Песнь Ветров

Долина Бродячих Камней Четыре дня спустя.

Мерно горело оранжевое пламя. Тень придвинулась к огню поближе - ночи в Долине холодные. Оторвав взгляд от пляшущих алых язычков, воззрилась на Нэтанеля, который водил на грудью огнекая ладонями. Раньше раб настаивал, чтобы его целительство никто не видел. Однако сейчас негде было спрятаться, и Тень с любопытством наблюдала за использованием Дара.

Золотистое свечение под ладонями раба начало тускнеть, пока не погасло вовсе. Нэтанель пару тэ поддержал руки на груди хозяина, потом убрал. Элазар сел, и от Тени не укрылось движение - огнекай дотронулся до шрама...

Старая рана до сих причиняет муку.

- Первым на дежурство назначается Теон,- файер кивнул.- Когда вспыхнет Овод, то очередь Тени. Третьим Нэтанель. Я до рассвета буду.

- Но господин вам нужно...

- Я и сам могу разобраться в своих нуждах,- оборвал раба Элазар.- Сколько у нас осталось еды?

- Кончилась,- ответила Тень.- Воды хватит на два дня.

- Попытаемся растянуть ее на три, чтобы успеть добраться до Колодца.

- А как быть с едой? - спросил Теон.

- Там поглядим,- Элазар посмотрел на небо, где среди россыпи звезд зажглась одна алая. Рубин.

Первая четверть ночи началась.

Все легли спать, стараясь расположиться так, что согревало тепло костра. Дежурящий же Теон удобно расположился на песке, подобрав ноги, и, подперев рукой подбородок, принялся про себя напевать балладу. Маленькая хитрость, чтобы отпугнуть Майе.

Прошло така три с половиной, прежде чем на небосводе Хеймадалля загорелся Овод - созвездие из пяти зеленых огоньков. Название пришло с севера и осталось на песчаных землях, обосновавшись на небе ввиде созвездия.

Тень проснулась сразу же, как только файер коснулся плеча девушки. Она села, протерла глаза и невольно взглянула на небо, чтобы убедиться в том, что действительно пошла вторая четверть. Вроде заснула мару назад, а уже просыпаться надо.

Фурия сладко потянулась и скользнула взглядом по спутникам: Теон уже спал - видимо, как и Тень, сразу же провалился в сон, Элазар, бледный и неподвижный - он в объятиях Тьмы, и Нэтанель - не спит, а верно сидит подле хозяина и не сводит взгляда с лица огнекая. Вот, раб протянул руку и робко коснулся щеки Элазара, поднимаясь ко лбу, а после спустился вниз, очерчивая угловатые черты лица.

Какая нежность... Жаль, что огнекай ее не оценит. Ведь, он ничего ценить не умеет.

Тень вернулась к созерцанию огня. Пламя ослабело, и Говорящая подкинула рыжему зверю немного "дров", которыми служило ни что иное, как засохшее дерьмо слутов.

Недавно наткнулись на брошенное гнездо ящеров. Яиц не нашли - только скорлупа и высушенные фикалии. Последние сгодились на растопку.

- Я тебя не понимаю.

Нэтанелья вздрогнул, когда услышал вопрос Тени. Посмотрел на нее, и от фурии не скрылась настороженность во взгляде голубых глаз.

- О чем ты говоришь?

- Ты для него ничто. Игрушка. Как только ты станешь не нужен, то Элазар избавиться от надоевшего слуги.

- Знаю...

- Он же не ответит тебе взаимностью. Ты просто очередная суи в его руках.

- Говоришь так, будто сама была игрушкой господина,- Тень нахмурилась, когда ядовитые нотки проскользнули в голосе раба.

- Я слышала много историй... Слухов было достаточно, чтобы сложилось мнение.

- Слухи всего лишь ширма... Пустая с другой стороны.

- Верный пес лает на обидчика хозяина,- губы девушки тронула кривая усмешка.- По другому и быть не может.

- Я ему жизнью обязан.

- Элазар выручил тебя однажды, а ты его спасаешь каждый день, продляя существование огнекая на еще один восход Ра,- меткий и острый укол.

Нэтанель ничего не ответил.

Короткий разговор окончен.

Тень снова уставилась на огонь - оранжевые и алые языки пламени - танец огня завораживал фурию.

- Говоришь так, будто сама была игрушкой господина.

А где-то все равно кольнуло, когда раб произнес это. В глубине души, где покрывается пылью шкатулка с воспоминаниями. Вот, только ключ утерян, и ее не открыть. Не достать книгу и не перевернуть пожелтевшие страницы прошлой жизни...

Игрушка...

Суи.

Короткая оскорбительная кличка.

Никто не достоин большего. Так считает Элазар, играя с очередной хрупкой статуэткой. А потом, когда она ему надоедает, то он, якобы, нечаянно разбивает ее и наступает на осколки, с удовольствием слушая хруст фарфора...

Он не умеет любить. И ценить жизнь. Исключение, составляет лишь его шкура.

Украдкой фурия взглянула на раба.

Ну, так же ты ждешь? Почему обрекаешь себя на гибель? Слишком молод ты, чтобы познать любовь. Страсть. Влечение. Но не любовь... Дурак! Очередная суи в сильных пальцах, которые сломают тебя в любой момент.

И почему мне жаль тебя?

Почему всякий раз хочется подскочить и трясти, трясти, трясти, чтобы вытрясти всю эту дурь?

Не знаю. И от этого сильней желание спасти тебя из когтей хищника. Но что поделать, если ты сам бежишь навстречу коршуну, мышонок?

Наверное, ничего...

Остаться в стороне.

Остаться в тени и наблюдать.