Первый шаг Некроманта. Том 4

Глава 18 Разговор с Софи

Взаимосвязь Тур’Загала и возникновение пяти подряд Брешей прослеживалась чётко. Возможно, сыновья Обскуриана могут как-то влиять на эти процессы? Ну, или я ищу совпадения там, где их нет. В любом случае разведку провести надо. Конь чувствовал настроение своего седока и не сдерживался, резво перебирая ногами и разбрасывая копытами комья земли.

В Громовец я приехал быстро и заглянул в знакомый круглосуточный постоялый двор, где была приличная конюшня. Там с широкого барского плеча отстегнул десятку мальчишке-конюху и, поправив козырёк треуголки, решительно двинулся в сторону книжного дома Уваровых.

После военного городка обычные мирные поселения в глубинке казались такими сонными и размеренными, что хотелось всем дать пинка и спросить: «Какого чёрта?» Но это с непривычки. Там, где сейчас ликвидаторы боролись за будущее своей страны, жизнь кипела вовсю. Некогда было рассиживаться: по улицам бегали мальчишки и торгаши, постоянный поток новоприбывших вызывал недопонимания и ссоры, потом примирения и бурные попойки. Люди приходили и уходили, а зачастую и туда, где суета заканчивалась навсегда.

К красивой светящейся вывеске «Книжный дом УваровЪ» добавилась ещё и новенькая дубовая дверь, явно созданная мастером своего дела и отполированная до мягкого блеска. В центре красовался овальный медальон, вырезанный из цельного куска дерева с изображением мифологических сцен. С него смотрели стилизованные фигуры людей и животных.

«Не бедствует, однако», — сказал я себе и постучал кулаком, зная, что Софи вечно заберётся ночью куда-нибудь в самый глухой угол библиотеки и перебирает там своё бумажное богатство. Внутри стояла звенящая тишина, тогда я опять занёс кулак и заметил, что на ручке имеется дверной молоток в форме кольца, которое удерживается в клюве совы. Звук от удара получился громким, и вскоре с той стороны послышалось шевеление.

Металлическая створка приоткрылась, и на меня посмотрела пара любопытных женских глаз.

— Вам кого? Мы закрыты.

Я улыбнулся и снял треуголку.

— А так?

Девушка застыла, но вскоре щёлкнул замок, и я смог увидеть её во весь рост. На голове аккуратный платок, глаза невыспавшиеся, усталые, длинная коричневая юбка доставала до самых щиколоток, а на мешковатой рубашке неизменно закатаны рукава. Всё скромно и максимально удобно. Судя по всему, она готовилась отходить ко сну.

Уварова внимательно осмотрела меня с ног до головы, но обниматься не спешила, поэтому я убрал руки в карманы и без приглашения вошёл внутрь, как это обычно делал. Девушка заперла дверь и прошла следом к громоздкому дедовскому столу, где мы часто любили есть, болтать и заниматься всякими непотребствами.

Внутри многое поменялось, но самое главное — мне тут не слишком-то и рады оказались.

— Почему на письмо не ответила? — спросил я, бросая головной убор на кресло, а сам плюхнулся на столешницу.

— Издеваешься? — Софи скрестила руки на груди и подняла бровь. — Что мне до твоих шлюх? Не собираюсь я во всём этом участвовать. Зачем пришёл, напутешествовался?

«М-да», — но примерно такой реакции я и ожидал, потому не поехал к ней сразу.

Если бы не письма от Феликса, что девчонка вела себя скромно в моё отсутствие, я бы сюда не пожаловал, но верность — то качество, которое я высоко ценил у женщин. Будем честны, этим же отплатить им не мог, но для меня, как для мужчины, были те, с которыми хотелось построить крепкую семью, и те, которых забывал на следующее утро. Софи определённо из первых.

— Мириться пришёл, — прямо ответил я. — В жёны хочу тебя взять.

— Пф-ф, — закатила она глаза и отвернулась, но я заметил, что тело её при этом откликнулось, облизнула губу и с видимым усилием сглотнула, чтобы голос казался уверенней, а не пересохшим. — Уже бегу, в очередь встала. Такой ты кобель, мне даже жалко эту Ривку, наплёл девке с три короба и был таков, женишок.

— Её тоже в жёны возьму, — пожал я плечами, — но сейчас разговор о тебе.

Её как будто накачали возмущением, Софи даже забыла, как дышать от такой наглости.

— Ты издеваешься надо мной, Артём? Я тебе не какая-то там игрушка: пришёл, потрогал и положил в ящик к другим. Я человек, понимаешь? И требую к себе уважительного отношения. Многожёнство в эти критерии не входит, я не хочу быть на вторых ролях где-то там. Мне нужен мой мужчина, полностью и никак иначе. Делить я его ни с кем не буду, а теперь, будь добр, уйди, пожалуйста. У меня плохое настроение.

Я спрыгнул со стола и надвинул на лоб треуголку, но когда проходил мимо, остановился практически в пяти сантиметрах от неё, настолько близко, что видна была родинка на её шее, чуть ниже воротника.

— Я ещё зайду, а ты подумай. Ривка не гордая, место первой жены уступит.

— Вот и иди к своей Ривке, а меня оставь в покое, — немного надтреснутым голосом сказала она.

Я не стал больше ничего говорить, потому что увидел, как она еле сдерживается, в уголках глаз подозрительно блестело. Просто вышел и закрыл за собой дверь, дав ей побыть наедине с собой.

Софи собственница, жуткая ревнивица, хоть и старалась этого не показывать, понимая, как это мне может не понравиться, но я также знал, что она искренне и честно любила меня. Впрочем, как и я её.

«Нужно время», — сказал я себе, но на душе всё равно кошки скребли, поэтому я решил выпустить пар другим доступным человечеству способом помимо секса — через старое доброе ультранасилие. Благо в Громовце для этого была отличная груша для битья.

Родовое имение Пронских.

— Юрий Бенедиктович, Юрий Бенедиктович, вставайте!

— А, что? — разлепил глаза глава рода Пронских, опять ему не давали нормально заснуть подчинённые, всё им приходилось разжёвывать, что и как, осточертели! — Войди, Игнат, чего орёшь через дверь? А ты свали на хрен отсюда, — он пнул ногой шлюху, что развалилась на всю кровать, и та обиженно заскулила. — Я сказал, пошла вон!

Дверь открылась, и тощий воевода Игнат, отвешивая полупоклоны, протиснулся внутрь. Хозяин уже жадно глотал воду из кувшина на прикроватном столике, а девушка всё копошилась и что-то искала.

— Выкинь её, — даже не глядя, приказал Юрий и достал заморскую пачку сигарет.

Это была обычная практика, когда главе не хотелось долго объясняться и уговаривать девиц подобного рода, и, признаться, воеводе доставляло особое удовольствие заниматься этим, хоть он и навешивал на себя маску строгости.

— Что ты возишься, лярва патлатая? — рявкнул он и под верещания рыжей девицы схватил её огрубевшей ладонью за волосы и дёрнул на себя так, что у той в глазах потемнело, а ноги подкосились.

— Я сама, не надо, ая-яй, больно!

Но Игнат не слушал и как древний пещерный человек отволок падкую на передок девку прочь, не забыв дать смачного пинка. Та ойкнула и пролетела ещё метра два, прежде чем грохнулась на ковёр и захныкала от боли и обиды.

Юрий показал дымящей сигаретой на женские тряпки.

— И этот мусор тоже забирай, — сказал ей Игнат, кинув в лицо одежду.

— Мне не заплатили, — вытирая сопли, огрызнулась баба.

— Вали отсюда, — прорычал Игнат, — скажи спасибо жива, — он сунул руку в карман и бросил ей смятую сторублёвую ассигнацию, это было чрезмерно много, но если не платить, сложно потом найти желающих согреть постель его хозяину.

Девушка чуть ли на лету, как собачка, поймала этот скомканный клочок бумаги и, схватив одежду, побежала к деревянной лестнице, а потом полностью скрылась.

— Что там случилось? — попыхивая дымом, спросил Юра.

Он знал, что Тощий просто так к нему не завалится посреди ночи и вопрос серьёзный.

— Кто-то спалил нашу артефакторную на Николаевском проспекте, разрушил до основания.

Пронский задумчиво выдохнул, он всегда выделялся спокойствием в отличие от остальных своих родственничков, готовых перегрызть глотку за любой косой взгляд. Нет, он глотку тоже перегрызёт, но сначала поинтересуется о причине этого взгляда.

— Кто?

— Выясняем, ваше благородие. Камня на камне не осталось — странно это.

— Ничего странного, — пожал плечами Пронский.

Юрий в таких вопросах был дока и знал всю систему подобных сигналов. Обычный акт вандализма с целью продемонстрировать силу — они это много раз проделывали.

— Кто-то хочет нам показать, какой он большой и бесстрашный, — Юра стряхнул пепел в стеклянную пепельницу и снова затянулся. — Перечисли-ка последние новости по городу, что у нас произошло? — и закрыл глаза, чтобы расслабиться и найти взаимосвязь от разрозненных ниточек информации, он часто так делал, и это приносило плоды — Пронские расширяли своё влияние и действовали грамотно.

— Так, ну что там у нас, — сразу включился Игнат, вспоминая донесения его сети попрошаек и приживал в барских домах. — Рюминых сейчас больше всех обсуждают. Старшенький Александр, говорят, надумывает сменить огонь на воду, и у них же тяжба судебная за распределение прав Карачаровского места силы. Можайские тоже на него в очереди, вот и…

— Да я в курсе, давай ещё, — отмахнулся Юра, это не то, совсем не то.

— Дело Василия Захарова закрыто, ответственность на себя взял отставной ликвидатор Панас Чепига.

— Вы хорошо ему заплатили? — приоткрыв один глаз, спросил Пронский.

— Да, он будет молчать, после суда уедет в Киев, к нам больше никаких ниточек не идёт, Барятинские останутся с носом.

— Это хорошо, — кивнул Юра и удобней устроился на подушке. — Жалко этот криворукий придурок пацана даже не смог завалить, ещё и пятый шаг, что за шваль в последнее время пошла…

— Я думаю, копать нужно вот где, — высказал свою позицию Игнат и выпалил очень важный слух, полученный от одного из шпионов. — Говорят, через три дня будет забастовка артефакторов, они не очень довольны повышением налогов, с тех пор как ваш зять попал в Совет города. По крайней мере, зачинщик, Олег Веремей, на собрании больше всех горлопанил. Может травануть его, а?

— Не, этот труслив. Тут что-то другое, что-то личное, но на всякий случай пусть к нему зайдут. Только никаких увечий, просто напугать, а то в казну деньги потом кто приносить будет? Император в войнушки свои всё не наиграется, а нам придумывай, как эти потехи оплачивать.

— Недавно объявился один городской сумасшедший, вроде как бывший священник. Собирал людей, сказки про конец света затирал, мол, в ближайший год одна из Брешей может привести к катастрофическим последствиям для Громовца. Собирал деньги с горожан, мы его пока не трогали.

— Дальше.

— На этом всё, ваше благородие, — почесал коротко стриженную голову воевода, а потом внезапно щёлкнул пальцами. — Ах да, чуть не забыл! Какой-то отряд из семи человек сегодня направлялся через Громовец в сторону Барятинских.

— Дружина?

Игнат покачал головой.

— Нет, эти вообще не местные, одежонка на ликвидаторскую похожа.

— Выясни, что за люди.

— Уже выясняем, но есть догадки, что это младший вернулся из ссылки.

— Это который?

— Артём.

— Хмм, — Юрий Пронский открыл глаза и присел на кровати. — В этом что-то есть, да копай под Барятинского — остальное ерунда. Если это он, что ж, тогда…

Договорить некромант не успел, потому что дом задрожал и послышался звук ломающейся мебели. Мужчины вскочили на ноги и выбежали с третьего этажа на второй, где уже повсюду клубилась пыль от проломленной насквозь стены. На полу валялся неотёсанный шероховатый валун, застрявший в коридоре, едва не снеся ещё и внутреннюю стену.

Юра переступил через обломки брёвен, битого стекла и упавшей люстры. Холод с улицы мгновенно ворвался в помещение, а чуть накрапывающий дождь стекал по краям образовавшейся дыры. Глава Пронских поморщился и выглянул наружу, чтобы проследить траекторию. Со двора уже во все стороны мчались их конные отряды, чтобы выловить мага, сделавшего такую дерзость.

«Где же ты, уродец?» — спросил самого себя Юра.

— Это не магический камень, ваше благородие, — раздался сзади голос Игната.

— Чего? — вот тут Пронский очень даже удивился, но на горизонте не было и механических сооружений, вроде старомодных требушетов или чего-то такого. — Ты не ошибся?

— Нет, всё верно, самый настоящий валун.

— Вот зараза, — со злостью сжал зубы некромант. — Это мелкий выродок Барятинских, собирай людей.

Радостный Игнат хотел было уже мобилизовывать их разросшуюся дружину и кучу купленных наёмников, ведь он давно говорил — с Барятинскими надо безжалостно и быстро разобраться, нечего сопли разводить. Час настал!

— Хотя стой, нет, не надо, — задумался Юра, одёрнув себя за излишнюю кровожадность и слабость. Если противник отразит нападение, то Пронским это будет стоить всего, сначала следует провести разведку. Недооценивать врага — быстрый путь в могилу. — Всё убрать, прочесать округу и пригласи земельщика — пусть закроет отверстие.

— А что с Барятинскими?

— Я сам с ними разберусь, иди выполняй.

Действительно, полегчало. Когда призванный четырёхметровый голем раскрутился вокруг своей оси и бросил глыбу в сторону поместья Пронских, я прямо-таки почувствовал, как разворошил муравейник. Мой слуга тут же испарился в воздухе, а я с улыбкой оседлал своего ожидавшего возле деревца коня и рванул обратно домой. Теперь сон будет глубокий и качественный.

И так оно и вышло — я неплохо выспался, и поутру даже лёгкая морось не испортила моего настроения. У меня не было сомнений, что Юрий Пронский поймёт, откуда растут ноги. Ведь у него были обширнейшие связи в городе, вот только этого недостаточно, чтобы стать главным в каменных джунглях. Он упустил кое-что из виду: маленький когда-то зверёныш льва подрос и уже не тот беспомощный маг с горсткой процентилей, а вполне себе молодой мускулистый лев.

Прямых доказательств о покушении у них нет, так что через административную линию не получится подкопаться. У меня была сила, грубая и беспощадная, и именно ей я собирался воспользоваться, чтобы навести в Громовце порядок.

Позавтракав, я отправился к сычовцам, что ютились в казармах. За компанию со мной пошёл и отец, с которым мы неспешно беседовали по поводу будущего рода Барятинских.

Наконец-то меня воспринимали так, как надо, и, к чести Бориса, он хоть и был здесь полноправным хозяином, но стремился найти с сыном общий язык. Другой бы на его месте показывал характер, пытаясь очертить границы своего мнимого лидерства: «то не делай, слушай сюда…»

Нет, Борис видел результат моей работы и жаждал только одного: любыми путями вернуть величие своей семье. Он был состоявшимся человеком, но при этом сохранял гибкость ума, ища и другие пути развития.

— Так, значит, нам не нужны сейчас места силы, я правильно тебя понял? — снова задал он вопрос, идя рядом по тропинке.

— Нет, почему — я же не могу тренировать всех. Огневиков смело отсылай, а вот с остальными — без проблем займусь, пока буду здесь.

— Хорошо, — кивнул Борис и переключился уже на другие вопросы, касающиеся денег. Ему понравилось, как шли дела с лавкой во Владимире, и он собирался выкупить ещё пять лицензий в Суздале, Нижнем Новгороде, Касимове, Костроме и Рязани. Влияния и семейного бюджета на это вполне хватало. — Мы справимся с такими объёмами? — спросил он меня.

Речь шла именно о мелочёвке до тридцати процентилей включительно. Как правило, большинство ликвидаторов, вольных магов и дворян низшего звена закупались именно такими расходными артефактами. Аудитория весьма широкая и не удовлетворённая положением дел на рынке зачарованных предметов. Дешёвого оружия и брони катастрофически не хватало, особенно качественных и долгоживущих.

— Елисей один не справится, — покачал я головой. — Да и у меня дел невпроворот будет. А здешние мастера все заняты?

Борис скептически хмыкнул.

— Пронские давят на гильдию зачаровальщиков. Все местные работяги ходят под ними и закредитованы, потому в счёт долга сбывают всю продукцию им, а если кто своевольничать вздумает, понижают закупочную цену, чтобы человек больше отдавал. В общем, кабала.

Эту информацию я тоже знал, как и то, что у наших врагов имелось аж семь артефакторных домов, работавших на экспорт.

«Уже шесть», — с удовольствием подумал я.

— Ты всё равно поспрашивай — один точно согласится, — сказал я ему.

Отец как-то подозрительно посмотрел на меня.

— Так это твоих рук дело?

— Ты о чём? — невинно спросил я.

— Утром новости дошли — сгорела мастерская у Пронских.

— Ну, сгорела и сгорела, — пожал я плечами. — Что человеку теперь работу терять? У него, между прочим, беда, семью кормить надо. Поговори с ним — пусть Елисей его оценит, и начинай скупать лицензии. Найдём тебе мастеров.

— Хорошо, сын, — Борис не удержался и обхватил меня рукой за плечо. — Вот это стержень! Эх, Алексею бы такой, слабоват духом парень, но ничего, мы и с ним поработаем. Никита, Олег и Дмитрий тоже такие — любого в бараний рог согнут. Моя кровь, — гордо сказал он, не став разбрасываться предостережениями, насколько опасно совать руку в гнездо гремучих змей. — Коли ты Девятый, Артём, это многое меняет, — чуть тише сказал он, нагнув голову к моему уху. — Дави этих тварей, но по уму, как сейчас делаешь, а я вступлюсь за тебя и прикрою — ничего не бойся.

— Думаю это им пора бояться, отец.

— А-ха-ха, — громко хохотнул он и толкнул дверь в казарму. — Что у вас тут за шум, гридни? — с улыбкой на лице спросил он.

Я вошёл следом за ним и понял, что произошло.

«Ну, ничего нового», — мне захотелось просто прикрыть лицо рукой. Бес подрался с новобранцами, и трое из них валялись в глубокой отключке. Сам же бухарец довольно скалился с чуть ободранной щекой, как всегда не пострадав.