Первый литературный конкурс по мотивам игры S.T.A.L.K.E.R.

Баринов (Balinoff_01)
День рождения.

…Зеленовато коричневый рассвет набирал силу. Кое где еще был слышен удаляющийся вой собак. У меня в голове роилось туча мыслей, замешаных на страхе и инстинкте самосохранения. Вытянув магазин из автомата, я взвесил его на руке:

– Да, не больше 20 патронов.

К «эфке» (пистолету FN HP-SA) уже давно патронов не было. А мне еще возвращатся. Ноги увязали в какой-то вонючей синеватой грязи, из которой с противным чавканьем надо было постоянно их выдергивать. Датчик излучения давно раздавили эти противные псы, и теперь про уровень радиации можно было судить только по нарастающей головной боли. Боже, надеюсь, в нашей санчасти есть лекарства от этого всего. Рацию я давно выкинул, так как она только на голове болталась и шипела в ухо. И угараздило меня не взять с собой аптечки…

Я полулежал в какой-то придорожной канаве и проклинал на чем свет стоит эту Зону. Я весь дрожал и после очень долгой ночной пробежки мои ноги сильно болели. И надо же было так вляпатся, ну! Правильно говорили родители: семь раз отмерь и раз отреж. На что я расчитывал, врываясь с Калашниковым и почти без брони в кучу псов? Ну и что, что там было что-то похожее на банку. Ну и что, что она стоит больших денег. Да, думать надо было до этого. А щас мне надо хотя бы узнать, где я. Почти всю ночь я удирал он этих тварей, отстрелял почти все пантроны и почти не погиб. Все «почти» и «почти». Да, не зря меня называют Везунчик.

Очень осторожно я высунулся из канавы, просматривая через прицел месность. Да… Знакомого ничего нету. И тварей нету. И людей нету. Вообще никого нету. Только грунтовая дорога, уходящая за поворот, несколько деревьев и домик. Домик? Надо бы пойти проверить. Слева какое-то изогнуе в пространстве пятно. Подобравши с земли камень, я кинул его туда. Он сразу полетел вправо.

– Комариная плешь… Повезло, что ночью не упал на 4-5 метров левее.

Уже рефлекторным жестом я выдернул ногу из этого синего дерьма и тихонько начал подниматся. Вдохнул воздух. Нет, падалью не пахнет, значит псов тута нету. Они хоть и слепые, но слух и нюх у них отменный. Уже не боясь шаркать ногами, я встал и пошел к постройке.

Это был простой сельский домик. Похожий на этот дом был у моих родителей. Кухня, гараж, подвал. За домом было огромное поле, до горизонта. Я начал вспоминать, что я бежал по полю и слева были какие-то синие огоньки. Я не обратил внимания, так как уровень адреналина и так уже был на пределе и хотелось только одного – упасть в какую-то яму и не высовыватся до утра. А щас нужно посмотреть, что это было. Я передернул затвор и мелкой походкой, пригнувшись (мало ли что) начал двигатся к дому. Калитки не было, и я без звука прошел к дверям. Вернее сказать к дверному проему, так как дверей как таковых тоже не было. Как и окон, впрочем. Наверное, когда отсюда уежали, ничего не оставили. Надежда найти что-то угасала. Надо бы обыскать подвальчик. Двери там были и очень сильно репели. Сразу после того, как я их открыл, мне в нос ударил запах мертвечины. Включив подствольный фонарик, я начал медленно спускатся в подвал, рискуя напоротся на карлика. Ведь эти сволочи любят такие местечки – сырые и темные. Ступеньки были достаточно длинные. Наконецто луч света выхватил из темноты пол. Спустившись вниз, прижался к стене и начал водить фонариком по стенам и полу. Сражу же на стене около меня я увидел выключатель. Рука инстинктивно потянулась к нему. К великому моему удивлению, свет зажегся. Я вырубил фонарик и оглядел комнату. А смотреть было на что! Посреди комнаты валялись консервы и банки с тушенкой. Чуть дальше лежал Калашников АК74 (я всегда называл его «калаш» – как друга) с подствольным гранатометом. Возле него было штук 5 магазинов и еще несколько гранат для подствольника. Дальше (о радость!) валялась аптечка. От нее танулся кровавый след. Я медленно повернулся. Сзади меня лежало два трупа. Один был похож больше не на человека, а на фигуру в ткани, по всему телу которой были укусы и разрывы. На руке у него был датчик аномалий. На голове была поломаная рация. Рядом с ним лежал труп мутанта. Это был пес. Слепой пес. Наверное, в борьбе они загубили друг друга. У меня побежали мурашки по коже. Если сюда щас прибежит хотя бы одна «стайка» таких псов, то мне в таком состоянии точно крышка. Я вспомнил про двери. Они остались открытыми! Все! Теперь точно все. Запах они точно щас учуют.

Надо было что-то делать. Бросив на пол свой изношенный Калашников, я подобрал новый, перезарядил магазин и передернул затвор. В карманы на поясе напихал магазинов и гранат. В рюкзак собрал весь провиант. Не без брезгливости я снял датчик с руки трупа и подхватив аптечку, побежал в дом. У меня было еще минут 10. Сначала я ножом открыл две консервы и руками начал есть оттудова. Распаковав аптечку, начал искать что-то против радиации. Так, что у нас есть? Блин, все по немецки! А я в этом языке дуб дубом. Ну что же, надо действовать по интуиции, так как голова болела не на шутку и во рту был неприятный привкус железа. Вот, есть какой-то шприц с изображением перечеркнутого знака радиации. Ну что же, попробуем. Взяв этот шприц-тюбик, я оторвал крышку. Быстро втыкнул иглу себе в ногу и так же быстро выдавил все содержимое. По ноге пробежала дрожь. Но привкус во рту исчез и меня потянуло на рвоту. Правильно, пусть организм очищается. Запихнув остальное содержимое аптечки в ранец, я принялся искать выгодную позицию для боя. Выиграть может не выиграю, но свою жизнь дорого продам, это точно. Походив по комнатах, я выбрал комнатку с одним окном и одной дверью. Окно выходило на подвал, так что можно им будет засаду устроить. Может, они меня не учуют, так что и стрелять особо не надо будет. Помню, когда сталкеры только выходили в Зону, то проводили соревнование по стрельбе. Били по круглой мишени с надписью «ВРАГ». Я тогда выиграл у всех 10 очей. Ну что же, пригодятся мне мои навыки щас.

…по дороге мчалась стая собак. Они мчались прямо на дом, не разбирая дороги. Я стал быстро их щитать. Где-то 20 штук! С тучей пыли псы пролетели мимо меня в подвал. Это были мерзкие твари, похожие на собак. У них не было глаз и шерсти. Большие когтистые лапы и здоровенные клыки могли разорвать кого угодно и что угодно. Изо рта постоянно у них капала густая ядовитая слюна. Эти мутанты жили только в тех местах, где побольше мертвеччины и падали. И сюда они прибежали на запах трупа. Густым потоком они понеслись в подвал. Оттудова раздалось гарчанье и глухой вой. Через секунду из подвала выбежал пес, волоча в зубах что-то похожее на человеческую ногу. За ним погналась еще парочка. Так, на 3 штуки меньше. Остальное кодло «резвилось» в подвале. В голове роилась наглая мысль: Добить! Щелкнув затвором, я вышел из дому и тихим, но твердым шагом направился к подвалу. Встав в дверном проеме, наблюдая, как внизу клубится комок из этих тварей, резким движением зарядил подствольник. Услышав щелчок гранатомета мутанты утихли. «На пару десятков вас станет меньше!» – с этими словами я выстрелил внутрь и тут же был отброшен взрывной волной. Упав на спину чуть не отключился. Вернулась моя головная боль. Тут меня пронзил страх: на звук выстрела сбежится еще больше их! Черт, как я раньше то не подумал! Быстро поднявшись на ноги, огляделся. Гараж! Может там и есть что-то. Фортуна любила меня: в гараже стоял потрепанный, но вроде робочий, Москвич. Подобрал с пола палочку и сунул в бак – в баке еще был бензин. Ключа не было. Я вырвал провода из-под приборной панели, и закоротил. С четвертой попытки он завелся. Усевшись поудобнее, я выехал из двора и заметил слева несущуюся по дороге стаю собак и еще каких-то существ. Приглядевшись, я узнал их. Это были крысиные волки – большие, похожие на волков, существа, покрытые шерстью. У них было отличное зрение, слух и нюх. Впереди мчался их вожак. За ними бежали собаки. Несколько тварей в угодили в гравитационное поле, около того места, где недавно лежал я. Мне даже стало жаль этих, глядя, как они корчатся в поле, и как поле расплющивает их в лепешку.

– Почему же они удирают? Вместе?

Тут меня осенил вопрос-ответ: ОТ КОГО ОНИ УДИРАЮТ?

Толпа пронеслась мимо, даже не заметив меня, и скрылась за тучей пыли. И тут я увидел Это. Огромная, в два метра высотой, туша мяса вылетела с поворота и мчалась прямо на меня. Я разглядел большие синие (да, именно синие) глаза, которые в лучах восходящего солнца как будто светились (вот что за синие огоньки были!), выблескивающие на солнце клыки и здоровенные лапы, покрытые густой бурой шерстью, заканчивающиеся здоровенными когтями. Блин, нам про таких не рассказывали перед выходом то! Говорили, что могут быть мелкие мутации, но что-бы это! Впрочем, щас меня мало волновал процесс эволюции на Зоне. Мне просто хотелось спасти свою шкуру. А этот монстр все приближался. Повернув Москвич, начал удирать, одновременно отстреливаясь. В заднем стекле образовалась дыра, стекло полетело монстру под лапы. Я продолжал стрелять. Казалось, что пули или не долетают до существа, или я не попадаю, так как оно и не думало останавливатся. Отстреляв магазин, я закинул автомат за спину и покрепче ухватился за руль. Надо сказать, что эта тварь двигалась на удивление быстро.

– Так, вспоминай, думай, где ты щас, думай, черт тебя подери!

Меня покрыл холожный пот. Сквозь рев мотора я уже слышал тяжелое дыхание того, что гналось за мной. Датчик на руке вспыхнул и замигал экраном. Вот, речка! И мост! Значит… значит скоро блок пост. Но его там не было. Только на холме дымились развалины какого-то здания. Москвич еще резво гнался, чихая и кашляя через каждые 5 метров. Я решил сделать так: машину пустить по мосту дальше, а самому выпрыгнуть с нее в заросли, что рядом. Этот дрябленький мост точно бы не выдержал такой туши. Так, еще 10 метров… 5…

– Давай! – скомандовал сам себе.

Схватив «калаш», я выпрыгнул из машини и не очень магко приземлился на рюкзак в кустах. Тварь пронеслась мимо. Я перекрестился. Я не дооценил мост. Он выдержал. Пока она будет рыскать около машины, можна будет из нее свинцовый рулет сделать. Не поддаваясь на дикие вопли инстинкта самосохранения и здравого смысла, я встал. Монстр был повернул ко мне задом. Видимо, обнюхивал машину. Вскинув автомат, нажал на курок. Затвор задергался, выбрасывая по 10 гильз в секунду. Ну, думал я, подойди на расстояние гранатомета, давай! Тварь взвизгнула и повернулась ко мне. Датчик аномалий на руке ожил. Его экран посинел в направлении монстра. О Боже! Она же вся светится аж! Я вставил другой магазин и надавил на курок. Существо, как-бы испытывая себя и меня, медленно шло в мою сторону. Я уже видел, как дергается шерсть в тех местах, где я попадаю, и как течет оттудова бурая жидкость. Но, казалось, ему хоть бы что.

– Ну все, тебе кранты! – я вызывающе посмотрел в огромные синие глаза твари, и передернул гранатомет. К моему удивлению, выстрела не последовало. Дернул еще раз, еще. Тварь уже была близко, и открыла свою пасть, из которой текла синеватая слюна. Датчик начал пищать и трещать на руке.

– Ну, миленький АК, давай, стреляй! – Боги огня услышали меня: ЩЕЛК! с тихим свистом граната летела в монстра. Тот даже и не понял, наверное, в чем дело, когда она залетела ему в пасть. Он закрыл рот. Секунда, две, три… Бабах! Куски мяса, что когда-то были существом, разлетелись в разные стороны. Мне под ноги упал кусок шерсти. Я поднял его дулом автомата – он весь светилси изнутри синим светом. Меня стало тошнить. Отбросив его подальше, я, сгорбившись, пошел к машине.

…Казалось, солнце никогда не было таким горячим! На холме между деревьями дымились развалины какого-то здания. Вот они то и привлекали мое внимание. Если это был блок-пост, значит где-то близко выход из этого чертового зоопарка! Мой Москвич висел передними колесами с моста. Обыскав его, в бардачке нашел немного денег. Даже не щитая, засунул себе в карман и направился к намеченной цели.

Было где-то 2 часа дня. Датчик на руке утих. Синяя грязь у меня на ногах превратилась в черную корочку. Хорошо, что хоть ботинки были из защитного сплава, не дававшего этой гадости проникнуть внутрь. Я уже подходил к зданию, то и дело рискуя напоротся на разросшиеся везде лишайники. Если на них ступить, то рискуешь получить выстрел кислоты в лицо. А он нее уже не спасешся. Разьедает до кости. Я видел людей в медпункте с следами этих ожогов. У них внутри начинает рости другой организм. А потом весь организм превращается в красноватое лишайное пятно.

Подобрав с дороги кучку камней, а бросал их в разные стороны, проверяя показания датчика и свою судьбу. Несколько раз камни со свистом поддлетали вверх и падали чуть не мне на голову… Эти места я должен было обходить. Дорога к зданию затянулась. Наконец мою голову накрыла тень от деревьев. Прижавши приклад к плечу, тихонько начал подступать к развалинам. Видимо на в этом здании было два этажа, верхний из которых был разрушен. А первый покрывала густая тень.

– Только бы здесь не было карликов. Только бы здесь вообще никого не было! – шептал я сам себе.

Датчик аномалий ожил, показывая красное пятнышко впереди, что означало жизненную форму. По размерам существо было не большое.. Карлик! До него было метра 3-4, не больше. Я остановился в ожидании. Тут справа что-то зарипело. Большая железная рея начала сама двигатся ко мне. Красное пятнышко на детекторе двигалось от меня. Я переключил автомат на стрельбу одиночными. Патроны надо было экономить. Видимо, карлик тоже почувствовал момент истины. Рея резко набрала скорость и полетела в меня. С диким свистом она пролетела мимо моего лица, только чудом не зацепив моего носа. Везунчик! Прямо над тем местом, где стоял карлик, висела бетонная балка. Не долго думаля, я высрелил по арматуре, что ее держала. С громким скрежетом бетонная колонна обрушилась вниз. Через пару секунд пятно на детекторе несколько раз моргнуло, потускнело и исчезло. Серце бешено колотило. Я медленно подошел к месту падения. Из-под груды бетона виднелось желтая голова, раздавленная снизу. Сделав несколько контрольных выстрелов в нее, я усадился рядом на кучу кирпичей. Датчик молчал. Я вытащил магазин из «калаша» и стал добирать в него патроны. Потом поставил его на предохранитель и положил рядом. Сняв с плечей рюкзак, достал из него банку тушенки. Открыв ее ножом, начал им же вместо ложки жадно все есть. Только теперь здесь я почувствовал, что голоден и устал. Голова как-бы окунулась в пропасть и я заснул.

Казалось, что я спал целую вечность. Мне снился сон. Снился сон про то, что я не могу найти выхода из Зоны, а за мной бредет маленький желтый карлик и машет своими рученками. Я стреляю в него, бросаю ножи, а ему ничего. Снилось, что я бегу по полю, то и дело ступая то в лишайник, то в синюю грязь. Снилось, что я повернулся и не заметив Мясорубки, залетел в нее. Вскрикнув, я проснулся.

…Солнце уже садилось. Над горизонтом разтянулось зеленое марево. Шли черные тучи. Гроза. Надо было искать выход из этого зверинца, спасать свою шкуру. А иначе станешь кормом для крыс и псов. На меня напала черная меланхолия. Я встал. Взял автомат за рукоять, снял его с предохранителя, надел рюкзак, вышел наружу и поплелся по дороге, что шла вгору.

– А будь что будет! – я громко выругался.

Я не видел, что за моей спиной началось движение. Где-то в 500 метрах внизу поднялась пыль. Столб пыли наростал и приближался. Услышав шум, я развернулся и увидел причину его. Стая слепых псов, движимых шестым чувством вожака, мчалась на меня. Их было много. Я выстрелял один магазин, потом второй. Я стоял и не пытался скрытся, убежать. Методично выстреливая из подствольника гранаты, я только делал ямы в метрах 10 перед собой. Я это понимал, но продолжал стрелять. Стая была уже близко. Моя очередь разорвала одну псину. Последние пули я выстрелил в воздух. Вожак кинулся на меня. Я поднял голову вверх:

– Ну где же чудо? – чуда не было.

Пес ударил меня передними лапами и мы вместе упала на землю. Он занес свою пасть для укуса. Его слюна капала мне на комбинезон, вызывая противное шипение. Я вцепился руками ему в шею, не давая себя укусить. Тут воздух пронизал наростающий свист, который перерес в грохот. Пса разорвало на куски. Я поднял голову: недалеко от меня стоял спецназовец с станковым пулеметом в руках. Их пулемета вовсю летели гильзы и столбом стоял дым. Он методично расстреливал стаю. Когда последний пес превратился в решето, спец положил пулемет на землю и подошел ко мне. Все. Теперь вышлют из Зоны, и забудешь ты, Везунчик, про свои деньги. Но после того, как он поднял щиток шлема, на меня нахлынула волна радости.

– Коля! Привет! – я отошел назад, – А почему ты в форме спецназовца?

Это был мой давний друг. Мы с ним прошли не один километр Зоны вместе, всегда вытягивали друг друга из пределок. Но я даже не ожидал его встретить здесь.

– Привет, Везунчик, привет. Как тебе моя экипирочка? После того, как я в одиночку завалил троих Контролеров, мне предложили стать спецом. Наш блок-пост находится за холмом. – Он повернулся и повел рукой. – Вон там. Ты чуточку не дошел. Я услышал стрельбу и решил проверить. Хотя лейтенант приказал не вмешиватся, так как радиосигнала не было. Кстати, поздравляю тебя! Видишь, я не забыл!

– С чем? С чем поздравляешь? – Я пытался вспомнить, что за празник сегодня.

– Как с чем? Тебе же сегодня, если я не ошибаюсь, 30 лет стукнуло! У тебя же сегодня День Рождения!

…в Зоне бушевала гроза. Был очередной зональный виброс. Мне повезло, что меня там не было. Еще бы часика 2-3, и тогда точно Везунчик бы загнулся. Я лежал на койке и осмысливал то, что произошло вчера. Николай провел меня мимо блок-поста из Зоны. Я рассказал ему про ту тварь. Он мне сообщил, что при патрулировании на вертолетах они тоже видели «здоровенные комки шерсти с синими глазами». Они забили три такие твари с вертолета. Это было не легко. Коля рассказал лейтенанту, что я завалил такую тварь. Тот рассказал другому. Наверное, было так. Потому что потом мне предложили служить пехотинцем в спецназе. Я согласился. Такой вот подарок на День рождения…

Ака BanBeeT (BanBeeT)

Без названия.

Тишина резала слух… Странно но я заметил это только сейчас. Сколько же я лежу в этой покосившейся избушке? Я и сам не могу ответить на этот вопрос. Рука устала держать ПМ, а страх не дает его опустить. Деревянная дверь передо мной, кажется я не забуду ее всю оставшуюся жизнь, если выживу… Тишина заполняет все пространство внутри комнаты, и это странно – такое впечатление, будто здесь звуконепроницаемые стены. А может я оглох? Незнаю, но чтобы выяснить так ли это, надо издать звук, а он меня выдаст, так что лежи Саня спокойно и дыши тихо.

Как я сюда попал? Как и любое живое существо у меня есть ряд потребностей, от которых не отучит даже жизнь в Зоне – есть,спать, ходить в туалет. Последнее меня и подвело… Зона дает тебе выбор в этом плане – первый способ – как в пионерском лагере – стал спиной ко всем,лицом к дереву и все, главное не думать что может происходить за твоей спиной в этот момент, а то сразу кажется, что у тебя на спине мишень и все кому не лень сейчас начнут в нее стрелять. Второй – более безоасный – найти тихий уголок, зачистить по необходимости и быть настороже, но пока даные действия проведешь – можно третим способом воспользоватся, да и не везде есть подобные уголки.

Ну а третий способ – в нем главное не говорить почему от тебя плохо пахнет, ибо возможности стирать Защитный костюм мало, а запах из него плохо выветривается. Учитывая то что я был в лесу мне не повезло – квадрат неординарный – тут можно с одинаковым успехом и никоо не найти и на стаю псов напоротся, Так что пришлось стоять под деревом и нервно озираясь по сторонамделать свои дела. Скажу честно – мне повезло. Если бы я не глянул на датчик двиижения – лежать мне не в этой избушке, а прямо там под деревом, и то по частям. Датчик мне спокойно сообщил что что-то движется ко мне со спины с приличной скоростью. Первое желание – развернутся и встретить противника в лицо мне осуществить не получилось – ремень Ак зацепился за сук сосенки, рядом с которой я стоял, и мой рывок,который должен был меня развернуть на 180 градусов развернул меня на все 360, да еще и на землю опрокинул.

Вместо того чтоб увидеть противника я вновь сумел лицезреть сосенку в 3 человеческих роста аккуратно кренящуюся в мою сторону. Контакт динамик датчика движения наконецто закортило(надо припаять по-человечески, да все руки не доходят) и неравномерный писк сообщил мне что некто с той же скоростью удаляется от меня. Встать было бы секундным делом, но увернуться от сосны так и не вышло, Выбравшись из под нее я увидел аккуратный срез точно на том уровне, где до падения была моя голова.

А дальше начался ад – датчик пищал как полоумный, кто-то с приличной скоростью носился вокруг меня, а я поворачивая голову в сторону движения невидел ничего, кроме леса. Плюс ко всему калаш намертво обвил сосну ремнем будьто не хотел с ней расставатся. Дальше я запаниковал, иначе как объяснить что кинув ствол я несся как угорелый по лесу под пис детектора, подтверждавший что я не один. Нет мне повезло дважди – я добежал до этого дома и при этом выжил, попадись мне хоть одна даже самая заметная аномалия я бы так и несся бы вперед, даже не думая о них. Неожиданно я понял, что ПМ так уверенно смотревший последние часы в дверь теперь смотрт в пол, а я почти заснул.

Мысль о том как будет неприятно просыпатся когда ты уже будешь чим-то завтраком быстро вернула меня в исходное положение. Что же это было? До сих пор никто не рассказывал мне не про что подобное, хотя, если подумать, может никто и не дожил, что бы рассказать? Пиь хотелось до одури, спать – и того больше. Я понял, что если просто лежать то я здесь сойду с ума. Внезапно на меня накатилось великое благо русского народа под названием "пофиг". Мне стало резко всеравно выживу я или нет, мне просто нужно было выйти наружу и увидеть ту тварь, которая меня сюда загнала. Потребность, удовлетворения которой стало для меня главным. Я встал, хруст суставов посказал мне что со слухом у меня лады, и медленно пошел к выходу. Скрип двери, как мне показалось, было слышно и на блок постах, до которых километров 3.

Тишина преследовала меня и в лесу, но вдруг что-то заставило меня присев на корточки замереть на месте. Я понимал, что сидя с пистолетом помреди леса я очень даже рискую, но я немог заставить себя встать. Динамик слабо пискнул, но в тишине это было неприятно . Резкий щелчок по корпусу снова разомкнул контак – мне было главное узнать что кто-то рядом,и я это узнал. Расстояни уменьшалось, мой "друг" подходтл ко мне со стороны, с которой я был защищен деревом. Вот он близко, очень близко, сейчас я его увижу… Мимо меня проплыло нечто непонятное, похожее на живший кусок кроны дерева, который продолжал жить без него. Еще не опредилив для себя что это я выстрелил. Реакция последовала аналогичная реакци дерева на топор – оно упало. Медленно я приблизился, и попытался ногой толкнуть хитросплетение веток, но вместо этого нога почувствовала чье-то тело. Присев на колено я стал внимательно исследовать существо, и понял, что эффект "ветки" создал лохматый камуфляж,сделаный из странной ткани. Сняв капюшон я увидел обычное человеческое лицо, стонким носом и закрытыми глазами, которые впрочем тут же открылись. Я чуть не выстрелил, но сдержался, Понимая что это человек я проверил есть ли у него ствол. Он был – ВСС лежал рядом, но Лохмач и не пытался до него дотянутся, понимал что нервы мои ни к черту и долго думать перед выстрелом я не намерен. Я подобрал Винторез,но продолжал целится из пистолета – были случаи в Зоне, когда в тебя стреляют из кустов из навороченного ствола, но заведомо мимо, а потом здаются; ты на радостях береш их ствол и целишся из него, а там обойма гильзами набита, нападавший спокойно достает пистолет – считай полсекунды прицел навскидку, плюс дсекунда-две ступора, от сухого щелчка вместо выстрела, за это время тебе писолет в голову упрется – и с приветом. Лохмач молчал, я тоже не знал с чего начать, пауза затянулась. Он слегка улыбнулся:

– В спину стреляем? Хорошо хоть толком стрелять не умеешь!

Ответить было особо нечего, ну паршиво я стреляю, но как-то до этого справлялся:

– Не я начал, но могу закончить, еще оружие есть ?

– На поясе.

На пояснице висело мачетэ.

– Мужик, кажись ты куда нетуда забрел, тебе тут мачетэ ненадо.

– Парень здесь патроны кучами не валяются, а оно вроде и без патронов, и целится легко, да и тихое к тому же.

– Зачем напал?

– А ты зачем приперся?

– Тебе не кажется, что мне отвечать не обязательно а для тебя это жизненная необходимость?

Он замолчал, задумался.

– Парень, пойми, для тебя это все просто игрушки, а тебя за это и убить могут…

– Ты что ли?

– Не я а те кто идет за мной.

– Не понял.

– Надо отседа сваливать, пока мои знакомые не подтянулись.

В подтверждение его слов в ближайшее дерево с тихим шелестом впились две пули, заставившие мою ироническую фразу застрять в горле. Понятное дело я еще целился в Лохматого, но уже не препятствовал тому чтоб он встал.

– Нужно найти укрытие.

– Парень да ты прям Энштейн, сам догадался или где вычитал?

Да-а сильно достали его эти ребята, раз он так разнервничался. И снова бег трусцой по лесу, теперь осторожней – я назад смотрю Лохматый дорогу выбирает. Вруг мы вышли прямо к месту нашей первой встречи, и я даже сообразит ничего не успел, как мой калаш оказался у Него. Я остолбенел, а он протянул его мне.

– Дай ВСС мне я лучше с ним знаком

После обмена стволами мы продолжили передвижения. Лохматый стал сбавлять темп, все больше припадая на левую ногу. На справедливый вопрос в чем дело сквозь зубы кинул:

– Интересно если ты целишся в ногу,то попадаешь в голову,или только в обратном порядке у тебя все так хорошо выходит?

Избушка, опять. Второй раз за сегодня я здесь и оба раза из-за него. Дверь под прицелом, снаружи невнятная возня. Недовольный голос Лохматого:

– Лишь бы у них гранат небыло.

– Одно хорошо – это не монстры, не надо последний патрон себе оставлять!

– Тебе парень хоть патрон, хоть рожок – все равно ведь промажешь! Внезапно все ситхло.

– Мужик,как там тебя, а чего они за тобой гонятся? – сдавленым шепотом обращаюсь я к темноте

– Давно, еще когда ты в Зону собиратся и не думал, был тут один сталкер. Старый, опытный, молчаливый. Уходил в зону надолго, приносил всегда много всяких артефактов, и первые карты аномалий он составил. Он много про Зону знал, если не все. Говорят была у него своя карта, на которой было все обозначено – и подземный город карликов, и места где артефактов море. Но он умер. Убила его не Зона а старость, хотя и Зона помогла изрядно. Так после этого все ищут эту карту.

– А ты то тут при чем?

– Я последние ходки в зону вместе с ним ходил, вот все и решили, что он мне карту отдал. Стали за мной ходить, некоторые убить пытались, вот я и ушел из сталкерского лагеря. В Зону.

– А как же ты тут живешь?

– Давненько смастерил тут в лесу схрон, защитил, запасы организовал. Хотя сейчас столько сталкеров гибнет, что только на их патронах и еде жить можно, а про их артефакты…

Фразу прервал звук ткрываемой двери. Мы притихли. Внезапно в комнатку влетел темный предмет и в темноте запрыгал по полу. Раздался слегка веселый голос Лохматого

– Спокойно, они хотят нас напугать, и надеются что мы кусок земли за гранату приймем и выбежим!

"Кусок земли" закатился в дальний конец комнаты, и доказал всем очень простым способом, что он таки граната, начисто снеся зчастьзадней стены.

– Ну а теперь бегом – скомандовал Лохматый, и рванул в дверь.

Выскочив на улицу я понял, что все "гости" побежали смотреть на взорванную стену, а караульный тихо оседал по стеночкепод дулом ВСС. Его ствол мы братть не стали, но патронами не обременили. Он нервно глядя на беспристрастный зрачок Винтореза не сопротивлялся.

– Набирают теперь команды из зеленых, которые ничего не умеют, даже не интересно как-то. – недовольно ворчал Лохматый

– Как по мне так гораздо интересней удрать от зеленых нежели быть подстреляным профессионалами! – сказал я

– И то правда – сказал он уже набегу

Бег стал мне уже порядком надоедать

– Надо мне уходить из Зоны, теперь мне в ней точно покоя не будет.

– Ближайшие места для выхода – слишком далеко и ненадежно, там патрульные все время крутятся.

– Ничего, у меня на такой случай свой лаз есть!

Через тридцать метров мы выбежали на поляну, которая была В центре абсолютно безопасной,но по краям было множество Плешей. Лохматый не сбавляя темпа пробежал до самого центра, а я продолжал двигатся за ним, чувствуя что сегодня удача с лихвой возвращает мне мое везение за все несчастливые годы.

Уже на цетре поляны мы вдруг услышали сзади дике крики, и обернувшись поняли, что преследовавшие не знают свойств этой поляны, точнее говоря не знали… Далее мы двигалисьмедленно, но Лохматый при этом продолжал меня вести.

Уже на той стороне периметра он пожал мне руку и сказав на прощание что никогда не вернется в Зону пожелал мне тоже туда не возвращатся. Я не стал врать и сказал что все равно вернусь, и он меня понял, и подарил свой ВСС.

Прийдя в лагерь и смазывая оружие я заметил, что ВСС не заряжен, а при попытке зарядить патроны в магазин я понял что его заклинило. Вооружившись отверткой я накинулся на несчастный механизм и обнаружил внутри сверток внутри которого был старый тетрадный лист,с подробной картойЗоны, на верхней строке которого было написано – "Зона жива, и как в организм она отторгает людей проникших внутрь, уничтожая их. Если ты выжил после похода в Зону – ты уже ее часть и она не сможет без тебя, а ты без нее."

Михаил Бармин (barmin_01)

Начало.

Я проснулся от звонка в дверь. В окно светило яркое солнце, от этого мне стало как – то хорошо, но не надолго. Звонок повторился, и голову пронзила невыносимая боль. В мозгу стали всплывать воспоминания вчерашней пьянки. Да подумал я, весело мы вчера отметили окончание универа. Я открыл дверь за ней стоял Серега. Его глаза были просто безумно чему – то рады. Я готов был его убить, но, увидев у него в руках две бутылки холодного пива и решил повременить с освеживанием. Он прошел и сразу начал о чем – то бурно рассказывать, мне было не до него. Сделав пару глотков холодненького я стал разбирать из его болтовни, что – то про поездку в зону. Он бурно рассказывал, что ему удалось договориться с каким то сталкером, который поможет нам попасть в зону Чернобыля. Он уже давно был плох на голову от этой идеи. К обеду мы уже тряслись в поезде. Серега редкостный болтун, но со временем к этому привыкаешь. Я просто отношусь к нему как к говорящему радио. Он был помешен на двух вещах, это деньги, аномальные явления, женщины. С последними ему как – то не очень везло. Серега, еще говорил о каких то там артефактах, за которые кое, какие люди готовы отдать огромные деньги. И что есть, какая то легенда о каком-то источнике энергии, который появился в зоне. Но его видели лишь несколько сталкеров, двое из которых умерли при невыясненных обстоятельствах. Они рассказывали о том, что этот источник похож на кристалл абсолютно черного цвета. Энергетический потенциал которого было просто невозможно измерить ни какими приборами и датчиками. Такого снаряжения просто не существовало. В последствии туда отправилась исследовательская группа. А последний из группы сталкеров видевшей кристалл, вернувшись, не разговаривал, ни с кем. Он был сильно чем – то подавлен. Он знал истину. Вопрос в том какую? Через несколько дней он ушел в глубь зоны и его больше ни кто не видел. Люди болтали всякое про него, что он нашел там врата ада. Но я думаю это всего лишь сказки для посиделок у костра, когда надо закодрить девчонок на просмотр звездного неба.

Наконец то мы добрались до места. Это была деревенька вне зоны, название у нее еще мне запомнилось, как же оно, а да Зелень . По предположениям Сергея это название появилось, после того, как здесь стали появляться сталкеры. Обычно цвет стандартного костюма зеленый. Мы подошли к покосившемуся домику на самой окраине деревушки. Сергей сказал, что встреча назначена в этом месте. Домик был полу развалившимся. Он вызывал, какую то угрюмость и тревогу. До самого вечера ни кто не пришел, и мы легли спать. Меня разбудил толчок в плече. Серега произнес короткую фразу: Мы идем в зону . Была глубокая ночь. Чем дальше мы шли, тем более мерзкая дрожь пробегала по всему телу. Нашего проводника я не видел. Он был в костюме с капюшоном накрывавшем его голову. За все время нашего путешествия мы не обмолвились ни словом. Лишь несколько раз мы останавливались по знаку сталкера, через несколько минут продолжали движение. Мы продвигались в глубь леса из за чего появлялось ощущение, что становится еще темнее. После часа пешего хода мы выбрели к домику, обитому железом. Мерзкое место я вам могу сказать. Оно как будто издавало, какое то шипение. Появился дискомфорт. Первое настоящее прикосновение зоны к вашему сознанию. Именно в эту минуту я подумал о том, почему я согласился поехать сюда. Видимо любопытство было сильнее здравого разума. Ну что наслаждаешься мысленно ругнул я себя.

Сталкер, наконец, то подал голос, правда, произнес лишь одну фразу: Дальше без спец. костюмов нельзя, грязно там сильно . Это был голос человека лет 45, очень спокойный. Мы переоделись в костюмы, мой был немного большего размера. Наш спутник молча поправил на нас застежки и проверил герметичность костюмов. Перед выходом он сказал еще одну фразу: Пять километров и мы расходимся . После этих слов я посмотрел на Серого, он показал жестом, что все в порядке, мол, так и было оговорено. Этот марш я толком не помню. Было только странное чувство, что за нами кто – то наблюдает. Враждебность чувствовалась во всем. До места назначения мы добрались лишь к вечеру следующего дня, потому как много раз останавливались, проводник что – то выслушивал, а может, высматривал, после чего движение продолжалось. Был один раз момент, когда нам пришлось сделать какой то странный крюк. Мы с Серым просто валились с ног от усталости. Сталкер сдержал свое обещание, он нас довел до места назначения. Это был так называемый внешний круг зон или первый рубеж. Проводник довел нас до странной формы дерева, опустившись на одно колено, он смахнул опавшую листву с земли, и мы увидели люк. Он был похож на обычную дверь, правда, как и дом в лесу она была обита листами железа и в отличие от того дома, не было такое мерзкого ощущения. Даже наоборот было, какое то чувство покоя, надежности и уверенности. Наш спутник сказал последнюю фразу: Вы найдете здесь все необходимое и удачи вам , получив деньги он ушел в глубь зоны. Спустившись в подземелье мы попали в помещение, в котором находилось четыре койки, стол, четыре табуретки и свинцовый шкаф. Мы довольно быстро расположились. Здесь и, правда, было все самое необходимое. Из за нашей усталости мы решили отложить на завтра просмотр всей экипировки. И легли спать. Это была первая ночь в зоне.

Как только я сомкнул глаза, в этот же миг мрак увлек меня в своих объятиях в бескрайние просторы подсознания. Я увидел лес. Было утро. Туман окутывал меня с ног до головы. Я ни чего не мог разглядеть. Видеть мог только на уровне вытянутой руки. Я пошел вперед. Сделав несколько шагов передо мной возник Серега. Лицо его выражало безумную и безмолвную дикую боль. Он был абсолютно бледен. Он протянул ко мне свою руку и хотел что – то произнести. Меня резко дернуло назад, я начал падать с невероятной скоростью в некуда. У меня перехватило дыхание. Я проснулся от собственных стонов и увидел сидевшего рядом Сергея. Его глаза выражали беспокойство и страх. На немой вопрос я ответил, что все в порядке, просто сон, мол, плохой приснился. До утра я провалялся не в силах заснуть. Тогда я еще не знал истины моего сна.

На утро мы перекусили и принялись разбирать экипировку. Первое что меня удивило так это наличие оружия. Я до этого об этом не задумывался. Ну, зачем спрашивается в необитаемой зоне надо огнестрельное оружие. Я посмотрел на Сергея+ Он опустил глаза и сказал что так будет спокойней. Там были Сергея+ костюмы, два АК-47, ящик гранат РПГ, около 10 рожков с патронами. Две сумки с запасами. Да и мое внимание привлекла трубообразная сумка. Я прочитал на ней надпись которая гласила, что это стандартная сумка для переноса радиоактивных элементов найденных в зоне. Надпись была потерта поэтому всего прочесть мне не удалось. После того как мы полностью собрались, Сергей взял карту и показал мне. В правом верхнем углу в направлении юга запада стояла пометка, над которой было написано сходка свободных и всех . Странная надпись+ Сергей объяснил, что в этом районе собираются сталкеры одной гильдии, гильдии темных . Знать почему у них было такое название мне было как даже и не охота.

Мы двинулись в путь. Погода была мерзкая. Будто все было против нашего нахождения в зоне. Да и у меня обострилось ощущение что за нами пристально наблюдают. Почему – то в эту минуту я подумал о моем отце. Который считался безвести пропавшим в Чернобыле. Мать рассказывала мне о том, что мой отец был дальнобойщиком и возил бетонные плиты, которыми закидывали Чернобыльскую АС. Многие в то время были на работах там. Мы с матерью так и не получили известия о его судьбе. А точнее сказать она не дождалась+ Что – то больно сдавило сердце и душу. Я присел на одно колено, у меня началось головокружение и к горлу подступила тошнота. В эту самую минуту я услышал писк впереди и не известно откуда у меня взявшейся реакцией и скоростью я перекатился за массивный ствол дерева. Через мгновение на нас посыпался град всякого металлического хлама. Все это было как во сне. В эти мгновения я слышал свист и гулкий стук в ствол дерева пролетающих обломков арматуры, веток и всяких обрезков металла. Во время этого шквала я рефлекторно передернул затвор и, высунув ствол, дал пару очередей в сторону всего этого безумия. Послышались визг и ломания веток. Через минуту все стихло. Я еще не пришел в себя. Вдруг у меня резануло в голове мысль: – Что там с Серегой? . Посмотрев в сторону, я увидел тело Сергея, оно все было утыкано палками и металлическим хламом. Это было месиво. Я отвернулся и меня вырвало. Прошло минут 20. Все было по прежнему спокойно. Я до сих пор не мог прийти в себя от случившегося. Я ни чего толком не мог понят, что тут произошло. Отключив свой паникующий разум я включил рационализм. Я подсознательно поражался своим действиям. Похоронив своего друга, я взял карту и двинулся к указанному месту на карте. В тот момент я не думал ни о чем я просто шел на юга запад.

Константин Батраков (Batrakov_01)

На пороге смерти.

„На кой черт меня сюда потянуло? Ведь мог спокойно окончить университет, найти хорошую работу, жену красавицу и жить как все нормальные люди. Так нет! Подавай тебе Зону! Геройствовать захотелось!? Да, захотелось славы. Только какая к черту слава в этом поганом мире? – такие мысли пробегали у молодого, неопытного сталкера Кости, сидевшего с пробитым боком в подвале- Никогда не думал, что все закончиться именно так. Ух, больно! Все, видимо конец. Да, точно конец, в глазах темнеет. Прощай Зона, прощай“.

„Быстрее, мы тут раненого нашли! Добить? Не стоит, парень молодой совсем, да и прибыл он только сегодня. Отнесите его к вертушке и перебинтуйте. Эх, парень, держись, вся жизнь у тебя впереди“.

Новичек

Наконец то, я и на месте. Вот она, эта знаменитая, полная опасности Зона. А я твой покоритель. Да-да, именно так оно и есть – легкомысленно подумывал я и даже не догадывался, как же жестоко я ошибаюсь. Быстро выйдя из автобуса, я огляделся. Вот это свалка! Неужели тут жить можно? Ужас. На кой черт меня сюда потянуло? четырнадцать. Четырнадцатый раз я уже задаю себе этот вопрос, а ответа так и не видать. Ну и ладно, со временем ответ найдется.

– Эй, парень! – я оглянулся и вопросительно уставился на стоявшего сзади военного – да-да, ты, подойди-ка сюда.

Я не уверенно подошел к военному.

– Ты что такой молодой тут делаешь? Неужто в сталкеры решил податься, а?

Я быстро кивнул головой.

– Ты что, немой что ли?

– Д… да… Нет! Просто не по себе стало.

– А-а-а. Ясное дело. Ну парень, значит ты очередной покоритель простор Зоны, я так понимаю? Ага, по глазам вижу, так и есть. А теперь слушай совет: выкинь эту бредовую мысль из головы, тут не сталкеры покоряют Зону, а Зона покоряет их, понял?

– Понял – почти шепотом сказал я.

– Да чего ты так испугался то!? – улыбаясь спросил военный – небоись, тут город, тут вобщем нечего бояться нечего. Вот в Зоне бояться стоит. Хотя нет, не стоит, иначе долго не проживешь. Ты что побелел то? Да-а-а-а брат… Ладно, мне уже идти надо, заговорился я тут с тобой. Если что надо, обращайся. Найти меня по вечерам во-о-он в том баре можно. Все, пока.

Я долго смотрел туда, куда показывал военный и никак не мог найти даже признака бара. Все что было в том направлении – это полуразрушенный кирпичный дом. Точно свалка.

Я пошел к зданию, в котором, как показал военный, находился бар. Подойдя поближе, я обнаружил открытую дверь ведущую вниз, видимо в подвал. На всякий случай достал ПМ, который перед отъездом стянул у отца. Держа пистолет наготове, я спускался по лестнице вниз. Когда ступеньки закончились, я прошел еще метров пять и уперся в дверь. Ну и темень же здесь! Я резко открыл дверь и ввалился внутрь. Действительно бар. Все вокруг молчали и удивленно смотрели на меня. Я испуганно спрятал оружие. Уже через секунду все вернулось в норму люди заговорили, каждый о своем.

Выпить надо, успокоиться, да и разузнать что тут к чему. Я спокойным шагом направился к барной стойке, ну или к чему-то отдаленно напоминавшему мне ее. Хороша стоечка. Мешки да кирпичи. Куда я попал? А ведь еще не поздно, могу домой вернуться. Не-е-ет. Стоит мне только представить что со мной родители сделают, как всякое желание возвращаться домой отпадает.

– Эй, парень, ты что, глухой что ли? Тебе налить чего?

– Да-да. Э-э-э. Пивка бы. Балти…

– Ага, а Хайнекена не хочешь? – рассмеялся бармен – у нас тут только… Без марки. Ну так будешь?

– Ну наливай. Сколько?

– Тебе, парень, первая бесплатно. Я тебя тут раньше не видел, когда приехал, хех, счастье искать?

– Да вот только что. Минут десять назад с автобуса сошел.

– Ясно. И много с тобой еще ребят приехало?

– Э-э-э… Да нет, я один в автобусе и ехал.

– Понятно – протянул бармен.

– Слушай, а как на территорию Зоны то попасть можно?

– Не терпится в бой? Тут последнюю неделю военные что-то в Зону зачастили, а сталкерам запретили. Хотя они все равно ходят, реже конечно, но ходят. Особенно количество ходков в Зону сократилось после того как армейский спецназ расстрелял трех сталкеров. У-у-у, да я тебе кажется всю охоту идти отбил?

– Да нет… Уж раз приехал, то была не была… Пойду.

– Мой тебе совет: идешь впервые, подбейся к каким-нибудь опытным сталкерам, будешь их слушаться, точно не пропадешь.

– Спасибо за совет. Ну ладно, я пойду, осмотрюсь.

– Ну давай, до встречи.

Я вышел из помещения бара, быстро поднялся по лестнице и вышел на улицу. Тут на меня налетел тот самый военный. Он быстро извинился и побежал дальше. Я его было окликнул, но он не обернулся.

– Ну что Костя, куда теперь? – тихо спросил я себя – на Зону? Да, пора. Вот только как пройти на территорию Зоны? Ах черт, не узнал. Ладно, как-нибудь сам разберусь.

Я решил просто прогуляться, посмотреть кто откуда идет. Таким образом, я надеялся найти лазейку, чтобы попасть в Зону. У большинства людей рюкзаки с собой немалые, надо бы и мне достать. Да и приборчики любопытные, должно быть очень полезные. Спросить бы надо где купить. Денег вроде немало, должно хватить.

Тут я заметил сталкера, который выходил из такого же полуразрушенного здания, как и местный бар. В руках у него был какой-то приборчик, на вид совсем новенький. Заглянем. Да, действительно, вот здесь закупиться и можно. Ух какой неприятный тип…

– Ну что парень, на меня таращиться будешь или что купить пришел?

– Я… Вобщем… Да, купить бы хотел…

– Ясно, новичок. Что покупать естественно не знаешь, так?

Я отрицательно покачал головой.

– Для начала тебе надо детектор аномалий. У меня тут три штуки осталось. Не плохие, импортные, откуда-то… А черт их знает откуда. Короче тысячу стоит.

– Тысячу чего? – спросил я.

– Африканских тугриков! Естественно рублей.

– Ничего естественного… Ладно, я беру.

Я отсчитал тысячу и отдал деньги торговцу.

– Да, и вот еще, карта местности, пригодиться. Отдам за пятьдесят.

– Тоже возьму.

– А оружие какое? – я ему показал свой ПМ – патроны не нужны? А вообще я бы с небольшой доплатой тебе его на пушку покруче поменяю. Доплатишь рублей шестьсот и вот этот Браунинг твой.

Торговец указал на новенький пистолет лежавший на краю стола.

– Шестисот нет… Четыреста пятьдесят.

– Эх… Ну давай так. В комплект входит две запасные обоймы. А теперь вали отсюда. Эй! А ПМ то свой оставь! Все, до встречи.

– Да. А как тут денег заработать?

– Ученые платят за различную хрень с Зоны.

– Ясно. Ну ладно, я пошел.

– Иди-иди – усмехнулся торговец.

Выйдя на улицу, я точно знал что сейчас уже готов идти в Зону. Ах черт, а рюкзак то я не купил. Ну-ка… Аппаратик какой компактный, в карман влез. Ладно, пока без рюкзака обойдусь.

Поблуждав по городу, я вскоре вызнал где можно пробраться в Зону. Перебравшись благодаря одному сержанту на территорию Зоны, я достал пистолет и чуть ли не побежал от радости.

Зона

А я представлял зону совсем другой. Представлял жуткие, темные леса, где на деревьях не было ни одного листочка, абсолютно голую землю, а она вон какая – цветет. Даже не вериться что здесь могут быть какие-то опасности, больше похоже на прогулку по лесу.

Я весело шел вперед, пока моим глазам не представилась ужасная картина. Метрах в десяти от меня лежал труп человека. Жуткое, обезображенное тело, будто бы раздавленное. Я подошел еще поближе и тут мой детектор аномалий запищал как бешеный. Я быстро сообразил, что человека расплющила именно аномалия. Ну и гадость. Не хотелось бы погибнуть такой смертью.

Тут я обратил внимание на странный ящичек лежавший у моих ног. Простой свинцовый ящичек, размеров в сигаретную коробку.

– Взять или не взять – вот в чем вопрос – протянул я – Взять.

Я поднял ящичек, стряхнул с него грязь и положил в карман.

После этой находки прыти у меня поубавилось. Шел и представлял себя лежавшим в лужи крови, да расплющенным. Через некоторое время я вышел к заброшенному заводу. И естественно любопытство берет верх над разумом. Я легко перепрыгнул через низенький кирпичный забор и направился к главному зданию комплекса.

Уже подходя ко входу в комплекс я услышал странный глухой звук. Я резко обернулся и почувствовал острую боль в левом боку. Боль была жуткой, несносной. Я упал на четвереньки и пополз ко входу в здание. Кувырком скатился по лестнице и оказался в подвальном помещении. Используя последние силы я сел к стенке…

Андрей Бережанский (berezansky_01)

Тоскливый зов.

Последние метры чистой земли стремительно таяли под моими ногами, привычно ступающими по многочисленным камням северо-западной границы Зоны. Вековечные сосны, казалось, с укором и недоумением смотрели мне в спину, не понимая, зачем я иду туда, где все иное, совершенно не такое как тут. Они, как и многие люди, не понимали меня, не могли представить всю силу того странного чувства, что заставляло меня снова и снова возвращаться в абсолютно чуждый планете Земле и обычному человеку мир. Но этот мир уже давно не был чужд мне, это был мой второй дом, моя родная земля. И мне до самых глубин души хотелось верить, что у этой земли будет будущее, в котором будет место и для таких как я…

Граница встретила меня едва слышимой мелодией колеблющихся на ветру оборванных электрических проводов, густо поросших металлическим мхом ярко-синего отлива. Десятком расслабленных струн свисали обрывки линии электропередачи с чудом уцелевшего столба, который находился всего лишь в полуметре от той невидимой черты, что безжалостным лезвием отделяла Зону от остального мира. В этом месте, на два десятка шагов влево и четыре десятка вправо не было четырехметрового забора, построенного совсем недавно для предотвращения нелегального проникновения в Зону.

Через каждые двести метров забора стояли караульные посты регулярных армейских частей, два ближайших из которых были бы очень неплохо отсюда видны, если стать в полный рост и высунуться из давно некошеных бурьянов. Пятидесятиметровая полоса вырубленного леса перед забором, которая теоретически должна была дать возможность просматривать из постов каждую пядь земли, находилась в непозволительно запущенном состоянии.

К чести охраны будет сказано, такое безобразие творилось только на этом участке, и только по независящим от пограничников обстоятельствам. По той же причине здесь не было забора. Точнее он тут был, но всего половину первой своей ночи, покуда во время неожиданного всплеска аномальной активности в этом районе не возникла нестабильная комариная плешь и не растерла железобетонную стену в пыль, вслед за чем ее окончательно уничтожил кислотный туман. Забор еще один раз пытались достроить, но потеряв десяток единиц техники и двух рабочих, бросили это дело и оставили все как есть, здраво рассудив, что Зона сама никого здесь не пропустит. И правильно армейские чины посчитали – это было почти невозможно…

Я сидел возле самого края леса, прислонившись спиной к шершавой коре, непонятно каким образом затесавшейся среди игольчатых великанов, березы, и отдыхал перед решительным броском. Несмотря на весь свой немалый опыт, преодоление границы именно в этом месте не было для меня забавой, это было опасное и трудное предприятие. Однако для меня это был единственный приемлемый способ проникнуть внутрь блокированной территории. Что ж, за свою свободу приходиться платить. И что удивительно, такая цена меня вполне устраивала!

Минута цеплялась за минуту, а я все сидел под деревом, терпеливо ожидая того единственного подходящего момента, когда в комариной плеши откроется проход. Мой нос улавливал терпкий дух разомлевшей за день хвои и сладкий аромат спелой земляники, заполнявший в этот предвечерний час весь лес и крепко впитавшийся в кожу моих жадных до этих ягод пальцев. Мое тело отдыхало, а в голову меж тем мягко, но очень настойчиво, одно за другим приходили воспоминания, навеянные столь похожим на тот давний вечером, когда для меня все по-настоящему началось, когда я впервые попал в Зону…

Сейчас мне трудно указать ту причину, что сделала меня сталкером-одиночкой. Много их было, самых разных, и все они вели меня в этом направлении. И не будь какой-либо из них, я все равно раньше или позже оказался бы в таком положении…

Может быть, все началось в тот далекий-далекий день, когда мне на восьмой день рожденья подарили книжку «Девять принцев Амбера», с которой началось мое увлечение фантастикой. А возможно, все началось 12 апреля 2006 года, когда произошла очередная катастрофа в Чернобыльской Зоне, давшая жизнь новому странному миру, который я начал старательно изучать со всей страстью тоскующей по чему-то необычному душе. Всевозможными правдами и неправдами собирал я о Зоне крохи информации, мечтая когда-нибудь попасть туда, теша этой пленительной мечтой свое сердце, гибнущее в паутине обыденности и серой рабочей рутины.

Также вполне можно считать, что все началось чудесным весенним утром 2008 года, когда я влюбился в ангела, по какой-то непонятной причине принявшего облик симпатичной девушки. Три месяца после той встречи я жил на небесах, а потом меня сбросили оттуда на грешную землю. Всего несколько тихих слов выбили из-под меня, казалось такую твердую опору:

– Я тебя не люблю… Прощай!

Моя любимая девушка говорила это, печально глядя мне в глаза. И что было самым ужасным для меня, она говорила правду. Я был ей не нужен, совсем!

– Прощай! – выдавил я из себя и быстро ушел. Мрачная тоска завладела мной, и лишь одно средство могло мне помочь, старое доброе народное средство. Когда на душе гадко как у свиньи в конуре, единственный выход стать на время свиньей, в смысле напиться до свинского состояния. Приняв такое решение, я медленно побрел в поисках подходящего места для осуществления этой затеи. Пить дома в одиночестве я не имел привычки, а видеть кого-либо из друзей сейчас мне совсем не хотелось…

Намерение свое я так и не смог тогда полностью осуществить. Осушив одним махом второй стакан, я увидел незнакомого мужчину, лет тридцати, одетого в, показавшуюся мне тогда очень смешной, одежду, сделанную под армейскую униформу. Лицо его было каким-то невыразительным, с немного надменно прикушенными губами и бегающими глазками. Подозрительное лицо типа, с которым я в другое время даже не заговорил бы, но тогда…

– Я вижу, вы хотите забыться, – тип присел за мой столик, протягивая мне руку. – Меня зовут Михаил, и я могу вам помочь.

– Наркотики меня не интересуют, – я недружелюбно глянул на назойливого собеседника.

– Вы не так меня поняли! – отрицательно закивал головой Михаил, после чего склонился поближе ко мне и шепотом произнес. – Я могу устроить экскурсию в Зону – это незабываемые впечатления.

Экскурсия, хм! Про такое я слышал только не стоящие и ломаного гроша сплетни. Сейчас проникнуть в Зону было не так просто, как в первые месяцы ее появления. Блокпосты, охрана, патрули, забор, наконец – все это было почти непреодолимым препятствием. Но с другой стороны при наличии связей это было вполне реально. Вот только никто никогда никого не водил на экскурсии в Зону. Туда проникали только сталкеры, которыми двигала жажда денег. Похоже, Михаил такой сталкер и есть. Спрашивается, зачем тогда ему я? В качестве пушечного мяса? Я что, похож на идиота?

– И сколько это будет стоить? – после минутной паузы спросил я, не пытаясь скрыть своего интереса.

– Нисколько! – Михаил продемонстрировал мне пустые ладони. – Вообще-то это не совсем экскурсия… Как бы это сказать…, мне нужен напарник для одного деликатного дела. Тот человек, на которого я рассчитывал, не пришел на встречу, а у меня все просчитано по минутам. Так что… Я успел присмотреться к тебе и сделать вывод, что ты мне подходите. Если тебя это интересует, то мы может отправиться в путь прямо сейчас – на улице у меня машина со всем необходимым. Ну что, согласен?

В другое время, в другом месте и в другом настроении я ни за что не согласился бы на такое предложение. Уж слишком от него нехорошо попахивало, да и крайне неубедительное объяснение всучил мне Михаил. И Михаил ли? Скорее всего – нет! Однако что-то говорило мне, что в Зону я с ним попаду, попаду туда, куда давно и страстно хотел, но все никак не решался сунуться. А тут такое предложение…

– Хорошо, идем! – я медленно поднялся. – Меня зовут Сергеем.

Ехали мы часа четыре – от Киева к Зоне путь не такой уж и далекий. Михаил развлекал меня разговорами о жизни сталкеров, я же безучастно пялился в окно. Не знаю, что за мнение составил обо мне Михаил, но он явно не считал меня гигантом мысли, скорее всего, принимая то ли за идиота, то ли за наркомана. А зря! Несмотря на свое крайне паршивое моральное самочувствие, я запомнил номер его мерса, ощутил по движениям его рук и отсутствию всякого подрагивания век его боксерское прошлое, заметил пару туго набитых сумок на заднем сидении, а также права на Олега Денисовича Быстрого. Вот так вот, Михаил…

Невдалеке от Зоны мы остановились в каком-то забытом селе и Михаил, я решил так его называть, поставил во дворе одного заброшенного дома свою машину. Отдав мне одну из сумок, он велел открыть ее и делать все вслед за ним.

Я подчинился и принялся переодеваться в защитный армейский комбинезон противохимической защиты, какой-то нестандартной модификации. К комбинезону прилагался противогаз с огромным фильтром, удобный складной горный рюкзак, фляга с водой и сухой паек. У Михаила вдобавок ко всему этому оказался еще автомат АКС-74, компас, и счетчик Гейгера. Тогда еще не было приборов для обнаружения аномалий, каждый искал их по своим собственным приметам, которыми редко когда спешил поделиться с другими.

Вечерело. Мы шли сквозь сосновый лес, приближаясь к южной границе Зоны. Я поедал по пути землянику, от чего Михаил недовольно хмурился, но молчал. Наконец мы вышли к блокпосту возле забора из густой путаницы колючей проволоки высотой в рост человека. Из стальной бронированной будки незамедлительно показалось дуло стационарного пулемета, после чего оттуда вышел лейтенант. Мой спутник приветственно махнул ему рукой и они отошли в сторону, оживленно о чем-то беседуя в течение нескольких минут, после чего мы двинулись к забору. Я успел словить виноватый взгляд молодого, лет двадцати пяти, лейтенанта, которым тот провожал меня. Что-то он знал такое, из-за чего смотрел на меня как на приговоренного к смерти. А мне по-прежнему было все равно…

Через местный эквивалент забора мы перебрались сквозь умело замаскированную прореху в проволоке, абсолютно незаметную со стороны. Похоже, техника пересечения границы тут была налажена давно и серьезно. Пришлось, правда, проползти по земле несколько десятков метров, страшно петляя, протискиваясь под колючим металлом, раздвигая его колючие объятья. Ну да не впервой!

Выползя на ровную землю, я удивленно застыл раскрыв рот и развесив уши, во все глаза глядя на сюрреалистичный пейзаж Зоны. Как-то яростно светило здесь вечернее солнце, заглядывая в наши лица и расцвечивая все в странные полутона, из-за чего самые обычные вещи выглядели совсем другими.

В нескольких шагах от меня росло странное дерево, отдаленно похожее на обычный дуб. Вот только листья его были раза в четыре больше чем надо и отливали стальным металлическим блеском; ветки были какими-то слишком тонкими, изможденными и высохшими прутиками грязно-серого, местами беловатого цвета; ствол этого чуда порос желтоватой плесенью, издающей слабый гнилостный запах, от которого меня начало слегка подташнивать. И что страшно, это было одно из самых менее пострадавших деревьев. Дальше от границы мой взгляд выхватил целое сонмище намного более странных экземпляров здешней флоры, покрученных и словно вывернутых наизнанку, изуродованных до полной неузнаваемости. Однако не это было самым страшным в деревьях. Возле самой дороги я рассмотрел пятно зелени, бывшее вершиной клена. Дерево выглядело вполне обычно, но у меня по спине пробежала волна дрожи, настолько его внутренняя сущность стала иной…

Параллельно границе, метрах в сорока от нее, шла дорога, похожая сейчас на реку застывшего темного стекла, над которым дрожал воздух и танцевали клубы редкой сизой пыли. На обочине этой опасной – все мои первобытные чувства кричали об этом, – полосы лежал искореженный и помятый остов легкового автомобиля. Вдоль дороги торчали огрызки железобетонных столбов, оплавленных и обгоревших в пылу страшного жара. Сразу за столбами чернели провалы двух окон маленького домика с чудом уцелевшей двускатной крышей и милой верандой. Еще дальше, на самом пределе видимости, виднелась громада какого-то большого здания, возможно завода. И над всем этим витала мертвая тишина, в которой не раздавалось ни одного звука, издаваемого живим существом, будь то какая-то букашка, птица или мелкая тварюшка. Это было страшно. На миг меня охватило паническое чувство, что такое творится во всем мире…

Я обернулся к Михаилу и увидел темный зрачок автомата. Странно, но во мне вспыхнула радость и мигом исчезла черная тоска. По жилам словно пробежала волна огня, а сердце несколько раз громко стукнуло, отдавшись ощутимыми ударами крови в висках. Что ж, похоже, я не ошибся и мне уготована роль первопроходца, за которым будет в безопасности двигаться хитрый обладатель оружия. А в конце, ежели я по странному стечению обстоятельств выживу, меня ждет несколько выстрелов в голову. Незавидная перспектива, но вопреки ней я был счастлив. Исчезла без следа страшная боль в душе, растаяла как туман под ветром неумолимой бури жизни. Меня ждало что-то необычное, я чувствовал это. И я приложу все усилия, чтобы это оказалась не экзотическая смерть, а начало новой жизни…

– Пойдешь вперед, медленно. Мои приказы выполнять беспрекословно, иначе погибнешь: или по своей глупости, или я пристрелю. Все понятно? Вперед! – голова Михаила качнулась, указав на восток, вдоль дороги.

И я пошел, продолжая изображать безмерную апатию, медленно и осторожно выверяя каждый шаг и расслабленно осматриваясь по сторонам ленивым, но вместе с тем цепким взглядом. Я смотрел на мир взглядом зверя, фиксировавшим картинку в целостности и не отвлекающимся на ненужные размышления. Это было состояние сродни трансу, описанное в одной попавшей когда-то ко мне книге. Я тогда шутки ради попробовал чувствовать себя Так, и мне понравилось это чувство легкости и свободы, когда ты действуешь спонтанно, действуешь именно так, как нужно, не обдумывая тяжело каждый свой шаг. Это было что-то сродни интуиции, но много больше ее…

Несколько шагов, и справа от меня всего в нескольких метрах возникло покрученное ядовито-зеленое дерево, покрытое серебристым пухом, похожим на тополиный. С виду оно было весьма и весьма подозрительным, но я смело прошел почти возле самого его ствола, как можно дальше держась от совершенно безобидного на вид серого гранитного камня. Михаил, было, крикнул возвращаться назад, но потом скомандовал идти дальше. Быстро оглянувшись, я заметил растерянное выражение его лица, и недоуменный взгляд, направленный на камень. Да, не ожидал он Это тут увидеть, чем бы оно ни было.

Следующая пара сотен метров выдалась очень спокойной. На нашем пути не встречалось никакой гадости, только вдалеке изредка мелькало что-то опасное, да один раз над нами пролетело облако жгучего пуха. Я не расслаблялся, но все равно чуть не вмазался в аномалию, висящую вопреки всем ожиданиям в воздухе, в пятнадцати сантиметрах над землей. Если бы я не заметил, что росшая на этом пятачке земли трава подозрительно странно срезана на одном уровне – быть бы мне куском кровавого фарша. Я остановился сразу, едва во мне возникло тревожное чувство, и уже только после этого понял, что именно означает срезанная трава.

На этот раз Михаил ничего не сказал, лишь махнул рукой продолжать путь. Обойдя опасное место, мы двинулись дальше и еще через пятьдесят метров выбрались к участку, где в черноте дороги образовался прорыв.

– Нам надо на ту сторону, – коротко пояснил мой спутник. – Иди!

От дороги нас отделял каменистый участок земли, на котором отсутствовала всякая растительность. Вместо нее его украшали рытвины с черной жижей, торчащая из земли арматура, несколько присыпанных пеплом участков земли да два каменных валуна, которые словно столбы ворот стояли по обе стороны переправы через черную реку. Над этими камнями, каждый из которых был величиной с трактор, переливалось желтоватое свечение. И что странно, я все никак не мог понять, опасное оно или нет. Интуиция молчала…

Не задумываясь, я пошел по рытвинам с черной жижей, хлюпая по ним своими армейскими сапогами, обходя поросшую мхом арматуру и кучки пепла. Михаил шел за мной. Как-то так получалось, что он очень редко говорил мне куда идти. По сути, я сам выбирал дорогу, и это было мне непонятно. Непонятно в том смысле, что я не мог понять уготованной мне роли. Получалось, что либо я все делаю правильно и Михаил пока что не волнуется за мою преждевременную смерть, либо ему все равно. А так как второй вариант был попросту глупым, то оставался вариант первый, в финале которого я должен был послужить темным планам своего подлого пленителя.

Лишь однажды раздался предупреждающий крик Михаила:

– Стой! Возьми немного левее, там яма с зыбучим песком…

Так, получается, что мой спутник уже был здесь по крайней мере однажды и обстановку знает. Отсюда следует, что что-то его остановило, и чтобы преодолеть это что-то ему потребовался я. Чудесно, просто полная задница! Это же надо так подставиться! Лопух я, что тут скажешь! Теперь из-за своей глупости придется хорошенько поработать ногами и мозгами.

Ступив в очередную рытвину, самую большую из всех в округе, я с головой погрузился в черную, отдающую металлом жижу, маслянистую на прикосновение и липкую, словно мед. Не паникуя, я сделал несколько шагов по дну ямы и выбрался на воздух. Непонятная субстанция сверхъестественным образом успела проникнуть под мою плотно запахнутую спецодежду и облепить всю мою кожу плотным тонким слоем.

Михаил коротко выругался и приказал мне идти дальше, обойдя яму по самой кромке. Вот, гнида, даже не запачкался! Ну ничего, мы еще посмотрим, что дальше-то будет!

Я остановился в десяти шагах от невидимой черты, проходящей между двумя камнями. Не оставляло меня в покое это сияние над ними, странно-опасным оно мне казалось и каким-то неустойчивым. А между этими двумя камнями нужно было пройти, другого пути к дороге не было.

– Иди, чего стал! – Михаил заметно нервничал, тыкая в мою сторону автоматом. – Прямо между столбами и иди, на ту сторону дороги. Не бойся, иди!

Глянув на сулящее быструю смерть дуло автомата, я сделал первый шаг в сторону столбов, целясь ровно по центру между ними. Следом за первым последовал второй, вот уже начала подниматься нога для третьего. И я застыл, всем своим телом ощущая повисшее в пространстве напряжение, почти физически давящее на меня. Я понял, что этот шаг мог бы стать для меня последним.

Медленно, словно подо мной была мина, я поставил ногу на землю, после чего сначала опустился на колени, а потом вообще лег, прижимаясь к ней всем телом. Возможно мне показалось, не знаю, но напряжение почти полностью исчезло. Облегченно вздохнув, я медленно пополз вперед, замирая через каждые несколько ладоней пути. Сзади что-то гневно кричал Михаил, но я его не слушал, продолжая ползти вперед. Откуда-то я знал, что пока я двигаюсь в сторону камней, он не будет в меня стрелять. Ведь именно для этого он привел меня сюда.

Чем ближе я подбирался к камням, тем сильнее нарастало напряжение и тем медленнее я полз. Странным оно было, это чувство. Я чувствовал себя струной, которую натягивают все больше и больше. И мне это нравилось, я ждал, когда неизвестная сила ударит по мне и я растану в пространстве пронзительной нотой.

Я был как раз между валунами, когда надо мной мигнуло ослепительно-белое сияние и сконцентрировавшись в двухметрового диаметра шар опустилось на меня. Свет окутал меня мягким пушистым покрывалом, согревая до самой глубины моего тела. Струна во мне легонько завибрировала, но так и не издала ни звука.

Мое тело отказалось слушаться меня и я лежал, покачиваясь на приятных мягких волнах сияния. Это было блаженство, лежать вот так среди этого благодатного тепла. Просто лежать…

Ко мне приближался грохот шагов, это шел Михаил. Он прошел в метре от меня и пошел дальше. Глупец! Он не обратил внимания, а возможно попросту не заметил, стремительно нарастающего напряжения. Он сделал еще три шага, а потом воздух расколола ветвистая дуга молнии, ударил гром, и порыв ветра разметал горсть оставшегося от Михаила пепла. Одновременно с этим по валунам пробежали тонкие змейки трещин и они превратились в две груды щебня.

Все ночь пролежал я на земле, пребывая в странном полусне-полубреду, ловя каждый миг ласкающего меня тепла. Лишь под утро я смог подняться и двинуться прочь от того места. Не знаю, что тогда со мной случилось и почему. Я могу лишь догадываться о причинах и строить догадки. Скорее всего, Михаил хотел использовать меня для разрядки копимой валунами энергии. Вот только я не выполнил отведенную мне роль. Может тому виной моя купель в грязи, а может мое ползанье или какая другая причина. Не знаю. Знаю только что мне досталась лишь малая часть неизвестной энергии, остальная же сожгла подлеца и разрушила камни.

Для меня купель в странном пушистом свете тоже не прошла даром, я изменился. Теперь я много лучше чувствовал аномалии, мог почти видеть и слышать их. И это было жутко, потому что подобной красоты я больше нигде не видел. От ее совершенства захватывало дух и сладко щемило сердце. Я задавался вопросом насколько же изменилось мое восприятие и не находил ответа. Я понимал, что это не нормально, но ничего делать с этим не хотел. Ни за что!

Все это я обнаружил не сразу, далеко не сразу. Дождавшись ночи, я выбрался из зоны через памятную колючую проволоку, змеей проскочил мимо блокпоста, и найдя мерс укатил домой. Тоска по девушке ко мне больше не возвращалась, я был полон сил и жизни. Несколько месяцев я жил прежней жизнью, все реже и реже вспоминая приключения в Зоне, которые начали казаться мне удивительным сном.

Но однажды ночью я проснулся, почувствовав непреодолимое желание увидеть Зону, пройтись по ней, ощутить ее неземную красоту. Глянув на свою спящую подружку, я тихо оделся и, вывев свою машину из гаража, поехал к Чернобылю. Деньги у меня теперь были, спасибо моей предусмотрительности и практичности. Ведь из Зоны я вышел не с пустыми руками, а вынес радиоприемник, который после воздействия непонятно какой гадости воспринимал весь диапазон частот электромагнитных волн и… Впрочем, это к делу не относится. Пусть с этими чудесами ученые разбираются! Главное, у меня больше не было проблем с деньгами.

Потом этот Тоскливый Зов, как я назвал свою странную тягу к Зоне, неоднократно повторялся. И я ни разу не смог преодолеть его, неизменно ему уступая и бросая все свои дела…

Я до сих пор так и не решил, чем стала для меня Зона, благословением или проклятьем. Я все еще не знаю, как воспринимать те изменения, что неизменно происходят со мной после каждого вояжа. Да, изменения происходят со всеми, кто имел честь или глупость познакомиться с клочком этого удивительного мира. И не важно, затрагивают эти изменения тело или душу, они есть, и они меняют людей…

Мои ленивые размышления, навеянные полудремой, прервал нежный звон вмиг изменившей свои границы комариной плеши. Пора. Взвалив рюкзак на спину, я пополз среди бурьянов туда, куда хотел сейчас больше всего на свете, куда звал меня мой Зов.

Андрей Бережанский (berezansky_02)

Форма безумства.

Вчера Олег даже не подумал бы, что решится на подобную глупость и пойдет в Зону один, без напарника. Но сделал же, что тут скажешь! Еще и радовался столь удачно подвернувшемуся выходу из трудной ситуации…

Он как раз вернулся из очередной спасательной экспедиции и собирался отмечать это событие со своими товарищами. Настроение было приподнятое и задорное, кровь бурлила от избытка адреналина – они живыми вернулись из Пекла! Дружной компанией ввалились тогда армейские спецназовцы в большую корчму, которую держал в некогда людном призонном селе один предприимчивый генерал. Тут-то его и настигла срочная телеграмма, бумажный вестник несчастья: «Твой отец попал в автокатастрофу. Перезвони домой. Мама».

Олегу пришлось несколько раз перечитать эти скупые строчки, прежде чем их смысл дошел до него. Его лицо вмиг помрачнело, исчезло веселье, все его мысли были там, с отцом, которого он очень любил и уважал.

Звонок домой оставил противоречивые чувства. У отца оказалась сложная травма черепа, около десятка переломов и пара внутренних кровоизлияний. Все из вышеперечисленного было более-менее поправимо, кроме травмы головы. В ней-то и была основная проблема. С одной стороны отцу можно было помочь, сделав очень сложную операцию на мозге, а с другой – эта операция стоила целую уйму денег, которых у Олега сейчас просто не было. Точнее они у него были, и немалые, но все были пущены в дело, и извлечь их из оборота в краткие строки не представлялось возможным. Да и смертельным был бы подобный шаг для его бизнеса…

В расстроенных чувствах возвращался Олег к веселящейся компании, – звонил он из меньшего зала корчмы, – когда к нему подошел прилично одетый мужчина средних лет, очень представительной наружности. Вся его фигура излучала уверенность в себе, сквозь которую временами пробивалось не слишком тщательно скрываемое высокомерие.

– Меня зовут Павел Сергеевич Розанин, – сильным басистым голосом представился мужчина, протягивая руку для пожатия. Окинув цепким взглядом неожиданного собеседника, Олег вмиг почувствовал, что этот человек просто-таки пахнет деньгами, и крепко пожал протянутую руку, представляясь в свою очередь:

– А меня зовут Олег Игоревич Збродько.

– Я знаю, собственно, поэтому я и подошел к Вам. Мы можем пройти на второй этаж и спокойно побеседовать? Вам это будет интересно…

– Конечно, почему бы и нет…, – Олег согласился, зная, что наверху находится десяток комнат для приватных бесед. Розанин сумел заинтриговать его. Сталкер наметанным глазом успел заметить троих человек внешней охраны и наметил еще двоих, которые с большей вероятностью были телохранителями очень высокого класса, так как по ним было почти незаметно, что они хоть как-то связаны с Розаниным.

Олег не ошибся, от Павла Сергеевича пахло большими деньгами. Можно было только поражаться той оперативности, с которой он узнал, где именно группа Олега проводила свою последнюю спасательную операцию. Также вызывала уважение та быстрота, вернее сам факт того, что Розанин расколол посредника, через которого к Олегу обычно поступали Заказы, и вышел непосредственно на него. Одновременно эта быстрота настораживала и пугала десантника, лучше всяких слов говоря о том, что с этим человеком шутки плохи.

– … так вот, как я уже говорил, меня интересует икона «Дева Мария с сыном», которая должна до сих пор находиться в церквушке, неподалеку от которой Вы сегодня побывали. Это старинная икона, написанная в семнадцатом веке неизвестным Мастером, художником с большой буквы. На первый взгляд она совершенно непримечательная, но если всмотреться в нее, то можно увидеть совершенно иной, истинный вид, который Мастер сумел скрыть от случайного глаза. И более того, Катастрофа странным образом подействовала на эту картину, и теперь она влияет на людей намного сильнее и… Впрочем, смотрите сами, – Розанин щелкнул пультом видеомагнитофона и телевизор озарился картинкой. Было явственно слышно бессмысленное бормотание, в то время как камера петляла внутри церкви, иногда замирая в неподвижности и резко меняя направление движения.

– Это данные с телекамеры, прикрепленной ко лбу вашего предшественника, которому картина оказалась не по зубам. Эти данные мы получили позавчера утром, когда сигнал смог пробиться сквозь помехи аномалий Зоны. Мы смогли засечь только несколько минут передачи, что происходило до или после мы не знаем. Группа психологов-экспертов пришла к однозначному мнению, что сталкер вошел в измененное состояние сознания всего за пол минуты рассматривания картины, другими словами сошел с ума, – Розанин вопросительно глянул на Олега и наткнувшись на внимательный заинтересованный взгляд продолжил. – Так вот, Вашей задачей будет принести эту икону, ни в коем случае не задерживая на ней свой взгляд больше четырех секунд. За это задание я заплачу Вам сто тысяч долларов. Конечно, икона представляет большую ценность для науки и коллекционеров и стоит намного больше, но для Вас это очень хорошая цена за задание такой сложности… И еще несколько условий. По картину Вы пойдете один, причем об этом никто не должен знать. Этот пункт не обговаривается, ему есть свои причины… Больше из церкви вы ничего не берете, во всяком случае, в этот раз. Срок выполнения заказа – завтрашний вечер. Ну что, беретесь за это дело?

– Берусь, – Олег согласился сразу, отбросив напрочь все свои сомнения, тем более что выбор у него был небогатый. После такого обилия информации было бы глупым ожидать, что его просто отпустят. Скорее всего, ему вежливо предложили бы несколько дней отдохнуть, а тем временем шансы отца на выздоровление уменьшались бы с каждым часом. – Берусь, но с одним условием. Половину денег – вперед.

– Что ж, хорошо! Не будем отступать от традиций. Ведь это Ваша традиция, брать половину вперед? Наслышан о ней и о том, что вы всегда держите свое слово… – Розанин пристально посмотрел на Олега, после чего чему-то кивнул и вытащил из кармана пиджака перевязанную лентой пачку денег. – Возьмите. Завтра вечером жду Вас здесь в это же время. Удачи!

Олег согласно кивнул и направился к выходу из комнаты. Ему еще необходимо было многое сделать: выслать матери деньги, подготовиться к прогулке, придумать себе легенду …

В Зону Олег проник без проблем – схема была давно налажена. За последующих три часа сталкер добрался до нужной деревни, благо за прошедшие сутки ничего не изменилось, и проложенная тропа осталась сравнительно безопасной. К последней вешке, оставленной его отрядом вчера, Олег выбрался всего за несколько минут до обеда. Он не ел с самого утра, но чувство голода молчало, у сталкера были дела поважнее, чем набивание брюха.

Отсюда, из центра села на пятьдесят домов, за кронами измененных деревьев и крыш полуразрушенных домов, был виден маленький купол церквушки, расположенной на холме и окруженной со всех сторон кладбищем. Целых три сотни метров неизведанной земли, где каждый неправильный шаг мог принести смерть.

К церкви вела дорога, огибающая по кругу несколько домов с огородами, и Олег решил идти по ней. По крайней мере, на ней можно было поменьше опасаться неприятных сюрпризов от растительного и животного мира.

Медленно, собранный и готовый в любой миг отскочить или среагировать на опасность иным образом, Олег сделал первый шаг. Его взгляд скользил по покрытой щебенкой дороге, выискивая подозрительные ямки, горбики и иные, которые и словами-то трудно описать, признаки опасности. Тут большей частью работала интуиция Олега, именно ей отдавалось предпочтение в выборе пути.

Вот на дороге показалось огромное пятно, похожее на недавно пролитый бензин, над которым клубился белесый туман. Ведьмин студень, впитавшийся в землю, над которым завис его частый спутник – кислотный туман. Только слева на самой обочине дороги оставался проход метровой ширины, с другой стороны которого над дорогой нависали двухметровой высоты железные ворота, сплошь покрытые острыми колючками бледно-серого мха десятисантиметровой длинны.

Олег остановился и несколько минут осматривал ворота. Наконец он довольно хмыкнул, заметив пробежавшую по металлу искру. Сталкер достал из рюкзака моток проволоки, отрезал кусачками от него кусок четырех метров длинной и примотал к двум его концам по полукилограммовому камню, которые подобрал на дороге. Хорошенько примерившись, Олег коротко замахнулся и бросил проволоку, после чего упал на землю, прикрыв голову руками.

Блеснув на солнце, тонкая медная жилка просвистела десяток метров по воздуху и зацепившись одним концом за ворота, другим перевалилась во двор и чиркнула в двух метрах от забора по луже мутной воды. Блеснула вспышка ослепительно-белого света, проволока исчезла в дуге синего разряда, с громким свистом испарилась вода, заскрипели ворота, покосившись вбок дымящимися костями оплавленного металла, с которого начисто сползла плоть мха.

Выждав еще немного, Олег поднялся и удовлетворенно посмотрел на результат своей работы. Теперь можно было смело идти мимо ворот, они надолго разрядили свой смертельный разряд.

Следующие пол сотни метров преподнесли еще несколько сюрпризов в виде двух мясорубок и упавшего дерева, поросшего колышущимися бурыми отростками, похожими на камыш. С трудом обойдя эти препятствия, Олег остановился, побуждаемый к этому смутным импульсом. Что-то не так было в дороге, что-то настолько малозаметное, что его едва уловило подсознание сталкера. Не одна минута прошла прежде чем Олег заметил, что полоса дороги перед ним метров двадцати в ширину, немного глаже чем вся остальная, имеет меньше выемок и бугорков, словно ее кто-то хорошенько поравнял огромным катком.

Подняв с земли горсть камушков, сталкер принялся бросать их в подозрительный участок, намечая границы комариной плеши. Вот взлетел по пологой дуге пятый снаряд и пролетев невидимую границу ухнул вниз, со смачным шлепком впечатавшись в поверхность дороги. Олег нахмурился, дальше по дороге пути не было. Плешь перегородила ее капитально, да и дальше, как успел зафиксировать цепкий глаз сталкера, аномалии шли одна за другой так часто, что обходить плешь и возвращаться на дорогу не имело смысла.

Придется идти к церкви огородами, решил Олег, аккуратно перелезая через полуразрушенный деревянный забор, за которым до самой ограды церковного кладбища тянулись огороды, сейчас заросшие бурьянами и мелкими деревьями. Странно, но здесь в низинке растительность почти не изменилась под губительным влиянием катастрофы. Разве что бурьяны вымахали в несколько метров ростом, и это едва ли не в середине весны!

Поудобнее перехватив автомат, Олег нырнул в лес из бурьянов, напомнивший ему детство, когда он вот также лазил среди сорняков, возвышавшихся чуть ли не в два его роста, но не потому что были такими большими, а потому что сам он был маленьким. Давно забытое ощущение нахлынуло на сталкера, он вновь почувствовал себя первооткрывателем новых земель, ищущим среди пустыря сокровища. Радость жизни и вера в свое бессмертие вспомнились ему. Забытое чувство разгладило черты лица Олега, он даже улыбнулся. Давно с ним такого не было, очень давно. В последние годы он как-то разучился смотреть на мир так просто, везде он выискивал опасность, и в Зоне, и за ее пределами.

Сталкер даже не заметил, как остановился и начал прислушиваться к шепоту ветра в бурьянах. Ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы настроить себя на серьезный лад, отодвинув пробудившееся чувство в глубину своей души. Сейчас ему было не время и не место. Потом, когда он выберется из Зоны, можно будет сполна им насладиться. Бросить, наконец, это опасное занятие и начать жить в свое удовольствие! Благо, бизнес скоро начнет приносить реальные доходы…

Дальше Олег двигался еще осторожнее, выставив перед собой дуло автомата. Какое-то чувство говорило ему, что тут следует опасаться не аномалий и растений, а разных хищных тварей, которых немало расплодилось в Зоне.

Олег уже почти добрался до ограды, когда сбоку раздался треск ломающихся растений, сопровождающийся вызывающим дрожь мычанием. Не раздумывая, сталкер выпустил в направлении шума длинную очередь и отпрыгнул с дороги пронесшейся мимо большой туши, провожая ее дулом готового изрыгнуть очередную порцию металла автомата. Однако этого не потребовалось, корова была мертва. Подойдя немного поближе, Олег убедился, что это тварь произошла именно от коровы. Скорее всего, второе или третье поколение мутантов. С обычной коровой это существо связывало лишь наличие рогов да величина и пропорции тела. Вместо шерсти у этой твари были какие-то наросты наподобие костяных, между стыками которых торчали длинные клочки белесых иголок. Зубы были заметно увеличены, причем это уже не были стертые пластины жвачного травоядного, это были самые настоящие клыки. Хороша коровка, такую не часто встретишь! Сфотографировав на память убитую тварь, сталкер продолжил путь и спустя несколько минут вышел к ограде кладбища.

Ограда была невысокой, всего около метра, но вся поросла редкой формой жгучих волос, отличавшейся намного более сильным поражающим свойством. Что ж, не самый худший случай. А вот что плохо, так это бродившие по кладбищу зомби, количеством больше трех десятков.

Некоторые религиозные секты и конфессии когда узнали о том, что по непонятно каким причинам мертвецы на кладбищах в Зоне обрастают плотью и вылазят из могил, поспешили объявить о втором пришествии, случившемся в Чернобыле и пропущенном остальным миром. Ученые недоуменно разводили руками, говоря что-то о почти идентичном генном коде умерших генному коду зомби. Первое время эта тема не сходила с экранов телевизоров и первых полос газет, но потом как-то приелась, утихла. Подумаешь, зомби! Да и не слишком страшные они были, куда интереснее смотреть на них в фильмах ужасов.

На самом деле зомби в Зоне попадались разные, кровожадные и полностью безразличные, медленные и стремительные, хотя всех их объединяло полное отсутствие разума. Так, ходячие тела, недостойные называться даже животными. Зомби.

Коротко разогнавшись, Олег перелетел через забор и петляя между могилами неспешно пошел к церкви, внимательно следя за реакцией оживших трупов. Те, казалось, не обратили на него никакого внимания, продолжая свои бессмысленные переходы с места на место. Но чем ближе подходил сталкер к церкви, тем беспокойнее становились зомби. И вот, когда до массивных двустворчатых дверей осталось меньше десятка метров, из глоток живущих странной жизнью тварей раздался дружный рев и они со всех сторон побежали к Олегу.

Стрелять по зомби из автомата было неблагодарным занятием: твари были на редкость живучими. Чтобы убить такую пакость требовалось не меньше десятка пуль, и то при условии, что все посланцы смерти попадут куда следует. Наилучшим способом борьбы с ними были огнеметы, оборонительные осколочные гранаты и холодное оружие рубящего типа наподобие сабли или секиры. Огнемета у Олега не было, зато были гранаты и сабля, которой он неплохо владел, обученный в детстве своим дедом, большем любителем холодного оружия. Тогда он учился шутки ради, не подозревая, что когда-нибудь этот навык ему пригодится…

Мигом просчитав ситуацию, сталкер счел, что сражаться с зомби на улице неразумно. В несколько прыжков добежав до двери, он пинком распахнул их и вбежал внутрь. Не медля, Олег прикрыл двери и одним рывком закрыл их на огромный дубовый засов, по доброй традиции древних архитекторов присутствовавший в этом храме божьем. Что ж, оставалось только сказать им спасибо за такую предусмотрительность. В дверь раздались многочисленные удары, послышалось царапанье, но для нее это было не страшно, так она могла простоять еще не один год.

Олег резко отпрыгнул в сторону, наводя вглубь церкви дуло автомата, он и так почти целую секунду светил открытой спиной. Его глаза оббежали знакомое по видео небольшое помещение, осветленное редкими лучами солнца, бьющими сквозь выбитые рамы цветных стекол. За долгие годы непогода изрядно подпортила внутреннее убранство храма: доски пола подгнили, со стен сползла краска, раскисла роспись на потолке. Но что удивительно, на лике церквушки были заметны лишь следы времени, но не катастрофы. Непонятно по каким причудам та пощадила это ветхое здание.

Икона висела на положенном месте над алтарем и не выглядела опасной. За те пару мгновений, что сталкер позволил себе смотреть на нее, он смог увидеть только посредственную мазню, которую в огромном количестве рисовали деревенские живописцы для таких вот церквушек и зажиточных селян. Хотя, что-то неуловимое было в этой картине, что-то необычное, ускользающее от взгляда, что хотелось увидеть и не спускать с него глаз. Олег дернулся и отвел взгляд от иконы, с ужасом поняв, что незаметно для себя принялся рассматривать ее во второй раз.

Возле алтаря на коленях, слегка покачивая напряженным телом, стоял человек, не сводя напряженных глаз с картины. Его губы беззвучно шевелились, а в темных глазах терялся свет. Олег смотрел на него сквозь прицел автомата, все не решаясь сделать то, что сделать было нужно. Он несколько раз громко окликнул неудачника, приказывая лечь на пол с заложенными за голову руками, однако тот никак не прореагировал.

Наконец палец Олега начал мягко давить на крючок, тихо скрипнул механизм автомата и человека словно подбросила вверх неизвестная сила. Короткая очередь впилась в алтарь, не причинив безумному сталкеру вреда, а тот уже приземлился возле стены и огромными прыжками понесся к Олегу. Безумец двигался настолько быстро, что наемник едва успел сделать в его сторону несколько выстрелов, которые тот пропустил над головой, пригнувшись к самому полу.

Чертыхнувшись, сталкер встретил ударом ноги несущееся к нему тело, но промазал и упал на пол, сбитый чувствительным ударом по второй ноге. Олегу все это казалось донельзя странным, потому что такого с ним не случалось с тех пор, как он был желторотым юнцом. Чтобы он с нескольких метров не смог попасть в мишень из автомата или дать себя сбить с ног в рукопашной – это было что-то невероятное!

Сгруппировавшись, Олег упал на пол, приготовившись к отражению нападения, но снова пропустил удар в бок, отбросивший его к стене. Из глубин души сталкера начала подниматься всегда помогающая ему в таких случаях злость, разливаясь по телу живительными потоками силы. Следующий удар он сумел блокировать, а потом и подняться. Теперь Олег стоял напротив безумца и с огромным трудом, но сдерживал его бешеный напор. Так прошло целых пол минуты, что для реального рукопашного боя – целая бездна времени. И вдруг, без всякой причины, безумец затих, словно выдохшаяся кукла, и осел на землю, уставившись перед собой безумным взглядом.

Теперь Олег не колебался, уверенный, что разум уже не вернется в эту голову, и длинной очередью расстрелял безумца. Гуманизм и Зона – понятия несовместимые, и те, кто этого не понимал, умирали в ней самыми первыми, как и на войне…

Сталкер нагнулся над трупом и снял с его головы чудом сохранившийся глазок камеры, после чего переложил к себе найденный во внутреннем кармане футляр с записанной кассетой. Оружие безумца, которым тот даже не попытался воспользоваться, Олег не тронул, у него и своего было больше чем достаточно. Разобравшись с телом, сталкер направился к иконе, старательно отводя от нее взгляд. Потерять разум ему не хотелось…

Сняв икону со стены, Олег разобрал раму и свернул полотно трубочкой, после чего засунул в принесенный с собой пенал. Лишь после этого он позволил себе перевести дух и посидеть на полу, восстанавливая свои силы.

Минут десять отдыхал сталкер, пока не почувствовал, что полностью пришел в норму. Теперь можно было возвращаться. Поднявшись, Олег подошел к стене под разбитым окном и полез вверх, цепляясь за многочисленные щели между досками. До окна было метра четыре – сущие пустяки для профессионала. Пара секунд, и пальцы Олега уцепились за оконную раму. Подтянувшись, он одним рывком забросил свое тело в окно. Доля мгновения потребовалось сталкеру чтобы убедится, что земля под окном безопасна, а все зомби столпились возле двери. Перевалившись через подоконник, он мягко приземлился на ноги и пошел, точнее пополз, в обход церкви к тому месту, где всего четвертью часа ранее проник на кладбище.

Добравшись до забора, Олег приподнялся и глянул на деревню, высматривая все ли там по-прежнему. Его взгляд оббежал крыши домиков, скользнул по верхушках деревьев, прошелся по полоске дороги и ничего необычного не заметил. Однако сталкеру очень не хотелось прыгать через забор, что-то его настораживало. Он снова всмотрелся в деревню, пытаясь найти хоть малейшие изменения, но безуспешно. Прошло пять минут, а Олег все еще не решался показаться в полный рост, вглядываясь в деревню до слез в глазах.

Он уже был готов признать, что стал параноиком, когда в разбитом окне одного из домов блеснуло стекло оптического прицела. Да, именно его, в этом Олег был уверен на все сто процентов. Теперь он знал что искать и за следующие десять минут обнаружил еще троих снайперов.

Судя по всему это были сталкеры-стервятники, шакалы Зоны. Они выслеживали неосторожных добытчиков и отправляли их в мир иной, забирая себе всю добычу. Олег зло хмыкнул, этих типов он яростно ненавидел, и не только он один. Время от времени стаи стервятников полностью уничтожались, но спустя пару месяцев непременно появлялись вновь.

Олег задумался. Идти назад тем же путем было теперь невозможно. Сталкер был уверен, что где-то за селом спрятан БТР с еще несколькими шакалами. Конечно, хорошо было бы их уничтожить, но на такой подвиг у него не хватит глупости и сил. Черт! Рация не работает, как и на большей части Зоны, и напарника нет. Придется прокладывать новый путь. Где-то за километр от церкви, с противоположной ее стороны, была тропа, проложенная его отрядом месяц назад. Вот к ней-то он и пойдет!

Приняв решение, Олег пополз к противоположному концу кладбища. И чем дальше он полз, тем больше не нравилось ему его решение. Это было глупо, он понимал это, но отступать не хотел. Ладно, немного повоюем! Олег приподнялся, и бросил гранату прямо в толпу зомбей, все еще дружно ломящихся в двери церкви.

Едва над головой просвистели осколки, сталкер поднялся и посмотрел на плоды своих трудов. Из больше чем двух десятков нежити на ногах осталось всего пятеро. Остальные усеивали всю землю перед церквушкой, порванные на куски разрушительной силой человеческого гения. Выхватив саблю, сталкер побежал добивать выживших.

Олег чувствовал себя мясником, когда его сделанная по специальному заказу сабля, легко отсекала зомбям конечности, вспарывала животы и раскраивала головы. Единственной сложностью было то, что ему пришлось изрядно покрутиться, дабы не дать нежити навалится на него всей своей массой.

Вскоре все закончилось. Удовлетворенно глянув на покромсанные тела, сталкер дал несколько очередей из автомата, дико крикнул и принялся перезаряжать магазин. После этого он снял свой плащ и натянул его на более-менее целое тело зомби в самом центре свалки, нацепил свой рюкзак, вставил в руку саблю и привалил несколькими телами. Издали, и даже вблизи, все выглядело очень натурально. Первый акт пьесы был закончен, сцена была подготовлена для следующего. Теперь следовало ждать гостей, которые непременно должны были заявиться на место гибели сталкера, чтобы подобрать с его хладного трупа добычу.

Удобно устроившись за мраморной надгробной плитой чьей-то могилы, из-за которой было очень удобно наблюдать за тем местом, где он проник на кладбище, Олег принялся ждать.

Прошло пять минут, прежде чем через ограду перепрыгнул первый шакал, сразу бросившись в укрытие. Следом за ним с интервалом в десять секунд последовали второй, третий, четвертый и пятый. Еще пять минут они осторожно переползали с места на место, прежде чем один из них, командир, не скомандовал подняться и пошел к месту свалки. Мгновение спустя поднялись остальные четверо стервятников и пошли следом за ним. Олег скривился, видя такой непрофессионализм, а потом хищно оскалился – чего-то такого он и ожидал.

Сталкер выдернул чеку гранаты, отсчитал пару секунд и бросил в широкий проход между могилами, где сейчас плотной кучкой шел арьергард вражеской группы, в количестве троих снайперов. Не медля, Олег взял на мушку главаря, уже подходившего к телам и выстрелил одновременно со взрывом, от которого был надежно защищен мраморной плитой.

Голова командира лопнула как упавший с десятого этажа на асфальт арбуз, раздались крики раненого осколками гранаты стервятника. Еще один не пострадал и сейчас прятался между могилами. «3-0», мысленно отметил про себя Олег и быстро высунувшись, пустил очередь в раненого шакала, пытающегося отползти от тел своих двух менее везучих товарищей. Но сегодня был не его день и он затих навеки, прошитый насквозь железными посланцами смерти.

С последним стервятником Олег играл в смертоносный вариант игры «Кошки-мышки» минут десять, пока враг не допустил ошибку и не расстался со своей никчемной жизнью.

– Не умеешь – не воюй! – прошептал Олег одну из своих любимых поговорок, глядя на тела шакалов. Хотя, не такие уж они были неумехи, просто недооценили противника, за что и поплатились.

Подобрав свои вещи, Олег медленно направился к забору, где еще несколько минут понаблюдал для перестраховки за деревней. Не найдя более в ней ничего подозрительного, сталкер перепрыгнул через забор и двинулся к дороге. Он был уверен, что если БТР все же существует, то сейчас стоит за деревней, потому как иначе он услышал бы шум его мотора. И это его не пугало. В Зоне бронетехника едва ли лучше человека. Комариной плеши, например, все равно, что плющить, человека или машину. А у человека не в пример больше шансов эту плешь обойти…

Случайно бросив последний взгляд на кладбище, Олег заметил странный ярко-оранжевый грушеподобный нарост на заборе, свисающий на тонком пучке жгучих волос. Это была спора, косточка или как там еще можно назвать эту гадость. Встречалась она крайне редко и не имела никакой ценности в большом мире, потому как едва ее выносили за пределы Зоны, она рассыпалась прахом. Зато в Зоне не было лучше средства против любой техники, придуманной человеком. Соприкасаясь с металлом, эта спора активизировалась и спустя считанные мгновения прорастала в нем сотнями тысяч рыжих волос.

Сил радоваться такой удаче у сталкера не оставалось, поэтому он просто выломал толстый и твердый ствол бурьяна и накрутил на него спору вместе с волосами. Теперь у него был очень весомый аргумент в возможном споре с БТР-ом…

Короткий бой с грозной некогда машиной произошел на выходе из деревни, едва сталкер миновал последний ветхий домик. Внезапно раздался шум мотора, из-за поворота вылетел БТР и понесся прямо на Олега, вычерчивая по земле дорожку из стали, взбивающую каменные брызги. Сталкер едва успел нырнуть в придорожную канаву. Уже оттуда, злорадно улыбнувшись, он бросил в стального монстра свой сюрприз. Раздался странный вибрирующий стон, в визге которого захлебнулся клекот пулемета, а секундой позже заглох мотор. Пара глухих человеческих криков прервалась на излете, и на сталкера опустилась тишина.

Выждав для верности еще несколько секунд, Олег вылез из канавы и удовлетворенно посмотрел на дело рук своих. Посреди дороги словно древний мамонт, застыла навеки стальная машина, покрытая теперь густой рыжей шерстью, торчащей во все стороны толстыми колючими иголками. В этой огненной глыбе странной растительности с трудом угадывался силуэт БТР-а, ставшего очередным памятником человеческой глупости и неосторожности…

Вечерняя встреча с Розаниным прошла тихо и спокойно. Олег так больше и не смотрел на принесенную из церкви картину. Ему было очень интересно узнать про нее побольше, но не настолько, чтобы поставить на кон свою жизнь. А в том, что излишнее любопытство относительно Заказов чревато появлением еще одной могилки на разросшемся за последние годы соседском кладбище, или появлением еще одного слуха наподобие «пропал без вести в Зоне… хороший был парень», сталкер не сомневался. За свою карьеру он насмотрелся на подобных любопытных глупцов, и ни один из них не закончил хорошо свою грешную жизнь. А у Олега были на нее другие планы…

Жизнь непредсказуемая штука, выделывающая иногда такие коленца, что только диву даешься. Чего не ожидал бывший сталкер, исполнивший свою давешнюю мечту о новой жизни, так это того, что он еще когда-нибудь услышит об этой истории. Тем более не ожидал он услышать кусочек этой головоломки от своего бывшего одноклассника, с которым случайно встретился в метро ранним осенним вечером.

Разговор о Зоне зашел у них ближе к ночи, когда под стол уютного кафе, где они решили отметить свою встречу, отправилась пустая бутылка водки, тонко звякнув об несколько ранее опустошенных бутылок пива.

– …знаешь, Олег, – Жора доверительно посмотрел на одноклассника помутневшими от алкоголя глазами, – у меня в клинике произошел в начале весны странный случай. Ты же помнишь, я в психиатрической больнице работаю. Так вот, был у меня один пациент, сошедший с ума сталкер, которого чудом выловили в Зоне солдаты. В редкие минуты возвращения из мира грез, он бредил о нарисованной им иконе…

Жора прервался, нащупал потерявшей изрядную долю точности рукой только что налитую Олегом очередную стопку, и одним махом осушил ее, закусив соленым огурцом. Сталкер хоть и был под хмельком, насторожился и в нетерпении услышать продолжение перегнулся через весь столик:

– И что?

– Он был иконописцем, это сталкер, так я понял из его рассказов, – Жора развел руками. – В Зону он пошел потому что верил, что это Второе Пришествие и хотел запечатлеть его своей кистью. Кажется, он был из сектантов… впрочем, это не важно. Однажды, в поисках знамения он забрался в самую средину Зоны, где нашел Нечто. Не знаю, что это было на самом деле. Может, какая странная аномалия, может он травы обкурился или с ним случилась галлюцинация… Одним словом, он что-то увидел и нарисовал это на холсте, для чего ему пришлось пожертвовать своей предыдущей работой. Стас хвастался, что он смог даже сохранить свою старую работу, одновременно Воплотив вторую. Почему-то он говорил именно так, с большой буквы. Потом он поставил эту икону в Храме, на который пало Знамение и пошел искать Учеников. Стас думал, что он новый мессия, пророк. Как мне кажется, он сошел с ума в тот момент, когда его разум не смог осилить то Нечто, что встретилось ему на пути…

Жора замолк, бессмысленно глядя перед собой. Олег легонько потрусил его за плечо:

– Не спи! Что дальше было со Стасом?

– Я же и говорю, что когда он пошел искать Учеников, его выловили солдаты и отправили куда следует, то есть ко мне, – взгляд Жоры вдруг прояснился. – Но однажды Стас из клиники исчез, исчез непонятно каким образом на целую неделю. Через восемь дней его привезли телохранители одного очень важного человека, привезли вместе со своим потерявшим разум хозяином…

– Постой, – Олега охватило странное возбуждение, – а как выглядит этот важный человек?

– Ну, у него грубоватое лицо с тяжелым волевым подбородком и прямым носом. Еще у него есть маленький шрам возле нижней губы и…

– Хватит, – перебил друга Олег, – я понял. Скажи лучше, удалось ли узнать, что произошло с этим человеком?

– А вот это-то самое интересное! Похоже, они вместе с безумным иконописцем вытащили из Зоны ту злосчастную икону. Насколько я могу судить, Павел Денисович, – это так того важного мужчину звали, – хотел чтобы Стас сделал для него несколько копий своей работы. В этом я уверен почти на все сто процентов, потому что охранники нашли в доме порванные наброски двух идентичных первой икон и оригинальную картину, всю исцарапанную ногтями их хозяина. Что там произошло на самом деле – неизвестно. Павел Денисович ни разу еще не прореагировал на внешние раздражители, а Стас бормочет полную бессмыслицу о втором пришествии. Они, кстати, сидят в одной палате, потому что Стас впадает в истерику, если не видит возле себя Павла. Вот такая странная история…

Олег едва сидел на стуле, основательно выбитый из колеи рассказом Жоры, оглушенный неожиданной новостью. Его мысли метались между безумными предположениями, страхами и желаниями, ни на миг не останавливаясь – в голове Олега царил полный хаос. Вот на миг его заполнила радость, что он удержался и не посмотрел на картину, но в следующее мгновенье она сменилась острым сожалением из-за упущенного шанса: «А вдруг он бы все понял!». На смену эмоциям неожиданно пробилась одинокая логическая мысль о том, что Стас нарисовал что-то совсем безумное, мало относящееся к тому, что он увидел в Зоне. А то Нечто, что он там увидел, всего лишь лишило его разума…

Постепенно Олег начал приходить в себя, первый шок уже прошел, но за эти несколько мгновений в нем произошло одно изменение. В Олеге со страшной силой возродился сталкер, к нему вернулся тот непоседливый и неуемный дух, что зовет каждого человека к новым горизонтам. В душе сталкера поселилось навязчивое желание узнать правду, своими глазами увидеть Нечто. Почему-то Олегу казалось, что это имеет очень большое значение для всех людей. Он верил, что сумасшествие Стаса всего лишь досадная случайность.

Олег не замечал, как его руки жадно держат бутылку водки, а горло не менее жадно заглатывает обжигающую влагу. Он сейчас был в другом месте, полностью погрузившись в свои переживания. Жора сидел напротив друга и от удивления не мог сказать ни слова. Так он и сидел, пока вся бутылка не была опустошена и положена на стол, где она не задержалась и упала на пол, гулко стукнув, но не разбившись.

Маленькое сумасшествие Олега закончилось так же резко, как и началось. Взгляд его на неуловимое мгновение прояснился и сразу же заволокся алкогольной дымкой. Порядочная доза алкоголя сделала свое дело и сознание сталкера начало стремительно гаснуть. «Я все равно узнаю что такое Нечто» – мигнула последняя упрямая мысль и развеялась в безграничной пустоте забвения.

Андрей Бережанский (berezansky_03)

Поединок.

Истоки победы, как ипоражения,

следует искать внаших сердцах.

Я повернул за угол и словно натолкнулся на твердую прозрачную стену, выбившую из моей груди весь воздух до последнего глотка. Сквозь красные разводы перед глазами я увидел холодные серые глаза Ивана. Нет! Он же погиб… Я сам видел, как его поглотила толпа зомби, гнавшаяся за нами. Он тогда споткнулся – и все, его повалили на землю. Я не остановился, чтобы ему помочь. Что я мог один сделать, почти безоружный, против десятка врагов. Тупых, безоружных, но все же сильных врагов? Ничего. Я ничем не мог ему помочь. Это я себе твердил раз за разом вот уже три с половиной месяца. И все впустую. Какой-то голос внутри меня нашептывал, что я мог хотя бы попытаться сразится с зомби – у меня же был отличный охотничий нож. Разумом я понимал, что подобное геройство закончилось бы для меня смертью, но вот сердце кричало, что нужно было попробовать. Или это моя совесть кричала, извиваясь от болезненной раны моего предательства. Не знаю. Знаю только, что случись подобное снова, я бы не убежал. Не убежал бы! Лучше смерть, чем подобные муки.

Смерть. Похоже, я ее таки дозвался. Все это время мне безумно везло, как везет многим, над кем она уже простерла свои длани. Я брал самые трудные заказы, от которых отказывались все здравомыслящие сталкеры, и выполнял их, неизменно возвращаясь из Зоны без единой царапины.

Последние дни жизни. Яркие, наполненные событиями и чувствами. И долгие бессонные ночи, когда призрачный голос Ивана звучал в моем воспаленном воображении. И неровный, болезненный сон под самое утро, полный самых разнообразных кошмаров, но до ужаса постоянный своим завершением.

Глаза Ивана. Умоляющие о помощи глаза друга и его протянутые ко мне руки. И крик, исторгающийся из груди моего мокрого от холодного пота тела, замотанного в скомканные простыни. А потом ожидание утра, заполненное безуспешными попытками прекратить прокручивать события того дня.

Я тогда убежал. Страх придал мне сил, он же каким-то чудом указал мне безопасный путь к ближайшему блокпосту, он же не давал какое-то время думать о случившемся. А потом он исчез, оставив после себя в душе одну выгоревшую пустоту.

Какая-то часть меня понимала, что я ищу смерти, безумно рискуя и пытаясь таким глупым способом искупить свою вину, искупить в своих глазах. Никто не обвинял меня в смерти напарника, никто, кроме меня. Я сам был себе самым страшным мучителем, но понимание этого не могло мне помочь. Это могло бы сделать время, но его-то как раз у меня и не было. Зона не любит, когда к ней относятся так пренебрежительно, когда ей бросают столь открытый вызов. Она может не заметить несколько таких дерзких выходок, она может даже пару раз помочь храбрецу. Со мной так и было, только сегодня мой кредит закончился. Я встретился с кредитором…

Пронзительные неживые глаза Ивана, затягивающие в себя, заставляющие блекнуть краски мира, надвигались на меня. Они впивались глубоко внутрь моей сущности, раздирая ее на части своей поразительной силой…

Как же я раньше не понял? Зомби не убили Ивана. Нет! Они всего-навсего поймали его по приказу контролера. А потом контролер сделал из моего друга подобного себе. Теперь я понимал это, теперь я знал, что не сошел с ума, когда на следующий день после того памятного события мне привиделся вдалеке силуэт Ивана. Я тогда вернулся на место трагедии чтобы похоронить останки напарника, но ничего не нашел. Лишь силуэт вдалеке увидел. Именно после того случая со мной начали твориться все эти странные вещи.

Я искал. Неосознанно, но я искал встречи с Иваном. Именно поэтому я облазил почти всю Зону, проводя в ней почти по пятнадцать часов в сутки. И вот эта встреча состоялась…

Слова, которые я хотел сказать погибшему другу так и не сорвались с моего языка. Даже из памяти они стерлись. Я больше не хотел просить прощения. Не хотел. Оно было ненужно. Я был невиновен. Теперь я это понимал. Вот только поздно уже было для этого понимания. Поздно. В мои глаза смотрел контролер. Да что там глаза! Его взгляд пронизывал всего меня, заглядывал в мой разум, перебирал мои мысли. И я ничего не мог сделать.

Иван. Да что же это такое!? Почему с ним приключилась такая напасть? Лучше уж быть растерзанным на мелкие ошметки, чем стать таким.

Всего меня заполнило чувство жалости к бывшему другу. Не к себе, к нему. Со своей смертью я как-то за последние месяцы примирился. Странно все это было, дико, но я не боялся умирать. Совсем не боялся, даже немного хотел этого. А вот за Ивана мне было обидно. Не заслужил он такой участи. Не заслужил! Стать контролером – это самой худшее, что могло случиться с человеком в Зоне. Все остальное, включая смерть, – ничто по сравнению с этим.

Чувство жалости, перемешанное с состраданием, заполнило всего меня, окутав сознание мягким пологом сопереживания. И черная бездна забвения, в которую я проваливался все больше и больше, отступила. В какой-то миг мне показалось, что я призрачной тенью вишу в бескрайнем космосе, растянутый между двумя галактиками, а возле меня есть еще кто-то. И он был не один. Их было двое. Почти возле меня был Иван, добрый друг. Он излучал теплоту и дружелюбие, и он не винил меня в том, что с ним случилось. Печаль, светлая печаль, была в нем, она же была во мне. Она отгоняла от нас черноту, объединяя своей могучей силой. А дальше, на пределе моего чувствования, зависла темная монолитная сущность. Она нависала над всем миром, грозя раздавить его. Но сейчас она словно заснула, не в силах помешать объединенной воле двух человек.

Казалось, прошла вечность, и вдруг я снова начал видеть мир вокруг…

В глазах стоящего передо мной контролера больше не было холода, они как будто оттаяли. Совсем немного, но по сравнению с пронизывающим холодом, что излучался ими совсем недавно, это было очень заметно. Губы Ивана шевелились, но я все никак не мог понять, что он говорит. Я попробовал читать по губам.

– Убей меня, – наконец смог разобрать я. – Контроллер во мне вот-вот снова возьмет верх. Ты ничем не сможешь мне помочь. Поверь мне…

Он повторял эту фразу раз за разом, все неразборчивее шевеля губами. Он был прав. Похоже, контролер в нем был слишком силен.

– Хорошо, – прошептал я и нажал на курок висевшего на моей груди автомата, все это время нацеленного на Ивана. Сквозь застлавшие мои глаза слезы я увидел, как в груди друга одна за другой появляются рваные кровавые дыры. Я видел, как медленно, словно в замедленной съемке, его тело опускается на землю. Теперь уже мертвое, просто мертвое. Как и должно быть.

Я стоял над мертвым другом и гадал, не привиделась ли мне в глазах Ивана радость в тот момент, когда первая пуля толкнула его в объятья смерти, в объятья свободы. Он победил. Даже в смерти он сумел победить внедренного в его сознание контролера. Нет, не так! Мы победили. Победили в нашей последней битве, последней битве, в которой мы вместе сражались в этом мире. Дальше я буду сражаться один, но тень Ивана больше не будет мучить меня. Я знал это, знал потому, что я наконец-то сумел простить себя.

Андрей Бережанский (berezansky_04)

Призма вечности.

Если что-либо должно быть сделано,- делай,

совершай ствердостью. Ибо расслабленный

странник только больше поднимает пыли.

Будда

За моей спиной, тяжело дыша, шло девять человек. Время от времени по внутренним рациям защитных скафандров раздавались нелестные слова в адрес проводника, специально выискивающего самый трудный для пешехода путь. Зря, конечно, они меня ругают, зря! Хоть и без злости поругивают, по-дружески, но все равно зря! Обидно слышать такие слова в свой адрес, особенно если они в корне неверны. Дорога-то еще очень даже ничего, отличная дорога, если разобраться. Наоборот, должны были бы поблагодарить меня. Ведь они не на прогулке в обычном лесу, а никому из них еще не пришлось ползти по грязи, прыгать через канавы, или продираться сквозь заросли колючек. Все это еще впереди…

Им конечно, нелегко, приходится кроме всего прочего тащить на себе без малого сотню кило „необходимых для работы экспедиции приборов“, но это – их проблемы, их задача. Пусть радуются, что я ополовинил этот вес, заставив оставить при себе только самое необходимое. Тем более глупо злиться на то, что я наотрез отказался разделить с ними тяготы транспортировки „незаменимого оборудования“. И что обидно, скорее всего потеют они зря: заставить в Зоне нормально работать даже простейшие электронные приборы необычайно сложно. Весь этот процесс, который я имел возможность неоднократно наблюдать, очень напоминал мне заклинание вызова дождя каким-нибудь примитивным народом, как своей зрелищностью, так и достигнутым результатом… В общем, зря они так!

У меня были совсем другие заботы – как бы довести своих подопечных до цели, желательно в рабочем состоянии и не с пустыми руками. Сложная задача. Эх, если бы я мог справиться сам! Но Там нужны спецы в совсем других областях знаний, ежели я. Вот и приходиться ломать себе голову, каким образом сохранить жизни этих беззащитных перед Зоной людей. Непривычная для меня роль, и потому пугающая. Всю жизнь я привык заботиться только о себе, и сейчас ответственность за других людей буквально придавливала меня к земле. Хотя и не должна бы мучить она меня, они все взрослые люди и сами сделали свой выбор, но вот, сдавливается что-то в груди, когда думаю, что из-за моей оплошности или недосмотра они могут погибнуть.

Мы шли на запад, проникнув в Зону через восточную ее границу. Это потому что сегодня дул восточный ветер. А ветер в Зоне – это сила. Давно было замечено, что ветер дующий из центра Зоны тебе в лицо ни к чему хорошему не приведет. Мы ведь и вышли именно сегодня, в воскресенье, потому что метеорологи клятвенно обещали стабильный и умеренный восточный ветер, а также ясную и безоблачную погоду в придачу.

Столь благоприятных погодных условий моей группе пришлось ждать почти две недели. И это время не пропало зря. Я усиленно готовил тройку ученых и их шестерых «помощников» к предстоящему вояжу, показывая воочию самые смертельные секреты Зоны. Эти одиннадцать дней стали настоящим подарком небес, потому как по плану сверху никакого инструктажа вообще не предусматривалось. Начальство считало, что вполне достаточно того, что Там у гениев науки будет отличный проводник. Отчасти я с этим был согласен, потому что сколько обычного человека не тренируй, будь он хоть трижды доктором наук, сталкера из него не сделаешь. Сталкером надо родиться – это непререкаемая истина. А потом необходима огромная удача, чтобы потенциальный сталкер не умер по глупости из-за нехватки опыта и неразвитого чутья, того особого чутья, что является его отличительной чертой. Того чутья, что позволяет „охотнику за удачей“ видеть в Зоне много больше обычного человека… Да, сталкеров среди них не было, это точно. Но тренировал я своих подопечных совсем по другой причине, которую начальство не учло. Хорошо хоть погода подсобила, дав мне время для вправления мозгов ученых в нужном направлении…

Ведь кто погибает в зоне самым первым? Правильно, непуганые идиоты, которых у меня на попечении оказалось целых девять штук, и каждый из которых мнил себя большим специалистом-теоретиком в области аномалий Зоны. А Там, вот ведь хохма, выживают лишь практики, такие как я. Мне потребовалось восемь дней, чтобы втолковать мастистым ученым эту простую мысль. Зато теперь они беспрекословно и мгновенно слушались любого моего жеста, жадно ловили каждое мое слово. И это, как по мне, было самое главное, чему я мог их вообще обучить.

Полноценной замены моего чутья и двухгодичного опыта в Зоне больше ни у кого не было. Я был одним из самых лучших среди все еще пребывающих на нашей грешной земле сталкеров. И это – без преувеличения, трезвый взгляд на вещи. Ведь кроме меня никто больше не мог похвастаться, что побывал в Пекле, эпицентре катастрофы, и вернулся назад… Правда, я тоже этим не хвастался, но совсем по другой причине, ежели ложная скромность. Просто я написал куда следует доклад об успешно выполненном задании…

Я нахмурился, представив скольких сталкеров сожрало в адском горниле аномалий Пекла. До меня там побывало как минимум четверо. Я нашел следы их присутствия, точнее остатки тел и амуниции. Однако ни один из них оттуда не выбрался живим. А сколько искателей проблем на свою задницу погибло в полной безызвестности?

Назад вернулся только я. Мне повезло, и я отдавал себе в этом отчет. Это было везение сродни тому, что выпадает один раз в жизни выигравшему в лотерею обывателю. Второй раз, я был уверен в этом, мне так не повезет. Но я все же добровольно шел в ад на земле еще раз, да и еще ведя за собой людей.

У меня были Причины снова идти в сердце Зоны…

Зона росла, она дышала и жила своей собственной жизнью. Со времени своего возникновения она увеличилась в полтора раза. Это не считая локальных временных увеличений ее территории, после которых на нормальных до этого землях появлялись остаточные аномалии, нередко опасные для жизни. И опять-таки ветер. Иногда вместе с воздухом он разносил по миру „инородные объекты“, как изредка нейтрально сообщали СМИ. Говоря нормальным языком, это были семена ненормальных растений, споры, иногда радиоактивная, а чаще совсем не поддающаяся определению пыль. Одно хорошо, что за пределами Зоны все эти „объекты“ теряли изрядную долю своей активности. Это по официальной версии. А факты говорили несколько о другом. На расстоянии многих сотен километров вокруг Зоны участились мутации растений и животных, резко возросло количество заболеваний вирусными болезнями, увеличилось количество пациентов психиатрических лечебниц: не все могли остаться в здравом уме после встречи с неизвестным.

И самое главное – Зона РАСШИРЯЛАСЬ, причем со все возрастающей скоростью геометрической прогрессии. По прогнозам экспертов через пару десятков лет она должна была поглотить половину Европы. Это при условии, что скорость ее расширения не изменится…

Эту информацию скрывали от общественности, то есть она как бы и попадала в печать, но ее никогда не связывали в один узел проблем. И все для того, чтобы не вызвать среди обывателей ненужной паники. Пока что от этой проблемы пухли головы только у немногих избранных, которые со всех сил искали пути ее решения. Им не было когда паниковать. Паника – удел слабых.

Именно поэтому я вызвался добровольцем два года назад. Я не привык надеяться на то, что кто-то решит проблему, пока я буду отсиживаться в стороне. Такая жизненная позиция не для меня. И вот, мое несгибаемое намерение прорваться в нулевой пояс, или по-простому Пекло, принесло плоды.

По специальным картам, созданным по высокоточным снимкам со спутников, а также на основании многочисленных докладов исследователей и рассказов вольных сталкеров был определен центр Зоны, так называемое „Пекло“ – место наибольшей концентрации ее аномалий. И как полагали многие эксперты то место, где и случилась катастрофа, потому что чем дальше от этого центра, тем меньше становилась плотность аномалий. Учтя это, систему координат в Зоне привязали к Пеклу, назначив его нулевым поясом – кругом километрового диаметра. За ним сразу шел первый пояс – кольцо километровой ширины, за ним второй… Всего в момент возникновения Зоны насчитывалось четырнадцать поясов, сейчас их было уже двадцать два. И что неприятно, опасность поясов все время возрастала, стремясь приблизиться к смертельному безумию Пекла. По сути, сейчас первый, второй и большая часть третьего пояса слились с Пеклом, став неотличимыми от него. Иногда у меня возникала ужасная мысль, что опасность Пекла тоже все время возрастает. Эта мысль сидела занозой у меня в подсознании, заставляя спешить со всех сил. Потому что если это была правда, то времени у человечества почти не осталось – опасности Пекла в ближайшем времени должны были перейти за тот порог, с которым еще способен справиться человек… О том, что ждет тогда человечество я боялся даже задумываться.

Я шел впереди, выбирая дорогу в соответствии со своими обостренными чувствами, далеко уже не такими, как у обычных людей. Каким-то образом я Видел то, чего не Видели другие. Возможно, я теперь замечал то, что обычно человеческий разум, особенно разум современного цивилизованного человека, замечать отказывается. Моя картина мира изменилась, да и трудно было бы представить, что она останется прежней после близкого знакомства с непредсказуемым и зачастую нелогичным миром Зоны. В любом случае, даже если у меня было тяжелое нервное расстройство, мои поступки, совершенные на основании моего Видения, всегда оказывались верными. Так что сомнения в своей „нормальности“ меня не мучили…

Моим нынешним заданием было довести экспертов до „Лаборатории активного изучения пространства-времени“.

О ее существовании я узнал лишь месяц назад, вскоре после возвращения из Пекла. До этого я мог лишь гадать, с какой целью я искал ПРОХОД к зданию разрушенного завода, который находился в самом центре нулевой зоны, в нескольких километрах от АЭС. Теперь я знал…

Оказывается, уже не первый десяток лет в нашей стране проводились многообещающие исследования пространства-времени, причем из той области, что обычно принято считать фантастикой: гиперпространственные прыжки, параллельные миры, и прочее в таком же духе. Почему эти опыты проводились именно возле закрытой АЭС – было понятно. Во-первых, никто не мешает – посторонних людей в зоне отчуждения нет, это не считая забредших грибников и им подобных, которые совсем не шпионы и опасности не представляют. Во-вторых, море бесплатной неучтенной энергии, причем под боком, которую можно тянуть из работающих реакторов чуть ли не целую вечность. В-третьих, в случае неудачи вокруг опять-таки раскинулась безлюдная местность. Другими словами – идеальный вариант.

Вариант размещения и в самом деле был идеальный, вот только эксперименты ученых оказались далеко небезобидными. Во время одного из них произошла Катастрофа – с этим были согласны все ознакомленные с реальным положением дел эксперты. Однако никто из них не мог сказать, что и как там произошло. Это-то и предстояло выяснить идущим за мной светилам науки…

Пока что на нашем пути не встретилось неожиданных преград. Тропа, проложенная мной месяц назад, не изменилась. Это и не удивительно, в двенадцатом поясе-то. Это дальше аномалии все сплошь кочующие, здесь же они более усидчивые, постоянные.

Было раннее утро, солнце едва начало закрашивать нежно-розовыми тонами восточный край неба. У нас впереди был целый день, длинный пятнадцатичасовой летний день. За это время мы должны были преодолеть двенадцать километров Зоны.

Прошло всего лишь десять минут с тех пор, как наши ноги коснулись земли в средине тринадцатого пояса. До этого места нас доставили на вертолете, причем мне пришлось угрозами заставлять пилота залететь в такую, по его мнению, задницу. Что ж, другого я и не ожидал, так как редко какой вертолет залетал дальше семнадцатого пояса. И это не удивительно, ведь никто из пилотов не был истинным сталкером и не мог видеть в воздухе разбросанных гравитационных ям и прочих аномалий…

Я встряхнул головой, отгоняя досужные размышления. Здесь для них не было места. Сконцентрировавшись на окружающем, я продолжил путь.

Мы шли по местности, где преобладала каменистая почва, разбавленная местами болотистыми и песчаными участками, вперемежку с пятнами сплавившегося в стеклянную массу песка. Последние были точь-в-точь такими, как после ядерного взрыва, если бы существовал ядерный взрыв такого маленького масштаба, что оставлял после себя пятно меньше пяти метров в диаметре. И что странно, вокруг этих стекляшек не было радиоактивного излучения. Но вот внутри них бушевала безумная радиация, убивающая любое живое существо в считанные секунды. Как показывали опыты, существовала четко очерченная полусфера, накрывающая стекляшку невидимым глазу куполом. Ее не мог засечь ни один прибор, зато ее Видел я. Она казалась мне льдистой мыльной пленкой, вуалью застывшего пламени, режущего глаза своим ярким светом.

Стекляшки встречались здесь не слишком часто, между ближайшими из них расстояние было не меньше двух сотен метров. За прошедшие годы большинство стекляшек занесло землей и песком, сделав их незаметными на глаз, поэтому они представляли огромную опасность для людей. Единственный способ засечь их был нести перед собой на длинной палке счетчик радиации, причем особой конструкции, специально приспособленной для измерения чрезвычайно интенсивных излучений. Или же можно было обойтись без него, если ты умел Видеть…

Вокруг было редколесье, на большее покалеченная каменистая почва была неспособна. Обычные сосны и березы росли здесь вперемежку со странными кактусоподобными растениями с огромными пушистыми венчиками на концах толстых ветвей. Эти были неземные растения, я был в этом уверен, хотя это и было всего лишь мое чувство.

В Зоне вообще редко встречались мутанты обычных земных растений, в смысле выжившие их экземпляры. Чаще попадались мертвые изуродованные огрызки, в которых с трудом можно было опознать некогда могучий дуб или стройную березку. Мутанты здесь попросту не приживались. Вместо них здесь росли совершенно неизвестные растения, словно заброшенные сюда с другой планеты, скорее даже с нескольких. Это же подтверждали и ученые, разводя руками и рассказывая о совершенно другом принципе строения генетического кода, а то и вовсе о кремнийорганических формах жизни.

Крупных животных в Зоне не было, они либо вымерли, либо покинули ее территорию. Тут было столько ловушек, что знание их не успевало закрепиться в передаваемых по наследству инстинктах. Из всего животного мира тут выжили только мыши и крысы, расплодившиеся в неимоверных количествах и начавшие в последнее время сбиваться в стаи. И то, они обитали только во внешних поясах, предпочитая не соваться в глубь породившей их земли.

Вместо зверей в Зоне были насекомые, и какие! Во многих из них с трудом угадывались земные предки.

Псевдоразумные рои ос, гигантские кочующие муравьи, кислотные мушки, кислотой же плюющиеся пауки, мухи размером с воробья… Единственной радостью было отсутствие комаров, которым нечего стало жрать. Печальным фактом было то, что от кровожадных насекомых погибло ненамного меньше людей, чем от аномалий. Хорошо еще, что они редко залетали за пределы восьмого пояса, иначе количество сталкеров в Зоне резко уменьшилось бы, потому что мало кто мог позволить себе соответствующий защитный костюм. Единственным спасением от насекомых были портативные огнеметы и различные отравляющие вещества, специально разработанные для борьбы с ними. Ультразвук, неплохо зарекомендовавший себя в борьбе с обычными представителями племени насекомых, на этих порождений Зоны почему-то не действовал…

Я с горечью подумал о тех сотнях людей, что слетались в Зону, словно мотыльки в пламя. Они искали здесь приключений, они искали здесь денег, они искали здесь славы, а находили лишь смерть. Часто это происходило из-за того, что они не могли себе позволить хорошего снаряжения и лезли в Зону надеясь на удачу. Наивные романтики. Удача улыбается сильным, слабых она не замечает. Мне было жаль их, погибших так глупо…

Мое начальство могло себе позволить многое, поэтому моя группа шла в облегченных скафандрах, весом в пятнадцать килограмм каждый. Последнее чудо техники: удобная модульная архитектура, позволяющая одевать их по частям, металлизированная герметичная ткань из кислото- и жаростойкого пластика, могущая к тому же выдержать прямое попадание пули из автомата. Какой-то конструктор мне подробно рассказывал о передовой технологии изготовления композитных материалов, которая была применена при создании этих скафандров, но я почти ничего не запомнил. Прозрачные шлемы с круговым обзором, запас воздуха на пять часов, причем это в дополнение к очень хорошей системе фильтрования.

Скафандр удобно прилегал к телу, почти не сковывая движения, это если привыкнуть к лишнему пуду веса. Чтобы передвигаться в подобной тяжести мои подопечные тренировались по три раза в неделю уже чуть ли не два года, с того самого момента, как начались поиски пути в эпицентр катастрофы. Ну и я, естественно, пробыл в нем большую часть своего времени. Иногда мне даже начинало казаться, что он стал частью меня, настолько я к нему привык…

За первых три часа путешествия мы прошли шесть поясов, шесть километров, если считать по прямой. Группа слушалась меня беспрекословно, шаг в шаг повторяя мой маршрут, выписывая за мной хитрую извилистую змейку. Мне даже ни разу не задали глупых вопросов наподобие: „А почему это мы свернули в болотистую канаву, если прямо впереди ровная земля!“. Это было приятно, это давало надежду, что все пройдет как задумывалось. Да, не зря я тренировал их. Теперь никто не сомневался в моей лидерстве, все верили, что я вижу то, что недоступно им. Именно верили, а не знали. Потому что только вера побуждает человека действовать без долгого, а в данном случае чреватого смертью, обдумывания.

Мое внутреннее чутье подсказывало, что протопали мы ножками километров одиннадцать. Неплохая скорость, даже учитывая то, что шли мы по проложенному мной маршруту и в группе не было стариков и больных. Восемь мужчин и одна женщина шли за мной, доверившись моему опыту. Они были хирургами, которых я вел к пациенту. Им предстояла трудная операция, за последствия которой они были готовы платить своими жизнями. Хорошие люди, с которыми я успел подружиться…

Олег – мы общались по-простому, не обращая внимания на возраст и ученые степени – пятидесятилетний мужчина с растрепанными седыми волосами, все еще в отличной физической форме. Весельчак, знающий множество всевозможных историй и анекдотов, которые с удовольствием рассказывал в лицах, вызывая смех даже у мрачного Сергея.

Странный народ ученые, умудряются сочетать в себе такие черты характера, что только диву даешься. Например, тот же Сергей. С одной стороны очень серьезный мужчина лет тридцати, педантичный, любящий порядок и точность. Молчаливый – говорящий редко, но очень емко и всегда по теме, – аккуратный, действующий с достойной робота точностью и последовательностью. А с другой – умеющий слушать и быстро становиться своим в новой компании.

Хотя по количеству необычного сочетания черт характера первенство в нашей группе держал третий представитель племени ученых, а точнее представительница – Ира.

Она была единственной женщиной в нашей мужской компании, что придавало ей еще больше очарования. Крепкого телосложения, но стройная и с очень неплохой фигуркой. К тому же она обладала обаятельным лицом и обвораживающей улыбкой. Ей было около тридцати лет, как я определил по ее поведению. О возрасте я ее не спрашивал, вдруг обидится? Да и не важно это было сейчас. Главное – она была специалистом в своей области. Вот только что это за область я имел весьма смутные представления, хотя и неоднократно пытался выяснить это у нее. Но она на мои прямые вопросы либо отмалчивалась, либо уводила разговор в сторону. Другими словами скрытничала она о своей личной жизни и профессиональной деятельности, и очень успешно скрытничала. Правда на разные отвлеченные темы разговаривала охотно… Все что я смог извлечь из наших многочисленных разговоров так это то, что она очень умна и обладает отменным чувством юмора.

Красивая и умная… Редко, непозволительно редко встречается такое сочетание, к сожалению. В другое время я бы ни за что не преминул познакомиться с ней поближе, намного ближе, чем мог позволить себе сейчас…

У всех троих были ученые степени, все трое были лучшими специалистами по пространственно-временной теории из тех, что остались после катастрофы. Много ученых погибло в ходе ее. Тогда была какая-то презентация, демонстрация ПРОРЫВА. На ней присутствовали почти все разработчики проекта „Призма вечности“. Олег был в числе приглашенных специалистов, но не приехал. О причинах этого я не знал. Сергея привлекли к проекту уже после катастрофы. Он был лучшим из „подающих надежды“ теоретиков. Ира была помощницей, правой рукой, а также дочерью погибшего во время презентации ведущего специалиста проекта Степана Аркадиевича Коваля. Во время трагедии она отдыхала на море. Ее тоже спас случай.

Кроме ученых в моей группе было еще шесть человек, охранников, носильщиков и помощников в одном лице. В этом вопросе пришлось идти на компромисс с начальством, учеными и здравым смыслом. Совмещение обязанностей охранника и носильщика, как по мне, очень глупо, но девять человек – это тот максимум, за которым я еще мог хоть как-то уследить. Я предпочел бы взять еще парочку сталкеров, увеличить отряд еще на пол десятка человек, чтобы охранники охраняли, а носильщики несли, но… но мое руководство было категорически против и дало шестерых «бойцов» в помощь мне и ученым. И что обидно, ни один из них не было раньше в Зоне. Хотя, может оно и к лучшему – будут вести себя тише.

В отличие от всех остальных, шестерка помощников была облачена в усиленные экзоскелетами тяжелые бронированные скафандры, более защищенные чем обычные, но менее маневренные. Им без экзосклетов было никак. По двадцать кило оборудования у каждого в специальных контейнерах, прикрепленных к спинам, двадцать пять килограмм скафандр, оружия и разной полезной всячины килограмм пятнадцать – получалось шестьдесят килограмм дополнительного веса, с которыми только экзоскелет и справится. Охранники были похожими друг на друга, плечистыми, высокими, сильными и массивными. Красивые тела, ничего не скажешь. Хотя в Зоне от накачанных мышц толку немного, потому как пляжей с девушками здесь не наблюдалось, а грубая сила сама по себе ничего не решала…

Я никогда не был обладателем до предела раскачанных мышц, а в последнее время и те что были как-то уплотнились. Что ж, охранники сильные и большие, а я ловкий, меньше по габаритам, но не менее сильный. В Зоне иначе никак, только ловкость сплавленная с силой позволяла общаться с ней на равных. Только быстрые и спонтанные поступки, совершенной с внутренней силой, могли принести здесь победу…

К Пеклу мы подошли лишь к трем часам дня. С небольшого холма, на котором мы оказались, обходя заливший низинку студень, был хорошо виден завод в трех с небольшим километрах от нас. Так близко, и так далеко.

Впереди нас царил хаос. Аномалии почти сливались одна с другой, раскрасив землю причудливым узором. Проходы между ними были похожи на лабиринт, подвижный лабиринт, в центре которого ждал минотавр технической цивилизации, выдумка человеческого интеллекта, вышедшая из-под контроля своих создателей. Страшная выдумка, грозившая если ее никто не сможет обуздать, низвергнуть своих создателей в бездну небытия.

– Все идут шаг в шаг за мной, – я обернулся к застывшим позади меня подопечным. – Связь там почти не будет работать. Командные жесты вы знаете. Это я так, на всякий случай говорю. Вы все люди очень неглупые, сами все понимаете. Удачи нам всем! И да пребудет с нами Сила!

Я улыбнулся и увидел, как на лицах людей появились ответные улыбки. Правильно, нечего идти навстречу опасности в мрачном настроении! Если выживешь, то волновался ты зря, только портил себе нервы. Если нет… Что ж, умирать лучше с улыбкой на губах, достойно приняв у смерти дар забвения.

Вскоре Пекло поглотило нас. Я полностью сконцентрировался на Видении, находя аномалии и отслеживая малейшие изменения их формы, интуитивно выбирая правильный путь. Мы дико петляли, но все же продвигались к цели, следуя моему старому пути. Эта тропка изменилась, но в целом осталась похожа на себя, какой я ее запомнил.

Низкие багровые небеса нависали над нашими головами. Безмолвие окружало нас, ветер молчал. Тут не было ничего стабильного, казалось, что мы попали в картину безумного художника, который раз за разом небрежными взмахами кисти правил свою работу.

Мир вокруг напоминал поле боя. Рытвины, выбоины, насыпи, обломки строений, куски странных механизмов, поломанные предметы, останки тел… и пыль. Под нашими ногами хрустел прах. Именно его уносил отсюда ветер. Прах живого и неживого, то, во что со временем превращает Зона своих жертв. Меня всего пробирала дрожь, когда я вспоминал про это, но не думать про это у меня плохо получалось. Временами из глубины души поднималось всепоглощающее чувство страха и жалости к себе, такому беззащитному и беспомощному перед неизведанными силами Пекла. Эти минуты слабости приходили у уходили, но избавится от них я не мог. Может оно и к лучшему. Страх не позволял мне расслабиться, помогал концентрироваться на окружающем мире, напоминал, что я не бессмертен, что я человек…

Изредка до меня долетали обрывки фраз ученых, комментирующих увиденное. В их разговорах, казалось, не был нормальных слов кроме предлогов и ненормативной лексики. Раньше я и подумать не мог, что ученые могут так красочно выражаться. А оно вот как… Еще один мой стереотип разрушился. Сколько их уже исчезло, но постоянно обнаруживаются новые. Пару недель назад, например, я думал, что такие солидные ученые и водку не пьют, а только сидят в лабораториях и опыты проводят. Ошибался я. Правильно наши предки говорили: век живи – век учись. Не останавливайся, двигайся, постигай новое, потому что иначе ты пустышка, ты мертв внутри и жизнь твоя пуста…

Все же после нескольких часов прослушивания обсуждений ученых, я начал понимать, о чем они говорят. Они говорили о нестабильном узле гиперпространственной связи, который намертво связал одиннадцать миров. И теперь эти миры варились в Пекле, точнее в одиннадцати Пеклах – этой напасти хватило на все пострадавшие миры. Этакий получился суп из различных миров. И блюдо это грозило выкипеть и залить всю плиту, а повар куда-то ушел и всего этого не видел… А может и не было его никогда?

К восьми часам вечера мы вышли к асфальтированной площадке перед заводом. Пять часов пути сквозь Пекло показались мне вечностью, высосав из меня все силы. Руки и ноги налились свинцом, от постоянного напряжения болели глаза, першило в горле, в голове слегка шумело. Мне был необходим отдых, хотя бы несколько минут покоя. Остальные устали намного меньше чем я. Им приходилось только переставлять ноги вслед за мной, на них не давила ответственность за погибших…

Не досмотрел я – сказалось напряжение долгого дня, – не распознал вовремя нестабильную комариную плешь. Я ошибся, совсем немного, а в результате резко увеличившаяся аномалия слизнула двух последних охранников, пожевала своими жадными челюстями и выплюнула назад жалкие остатки.

– Не останавливаться! Только вперед, иначе умрем все, – сказал я тогда. – Им мы уже ничем не сможем помочь…

Что я мог еще сказать? Мне с трудом удалось не сорваться на истерический крик…

На этой площадке перед заводом, со всех сторон окруженной аномалиями я отдыхал в прошлый раз, часов пять отдыхал. И сейчас я так обрадовался возможности перевести дух, что не обратил внимания на слабое предостережение своей интуиции. Что-то изменилось в уцелевшем пятне асфальта, метров тридцати в поперечке. Я отмахнулся от этого ощущения, списав его на усталость. И как оказалось зря.

Весь отряд успел расположиться в центре площадки, когда до меня наконец дошло, что я завел всех в ловушку. Редкая аномалия, практически незаметная и поэтому крайне опасная. Мышеловка, бомба, которую мы только что активировали. Черт, черт, черт!

Это была странная аномалия, встречающаяся только в Пекле. Когда-то я уже попался в ее сети. Тогда я едва не умер, оставив в ней почти все свое снаряжение, пробираясь затем по Зоне почти голый…

Не знаю, чем была Мышеловка на самом деле. Я считал ее разновидность комариной плеши. Не важно это было. Важно было то, как она работала. Вот это было очень важно. Сначала в пространстве копился некий „потенциал“, некая энергия. До тех пор пока он не достигал некоторого порога, это место было безопасным. После этого достаточно было привнести в эту область что-то тяжелое, например человеческое тело, чтобы запустить механизм саморазрядки. И тогда возникала нестабильная комариная плешь с мощными разнонаправленными векторами гравитации. Обычно проходило несколько минут от того момента как в Мышеловку попадало инородное тело, до того мига, когда она взрывалась хаотичными гравитационными волнами, безумной гравитационной бурей. Казалось бы ничего страшного, в запасе есть несколько минут, но… Был еще один момент, без которого Мышеловка была бы намного безобиднее – при удалении первоначальной массы из области действия Мышеловки, она разряжалась мгновенно.

– Всем снять с себя скафандры! Вещи и оружие положить на землю. Быстро, потом все объясню! – я повернулся к своим подопечным, и начал разоблачаться, подавая им пример. Они мне еще доверяли, несмотря на смерть двоих охранников, поэтому очень резво кинулись выполнять мое задание.

Я раздевался, а мысли мои лихорадочно работали – мне предстоял нелегкий выбор…

Оправдывает ли цель средства? Извечный вопрос. Мне казалось, что моя цель оправдывает, но легче мне от этого не становилось.

– Самые необходимые приборы переложите в одну емкость, можно в две, – бросил я ученым, когда они закончили раздеваться. – Но только те, без которых нельзя обойтись!

Ученые переглянулись, плечи их поникли. Похоже, они о чем-то начали догадываться. Пусть. Главное, что они не спорили, ловко перекладывая приборы из емкости в емкость. Спустя минуту из четырех полных емкостей они упаковали две, набив их почти под завязку. Снова переглянувшись, Олег и Сергей взяли их в руки.

Тем временем я подхватил свой рюкзак и оружие. Бросать их здесь я не собирался, так как шанса выбраться из Зоны без них практически не было.

Охранники стояли немного в стороне, сбившись в плотную кучку. На всех их, как и на мне с учеными, были термокомбинезоны, носимые под скафандром. На их лицах читалось недоумение. Я их понимал. Их друг Антон, сталкер, которому они доверяли, сейчас отдает жесткие и непонятные приказы. То и дело они бросали на меня косые взгляды, в которых все меньше было доверия. С каждой секундой они становились все более напряженными, особенно когда поглядывали на мой автомат, который я держал наготове, сняв с предохранителя.

– Все будет хорошо! – как можно более спокойным тоном сказал я, поглядывая на охранников. – Только не паникуйте, четко следуя моим инструкциям. Мне некогда объяснять, почему и зачем я это делаю. Но за непослушание буду карать смертью! Понятно? Убью без раздумий, потому что сейчас один паникер может погубить всех.

Решение далось мне нелегко. Мне еще никогда не приходилось брать на себя такую ответственность, ответственность решать кто умрет, а кто будет жизнь. Причем решать не абстрактно, а относительно жизней людей, с которыми я успел подружиться. Никогда еще я не принимал подобных решений. Так получилось, может к добру, а может и нет. Я больше привык рисковать только собой, а не другими людьми.

Я понимал, что это скорее всего смертный приговор одному из охранников, но другого пути я не видел. Что ценнее, жизнь человека или мертвые железки? Раньше я думал, что жизнь человека. Я ошибался, в который раз. В данном случае приборы были ценнее жизни человека, а жизни ученых были ценнее жизни охранников.

– Олег, ты иди первый, – скомандовал я ученому. – Вон к той двери и иди, там безопасно. Быстро!

– Ира, беги следом, – я не смотрел на нее, не решаясь отвести глаза от охранников. Дуло автомата не было направлено точно в их сторону, но это было делом одного мгновения. Они чувствовали это и нервничали, но как-то разрядить обстановку я не мог. Не было времени.

– Сергей, вперед! – бросил я второму ученому, начав пятиться к двери.

– Артем, бегом, – я кивнул охраннику. Немного рановато я дал ему команду, но выбора у меня не осталось. Еще секунда, и охранники взбунтовались бы.

Артем начал двигаться, но тут не выдержали нервы у Стаса, одного из трех оставшихся охранников. Что-то он почувствовал. Наверное потому, что его я собирался выводить из ловушки последним, что не оставляло ему почти никаких шансов выжить.

Он метнулся к лежащему в шаге от него автомату. В перекате ухватив его, он начал наводить его на меня. Поздно. Чего-то подобного я ждал и боялся… Моя рука не дрогнула и вестники смерти нашли свою цель. Гильзы еще подпрыгивали на асфальте, а я уже кричал очередному охраннику:

– Коля, не тормози!

Моя спина уперлась в стену, все это время я продолжал пятиться, ни на миг не отрывая взгляд от площадки. Артем пересекал границу аномалии, Коля был почти у нее.

– Миша, пошел! – крикнул я последнему охраннику.

Услышав мой крик, Миша рванул как бешенный. За его бегом наблюдали все. В какой-то миг у меня зародилась надежда, что смерть его минует…

Он был почти у черты, когда по всей площади замелькали ломаные тени, начали бегать волны ряби, взметнулась пыль. Раздался вскрик Миши, падающего на землю, словно сломавшаяся кукла.

Все стихло. Молчание, казалось, заполнило все вокруг.

Я подбежал к Мише, неподвижно лежащему на земле. Он был мертв. Прикрыв его глаза, сочащиеся кровью из многочисленных лопнувших сосудов, я поднялся и вернулся к молчаливо стоявшим остаткам своей группы. Позади меня на площади остались разломанные скафандры, покореженные приборы и разорванное на мельчайшие куски тело Стаса.

– Хочу верить, что мы выполним нашу миссию и их смерть не будет бессмысленной, – я говорил эти пафосные слова и чувствовал, что теряю над собой контроль. Я знал, что повторяюсь, но ничего более умного в данный момент придумать не мог. – Впрочем, если мы не справимся, то в скором времени присоединимся к ним…

Мой голос сорвался и я замолк. В груди стоял какой-то горький ком, на глаза наворачивались слезы. Я словно смотрел на мир сквозь стеклянную стену, он казался мне нереальным. Мне было плохо. За два последних года я насмотрелся на смерть во всех ее обличиях, но это не была смерть по моей вине. Эти двое охранников погибли, потому что я так решил.

Взмахнув рукой чтобы ко мне не подходили, я плюхнулся на землю. Подтянув к себе колени, я уткнулся в них лицом и обхватил руками. В голове царил хаос. В ушах шумело, обрывки слов мелькали в сознании. Меня начинало трусить. Такого со мной раньше никогда не было, хотя раньше по моему выбору и люди не умирали…

У меня был шок. Я понимал это и прилагал все силы, чтобы от него избавиться. Усевшись в позу лотоса, я начал глубоко дышать, постепенно ускоряя ритм, потом опять замедляя. Через несколько минут в голове у меня прояснилось, исчез шум в ушах.

Я поднялся и посмотрел на своих подопечных, все еще стоящих возле двери. Ира смотрела на меня сочувственно. У нее было бледное лицо, губы дрожали, а глаза влажно блестели. Сергей был невозмутим, Олег пытался согнать со своего лица мрачное выражение и улыбнуться. Получалось это у него плохо. Коля подпирал стенку, прикрыв глаза. Артем нервно вертел головой, отводя от меня взгляд. Плохой признак. Надо быть с ним поосторожнее в дальнейшем…

Мы направлялись в подвалы, где располагались основные лаборатории проекта. План завода я знал назубок. У меня даже были просчитаны девять различных маршрутов, которые должны были привести к одному из двух входов в подземный комплекс. Хоть какой-то из них должен был быть проходимым, про другой вариант я не хотел даже думать.

Аномалий внутри было до странности мало как для самого сердца Пекла. Я шел впереди, за мной Олег, Ира, Сергей, Артем, замыкал шествие Коля. За час блужданий по пыльным коридорам и цехам завода, мы не приблизились к цели ни на шаг. Я испробовал пять вариантов маршрутов, но везде попадались непреодолимые аномалии. Приходилось их обходить, возвращаясь чуть ли не к самому началу.

За это время все, как мне казалось, успокоились. Пережитое на площадке поблекло под грузом новых впечатлений. Я постепенно начал уделять меньше внимания присмотру за Артемом, больше концентрируясь на поиске пути. Он сумел усыпить мою бдительность и напал на меня. Не знаю, зачем он это сделал. Без меня им было не выбраться из Зоны, и он это должен был понимать. Возможно, он не сумел простить мне смерть своих товарищей и немного помешался на мести. Однако он свой шанс расплатиться со мной не упустил…

Уцелевшее оборудование таскали по очереди. Был черед Олега и Коли нести его, когда зайдя в очередной тупик я повернул назад. О том, что Артем может на меня напасть я не думал…

Я успел почувствовать какое-то движение за собой и инстинктивно прыгнул вперед, однако зацепился за арматуру торчащую из пола и упал, больно ударившись коленями. Приклад автомата впился мне в живот, сбив дыхание, а рюкзак хорошенько стукнул по спине. На миг я замер от шока. Тут послышался звук падающего оборудования и следом за этим несколько глухих ударов.

Оттолкнувшись от пола руками я перевернулся, нацелив автомат на дерущихся охранников. Нет, уже не дерущихся. Коля падал на пол, зажимая руками живот, а Артем бежал ко мне, выставив перед собой окровавленный нож. Вот, гад, припрятал где-то оружие!

В отчаянном рывке Артем прыгнул на меня. Это было последнее, что он сделал в своей жизни. Я нажал на курок. Свинцовый град встретил бывшего охранника на излете, прошил насквозь десятком пуль и отбросил назад.

Я медленно поднялся и подошел к Коле. Охранник умирал – его рана была смертельной, во всяком случае здесь. Сквозь глубокий и длинный разрез наружу пытались вылезти серые змеи кишок, купаясь в обильной алой крови. Была повреждена артерия. Жуткое зрелище.

Присев на корточки возле умирающего я сжал его запачканную в крови руку и посмотрел в глаза. Слова были не нужны. В его глазах плескалась боль, сверкая в тонкой пленке слез. Возможно, мне это показалось, или же я просто хотел в это верить, но Коля не боялся умирать. Я не видел в нем страха, скорее какое-то необычайное спокойствие, которое известно всем, не раз смотревшим в глаза смерти. Для них она не таинственная старуха с косой, а старая знакомая, добрая избавительница от мук и тягот жизни.

Я смотрел в глаза умирающему и обещал себе, что меня он спас не зря. Не зря!

Внезапно я стал плохо видеть. На мои глаза наворачивались слезы, и я не сдерживал их. Впервые за много лет я плакал. Во мне словно прорвалась плотина, и слезы текли ручьями. Я оплакивал не только Колю, но и всех своих безвременно ушедших друзей, которые были очень мне близки. Я оплакивал себя. Я плакал.

Так я и сидел возле Коли, пока душа не покинула его бренное тело. К тому времени мои слезы успели высохнуть, осталась только решимость довести дело до конца.

– Идем, – мой голос снова был тверд, однако я не решался посмотреть в лица ученых. Не сейчас. Позже. Когда боль утихнет.

Я был опустошен. Хотелось лечь и забыться, хотя бы на время. Событий последнего дня было слишком много для меня, моему разуму нужен был отдых, которого я сейчас не мог себе позволить…

Седьмая попытка прорваться ко входу в подземный комплекс удалась. Я не удивился, когда к огромному круглому люку, похожему на те, что есть в банковских хранилищах, подошла Ира и вставила в механическую часть замка маленький стальной ключ.

Сконцентрироваться на действительности мне было очень сложно, мысли то и дело убегали в грезы. Я держался из последних сил. Момент открытия люка вообще выпал из моей памяти. Путь по цепочке лабораторий и соединяющих их коридоров запомнился очень слабо.

Очнулся я от своего странного состояния в большом квадратном зале, метров тридцати в поперечке, заставленным множеством аппаратуры, пультов и прочего технического барахла, мостящегося у стен. И что удивительно, все это еще работало. Возле каждого пульта стояло по креслу, и ни одно из них не пустовало. Здесь было сухо, поэтому тела ученых засохли и мумифицировались. Запашек был еще тот, из-за него я наверное и очнулся так быстро.

В центре зала на круглом возвышении полуметровой высоты и десятиметрового диаметра, стояла странная шестигранная дымчатая призма, высотой около метра. По ее граням носились блики света, изредка срываясь с них и падая на стены странными разноцветными пятнами.

К площадке тянулись многочисленные толстые энергетические кабели, по которым до сих пор текла энергия, подпитывая странный механизм.

– Что это? – я недоуменно глянул на Иру.

– Это призма вечности, – обреченно вздохнула женщина и тихо, почти про себя, прошептала. – Они таки решились включить ее…

– Можно поподробнее? – я заглянул Ире в глаза.

– Теперь можно, – она посмотрела на Олега и Сергея, так же как и я, недоуменно смотрящих на нее. – Бросайте оборудование, оно нам не пригодится.

– Почему? – спросил Сергей своим вечно спокойным и тихим голосом.

– Потому что я теперь точно знаю, что здесь произошло, – Ира нахмурилась. – Точнее я знаю, что послужило причиной возникновения Зоны. Как именно это произошло, я не знаю…

В воздухе повисло молчание, было слышно, как тяжело дышат уставшие ученые. Наконец Ира продолжила свой рассказ:

– Призма, которую вы видите, была обнаружена еще в советские времена среди обломков летающей тарелки в тайге в 1987 году. Да, да, именно летающей тарелки. И не смотрите так удивленно. Так вот, после некоторых исследований, наши ученые выяснили, что это главная часть гиперпространственного двигателя. После этого начались исследования, которые проводились именно здесь. Мой отец работал над этим проектом с самого начала, сначала простым лаборантом, а потом главным координатором…

Ира снова прервалась, словно обдумывая то, что ей предстояло сказать.

– Так вот, исследования продвигались, но воссоздать подобную призму не получалось. Тогда возникла идея заставить ее работать и посмотреть что будет. Глупая идея, вызванная отчаянным желанием понять, а что дальше – не важно. С годами, когда остальные пути исследования терпели крах один за другим, эта идея крепла, пока два года назад не воплотилась в жизнь, – печаль заполнила глаза Иры. – До этого момента я еще могла надеяться, что причиной катастрофы было что-то другое, но…

– То есть все аномалии, которые мы наблюдаем в Зоне – это остаточные возмущения, создаваемые работающим инопланетным двигателем? – Сергей пристально посмотрела на Иру.

– Да. Очевидно, он не предназначен для работы на поверхности планет. А мы, люди, по глупости открыли эту шкатулку Пандоры. Как всегда…

Фраза повисла в воздухе.

– Можно что-то сделать? – я развел руками. – Например, кабель питающий перебить?

– Ни в коем случае! – замотала головой Ира. – Последствия этого будут непредсказуемо ужасны. Вот если бы призму выключить…

– А это возможно? – заинтересовался я.

– Не знаю, – Ира наморщила лоб. – На верхней грани призмы есть круглая клавиша. Если ее нажать, то призма постепенно выключится.

– Так в чем проблема? – я пожал плечами.

– Призма создает вокруг себя пузырь другого пространства-времени. Не знаю, что станет с человеком, который попадет в него. Скорее всего, он умрет. Не знаю…

Минут пять мы молча сидели, каждый наедине со своими мыслями. Наконец что-то во мне прошептало: „Пора“. Я поднялся, и не оборачиваясь пошел к Призме Вечности. Интересно, а почему именно Призма Вечности? Для красивого слога? Или у этого названия есть смысл?

Возле самого постамента я наконец начал Видеть пузырь, о котором говорила Ира. Он казался мне прозрачнейшим куском горного хрусталя, легонько дрожащим от переизбытка внутренней энергии.

На мгновение я остановился, а потом сделал шаг навстречу смер…

Я был жив, но чувствовал себя очень странно. Это было словно ужасный сон, в котором ты не можешь пошевелить ни ногой, ни рукой. Неприятное ощущение беспомощности и паники охватило меня, но вдруг я осознал, что далеко впереди сияет призма. Я не видел ничего кроме нее, да и ничто больше меня не интересовало. У меня была цель, и я сделал к ней свой первый шаг, точнее попытался. У меня не получалось, но я не сдавался. Я пытался еще и еще, мысленно представлял, как напрягаются мускулы и нога сдвигается вперед.

Прошло очень много времени. Внезапно я понял, что немного продвинулся вперед. Меня охватило ликование и вдруг все изменилось…

За моей спиной, тяжело дыша, шло девять человек. Время от времени по внутренним рациям защитных скафандров раздавались нелестные слова в адрес проводника, специально выискивающего самый трудный для пешехода путь…

…

На мгновение я остановился, а потом сделал шаг навстречу смер…

Я был жив, но чувствовал себя очень странно. Это было словно ужасный сон… Сон? Волна дрожи пробежала по моей спине, добралась до головы и осветила разум вспышкой прозрения.

Я вдруг понял, что все только что увиденное – уже было, уже случилось со мной, причем не единожды. Получается, что я видел сон, воспоминание о последнем запечатленном мною дне? Или это не сон-воспоминание? Возможно, это петля времени? Мои мысли путались. Страх темной вуалью упал на мой разум. Неужели это все, что мне осталось, раз за разом переживать свой последний день? Это несправедливо! Почему я? Поче…

Паника исчезла так же внезапно, как и появилась. Я осознал, что чувствую себя немного по-другому, чем до видения. И я помнил, что только что видел видение. А значит, это не может быть петлей времени! К тому же видение не повторялось точь-в-точь. И это давало надежду. Мне хотелось верить, что это сон, страшный сон, в котором мой разум пытался найти защиту от грозящего ему безумием чужого пространства.

Я не помнил, сколько раз мое сознание ныряло в исцеляющие объятья воспоминаний. Я не знал, сколько в реальном мире прошло времени с того мгновенья, как я сделал решающий шаг. Сейчас для меня это не имело значения. Я шел к призме.

Призма вечности. Теперь я понимал, почему она так называется. То, что она творила с пространством и временем по-другому никак не назовешь. Странно. В одно мгновение мне показалось, что я приблизился к призме, а в следующее – наоборот. Я не мог повернуться назад и посмотреть, так ли это. Ну и пусть! Это не важно, я все равно дойду! Хотя, дойду ли я – тоже не важно. Важно то, что я иду. Важно то, что я двигаюсь, а не сижу на месте. Пока это так – я живу. Покой есть только у смерти, у жизни его нет. Жизнь – это движение, которое начинается с нашим рождением и заканчивается с нашей смертью. И счастлив тот, кто понимает это…

Я сделал шаг