Песнь демона

Глава 10

Было двадцать минут второго, когда я увидела впереди вывеску забегаловки «У Сэма». Этот квартал Федерального бульвара не был одним из лучших. На проезжей части и тротуарах лежали кучи мусора. Судя по граффити, тут постоянно шла борьба за передел сфер влияния между бандами. Откровенного вида проститутки и наркоманы сильно преобладали над людьми, пытавшимися просто жить — тихо и мирно.

Как и следовало ожидать, моя машина произвела настоящий фурор. Надо было поехать на автобусе. Будь все как обычно, я бы просто припарковалась прямо перед нужным мне магазином, быстро вошла бы и так же быстро вышла. Но поступи я так, я бы не смогла пройти прогулочным шагом вдоль фасада бургерной «У Сэма». Самое лучшее, что я могла предпринять, — объехать квартал по кругу несколько раз, сделать вид, что я заблудилась, а потом спросить, как пройти к оружейному магазину, — причем спросить, находясь с неправильной стороны от забегаловки, чтобы мне неизбежно пришлось бы пройти мимо нее по пути к магазину. Местоположение оружейного магазина и каталог товаров я заранее узнала в Интернете, поэтому у меня имелись кое-какие идеи. Там и в самом деле продавалось кое-что интересное, а я никогда не против пополнить свой арсенал классными гаджетами.

Песенка по радио отзвучала, и начался выпуск новостей, хотя время для него было неурочное.

«В эфире новостной центр KSML. [9]Передаем новое сообщение о развитии событий. Только что нам стало известно о том, что сегодня утром в пустыне за городом, в неглубокой песчаной могиле было обнаружено тело священника-воина из миссии „Виехо“. Судя по информации от начальства полиции, отец Иосиф Триер отправился с проповедью к узникам, отбывающим заключение в больнице для осужденных с паранормальными способностями штата Калифорния. Официальные представители БОПС на просьбу дать интервью не откликнулись, но источник, пожелавший остаться неизвестным, из департамента полиции Санта-Мария де Луна сообщил, что планируется совместная операция, в которой помимо полицейских примут участие также агенты ФБР. Во время операции будут проверены факты всевозможных нарушений, имевших место в больнице. В администрации губернатора штата нас заверили в том, что они работают в тесном контакте со всеми сотрудничающими сторонами и держат ситуацию под контролем. В случае необходимости будут задействованы отряды национальной гвардии. Вы слушали специальное сообщение KSML. Оставайтесь на нашей частоте. Мы будем информировать вас обо всех изменениях ситуации».

Итак, началось… Только теперь, когда мои мышцы немного расслабились, я поняла, как они были напряжены. Наконец я смогла лучше сосредоточиться на теперешней задаче. Мария находилась в безопасности, в духовной семинарии. Один из священников поехал за ее родителями.

Небольшие стайки подростков, которым, по идее, следовало бы сейчас находиться в школе, глазели на меня, пока я медленно ехала вдоль квартала. Почти все в этом районе имели кожу темнее скорлупы кокосового ореха, так что моя бледность тут была заметна особенно.

Я вдруг поняла, что положение у меня рискованное. Была середина дня, а я не могла выйти из машины с зонтиком, потому что обе руки у меня должны были остаться свободными — мало ли что. Но без крема от загара и зонтика моя кожа обгорит за считаные минуты.

Какая жалость, что я не могла позвонить Риццоли и попросить его изменить план. Не могла, потому что у настоящих бомжей редко бывают сотовые телефоны. К тому же я почти не сомневалась в том, что после нашего разговора Риццоли свой телефон выключил. И как я ни вглядывалась в физиономии попрошаек, колеся вдоль квартала, я никак не могла его узнать.

Блеск. Что ж, придется пойти трудным путем. Я остановила машину рядом с мини-маркетом — одним из немногих магазинов с навесом над витриной. Магазинчик был настолько плотно набит продуктами, что между рядами контейнеров остался только один узкий проход. От упаковок с дешевым фастфудом и множества столь же дешевых побрякушек рябило в глазах. Единственный продавец был втиснут в крошечное пространство за кассовым прилавком, а прилавок почти до потолка был завален товарами, не поместившимися в контейнерах. Пространство тут использовали на всю катушку.

— Привет, — проговорила я с улыбкой, постаравшись получше спрятать клыки. — Я тут немножко заблудилась. Ищу оружейный магазин Ала. Я уже близко?

— Нет. Ала тут нету. Покупать что?

Глаза у продавца были по-птичьи ясные, улыбка лучистая, а акцент такой густой, словно он только что сошел на берег с корабля, приплывшего из Индии.

— Я понимаю, что тут Ала нет. Я разыскиваю его магазин. Он в этом квартале?

Я поводила в воздухе руками, как бы очерчивая квартал. Я прекрасно знала, где находится магазин, и понимала, что толку от этого продавца — ноль. Но если бы кто-то у него спросил обо мне, он бы меня вспомнил, а это и было самое главное.

— А-а-а! «Аль»!

Продавец с радостным видом протянул мне пакетик с жевательной резинкой. Как он ухитрился извлечь именно этот пакетик из горы жвачек, для меня осталось тайной. Но я сунула руку в карман и достала пару долларовых купюр. Продавец просиял, взял купюры и дал мне несколько монеток сдачи. Может быть, я еще могла жевать резинку. Не пробовала с тех пор, как у меня появились клыки.

Вооружившись упаковкой жвачки со вкусом корицы, я направилась к выходу из магазина. Но тут кое-что попалось мне на глаза, и я достала из сумочки бумажник. В следующую минуту у меня на голове красовалась бейсболка с эмблемой «Angels». За счет козырька я могла хотя бы лицо немного защитить от солнца. Выйдя из магазина, я немного постояла под длинным навесом и обвела взглядом длинную, залитую солнцем улицу. Почему-то мне вспомнилось, как я ушибла коленку, когда в школе играла в софтбол. Недолгий путь вокруг бейсбольной площадки и до кабинета медсестры показался мне длиной с десяток футбольных полей. Я не могла думать ни о чем, кроме жуткой боли в колене. Вот на какие мысли навела меня эта улица.

Хватит хныкать, Грейвз.

На всякий случай я еще раз проверила, надежно ли заперта машина, и пошла по тротуару. С каждым шагом мне становилось все жарче. Тусклое зимнее солнце опаляло мою нежную, чувствительную кожу с такой же силой, как в пустыне в августе. Внешне это было незаметно, но ощущение было такое, словно кисти рук и шея ниже волос покрываются волдырями. «В следующий раз, — сказала я себе, — не забудь надеть блейзер с карманами,хоть будет куда руки сунуть». Я постаралась шагать быстрее, но не так быстро, чтобы привлечь к себе внимание. Я распустила волосы, чтобы закрыть большую часть шеи, и подняла начавшие краснеть руки к вискам, чтобы спрятать их в тень от козырька бейсболки.

Порядком взмокнув, я поравнялась с самой людной частью улицы. Я шла быстро, и люди на меня внимания не обращали. Весь мир для меня сосредоточился в красно-белой вывеске «Оружейный магазин Ала» в дальнем конце квартала.

— Мелочью не выручите, мисс? — услышала я голос попрошайки, но слова дошли до меня только тогда, когда он схватил меня за руку. Я обернулась, попыталась оттолкнуть руку бомжа и шарахнулась в сторону от отвратительного запаха мочи и пота. — Я уж столько дней не ел, дамочка. Ну, пожалуйста?

Жалобный голос бомжа не соответствовал силе его руки. Его хватка, по крайней мере, отвлекла меня от того, как болела моя обожженная кожа. Светло-карие глаза как-то особенно ярко горели на фоне чумазой физиономии, поросшей трехдневной щетиной. Я пригляделась к фигуре бродяги и наконец признала в нем крепкого итальянца, который пару месяцев назад сидел у меня в кабинете в безупречном черном костюме и рубашке с серым галстуком. Я подняла глаза… ну точно, я стояла прямо под вывеской бургерной «У Сэма». Похоже, Риццоли заметил что-то неладное, потому что его взгляд стал озабоченным. Но мне не хотелось задерживаться, поэтому я просто порылась в сумочке и нашла свернутую в трубочку двадцатку, в которую была вложена записка, для надежности прикрепленная скрепкой.

— Вот, возьми. Не еда тебе нужна. Пойди где-нибудь помойся за деньги.

Я постаралась, чтобы мой голос звучал, как у брезгливой туристки. Отчасти так оно и было, поэтому я попятилась назад.

Лукавая усмешка бомжа показала мне, что я не ошиблась адресом.

— Спасибочки, дамочка.

Не сказав больше ни слова, он развернулся и сразу вошел в бургерную. А я почти бегом ринулась к оружейному магазину, где, на мое счастье, работал кондиционер.

Мне нужно было пополнить запас «бомбочек», поскольку я почти все израсходовала при потасовке в тюремной больничке. «Бомбочки» в магазине Ала имелись и к тому же стоили дешевле, чем в лавочке Исаака Леви. Правда, изделия были выпущены фирмой, название которой я увидела впервые, поэтому было непонятно, как эти «бомбочки» покажут себя в деле. Как правило, я настаиваю на том, чтобы мне дали возможность их испытать, что я обычно и делала в полуподвальном тире под лавкой Исаака Леви. В магазине у Ала не было ни тира, ни демонстрационных испытаний. К тому же в магазине работал один-единственный продавец, и был он, на мой взгляд, довольно-таки глуп. Но это было дело не мое, и мне хотелось как можно скорее вернуться к своей машине.

Пока парень-продавец выписывал копию товарного чека на приобретенные мной боеприпасы, я наблюдала за улицей через окно витрины. Прилавки и грязь на стекле немного мешали, но все же я более или менее сносно видела троицу уличных артистов на противоположной стороне улицы. Двое парней — один играл на гитаре, а второй — на барабанчиках «бонго», а еще танцовщица — весьма пылкая афроамериканка в ярко-желтом национальном балахоне и тюрбане с черно-оранжевым геометрическим рисунком. Артисты появились на улице только что. Воздух наполнился заводной латиноамериканской мелодией. Музыканты играли очень хорошо, танцовщица тоже была неплоха, и вскоре вокруг троицы начала собираться толпа. Женщина грациозно вертелась на месте, изгибалась и делала красивые па. Гитарист и барабанщик старались вовсю. Вперед вышел четвертый человек из группы и пошел по кругу со шляпой. К моему изумлению, несмотря на очевидную бедность района, многие бросали в шляпу монеты.

Продавец оружейного магазина проследил за моим взглядом и негромко рассмеялся.

— Как вижу, вернулась Гвинет со своей командой. Значит, уже два часа. Каждый день они выступают в одно и то же время. Не знаю, чем они занимаются по утрам, но после полудня собирают неплохие денежки.

С этими словами продавец протянул мне пакет с моими покупками, и я подошла ближе к окну. Меня зачаровали стремительные и изящные движения танцовщицы. Зачаровали настолько, что я чуть было не пропустила знакомую фигуру, промелькнувшую в нескольких шагах от витрины.

Что за черт?

Я прижалась к стеклу и скосила глаза в ту сторону, куда ушел замеченный мной мужчина. Неужели «El Jefe»? Но что, скажите на милость, могло понадобиться отцу Кевина и Эммы в этом захудалом районе города? Мне было любопытно, но я все еще была сердита на Уоррена за его предательство. Когда Эйрена похитила Эмму. Уоррен и Кевин решили использовать меня в качестве выкупа. Они накачали меня наркотиками, связали и уложили на заднее сиденье машины. Только потом они объяснили мне, что происходит. Меня чуть не убили тогда и Эмму тоже. С тех пор я не разговаривала ни с Уорреном, ни с Кевином.

С другой стороны, я ничего не знала о самочувствии Кевина после побега из тюремной больницы… а когда-то мы с ним были лучшими друзьями. Я открыла дверь и высунулась наружу. Прикрыв рот ладонью, я крикнула:

— Уоррен! Эй, погоди!

Я не была уверена в том, что мне удастся перекричать музыку, но Уоррен обернулся. Я увидела, как изменился его взгляд. В первый момент он был радостным, потом стал озадаченным и наконец — испуганным и виноватым. Не вымолвив ни слова, Уоррен развернулся и побежал.

Что за чертовщина?

Без малейших раздумий я бросилась за ним вдогонку. Какие секреты у Уоррена могли быть здесь, в гангстерском районе? Он прекрасно знал, что теперь я наделена вампирскими способностями. Я могла догнать его за долю секунды, но, конечно, не хотела привлекать к себе внимание толпы, вооруженной осиновыми колами и гирляндами чеснока. Нет, против чеснока я, в принципе, ничего не имею, но остроконечные деревяшки в последнее время я начала недолюбливать.

Уоррен мчался во все лопатки — видимо, его подогревал адреналин. Чего он так боялся? Не меня же.

Но своей цели можно достичь разными способами. Вперив взгляд в затылок Уоррена, я попыталась передать ему свои мысли:

Уоррен! Ты не мог бы помедленнее, пожалуйста? Да что с тобой такое?

Мой мысленный голос подействовал на Уоррена резко и немедленно. Он пошатнулся на бегу и ухватился за фонарный столб, чтобы удержаться на ногах. Повернувшись, он уставился на меня, раскрыв рот. Несколько шагов — и я поравнялась с ним. Его взгляд был таким изумленным, что я смутилась, но все объяснил его вопрос:

— С каких пор ты владеешь телепатией?

— Видимо, это у меня по сиренской линии. Недавно появилось. Я думала, что Кевин или Эмма тебе сказали.

Уоррен покачал головой.

— Об этом речь не заходила. Мы были… очень заняты.

Эти слова и то, что его взгляд снова стал виноватым, многое мне сказали.

— Значит, я так понимаю, что тебе известно про Эми, Кевина и «зверинец»?

В вытаращенных глазах Уоррена отразилось еще больше изумления. Но он был не просто удивлен. Он был измучен. На его нестареющем загорелом лице залегли морщины, которых несколько месяцев назад не было, а его серебряные волосы поредели.

— А тыоткуда знаешь?

Стало быть, Джонс не упоминал о моем участии. Ну ладно, и я пока помолчу.

— Просто знаю. С ними все в порядке?

Вместо прямого ответа Уоррен указал на мои руки.

— Ты обгораешь на глазах. Давай уйдем в тень.

Я сложила руки на груди и спрятала под полы пиджака. При этом пакет с боеприпасами ударил меня по бедру.

Я кивком указала назад.

— Моя машина — за этим…

Но Уоррен повернулся, крепко взял меня под руку и повел в противоположную сторону. Вскоре мы подошли ко входу в старинное кирпичное здание, в котором раньше находилась аптека, судя по выцветшим красным буквам на стене: «Rx». [10]

Уоррен отпер дверь и провел меня внутрь.

Я услышала приглушенные голоса — откуда-то снизу, словно из подвала.

— Кто еще здесь?

— Кевин и Эми. Ты же спросила, как они себя чувствуют.

Голос Уоррена прозвучал с хрипотцой, и даже в тусклом свете, пробивавшемся сквозь тусклые окна, было заметно, что он сильно встревожен. Он повел меня вниз по скрипучей деревянной лестнице, наверняка такой же древней, как само здание. Но если на первом этаже все было старое и дряхлое, внизу меня ожидал суперсовременный интерьер. Передо мной предстали последние новинки из области ограничения свободы. Вдоль одной стены стояли две камеры из сплава серебра со сталью. За пультом управления сидел Джон Джонс и наблюдал за двумя одинаковыми экранами, на которые, судя по всему, выводилось изображение с видеокамер, установленных внутри металлических комнат. В воздухе пахло химикатами.

— Привет, Джонс.

Услышав мой голос, Джонс резко обернулся и устремил сердитый взгляд на Уоррена, а тот пожал плечами — раздраженно и беспомощно.

— Она увидела меня на улице и погналась за мной. Что я был должен делать? И какого черта ты не сказал мне, что она работала с тобой, Джон?

Джонс покачал головой и издал звук, выражавший смесь раздражения и удивления.

— У тебя поразительная способность появляться в нужное время, Грейвз. Больше ничего не скажу.

Это было сказано с издевкой, поэтому я ответила в том же тоне:

— Что ж, если бы ты не насажал «жучков» в моем офисе так лажово, что я их сразу нашла, ты мог бы подслушать, что я направляюсь в этот район. А может быть, я здесь, потому что ты у меня на прослушке.

Джонс не обернулся, но я увидела его отражение в мониторе. Он нахмурил брови и задумался.

Решив больше не нагнетать напряжение, я подошла ближе к экрану. В углу комнаты на кровати лежала Эми. Кровать была широкая, домашняя, со спинкой и изножьем — не смотровой стол и не больничная койка. Эми свернулась калачиком под простыней и стеганым одеялом. Она мирно спала. Ее медно-рыжие волосы разметались по подушке. Насколько я могла судить, она не была привязана к кровати.

— Значит, ее наконец подвергли обряду экзорцизма? Она выглядит мирно. Зачем же понадобились камеры из сплава стали с серебром?

Мало из-за чего цена драгоценных металлов в мире поднималась так высоко, как из-за потребности сплава стали с серебром. В этот сплав входили высокопрочная сталь, титан и серебро такой чистоты и силы, что в итоге в контейнере из этого металла можно было удержать почти любое существо, обладающее демонической силой.

Уоррен наклонился к пульту и вздохнул.

— Внешность может быть обманчива. Она разговаривает, ведет себя и двигается, как Эми. Но датчики демонической энергии до сих пор на нее реагируют. Я не могу понять, то ли мы имеем перед собой двойника, то ли ее обработали настолько глубоко, что сохранилась остаточная энергия, которую регистрируют детекторы. В данный момент она накачана снотворным, а мы ждем прибытия экспертов.

— Судя по моему опыту, демоны способны затаиться так, что их невозможно распознать. — Я, например, не заметила, когда демон прицепился ко мне, и при этом я миновала все датчики — как нечего делать. — Почему не отвезти ее в университетскую лабораторию?

Уоррен покачал головой.

— Она остается оборотнем. Мы не должны привлекать к себе излишнее внимание. Ликантроп, одержимый демоном, мгновенно станет новостью номер один.

Сказать им или нет? Собственно говоря, после выпуска новостей это уже не имело значения. Но вряд ли стоило сообщать им, что я к этому причастна.

— Скорее всего, об этом уже известно. Насколько я понимаю, новости вы не слушаете.

Уоррен и Джонс обернулись и встревоженно посмотрели на меня. Уоррен спросил:

— Новости?

Я пожала плечами с таким видом, словно решила повторить только то, что я слышала по радио.

— Я слышала по KSML, что около «Зверинца» найден труп священника-воина. Местная полиция и фэбээровцы объединились для штурма тюремной больницы.

Джонс молниеносно выхватил из кармана мобильник и кликнул иконку Интернета. На его домашней страничке тут и там были раскиданы разные сообщения. По всей видимости, новость успела приобрести национальные масштабы.

— Что за черт?

Джонс вскочил и опрометью взбежал вверх по лестнице, прижав телефон к уху.

Я невинно пожала плечами.

— Если я правильно понимаю, он об этом не слышал.

Я села на табурет, который освободил Джонс, и посмотрела на второй монитор. Кевин ходил по тесной комнате, как зверь по клетке, и это с такой силой напомнило мне об обитателях «зверинца», что я испытала отвращение пополам с яростью — ведь я ничем не смогла помочь тем, кто там томился.

— У Кевина такие же проблемы? Демоны им тоже овладели?

— Нет, — ответил Уоррен устало. — Не демоны. В действительности, он сам виноват в том, что нам приходится его до сих пор держать в клетке. Ему нужен его Васо, но он не желает нам говорить, кто это.

Я отодвинулась от пульта на табурете и посмотрела на «El Jefe».

— Почему он не говорит? Это тайна, которую нельзя раскрывать?

Уоррен негромко застонал и сжал в кулак руку, лежавшую рядом с моей.

— Нет. В социальных правилах оборотней ничего не сказано о том, что это должно быть тайной. Обычно оборотень сообщает о своем Васо ближайшим родственникам, чтобы в случае острой необходимости с ним могли связаться. Мы думали, что это ты, но если это не так… в общем, я не понимаю, почему Кевин нам не говорит. По крайней мере, не говорит мне.

На самом деле у меня по этому поводу были весомые соображения — если судить по тому, что говорил мне Эдгар около молла. Он заявил, что меня не тронут именно из-за моего предполагаемого статуса Васо Кевина, но я почти не сомневалась в том, что роль играло еще и то обстоятельство, что я почти всегда вооружена. Кто бы ни являлся Васо Кевина, он явно не хотел подвергать этого человека опасности. Я указала на монитор.

— Там есть переговорное устройство? Я могу с ним поговорить?

Уоррен кивнул и щелкнул клавишей на пульте.

— Кевин? Селия пришла. Хочешь с ней поговорить?

Кевин замер на месте и неестественно медленно повернулся к видеокамере, установленной под самым потолком.

— Селия? — Кевин говорил тихо и хрипло. Казалось, он с колоссальным трудом сохраняет человеческое обличье. — Приведи ее. Пришли ее сюда.

— Кого? Твою Васо? Я же не знаю, кто она такая.

— По крайней мере, теперь мы знаем, что это «она», — еле слышно вымолвил Уоррен. — Это уже больше, чем мы имели десять минут назад.

Глаза Кевина были подобны двум звездам, заряженным дикой энергией, двум сверхновым, готовым взорваться. Это совсем не радовало.

— Поймешь, если подумаешь хорошенько. Она — единственный логичный выбор. Пришли ее сюда немедленно и позаботься о том, чтобы за ней не было «хвоста». Будет нужно — отвлеки преследователей. Сделай все, что в твоих силах, чтобы уберечь ее.

Что? Меня опять собрались использовать в качестве приманки? Опять мне нужно было продумать операцию и рискнуть своей жизнью? Я ответила Кевину, слыша в собственном голосе жуткую злость:

— Да с какой стати, черт побери? Ты мне даже «спасибо» не сказал за то, что я тебя выволокла из тюрьмы. А я, между прочим, пулю в плечо получила. И теперь ты меня снова на смерть посылаешь? Да пошли вы оба куда подальше!

Моя тирада немного отрезвила и Кевина, и его отца.

Кевин изумленно попятился, а Уоррен вытаращил глаза. Он испуганно выговорил:

— Селия…

— Нет. Я серьезно. Кто меня назначил жертвенным агнцем?

Все мои потаенные обиды и злость вырвались на поверхность. Конечно, день клонился к закату, и это был не лучший вариант. А я ничего не ела с утра. Но, так или иначе, я говорила чистую правду. Неожиданные слезы защипали глаза. Мои дальнейшие слова уподобились отравленным клинкам:

— Я вам верила.Я вас уважала. Черт, да я молилась на тебя со студенческих времен, Уоррен. — Я отодвинулась на табурете еще дальше, чтобы видеть шокированное лицо Уоррена. — В ту ночь вы предали меня и убили все теплые чувства, которые я к вам питала. А в ответ не получила ни единого «прости», или «спасибо», или хотя бы признания в том, что вы поступили неправильно. Не знаю, смогу ли я вас когда-нибудь простить, и не могу вообразить, с какой стати я должна вам еще помогать — вам обоим! Сами выкарабкивайтесь из этого дерьма!

С этими словами я встала и стремительно зашагала вверх по лестнице — точно так же, как несколько минут назад Джонс.

Меня остановил рокочущий голос Кевина.

— Ты бы на нашем месте поступила точно так же.

Я обернулась и ошеломленно уставилась на экран монитора, понимая, что меня Кевин не видит.

— Что? Похоже, ты сбрендил.

Его глаза все так же ярко горели, но эмоции в них теперь было больше, чем магической энергии.

— Если бы ты знала меня в те годы, когда была похищена твоя сестра, ты бы точно так же рискнула. Ты бы знала, что я постоянно бросался в бой с превосходящими силами и одерживал победу тогда, когда все предрекали мне поражение. Ты бы знала, что я способен продержаться так долго, как нужно, — лишь бы всех вывести из боя живыми. Да, признаюсь, моя сестра, которую я дал клятву защищать умирающей матери, для меня важней, чем ты. А если ты не можешь признаться в том, что такое же место для тебя заняла бы твоя сестра, будь она жива, то ты просто солжешь себе самой. Я поблагодарю тебя, Селия, но просить прощения не стану, потому что это был самый лучший комплимент, которым я мог бы тебя одарить.

Он приплел к делу Айви, а это был удар ниже пояса. Если Кевин хотел поразить меня в самое сердце, он этого добился. Но если быть честной… Если бы я была знакома с талантливым оборотнем, который мог бы мне помочь тогда… и теперь Айви была бы жива… как бы я поступила? Кого бы я смогла подвергнуть опасности ради спасения Вики — причем так, что человек об этом понятия бы не имел? Или ради спасения Боба Джонсона, умершего у меня на руках в ту ночь, когда я чуть было не стала настоящим вампиром? Слова сами слетели с моих губ. Они прозвучали так тихо и спокойно, что в первый момент я сама не осознала, что произношу их:

— Ты ошибаешься.

Уоррен стоял поодаль. Он дал возможность нам с Кевином выяснить отношения. Я видела в его глазах сожаление и боль. Скорее всего, Уоррен не понимал, что в тот ужасный день лишился моего доверия, и последствия случившегося начали до него доходить только теперь.

Кевин только покачал головой и фыркнул.

— Нет. Не ошибаюсь. Ты много кого толкнула под огонь ради собственных планов. И не надо кормить меня этим дерьмом типа «Ты гад, а я святая».

Я вернулась к монитору, но потом передумала и решила подойти к двери камеры. В дверь, изготовленную из сплава стали с серебром, было вставлено пуленепробиваемое окошко. Для того чтобы заглянуть в камеру, мне пришлось встать на цыпочки, но мне хотелось посмотреть Кевину прямо в глаза, чтобы он поверил моим словам.

Я произнесла громко — на случай, если микрофон был слабоват и не мог донести мой голос до Кевина:

— Верно. Я подвергала опасности людей компетентных. В этом я честно признаюсь. Но эти люди были согласны мне помогать. Вот в чем разница. Я не подвергала их риску против их воли. Я не притупляла их сознание. Я бы не поступила так, как поступили вы, и люди бы не погибли.

По саркастичному взгляду Кевина я поняла: в последнее он не верит.

— Ну хорошо. Люди могли погибнуть. Ты говоришь, что сделал мне комплимент, веря в мои таланты. Но ты решил, что не стоит доверять моему уму. А это обидно. И больно. Посмотри фактам в лицо, Кевин. Тот план провалился из-за твоего самомнения. Ты посчитал, что продумал все, что нет никого умнее и лучше тебя. Ты никак не мог подумать, что подруга твоей младшей сестры — сестры, нуждающейся в твоей защите — могла придумать полезную стратегию. Что она — то есть я — могла оказаться такой же умной и опытной, как ты. Так скажи мне теперь, с чего это вдруг теперь я стала такой опытной и компетентной? Из-за того, что ты торчишь здесь и сам не способен ничего сделать? Вынужден поручить дело мне, потому что нет другого выбора? А знаешь что? Пожалуй, у тебя выбора и вправду нет. Зато у меня есть. Поэтому — нет.

Я заметила, как мой финальный удар угодил в цель. Глаза Кевина из злых и самоуверенных вдруг стали изумленными. Да, он был шокирован не на шутку. Я отвернулась. Уоррен даже не смог посмотреть мне в лицо. Я успела одолеть половину ступеней деревянной лестницы, когда услышала негромкий голос, нарушивший сдавленное безмолвие:

— Прости. Мне очень жаль.

Извинения Уоррена прозвучали искренне, но я была не в настроении их выслушивать.

— Еще бы.

На верхней ступени лестницы я столкнулась с Джонсом.

— Напомни мне, — проговорил он, вздернув брови, — чтобы я больше никогда тебя не злил. Но ты ведь понимаешь, что он лишится рассудка, если мы не разыщем его Васо. И если это случится, Фирма его уничтожит.

Я об этом не знала. Правда, для меня это мало что меняло, потому что проблема по-прежнему в основном заключалась в упрямстве и самомнении Кевина.

— Если так, то ему стоило бы назвать вам ее имя. Тогда вы скорее ее разыщете.

Усталая усмешка скривила губы Джонса. Веселья в этой усмешке было ровно столько, сколько гнева.

— Он мне не доверяет.

Я пожала плечами и поправила бейсболку. Мне предстоял неблизкий путь до машины.

— Я тоже. — Я уже взялась за дверную ручку, когда внезапно кое-что поняла. Джонс смотрел мне в спину. Я видела его отражение в стекле. В его взгляде смешались смятение и задумчивость. — Но… я не бессердечна. Я готова найти его Васо. — В ответ на то, что Джонс снова вздернул брови, я добавила: — Но не просто так.

Джонс опустил брови и, глядя на меня с подозрением, гневно произнес:

— На торговку ты не похожа.

Я обернулась и спокойно посмотрела на него.

— Нет. Не похожа. Но я склонна к самосохранению.

После этих слов я рассказала Джонсу о своей маленькой стычке с Эдгаром прошлой ночью. К концу моего рассказа Джон начал свирепо рычать, а в его глазах зажглись огоньки магического пламени.

— Итак. Ты мне скажешь, что от меня пытается получить Эдгар, а я найду Васо Кевина. Ты откажешься — я тоже откажусь.

Джонс поджал губы. Я почти что увидела, как крутятся шестеренки у него в голове. Да, он был очень хитрым переговорщиком.

— А с чего ты взяла, что я знаю ответ на твой вопрос?

Я хмыкнула.

— Дам подсказку. Ему не нужны мои ножи, хотя они имеют полное право именоваться магическими артефактами. Единственная из моих вещей, которая еще может представлять интерес для Эдгара, — это Ваджети — гадательный набор, подаренный мне сиренами. Он хочет Ваджети?

Джонс покачал головой.

— Вряд ли. Наверное, он думает, что ты владеешь Тысячелетним Рогом. Вот это имело бы смысл. Мы его разыскать не сумели, а ты — отчасти сирена.

Тысячелетний Рог? Это мне о чем-то говорило, но значение этого термина я вспомнить никак не могла. Джонс, похоже, заметил мою растерянность — он нетерпеливо фыркнул и продолжал:

— Чему тебя учили в универе? Окончание первой эпохи сирен было отмечено сражением с невероятно могущественным демоном.

О! Погодите, погодите… Я начала припоминать.

— Ну да, конечно, теперь вспомнила. Все сиренские королевы собрались вместе, чтобы заделать брешь между нашим миром и Демонским. Тысячелетний Рог…

— Роги, — поправил меня Джонс. — Их было два. Если в них подуть одновременно, то этот сверхъестественный, магический звук мог разрушить преграду между двумя мирами. Сирены, будучи хранительницами океанов, решили, победив демона, что ни в коем случае больше нельзя рисковать и дать возможность демону разыскать эти роги.

Я слушала Джона и кивала. Я хорошо вспомнила древнее предание.

— В общем, роги были спрятаны, и больше никто их никогда не видел.

Джонс поднял руки, повернул ладонями ко мне и пожал плечами.

— Фирма их уже много лет разыскивает.

Почему мне пришла в голову мысль: «Уж точно не для того, чтобы их уничтожить?»

Я поежилась.

— Но если Эдгар ушел из Фирмы…

Джонс снова нахмурил брови и положил руку на перила.

— Значит, он работает на кого-то другого. На кого — не знаю. Но тебе предлагаю вот что: если ты где-то прячешь старый-престарый рог, храни его понадежнее.

— Никто никогда не видел Тысячелетние Роги, — возразила я. — Нет ни фотографий, ни рисунков, даже их словесных описаний не сохранилось. Сирены уничтожили записи, чтобы ни следа не осталось. Узнать их смог бы только тот, кто видел их своими глазами в первый раз, когда они были использованы…

И вот ведь забавно… Я ведь была знакома кое с кем, кто это видел. Королева Лопака. Пожалуй, стоило порасспрашивать ее — особенно если Эдгар знал об этом больше меня.

— Ну что ж, — прервал мои раздумья Джонс. — Пожалуй, теперь тебе самое время отправиться на поиски Васо.

Я вздохнула. Что делать? Условия я назначила сама, и хотя я понятия не имела, где и как я буду искать Васо, теперь я обязана была согласиться.

— Пожалуй, да.