдруг:

— Кто такие? — прогремел хриплый голос с улицы.

Через щель в крыше я посмотрела в прицел.

— Эй, там, отзовись! — опять прогремел голос за развалинами старого дома.

— Солдаты Второго города! — проорал в ответ Стас из своего укрытия.

— Тот, что засел на крыше, тоже?

— Да! — крикнул Стас.

— Третий город! — представился переговорщик. — Выхожу без оружия. Эй, там, на крыше — не пали или гранату выхватишь!

— Ладно! — крикнула я.

Из-за порушенного дома к дороге шагнул здоровый мужчина в мощных ботинках и в жилете. Его бицепсы были обтянуты черной футболкой, лицо в щетине, ладони без оружия выставлены напоказ. Я узнала это лицо — видела в Сторожевой деревне два месяца назад.

К нему вышел Стас с автоматом за плечом.

Тем временем кто-то хладнокровно и тихо проговорил мне с первого этажа:

— Ты на мушке. Дуло вниз.

Без резких движений я сделала так, как велели, затем развернулась, показав ладони.

— Кто такие? — с деловой прохладой в голосе потребовал солдат в стрелковых очках.

— Солдаты Второго города, — спокойно ответила я.

— Группа?

— Двадцать шестая.

— Почему здесь?

— На пути в Приходку наткнулись на бандитов. Пришлось уходить.

— Зачем едете в Приходку?

— Не ваше дело.

— Кто еще с вами?

— Только мы вдвоем.

Солдат в черной экипировке, выдержав тяжелую паузу, велит:

— Винтовку не трогай. Ладони на виду. Спускайся.

Пока я выполняла его распоряжение и маленькими шажочками переступала по широкой балке вниз, тот держал меня под прицелом автомата. Спрыгнула на кучу мертвецов с пулями во лбу, едва не потеряв равновесие.

— Осторожней.

— Стараюсь, — недовольно процедила я, спрыгнув с кучи неподвижных тел на твердый пол. Пробралась через рухнувшие балки крыши и через двор вышла к дороге. Все это время мне в спину смотрело дуло автомата.

Стас выглядел спокойным. Мужчина рядом с ним спросил у того, кто держал меня на прицеле:

— Что сказала?

— Солдаты двадцать шестой Второго города. Двое. Направляются в Приходку.

— Сходится. — Выглядел так, будто он и не ждал услышать другого, а проверить все равно надо было.

Солдат опустил дуло автомата, а я опустила руки.

— Я Зил, а это Богдан. Надеюсь, не в обиде за прохладный прием, — сказал тот, что стоял рядом со Стасом. — Сами понимаете, время такое.

— Нина. Если все в порядке, пойду, заберу свое оружие.

— Я схожу, — Богдан направился к развалинам дома.

Доброй услугой здесь и не пахнет. Все просто: незнакомцы на виду — так спокойнее.

— Вчера бандиты наши лампы подорвали, перебили две группы бойцов, а потом еще Темные окружили… Много людей потеряли, — негромко и мрачно объяснял Зил, посмотрев в сторону леса, откуда шли еще солдаты.

— Эти Бодрые прежде были вашими людьми? — спросила я.

— Не, — мотнул головой Зил. — Когда мы пришли, уже завались Бодрых было. Думаю, на днях людей взяли в окружение вот эти самые бандиты. — Помолчал недолго. — А вы, говорите, в Приходку двигаетесь. Через Купеческое пойдете небось?

— Был такой план, — кивнул Стас.

— Вчера там лабораторных видели, имейте ввиду.

— Понял. Спасибо.

Четверо солдат в темной экипировке, разгрузке и со шлемами на головах пробрались через разрушенные старые дома и заросли, вышли к дороге. Тот, что шел впереди, окинув нас со Стасом быстрым взглядом, обратился к Зилу:

— В полукилометре брошенный внедорожник с двенадцатью канистрами топлива. По самые фары увяз в грязи.

— Наша, — сказал Стас.

— Своими силами машину не вытяните… Половину топлива, что у вас есть, — выставил цену Зил. Сразу пояснил: — Мы служим разным городам. Не друзья друг другу, не товарищи, а время сейчас тяжелое.

— Шесть канистр за то, чтобы вытянуть машину из грязи многовато будет, — вместо того, чтобы покрыть охамевшего солдата матом, сдержанно заметил Стас. Выглядел спокойным. — Давай две.

— Нам топливо сейчас позарез нужно. Половину.

— Нет.

— В трудное ты меня положение ставишь, — без усмешки протянул Зил. — Черт с тобой, так и быть, давай пять и на том закончим.

— Одна канистра, — приняв от Богдана свою винтовку, уверенно заявила я.

Взгляд Зила сверкнул, когда тот подумал, будто я вознамерилась размахивать оружием, но сразу стал насмешливым, когда я закинула винтовку за плечо.

— Ну давай, наукатируй меня железным аргументом.

— Два месяца назад, когда Лаборатория захватила Сторожевую, отбиться от мертвецов тебе помог стрелок на оружейной. Тем стрелком была я. И раз уж вопрос взаимовыручки стал предметом торгов, я требую плату за оказанную мной тебе услугу.

Мужчина с серьезной щетиной на лице не сводил с меня любопытный взгляд.

— Значит, ты была стрелком на башне, — наконец изрек он.

— Я.

— А я-то думал, че за стрелок с кривыми руками на позиции. Ранен? Помирает? Цель завалить не мог.

— И, тем не менее, этот стрелок крепко помог тебе, иначе ты бы здесь не стоял.

— Я бы поспорил, — рассмеялся Зил. Подумал недолго и сказал: — Четыре канистры. И лучше бы вам двоим больше не спорить.

— Четыре канистры, — согласился Стас. Я согласилась молча.

Повеяло предвечерней прохладой.

Зил посмотрел на дымящийся танк в кювете и сразу отвел взгляд.

— Часа через три Темные повылазят. Мы здесь развернем лагерь, — Зил показал на руины, где была перестрелка, взрывались гранаты и ездил танк. — На ночь можете остаться с нами.

— Мертвых в этих местах много, — возразил Стас.

— Как знаете.

Если к заброшенному селу мы со Стасом шли через лес, то теперь возвращались к внедорожнику по извилистой дороге с глубокой послетанковой колеей в сопровождении четырех солдат.

Из леса к живым бросился мертвец, но человек Зила положил его одной пулей. За следующим поворотом показался бронетранспортер, а рядом с ним стоял наш, уже вытянутый из грязи внедорожник.

Стас первым делом завел двигатель, убедившись, что машина все еще была на ходу, затем зашел за внедорожники и отдал людям Зила четыре канистры с топливом.

Зил вытянул Стасу ладонь и тот ответил рукопожатием. Но прежде чем уйти, Зил обернулся, странно посмотрев на меня. Ему в голову пришла одна очень важная мысль, он призадумался над ней, проговорив негромко:

— Стрелок Сторожевой, значит…

Я не повела бровью, а уголок рта на лице Зила загадочно приподнялся вверх. Как ни в чем не бывало, он пошел к бронетранспортеру.

Шепотом сказала Стасу:

— В Сторожевой меня не было среди тех женщин, до которых добралась Лаборатория. Похоже, именно эта мысль ему пришла на ум.

— Он догадывается о большем?

— Прости, но лезть людям в голову пока не умею.

— А интуиция о чем говорит?

— Ничего она не говорит. Зато здравый смысл шепчет, что нам пора сваливать…

Мы сели в машину и без промедлений выкатились из леса на нормальную дорогу, двигатель черного чудовища стал подозрительно подвывать, заметно четче стучала ходовка.

— В багажнике все на месте? — спросила я.

— На месте. Я проверил.

Постучав подушечками пальцев по пластмассовой обивке двери, сопоставив между собой некоторые мысли, заключила:

— То ведь были не солдаты, да? — взглянув на Стаса, по выражению его лица поняла, что и он подумывал о том же. Сразу вспомнила Павла с церкви. — Солдаты, отказавшиеся от службы в городах… Вроде бы уже не солдаты, но назвать их бандитами язык не поворачивается.

— Таких групп на острове становится только больше.

— Это понятно, — опять вспомнился Павел, который запросто и с усмешкой называл себя бандитом. Зил даже сравнивать себя с теми не хотел, ни в шутку, ни всерьез, может, поэтому солгал, назвавшись солдатом Третьего города. Наверное, так проще?

Солнечный диск уходил за горизонт и на разбитом асфальте прямой дороги начали вытягиваться тени. Три часа в пути — ни машин, ни бандитов, ни выстрелов. Спокойно и тихо, а я все равно недоверчиво смотрела в окно.

Когда стемнело, мы со Стасом уже сидели по разные стороны огня развернутого нами лагеря. По периметру были расставлены лампы, на огне закипал чайник.

Припомнив речи Стаса о том, что Верховное командование уже давно оставило попытки взять Лабораторию и последние годы солдаты занимаются сбором ресурсов для городов, я, отложив еду что не лезла в горло, спросила:

— Ты тоже близок к тому, чтобы стать сам по себе, как те солдаты?

— Раньше был, — неожиданно спокойно признался Стас. — Но Командир согласился с планом. Ты и я на пути в Приходку.

Возникла тишина.

— Быть преданным городу было в почете раньше, но не сейчас, — решил объяснить Стас. — Командование больше не борется с Лабораторией, на возможность выбраться с острова никто не смотрит реально. Все что делают солдаты — поддерживают жизнь городов и все. Если так будет продолжаться через два десятка лет на острове не останется ни одного живого человека… Что творится с установками и генератором сама знаешь, и это только начало. — Снял чайник с огня.

Насыпал заварку в алюминиевые кружки и залил кипяток.

— Я рада, что очутившись на острове, столкнулась с тобой, — взяла из его рук кружку.

Из леса донесся шорох. Я насторожилась, а Стас потянулся к пистолету за поясом. Шорох повторился ближе, и когда в темноте загорелись два желтых глаза, Стас, оттянув руку от пистолета, известил:

— Это лис.

— Лис? — удивилась я. — Над островом даже птицы не летают. А тут лис.

— Зайцы и мыши… Олени даже. Животные на острове есть, просто их меньше стало. — Лис между тем осмелился высунуть нос к людям. Стас поднялся с поваленного бревна и на границе света ламп положил на землю кусок зеленого хлеба.

Исхудавший зверек подступил ближе и, схватив в зубатую пасть еду, сразу унесся обратно в темноту леса.

— Когда у тебя созрел план пробраться в старую лабораторию и отключить барьер вокруг острова? — спросила я, когда Стас снова сел на бревно.

— Годы назад. Сначала я искал информацию о держателях пропусков в бункер, так вышел на главного инженера, потом узнал, где его нужно искать. Пропуск мог бы добыть и раньше, но не было никакого смысла пускаться в дорогу без Проводника.

— Что ж, Проводник теперь у тебя есть.

— Причем, лучший.

В эту ночь первым на дежурство заступил Стас. Я пошла спать в машину, почти сразу провалившись в глубокий спокойный сон, а когда пришла моя очередь садиться у костра, просыпалась нехотя.

В небе сияли луна и звезды. Попивая чай, смотрела как в огне горели поленья. Звуки ночи меня не пугали и не волновала темнота, не тревожили Темные за светом желтых ламп. Несмотря ни на что, я чувствовала то, что допустимо было назвать уютом.

Стаса будить не пришлось, к нужному времени он сам проснулся. Мы позавтракали, свернули лагерь и, погрузив сумки в машину, тронулись в дорогу.

Внедорожник покачивался, жалобно скрепя. Все так же отчетливо подвывал двигатель и стучала ходовка.

— В Свободном попробуем заменить машину, — сказал Стас за рулем.

В этот день внедорожник преодолел сотни километров по разбитому асфальту пустых дорог, когда на горизонте за горой мы увидели море. На фоне серого неба и черных туч неспокойное море выглядело особенно недружелюбным.

Сыпалась морось. Веяло прохладой.

Вдоль морского побережья тянулась длинная вереница брошенных когда-то машин. Ржавые и ограбленные, машины разных форм и размеров в прошлом направлялись в порт к кораблям.

В стороне от дороги показалось высокое производственное строение, рядом стояли маленькие одноэтажные корпуса. Ворота на территорию будто бы протаранил бульдозер.

Мы ехали по обочине дороги, параллельно колонне брошенных автомобилей. В салоне внедорожника стояла тишина. Шмыгнули дворники. В густоте зелени мелькали низкие деревянные дома; вскоре появился выцветающий дорожный знак с трудно читаемой надписью «Приходка».

Дома высокие, улицы узкие. Приходка вытянулась вдоль берега на рельефе холмистых гор.

Мы двигались по одной из центральных улиц, поглядывая на мрачный и покинутый темный город. В пустых окнах не было огоньков. Улицы были лишены звуков. Ограбленный и брошенный этот город был мертв.

На перекрестке внедорожник покатился вниз по заросшему травой тротуару меж домов и машин. За детской площадкой мы выехали на набережную. Недалеко от берега на мели стояло огромное грузовое судно с надписью на борту «Фаворит-6». Якорь в воде. От берега к кораблю тянулась каменистая дорожка.

Стас припарковал машину у края дороги и дернул ручник.

Я вышла из машины, в прохладе мокрой улицы застегнув кожаную куртку. Сложила руки на груди, с любопытством присмотревшись к устроенной кем-то и когда-то дорожке, ведущей к кораблю.

— Кто-то явно заморочился, — констатировала я, когда рядом со мной поравнялся Стас. — Думаешь, там еще что-то могло остаться?

С неспокойного океана дул порывистый холодный ветер. Сыпалась противная морось.

— Каюта инженера на палубе D, — проговорил Стас, не отрывая глаз от зловещего на вид грузового судна с шестипалубной надстройкой в кормовой части. В эти слова была вложена надежда, что верхние палубы пострадали от рук мародеров меньше других. Тише прежнего спросил: — Что-нибудь чувствуешь?

— Нет.

— Просто корабль?

— Просто корабль.

С угрюмым выражением лица Стас пошел к багажнику машины. Понимала его негодование, ведь перспектива наткнуться на пустую каюту главного инженера Лаборатории теперь была по-настоящему реальной.

Оторвав взгляд от корабля, тоже побрела к багажнику машины.

Проверила пистолет за поясом и платформу на бедре; на запястьях наручи, нож в подсумке, а фонарь в куртке. Тугой резинкой собрала волосы в конский хвост.

Стас надел жилет, хотя не было ни малейших признаков, что на корабле могли быть люди. Автомат перетянул за плечо. Заменил пистолет в набедренной кобуре.

Мы спустились к дорожке в море.

Темные тучи, холодный ветер и морось, переходящая в дождь — только середина дня, а казалось так, будто надвигался поздний вечер.

Тропа в воде из крупного темного камня прямой узкой линией вела к дыре в кормовой части корабля, края уходили в глубину неспокойного моря. Был отлив. С приливом дорожка опять уйдет под воду. В нашем распоряжении несколько часов.

По коже пробежали мурашки, но не от холода.

Когда мы вплотную приблизились к дыре с рваными краями в корпусе корабля, Стас, подтянувшись на руках, влез внутрь и помог мне подняться. Взобравшись, встала на ноги. Сделала свет наруча ярче, осмотрелась, без колебаний спрыгнув в грузовой трюм. Воды здесь было по колено. Никакого груза. Трюм напоминал скелет.

— Иди за мной. Не отставай, — проговорил Стас, вскинув приклад к плечу.

На запястьях мужчины светили наручи, и по-настоящему ярко в этой тьме горел надствольный фонарь.

Вооружившись пистолетом и фонариком, я шла следом. В этой неприятной мрачной тишине всплески воды в ногах казались очень громкими.

По железной лестнице из грузового трюма мы выбрались на главную палубу корабля. Завывал ветер. Морось уже переросла в дождь. Осмотрелась, задержав взгляд сначала на тяжелых крышках в грузовые трюмы, а затем на надстройки в шесть палуб на носу корабля.

На то, чтобы от кормовой части судна добраться к носу, у нас заняло около десяти минут. Мы проникли в палубу «А»; прикрыв дверь, некоторое время прислушивались к поскрипывающим жутким звукам мертвого корабля и к собственному тяжелому дыханию.

Палуба «D» находилась наверху. Стас осторожно поднимался по лестнице, я шла следом.

За годы запустения брошенный корабль превратился в ржавую консервную банку. Под ногами хлюпала вода. Повсюду было темно и сыро.

Не задерживаясь на промежуточных палубах «В» и «С» мы поднялись на палубу «D». Дверь в первую от лестницы каюту была распахнута настежь. Стас шагнул внутрь, а через три секунды вернулся в коридор:

— Чисто.

Я осмотрела каюту с вырванной с петель дверью. В пустой комнате размером с маленькую кухню впритык помещались кровать и стол, а крошечная туалетная комната была совмещена с соседней каютой.

— Какая из кают нам нужна? — спросила я, вернувшись в коридор.

— Не знаю, — Стас шагнул в следующую каюту.

Стало быть, осматривать палубу «D» придется целиком.

Впрочем, кают на палубе немного. Предназначенные для рядового состава, найти в одной из них вещи человека Лаборатории не должно было составить труда, если, конечно, они здесь все еще были.

Стас шел по каютам по правой стороне, а я осматривала те, что были по левой. За редким исключением каюты выглядели одинаково: кровать, стол, распахнутые чемоданы и гнилая одежда. В туалетных помещениях сохранились зубные щетки. Ценных предметов вроде часов, фонариков, батареек не было.

«Сюда» — позвал Стас. Я вышла в коридор, заглянув в каюту с приоткрытой дверью. На полу лежал сырой портфель с размытой эмблемой Лаборатории.

Стас уже осмотрел темный кожаный портфель и теперь искал в ящиках стола. Я принялась выгребать вещи из тумбы под иллюминатором. Заглянула под кровать. Четверть часа спустя, когда был обыскан каждый угол этой крохотной каюты и проверен каждый карман старой одежды — кажется, раз шесть был осмотрен портфель! — пришлось принять истину: это поражение.

Села на кровать, мрачно взглянув на Стаса.

— Что будем делать?

Мужчина не торопился с ответом. Подошел к мутному стеклу иллюминатора, взглянув на главную палубу с семью гигантскими крышками в трюм. Поливал уже сильный дождь, небо стало еще темнее.

— Нужно заглянуть в каюту капитана и осмотреть мостик.

Стас говорил о палубе выше «D».

Кровать скрипнула, когда я поднялась.

— Человек Лаборатории во время беспорядков на корабле вполне мог спрятаться где-нибудь на технических палубах и не выбраться, так что их тоже надо бы осмотреть. А поскольку корабль пуст, не вижу смысла с этим затягивать. — Выдержав паузу, предложила: — Бери на себя верхнюю палубу и мостик, а я осмотрюсь внизу… Понимаю, что расходиться это не лучшая идея, но у нас мало времени. Прилив скоро.

А Стас в ответ проговорил недоверчиво и тихо:

— С этим кораблем что-то не так.

— Да, я тоже заметила, что здесь нет мертвых.

— Есть идеи, почему?

— Их выбросили за борт другие люди… Их тела склевали птицы… Не знаю.

— И ничего не чувствуешь?

— Как я уже сказала, это просто корабль.

— Ладно, — нехотя согласился Стас, посмотрев на серьезные наручные часы под наручем на запястье. — Сейчас тридцать пять четвертого. На палубе «D» встречаемся через час. Все ясно?

— Да.

— Тогда пошли.