Песнь Морской Девы

29 [Себастьян]

— Хочешь сказать, хвостатые бестии жаждут моей смерти?-

— Да!

Запыхавшийся Олли стоял, уперев руки в голени, и все никак не мог отдышаться. Я даже не перестал точить самодельный гарпун, когда он начал нести тут какую-то ахинею. Гарпун, кстати, я точу, чтобы наловить рыбы. Удочками на этом острове не разживешься, а нормальный наконечник для гарпуна тем более не найти.

— С чего бы? — усмехнулся я. — Почему меня? Да и откуда тебе знать?

— Я… — Вид у паренька стал испуганный, даже скорее нервный. — Я… я всего лишь…

— В чем дело, юнга? И почему ты все еще здесь, а не строишь нашу лодку? Мы же договорились: ты занимаешься лодкой, я командую. Где ты прохлаждался все это время?

— Тебя это не касается. — Приняв важный вид осмелел Олли. Такого я не ожидал от него.

— А ну за работу, ленивая ты обезьяна! Что бы к вечеру лодка была готова к отплытию! Направляй свою шхуну на всех парусах, сухопутная ты крыса.

— Ты меня совсем не слышишь? Тебе нельзя в море! Русалки хотят тебя убить!

— А ну отставить отлынивать, салага! Эти дамочки меня не тронут. Одна из них положила на меня глаз.

— Именно поэтому тебе и грозить пустить пузыри еще до заката.

— Да с чего ты это взял?

— Мне… сказала русалка.

Вот тут я уже отложил свой самодельный гарпун и уставился на парня квадратными глазами.

— Нужно найти место, где они тебя не достанут. Желательно подальше от воды.

— Хочешь сказать, ты общался с русалкой?

— Ну да. Быстрее, думаю, на вершине вон той горы они нас не найдут.

— И как это было?

— Что?

— Ну у вас с той русалочкой было что-нибудь?

— Нет! — Воскликнул Олли так громко, что с соседней пальмы что-то перескочило на другую, распугав стайку попугаев.

Со стороны пляжа до нас донеслись крики. Я не разобрал слов, но голоса явно были женскими и без сомнения агрессивными.

— Ладно, убедил. Бежим!

И, бросив гарпун, я кинулся в джунгли. Вернулся, забрал гарпун и снова побежал в сторону той горы, про которую говорил Олли. Парнишка не отставал. Прорывался сквозь заросли и ревел, как дикий зверь. С какой-то ветки на него упал мохнатый паук, так он его даже не заметил. Смахнул с лица, как если бы это был лист. Паника Олли не плохо расчищала мне дорогу. Жаль, правда, что русалки из-за этого быстро нас найдут.

— Стой! — Взвизгнул Олли, выставив передо мной руку. Я едва успел остановиться. Из под моих ног в пропасть полетели комья земли и камни. Через пару мгновений снизу донеслись всплески воды. Я аккуратно шагнул вперед, ухватившись за валун, посмотрел вниз.

Там было озерцо, судя по цвету воды, достаточно глубокое. Сзади уже приближались голоса разъяренных русалок.

— Будем прыгать. — Предупредил я своего собрата по несчастью.

— С ума сошел? В воде они нас быстрее настигнут!

— Есть другие варианты? — Истеричный смешок вырвался непроизвольно. Я указал Олли на непроходимые джунгли со всех сторон. — Прыгай давай! — Я толкнул приятеля и тот, надрывая горло, полетел вниз.

А самому мне как-то не хватало решительности. Надо же, столько всего пережил, а в воду с двадцати футов прыгнуть страшно стало. Становящийся все громче шум погони подстегивал. Я сделал глубокий вдох. И прыгнул. Странное ощущение. Я всегда прыгал в воду с открытыми глазами и никогда не боялся утонуть. А тут зажмурился и не мог разомкнуть глаз. Страх настолько сковал меня, что я даже кричать не мог. Но не настолько, что бы я разучился плавать.

Надо сказать, я просчитался, когда решил, что озеро глубокое. Я больно ударился о дно. Мысленно ругаясь на чем свет стоит, я огляделся. Оли уже во всю греб к берегу. Да так рьяно, что не замечал, что с той стороны из джунглей выбежали нагие красотки с трезубцами наперевес.

— Сюда, глупцы! — Я обернулся на нежный голосок. Под покровом скалы пряталась прекрасная русалка с большими, просто огромными… глазами. Она выглядела напуганной и манила меня рукой. Но я на это не повелся. — Олли, не туда!

На этот раз, обезумевший от страха юнга, услышал девицу и обернулся.

— Виола! Что ты здесь делаешь?

— Тебя спасаю, дурень. А ну ка оба за мной!

Сверху в нас уже полетели трезубцы, гарпуны и камни вперемешку с проклятиями.

— Хватайтесь!

Я не успел ничего понять, как мою руку обвила какая-то то ли водоросль, то ли лиана. Русалка нырнула, лиана натянулась и я со скоростью двухмачтовой шхуны понесся, рассекая воду. Едва не захлебываясь, я старался держать головы над водой, но все было тщетно. Жидкость проникала в нос и рот, как бы я ни старался этого не допустить. Краем глаза я заметил, что рядом со мной, таким же способом плывет Олли. А краем уха я слышал его крик и мольбы плыть русалку помедленней.

Наивный парнишка. Все еще верит, что эта хвостатая баба к нему прислушается. Мы угодили в ловушку, как тупые обезьяны. Эх, если бы я не обронил нож…

Движение вдруг замедлилось, а путы сами собой расслабились и исчезли под водой. Мы оказались в какой-то странной пещере.

— Олли, ты в порядке? — Русалочка подплыла к юнге и стала ощупывать его лицо и все остальное тело. — Если тебя увидят тебя постигнет судьба остальной команды. Спрячся здесь, я приплыву к тебе, когда все уляжется.

— А как же Себастьян? — Стараясь отдышаться и отплеваться, спросил Олли.

— Да, а как же я?

— А ты встретишь свою смерть в полдень. — От милого очарования зеленоглазой девицы не осталось и следа, когда она обернулась ко мне. Черты ее лица обрели жесткость и уверенность. — Я никак не смогу помочь тебе.

— Протестую! В чем меня обвиняют?

— Не тебя. Анабель. А твоя смерть — ее наказание.

— Вот те на. Решили наказать малышку Анабель, отобрав ее любимую игрушку?

— Молодец, сам догадался.

Русалка зашипела и завизжала. Лицо ее приняло чудовищный вид. Я такое видал не раз, так что даже почти не вздрогнул. Почти — потому что раньше русалки делали так только в плену перед своей кончиной. И ничем, кроме еще одного удачного года под началом капитана Тонто, мне это не грозило. В этот раз ситуация была немного… не в мою пользу.

Меня опутали водоросли, не давая пошевелиться. Они держали меня крепко и, чем рьянее я пытался освободиться, тем сильнее стягивали меня путы, держа меня так, что бы только голова была над водой.

— Я понимаю, Олли, что он твой друг. — Пропела милым голоском эта стерва. — Поэтому я дам вам время сказать друг другу последние слова.

— Я не позволю тебе сделать это! — В своем гневе Олли был очень смешен. Он раскраснелся, как ребенок, у которого отобрали конфету. Он нелепо метался по берегу пещеры, рвя на себе волосы.

— Пойми, крабик мой, я никак не смогу спасти его. А если попытаюсь, то меня накажут так же, как Анабель. Отнимут у меня тебя.

— Крабик… — Я в полном недоумении наблюдал за этой ванильной сценой, достойной разве что Тортужского уличного театра, актеры которого не знают трезвости. На мгновение я даже пожалел, что меня не казнили прямо сейчас. Но я в надежде смотрел на Олли. Точнее на его нож. И молился, что бы он додумался до единственного плана спасения. А именно: пустил эту селедку на уху и освободил меня.

Олли проследил за моим взглядом. И, о Господь всемогущий, кажется понял! Теперь я следил за каждым его действием. Он вздохнул, мужаясь. Незаметно для русалки взял в руку нож и спрятал его за спину. Вошел в воду, почти вплотную к девке.

— Прости меня… Себастьян. И прощай. — Олли выкинул нож и тот с плеском пропал под толщей воды.

— Предатель! Все мужики одинаковы! — Я, конечно надеялся на этого… человека, но ожидал от него таких действий. Кто устоит перед сказочной красоткой с красивыми глазами и не менее красивыми… всеми остальными частями тела. Поэтому не особо разочаровался. Жаль, он был последним шансом. Дальше придется импровизировать.

Русалка нежно поцеловала предателя, нашептала ему что-то на ухо. И человек, имя которого я больше никогда в жизни не произнесу, скрылся в темноте пещеры. А меня тем же способом, каким притащили сюда, теперь тащили обратно.

В конце концов я оказался в их бухте. На центральный остров привели мою рыжую знакомую. С нее ручьем лилась вода. Прищурившись, она взглянула на солнце. А на меня даже не взглянула. Тем временем меня втащили на тот же островок. Все еще связанный, я не мог стоять. Меня придерживали с двух сторон очень сильные для их телосложений дамочки. Всю бухту заполнили любопытные полурыбины. Крошку Анабель тем временем привязали к шесту. Было не похоже, что бы она как-то боялась предстоящего наказания. Вода прямо напротив нас вспенилась и забурлила. Из глубины вырвался водяной столб, его венчала главная русалка. Я уже видел ее, кажется ее звали Карамелия. Калерия… Или может Каралия… Впрочем не важно, тот момент я мог думать только о свей скорой кончине и судорожно искать хоть малейшую возможность на выживание.

— Полдень. — Провозгласила коронованная дельфиниха. — Анабель нарушила несколько законов нашего острова. Она встала на неверный путь, ведущий только к тихому шипению прибиваемой к берегу пены.

Некоторые русалки расшумелись. В особенности те, которые заняли первые ряды. Другие же просто ждали продолжения.

— Дабы уберечь нашу сестру от ужасной участи, уготованной каждой, кто полюбит смертного, мы сделаем все.

— Да! — завизжали дикие хвостоногие.

— Убить мерзкого пирата!

— Попрошу! — Такого обращения к себе я не потерплю. — Во-первых, благородного джентльмена удачи! Во-вторых… Что вы подразумеваете под «неверным путем»?

— Русалке нельзя любить! — Ответила атамаша.

— Любить? Да вы взгляните на нее. — Я взбрыкнул ногами и в прыжке обернулся к Анабель. В ее глазах горел зеленый огонь равнодушия. Обидно, конечно, но именно это меня сейчас может спасти. — Да ей же наплевать с высокой мачты. Такая стерва, как она, не способна на любовь. Да ей вообще не грозит это… как вы его там назвали… «шипеть морской пенкой»! Так что моя смерть не будет никаким наказанием. А по сему я могу быть свободен.

— Привести приговор в исполнение! — После недолгого молчания приказала королева.

Ну что ж, придется идти на крайние меры. Я, как мог сильно дернулся, вырвавшись из хваток стражниц. Поймал взгляд Анабель. Подмигнул, что бы она подыграла. Разорвал путы о чей-то трезубец. И бросился к виновнице всей этой неприятной ситуации.

— Любимая, не дай им убить меня! — Закричал я так, что эхо разлетелось по всей бухте. Как я и ожидал, Анабель сохраняла невозмутимость и полное равнодушие. — Сейчас, родная, я спасу тебя и мы убежим на край света. Мы будем вместе всегда!

Да уж, такой бред я даже проститутке в пьяном бреду не говорил. Импровизируя, я развязал крошку Анабель и быстро зашептал ей на ухо.

— Ударь меня и прикажи им убить меня.

Умничка, сделала все в лучшем виде. Даже по лицу пнула. Я вдруг понял, как благодарен, что русалки не носят туфель. Но, похоже, я переиграл. Меня обхватили несколько пар рук. А дыхание перехватило По животу и груди разлился могильный холод. Я опустил взгляд на свои руки, судорожно прижимающиеся к животу. По ним текла горячая кровь. Моя горячая кровь. Из раны, которую нанесли ножом под ребра. Все тело непроизвольно задрожало. Я рухнул на колени. На уровне моих глаз оказались чьи-то роскошные бедра. Из последних сил я поднял взор и встретился с изумрудом холодных глаз. Рыжие кудри, подсвеченные полуденным солнцем разлетались за спиной Анабель, придавая ей вид разъяренной фурии. В руке она сжимала нож, а с его лезвия на серый камень капала кровь.

Я не мог вдохнуть. И не мог отнять от нее взгляда. Перед тем, как встретить смерть, я увидел, как черты лица Анабель искривились. По щеке ее скатилась слезинка. Она закричала. И рассыпалась пеной по камню, на котором стояла.

Это было последнее, что я видел, перед тем, как тьма морской преисподней поглотила меня.