Первый литературный конкурс по мотивам игры S.T.A.L.K.E.R.

Ака AlgerT (AlgerT_01)
Поворот.

Шутку про свинцовые трусы все слышали? Ну да, та самая, с отбитыми пальцами. Смешная, не так ли? Я вот тоже раньше смеялся. До этой командировки. Как же это так, думал я, радиации можно боятся, в наше-то время. Регенераторы, радэксы, клон-культуры спинного мозга и тому подобная дребедень. У нас на кафедре преподаватель есть, так он умудрился в бассейне реактора искупаться. Хватанул немало, облысел, но врачи спасли. Даже генетический аппарат, как говорят, не испортился, да что там говорить, я сам с его дочкой шашни водил. А раз дочь есть, и не с двумя головами, то генетика не пострадала. Убойная деваха, валькирия, Валька, Валентина… Рыжие волосы до пояса, ноги от ушей, грудь средняя, но зато крепенькая. Правда слегка на голову упавшая баба, экстрим любит. Увлеклась сталкерством, по канализации лазит, библиотеку Ивана Грозного ищет. Разок за проволку зацепилась, поцарапалась. Немного, тыльную часть ладони поцарапала. Котёнок царапает сильнее, но котята, особенно домашние по канализации редко ползают. Через пару дней царапина воспалилась. А она гордая, к врачам пошла уже тогда, когда от сепсиса температура поднялась, а рука чуть ли не почернела. К счастью медицина у нас теперь на высоте. Руку спасли, только кожу на трети ладони пришлось менять на клонированную, и сухожилие, идущее к среднему пальцу, тоже заменили. Вот мы тогда и полаялись. Я её дурой назвал, самонадеянной. А она меня рохлей и моральным импотентом. Палец даже показала, средний, с белёсой ниточкой шрама, он мне снится теперь чуть не каждую ночь. Потому-то я и согласился на эту командировку, да ещё потому, что платят здесь по 250 баксов в неделю, как сказал наш начкадр – это "надбавка за радиационную опасность". А тут, в Припяти мне и выдали эти трусы. Они конечно не свинцовые, просто ткань с пропиткой, и тяжёлая как листовой металл. Маечка такая же, стельки так вообще с прослойкой металлического свинца и кадмиевой пропиткой. Ну и мелочь всякая до кучи. Те самые радэксы, капсулы такого размера, что глотать их так-же легко, как и огурцы, ежели целиком. Только огурцы скользкие, а капсула к горлу присыхает. Кальциевый концентрат, чтобы стронций в косточки не лез. Полезная штука, вроде "Растишки", только гуще и вкуса не имеет, зато имеет забавное свойство превращать фекалии в гипсовые отливки внутренней поверхности кишечника, так-что расколоть унитаз не проблема. Но даже радиация ничто, перед тем , что я увидел в Зоне. От Зоны свинцовыми трусами прикрыться не получится.

– Эй, студент, хватит дрыхнуть!! Опять что ль бабы снятся? – водитель толкнул меня в плечо. Ему было скучно, ребята из внешней охраны храпели на заднем сидении джипа. Судя по моему небольшому, но яркому опыту, их было бесполезно будить до прибытия на место. А если возникала внештатная ситуация, то они прекрасно просыпались сами.

– Просыпайся, мать твою, подъезжаем.

Я взглянул вперёд. Подсветку магнитолки видно. Смутно видно водителя. Больше не видно ничего. Мне не видно, водитель же видит всё прекрасно. Через лупоглазую маску фотоумножителя, превращающего темноту в чёрно-белое кино повышенной контрастности. Только как именно он ориентируется на местности, я понять не могу. Снег же идёт, даже в "циклопе" дальше 3 метров ни черта не видно. Да и фиг с ним, главное везёт и не роняет, а остальное – шелуха.

– Включи магнитолу-то, проснёшься быстрее, да и ехать шибче будем. Я там новую нарезку поставил, забирает сильнее самогона. – наш водила любил делать музыкальные подборочки для разных случаев жизни. Из плохоньких динамиков ударил "Ramstein", вот уж точно забирает…

– Ты главное под такую колыбельную в столб не впишись, драйвер.

– Не бойся, не впишусь… Не учи отца, и баста.. – водитель заржал, старательно имитируя интонации Папанова из общеизвестной комедии.

– Студент, расскажи лучше, что у вас там ахнуло так. У нас в караульном стекло вышибло. Опять гадость какую готовите. Бомбу ядрёную или спирохету бледную?

– Не. Это нашим очередную партию "батареек" притащили. Так опять умудрились одну закоротить, но ахнула не она. Ахнул стенд, на котором её тестили. Хм, зайди как-нть полюбуйся. Там разводы на стенах красивые получились. Я и не знал, что силовые провода умеют так красиво оседать на бетоне…

– Угу. Вот так и ты на бетоне осядешь. Только некрасиво, в виде вонючей лужицы. Тут уже пытались с "бабушкиным холодцом" играться. Седьмой корпус видел? На что похоже?

– Э-э-… Хм. Как на снежок поссали.

– Во. От сказал, н-н-наука!! Сразу видно – вучёный…

– Да не прибедняйся ты, будто я не знаю, что у тебя высшее техническое…

Разговор затих, и мы ехали, слушая мотор и весьма кстати сменивший немцев эмбиентный трек.

Судя по тому, что дорога ухудшилась, и что водитель сбросил скорость до 30 км/ч, мы действительно были недалеко от КПП. Минутах в десяти-пятнадцати. А оттуда мы пойдём пешком. Ночью. Зимой. В снегопад и мороз. В зону повышенной радиации, а потом и в саму Зону. Валька бы обзавидовалась…

Водитель выключил магнитолу.

– Натягивай "циклопа", хлопцев буди. Приехали. Вам пора…

Я опустил окуляры фотоумножителя на глаза, мир заволокло белёсым маревом. Видно стало совсем плохо, но через пару секунд электроника вышла на рабочий режим, и я увидел чёрно-белый мир. На задних сиденьях тихо матерились Саня и Роман, мои охранники, а точнее сказать няньки. Матерились многоэтажно и увлечённо. Как оказалось, Роман вместо фляги с водой взял коньяк. Интересно где он умудрился его найти… и почему он в стандартной фляге…

– Ромыч. Давай махнёмся. Вы люди военные, вам за это фитиль вставят. А мне, шпаку, ничего не будет. А флягу проводнику отдадим, радионуклиды выводить. – я протянул свою флягу.

– Давай, эт ты хорошо придумал. Я уж боялся, что ты трындеть начнёшь, командиру пожалуешься. Ч-чёрт. Ну не знал я что она с коньяком…

– Гонишь, мля… алкаш хренов. – Саня ещё злился, но судя по улыбке уже не так сильно.

– Мужики, я понимаю вам не охота на мороз, но и мне нет охоты сидеть здесь лишнее время. Раньше пойдёте – раньше вернётесь. – водитель с треском поставил машину на ручник и перевёл движок на холостой режим, чтобы печка работала. Я вздохнул, застегнул на груди компенсационные ремни ранца, поудобнее перехватил автомат и выбрался из машины. В сугроб.

По пути к КПП я ещё несколько раз оступался и проваливался в снег по пояс. Но быстро приноровился, и даже стал получать от ходьбы некоторое удовольствие. Мол "во как я могу", хоть и "рохля". Ау, Валенька, видела бы ты меня сейчас. В снегу, с "циклопом" на морде, автомат в руках, ранец военный. Прям сталкер. Господи… какая ересь в башку лезет. Ведь знаю, что выпендрёжу этому грош цена, особенно в Зоне. Что услышь эти мысли Роман с Саньком, и я все оставшиеся два с половиной месяца буду ходить с позорной кличкой "Рэмба задрипанный". Есть у нас один такой, тоже научный консультант, как и я. Дурень, пытался к нашему оператору связи клеиться, строил из себя героя. Теперь старается в столовой вместе с вояками не появляться. Ему для смеху подарили выпиленный из текстолита нож выживания, как у Рэмбо из фильма. Только размером раз эдак в 5 больше. Серебрянкой покрасили и подарили.

КПП, а точнее домишко, на окраине ближайшей к Зоне деревни, занесло снегом под самые окна. Интересно, кто решил назвать это сооружение пропускным пунктом??? Тут некого пропускать, а пираты пройдут, не спрашивая разрешения.

Если бы не дежурный, подсветивший нам дверь, то мы вполне могли бы искать КПП до утра. Внутри было жарко и душно от вовсю разогревшейся каталитической печки. Красный угол горницы был перегорожен листом фанеры с противорадиационной пропиткой. На лист был наклеен чёрно-жёлтый трилистник. Роман сел за стол, стоявший в центре и стал копаться в "циклопе", видно что-то у него барахлило. Саня же сел у стены. Лицом к двери и положил на колени автомат.

– Это у нас вместо иконы. – дежурный хмуро кивнул на наклейку. – Фон там повышенный. И вон на ту скамью не садитесь, там "светлячки" зашкаливает.

"Светляками" у нас называли простейшие дозиметры, которые светились тем сильнее, чем выше фон. Если "светляк" сияет равномерно по всей площади пластины, то там лучше не находится без особой на то надобности.

– Когда нам проводника ждать, подарок вон ему привезли, а он опаздывает. – я показал дежурному флягу.

– Водка?

– Не. Коньяк.

– #ля, нафига ему коньяк?? Давайте я её возьму. У меня смена через два дня. Что ж я трезвый назад поеду? Я ему лучше бутыль водки дам. Я её до смены откладывал, так коньяк-то лучше будет, чем этот горлодёр…

Входная дверь скрипнула. Обернувшись, я увидел Проводника. Мужичок. В валенках с подошвами из разрезанной покрышки. В потрёпанной телогрейке. Новая форменная зимняя шапка, надвинутая до глаз. Борода лопатой. Обычный мужик. Вот только живёт он, и ещё несколько таких же мужиков, в черте Зоны. Да не просто живёт, а с семьёй живёт. И не умирает от лучевой. И в Зоне не гибнет. И возвращаться не хочет… И ведь умный мужик, судя по досье – учитель физики, Лев Ионович Бронфман, иначе – Йоныч. Сотрудничает из любопытства. Взаимовыгодного. Армия помогает аборигенам припасами и охраной. Аборигены приносят всякие артефакты зоны, сообщают о передвижении мародёров и сотрудничают с научниками.

– Йоныч, здорова. Что ж опаздываешь? – дежурный явно обрадовался приходу проводника. Видимо они неплохо сошлись за время вахты.

– Прошу прощения, я с вашим шофёром заболтался, интересный он человек. Странно, что ему никак не дают майора.

Дежурный, пробовавший в этот момент коньяк, поперхнулся.

– Йоныч, я ведь просил. Студенту это знать не надо, а способности свои ты и на Тропе покажешь.

Проводник ехидно улыбнулся. Повернувшись ко мне, он протянул руку.

– Здравствуйте. Позвольте представиться, меня зовут Лев Ионович Бронфман. Но все зовут меня Йонычем. Так проще. Я здесь живу ещё с тех времён, когда здесь Зоны не было. Эх, знаете, какие здесь были красивые места… – проводник вздохнул, ему хотелось поделиться наболевшим с новым в Зоне человеком.

– Знаю, знаю. Вы ещё учителем физики были. Так? – рукопожатие у Йоныча было лёгким, но слабым его назвать было трудно.

– А как же. Был. Потому и вернулся, когда Пришествие случилось. Уж очень интересно было. Вы разве не слышали, что я первым в России нашёл "батарейку".

– Так, на тропе поговорите, Студент первый раз в саму Зону лезет. В "тамбуре" поговорит… Пойдём, пора уже идти. – Роман наконец разобрался с неполадкой. – Идё-ё-м. Время самое то…

До сих пор я только в пределах зоны заражения с патрулями ходил, а вот теперь меня послали в Зону. Абсолютно круглое пятно, в пределах которого непонятное вторглось в наш мир, совпало с центром того непонятного, что мы сотворили сами. И Саркофаг стал ещё более пугающим. С радиацией мы худо-бедно справляться научились, а вот что сделать с хаосом, воплощением которого стала казаться Зона, мы не знали… От размышлений меня отвлёк Йоныч.

– А вы действительно студент. Мне казалось, что студентов сюда пока не пускают.

– Нет. Это меня так ребята на базе называют.

– Странно. Они так всех консультантов называют. До первой ходки в Зону. Интересно, а как они назовут вас, если вы вернётесь…

Мне стало как-то не по себе.

– А могу не вернуться?

– Запросто. Нарвёмся на пиратов или на "тихарей". И будем отдыхать с пулями в головах… Давайте лучше о науке, пиратами путь ваши бравые товарищи занимаются. У них опыт и умения. Вы вон даже автомат держите так, будто боевиков насмотрелись. Перевесьте за спину, так удобнее будет.

– А что о науке сказать… движется. – я перевесил "калаш".

– Ну например новые гипотезы происхождения Зоны.

– Этого сколько угодно, Каждую неделю появляются. Вот была например гипотеза, что это вторжение пьяных, либо обдолбанных или укуренных инопланетян. Была гипотеза, что инопланетяне были просто шизоидами. Были варианты, что пришельцы были приколистами. Были композитные гипотезы, мне например понравилась версия, что это был инопланетный цирк. Который угнали пьющие укуренные негуманоиды. Или что это были клоуны из этого цирка. Или…

– Стоп, стоп, стоп. Давайте серьёзно.. Или мы уже к "тамбуру" подошли… – последние слова проводник произнёс тихо, глядя при этом на Александра, которого считал главным. Саня кивнул.

Мне было тепло и весело. Мысль о пьяных гуманойдиках раскокавших свою летающую посудину о чёрную громаду Саркофага, доставляла мне неземное, ха-ха, удовольствие. Я понял, что это была та самая мысль, которая могла объяснить все странности Зоны. Это у них кальян лопнул. А студень… хм как похоже на моё прозвище… студень это у них кокс такой. А "батарейками" они закусывают. Или занюхивают. Тралялял… тум бум баццц…

БАЦ. Что-то снесло с моего лица "циклопа". Мир закрутился и ударил меня самым холодным и колючим сугробом, какой смог найтись. Чья то жёсткая рука схватила меня за волосы, а другая стала растирать лицо снегом.

– Хвати… Ну хватит, чёрт возьми…

– Санёк. Перестань.. мы уже вошли.

– Всё нормально? – Александр отвёл руку от моего лица. – Идти можешь?

– Могу.. а что это было? Клоуны какие то. Шмаль…

– "Тамбур" это был. Тут цепляет мысль, которая была в башке в тот момент, когда входишь в зону. Впервые входишь. Романа понесло, когда он о девушке своей рассказывал, так его несло потом долго. Он говорил о каждом существе женского пола, которое ему в жизни встретилось. Самое неприятное – войти молча. Или не думая. Это трудно, но один раз было.

– И что случилось?

– Ничего. Солдат превратился в растение.

Я поёжился, будто снег насыпался за тугой ворот комбеза. Я в Зоне. Та дорожка, по которой мы шли, закончилась, впереди было заснеженное поле. Вдалеке виднелись заводские корпуса. Снега на крышах не было… Ветер затих. Снег перестал падать. Мы стояли и не могли пошевелиться. Я чихнул, и оцепенение спало. Роман опять покрутил ручку настройки "циклопа". Потом махнул рукой и пошёл вперёд, к корпусам. Через десяток шагов его догнал проводник. Они остановились, проводник что-то объяснял, показывая рукой на ближайший корпус, и обводя руками поле перед корпусом. Роман кивнул и вернулся

– Здесь нельзя идти. Говорит, что искра там гуляет. Никогда не гуляла и на тебе…

– Искра, а что это?

– Ничего такого особенного. Никакой мистики. Просто если не повезёт, то в тебя бьёт молния. Из земли. Говорят после искры "батарейки" хорошо родятся.

– И как нам идти?

– Пойдём в обход. По окраине во-о-н того лесочка.

Идти до леса было долго. Проводник почему-то шёл сзади и постоянно заглядывал за пазуху, будто разговаривая с кем-то. Небо совершенно очистилось от облаков, звёзды, казавшиеся в фотоумножителе яркими, как на юге, придавали всему происходящему оттенок лёгкой прогулки. Шедший впереди Роман вскинул руки к "циклопу", резко остановился, потом сорвал аппарат с головы, отшвырнул в сторону и согнулся, прижав руки к глазам. Санёк кинулся помогать, но Роман крикнул, чтобы все стояли на месте и чтобы выключили и сняли "циклопы". Оказалось, что яркость изображения в приборе скачком увеличилась. Почему – не ясно. Там, куда упал отброшенный прибор, что-то зашипело. Присмотревшись, я увидел, что из окуляра бьёт свет. Яркий, жёлтоватый свет. Похожий на солнечный… Проводник опять сунулся за пазуху.

– Йоныч, что это было? Вы тут местный. Поясните уж..

– Не знаю, братцы. Не было такого раньше. И Васька мой не почуял ничего… Точнее почуял, да только поздновато. Хорошо, что приборчик скинуть успел, а то выжгло бы сетчатку.

– Васька? А что это? Это за пазухой у вас?

– Да. Котёнок это. Местный. Чутьё у них на здешние сюрпризы.

Подошёл Роман, там, где к лицу был прижат "циклоп" остался красный рубец, будто прибор не только засветился, но и нагрелся так, что обжёг кожу.

– Что не ходка, так что-то новое. Обидно если ходить в темноте придётся теперь. Мне "циклоп" помогал не один раз. – Роман всё ещё моргал и тёр рукой глаза.

Как ни странно, но до заводских ворот дошли без происшествий, только тишина уж очень напрягала. Тихо было так, что даже звук шагов, казалось, вязнул в воздухе. Ворота были открыты. На территории завода снега не было, а тот, который успел скопиться в складках нашей одежды, исчез, будто в воротах кто-то его с нас стряхнул. Зато появились звуки. Каждый шаг звучал чётко, будто мы шли в помещении с хорошей акустикой. Шорох комбинезонов, дыхание. Все звуки были ясно различимы. Я остановился, чтобы рассмотреть стену корпуса. Стена когда-то состояла из стеклокирпича, сейчас в стене было несколько проломов. Часть кирпичей была пробита пулями. Но вокруг не лежало ни одного обломка. Не было неизбежного на наших заводах мусора. Весь двор был чист, как после генеральной уборки.

– Йоныч, а что здесь чисто то так?

Тишина. Никого нет. Я один. Двор был пуст. Я был совершенно один.

– Пойдём, хватит смотреть. Пусто и чисто. Ничего интересного…

Голос принадлежал Александру, но его самого я не видел.

– Т-Ты где?

– Очнись Студент, тут я. – Саня подтолкнул меня в спину.

– Слушай. Я сейчас смотрел вокруг, а вас никого тут не было. Я долго смотрел, а вас нет… Ну не было вас… Ты мне не веришь?

Я был опять один. И что самое страшное, я не замечал того момента, когда мои товарищи пропадали, и когда появлялись. Это продолжалось ещё несколько минут, причём это происходило только со мной. Я попробовал дойти до стены. Под ногой хрустнул асфальт и что-то круглое, небольшое выскользнуло из под подошвы и откатилось на пару метров в сторону. Присмотревшись, я увидел, что это была пуля. Обычная пуля. От калаша. Целая, без царапин, гладкая и поблёскивающая в свете звёзд. Чистая. Явно не стрелянная, а вынутая из патрона. Вселенная крутанулась вокруг меня, и что-то холодное и колючее ударило меня в лицо. Кто-то, а точнее Роман растирал меня снегом… Мы опять стояли у заснеженного поля…