Песнь алых кленов

Глава 5 Оружие Сяо Тун и знакомый символ на двери

Одним из самых жутких воспоминаний Тьен Сина был погребальный костер в ордене. И его устроил не их клан.

Когда барьер рухнул, они с отцом были на дальних территориях. На тот момент магический щит поддерживался только теми, кто находился внутри, поэтому им с отцом ничего не грозило. Но они ощутили, барьер был разрушен настолько грубо, что отдача могла и убить. Никто не ожидал, что щит могут сломать. Не было никаких причин: сильные заклинатели воевали на других землях, в самой резиденции оставались только старики и дети, а они не могли оказать сопротивления.

Костер так врезался в память, что Тьен Син видел его во снах и наяву, стоило закрыть глаза. Сваленные как попало, обгоревшие до черноты тела, слипшиеся так, что сложно было сказать, сколько всего трупов. Маленькие черепа… Они полагали, что, распределив поддержание барьера на всех, сделают его непробиваемым, несокрушимым. Они не подумали об отдаче.

Брат оставался в резиденции. К началу войны ему только исполнилось тринадцать. Тьен Син был даже рад держать его подальше от убийств и сражений. Рад, что отец не возражал, хотя мог потащить и младшего на войну, но решил не ссориться с супругой. А теперь резиденция была разрушена, разграблена, а вместо оставленных тут под защитой людей осталась кучка пепла. Они не могли понять: убиты все, кто оставался в резиденции, или только часть для устрашения? Долго искали выживших по окрестным лесам и горным тропам, но не нашли никого. В то время они думали, что Тьен Ю погиб, а прах его был похоронен вместе со всеми, в общей могиле, на которой пока не решались писать имена.

Теперь, когда брат скрывался, Тьен Сина иногда посещало беспокойство. Барьер, который он поставил на этот раз, базировался на его личной силе, и отдача, если что, на этот раз ударит по нему. Но так ему было спокойнее: если кто-то придет нарушить покой Тьен Ю, то брату понадобится его сила, чтобы защититься.

К вечеру, когда все были заняты домашними хлопотами и его отсутствия никто бы не заметил, Тьен Син выбрался на берег пруда, под тень высокой скалы, которая нависала над водой. В детстве они на спор прыгали с этой скалы в воду, а сейчас она уже не казалась такой высокой. Он был уверен, что его не хватятся, но вскоре услышал негромкие, уверенные шаги. Кто-то шел сюда специально, кто-то явно знал про это место и кого можно тут найти.

– Вернись в дом, – приказал отец, пригнувшись, чтобы пройти под сводом скалы.

Син сделал вид, что задумался, но ответил: «Нет», словно услышал просьбу, а не приказ.

– Снова хочешь все испортить?

– В прошлый раз все случилось не по моей вине. – Тьен Син пожал плечами. Он сидел в костюме из дорогого шелка на земле, скрестив ноги. – Я устал. Тут прохладно и тихо. Оставь меня в покое хотя бы до ночи.

– Да уж, не по твоей… – проворчал отец, Тьен Жонг. – В этот раз он ничего не испортит. Вернись в дом.

– Брат тогда был мал, чтобы осознать тяжесть поступка. Нынешняя невеста – более подходящая пара. Я не виню его, все вышло…

– Мог уже детей растить, а не прятаться в горах от предсвадебной суматохи, – перебил отец.

Тьен Син безразлично пожал плечами и, откинувшись назад, прислонился спиной к камню.

– Мне казалось, что это должна была быть какая-то захватывающая история, как у вас с матерью. Что я должен встретить ее, полюбить, добиться… Но когда я влюблялся, то продолжал искать кого-то достойнее, бросал прежних и… что, если я слишком ветреный для семейной жизни? Что, если война все во мне выжгла и я больше не смогу любить? Что, если полюблю другую женщину?

– Возьмешь ее в наложницы, – отрезал отец.

– А если она не захочет в наложницы? Если супруга не захочет, чтобы я брал еще кого-то?

– Тебе двадцать пять. Так можно рассуждать до старости. А клану нужен следующий наследник, иначе я начну бояться за наше будущее. Тебя не смог вырастить как следует, так хоть с внуком ошибок не допущу.

– У брата тоже могут быть дети, – напомнил Тьен Син, внезапно посерьезнев. Теперь он смотрел на отца обиженно.

Тьен Жонг так же спокойно переспросил:

– У какого брата?

Лин Ху подцепил палочками рис, задумчиво пожевал. Ян Шанюан ел так, словно ничего особенного не замечал.

– Не понял, чем это отличается от того, как готовлю я? – словно обращаясь к тарелке, произнес Лин Ху.

Фа Ханг выдал только смущенное: «Ой».

– Все придет с опытом, – успокоил Ян Шанюан. – К тому же рыба лучше.

– Ее сделала я, – спокойно призналась Сяо Тун.

Они сидели на улице, вокруг костра. Постепенно темнело – день подходил к концу.

– Рис я еще примерно представляю, как готовить, а вот рыбу… – Фа Ханг выглядел смущенным.

– Что, никто больше не умеет нормально готовить? – спросила Сяо Тун.

Учитель быстро прожевал еду и тут же закивал:

– Не волнуйтесь. Я умею. А детям нужно только поднатореть. Никто не учил их этому раньше.

– Для нас готовили повара. Я совсем забыл, что это понадобится, – кивнул Фа Ханг. – У вас тоже?

– Да, нам тоже, – подтвердил Лин Ху. – Но, честно говоря, у меня получается уже лучше. Первую неделю я вообще не мог нормально поесть, потому что съедобным не получалось ничего, а овощам еще надо было созреть. Как-то наелся просто риса, сырого… Потом болел всю ночь… Так что это еще неплохо.

– Спасибо. Я помнил, как готовила матушка, – отозвался Фа Ханг.

– Решено. Значит, теперь готовить еду будут двое: один, кто не умеет, и один, кто уже научился, – рассудил Ян Шанюан. – Этот навык мы быстро подтянем.

– Будет здорово, – согласился Лин Ху и отложил недоеденный рис, от рыбы в миске остались только кости. – Простите, если навязываюсь… но кроме готовки вы можете нас чему-нибудь еще научить?..

– Да, конечно, почему бы и нет, – улыбнулся Ян Шанюан. – Я так привык быть учителем, что вряд ли смог бы не учить, даже если бы вы не просили.

Подростки смотрели на него горящими глазами – даже Фа Ханг. Он боялся, что учитель теперь будет осторожнее с тренировками, а то и вовсе прекратит их. Одно дело, когда приходится убегать. Но Фа Ханг боялся, что после всех лет обучения он опять станет простым крестьянином.

Лин Ху и Фа Ханг первыми разделались с едой, поэтому отправились готовить новые спальные места и дом к ночевке. Сначала работали молча, но Лин Ху понял, что ему неловко от этой тишины. Однако он так мало знал про новых друзей, что никак не мог придумать, с чего начать разговор. Передавая Фа Хангу тряпки, которые могли заменить одеяла, он как бы невзначай произнес:

– У твоего учителя была сложная жизнь.

– Тогда вообще непросто было, – с готовностью кивнул Фа Ханг. Кажется, его тоже тяготило молчание. – Все учителя те времена вспоминали как что-то ужасное. Наверное, нам повезло жить в спокойное время.

– Да, мне сложно представить, чтобы я даже через сотню лет был бы таким же жизнерадостным после всего, через что ему пришлось пройти.

Лин Ху пытался представить смерть родителей, которая бы случилась по его вине, и, хотя чувство любви еще ни разу не посещало его, юноше казалось, что он смог бы отдать жизнь за идеальную возлюбленную. Он представил себе, что ее не стало, а жертва оказалась напрасной.

Фа Ханг кивнул уже не так уверенно.

– И в то же время я немного понимаю его… связаться с кошмарным богом только потому, что других вариантов нет. Я не…

– С богом? – спросил Фа Ханг. – Что он рассказывал тебе?

– Что было с ним в нашем возрасте.

Лин Ху уже почувствовал, что что-то не так, и теперь соображал, на что менять тему. Но как раньше он не знал, о чем заговорить, так теперь не знал, на что отвлечься. Фа Ханг выглядел так, словно его оскорбили.

– Что-то не так?

– Ничего, – растерянно ответил Фа Ханг. Посмотрел на ткань в своих руках и замешкался, не понимая, что с ней делать. – Просто… учитель никогда нам не рассказывал об этом… о более поздних временах – да. Но в рассказах он всегда был уже сильным.

– Возможно… ему было стыдно, – шепотом предположил Лин Ху.

– Но ведь он рассказал тебе… Я не понимаю.

– Наверное, не стоило говорить об этом, – запоздало спохватился Лин Ху, увидев, что Фа Ханг уже повернулся к двери. – Пожалуйста, не говори Ян Шанюану, что я…

– Учитель! – крикнул Фа Ханг, и в следующую секунду в дверном проеме показалась голова старшего заклинателя. Он по-прежнему был улыбчив и жизнерадостен. – Я тоже хотел бы услышать истории из юности учителя!

Ян Шанюан заметно расстроился, Лин Ху закрыл лицо руками, словно так мог спрятаться.

– Я не могу их рассказать, – твердо отказал учитель.

– Почему?

– Потому что не хочу выглядеть плохо перед своим учеником.

– Это ведь было давно.

– Этот ученик снова капризничает. Ты уже не в том возрасте, чтобы выпрашивать у меня истории моей жизни, как сказку на ночь.

– Но раньше вы рассказывали. Даже если никто не просил. – Фа Ханг подошел к учителю. Он был в отчаянии.

– Чему я тебя учил? Смири свое любопытство и гордыню. Иногда я бываю излишне болтливым, иногда жалею об этом потом. Пока я рядом, возможно, у меня будет настроение рассказать и про то время. Но не сейчас и не когда ты так по-детски требуешь.

Фа Ханг замолк, насупился, глядя в пол. Вспомнил о ткани и начал молча застилать спальные места. Лин Ху, пока он не видел, извиняясь, поклонился учителю. Ян Шанюан не злился и только руками развел. Это немного успокоило Лин Ху, но у Фа Ханга заметно испортилось настроение.

На улице уже стемнело, лес вокруг наполнился звуками ночной жизни. Фа Ханг молчал весь вечер и думал теперь о чем-то своем, остальные обсуждали бытовые вопросы: спальные места и провизию.

– Я надеюсь, что мы сможем помочь вам восполнить те запасы, которые потратили, – произнес Ян Шанюан, гася свечи.

– Ничего страшного. Вы гости. Только, боюсь, я не рассчитывал на такое количество людей. – Лин Ху уже сидел на циновке, накрыв ноги одеялом. Спать ему не хотелось, он был готов разговаривать всю ночь. Так стосковался юноша по звукам человеческого голоса. – Того, что приносят сети, огорода и запасов в сарае не хватит, чтобы подготовиться к зиме на четверых.

Все трое одновременно уставились на Лин Ху, словно он произнес какие-то запретные слова. Сяо Тун, сидя на стуле у окна, расплетала волосы. Фа Ханг расстилал постель для учителя, а Ян Шанюан застыл около свечи, так и не дунув на нее.

– Что такое? – попытался улыбнуться Лин Ху, но получилось не очень.

– Ничего страшного. Мы не задержимся тут так надолго, – заверил Ян Шанюан, думая успокоить юношу.

Однако эти слова произвели обратный эффект. И теперь хозяин дома смотрел на них, распахнув от изумления глаза, отчего был похож на обманутого ребенка.

– Мы здесь только на время, пока нас не перестанут искать. Пока погоня не уйдет дальше, – осторожно пояснила Сяо Тун. – Я благодарна тебе, но оставаться тут еще и на зиму – это слишком.

– А. Простите, я не так понял, – выпалил Лин Ху и тут же лег на циновку. – Я спать.

– Лин Ху. – Фа Ханг подвинулся ближе. Весь вечер он не произносил ни слова и, казалось, злился и на учителя, и на Лин Ху. – Хочешь, пойдем с нами. Мы тоже не очень знаем, куда толком идти.

– Не хочу. Я сплю, – с досадой ответил Лин Ху и накрылся одеялом с головой.

Ян Шанюан устало вздохнул, выдохом потушив свечу, и в темноте с благодарностью посмотрел на девушку, единственную, кто пока вел себя нормально. Вскоре все вроде бы заснули. Раскинувшись под одеялом, первым засопел Фа Ханг. За ним – Ян Шанюан, которого все же основательно утомили бессонные ночи. Лин Ху прислушался к мерному дыханию спящих и начал вставать.

– Не уходи, – неожиданно шепотом попросила Сяо Тун. – Ты же заклинатель. Хочешь, пойдем вместе.

Лин Ху замер, словно вор, застигнутый на месте преступления. Затем лег обратно. Он не хотел разговаривать с предателями, но чувство симпатии перевесило. Он нехотя признался:

– Я не могу уйти.

– Почему?

– Тогда я предам человека, который спас меня и которому я обещал, что не сбегу.

– Лин Ху, твоя жизнь – это твоя жизнь. Не надо обещать ее кому-то. Видно, что тебе тут не нравится. Видно, что тебе тут тоскливо. Мне это знакомо. И знаешь что я сделала? Я сбежала. И чувствую себя лучше.

– Я не могу, – повторил Лин Ху. Неожиданно он понял, что этот разговор его успокаивает.

– Ты заперт? Не можешь уйти дальше города? Он пленил тебя?

Лин Ху закрыл лицо руками и глухо признался:

– Я не хочу об этом рассказывать. Я хочу остаться для вас добрым хозяином.

– Нам есть чего бояться?

– Нет.

– Тогда почему ты не хочешь этого говорить? Тебя же что-то гложет.

Лин Ху помолчал немного и едва слышно спросил:

– Ты когда-нибудь убивала людей?

– Нет, – ответила Сяо Тун, присмирев.

– Я – да.

Больше она ни о чем не спрашивала.

Ранним утром Лин Ху проснулся от того, что кто-то легонько коснулся его щеки. Сначала он подумал, что все еще видит сон, потому что на Ян Шанюане почему-то была простая одежда из практичных материалов. Но даже в таком виде в нем угадывался сильный заклинатель.

– Я схожу в город. Один. Вернусь к вечеру, не волнуйтесь.

Лин Ху только моргнул, все еще пытаясь понять, сон это или взаправду. Потом повернулся и увидел Фа Ханга – тот лежал, как-то уж слишком усердно жмурясь. Судя по всему, его учитель предупредил первым.

Было раннее утро, за окном еще клубился туман, начинали выводить свои первые трели птицы. Еще даже толком не рассвело. Лин Ху повернулся на бок, плотнее закутался в одеяло и снова провалился в сон. За последние дни он сильно устал и теперь, когда дела разделились на четверых, был рад не вставать с рассветом.

В следующий раз он проснулся позже, когда солнце уже высоко поднялось над горизонтом. Рядом сидел Фа Ханг и тер лицо. Лин Ху прислушался к себе и решил, что выспался. Поднявшись, он заметил, что Сяо Тун, похоже, холодно под простой тканью. Она свернулась в клубок и закуталась в покрывало до самого носа. Лин Ху одеяло уже не было нужно, и он осторожно накинул его на девушку. Хотя было прохладно, он первым отправился во двор умываться холодной водой.

Юноша заметил, что возле уличного очага стоит накрытый крышкой котелок, и предположил, что там готовая еда, но решил не завтракать, пока не встали все.

Когда Лин Ху закончил кормить кур и козу, а Фа Ханг, не спрашивая ни о чем, принес в дом воды, Сяо Тун вышла на солнечный свет. Лин Ху как раз закрывал сарай для животных, улыбнулся ей и получил улыбку в ответ. Фа Ханг продолжал на него дуться и пожелал всем доброго утра себе под нос и как-то нерадостно. Еду, впрочем, не тронул и он. И теперь с явным облегчением в голосе предложил:

– Давайте поедим. Учитель встал рано, но приготовил все это перед тем, как уйти.

Лин Ху снова отправился умываться, а Сяо Тун спросила:

– Куда ушел твой старший заклинатель?

– Подзаработать. Учитель рассеянный, он взял не так много денег в дорогу. Ему неловко обременять хозяина тратами. Да и… на будущее понадобится.

Фа Ханг, пока говорил, раскладывал рис по чашам. На последней фразе он замялся, пытаясь не смотреть на Лин Ху. Тот постарался сделать вид, что ему все равно, и молча и бесстрастно взял свою порцию

– Получается, сегодняшний день у нас свободен? – спросила Сяо Тун. – Попробовать поучить вас, что ли…

– Заклинательница Сяо Тун, не откажете ли мне в просьбе помериться силами? – наконец выговорил Лин Ху, когда понял, что вместо тренировок их могут снова засосать домашние дела.

Его оружие вчера уже высказало свое недовольство и сегодня должно было действовать спокойнее. Сяо Тун перестала жевать и смотрела на него с изумлением.

– Со мной? – переспросила она.

Лин Ху кивнул. Он сидел прямо, держа осанку так, словно находился не в лесу возле костра, а в резиденции богатого клана. Сяо Тун сидела чуть менее прилично, осанку не держала, но в целом тоже старалась соблюдать некоторую видимость этикета. Фа Ханг же с интересом наблюдал за ними, согнувшись над пиалой и вытянув ногу. Лин Ху не обращал на него внимания – мало ли к чему привык этот заклинатель. Возможно, на пике Ланфэн делали поблажки младшим.

– Чему ты удивляешься? – бестактно спросил Фа Ханг. – У вас не принято приглашать на бой?

– Не меня, – быстро поморгала Сяо Тун. Улыбка вспыхивала на ее лице и тут же гасла. Согласия она еще не дала.

– У тебя интересное духовное оружие. У меня тоже оружие дальнего типа. Я не буду использовать меч. Честный бой. Это не на весь день.

– Да, конечно, – согласилась Сяо Тун.

Она выглядела по-прежнему изумленной и немного растерянной. Казалось, скажи Лин Ху о красоте ее лица или рук, она бы смутилась не так сильно, как от предложения подраться. Он вовремя заметил, как она отложила недоеденный рис, и поспешил добавить:

– После еды. После еды. Это может подождать.

Вчера он говорил ей, что убивал людей. А сегодня она была рада помериться силами. Лин Ху это немного успокоило. Было стыдно за ночной разговор. За откровенность. Но он ничего не мог поделать. Это были люди. Если бы не приличия и мысли о том, что это никому не нужно, Лин Ху уже рассказал бы им, как оказался здесь, кто создал барьер, кто он такой на самом деле и за что попал в опалу. Ему не хватило бы дыхания и целого дня, чтобы рассказать все, что он так хотел. Он бы поведал им о непростом выборе, который был вынужден сделать, и почему был вынужден принять это решение. Об учителе и нескольких месяцах в чужом клане. Он рассказал бы все, но сдерживался изо всех сил.

Около дома была небольшая площадка – трава на ней была примята, местами поедена. Она образовывала небольшое пространство, в котором можно было не бояться зацепить кого-то или что-то. Фа Ханг устроился в теньке, сел на крыльце и наблюдал за ними с горящими глазами. Лин Ху мог бы предложить ему рукопашную, но сейчас ему было гораздо интереснее посмотреть на духовное оружие в действии. Они разошлись по разным сторонам круга. Рядом с Сяо Тун появилось копье – острием в землю. С улыбкой Лин Ху вызвал первую форму оружия, в которой оно было витым кнутом с тремя хвостами – побольше, поменьше и самым маленьким, обманчиво безобидным.

Сяо Тун первой бросилась вперед, и копье, словно привязанное, потянулось следом, чуть запаздывая. Девушка резко остановилась, и копье по инерции с силой рвануло на противника. Эту силу Лин Ху не смог бы остановить ни оружием, ни руками. Он увернулся и быстро пригнулся, потому что копье вернулось. Тряхнул кистью руки, разворачивая кнут. Будь это реальная битва, он бы подобрался ближе, но бой был тренировочным, к тому же с почти другом, и оружие приняло форму змей на безопасном расстоянии от девушки. Он давал ей возможность рассмотреть то, что будет ее атаковать. Фа Ханг восхищенно вскрикнул, Сяо Тун отступила на шаг. На мгновение она испугалась, но тут же взяла себя в руки. Копье воткнулось острием в землю и, когда змеи ринулись в атаку, ударило черенком по двум самым крупным. Лин Ху работал с осторожностью, сдерживался и следил, чтобы оружие не своевольничало. Тренировка оказалась даже интереснее настоящей битвы, потому что была сложнее. Одно дело – просто атаковать противника, и другое – стараться удержать поединок в рамках дружеского. Намного сложнее.

Пока копье отвлеклось на змей, Лин Ху прыгнул и замер на его черенке. Оружие попыталось сбросить его, как норовистый конь, но в него сверху и снизу вцепились змеи, удерживая на месте. Это дало Лин Ху немного времени, чтобы преодолеть сопротивление копья и спрыгнуть перед Сяо Тун, которая теперь была безоружна. Впрочем, как и он, змеи вцепились в копье и сворачивались вокруг него кольцами, не выпуская на зов хозяйки. Лин Ху улыбнулся, ушел от атаки, отклонившись в сторону, а Сяо Тун рванулась к своему оружию. Лин Ху даже не обернулся – сделав широкую и изящную подсечку, уронил девушку на землю. Плавно приземлился следом, придавил ее руку к земле и поставил колено на спину. Змеи отпустили копье и вернулись к хозяину. Лин Ху ждал продолжения, но девушка обмякла, сдалась, и он поспешил подняться.

– На самом деле неплохо, – подбодрил Лин Ху Сяо Тун. – Ты не использовала его на полную, потому что мы просто тренировались? А можешь показать полную силу на чем-нибудь?

– Полную силу?

Сяо Тун, однако, не выглядела довольной. Она старалась не смотреть ему в глаза, повернулась спиной и начала отряхиваться.

– Ну да. Как мой кнут. Может быть кнутом, сильным, конечно, но кнутом. Может быть змеями. Это все, что он умеет. Какие способности у копья? Что оно еще может?

Сяо Тун впервые с того момента, как проиграла, обернулась и посмотрела ему в лицо – недоверчиво, удивленно. Лин Ху понял и выпалил вслух, прежде чем сообразил, что нужно было промолчать:

– Ты не знала?.. Это было нечестно, извини. Я должен был использовать только кнут, раз твое оружие не открылось еще до конца. Я не знал.

– Все в порядке. Это было честно, – нехотя признала Сяо Тун. Было видно, что ей стало очень любопытно, и она повернулась к Фа Хангу:

– Что умеет копье?

– Не знаю, – честно ответил тот. – А оно точно умеет?

– Это же духовное оружие? Духовное. Значит, им не только бить можно, – подтвердил Лин Ху.

Фа Ханг задумался и покачал головой:

– Я не знаю.

– Может, стоит спросить Ян Шанюана? – предположил Лин Ху. – Он ведь узнал его. Наверняка знает про это оружие что-то. Хочешь, попробуем сразиться еще раз, когда ты его откроешь?

Сяо Тун задумчиво изучала резьбу копья и, не глядя, спросила:

– А если оно будет очень сильным?

– Так будет еще интереснее.

Фа Ханг, поняв, что дальше драться они не будут, спустился с крыльца, подскочил к Лин Ху и с горящими глазами, словно уже простил ему свои обиды, попросил:

– Можно посмотреть?

– Ты раньше не видел духовного оружия? – спросил Лин Ху, и кнут, свернутый вокруг его руки, снова стал змеями.

Три головы смотрели на зрителей недоверчиво, готовые в любой момент броситься, но приказа не поступало, и это их злило.

Сяо Тун смотрела на змей завороженно и, казалось, хотела потрогать их, но понимала, что этого делать не стоит.

– Откуда у тебя оно? – все так же восхищенно спросил Фа Ханг.

– Это… оружие моего клана, – признался Лин Ху.

Оно могло его выдать, но для этого надо было знать мир заклинателей на уровне Ян Шанюана или принимать участие в той войне два года назад.

Фа Ханг заметно расстроился, выпрямился.

– Как сложно с духовным оружием… Нужно либо родиться в богатом клане, либо выиграть соревнования, где еще сотни заклинателей сражаются за него.

– Еще можно создать самому, – с энтузиазмом начал перечислять Лин Ху. – Еще есть испытания, пройдя которые ты можешь получить оружие. Оружие хранится в древних могилах, но отбирать у покойников, наверное, не твой вариант… Его можно купить. Заслужить. Есть много способов, все еще впереди.

– У Ян Шанюана есть духовное оружие? – спросила Сяо Тун.

Фа Ханг расстроился еще больше, но ответил:

– Есть. Говорят, он его использовал, но это был именно тот момент, когда в меня вселился демон, и я почти ничего не помню… Я потом просил его показать, но он отшучивался… Может быть, Лин Ху он покажет.

«Опять», – мрачно подумал юноша. Ему не хотелось ссориться.

Фа Ханг был среди них самым высоким, но вел себя как самый младший, а Лин Ху не мог спросить, сколько ему лет. Но в последнее время все чаще ловил себя на мысли, что если мальчику двенадцать, то все понятно. Детскость пройдет. А вот если восемнадцать…

Ян Шанюан закончил быстро. В этом тихом городке он мог разве что продать горожанам защитные талисманы. Создать их было просто, утром по памяти он сделал несколько десятков, но цену за них назначил самую низкую, иначе бы и вовсе не брали. Он не мог продавать этим людям что-то более сложное, даже заклинание тишины в чужих руках могло натворить бед. Обереги же были безопасны и приносили пользу, защищая от духов. Вполне достаточно, чтобы выгнать из дома призрака или другого мелкого пакостника. Поэтому Ян Шанюан и чувствовал себя удовлетворенным работой. Даже если он получил за это деньги – он помог людям.

Городок жил своей размеренной, раз и навсегда установившейся жизнью. В таких местах, если доведется вернуться через три месяца или полгода, меняется разве что погода. За прилавками в любое время будут те же продавцы, а те же жители будут неспешно прогуливаться между лотками с товарами. И в этом умиротворении Ян Шанюан чутко уловил нарушение общей гармонии. Он сначала подумал, что бродячие артисты снова устроили представление или где-то идет представление местного театра, но, прислушавшись, понял: дело было явно невеселое. Он свернул с оживленной улицы, углубился во дворы. Он шел на звук непринужденно, словно прогуливался и делал вид, что не слышит женского плача…

Знак был выжжен на одной из створок деревянных ворот в поместье. Вторая створка была вырвана с корнем и валялась на земле. Дом слабо дымился, но что бы там ни полыхало до этого – все уже догорело. Вокруг, как всегда на пожарищах, толпились люди. Самые хорошо одетые из них советовали что-то заплаканной женщине лет сорока и стоящему рядом с ней юноше. Ян Шанюан подумал, что тут для него все-таки найдется работа. Именно с этой мыслью он прошел мимо выжженного на воротах знака и остановился. Его заметили, советчики тут же забыли о своих советах и громко заговорили:

– Матушка, в городе есть заклинатель. Мы можем его попросить! Господин заклинатель, вы ведь сможете помочь убитой горем женщине?

– У нее пропала дочь? – спросил Ян Шанюан, изо всех сил надеясь, что ошибся. – Демон похитил ее дочь? Так?

Такой же символ когда-то, более двухсот лет назад, чернел на менее богатых воротах дома его возлюбленной.