Пета бяху или по миру наугад

Глава 18.

Деревянные ворота слетели с петель, с грохотом рухнули на землю и разлетелись в щепки - во двор дома кузенского лекаря ворвался отряд вящих с Зарином Брантом во главе. Тёмный плащ мага бился, словно полотнище гигантского флага, однако не ветер был тому причиной. Магическая энергия, выплескиваясь наружу, трепала и рвала шерстяные полы, грозя лишить хозяина одежды.

- С-сволочь… - Бешеный взор вящего метался по вытоптанной земле, по светлым стенам дома, по окнам с вышитыми красным крестиком занавесками, по крышам сараев и амбаров… - С-сволочь!.. С-скотина… Грязная, паршивая тварь!

Зубы мага скрипнули, с кончиков пальцев сорвались и упали на землю голубые искры, рот скривился в злобной гримасе. С минуту вящий стоял неподвижно, а потом вдруг резко повернулся к дрожащему как заяц Лейтису, смерил его презрительным взглядом и проронил:

- Орден тобой не доволен. Ты упустил ценных пленников и будешь наказан.

- Я?! - Лекарь отшатнулся и поднял на Зарина ошарашенные, донельзя изумлённые глаза. Обвинение было настолько неожиданным и настолько наглым, что он даже о своём страхе перед могущественным столпом Ордена забыл. - Но я же предлагал…

И захлопнул рот. Смелость, под шумок высунувшая нос из потаённых уголков души, спряталась обратно, сообразив, что её выступление лишь навредит хозяину - такие как Зарин Брант возражений со стороны жалких, лишенных магического дара людишек не терпели. Однако мятежные мысли, по-видимому, успели отразиться на лице и сыграть для Лейтиса роковую роль. Столичный маг покраснел как переспелый помидор, схватил лекаря за шкирку и заорал, брызжа слюной:

- Предлагал он! Тоже мне советчик! Я и без тебя чувствовал, что этот ренегат что-то задумал! Иначе бы живым в плен не сдался! Знает тварь, что его смерть лёгкой не будет! А ты предлагал убить его на месте. Идиот! Да ему вся Десятка отомстить хочет. В Делвайере он бы годами умирал!

Брант замолчал, с досадой тряхнул сжавшегося в комок лекаря и, процедив сквозь зубы: "Ничтожество", отбросил его как использованную грязную тряпку. Лейтис навзничь упал на твёрдую, утоптанную землю, пребольно ударившись затылком. В глазах потемнело, но в тот же миг темноту взорвал сноп разноцветных искорок. Красные, желтые, синие они разлетелись в разные стороны, и вместо того чтобы погаснуть, хаотично заметались, запрыгали, закружились… Пытаясь избавиться от разноцветного хаоса, Лейтис несколько раз моргнул, но ничего не изменилось, более того, проклятым искрам было совершенно наплевать закрыты у него глаза или нет. Искры кружились всё быстрее и быстрее, в голове зашумело как после стакана молодого вина или ярмарочной карусели, а тело охватила противная, болезненная слабость. Ещё минута и кузенский лекарь уже не в силах шевельнуть ни ногой, ни рукой. "Я умираю? Но я так молод! Я хочу жить! - Он попытался в молитвенном жесте протянуть ладони к небу, но тело отказывалось выполнять команды мозга. - Точно умираю. Ещё несколько минут и всё". С приоткрытых губ слетел тихий, отчаянный стон, разноцветные искры вдруг разом вспыхнули и пропали в беспроглядной, могильной тьме. И вместе с искрами растворились во тьме чувства Лейтиса… Он и сам, казалось, стал чем-то другим, бесформенным и бессловесным, бессмысленным и бесконечным как сама тьма. "Наверное, это и есть смерть". Мысль, ясная и чёткая, вспыхнула, будто пламя свечи в тёмной комнате, и лекаря охватила исступлённая, торжествующая радость. "Ego cogito, ergo sum" (лат. - я мыслю, следовательно, существую) - услышал он собственный счастливый голос и засмеялся. Что означают эти загадочные слова, Лейтис не знал, но интуиция подсказывала, что это нечто очень и очень хорошее. Даже отличное - во рту чувствовался горьковатый привкус собственной слюны, щёки холодил влажный осенний ветер, перед глазами плясали симпатичные зелёненькие огоньки, отчего-то напоминавшие изумрудных болотных светлячков. Беспроглядный мрак превратился в туман, клубящийся над тихой заводью. Лейтис с изумлением вглядывался в размытые очертания деревьев, пышные метёлки камышей, острые листья осоки… С дерева снялась крупная серая птица и, тяжело хлопая крыльями, скрылась в дымчато-зеленоватом мареве. Где-то вдали зловеще скрипнуло дерево, раздался громкий всплеск, смачное чавканье и вновь наступила тишина. Рыхлый болотный туман заклубился причудливыми облаками, но резкий порыв ветра смёл ватно-зелёное великолепие, и глазам предстал высокий деревянный дом на сваях, торчащих прямо из тёмной воды, кое-где подёрнутой ряской и украшенной белыми и жёлтыми соцветиями лилий и кувшинок. Сам дом напоминал башню, старую, но ещё очень крепкую, надёжную и уютную, манящую сиянием небольших квадратных окон. Прямо из воды выступала винтовая лестница. Пестрой лентой она обвивала стены и заканчивалась почти на самом верху, возле круглой дощатой двери с массивным, позеленевшим от влаги медным кольцом. Некоторое время Лейтис разглядывал странное жилище, а голове билась нелепая, иррациональная мысль о том, что однажды он уже видел этот дом и даже был внутри, но вот только, когда и при каких обстоятельствах, вспомнить не мог. И, словно желая помочь забастовавшей памяти, круглая дверь медленно отворилась, и на ступеньках появилась высокая, статная женщина в облегающем платье до пят. По подолу, высокому вороту и манжетам змеилась светящаяся в полумраке вышивка, в длинных, густых волосах травянистого оттенка резвились светлячки, а лоб украшал серебристый венец с изумрудом. Черты лица лекарю разглядеть не удалось, но он уже и так понял, кто стоит на пороге дома, расположенного в самом центре Гиблых болот… Хозяйка дома-башни улыбнулась и поманила лекаря к себе, но он бешено замотал головой, шагнул назад и полетел в тягучую, липкую трясину…

- Лейтис… Лейтис… очнись… Летис. Лейтис!

Голос вначале едва различимый, постепенно набирал силу, и чем яснее и отчётливее лекарь слышал своё имя, тем туманнее и призрачнее становилась привидевшаяся ему картинка.

- Лейтис!!!

В барабанные перепонки ударил громоподобный рык Бранта, и видение окончательно исчезло. Лекарь открыл глаза и замер, вперив недоумённый взгляд в потолок своей спальни - кто-то потрудился перенести его в дом, раздел и уложил в постель. Впрочем, долго гадать не пришлось.

- Мой целитель позаботился о тебе. Вот, выпей-ка!

Зарин аккуратно приподнял голову Лейтиса и поднёс к его губам кружку с питьём, явственно отдающим мятой. Выпив настой до дна, лекарь откинулся на подушку и вопрошающе испуганно посмотрел на вящего. В бескорыстие, человеколюбие, альтруизм и прочие глупости он не верил, и фальшиво-доброжелательная улыбка столичного гостя, никоим образом не сочетавшаяся с хищным, пронизывающим взглядом, лишь подтверждала его жизненные воззрения. Поэтому, когда Брант заговорил, он был готов к тому, что услышал.

- Я замну твою вину перед Орденом, если ты окажешь мне небольшую услугу.

Пронзительные светло-серые глаза впились в лицо лекаря, и тот почувствовал себя так, словно его собирались расчленить в живом виде. Внезапная паническая мысль о том, что Брант уже проводил такие опыты, приняла форму откровения. Лейтис покраснел, потом побледнел и, не сумев совладать с охватившим его ужасом, хлопнулся в обморок.

- Трус! - презрительно скривил губы Брант и крикнул: - Целителя ко мне!..

На болото опускалась ночь. Над круглой дверью с медной ручкой посредине, загорелся искусно выкованный, весь в причудливых завитушках фонарь. Его лимонно-желтый, неестественный цвет освещал высокую, стройную женщину в тёмно-зелёном платье, которая по-прежнему улыбалась и звала Лейтиса к себе. "Почему бы и нет?" Лекарь выбрался из трясины, рассеянно отметив, что его одежда осталась сухой и чистой, и направился к лестнице. Приготовившись к долгому подъёму, он ступил на первую ступеньку и вдруг лицом к лицу оказался с хозяйкой Гиблых болот.

- Приветствую тебя, мастер Лейтис!

- И вам здравствуйте!

Лекарь с трепетом и восхищением уставился на болотную ведьму. Мало кому из жителей удавалось увидеть её во всей красе, а те, кому удавалось, предпочитали молчать, и теперь он понимал почему. Колдунья была нереально красива. Однако подобрать слова, чтобы описать эту восхитительную, идеальную, сногсшибательную красоту, лекарь не мог. Все, даже самые необычные эпитеты и сравнения, казались ему бедными, тусклыми и жалкими, недостойными, чтобы рассказать миру о божественной красоте этой женщины…

Громкий стук медного кольца, вырвал Лейтиса из благоговейного ступора. Он облизнул пересохшие губы, нервно сглотнул и шагнул в гостеприимно распахнутую дверь. В первую секунду ему показалось, что он ступил в царство огня и света - огромная комната полыхала всеми оттенками желтого, оранжевого, красного. Оглушенный буйством красок, лекарь не сразу обратил внимание на присутствующих в комнате людей. Правда, на звание полноправного представителя человеческой расы мог претендовать только Ирсин. А вот темноволосого юношу и бледнокожую девицу с длинными снежными волосами можно было принять за людей только в сильном подпитии. А уж о серой полосатой кошке, дремлющей на коленях бледнолицей девицы, и говорить нечего.

- У нас мало времени, мастер Лейтис, поэтому сейчас Вы ясно и чётко расскажете мне о планах Зарина, - тихо, но властно проговорил либенийский маг и, поднявшись с тёмно-оранжевого дивана, подошёл к лекарю почти вплотную. - Говорите.

- Э-э… но я… не знаю…

Лейтис втянул голову в плечи и вперил испуганные глаза в янтарно-жёлтый паркетный пол. Природа поскупилась, наделив лекаря лишь малой толикой дара, но её вполне хватило, чтобы определить, что стоящий перед ним маг ничуть не слабее, а, возможно, и сильнее, Зарина Бранта. И пусть слухи об этих двух магах отличались как лёд и пламя, к нему, три года мучившему беззащитную семью оборотней, Ирсин вряд ли отнесётся дружелюбно. Объятый страхом Лейтис совсем забыл, что находится в гостях у болотной ведьмы в нематериальном виде и особой опасности ему не грозит.

- Он собирается вернуться в Делвайер за подмогой? Или сразу бросится за нами в погоню? Что он говорил? Неужели он не предложил тебе провести отряд по тайным охотничьим тропам?

Лекарь отрицательно замотал головой и едва слышно пробормотал:

- Сначала он обвинил меня в вашем побеге, хотя я тут не причём, а потом сказал, что за небольшую услугу простит меня.

- Что за услуга? - насторожился Ирсин, но лекарь только пожал плечами. - Не знаю, я опять упал в обморок…

- Слабак! Ладно, возвращайся откуда пришёл.

Маг провёл ладонью над головой лекаря, отступил на несколько шагов, и Лейтис почувствовал, как его трясут за плечо.

- Да очнись же ты наконец! Вот же задохлик! И как только других лечит, если сам каждые пять минут сознание теряет?!

Лейтис застонал, приоткрыл глаза и с усталой обречённостью посмотрел на хмурого и раздражённого Зарина, который снова протягивал ему кружку.

- Пей! Приходи в себя и слушай.

- Да, господин. - Лекарь приподнялся, облокотился на спинку кровати и покорно выпил тёплый напиток. И если прошлый раз он сразу понял, что за зелье дал ему вящий, то это терпкое, немного сладковатое питьё было совершенно незнакомым. - Спасибо за заботу, господин Брант, я не пропущу ни единого слова.

- Пока ты валялся в постели, я проследил, куда открывали порталы с твоего двора. Один, естественно, в Либению, а след другого обрывается на границе Гиблых болот. К оборотням нам пока ходу нет, а вот болота мы вполне можем прочесать, и ты как местный житель будешь нашим проводником. И не смей отказываться! Уверен, ты знаешь эти вонючие лужи как свои пять пальцев.

"Как он и говорил", - мрачно констатировал Лейтис и кивнул вящему:

- Я согласен, только… - Он замялся, не зная как сказать о хозяйке болот, и не быть осмеянным, но Зарин неожиданно помог ему.

- Слышал я, - начал он с лёгкой ухмылкой на губах, - что в ваших местах ходят слухи о некой ведьме, живущей в сердце Гиблых болот. Так вот, успокойся. Никакой ведьмы не существует! Это всё легенды. Я читал об этой дамочке в древних как сама Арента источниках, и если она когда-то и существовала, то давным-давно померла, ибо столько и самые сильные маги не живут. Уяснил?

- Ага, - машинально согласился с ним Лейтис - перед глазами встало совершенное лицо колдуньи. Её синие (или зелёные?) глаза смеялись, а чётко очерченные губы влажно кораллового оттенка были сложены в едва заметной усмешке.

- … на берегу. Мои люди уже поставили шатры. Так что с рассветом двинемся в путь!

- Ага, - снова пробормотал Лейтис. Он уловил только конец речи вящего и, когда тот сердито нахмурился, поспешно натянул на себя одеяло, словно оно могло защитить его гнева мага.

- Где ты витаешь, идиот?! - взревел Зарин, глядя на побледневшего и трясущегося как осиновый лист лекаря. - Немедленно одевайся и пошли. Скоро совсем стемнеет, а я не намерен болтаться по вашим грязным дорогам ночью.

- Да-да. Уже иду.

Лейтис выскочил из постели, метнулся к платяному шкафу, резким движением распахнул створки, схватил первую попавшуюся под руку рубаху и стал поспешно натягивать её. Рубаха как на грех оказалась праздничной: белоснежная, с косым воротом-стоечкой, украшенным затейливой красно-оранжевой вышивкой. Такой же узор пламенел по краям рукавов и подолу.

- Для кого наряжаешься? - тут же съехидничал Зарин, но в его словах чувствовалось нешуточное беспокойство - лекарь вёл себя как-то странно, будто рассудком повредился, а какой толк от сумасшедшего проводника? И наплевав на субординацию и гордость, один из Десятки шагнул к старосте затерянной в лесах Воулена деревеньки и по-дружески сжал его плечо. - Ты в порядке, Лей? Скажи, что тебя гложет, и я постараюсь всё исправить! А если ты обиделся на мои слова… - Зарин мысленно выругался ("Не хватало перед всяким дерьмом извиняться!"), а вслух проникновенным, полным отчаяния голосом произнёс: - Извини, что обвинил тебя в измене. Сам понимаешь, разозлился, погорячился вот и сорвалось…

"Как сильно я ему, однако, нужен! - внутренне скривился Лейтис. - Мог бы любого из кузенских охотников попросить. Они были бы рады перед Вящими выслужиться. Или не хочет публично признавать, что лоханулся по-крупному: и предателя-мага, и оборотней упустил? А я вроде как уже в курсе. Интересно, после того как надобность в моих услугах отпадёт, он меня прибьёт или отпустит? Боюсь, что прибьёт. Зачем оставлять в живых свидетеля своего позора?" Лекарь тяжело вздохнул, снял и, аккуратно сложив, вернул праздничную рубаху на полку.

- Конечно-конечно, господин, я всё понимаю, - роясь в шкафу, пробормотал он, обернулся к Бранту и, стараясь говорить уверенно и твёрдо, произнёс: - Я буду верно служить Ордену и сделаю всё от меня зависящее, чтобы помочь вам отыскать беглецов.

- Вот и молодец! - обрадовался вящий и похлопал лекаря по плечу: - Одевайся, я подожду тебя во дворе. И поторопись - гулять по вашим раздолбанным дорогам в темноте то ещё удовольствие.

Возле ручейка, вытекающего из болота, весело трещал костерок. Несколько магов из отряда Бранта, расположившись на свежесрубленных деревьях, вели неторопливый разговор, изредка перемежающийся смехом и громкими возгласами. Лейтис, хоть и сидел рядом, участия в нём не принимал и даже за нитью беседы не следил, полностью погрузившись в свои мысли. А мысли были не весёлые. Он был уверен, что Зарин Брант убьёт его сразу после того как беглецы или хотя бы их следы найдутся. А они обязательно найдутся, поскольку вящий требовал прочесать чуть ли не каждый сантиметр болот. К тому же то ли видение, то ли сон, то ли спонтанное путешествие вне тела ясно говорили, что Ирсин со своими нелюдями находится на болотах. Лейтис, конечно же, рассмотрел вариант побега к либенийскому магу и пришёл к выводу, что несмотря на то, что молва приписывала Ирсину необычайную доброту, тот бы, как и вящий, не пощадил его. Убил и глазом не моргнул. И за мучения оборотней отомстил и подстраховался - вдруг единожды предавший предаст снова… В общем, с какой стороны не посмотри - быть ему убитым. А мастеру Лейтису очень хотелось жить. Вот и выпал он из реальности, тщетно пытаясь придумать выход из сложившейся ситуации. Однако мысли, как запертые в клетку крысы, метались от стены к стене, натыкаясь то на круглое самодовольное лицо вящего, то на строгое вытянутое лицо либенийского мага. В конце концов, лекарь не выдержал, решив, что мысль мудра - приходит с утра, поднялся и, не обращая внимания на насторожившихся вящих, направился к ближайшему шатру. Завернувшись в походный плащ и подсунув под голову рюкзак, он улёгся на заботливо приготовленное ложе из веток и устало смежил веки. На задворках сознания затеплилась какая-то неясная, но по ощущениям дельная мысль, однако обдумать её лекарь не успел, провалившись в глубокий, беспробудный сон, больше похожий на обморок.

- И куда же ты собираешься их вести?

Насмешливый голос Ирсина заставил Лейтиса вздрогнуть и поёжиться. Он вновь находился в доме болотной ведьмы, в той же огромной комнате, но уже "потухшей", залитой всеми оттенками синего: от небесно-голубых до ультрамариновых. Либенийский маг смотрел на него с презрительной, кривой улыбкой, единорог - брезгливо, а странная, бледная как сама смерть девица с нескрываемой жалостью.

"Что происходит?"

Лекаря накрыла волна холодящей кровь жути. Сердце заколотилось как бешеное, во рту пересохло, руки и ноги онемели. Издав слабый стон, он осел на пол и с перекошенным ужасом лицом уставился на Ирсина.

- Ну и трус же ты, мастер Лейтис, - мягко укорил его маг и другим, жестким и властным тоном осведомился: - Жить хочешь?

- О-оч-чень… - пролепетал лекарь, с надеждой глядя на Ирсина и комкая в руках полы походного плаща. - Я сделаю всё, как вы скажете, если вы поможете мне остаться в живых. Зарин Брант точно убьёт меня, а вы…

- А мы, значит, добрые! - Саолер скрипнул зубами, отвернулся и процедил сквозь зубы: - Убил бы…

- Успокойся, Лер. Он больше не опасен, да и жалко его…

- Что?! - Единорог резко развернулся и уставился на девушку, как на идиотку. - А он Марику с детьми пожалел?! Или лесных фей, которых ловил капканами, словно диких животных? Или помог пойманной охотниками птице? И это только то, что нам известно! А сколько ещё он зла совершил? Думаешь, Марика была его единственной жертвой?

Света нервно втянула воздух и, кусая губы, произнесла:

- Он плохой, жестокий, но, может, если мы проявим милосердие, отнесёмся к нему по-человечески, он задумается и пересмотрит свои жизненные принципы…

- И не мечтай! - выплюнул единорог, с ненавистью взглянул на лекаря, тряпичной куклой сидевшего на полу и отвернулся.

"Вот такая она у нас наивная. Но в этом и состоит вся прелесть". Кошка потянулась, спрыгнула с колен Светланы, обошла вокруг лекаря, и вдруг взлетела на плечо Ирсина. Потёршись о щёку мага, она вольготно расположилась на его шее, словно говоря, что поддерживает целиком и полностью.

- Встань! - скомандовал Ирсин и поморщился: - Я тоже не в восторге от того, что мне придётся заботиться о твоей безопасности. Но если ты заведёшь Зарина с отрядом в непроходимые топи, я гарантирую тебе жизнь.

- Это каким же образом? - Лейтис во все глаза смотрел на мага. - Как только Зарин сообразит, что попал в ловушку, от меня мокрого места не останется! О каких гарантиях может идти речь?!

- А обо мне ты забыл?

Лейтис медленно повернулся на мелодичный, завораживающий голос и во все глаза уставился на хозяйку Гиблых болот.

- Вы… Неужели Вы снизойдёте до простого смертного? Будете помогать и э… Защищать?

- Почему нет? Порой мне становится ужасно скучно, вот как сейчас, и я не прочь немного развлечься. Тем более ты всегда мне нравился, Лейтис. Твоя жесткая манера вести дела, твоя беспринципность и твоё умение вовремя прогнуться перед сильными мира сего и поставить на место зарвавшегося крестьянина - всё это делает тебя идеальным кандидатом на роль старосты. А если добавить сюда твою явную предрасположенность и страсть к травоведению и зельеварению, то в масштабах Кузенки и окрестностей ты самый необычный человек…

- Ну хватит, Ариана! Избавь наши уши от дифирамбов этому в высшей степени замечательному представителю человеческой расы и позволь наконец объяснить, как ему выпутаться из опасной для жизни ситуации. - Ирсин поморщился и, поймав растерянный взгляд лекаря, добавил: - Хотя, по мне, пусть бы он сгинул в трясине вместе с отрядом Бранта.

Лейтис вздрогнул, с мольбой посмотрел на болотную ведьму, и та не разочаровала его:

- Не говори глупостей, Ирси, мастер Лейтис не так уж и плох. А вот ты - неисправимый идеалист, максималист и человеконенавистник!

- Человеконенавистник?! Это что-то новенькое! Когда я успел превратиться в человеконенавистника?

Ирсин гневно взглянул на хозяйку Болот, а та язвительно хмыкнула и невинным голоском произнесла:

- Ты ненавидишь Лейтиса, а он - человек, значит, ты - человеконенавистник!

- Да ну тебя! - устало махнул рукой маг. - Опять ты подначиваешь меня, а я каждый раз покупаюсь. Как подросток, честное слово.

- Для меня ты навсегда останешься ребёнком.

Ариана сверкнула глазами-изумрудами, и всем в комнате вдруг сделалось немного не по себе. Словно они без спроса проникли в древнее святилище, тем самым осквернив его. Светке тотчас пришли в голову истории о неудачливых исследователях египетских гробниц, и она поёжилась. Глубокие зелёные глаза остановились на бледном лице землянки.

- Кому-кому, а тебе точно не стоит беспокоиться за свою жизнь. Своих я, знаешь ли, не убиваю. Муторно это и бессмысленно. - Совершенные губы ведьмы сложились в улыбку. - И Ирсина злить не хочется. До сих пор вздрагиваю, вспоминая, как в прошлое своё появление он взбеленился из-за безобидной, в общем-то, шутки над его подопечной. Даже помощи просить не стал. Ушёл. Гордый, злой и полуживой. Тогда я думала, что он дорогу ко мне навсегда забудет. Ан, нет! Явился.

Болотная ведьма повернулась к Ирсину. Светка не видела её лица, но почему-то была твёрдо уверена, что болотная колдунья смотрит на либенийского мага с улыбкой. И улыбке этой больше всего подходит эпитет "материнская". "Бред какой-то! Не могут она быть его матерью! Они же совсем не похожи! Впрочем… Может он в отца пошёл…" Девушка, прищурившись, взглянула на Ирсина, пытаясь найти сходство с красавицей Арианой, но от этого важного занятия её оторвал единорог - легонько толкнул в бок и шепотом поинтересовался:

- Как думаешь, мы успеем уйти отсюда до появления вящих? А то что-то на душе у меня неспокойно.

Светлана хотела пожать плечами, мол, откуда мне знать, что на уме у странной нечеловечески красивой ведьмы, но даже шевельнуться не успела. По комнате искристым хрустальным перезвоном прокатился громкий весёлый смех, ударился в окна и, настежь распахнув их, рассыпался в туманной тишине болот изумрудными светлячками. В дом ворвался холодный осенний ветерок, но вместо запаха застоялой воды он принёс с собой сладковатый цветочный аромат, от которого у землянки немного закружилась голова. Откинувшись на спинку дивана, Света рассеянным взглядом обвела комнату: Лейтис и её спутники (Трис и та перестала изображать меховой воротник!) заворожено наблюдали за танцем светляков и их лица (и мордочка!) светились неподдельным детским счастьем. Ариадна с удовлетворением посмотрела на дело рук своих и перевела взгляд на Свету:

- Вы хотели со мной поговорить? - тут же отреагировала та. Головокружения уже и след простыл - девушка чувствовала себя здоровой и полной сил. - Мне тоже хотелось бы спросить…

- Т-ссс… - Ариана приложила палец к губам. - Я знаю, что ты хочешь у меня спросить, и вынуждена тебя разочаровать. - Не знаю.

- Что "не знаю"? - прошептала девушка, чувствуя, что начинает нервно дрожать.

- Я не знаю, удастся ли тебе вернуться домой. - Ариана грустно улыбнулась, подошла к девушке и ласково погладила по белоснежным волосам, стараниями Саолера уложенным в замысловатую причёску из множества разнообразных косичек. - Я вижу, что ты всем сердцем стремишься в громадный шумный и грязный город, в недрах которого прячется твоё маленькое уютное гнёздышко с родными тебе людьми и животными как две капли воды похожими на Триису.

- Трииса не любит, когда её называют животным, - машинально откликнулась Света и подняла больные глаза на ведьму: - Почему я не смогу вернуться?

- Я не сказала, что ты не сможешь вернуться. - В изумрудных глазах читалась укоризна и за безупречной, идеальной, правильной, прекрасной маской Света увидела обычную, немного усталую женщину лет сорока. Волосы уложены в банальную кичку, в уголках глаз мелкие лучики морщин, на губах добрая всепонимающая улыбка. Ариана неуловимо напомнила Свете маму и от осознания того, что возможно она больше никогда не увидит самого родного в жизни человека, девушка расплакалась.

- Древняя магия Аренты неузнаваемо изменила твоё тело, дала практически неиссякаемый источник силы, но всё же не смогла изменить тебя, Светлана. Ты всё та же замкнутая домашняя девочка, помешанная на кошках и книжках и искренне верящая в торжество справедливости. - Колдунья, присела рядом и обняла землянку за плечи. - Ирсину будет тяжело с тобой…

- Да что ж вы все заладили одно и тоже! Тяжело со мной будет! - В сердцах выплюнула Светка и сбросила руку ведьмы. - Можно подумать, я вам своё общество навязываю! Отправьте меня домой, если я такая слабая и неуклюжая! С удовольствием покину вашу распрекрасную Аренту!

Девушка сжала кулаки и глубоко задышала: неожиданная вспышка гнева удивила её саму. Особенно если учесть, что Света до последнего старалась держать себя в руках и вывести её из душевного равновесия было сложно.

- Извините, - пробормотала девушка и посмотрела на Ариану. - Не знаю, что на меня нашло. - И подсознательно чувствуя, что нашла в хозяйке болот благодарного слушателя, продолжила: - Никогда не думала, что мне выпадет возможность испытать то, что чувствует кукла в руках опытного артиста-кукольника.

- И что же?

- Досаду. Злость. И непреодолимое желание достать ножницы, перерезать верёвочки и сбежать куда глаза глядят.

- И почему не бежишь? - В голосе ведьмы слышались смешинки. - Ты же можешь.

- Не пробовала, но, скорее всего, смогу. - Улыбнулась Светлана, однако улыбка сейчас же померкла, как будто лампочка перегорела. - Бежать-то особо некуда. Из вашего мира мне не уйти, а устраивать бучу и сломя голову нестись туда не знаю куда - смысла нет. Можно, конечно, попытаться найти Юльку и рвануть к ней, но у меня чёткое ощущение, что это бессмысленно. Мы и так встретимся. Так зачем же лишний раз ссориться со своими спутниками, навязывая своё мнение? Они искренне заботятся обо мне, да и я к ним уже привыкла, а некоторых и полюбила. - Света улыбнулась. - Впрочем, кошки всегда были моей слабостью. Не знаю, смогла бы я полюбить Триису, пребывай она в образе собаки или, скажем, единорога.

- Откровенно. - Колдунья с интересом смотрела на девушку. - Сдаётся мне, что Ирсин ошибается, считая тебя наивной неженкой, тепличным растеньицем, не приспособленным к жизни. Не боишься, что я расскажу ему о нашем разговоре?

Отрицательный кивок головой, лёгкая улыбка, в синих глазах спокойствие штилевого моря.

- Мы с тобой одной крови, Ариана, а своих ты не выдаёшь. Да и к путешествиям я на самом деле приспособлена мало, но зато точно знаю, что на этот раз мне придётся пройтись. Надо идти вперёд, чтобы вернуться назад. Так?

- Так.

Ариана заправила за ухо непокорную чёрную прядь и посмотрела на землянку долгим, изучающим взглядом, предлагая продолжить разговор. И, удовлетворённо кивнув, Света продолжила:

- Мне было бы гораздо легче приспособиться к своему новому образу и положению, если б я хотя бы приблизительно представляла: зачем я здесь? С какой целью меня напичкали непонятной, пугающей силой и теперь тащат к местному революционеру-освободителю? Что он собирается со мной, вернее, с нами сделать? Твои слова о том, что моё возвращение в Москву под вопросом, и поведение Ирсина наводят на нехорошие мысли. Да и ваш Алексис Ребарат-Нур, - Светлана на миг запнулась, вспомнив темноволосого красавца, и заговорила чуть более нервно, не замечая, что повторяется: - не понравился он мне. Совсем не понравился. И на главу Сопротивления не тянет - молод больно! И вообще! Не хочу я в его замок идти. Не хочу и всё тут!

Светка в сердцах топнула ногой и замерла - срываться второй раз за каких-то жалких пять минут было совершенно не в её стиле. Глубоко вздохнув, девушка несколько раз сжала и разжала кулаки.

- Извините. События последних дней сделали меня несдержанной. Но всё же мне хотелось бы услышать ответы на свои вопросы. К ясной цели идти гораздо проще и эффективнее, чем блуждать в потёмках, натыкаясь на острые углы. Так?

- Так-то оно так, но почему ты решила, что именно я смогу ответить на твои вопросы? Я древняя старуха, веками не покидавшая своих болот. Откуда мне знать, что происходит в мире?

Ариана повела плечами, с ещё большим интересом изучая гостью. За маской наивной, беспомощной девчонки скрывалась… Кто? Не по возрасту мудрая или просто умная женщина? Опытная интриганка? Или - того хуже! - подосланная вящими шпионка? А теперь и не проверишь. Древняя магия Аренты, освоилась в предоставленном ей теле, уничтожив всё, что показалось ей не нужным: и исконный рисунок ауры землянки, и все заклинания, что пытались накладывать на неё Трииса и Саолер, Ирсин и Кийсена. "Пожалуй, она права, - мысленно вздрогнула колдунья. - Пожелай она сейчас скрыться от своих спутников - без особого труда уйдёт и следов не оставит. И найти её будет весьма проблематично…"

- Ариана! - вырвал её из раздумий голос Светы. И столько ехидства было в этом голосе, что Трис бы обзавидовалась. - Не прибедняйтесь, Ариадна! Если Вы по каким-то своим причинам не можете или не желаете покидать Болота, это не значит, что Вы ничего не знаете о том, что происходит в мире. Расскажите, прошу Вас!

- Мы вроде бы на ты перешли…

Колдунья откинулась на спинку дивана, подняла глаза к потолку и озабочено потёрла лоб. Ирсин поделился с ней своими соображениями по поводу планов Алексиса, но рассказывать девушке, о том, что её ждет, категорически не хотелось. Пусть надеется на лучшее. Тем более что Ариана на свете жила давно и не раз видела, как песчаными домиками рассыпаются серьёзные, до мелочей продуманные планы, а безумные, казалось бы, не выполнимые идеи становятся явью.

- Так я слушаю, - поторопила колдунью Света и вдруг насторожилась - где-то рядом прятался враг. В голове возникло лицо мужчины с нахмуренными бровями, злым взглядом и сжатыми в тонкую линию губами. - Зарин Брант…

Землянка вскочила, напряженно оглядываясь по сторонам, а колдунья резко и звонко выкрикнула слово на незнакомом языке. Впрочем, смысл оказался Светке понятен: "Просыпайтесь, враги!"

- Но как?

"Но как?"

В другое время Светка бы рассмеялась слаженности трио её спутников - абсолютно одинаковые вопросы, два вслух и один мысленно, прозвучали в унисон - но сейчас было не до веселья. Дом болотной ведьмы натужно заскрипел, атакованный мощнейшими разрушительными заклинаниями.

Прорычав что-то невразумительное (как поняла Светка, это было искреннее пожелание врагам вступить в неестественную половую связь с булавой), Ирсин бросился к лекарю и тряхнул его за плечи, точнее, попытался тряхнуть - руки мага прошли сквозь тело Лейтиса, а мгновение спустя его образ и вовсе развеялся.

- Зарин обыграл меня… Зато теперь я знаю, что он может проникать в чужие сны.

- Как и ты Ирси, как и ты… - Ариана положила руку на плечо либенийского мага. - Вам нужно уходить. И чем быстрее, тем лучше. Пусть Трииса готовит портал. Место и направление я укажу. - Кошка спрыгнула на стол, а болотная ведьма протянула Ирсину холщёвую сумку. - Здесь еда и несколько аварийных порталов. Я хочу, чтобы ты вернулся живым, Ирси. Я всё ещё льщу себя надеждой познакомиться с внуками и невесткой. В конце концов, ты обещал и должен выполнить своё обещание. И отговорок типа "не смог, потому что умер" я не приму! Понятно?

Колдунья приподнялась на цыпочки, чмокнула Ирсина в щёку, слегка дёрнула за выбившуюся из-под банданы прядь и отступила. Светлане показалось, что она сейчас поднимет руку и осенит мага крестным знамением… и ведьма подняла руку. Правда, крестное знамение её жесты даже отдалённо не напоминали, однако землянка каким-то шестым чувством поняла, что наблюдает за арентийским аналогом материнского благословления. На бледной коже либенийского мага выступил румянец, и Светка могла поклясться, что он едва сдерживается, чтобы не обнять Ариану. Не сдержался. Шагнул к женщине и заключил в объятья.

- Я обязательно вернусь… мама.

Дом снова тряхнуло. Жалобный скрип деревянных стен отозвался в сердце Светланы щемящей тревогой, и она с беспокойством взглянула на хозяйку Болот.

- Может…

- Я справлюсь, девочка. Не впервой. А вам удачи! И помните, в сердце Гиблых болот есть маленький островок покоя, где вас любят и ждут. Идите. Время пришло.

- Ага… - Светка хотела сказать ещё что-то, но на плечи лег тяжёлый и живой меховой воротник, руку сжали прохладные сильные пальцы, в глазах привычно потемнело, и в следующий миг девушка с недоумением смотрела на серую каменную стену, бесконечно простирающуюся ввысь и в стороны.