Песнь крови

7

Эмеральд изо всех сил переставлял кривые короткие ноги, стараясь угнаться за Ездоком и остаться притом незамеченным, но не смог. Умел двигаться продолжительно и упорно, но не с такой же скоростью! Повернул назад, посмотрел на толпу зевак, собравшуюся у разрушенного особняка. Из ворот выбрались, шатаясь и поддерживая друг дружку, помощники Ездока. Эмеральд побрел за ними, размышляя горестно, как же так вышло: привез в Шасессеру дюжину людей — и остался один, а убрали только Защитника.

Господину сын встанет не меньше, чем папаша, — а может, и больше. Говорят, Защитник с рождения тренировал отпрыска, готовил занять свое место. Но пусть-ка попробует взять и удержать это место!

Вся банда явилась в цитадель, как и ожидалось. Эмеральд затесался в праздничную толпу на площади. Представление началось, и он изображал интерес, пока не заметил движение за окном лаборатории. Затем отправился доложить Господину.

Компаньоны Ездока приводили себя и лабораторию в порядок.

— Будто целое племя северян здесь неделю стояло, — пожаловался Святоша и добавил цитату из Писания про дикарей, умаляющих землю.

— С чего ты все время нас хаешь?

— Потому что цивилизованные люди так не делают!

Сидевший наблюдателем у окошка Су-Ча хихикнул. Чаз глянул сурово.

— Я про тебя, дьявольское отродье, не забыл! Придет еще твой час! Будешь ты вареный бес в чесночном соусе! Подумай хорошенько, представь, как оно в котле с бульоном.

— Если хочешь отомстить, заставь его лучше помогать с уборкой, — предложил Тяп. — Он своей работы не сделает, даже при…

— Тихо! — с внезапной серьезностью предупредил Су-Ча. — Посмотрите-ка!

Соскочил с подоконника, встал, умостив локти, приподнялся на цыпочках — ни дать ни взять, любопытный мальчишка у родительского окна. Чаз со Святошей выглянули осторожно.

— Главный негодяй, Эмеральд, — сообщил Святоша.

Празднование уже шло вовсю, народ запрудил площадь, но Эмеральд был хорошо заметен: стоял с краю толпы, наблюдавшей за воротами цитадели. Вся Ездокова команда скучилась у окна.

— Возьмем его! — предложил Тяп.

— Ездок велел оставаться здесь, — возразил Шпат. — Сеть нужно чинить, ему нужна наша помощь.

— Но вряд ли он хотел, чтоб мы этого типа просто так выпустили.

— Сказали здесь сидеть, будем сидеть, — твердо заявил Чаз, поразив всех.

Обычно варвар легко поддавался соблазну, всегда первым лез в неприятности.

— Дело-то очень непростое, — выговорил он извинительно. — Чтоб справиться, толком надо приступать, организоваться.

— Мне организовываться не надо, чтоб по темени этому гаду настучать! Теперь уж он меня не проведет! — объявил Су-Ча.

С тем бес направился к дверям. За ним последовали все прочие, кроме Чаза со Шпатом. Варвар продолжил наблюдать за Эмеральдом из окна, Шпат же заметил наставительно:

— Поспешность удручает самое себя и губит любое сопровождаемое ею дело. Самое разумное сейчас — восстановить Сеть, а уж потом гоняться за врагами. Нам нужна помощь Сети.

— Думаешь, новость еще не разнеслась? — Чаз глянул на труп, прибитый к стене.

— В интересах заговорщиков держать все в секрете, пока не подготовятся наилучшим образом.

— Чего же ожидать вечером?

— Ты о чем?

— Жерк-старший всегда сам награждал прыгунов.

— А-а, ну да. Значит, наши враги надеются управиться со всем до вечера.

— Думаю, Ездок займет место отца… Глянь-ка, вон они, двинулись!

Шпат подошел к Чазу посмотреть, как приятели бросились на коренастого. Тот, завидев погоню, кинулся бежать, резво перебирая короткими ногами.

— А бежит-то — загляденье!

— Это как сказать, — заметил Чаз. — Вряд ли он продержится четверть мили.

Вар вдруг замедлился до трусцы, погоню, однако, не бросая.

— Что там Вар удумал?

А у того родилось подозрение: слишком уж легко заметили Эмеральда. Может, опять в засаду заводит? Если так, его ждет сюрприз: Вар явится после того, как ловушка сработает.

Эмеральд бежал все медленнее, преследователи близились. Коренастый оглядывался, и во взгляде его читалось неподдельное отчаяние. Метнулся за угол, суматошно размахивая толстыми руками.

Люди Ездока тоже завернули за угол — и остановились в растерянности.

— Куда он делся? — буркнул Тяп. — Не в воздухе же ему раствориться?

— Вокруг посмотри! — посоветовал Святоша.

— Ага, ищите и обрящете, как же. Су-Ча, давай, делай свое!

Исчезать коренастому было некуда: закоулок между двумя глухими стенами оканчивался глухой же кирпичной стеной.

— Ты через помои наваленные прокопайся, — посоветовал Вар, застигший друзей в растерянности. — Может, он под них залез.

Обычно болтливый Су-Ча молчал несколько минут, затем хрюкнул злобно, схватил кусок кирпича и швырнул в стену. Кирпич не отскочил — попросту исчез.

— Да нас как детей сделали! — взвыл Вар. — Это обманка!

Кинулся на стену — и проскочил насквозь, только волосы дыбом встали и затрещали. Оглянулся — и никакой стены, только озадаченные приятели. И никакого Эмеральда тоже.

— И что теперь? — спросил подошедший Тяп.

— У нас кое-что есть в запасе. — Су-Ча ухмыльнулся и постучал пальцем себе по носу.

Все захихикали.

— Вот же парень удивится!

— Скорее всего, он нас от лаборатории уводил, — заметил припомнивший свои сомнения Вар.

— Может, и так, — согласился Тяп. — Но там Чаз со Шпатом. А Эмеральд явно ожидал от нас оторваться. Пойдем-ка, бес.

В дверь деликатно постучали. Чаз со Шпатом переглянулись, Шпат прошептал: «Я прикрою» — и шагнул за сооружение из зеркал, позволявшее наблюдать за входом, оставаясь невидимым. С собой прихватил легкий арбалет.

Чаз дернул дверь на себя, после чего глаза его выпучились, а челюсть отвисла.

— О-о-о, я влюбился! Небеса растворились и ниспослали ангела на мой порог!

Женщина вздрогнула, напуганная словами великана варвара. Оглянулась опасливо, будто ожидая погони с минуты на минуту.

— Можно войти? — прошептала бессильно.

— О милость богов! — простонал Чаз. — Это мне снится, снится! Заходите, садитесь, где угодно садитесь!

Женщина так и сделала, не отрывая взгляда от трупа Жерка-старшего. Раскрыла рот, закрыла снова — раз, другой, ошарашенная и перепуганная. Так ничего и не выговорила.

— Вряд ли ангел — скорее, бес в маске, — заметил Шпат, выходя из-за зеркал. — Та самая ведьма, про какую Вар давеча рассказывал.

— Сжалься! — взмолился варвар. — Невозможно! Неужто боги могут сделать настолько чудесное нехорошим?

— Глупости несешь! — отрезал Шпат, гордившийся невосприимчивостью к женским чарам. — Спорю, ее друг Эмеральд пытался выманить нас из лаборатории, чтоб она могла разрушить остатки Сети.

Шпат не сводил с гостьи арбалета, целя в грудь. Чаза, конечно, незнакомка поразила в самое сердце, но мозг затронула не очень.

— Милая, что ты на это скажешь?

— Это все Господин придумал, а не я. Я знала: вы не все за Эмеральдом кинетесь. Вы слывете очень разумными.

Шпат фыркнул.

— Я и надеялась, что вы меня поймаете!

— Это почему? — буркнул Шпат.

— Только так я смогла бы от него удрать!

Чаз выглянул в окно: ничего подозрительного. Праздник в разгаре, шум, гам, смельчаки уже начали прыгать. Варвар подошел к двери, осмотрел зал за нею — ничего. С ближайшей ко входу полки взял глиняный кувшин, рассыпал часть его содержимого. Крошечные семена раскатились по полу. Наступил на одно — оно взорвалось, хлопнув громко.

— Сойдет покамест, — заключил он, закрыл дверь и замкнул.

— Сестричка, расскажи-ка нам про себя, — предложил Шпат, целясь по-прежнему. — Я хорошей волшебной сказки уже много лет не слышал.

— Кралиж Одехнал — тот самый колдун, поймавший вас, — всех бы вас убил, если б сумел захватить Ездока Жерка…

— Это мы знаем. Мы про тебя хотим знать. Кто ты?

— Полегче, Шпат, полегче! — попросил варвар. — Прекрасная леди, хотите ли выпить чего-нибудь?

Женщина глянула с ужасом на останки Защитника.

— Я… я не могу…

— Что-то с ним надо делать, — пробормотал Чаз. — И меня уже достал. Висит здесь, будто наблюдает за всеми, проверяет.

— Говори! — рявкнул Шпат.

— Я Карацина, рабыня Кралижа Одехнала. Слуги зовут его просто Господин. Меня отдали ему как долю платы за участие в заговоре. Заговорщики хотели уничтожить Защитника Жерка и умалить Шасессеру, лишить ее силы.

Странно: она ведь иностранка, и среди городских рабынь подобной ей не появлялось — во всяком случае, открыто. Такая красота слишком редка и драгоценна, чтоб позволять всем ее видеть. И ведет себя не как рабыня, и одета не по-невольничьи. А глаза уж вовсе не прислуги. Напротив — глаза того, кто ловит рабов.

— Кто тебя отдал ему? — спросил озадаченный Чаз, кое-что про Одехнала слышавший.

И кому понадобилось подкупать и задабривать подобное чудовище?

— Я не могу сказать, — ответила женщина, глядя на прибитый к стене труп. — Он — намного больше Одехнала. От него еще никто не мог спастись.

— Глупости несешь! — отрезал Шпат снова. — Чаз, нас за нос водят. Пора заняться настоящим допросом. Я не колдун, но уж с этим управлюсь.

— Нет! — крикнула женщина, вскочив. — Это меня убьет! Мне нужно идти! Я ошиблась — мне нельзя было сюда приходить! И здесь для меня надежды нет! Никто меня не спасет… — Глянула на мертвого Защитника. — Даже он бы не смог…

Варвар подошел, желая ее утешить. Но не успел и руки протянуть, как за дверью раздалось: бах, бах!

— Он узнал, узнал! Я захотела предать его, а он узнал!

Раздраженный Шпат повел арбалетом — дескать, уйди-ка ты пока в библиотеку. Чаз же прильнул к глазку, соединенному с системой зеркал и показывавшему весь зал перед дверью, не открывая наблюдающего.