Первый

— Ты дал мне племя и сделал воином. Теперь я не изгой Улус, теперь я воин Старда. — Той отсалютовал копьём и издал пронзительный вопль, от которого вспорхнула стайка птиц с ближайшей пальмы. И уже на общем языке с ужасным акцентом добавил, — я доказать тебе моя сила, я пройти испытание.

Ничего непонимающий Форст даже не успел ничего сказать, как Той, побежал за круг из разведённых костров, отпугивающих ночных хищников, которые уже спешили закусить глупым блэком. Глупым ли? Тот вовсе не собирался становиться закуской, вооружённый копьём и мечем, он сражался будто лев, яростно, быстро, крутился волчком, отражал удары и совершал выпады. Всё-таки сколько силы было в этом парне, потеряв чуть ли не половину крови, с десятками только-только затянувшихся ран на теле, еле-еле выкарабкавшись с того света он снова вступает в схватку. Видимо, это его жизнь, вечная война, пусть даже с выдуманным противником. Северянин не смог бы ему помочь, даже если бы очень того захотел, он еле передвигался на ногах, о сражении не шло и речи. По неопытности Форст не знал, что левой рукой лечить нельзя, ведь через неё человек забирает то, что пожелает, а парень забрал у блэка раны и боль. От того Той превосходно себя чувствовал. Мудрые маги даруют правой рукой исцеление, а левой забирают самые тяжелые раны — тем самым распределяют нагрузку на оба организма. Форст же не был мудрым магом и взял всё на себя. Зато он заклинанием огня подпалил одну из тварей, та стояла перед костром и яростно смотрела на недоступную добычу, тогда Форст и поджёг её. Та с визгом убежала в кусты, из которых ломанулись другие твари. К полуночи вернулся Той, с головой парда на копье.

— Шестьдесят два. — Только и сказал он, и ушёл под навес.

— Зачем? — Северянин смотрел в огонь. — Зачем ты их убил? Они, ведь, не нападали ни на тебя, ни на меня. Вчерашние твари пытались нас убить, но сегодня им до нас не добраться, так зачем ты их убил?

Но блэк ничего на это не ответил. То ли, не считая нужным пояснять простую истину, знакомую каждому с детства, толи ни слова, не понимая из общего языка. Вопросов было больше чем ответов.

Форст проснулся в предрассветное время. Потянувшись, он поднялся на ноги и начал разминать затёкшие мышцы, организм восстанавливался на удивление быстро. Увидев восходящее солнце, он прервал упражнения, а вместе с ним остановился весь остров. Птицы, звери, насекомые… первых лучей светила ждали все. Яркое после тёмной ночи, обновлённое, чистое, этой энергии жаждали все звери на планете и они, получив её, снова пускаются в поиски еды, заливистое пение, игры и другие важные дела.

— Ты не белый, ты — чёрный. Только чёрный жаждет света, и каждое утро встречает солнце, наполняясь его силой. Ты Великий Шаман. — Произнёс рядом стоящий Той и добавил. — Сегодня нужно уходить. Ты крепко стоишь. Уже можно.

Форст, и дальше смотря на солнце, кивнул головой в знак согласия. Он и сам понимал, что на этом острове делать нечего. За эти два дня количество местных тварей сократилось почти на две сотни, но они всё так же наблюдают из леса, пожирая недоступную добычу глазами. Днём выходить они не рискуют, а вот ночью снова придут. На запах жареного мяса сбегутся сегодня все, кому хочется есть, костры разнесли этот запах очень далеко. Единственным выходом с острова были корабли, стоящие неподалёку. Заякоренные в бухте за мысом, всего лишь с половиной команды и практически без абордажной группы, несущей охрану, которую парды загрызли в первую же ночь.

Той говорил о том, что его, как ещё несколько десятков рабов купило племя блэков, бежавшее от чего-то. Охотники за рабами напали на прибрежную деревню, где и захватили Тоя, который торговал со своими старшими братьями. На тот момент он не был посвящён в воины, и не имел права путешествовать одному, ему даже не положено было носить оружия, это его, по сути, и спасло. Всех его братьев нещадно забили до смерти, а тот, растерявшись, не смог оказать достойного сопротивления. Он сбегал от оков и снова попадался, пока его снова не продали. Работорговцы плыли три дня, и высадились на этот остров на рассвете. Бухта была удобной, воды там были спокойны и как нельзя лучше подходили для стоянки, вот только берега там не было, одни скалы, поэтому люди, взяв лодки, поплыли искать хорошее место и нашли его…

В первую же ночь твари задрали половину людей, а абордажная команда и моряки пали полностью, первыми бросившись к лодкам на берегу и попав в засаду (Форст узнал любимую тактику здешний пардов). Люди растерялись, подумали, что прогневали Тёмную Мать, наславшую на них кару, и уже днём обнаружилось, что целой осталась только одна лодка, на которую сел шаман и ещё пара человек и уплыли, пообещав помощь. На вторую ночь пришёл северянин.

Той предложил развести костры, дабы дать знать, что тут ещё остались люди, и возможно корабли не уйдут без них. А после этого сразу пойти в бухту через лес, так и сделали. Если хоть один из них до сих пор не ушёл, шанс на спасение есть, иначе придётся задержаться на острове на долгое время, а на берегу это будет трудновато. Лес на острове не впечатлил Форста, когда он бежал к берегу, и оставил мрачноватое ощущение, когда они бежали от берега к бухте. Привычные ели и берёзы были бы куда более приятны глазу, хотя может это сказываются плохие воспоминания в целом об этом странном путешествии, и дело совсем не в природе, но во взгляде на неё?

Корабль стоял в бухте только один, хотя, кораблём эту посудину язык не повернётся назвать. В отличие от того, на которой его везли сюда в цепях, с огромным трюмом, парусным вооружением и столь же большой командой, этот был похож на знакомый ему кнорр, но походил на облезлую кошку, переболевшую тифом, дизентерией и лишаём одновременно. Видимо, команда совсем не ухаживает за судном, или же просто не умеет этого делать, раз допустила столь плачевного состояния. Блэк хотел было немедленно спуститься в воду и захватить корабль, но Форст отверг его план.

— Нельзя сейчас. Нападём ночью, в сумерках, подплывём незаметно под покровом темноты, так больше шансов. — Остановил его тот.

— Они могут уплыть, нужно торопиться. — Протестовал Той, немного понимая общий язык.

— В прилив никто оттуда уплывать не будет, а если они выслали лодку на разведку, то по темноте она возвращаться тоже не будет, много рифов и течений, заночуют на берегу, где их радостно встретят парды.

— Твой план хорош, но неизвестен, много надежды на силы от тебя независящие. Но ты — шаман, ты следуешь миру духов, им лучше знать, куда вести нас и чьей рукой. Я соглашусь. — Загадочно ответил блэк.

— Тогда нам следует его немного доработать. — Кивнул парень и начал пояснять. — Нужна большая коряга, корень или ствол старого дерева, с помощью которого мы подплывём к кораблю, затратив меньше сил. Да и маскировка хорошая, две торчащие головы из воды или кусок дерева, как думаешь, что более подозрительно?

— Я плохо понимаю, что ты говоришь. Мой общий язык плохой. Но дерево я найду, хоть и не понял зачем тебе оно. — Согласился на план Той и скрылся в ближайших кустах.

Форст же остался наблюдать за кораблём и искать наиболее удобный спуск к воде. Поиски затянулись почти до вечера, старое поваленное дерево уже давно было найдено и приготовлено для плавания, отрубив лишние ветви зачарованным мечем. Наконец хороший спуск был найден, бревно с помощью верёвки и тихого мата (а как же иначе? шуметь-то нельзя) было спущено к воде, а вечернее солнце последним лучом осветило дальний скальный пик. Плыли медленно, не тратя понапрасну силы, и не привлекая внимания излишними всплесками, которые на спокойной воде были слышны очень далеко. Лесные звуки сменились, теперь это не заливистые трели птиц, не мерное жужжание насекомых и не редкие выкрики зверей, теперь это тягучие завывания, рычания и визг, заставляющий задуматься моряка, а стоит ли сходить на этот остров?

Той, поняв задумку Форста, снова прозвал его Великим Шаманом и мерно грёб к кораблю, не проявляя инициативы. Морская вода была приятна и тепла, в отличие от первого дня, когда его тело швыряло о скалы. Теперь северянину нравился юг, у этого острова есть своё очарование, даже животные более расположены к человеку, чем на севере, не считая хищников. Кстати, о животных: хорёк, отказавшийся остаться на берегу, перебегал по бревну с одного конца на другой, скрепя зубами от того, что его лапки касались мокрого дерева, и постоянно норовил укусить за пальцы. Тихая и спокойная ночь, но не в этот раз. Корабль отличался от того кнорра, что видел Форст, у этого была крытая палуба, по которой долго ходили дозорные, что-то высматривая со стороны моря, а большая часть команды сидела на баке, громко переругиваясь за игрой в кости.

Они влезли на корабль со стороны кормовой надстройки уже под утро, в предрассветное время, когда тьма сильнее всего. Тело не хотело шевелиться после долгого пребывания в воде, и казалось, что руки разожмутся в самый неподходящий момент, и он свалится в воду, утопив все надежды на бегство с острова. Руки выдержали, и ноги, а глаза матросов нет. Они были закрыты в своё дежурство, за что и поплатились, сон на посту до добра никогда не доводит. Это ему ещё дед говорил, это он познал и сам. От Тоя Форст узнал, что таким кораблём справятся и шесть человек, нужен только капитан и пара матросов, остальных за борт, но получилось не совсем так, как задумано.

Пятый оглушенный быстро пришёл в себя и перевернул бочку ногами, которая разбудила весь корабль. Пришлось драться. Нападавшие с криками выскакивали из трюма, но тут же умирали на клинках воинов. Более десяти человек умерли меньше чем за минуту, остальные, завидев белого, размахивающего мечем, будто мельница попрыгали за борт, спешно уплывая подальше. А под конец выбежал из надстройки самый низенький блэк с длиннющими руками, маленькой козлиной бородкой и большим зелёным пером в кожаной шляпе и белой рубахе, что среди обычных матросов не было распространенно. Выхватив саблю он с криками набросился на Форста, но как только после первого удара его оружие было перерублено, и он увидел светящийся синим светом меч Форста, бросился наутёк. Той среагировал быстрее, и вскоре блэк лежал на палубе связанный, слабо сопротивляясь подобному обращению.

Бой был окончен, шесть пленных, двенадцать убитых и около десятка бежавших, потерь не было, если не считать пару ссадин и синяков. Рассветные лучи уже достигли скальных пиков бухты, и вот-вот заденут мачту, но идей, как заставить команду выполнить их требования, а не повыпрыгивать за борт не было. Форст, немного знакомый с такелажем судов, взялся за дело. Подняв кливер — передний малый парус, и вытравив шкот на нужную длину, он вместе с Тоем поднял якорь и, сделав пару гребков вёслами, взял нужный курс на выход в море. Утренний бриз медленно, но верно потянул судно на открытую воду. Показав напарнику нужные действия, он встал за рулевое колесо, и принялся обходить по большой дуге замеченные скалы, выпирающие из воды. Отдавая команды блэку, на перехлёст паруса с одного борта на другой, он чувствовал себя ребёнком, давшему порулить кораблём. Детские мечты о дальних путешествиях, морских приключениях сбывались на глазах, правда кроме как постановки паруса и руления Форст ничего не знал, пришлось крутить носом перед связанным капитаном.

— Той, помоги мне! — Крикнул северянин, берясь за конец фала основного паруса. — И скажи этому ряженному, что если он и его команда не согласится провести корабль в Эмджуято, то они окажутся на рее.

— Ни нада рея, белий. Не убий! — Воскликнул капитан, коверкая слова.

— Ого! Да ты у нас образованный! — Обрадовался Форст, чуть ли не позабыв привязать концы поставленного паруса. — Это всё упрощает. Как ты уже понял, я разбираюсь в оснастке кораблей, и могу продолжить путь и без участия вашей команды. — Он закрепил все концы, выставив и основной парус по ветру. — Так что выбор у тебя не богат: либо подчиняешься мне, либо идёшь на корм акулам, кстати, я специально привязал пару тел твоих приятелей к корме, и теперь за судном следует небольшая стая хищников. То бишь вариант, прыгнуть за борт, тоже отменяется. Меня сразить вам не удастся, твоя команда пыталась, ты, я думаю, это видел.

Связанный по рукам и ногам капитан молчал, злобно переводя взгляд, то на свою команду, то на тех, кто взял его в плен. Ожидать поблажек он не привык, это белые — мягкотелые, тщедушные, много говорят о чести и мало её соблюдают, обычно такие погибают в первую очередь. Унумба не был таким, он пробивался с самых низов, с детства добывая себе еду. В плену он провёл более десяти лет, за тем бежав, рабства он не боялся, он всегда узнает раба. Но ни южанин, ни северянин не были рабами, хотя ошейники успели поносить оба. Бежать? А есть ли в этом выход? До острова с акулами на перегонки не потягаться. Однозначно бежать, или попытаться их убить. Но позже. Команда в этом не помощники. Абордажной группы нет, а оставшиеся матросы — вояки не ахти.

— Белий. Я знать, твоя любить плыть хорошо. Сам можешь, да, но трудно, не хотеть ты. Поэтому нас оставил. Ты меня не убий, я тебя плыть в Эмджуято. Па рукам? — Наконец заговорил он.

— Хорошо разложил, да вот только ты теперь рулевым будешь, а рулевому левая рука не нужна, в принципе. Одной справишься, да и договоры правой рукой заключаются. — С этими словами арим вытащил зачарованный клинок из ножен.

— Не нада, белий. Я давиду, давиду до порта! — Заорал капитан, завидев угрозу своему телу. Но тот схватил его за волосы, и опрокинул на палубу лицом вниз.

Капитан истерично завертелся, завизжал, да так, что даже внутренний переводчик в голове Форста не стал подключаться, всё и так было понятно.

— Не вертись, хуже будет! — Прижал его всем телом северянин, когда тот судорожно заёрзал по палубе суча ногами, и между тем подрезал верёвки на руках и ногах.

Капитан, сообразив, что его не собираются калечить, бросился в ноги ариму, но тот отпихнул его и порекомендовал следить за кораблём, а не отбивать поклоны. Унумба, тут же представился своим захватчикам, и убежал развязывать команду и раздавать затрещины и пинки им за провороненный корабль. Через пять минут на судне закипела работа. Смывалась кровь с палубы, капитан взял круче к ветру, поменяв курс намного восточнее, переставили паруса и подняли флаг. Всё собранное оружие с верхней палубы и из кубрика перекочевало в капитанскую каюту, дабы не соблазнять лишний раз матросов.

Форст и Той стояли на мостике рядом с бывшим командиром, управляющим судном. В их присутствии он вцепился в рулевое весло будто клещ, с явным намерением показать свою благонадёжность. Команда лишь изредка подрывалась на приказы рулевого о смене ветра и перестановке паруса. Так шли весь день, под вечер Форст предложил дежурить ночью попеременно, каждому два часа, чтобы их не застали врасплох, блэк согласился и предложил, первому взять вахту. Они заперлись в каюте капитана, тут имелись приборы, карты, которые парень долго рассматривал, оружие, висевшее на стенах, пара составных луков и арбалет, который тут же был снят, опробован и поставлен у тюфяка, заменявшего кровать. Трюм был осмотрен днём, ничего интересного кроме еды и воды не найдено. В шхерах у каждого по кортику лежит, и их все не найти и за неделю, так что оставаться без защиты они не могли.

Проснулся он под утро, Той спокойно полировал подаренный меч, и будто не заметил бессонной ночи. Форст ничего не стал ему говорить, возможно, это его вина, он плохо объяснил блэку смысл дежурства, и возмущаться о том, что его не разбудили — было бы глупостью. Выйдя из каюты, он увидел двух матросов, с сонными лицами, несущих вахту. Утреннее солнце, сокрытое пеленой Шрама, подмигнуло ему, и тот был рад. Почему-то встреча рассвета стала доставлять Форсту удовольствие. Смесь восторга, детской радости и чего-то ещё, чего-то светлого, чистого… Северянин, наполнившись силой, зычно скомандовал: «Аврал»! Унумба, выскочивший из трюма, быстро сориентировался, и начал всех подгонять, с постановкой паруса. Судно набрало ход, и вскоре неслось по волнам синего моря.

К обеду капитан сообщил, что корабль приблизился к северным рифам, и нужно принять решение: рискнуть идти сквозь них день, или же обходить вокруг, против течения, при неизвестном ветре, что займёт от трёх до семи дней. Той высказывался за безопасный вариант, но Форст противился ему. Его будто что-то вело, что-то звало его на южный архипелаг, не позднее двух суток он должен сойти на берег, и он доверял предчувствиям. Тем более по рассказам, магия приходит из высших, божественных потоков мироздания, она несёт силу, но она и несёт ответственность, знать всегда доверяла предчувствиям магов. Дед как-то обмолвился, что в битве при Одрене граф не имел магов высоких рангов, но был при его войске хороший целитель, и он сказал тому, что день атаки нужно перенести. Граф не поверил магу, Одрен был взят, но ценой тысяч потерь.

Форст приказал идти через рифы, а сам решил опробовать идею, только что пришедшую на ум. Он разделся почти до гола, и перебросил через борт верёвочную лестницу. Спустившись к самой воде, он окунул в воду руку и попытался сконцентрироваться на своих чувствах. Сосредоточиться было сложно, корабль раскачивало на волнах, а вместе с ним раскачивалась и лестница, на которой висел маг. Маг ли? Он призадумался. Незаметно для себя он из одиночки становится предводителем, а бездарный юноша превращается в сильного мага… Да разве это сила? Он не знает и десятой доли того, чем ведают и повелевают в его возрасте ученики академий и магических школ. Единственное в чём он преуспел, так это в зрении. Он видит внутреннее строение предметов, он видит сквозь скалы, сквозь тело, и, возможно, сквозь воду?

Так за внутренними рассуждениями Форст успокоил свой разум и снова обрёл зрение. Глаза тут были не нужны, ладони «смотрели» гораздо дальше. Пара больших носатых рыб плыли позади судна, по правую руку носилось большое скопление мелких, хаотично закручиваясь, только на первый взгляд. Разглядеть этот удивительный «танец» целиком не удалось, в косяк ворвались хищники и их движения стали разрозненными и нечеткими. Дно чувствовалось далеко внизу, под толщей солёной воды, где-то ровное и гладкое, где-то рельефное и каменистое, но картина была одной. Впереди нарастал массив подводных пиков и скал, куда и шёл корабль прямым курсом. Маг известил об этом команду и удалился в каюту, оставив Тоя, Унумбу и матросов с открытыми ртами.

— Я тебе говорил, что он Великий Шаман, а ты не верил. — Усмехнулся блэк.

— От вас южных, можно ожидать любой лжи. — Огрызнулся капитан в ответ.

— Это от вас, взращённых под тенью Руки Тёмной Матери нужно ждать ложь. Наше племя чисто, мы переняли все заветы предков, данные Светлым Отцом. Мы самые сильные воины, самые сильные шаманы, я один стою целого корабля! — Выпятил грудь вперёд Той.

— Ты не стоишь и пятки моей. Вы Улусы всегда были выскочками, солнце напекло вам головы, от того вы такие чёрные! — Расхохотался собеседник. — Тёмная Мать не справедлива к остальным блэкам, мы должны быть чёрными.

— Мы — сыны Светлого Отца, и почитаем традиции Его и Тёмной Матери. Вы же забыли, что говорили Великие Боги, и живёте оторванными от мира, в невежестве. То, что ты не увидел в белом шамана — ещё раз это подтверждает.

— Ты так же глуп, как и твоё племя! — Ещё больше разошёлся капитан. — Среди белых не может быть шаманов, чары Тёмной Матери не доступны им. Они — маги, и останутся магами.

— Тогда как ты объяснишь его? — Той указал пальцем на хорька, забравшегося на мачту и что-то там разглядывающего. — Зверь всегда сопровождает шамана.

— Зверь идёт туда, где его кормят. Это слова для глупцов, придуманные шаманами для веселья и обмана. — Опроверг он. — Я был в рабстве десять лет, и я наслушался лживых речей как аримов так и блэков.

— Ты до сих пор в рабстве. — Отрезал Той. — Своих видений. — И развернувшись, пошёл в каюту.

Ночь прошла спокойно, Форст на этот раз первым взял вахту, сменился далеко за полночь и тут же уснул. Рассвет он встретил снова на ногах, что-то неудержимо несло его вперёд и не давало спать утром. Солнечные лучи приятно ласкали кожу, легкий ветер трепал волосы на голове, надо будет при первой возможности состричь шевелюру, в жарком климате это та ещё парилка. Приблизившись к рифам, бывший капитан спросил о возможностях будущего лоцмана. Парень ответил, что видит скалы на пару вёрст вокруг, и будет предупреждать о их появлении. Свесившийся с верёвочной лестницы, по пояс в воде, он чуял каждый пик, каждую отмель, сообщая о них криком. Стоявший у руля блэк, быстро принимал решения, и вёл судно по безопасному пути, успевая покрикивать на команду за медлительность в постановке такелажа.

До обеда шли быстро, но после, отмели шли сплошным потоком, целые каменные гряды преграждали путь. Корабль боролся с течениями, с ветрами, приходилось работать и вёслами, и парусом, стало очевидно, что до ночи выйти из этого поля, усеянного пиками, выйти не удастся. Форсту это не понравилось, он чувствовал, что где-то совсем близко есть течение, несущего свои воды прямиком через центр рифов, но они плутают где-то в стороне от него.

— Думаешь, что ты одни знаешь местные воды? — Подошёл он к капитану.

— О чьём ти, белий?

— По левому борту лежит большая протока, мимо которой мы идём уже пол дня. Ты думаешь, я не знаю, что ты задумал? — Положил он руку на рукоять меча.

— Я не знаю никакой протока, белий. Я ходил тут лишь дважды и то юнгой! — Воскликнул Унумба.

Парень впал в гнев, его чувства обострились, словно в бою. Он заметил лёгкое свечение вокруг тела капитана.

— Как думаешь, если ты перестанешь быть рулевым, нужна будет тебе вторая рука? Твоя левая у меня и так уже в долгу.

— Белий, я ходить по волна еще, когда ты не рождаться! Я знаю это море лучше тебя! — Ошибся капитан и потерял кончики двух пальцев на левой руке. — Ааа! Ти! Арррг! — Капитан выхватил непонятно откуда взявшийся кинжал и набросился на обидчика.

Форст, не ожидавший такой прыти не успел среагировать, и был повален на палубу. Левой рукой он был схвачен за горло, а правая держала кинжал напротив глаза. Капитан был силён, железная хватка, но северянин тоже не промах. Он прокрутил в голове заклинание огня, и тело блэка вспыхнуло, будто политое маслом, правой рукой он всё же выкрутил меч, и отрезал ему обе конечности. Тот, брызгая кровью, слюной и проклятьями, вскочил объятый пламенем и, пятясь назад, упал за борт, отправленный туда пяткой Тоя, подоспевшего к концу боя. Остальная команда не стала поддерживать своего предводителя, стоя на своих местах и наблюдая за его расправой.

— Зачем ты убил его?

— Он обманул нас. — Ответил маг, смывая с себя кровь забортной водой. — Я видел его ауру, он завёл нас в гущу рифов, когда чуть восточнее, есть широкая протока. Я заметил её только сейчас и сразу пошёл к этому гаду. — Кивнул в сторону борта Форст.

— Он мне сразу не понравился. — Удовлетворил любопытство блэк, и тут же перевёл тему. — Как мы будем идти без капитана?

— Кто-нибудь из вас управлял судном? — Обратился парень к команде. — Что совсем никто? Или боитесь кончить как ваш капитан? Он мне солгал, за что и поплатился… А, чтоб меня! Они же не понимают общего, Той, можешь перевести?

— Падите ниц пред Великим Шаманом Светлого Отца и Тёмной Матери! С вами говорю я от его имени, и я вопрошаю: есть ли среди вас умельцы управлять судном?

Блэки попадали на колени, опустив головы и боялись даже вздохнуть, не то, что рот открыть.

— Своеобразное у тебя понимание общего, Той. — Хохотнул северянин.

— О, Великий Шаман, позволь мне быть твоей рукой. — Наконец посмелел один из блэков.

— Своей рукой быть не позволю. — Отрезал Форст. — У меня их уже слишком много. — С этими словами он спихнул ногой две чёрные руки прошлого капитана с палубы и добавил. — Но вот рулевым будь, коли умеешь.

— Шаман даёт согласие. — Перевёл его слова Той, а вскочивший блэк, уже подбежал к штурвалу, и отдавал команды своим товарищам.

Форст снова болтался на лестнице, а его пояснения передавал Той, и корабль к вечеру легко шёл по большой протоке между двух высоких гряд. На закате они вышли из рифов, и маг с облегчением вздохнул, отдавая команду бросить якорь. На сегодня намеченный план был выполнен, хоть не обошлось и без потерь. Что двигало капитаном, было не понятно, захват судна не было целью. Прибытие в порт — вот что он хотел, после этого капитан вместе с его посудиной и командой отправились бы восвояси, но нет. Он зачем-то нарушил данное им слово, за что и поплатился. Да и…

— Аура. — Произнёс северянин, пробуя на язык новое, и в тоже время такое знакомое слово.

Ночью его разбудил блэк, поставив у губ указательный палец. Форст кивнул головой в знак осознания и начал тихо вооружатся. Той выглянул в маленькое окошко возле двери и прокомментировал.

— Корабль захвачен. Вижу десять человек, разных родов. Белые, чёрные, даже красные. Это шайка Сандры. Мерзкие разбойники и насильники!

— Сандры?

— Да, Сандр — пират и работорговец. Он обычно обходит южные острова, это он поймал меня и продал в рабство, откуда я после сбежал. — И гневно добавил. — Я должен его убить.

— Остынь Той. — Остановил его северянин. — Поквитаешься ещё за своих братьев, даю слово, но сейчас надо подумать.

— Эй, белый! Открывай! — Раздался хриплый окрик и в дверь что-то громко стукнуло. — Я знаю, ты там, нет смысла отпираться, про тебя мне поведали. Про тебя и твоего чёрного муженька! — Захохотали за дверью.

Форст, увидел в маленькое окошко множество народу, с факелами, фонарями и все при оружии. Одноглазый бородач стоял чуть в отдалении от двери, и он первым получил арбалетный болт в свой единственный орган зрения.

— Боцмана убили! Падлы! Сжечь посудину! — Зашумели за дверью. И практически тут же ещё двое получили стрелу.

— Белый! — Послышался уже другой, более хлёсткий и молодой голос. — Если ты сейчас же не выйдешь, я убью всех захваченных блэков. А после сожгу эту лоханку вместе с тобой.

На этих слова заорали ещё двое: в одного Форст попал стрелой из лука, а другому поджог одежду заклинанием.

— Маг! Он всё-таки маг! — Люди за дверью начали перебранку. — Руби днище! Поджигай!

Но этим планам не суждено было сбыться. В открывшуюся дверь перекатом проскользнул человек, и, подскочив, вонзил в ближайшего захватчика лезвие. Схватив его левой рукой за горло и подсев, он защитился от двух стрел и болта, а следом, подняв опадающий труп, бросил его в толпу. В следующую секунду под размашистыми ударами пали ещё трое. Той, выпустивший две стрелы по лучникам, тоже пошёл в атаку, размахивая мечами в разные стороны, при этом успевающего отражать все направленные на него удары. Форст, нырнув под удар, подсёк ноги нападающему и, в уже опадающее тело, вонзил лезвие. Заметив что-то странное, красноватое боковым зрением, он, пропустив мимо себя ещё две сабли, сделал резкий выпад, и повалился на левый бок, продлевая падение кувырком. Снова показались красноватые блики, по наитию подставляет под них меч, и на выходе отбивает ещё одну атаку, его клинок входит в живот одного из пиратов. На правом борту Той тоже закончил расправу. Одного из двух убегающих маг поджёг заклинанием, но тот не мешкая бросился в воду, за ним последовал второй.

Канаты абордажных кошек были обрублены, и пиратское судно спешно отдалялось от зубастой добычи, но Форст был против. Обрубив один из вантов, удерживающих мачту, он, словно на верёвочной качели, перелетел через нарастающее море между кораблями и спрыгнул на палубу пирата, обрушиваясь на одного из команды. Следом, тем же способом, запрыгнул Той, с безумным огоньком в глазах. Теперь-то Форст понял, что это было. Красноватые силуэты пиратов возникали при замахе врагов и угрожающих движениях, и выглядели, будто так, что они уже совершили удар. Арим видел куда будет нанесён удар и уходил с его траектории заранее, либо отводил оружие в сторону, не получая ни единого ранения. Люди начали вспыхивать огнём, брызгать кровью, падать замертво, пират и вся его шайка были приговорены к смерти Тоем и его братом по оружию Форстом. Через пол часа на корабле остались только пленные блэки, захваченные спящими на вахте коггона, да в трюме в клети сидели ещё с десяток, при появлении двух окровавленных незнакомых человек, забившиеся в угол.

— Сандра нет. — Поникшим голосом сообщил Той. — Он спрыгнул за борт, трусливый пёс!

— Ты отомстил за своих братьев с полна. — Парень положил ему руку на плечо. — Не стоит горевать из-за одного убежавшего.

— Он был их предводителем, не будь его, они бы разбежались как крысы, и не творили столь подлые дела.

— Каждый из них, сам принял решение, подчинятся ему своей воли или чужой. — Не согласился с ним Форст. — У них был выход всегда: умереть с честью, так что все они виновны.

— Твои слова, как всегда мудры, шаман. Боги направляют тебя по твоему пути. — Той открыл клетку. — Вы теперь свободны. Но на кораблях племени Старда не будет ноги того, кто не принесёт ему пользу. Мы плывём в Эмджуято, и тот, кто хочет, плывёт с нами, работая морской командой, остальным будет дана шлюпка.

Но эти слова были лишними. Каждый был благодарен за освобождение и не воспринимали эту отсрочку как ещё один плен, добросовестно работая на обоих суднах, тем более что почти все они являлись моряками. К обеду они прошли более половины пути до острова Мислан, два парусника: большая и быстрая Элизабет, а именно так звался пират, и маленький, но не менее быстрый грузовоз для прибрежных вод архипелага, чьего имени не было на борту.

В порт они прибыли на закате, причалы были заполнены кораблями, словно солёные огурцы в бочке, но ещё множество каменных ответвлений было свободных. Пришвартоваться помогли подбежавшие чернокожие рабы, Форст понял это по кожаным ошейникам с металлическими бляшками и печатью на них, видимо всем, кто являлся чьей-то собственностью, подобные отличительные знаки были положены законом. Рабы склонились в пояс и просили дождаться коменданта, т. к. таможенный управляющий уже покинул порт. Через четверть часа появилась большая группа солдат во главе с хмурым комендантом, тот был не брит и не совсем трезв.

— Вас приветствует порт священного города Эмджуято! — Добавив чуть слышно. — Чтоб его на дно морское. — И уже обычным голосом. — Я — лейтенант портовой стражи, сегодня исполняю обязанности коменданта порта. — И шёпотом. — Дохлого восьминога ему в глотку.

— Моё имя Корвус де Конте. — Продолжил он. — С кем имею честь?

— Форст, сын Старда. Купец. — Просто представился северянин.

— Купец? — Поднял правую бровь лейтенант. — А Элизабет, — он указал рукой в сторону пиратского корабля, — вы, очевидно, купили? — Улыбнулся он.

— Конечно, я же купец. — Вернул улыбку парень.

— Позвольте тогда узнать, не находится ли прошлый хозяин этого прекрасного судна на его борту?

— Где находится предыдущий хозяин мне не ведомо. — Развёл руками «купец». — На моём судне его нет, вы можете убедиться в этом сами.

— Можем и будем. Айги, прочешите обоих «купцов». — Отдал команду лейтенант, сопровождающим, и те быстро рассредоточились по двум кораблям.

Вернувшись, они доложили, что кроме команды корабля, состоящей только из блэков, никого нет.

— Купчей на имущество, при себе, разумеется, нет? — Ухмыляясь, обратился офицер к Форсту.

— Продавший их мне, очень торопился, и к моему великому сожалению не оставил никаких бумаг. — Снова сделал расстроенное лицо парень.

— Надеюсь, эта крыса кормит рыб на дне морском. — Высказал Корвус и крепко выругался. — Айги, отбой тревоге!

Внушительных размеров блэк из стражи отдал команду, и вся делегация проследовала по причалу, оставшийся исполняющий обязанности коменданта порта обратился к северянину уже неофициально.

— Форст, значит… Скажите, если это не секрет, где произошло… эм, подписание акта купле-продажи? — Подмигнул он парню.

— У рифов к северу, мы на ночь бросили якорь на выходе из большой протоки меж двух гряд, там он и пошёл на абордаж. — Не стал увиливать парень.

— Змеиный тракт? — Удивился лейтенант. — Опасное место для стоянки на ночь. Хм… И вы одолели его шайку столь незначительными силами? Кстати, куда уходит ваша команда?

— Они не моя команда, они были узниками на этом судне, фактически рабами, теперь они свободны. — Форст счёл лучшим выходом не отвечать на первый вопрос.

— Вы мне нравитесь, Форст. — Снова улыбнулся он и, достав неведомо откуда бутыль, отпил из неё. — Вы, ведь, первый раз здесь? Первый, ага. В общем, не переживайте, ваш караван я оформлю задним числом. Так что комендант, чтоб ему пусто было, и его ручная шавка — казначей сэр, мать его, Локтус ни о чём не догадаются, недостачу они и не заметят, при таких-то аппетитах взяточничества спишут друг на друга и снова погрызутся. — Захихикал Корвус. — Товары продаются на припортовом рынке, или же если у вас редкий груз или в больших количествах, можете заключить сделку в одном из местных трактиров. Советую посетить «Костяную ногу» — очень даже приличное для порта заведение, там собираются именитые корабелы этого города, что, в принципе, не исключает риск обмана, будьте в этом осторожны, Форст.

— Благодарю за столь полезные советы. — Он сделал лёгкий поклон. — Скажите, а корабли продавать там можно?

— Корабли? — Поперхнулся лейтенант. — Элизабет? Вы не шутите?

— Вполне серьёзно. — Непонимающе ответил северянин.

— Форст, вижу, вы много не знаете. Возможно, если вы согласитесь составить мне компанию по употреблению северного утурского[4], я вам что-нибудь и растолкую.

— А это не будет…

— Расценено как умышленное спаивание дежурного офицера порта? — Закончил за того фразу. — Не будет.

— А разве вам…

— Можно употреблять на службе? — Снова попал в точку лейтенант. — Плевать я хотел на такую службу.

— Тогда, прошу на борт. — Указал на сходни Форст, решив хоть как-то отблагодарить столь благоприятное расположение незнакомого человека.

Корвус окрикнул поджигающего масляные фонари раба.

— Передай Айги, пусть выставит у прибывших купцов караульных на ночь, я буду тут. Ах, да, пару бутылок утурского ещё принеси от него и закуски.

Взойдя на борт, лейтенант будто превратился в маленького ребёнка, всюду ходил с выпученными по-детски глазами. Вид безусого юноши портили лишь усы, да отборный мат, которому позавидовали бы любые грузчики. Как позже узнал Форст, он не раз бывал на этой палубе, омытой кровью сотней людей. Несколько раз Элизабет пытались брать на абордаж, но Сандр отбивал атаки и уходил на мели, где большая осадка кораблей береговой охраны не позволяла им нагнать пирата. И вот он на ней, и ни в качестве победителя, но в качестве гостя. Без крови, трупов, ран, потерь друзей и сослуживцев, думал ли он, что когда-нибудь такое случится?

— Я жаждал этого момента три года. Три! Вы себе просто не представляете, что для меня это значит, Элизабет пьёт кровь у береговой охраны более пяти лет. Её крайний владелец — Сандр, как вы должны знать. Появился у наших берегов один сезон дождей назад, и с тех пор жалобы коменданту так и идут. Этот корабль просто пропитался пиратской кровью, злостью и жаждой золота. Чтобы обелить имя Элизабет придётся не мало постараться, но оно того стоит. Поверьте, это самый быстрый галеор[5] на архипелаге, и продавать его вот так, в каком-то кабаке с рук…

— Вы же говорили, что это хорошее место?

— Обычная портовая забегаловка, но не в этом суть. — Лейтенант вскинул руки. — Элизабет с тех пор как сошла со стапелей, никому не продавалась. Её угнали из дока, в ту же ночь, как она обрела жизнь, а главного инженера, ночевавшего на ней в тот день, привязали к якорю и окунули в залив кормить донных крабов. С тех пор у Элизабет нет левого носового якоря, а её душа всегда стремится найти создателя. Она любит только его, его чистую и светлую душу, влюблённого в этот прекрасный корабль — творение его же рук… У неё сменилось по одним докладам сорок пять, а по другим шестьдесят владельцев, и все они были пиратами, отъявленными головорезами и негодяями, родную мать продавши за серебряник.

— Красивая история. — Подивился Форст.

— Посидите в трактирах за вечерним столиком, и не такое услышите. Байки о похождениях Элизабет ходят даже быстрее неё самой. — Улыбнулся Корвус. — Но я, как имеющий доступ к служебным сведениям, излагаю вам факты, а не домыслы кабацких выпивох. Кстати, за это стоит выпить!

Офицер и «купец» подняли кубки, парень чуть пригубил вино и не стал пить, в отличие от главного стража всего порта, опрокинувшего в себя напиток, будто воду; он так и не замечал, что Форст сидит с первой чашей, рассказывая истории из своей жизни, службы, похождения на суши и на море, и т. д. Северянин, как бы невзначай, направлял беседу в нужное ему русло, о торговцах, ценах, товарах, знатных и опасных людях, жизни на архипелаге, как-то не заметно для себя за один вечер вжился в роль торговца, что сам в это поверил. Лейтенант уже спал, когда Форст решил заглянуть в столешницу капитанского стола. Там он нашёл множество бумаг, с печатями и без, половина была составлена непонятными закорючками, но два других языка он мог читать. Купчая на Элизабет нашлась спустя пару минут, но фамилии, совершивших сделку, ему ничего не сказали, да и имеет ли силу эта бумага, при том, что корабль краденный, неизвестно? Предъяви их кому и разрушишь навсегда красивую легенду…

Северянин спустился в трюм, где случайно разбудил Тоя, споткнувшись о канат. Тот, впрочем, не спал и с интересом последовал за Форстом, который шёл изучать трюм. За прошлый день этого так и не было сделано. Освободив рабов, они всё время провели на палубе, помогая в управлении парусником, кровь-то отмыли и то не везде. Среди грузов нашлись шелка, пряности, пара бочек с вином и ромом, а в отдельной каюте стояли два больших сундука, крепко запечатанных цепями и замками, прикованных к стене. Перерыв всю капитанскую каюту в поисках ключей, они так и не преуспели в поисках, в голову лезли крамольные мысли о несметных сокровищах, хотя, кто ими не грезил? Лёгкие деньги всегда прельщали людей, только одни могли побороть этот позыв, а другие нет, как, впрочем, и любой порок.

Утро маг снова встретил на палубе, вглядываясь, в хоть и блёклые, но первые лучи солнца. Сделав пару разминочных упражнений, он покосился на вышедшего из каюты лейтенанта. Тот был сильно помят, и еле перебирал ногами по качающейся палубе, но двигался ровно. Странно, но почему-то пьяные матросы своим покачиванием попадали в такт морю и стойко держались на ходящем ходуном корабле. У причала больших волн не было, но всё же это интересный повод для рассуждений. Тем временем Корвус вытащил ведро морской воды и окунул в него свою голову. Спустя минуту Форст уже было хотел его вытаскивать, но тот вынул голову сам, с фырканьем и бешенными глазами, снова опустил лицо в ведро. Через пять минут, лейтенант вылил воду за борт, с омерзением сказав: «Тёплая». Набрав следующее ведро, он снова приступил к тем же операциям. «У каждого своё утро», — подумал Форст, завершая одну из связок, и, внимательно следя за дыханием, наблюдал за действиями военного.

— Скажите, Форст, а что вы делаете?

— Это гимнастика, — не отвлекаясь, ответил парень, — дыхания и упражнения сливаются в единое целое, что помогает телу продлить бодрость на весь день.

— Я знал одного, кто пользовался подобным, он был магом, и упражнениями быстро восстанавливался после истощения, не раз спасая жизни солдат.

— Восстановиться этим способом может любой, даже не маг, волшебникам подобные упражнения дают дополнительную силу. Она течёт в каждом, её нужно лишь уметь правильно применять. — Форст сам не понимал, откуда он это знает.

— Вы так говорите, будто сами обладаете даром. — Усомнился в его словах лейтенант.

Но северянин, выйдя из «стойки парда», сделал «бросок кобры» и, в его завершении, взмах кистью правой руки в сторону главной мачты. Три масляных светильника, прикреплённых к ней тут же вспыхнули ровным огнём.

— Мне стоило это предвидеть. — Сконфуженно произнёс Корвус. — Одолеть банду Сандра без магии было бы труднее, чем с ней.

— Где Сандр?! Я его убью! — Из трюма послышались громкие крики Тоя.

— А это ещё кто? — Спросил офицер, хватаясь за рукоять меча, когда взбешённый блэк выскочил из трюма на палубу.

— Успокойтесь, это мой друг, Той. — Хотел остановить его парень.

— Форст, отойдите, это беглый улус, он должен быть в казематах. — Лейтенант обнажил оружие, и стоящие на карауле стражники стали по сходням подбираться к кораблю.

— Я ещё раз повторяю: этой мой друг, и он опасен только для врагов. — Маг обнажил свой зачарованный клинок. — Если вы не хотите оказаться в их числе уберите оружие!

— Мать моя эльфийка! — Воскликнул Корвус. — Это же, Рыцарь По Праву! — И тут же приклонил колено вместе со своими подчинёнными, вложив в клинки в ножны. — Месир, скажите, что это ваш меч, иначе нам придётся вас убить, а половина ребят из портовой стражи ещё хотела бы пожить подольше.

Форст был ошарашен. Вот значит, как он выглядит, клинок Рыцаря По Праву, дед часто рассказывал об этих доблестных воинах, сеющих среди врагов смерть и вселяющих в сердца союзников отвагу. Но он никогда не видел ни их, ни их оружие, а тут было на что посмотреть. Серая узорная сталь клинка отливала багряным светом четырёх рун в лучах восходящего солнца, сам меч светился синим светом, будто изнутри, даруя всем вокруг возможность поглядеть на великолепие Кузнеца с большой буквы, сотворившего сие чудо. Простая, слегка вогнутая (по северному) гарда в сторону от острия, тоже светилась мягким белым сиянием, проявляя белёсыми вкраплениями силовую структуру чар там, где скрытно поставлены специальные кристаллы. Гарда под пальцами тоже дала о себе знать рунической надписью, витиевато встроенной в ажурное плетение тонких серебристых нитей, которая всплыла в голове за секунду: «Душу — богу. Сердце — женщине». Владея подобным, сеять обман не хотелось, ведь, пожинать придётся умноженное.

— Этот меч принадлежит мне. — Ни капли не соврал парень. — Но встаньте и пройдёмте в капитанскую каюту, мне нужно многое вам рассказать.

— Не может быть… и вы вот так… и вдвоём? И… вот это, да-а… — только и слышалось из уст Корвуса.

Рассказав ему почти всю свою историю, правда, без подробностей пребывания в Чертоге, Форст нисколько не сомневался в правильности своего поступка. Военная служба, кто бы её не исполнял, всегда оставляет свой отпечаток на человеке. Воспитанный отставным офицером, ветераном не одной войны, под неусыпным контролем и нажимом, парень почти прошёл несколько лет в регулярной армии. Воин видит воина. Дед ему сам говорил, что его внук, много лучше любого солдата в его бывшей сотне, иногда усмехаясь, что будь у него пара десятков таких внуков, он, дескать, уже захватил бы ближайшее баронство.

Лейтенант ещё больше прикипел к молодому парню, хоть и понял, что тот никакой не Рыцарь и даже не купец, а просто селянин и беглый раб. Расправиться за пару дней с сотнями злобных животных, к коим он относил и пиратов, не каждому под силу. Внимая его историю, он вспоминал себя молодого, в подобном возрасте он и подумать не смел о таких подвигах, не то что бы их совершить, это сейчас он стоит небольшого отряда. Но… Практически в одиночку захватить пиратское судно, не всякому дана такая сила. Стражнику, почему-то показалось, что эта встреча не случайна, и он должен помочь юноше.

— Форст, у тебя, вообще, какие планы? — Они как-то не заметно перешли на «ты».

— Знаешь, я даже как-то и не думал. Не до того было. Выжить до вечера, да не сдохнуть ночью — вот и весь план. — Скривил губы парень. — Но одно могу сказать точно: мне нужно к эльфам.

— Ну, это запросто можно устроить. На архипелаге множество представителей знатных и не очень домов Высших, чтоб их кашалот схарчил. Да и официальное консульство имеется. — Ответил лейтенант.

— Тёмным эльфам. — Уточнил северянин.

— Тёмным?! — Глаза у Корвуса округлились. — Ты лучше никому об этом не говори, ни при каких обстоятельствах. Город де-факто управляется знатью Светлых, и они пресекают всякую деятельность и связи с Тёмными. Пресекают вместе со связными и деятелями. — Лейтенант провел большим пальцем по горлу, давая знать, как именно это происходит. — Если уж совсем приспичит, ссылайся на Андол — город гномов в землях Латисов, но никак не напрямую. Ещё кто-нибудь настучит, не оберёшься потом.

Вояка задумался. С одной стороны, нового знакомого уже можно было «принимать» за связи с Тёмными, пиратство, взяточничество, уклонение от пошлин и ещё кучи причин, но с другой стороны…

«Эх, Корвус! Никогда тебе не стать адмиралом, не умеешь ты выдумывать проблемы и тут же докладывать начальству об их героическом решении. Хотя нет. Проблемы-то как раз ты и умеешь выдумывать, частенько в них попадать и получать по шапке. Вот что тебе стоит-то приказать стражи схватить «купца» и вздёрнуть за пиратство?

Ага, разбежался. Чтобы я, да честного человека?

А кто тебе сказал, что он честный, может он всё наплёл тебе с три короба и радуется? Он ведь никто, никакой не Рыцарь По Праву, даже не просто Рыцарь — беглый раб.

И что теперь каждого удачливого раба вешать? На этих островах и так полно черномазых рож, пусть хоть разбавит ненадолго. Колоритный он, высокий, хорошо сложенный, пусть живёт.

Пожалел сирого, родственника в нём увидел, может он действительно из знатной семьи и выкуп будет? Тем более маг…

Это ты сейчас вообще о чём думаешь, Корвус? Собрался на человеке поживится? Отставить! Ты, вообще, что у меня в голове забыл, всякую чушь несёшь постоянно, проблемы от тебя одни!

Зато от тебя одни решения, даже без анализа ситуации и прочих мыслительных процессов, уйду я от тебя.

Вали по добру, не для того я присягу давал».

Человеческий разум порой выкидывал такое, что понять было практически невозможно. Все эти мысли проносились у лейтенанта в считаные секунды, оставляя неизменным лицо. В отличие от Форста, который каким-то образом умудрился подслушать их. На корабле по пути в порт было тоже самое, но он не придал этому значения. Обрывки образов, страх, удивление, благодарность — это всё можно было прочитать на лицах матросов даже без магии, потому он и не обратил внимания. Но сейчас… Этот офицер слишком «громко» о нём думает, при чём явно плохое, «пахнет» наживой и свинарником? Форст принюхался. Да нет, вроде, ничем таким не отдаёт. Но гниль чётко проскользнулся в мыслях.

— Значит в Андол… Корабли туда ходят часто с архипелага. Восток и Запад отрезаны друг от друга степями орков и выжженной Пустошью, где гоблины не дают проходу не то что чужим караванам, своих режут тысячами. Уродцев тьма тьмущая, сколько не убивай — один хрен вылезут в набег летом на Алузию, а то и зимой. С орками тяжело наладить контакты. Эти зеленокожие гиганты Нордуна недолюбливают гильдейских купцов, у которых есть и опыт, и средства на организацию каравана. Порой оркские купцы на ярмарках набрасываются на нашего брата ни с того ни с сего, бросают товар и убегают, убив пару человек. Гильдия сторонится их, а новички в сфере торговли не могут собрать нужный отряд и грузы без связей. А если и сможет, то гильдия не терпит конкурентов… Хотя, они так же преспокойно договариваются с корсарами островов и откровенно занимаются пиратством. Там даже и не пахнет каперскими свидетельствами. — Скривился лейтенант.

— Гоблины новичка-торгаша сразу же схарчат, даже не раздумывая, кто он и откуда. Ледовым морем не перебраться, там тоже орки, с ними вообще мало кто может договориться. Но уж если заключил сделку на сопровождение и транзит, проводят в целостности и сохранности от границы — до границы, правда приходят такие караваны и купцы после похода, как бы тебе сказать, — военный задумался, — не от мира сего, во! — Подобрал он нужное слово. — Частенько начинают бродить по одному маршруту — транзитом по степи, а потом и вовсе оседают в восточных королевствах, продавая всё своё имущество и обрывая все связи. Так и остаётся южный морской путь, в котором сторонятся каждого встречного корабля как огня. Тебе бы податься юнгой на большого купца, следующего к восточным берегам, тем самым, не привлекая внимания обойти все подводные камни, но такое, увы, уже не светит.

— Почему это? Меня не возьмут в юнги? — Спросил парень.

— Хех! Посмотри вокруг, Форст, что ты видишь?

— Каюту, корабль, порт…

— Элизабет. — Перебил его Корвус. — Элизабет! Она ещё до тебя наделала столько шуму, что её капитану придётся разгребать это всю оставшуюся жизнь. Взгляни на пристань, парень. Там уже все глаза пообломали, таращась на Элизабет, преспокойно зашвартовавшийся пират, наводивший ужас на всех корабелов только своим именем. Тебе теперь не будет покоя, даже если ты избавишься от корабля, уже сегодня ночью жди гостей «с приветом».

— Поэтому я и хотел продать корабли…

— Ты их не продашь, Форст. С неизвестным человеком не будет работать ни один уважающий себя купец, а те, что будут, никогда не назовут достойную этой малышки цену. — Осадил его лейтенант. — Хотя, какая цена может быть у легенды? За деньги такое не приобретают…

— Обмен?

— На жизнь прежнего владельца. — Пригубил вояка. — Лишь так ЕЁ душа освобождает капитана от исполнения обязанностей. Наверняка, те рабы, которых вы отпустили уже либо в кандалах, либо в застенках дают информацию пренеприятнейшим людям. И они скоро узнают, что в порту, как и в городе, вы ни разу не были, а значит и знакомых лиц, готовых вам помочь нет.

— Что? Почему их должны схватить? — Не понял Форст. — И ты, так спокойно говоришь о пытках…

— Пытки — это неотъемлемая часть работы стражи. — Снова перебил его Корвус. — Схватят их потому, что на них был рабский ошейник, след его виден тому, кто хочет увидеть. А значит, их можно заковать снова, по праву сильного. Вас, ведь, тоже так схватили. — Он указал на шею, где кожа, будучи под ошейником не приобрела загар пустыни. — Я подберу тебе что-нибудь из одежды, чтобы не «светить» своё прошлое, до этого момента тебе лучше с корабля не сходить, с рабом, пусть и бывшим, никто не будет церемониться, тебя просто убьют.

— Или я их. — Со злобой произнёс Форст.

— Тебе не одолеть портовой стражи, по тревоги поднимется и городская. Кроме них, в поместьях, есть ещё и личные гвардии дворян, по крайней мере, несколько отрядов. Ну и, конечно, они укомплектованы магами, так что разнести половину города тебе вряд ли удастся. — Допил он бокал и принялся наливать новый. — Я ничуть не хочу принизить твою смелость и бойцовские качества, я даю расклад таким, каким он есть на самом деле. И не забывай, это столица. Личная гвардия Императора спит и видит, как бы провести масштабные учения. А Тайная Полиция и вовсе не спит.

— При чём тут стража? Не будут же они нападать первыми на торговца? А с ворьём и пиратами я, уж, как-нибудь смогу разобраться. — Нахмурился северянин.

— «Честных людей, да по горлу! Доколе?!» — Так будут кричать уцелевшие в нападении «честные» воры, на что придётся идти разбираться страже, в этот момент и подключатся именитые господа со своими отрядами. Естественно не от своего имени. Обычная провокация на дуэль, естественно, со «случайным» — выделил он голосом это слово — смертельным исходом, и снова придётся страже ловить обидчика. Если ты дашься без боя — то пока будет разбирательство, корабль захватят и уведут в море, если не дашься — им же лучше, тебя будет ловить весь город.

— Ты так спокойно рассуждаешь обо всех этих безчинствах… Скажи, стража действительно знает обо всех преступлениях в городах и портах и прикрывает жульё, или же занимается делом, сажая их? — Больно уколол он собеседника.

— Форст. — Посерьёзнел лейтенант. — Ты затронул очень плохую тему для разговора, но я буду откровенен. — Сделав глоток северного утурского он продолжил. — Стража знает многое, всё то, что должна знать городская, а равно и портовая, и даже чуточку больше. Обычно, когда она суёт нос не в свои дела, важные люди дают об этом знать сначала намёками, потом уже открыто, но почти всегда схваченные бандиты дают информации больше, чем от них требуется. От сюда и появляется эта чуточка. Сведения стекаются ото всюду. Слухами земля полнится — как говориться, а среди стражников застольные беседы — частое явление. Вино стражники пьют не из-за его приятного вкуса, хотя не без этого, вином мы глушим свою совесть. Ведь, как ты уже сказал, мы знаем о многих преступлениях, но наказываем мало, в основном тех, кого поймали за руку. Кроме того, вынуждены подчинятся приказам свыше, а они как ты можешь понимать, не всегда добродушные и благодетельные. У многих высших военных и гражданских чинов есть своё дело, а подчас и не одно. Используя власть, они тайком защищают его, хорошо, если это цветочная лавка, но чаще контрабанда и откровенный криминал. Ты должен понимать, что, используя своё положение, такие люди, тьфу! а не люди, — сплюнул Корвус, — преспокойно уходят от ареста. А под час сажают в застенки тех, кто начал рыскать в их направлении и собирать информацию, либо собственных конкурентов. Если бы бургомистр подписал приказ о поимке ВСЕХ преступников в городе, то первым делом его бы и посадили. — Усмехнулся лейтенант. — А после всей беготни за каждым в городе, стража начала бы ловить друг друга, ведь, меня тоже можно сейчас посадить за укрывательство тебя, например. Это считается преступлением, как ты должен понимать. А значит, что последний оставшийся стражник должен будет запереть сам себя в камере и выкинуть ключ, за каждым из нас стоит цепочка преступлений, приведших его жизнь в то, что он имеет.

— И даже за детьми?

— Ты воровал пирожки у матери с кухни, пока она их пекла? Ведь, пока она их тебе сама не дала, они считаются её, а не твоими, будь ты хоть трижды родственником. А соседские яблоки? Или подстреленный заяц в баронском лесу? Да обычная картоха, стянутая с прилавка голодающим сиротой уже заслуживает кары. Возможно, ты ещё слишком молод, чтобы это понять.

— Да. Я действительно не понимаю этого. К чёрту такие законы, которые выносят приговор голодным детям. — Форст гневно сплюнул.

— Вот и я говорю: к чёрту! — Воскликнул он и осушил бокал. — Именно поэтому я говорю с тобой здесь, а не в казематах. Сиди тут, я пришлю посыльного с одеждой. — С этими словами он вышел из каюты, оставив Форста наедине со своими мыслями.

В словах лейтенанта было что-то, что заставляло ему верить, но смириться с горькой правдой для северянина, не знавшего городских интриг, подлости, коварства и предательств, не легко. Для него всё это выглядело нелепо, и как-то неправильно… Дед множество раз при жизни объяснял, как вести себя в обществе, будь то баронский приём или портовая забегаловка. Чего ждать от людей, на что они способны. Выросший на отшибе, он мог неделями не видеть ни одной души, и, казалось бы, обречён пасть жертвой первого пройдохи, но всё обстояло иначе. Те редкие дни, когда они с дедом ездили за покупками в город, Форст практиковался. Ему уже тогда казалось такое место странным. Все куда-то спешат, бегут, ругаются и шумят, толкают друг друга и на калеку, просящего милостыню никто и внимания не обратит, он обратил. За что и поплатился.

Первое столкновение с подлостью произошло именно тогда. В тот день они как обычно ехали менять выделанные шкуры, в Торхарте их принимали дороже и ради лишних золотых можно потратить пару дней на дорогу. Нужно было много чего прикупить, от соли до наконечников стрел, список был большим. Выйдя из лавки скупщика, дед невесело глянул на Форста и ответил на немой вопрос:

— Подлый скряга, зажал десяток золотых, как только не набивал ценник. — Подойдя к телеге и покопавшись в лежащей в ней сумке, он достал список и лёгким движением ножа ополовинил его. — Твоя часть, — сказал дед, передавая половину пергамента. — Сегодня пойдёшь один, мне нужно поведать старого друга. Тебя я пока взять не могу. Как только приобретёшь всё — подходи к северным вратам и жди меня, если что, обратись к сержанту Исвеллу, усатый такой, да ты его знаешь, сослуживец мой. В прошлый раз он нас из города не хотел выпускать. Его мальцы-удальцы выдумали какую-то хрень и вкручивали мне её в уши больше часа, держали у ворот. Я тогда хотел им рожи набить, да только потом этот старый пройдоха вышел. С улыбкой до ушей… Ладно, я поехал, думаю, управлюсь до заката. Н-но! Пошла, родимая! — Стеганул он кнутом над самым ухом кобылки Олди, и та, чуть взбрыкнув, засеменила копытами, увозя с собой мужчину.

Форст было обрадовался свободе воли и действий, но, когда телега скрылась за углом, он понял, что остался один. Первый же торг с лавочником ввёл парня в ступор, а торгаш, «почуяв» наживу только что сам в карманы к нему не лез за монетами. Он опомнился уже под конец, когда чуть было, не отдал свой первый золотой — выбежал из лавки и плеснул холодной водой на лицо из поилки у коновязи. Без дедовского надзора и его хмурого, тяжелого взгляда и он, и торговцы вели себя не привычно. Форст понял, что к чему. Торг — это игра, игра на двоих, и дед, стоя в сторонке и, мысленно подбадривая внука, оказывал большее влияние на купца, нежели юноша.

Следующий торг он начал лишь спустя час, когда обошёл больше половины рынка, прицениваясь к покупкам. Но как парень не изощрялся, цена падала не охотно, и была всегда завышенной, за исключением парочки постоянных торговцев, которые знали его и деда в лицо, стараясь держать свою алчность в узде, сохраняя постоянных покупателей.

Набив котомку покупками до половины, он не спеша шёл по площади, прислушиваясь к общему гвалту и выдёргивая нужные ему фразы, но вестей было много больше, чем мог переварить юноша:

— Вы слышали, у Улкаса появилось новое снадобье? Говорят, ожоги хорошо лечит.

— Свежее мясо!

— Молодой человек, вам определённо подойдёт к лицу этот камзол! Куда же вы?

— Дресс опять задрал цены на стрелы…

— Да это всё Броули, кто-то раскурочил его кузницу и спёр весь металл.

— Да там же его и пять телег не вывезет!

— А ты откуда знаешь?

— Горячие пирожки!

— Я сегодня была в лавке достопочтенной Алаисы, видела чудесные лилии!

— Ах, эти цветы великолепны…

— Леденцы на палочке!

— Лето обещает быть жарким, ка бы пшеница не усохла.

— Да не переживай ты! У нас же маги есть, помогут.

— Дороговата их помощь в последнее время…

— Не спорю, но без них урожай можно вообще не получить.

— Кому семечек? Семечки!

— Дяденька, помогите! — Вычленил он из общего шума. — Помогите, прошу, дяденька!

Форст присмотрелся к просящему. Мальчишка лет семи-восьми, в донельзя замызганной рубахе и столь же рваных штанах. Босые грязные ноги переминались на холодных камнях мощённой площади. Засаленные кудрявые волосы стояли колтуном, а по впалым щекам катились слёзы. Он осторожно тянул парня за край рукава, не смея схватить понадёжнее, и, пытаясь привлечь его внимание, называл его неподходящим для подростка обращением. Какой он дяденька? В шестнадцать-то лет. Но малец всё же добился того, чего хотел. Форст не отпихнул оборванца, но спросил, чего тому надо?

— Дяденька, там братик в беду попал, дяденька! Папка опять напился, бьёт нас, я убежал, а братик нет. Дяденька, помоги, выручи братика! — Чуть ли не на одном дыхании выпалил ребёнок и добавил чуть слышно. — Была бы маманя жива, она бы защитила, она всегда защищала…

— Где твой братик, показывай? — Форст решительно откинул все сомнения прочь. Негоже человеку проходить мимо чужого горя. Не для того его отец и дед разъясняли с малых лет понятия чести, достоинства и справедливости.

— Тут недалеко, дяденька! — Обрадовался мальчик, растирая рукавами глаза и вытирая влажные дорожки на щеках. — Идите за мной!

Парень, поправив котомку на плече, двинулся в переулок, вслед за босым мальчуганом. Может он молод и не сможет помочь всем нуждающимся, но этот ребёнок получит необходимое. Иначе, какой смысл называть себя человеком и при этом не совершать человеческих поступков?

Пройдя извилистой улицей, они, вновь, свернули в неухоженный переулок. Это не чистые центральные дороги и широкие площади, это узкие и грязные беднятские кварталы, в которых люди не могли себе позволить, порой, и хлеба.

— Сюда, дяденька, почти пришли! — Раздался впереди голос. Форст покрепче сжал суму и решительно пошёл вслед мальчишке, скрывшемся за поворотом.

Но его путь перегородили двое высоких и крепких парней. Один из них держал в руках маленькую дубинку, другой, на первый взгляд, был безоружен. Позади, из какой-то лачуги выскочили ещё двое и стали приближаться, явно захлопывая капкан, а то, что это был именно он — Форст уже не сомневался.

"Надо же, охотника поймали другие охотники. Каждому зверю нужна определённая приманка, вот так и мне подложили заплаканного оборванца, который усладил мой слух речами… Дяденька…" Форст встряхнул головой, отгоняя прочь ненужные мысли. Всё его внимание сейчас сосредоточилось на приближающихся сзади, именно они будут ловцами, первые — лишь загонщики. В них ставят молодых и не сильно умелых егерей.

— Эй! — Крикнул юноша, преграждающим путь. — Вы мальца здесь не видели? Грязный такой, в рваном тряпье. — Решил он и дальше изображать непонимание происходящего.

— А как же не видели, видели. — Хрипло ответил тот, что прятал за спиной дубинку.

— Он туда пошёл, — указал рукой второй.

Форст обернулся в сторону, куда указывал мужчина, и тут же бросился в ноги первому. Тот уже замахивался, рассчитывая на не сложный трюк, но просчитался, думая, что к ним попала глупая добыча. Арим же времени за зря не терял, спрятанный за голенищем сапога нож, ласточкой вспорхнул в правую руку и рассёк икроножную мышцу у колена. Повреждение связок и хромота на всю жизнь — обеспечены. Юноша перекатился в сторону и вскочил на ноги.

— А-а! Гнида малолетняя! Убей его Рульд! — Корчился в грязи раненный. — Да кидай же ты сеть, тупица!

Форсту сказанное не понравилось, ловчая сеть не даст ему ни единого шанса. Он сделал шаг в сторону присматриваясь к противнику, и как только его рука показалась из-за спины, он сделал рывок. Вовремя. Сеть пролетела в сантиметрах от тела, стальные крючья на ней тихо звякнули, ударяясь оземь, а промахнувшийся уже вытащил длинный кинжал и ринулся вперёд. Арим одним прыжком отскочил назад и в сторону, а затем присел, сжимая в руке нож, и всем своим видом показывая, что готов принять бой. Рульд, недолго думая, бежит прямо на него и попадает в свою же ловушку. Арим, как только нога бандита ступила на сеть, резко потянул её на себя, и мужчина оступился. Форст нанёс удар по вооружённой руке и выхватил кинжал. Два удара по ногам, запутанных в крупных ячеях сети, и он уже не будет преследовать никого. Лишь бессильно ругаться, извергая проклятия на всю округу.

Приближались ещё двое, и теперь он был готов с ними сразиться, но открытому противостоянию не суждено было быть. Охотник избрал другой путь. Бандиты, увидев, что их цель скрылась за облезлой халупой, припустили за ним. Первый забежавший за угол дома осел, так и не поняв, как его убили. С этими Форст решил не церемониться, у них у каждого имелся кинжал, и применять они их явно умеют. Удар снизу-вверх получился отличным, клинок вошёл в брюхо почти на две трети, противно скрежеща о кости позвоночника. Арим тут же выдернул оружие и, прикрываясь бандитом, ушёл в сторону, от атаки последнего нападающего. Он остался один на один с противником. С опытным противником, желающим его смерти. Желал ли арим смерти бандиту? Да, желал.

Пропустив мимо себя очередной удар, он метнул нож в противника. Удачно. Лезвие пробило плечо. Бандит взревел диким зверем и понёсся на него. Форст еле-еле успел подставить под атаку кинжал, но был просто-напросто сбит с ног, отлетев метра на три. Четвёртый из нападавших был уж слишком здоровым. Арим, крепко приложившись головой о камень, попытался встать, но тут его ногу пронзила острая боль. Он повернул голову и увидел того самого мальчишку, с небольшим арбалетом в руках, и яростной ненавистью в глазах. Как он не заметил этого раньше?

Бандит медленно подошёл к лежащему юноше.

— Молодец, джит, — кинул он мальчику. — А тебя, выродок, — повернулся он к Форсту. — Я буду медленно резать. Сегодня ты сделал много плохих вещей, ранил достопочтенных граждан, а Долтон уже на пол пути в чертоги богов.

— Если твой Долтон попадёт в Чертоги, то я лично отрежу себе руку, ибо такие твари, как вы, упоминать богов даже права не имеете!

— Ах, ты, щенок! — Замахнулся мужчина, но вместе с тем и открылся.

Короткий рывок вперёд и пронзённое тело врага опадает, так и не завершив удара. Оборванец, коротко вскрикнув, убегает прочь, оставляя лежать в переулке три тела, два из которых уже никогда не встанут.

Одежда сидела на нём справно, будто хороший мастер шил точно по меркам. Единственный её недостаток, так это то, что в ней было жарко. Тело, полностью закрыто, от манжеток рукавов, до воротника шеи, да бы скрыть следы пребывания в рабстве. Похожий наряд достался и Тою, но люди всё равно воспринимали его как раба или телохранителя, сопровождающего Форста — своего господина. Хотя, тому было безразлично, как на него смотрят остальные, он воин Старда, с Великим Шаманом его племя много добьётся, хоть он и никогда не видел этого Старда — вождя племени, в честь которого оно и названо, но всё же он уже не изгой, но воин.

Город пестрел яркими красками. Растянутые на верёвках между вторыми и третьими этажами цветные простыни колыхал слабый ветерок. Улицы переливались разными цветами, единственный недостаток которых, так это блеклость. Солнце, выглядывая из-за Шрама силой пробивалось сквозь него, даря крохи, так нуждающегося в нём города. А он был просто огромен. Парням не хватило бы и дня, чтобы обойти его полностью. Форст ещё никогда не видел столь больших городов. Поместья дворян напоминали замки, дома высоких господ были столь же высоки, как и их титулы, порой и в четыре этажа, что для арима было просто в диковинку. Таких огромных жилых зданий он не видел ни разу. Даже ратуша, ближайшая к его селению имела всего три окна в высоту.

Город имел радиальную структуру. Два полукольца опоясывали порт, один сразу за стеной, отгораживающей его от города, другой в десятке верст далее, тоже под стеной, только наружной, на столько город был огромным. От них и расходились пять широких проспектов, движения карет и повозок тут было строго определено по линиям и сторонам. По центру таких больших улиц произрастали странного вида деревца. Высокие, с массивной кроной, расходящейся к макушке, словно сосны. Подразделялись они по названиям, а названия были даны по значению, примерно на середине такой улицы располагалась большая площадь, а вокруг обширный квартал застройки.

Квартал ремесленников был самым обширным и центральным, от их площади, так же лучами во все стороны расходились улочки, забреди на одну из них и точно найдёшь то, что тебе нужно. Ведь на одной улице продавались одинаковые товары, например, ковры или ткани. Прошёл по такой, присмотрел нужную вещь и взял, не бегая по всему городу в поисках требуемой лавки. На дворянском проспекте знатные господа держали свои дома, а их площадь была заполонена всевозможными ресторанами и гостиными домами для именитых людей и не людей. Королевский квартал располагался у самой скалы, а площадь пред ним была огромна, на ней проводились парады и праздники, торжества и казни, коих было предостаточно. Вокруг стояли дома, принадлежащие высшей чете по крови. Нижними были торговый и оружейный кварталы. На первом совершались крупные сделки, оформлялись караваны, покупались корабли и всё это происходило в больших, небольших и совсем уж скромных постоялых дворах, сюда стекались почти все приезжие. Оружейный же квартал стоял в отдалении, и был во много раз меньше чем другие, но нисколечко не уступал в разнообразии.

«Проспекты…» — Форст произнёс это незнакомое слово вслух ещё раз, будто пробуя на вкус новое и непонятно звучание, неведомого для него, и открывшегося после посещения Врат, какие же причуды засунули в его многострадальную голову эти двое: лживый дракон Дар ат’Мор и непонятная Ассура? Какие-то там блоки и граммы — пришло на ум, но понять пока не получалось, и парень вновь вернулся к созерцанию невероятных для родной тайги и деревни строений.

Всюду доносились выкрики незнакомых языков, помимо общего, Форст услышал еще, как минимум пять наречий. Вывески ремесленных лавок дублировались в основном на трёх: общем и ещё двух, ему не известных. Так лавка оружейника была обозначена скрещенными мечем и топором на щите вывески, и на двух тонких цепях была приспособлена плаха с буквами всех языков, которые, наверное, знал хозяин. Внутри — чисто и аккуратно, широкие и длинные стойки, полностью или частично заставленные всевозможным оружием: от метательных ножей до огромных алебард. Парень даже не представлял, что есть такие. Нужно иметь недюжинную силу и способности, чтобы размахивать подобным. Выросшему на отшибе больше подходил меч, топор да доброе копьё.

— Вижу, молодому господину приглянулись мои товары. — Расплылся в улыбке продавец. — Не стесняйтесь, смотрите и пробуйте. — Предложил он.

Высок, плечист, ладно сложен, хоть и стар, но не немощен. В жилистой и сухопарой фигуре виделся бывалый воин, и сейчас готовый отстоять своё право мечем. За цепким взглядом и плавными движениями угадывалось владение всеми выставленными образцами оружия. Форст подошёл к стойке с клинками и взвесил в руке тот, что был приторочен к стене, сталь которого слегка отливала синим цветом, он был очень похож на его собственный, по ощущению, будто родной брат. Баланс идентичный, гарда удобна, хватка та же — действительно, хороший меч.

— У господина намётанный глаз. Полуторный бастард западного типа, работа гномов Андола, синяя сталь, рукоять из кожи северного тюленя, навершие и крестовина покрыты серебром — это единственное украшение этого меча, если не считать клеймо мастера Удура. — Хохотнул мужчина.

— Как же вот этот рунический символ? — Поинтересовался парень.

— Какой символ? — Переспросил купец, и внимательно осмотрел указанное парнем место. У самой гарды на лезвии проступал алым светом символ, неизвестного значения. Мужчина не припоминал такого в своей памяти, а языков и наречий он знал множество.

— Да, действительно, как же я мог упустить столь отличительный признак… Но я вижу у господина на перевязи уже имеется оружие, несомненно, высокого качества. Этот же меч будет хорошим подарком любому благородному мужчине, владеющему искусством фехтования.

— И какую же цену поставил мастер за своё творение? — Поинтересовался Форст.

— Ох, для столь великолепного клинка мастер затребовал всего-ничего — десять тысяч золотых.

«Никогда не видел столько денег. — Подумал арим. — Даже не то, что половины такой суммы, десятой доли. — Но виду не подал».

— А мастер Удур живёт на широкую ногу… — Ухмыльнулся парень.

— Мастеру принадлежит целая галерея Андола, но его покои не занимают и сотой доли, всё свободное пространство принадлежит его кузне. — Вежливо вставил продавец.

— Видимо, это очень хороший кузнец, раз его работы столь высоко ценятся на островах.

— Мастер Удур — личный кузнец Арета Третьего — повелителя Восточного Подгорного Королевства. — Мягко напомнил мужчина, уже осознавая, что покупатель не сведущ и, скорее всего, не будет покупать что-то столь ценное, а, соответственно, и дорогое, но хорошее впечатление о его лавке всё же унесёт с собой и возвестит об этом всем знакомым. Беспроигрышная тактика.

— Можно ли увидеть другие работы мастера? Хотелось бы оценить его гений с разных сторон. — Форст был учтив и осторожен в словах как никогда. Надо же, работа лучшего кузнеца целого королевства, и не абы какого, но Подгорного! Гномы работали, а первое о чём он подумал — это стоимость. Этот город на него плохо влияет…

— Конечно можно, — всполошился лавочник, — пройдёмте за мной.

Мужчина махнул рукой и на его место быстро встал длинный и сухощавый парень, сам же повел парочку «покупателей» по стеллажам с творениями мастера, попутно показывая на те или иные виды оружия и рассказывая об их происхождении. Так прошёл почти час, двое были поглощены рассказами об оружии, войнах на которых они применялись и самое главное кем. Мужчина будто ожил с этими историями, расправились плечи, просветлело лицо, и кажется, помолодел лет, эдак, на десять. Но, как и всё хорошее в этом мире быстро заканчивается, так и подошли к концу стеллажи с оружием.

— А вот здесь вашему вниманию представлены работы лучшего подмастерья мастера. Громкого имени, как и собственного клейма, он пока ещё не заслужил, но как кузнец, скажу я вам, он уже подаёт большие надежды. — Показал рукой в сторону небольшого трёхрядного стола продавец.

На его полках лежали самые разнообразные изделия. От засапожного ножа и стилета до сабли и даги. На первом Форст и остановился. Покрутив в руке тонкий нож из узорчатой синей стали длинной чуть-чуть не дотягивающий половины локтя, почти кинжал, он всё же решился взять его. Покупка обошлась не дешево, торговаться в полную силу Форст не решился, всё-таки приличная постоянная лавка, а не дешевый стол на ярмарке. В общем, сошлись на цене в триста золотых. С грустью парень расставался с такой суммой, это почти шестая доля того, что он наторговал в этот день за товары, спрятанные в корабле. В прежние времена он мог на эти деньги жить без бедствуя пару лет, и уж никак бы не решился покупать какую-нибудь вещь по столь высокой цене. Но он уже оценил качество синей стали на собственном опыте, с легкостью прорубаясь сквозь нападающих. Так что как мог, уговаривал свою жабу и та, в конце концов, сдалась. Тем более на корабле её ждали два запертых сундука не известно с чем.

Побродив ещё немного по торговым лавкам и выйдя к главной площади, они взяли повозку, которая их доставила в порт, прямиком к причалу. Снова обыскав сверху до низу корабль, Форст опять не обнаружил никаких подходящих к замкам ключей, и решил, что Сандр носил их всегда при себе. Цепи они осилили к вечеру. Пришлось сначала их нагревать магией, потом зубилом и молотом раскусывать звенья и раскрывать их ломом. Устали преизрядно, но работу выполнили.

Оставались только замки, и Форсту пришлось снова мысленно проникать в материю касанием руки. Слава богам, дед его обучил ремонту самых простецких из них, и тот не растерялся, когда увидел структуру механизма. Изредка постукивая по замку обратной стороной зубила, он по расходящимся колебаниям всё же рассмотрел нужные пружины и сувальды, и попробовал провернуть их с помощью магии. Сначала ничего не получалось, и Форст уже было хотел бросить эту затею и, сделав пару отмычек, открыть замок вручную, но потом сувальды зашевелились и оба ригеля поползли в стороны. После двух оборотов зацепы оказались свободны, но парень всё ещё не решался открывать крышку.

— Той принеси веревку и блок. Что-то легко мы это всё сделали.

— Легко? Мы начали день, сейчас ночь, говорить легко? — Усомнился Той, но всё же развернулся и пошёл искать необходимое.

Форст прицепил блок к верхней балке и, пропустив через него, обмотал веревкой петли сундука, свободный конец вытравил из каюты и стал ждать. Чего? Он сам не мог понять, но уверенность в том, что всё сделано правильно, была. Спустя пару мгновений он решился потянуть. Одна сторона сундука чуть-чуть приподнялась, и из стен выскочили арбалетные болты, они дернули ещё сильнее, и сработала вторая ловушка — из щели палубы под напором пошёл сизый дым. Проверять не стали опасен он или нет, а просто отступили подальше. Когда дым развеялся, они потянули в третий раз и… ничего не произошло. Форст, подойдя ближе, накинул петлю на сундук сверху, и теперь парни тянули вверх и в бок, выволакивая сундук в проход. Более ничего не шипело, не стреляло и не дымилось. Крышку открывали тоже не сами, а шваброй. Поддев и откинув её, он опять убедился в правдивости своего предчувствия. Самострел чиркнул болтом по черенку и тот надломился, видимо, стояли железные пружины, раз механизм удерживает такую силу долгое время. Так и есть. Металлическая полоса была выгнута, а спусковой механизм на тросике ослаблен. В сундуке лежало золото.

Парни с замиранием сердца смотрели на открывшуюся картину. С одной стороны, этим сундуком можно решить множество проблем, с другой навлечь новых неприятностей, но самого главного золото не решит. Да к тому же деньги не любят жадных людей. Форст закрыл крышку.

— Той, ты — свободный человек и половина сундука твоя… — но не успел договорить, как блэк его оборвал.

— Я — воин Старда! Всё моё — принадлежит племени, а моя жизнь — тебе, Великий Шаман.

— Что ж… это твоё решение. — Опустил глаза северянин, чувствуя вину за то, что он не может внятно и доходчиво объяснить другу, что тот ему ничем не обязан. — Тогда вытаскиваем второй, и распределяем караул. Скоро стемнеет совсем, и мы можем пропустить приход гостей.

Второй сундук так же был вытащен из маленькой каюты и быстро вскрыт магическим образом. Форст уже видел скрытые в нём механизмы ловушки, и ослабил их до того, как подняли крышку. Хотя и открывали снова многострадальной шваброй, на всякий случай. Но случая не произошло, парень справился с задачей на «отлично» и самострел застрял в дубовой крышке, обитой железными полосами с обеих сторон. Этот сундук был легче, но содержимое стоило в разы больше. В основном тут были облигации разных банков на большие и очень большие суммы, а также драгоценные камни, начиная от сапфиров и янтаря, заканчивая алмазами и горным хрусталём — ценнейшим минералам для магов. Горный хрусталь после обработки артефакторами мог приобрести колоссальную энергетическую ёмкость, сравнимую по силе с крупными бриллиантами, но имея несравненный плюс в стоимости спрос на них был куда выше. Форст сначала не поверил своим глазам такому богатству, а потом ему четко привиделось, что кровавое золото принесет ему лишь смерть.

Парень принял решение моментально: он на деньги нанимает небольшой отряд сопровождения, уплывает на другой остров и уже оттуда на материк под видом купца с драгоценными камнями и вооруженной охраны. Всё что будет «сверху» этих затрат он отдаст, кому и зачем — не суть, но при себе золото держать не будет. Нужно только сходить в ту лавку и приобрести меч, так похожий на его собственный. Зачем? Форст не мог ответить, но нутром чувствовал, что так будет правильно.

Резкий крик прервал его размышления. Парни насторожились, достав из ножен мечи, они проследовали к выходу. На палубе шел бой. Пятеро неизвестных осаждали двоих караульных стражи, зажимая их к переднему баку, тела ещё двоих были еле видны в ночном сумраке у пристани. Луны светили не ярко, их сиянию ещё предстояло пробиться сквозь Шрам, из-за того ночи на островах были темны. Парни ни разу не обдумывая свои действия, ринулись спасать караульных. Два удара — два трупа, трое оставшихся разворачивают головы, но следуют ещё удары, и уже нет нападавших, но есть десяток стрел, пущенных с пристани.

Форст успел поставить воздушный щит в самый последний момент. Как? Никто не знает, даже он сам. Просто парень, услышав знакомые шлепки от спускаемой тетивы, попытался укрыть голову руками, выставляя их вперед, и смертельные снаряды будто застряли в воздухе, ставшем плотным как желе. В следующий миг на них напали с двух сторон. Одни выскочили со стороны воды, где прятались за фальшбортом, другие прыгали по трапу, спеша прикончить неудачливых простаков. Но их цели, простаками не были.

Северянин снова совершив странные действия, сжег половину бежавших по трапу. Он хотел лишь сделать отработанный на тренировке удар, зажигающий светильники с расстояния, ослепить противника, что бы дало им не лишнее время, но всё случилось иначе. Форст изменил конечный жест, в спешке добавив вторую руку, и вместо множества искр, в нападающих полетел большой шар огня, которого так опасается плотный строй. Удивлению не было времени, и четверо сцепились в жестокой схватке с пловцами. Нападавших было в разы больше, но, когда после первой минуты перевес ушел на сторону обороняющихся, нервы у них не выдержали. Оставшиеся в живых спешно попрыгали в воду, а со стороны пирса снова дали залп из стрел, на сей раз практически одновременно с отступлением, надеясь на внезапность, цепляя своих… Но Форст был к этому готов, снова поставив щит, и все трое укрылись за ним, четвертому щит уже был без надобности, и лишняя стрела в его теле не изменит ровным счетом ничего.

Обстрел продолжался продолжительное время, парни не могли и носа высунуть, а идти вперед не решались. Форст откуда-то знал, что подобный щит недвижим, и укрыться за ним как за обычным и пойти в атаку не получится, но оставаться в таком положении тоже нельзя. Той, будто прочитав мысли, взял небольшой разбег и кувырком ушёл к главной мачте, спрятавшись за ней, после недолгих раздумий, последний оставшийся караульный сиганул туда же. Северянин остался один под щитом и, улучив момент, последовал за напарником. Снова сделал прежний жест, но руки вскинул к небу. В воздух пронесся огненный шар и метрах в двадцати выше погас. Форст дал сигнал о нападении, как мог, так и дал. Не факт, что его увидели, но и не факт, что стража не бежит сломя голову после первой вспышки на корабле. Последовал ещё один шар, а по трапу вновь застучали сапоги.

На сей раз нападающих было в разы больше, и шли они снова плотной группой, но были и различия. Впереди шагали воины со щитами и в хороших доспехах. Выпущенный огнешар растёкся по защите, не причинив никакого вреда нападающим.

— Зачарованные щиты! — Скривился караульный. — Теперь точно хана!

— Это мы ещё посмотрим… — Оскалился арим и запустил огнешар под ноги врагам. Палуба вспыхнула под ними в мгновение ока. Люди начали паниковать, кто-то вскрикнул, кто-то позади бросился в воду — строй начал распадаться. — Разделяй и властвуй. — Вспомнились слова старинного мудреца.

Форст подгадав, кинул ещё парочку шаров во фланги и в тыл, уже почти управляя полётом магического огня. Передние защищённые ряды окружали мачту, заходя с боков, и вот-вот ринутся на захват, сзади уже кто-то подтаскивает сети, и выбора не осталось, кроме как напасть первым. Схватив один из вантов, он рубанул канат, рея одним концом завалилась, а другим подняла вант вместе с парнем на добрых пару метров. Перемахнув через строй, северянин с криком обрушился на один из тёмных силуэтов, сразу же перекатываясь в сторону и подсекая ноги возможным нападающим, которые такой выходки точно не ожидали. Повернув головы назад, с удивлением и не пониманием в глазах умирали непонятные люди, вздумавшие отнять законно добытое в бою. Той, поняв задумку шамана, ринулся на помощь и один из флангов смели за считанные секунды. В другой вновь полетели огнешары, отсекая их от кормовой надстройки — выход был только один — вперед, и они пошли. Укрытые щитами, топая и ухая, перешли в наступление, позабыв о тыле, где пылал огонь. А зря. Форст обогнув за мачтой, перепрыгнул пламя, и разбойники начали умирать, ещё не понимая, откуда пришла угроза.

Конечно же, это были разбойники. Разношерстные команды, в спешке набранные из разных уголков города и за его пределами. Не сработанные в должной мере, не притертые, и слишком уж самоуверенные. Северянин не знал, что им там наплели наниматели, но то с какой радостью они шли на троих оставшихся, загнанных в угол мужчин, их улыбки, более похожие на оскал, говорили сами за себя.

Покончив и с этой атакой, парни услышали звуки сражения — это на пристани портовая стража, наконец, начала отлавливать нарушителей. В них летели стрелы с тупыми наконечниками, заклятия обездвиживания, передние ряды их смяли латники, которые по сигналу горна резко упали вниз, а двое из какого-то механизма, напоминающего большие сдвоенные арбалеты, запустили огромную сеть точно в центр бандитов. Сражение было практически оконченным. Недобитки спешно бросали оружие и ныряли в море, но уйти удавалось далеко не каждому, тех уже били срезнями[6], и даже если такой подранок доплывёт до берега за пределами порта — истечет кровью.

Лейтенант бегал по каменной пристани и с бешенными глазами отдавал приказы. Уже примчались рабы с ведрами и спешно заливали занимающееся судно, такелаж и снасти придется менять, для того, чтобы это понять, не нужно быть опытным моряком. Палуба тоже местами пострадала преизрядно, но в целом Элизабет отделалась легким испугом.

— Как вы тут? — Первым делом спросил Корвус, взошедший на борт.

— В порядке, — Форст пожал его ладонь в качестве приветствия и продолжил, — но трое твоих людей мертвы, а четвертой в тяжелом состо….

— АЙГИ! — Взревел мужчина. — Сэра Дорна сюда, немедля!

Стоящий перед строем стражи сержант отдал приказы, и вестовой уже бежал со всех ног к основному отряду, который задержали другие нападающие, а местный маг спешил по трапу. Пройдя мимо парней, он присел у тела четвертого и последнего оставшегося в живых караульного, тот был при смерти. Тяжелые раны, сильное кровотечение, пара стрел в ноге и в руке, дыхание и биение сердца еле прощупывались.

— Сэр, я прошу вас помочь мне. Моих сил для столь быстрого вмешательства не хватит, а степенное лечение тут безсильно. — Обратился маг к Форсту.

— Конечно, — отозвался северянин, — что я должен сделать?

— Перенаправить его жизненные потоки в обход ран, я постараюсь заживить самые опасные из них, до прихода сэра Дорна. Уж он-то его вытянет с того света. — Пояснил маг.

— Простите, но… я не знаком с подобным, боюсь, что я буду безполезен. — Скривился арим, осознавая в этот миг всю свою никчемность в магических делах.

— Это же первый курс… О, боги! Делайте, что умеете! Только не стойте как истукан, он же сражался бок о бок с вами! — Пристыдил его маг и, в следующее мгновение, позабыл о существовании недоучки.

Северянин склонился над телом, приложив ладони к его шее. Он снова попытался почувствовать его, как в прошлый раз Тоя. Ведь тогда удалось это сделать, сейчас тоже может получиться! Сосредоточившись, он, вновь, обрел зрение. Увидел каждую рану, каждый жизненный узел, каждый поток, который неумолимо уходил из материальной оболочки сквозь прорывы. Попытался, как советовал маг, перенаправить потоки, но выходило это сложно и медленно. Хотя самое главное, что всё же получалось. Казалось, что нужно всего лишь одно мысленное усилие, чтобы вся потраченная энергия не расходовалась в пустую, ведь, есть способ лечения много быстрее, что-то вертелось в голове, на задворках сознания. Вот-вот и он это поймёт…

— Да, вот так, так, всё правильно. Тут ещё, ага, у вас хорошо получается, я не могу остановить кровь полностью, но дотянуть до прихода сэра… Что? Что вы делаете? Это же…

Форст уже его не слышал, он затягивал раны караульного, залечивал его энергетические каналы и центры, всё, что находил отличающимся от обыденного состояния здорового организма. Стрелы были вытолкнуты из ран, порезы зарубцованы, а дыхание из прерывистого стало ровным. Убрав руки, парень открыл глаза. На него с изумлением смотрели два человека, одетых в мантии, оранжевого и желтого цветов с белыми каймами по краям. Те убрали руки с его плеч, и он медленно встал. Молчание нарушали лишь выкрики большущего и подтянутого блэка Айги, который руководил сопровождением пленённых бандитов в казематы.

— Опрометчиво, молодой человек. Эффективно, но опрометчиво. — Сказал седобородый в желтой мантии с белым узором. — Моё имя Дорнос Паредьеро Гасалес, Профессор Пятого Ранга целительной магии, можно просто сэр Дорн.

— Форст, сын Старда, купец. — Поддержал прежнюю версию северянин и свалился в обморок, тут же пойманный на руки солдатами.

— Что с ним? — Обратился Корвус к полковому лекарю.

— Ничего страшного, сильное переутомление и магическое истощение. Через пару часов придет в себя. Хотя потерянные годы уже не вернуть.

— Какие годы? — Не понял лейтенант.

— Те, которые он потратил на излечение Визмонта. Дело в том, что он применил очень эффективное заклинание, это было вовсе и не лечение, а скорее перенос повреждений, на свой организм, но через магические потоки. Магия Разума сложная для понимания вещь. Тело раненного моментально заживляется потому как оно просто «забывает» о повреждениях, а тело лекаря приобретает все эти раны в магическом плане, образно выражаясь. Т. к. физически перенести раны пока никому не удалось, но на уровне энергоинформационных структур он принял их на себя. И его тело потратило парочку месяцев внутреннего времени, для борьбы с изменениями. Мы, поддерживая его, тоже отдали около недели. — Пояснил маг. — Корвус, челюсть можете поднять, вы умный человек, мои слова не могут вас ввести в такой ступор, я вас слишком хорошо знаю.

— Я… Просто поражен его действиями. Он даже не знал имён караульных… — Только и вымолвил военный. — Я ещё с вами поговорю на счет энергоинформационных структур и внутреннего времени, но пока осмотрите остальных раненных, и распорядитесь о доставке их в лазарет, засим жду ваш устный рапорт об их состоянии в моём кабинете. — Произнес лейтенант и обратился к сержанту. — Айги приведи в порядок пирс, чтобы к восходу тут всё сияло, а на Элизабет пусть дежурит усиленный отряд с магом. Твой рапорт там же, я к коменданту на доклад, будь он проклят.

Форст очнулся в светлой просторной комнате, по краям уставленной деревянными лавками. На них спали парочка мужчин, укрытых белыми простынями, как, впрочем, и сам Форст. Сквозь два стрельчатых окна на удивление проникало много света. Белые занавески еле трепыхались слабым ветерком, а тот в свою очередь тянул запах моря. Парень принял вертикальное положение тела и спустил ноги на дощатый пол. Его одежда покоилась на табурете, рядом с ложем, вычищенная и оглаженная. Быстро одевшись, он вышел из врачебной палаты и побрёл по длинному коридору. За поворотом стоял столик, за которым сидела женщина средних лет в белых одеждах и что-то вязала. Увидев северянина, она отложила пряжу.

— Вы тот самый купец? Вас сэр Дорн дожидается в кабинете, пройдите прямо, потом на право, номер двести пять. — Проговорила она мягким голосом, с заботой, так похожей на материнскую, что у парня на миг защемило сердце от старых воспоминаний.

— Благодарю. — Только и смог вымолвить арим.

Пройдя указанным направлением, он нашёл большую резную дверь с озвученным номером. Северянин коротко постучал и, после донесшегося «пожалуйте», отворил проход. Кабинет был выдержан в едином стиле, великолепная мебель светлых тонов, выполненная, несомненно, хорошим краснодеревщиком, стеллаж вдоль одной стены с инструментами, наградами, баночками и непонятными мешочками, большой стол в центре и пара кресел для посетителей.

— Проходите, уважаемый, Форст кажется? Ага, сэр Форст. Что, вы не дворянин? Ну что вы, больше тысячи лет назад все маги королевским указом были возведены в ранг ненаследуемого дворянства и приравнены к благородным семьям, так что вы в праве требовать таковое обращение от любого. Ваше право, но я буду обращаться как того требует этикет. Так вот…

Арим слушал лекаря и не мог вставить и слова в его речь. Мысли его неслись с такой скоростью, что не всякая тройка догонит. Лишь изредка маг останавливался, да бы услышать от собеседника пару слов, и тут же продолжал дальше. Возрастом он был стар, но немощи в его теле не ощущалось, волосы и опрятная бородка тронуты сединой, очень живые и светлые глаза, излучающие непередаваемый блеск, и походили на глаза юнца, лет шестнадцати, но никак не придавленного опытом старца девяноста восьми лет. Он то спрашивал о происхождении парня, то задавался вопросом малых знаний в области магии, то рассказывал и показывал плетения некоторых лечебных заклинаний, расспрашивал про семью, друзей, когда и при каких обстоятельствах проявились способности. Что-то Форст рассказал, что-то скрыл, где-то промолчал, но сложилось такое впечатление, что маг невзначай вытаскивал информацию из юноши, и тот постепенно осознавая это, закрылся.

«Слова, жесты, тембр, интонации — это всё второстепенно, это лишь помогает чародею сотворить задуманное. Ввести свои мысли в резонанс с мировыми энергетическими потоками, передать им информацию, облечь в материальную форму и воплотить. Гм… Сейчас разъясню на примере.

В моей практике был один случай, ко мне привели человека: мужчину, сорока лет от роду, крепкого и жилистого. Привёл его друг — маг Первого Ранга, очень слабый, всё на что хватало его сил — это чуть облегчить боль да заживить мелкие раны. А случилось с ним вот что: на лесопилке на него упало бревно, он почти увернулся. Сколь много сокрыто в этом «почти»… Кости обеих ног были раздроблены, и тот маг собирал их буквально по кусочкам. Человек выжил вмешательством богов — не иначе, потому как крупные вены и артерии не были повреждены, и кровью он не истёк. Но срастить сосуды и кости — одно, а срастить нервы — другое, это уже не по силам красному магу. В итоге ноги то у него были, но пользоваться ими он почти не мог. Любое движение для него отдавало болью, и было столь тяжело, что о том, чтобы ходить — речи никто уже не заводил. Но мужчина не отчаивался, дочь и друг его выходили и помогли встать. На костыли, с поддержкой, но встать на свои ноги. Каждый день он обливался потом в мучениях, пытался шевелить ногами и пальцами, и магия не могла заглушить ту боль, что он испытывал. Друг помогал, как мог, пытался направить рост нервных волокон и срастить их с окончаниями, но я уже говорил, что Первому Рангу такое не под силу.

Но вот он встал, и начал учиться ходить. Да-да в сорок лет он словно младенец ползал по земле, волоча ноги. Мышцы потеряли былую силу без ежедневных нагрузок, и если бы не стальной лом, проглоченный этим мужчиной в юности, что заменил ему волю, то он остался бы калекой. Сначала он смог встать на четвереньки, потом ходил на коленях, за тем всё же встал, и ещё долгое время ходил с костылями, но ходил. Тело его вновь приспособилось к новым нервам, тканям и сосудам, в таком состоянии его и привели ко мне. Сказать, что я был очень удивлён, когда его обследовал — ничего не сказать, но этот человек ходил. Сам.

Так и с заклинаниями, слова — это лишь костыли, которые помогают мозгу запомнить те активные состояния, при которых творились те или иные заклятия. Запомнить и пробовать запустить их без "подручных средств", отбросив те самые костыли из жестов и слов — вот к чему должен стремиться каждый маг. Молодые ученики — фактически калеки с клюками, чем больше его возраст — тем меньше его трость. Сильные, волевые и упорные чародеи могут начать творить без читки зазубренных фраз и движений уже в возрасте сорока — пятидесяти лет. День за днём оттачивая своё мастерство, ежедневно медитируя, опустошая и вновь наполняя резерв специальными упражнениями, читая труды великих магов, далеко не всем доступных, и собственноручно ведя дневник с наблюдениями за собственным организмом и попытками резонанса без заклинаний. Сам понимаешь, жить в таком ритме, с такими нагрузками не каждому по силу и средствам. Многие сдаются на пол пути, довольствуясь лишь сокращением необходимых словесных формул, но новые заклинания они вынуждены проговаривать полностью и по правилам. Тем же, кто пошёл до конца — уготована судьба Великого Мага, сотворяющего лишь мыслью сложнейшие формы.

Теперь, я думаю, вы поняли, почему я так подробно вас расспрашиваю о своей жизни? Я хочу понять, как же вы, будучи не образованным и не сведущим в областях магии, смогли добиться таких результатов? Ведь эти знания помогли бы облегчить судьбы многих студентов, да и Магистров». — Старый маг, наконец, закончил свою долгую до безобразия речь. Впрочем, ничуть не нудную.

— Простите, сэр Дорн, но я навряд ли чем-то смогу помочь. Я не обучался магии, и указать на какие-то конкретные мои действия и сказать, что именно с них я приобрел те или иные качества, я не могу. Мне из академической магии знакомы лишь несколько заклинаний, всё остальное наработано практическим применением и никакой базы под собой не имеет. — Пожал плечами Форст.

— Я понимаю, но все же, хоть как-то опишите свои действия, свои ощущения — эти сведения не будут иметь цены! Вы удивительны, описания чего-то подобного я не встретил ни одного за всю свою, не побоюсь этого сказать, долгую жизнь. Хоть как-то выразите в словах своё внутреннее состояние.

— Хм… Попробую, конечно, но если на чистоту, то никаких заклинаний я и не произношу. Делаю пару жестов, да, но это лишь для того, чтобы мне самому было легче воспринимать то, что я делаю. Например, представляю, как из руки вырывается огненный шар и летит во врага. Соответственно я, как бы перекачиваю энергию в ладонь, представляя, что в ней разрастается небольшой шар из огня и, делая жест броска, отпускаю его, слегка управляя его полетом. Вот собственно и всё. — Парень опустил глаза, не смея врать в лицо. Это было далеко не всё, но говорить о пещерах Создателей, Драконах и прочем он не смел, ибо это были не столь его тайны, сколь Создателей и Драконов. По крайней мере одного, хоть и гадкого, и лживого.

— Что же, это всё же лучше, чем ничего, — пожал плечами маг. — Получается, что воздействие мозговых волн идёт не опосредованно, и для резонанса хватает внутреннего сосредоточения… Или же он постоянно находится в состоянии резонанса, хотя нет, такое представить себе довольно трудно. Тогда подключение происходит подсознательно, глубинными участками в обход… ох, простите, Форст, я увлёкся своими рассуждениями. Вы мне задали ту ещё задачку, чувствую себя студентом на курсе Теормагии, — улыбнулся старец, — помнится, я частенько засыпал на лекциях Профессора де Бара и приходилось переписывать конспекты, возможно, именно поэтому предмет мне дался не так трудно, как, например, артефакторика. Но я, наверное, заболтал вас, вы, уж, простите старику такую слабость. Город хоть и портовый, и новые люди и не люди здесь не редкость, но всё же вы привнесли в мою и не только жизнь новые краски. Спасибо вам. — Маг встал из-за стола и сделал поклон головой.

— Ну, что вы, сэр Дорн, — вскочил Форст, — это мне должно говорить вам слова благодарности. Для меня честь знакомство с вами. — Юноша тоже сделал поклон.

Северянин, распрощался, наконец, с лекарем и спустился на первый этаж. На выходе его ждали двое молодчиков, со скучающим видом осматривающих всех входящих и выходящих.

— Сэр Форст, нам велено сопроводить вас до начальника караула, как только вы пересечёте порог лазарета. Пожалуйста, следуйте за нами. — Вежливо доложил стражник. Наверняка младший сын из дворянской семьи, таким не чего рассчитывать на богатое наследство. Всё, что у них есть, так это титул. Они охотно идут в армию, становясь офицерами, порой выслуживаясь до генералов.

На улице светило мутное солнце, даря жителям островов рассеянный и мягкий свет. Время близилось к полудню, но людей меньше не становилось. Они были везде: во всех дверях, окнах, воротах, сновали с ящиками, корзинами, сумками, ехали на лошадях и телегах, шли пешком и тряслись в повозках, проезжающих по булыжной мостовой. Форст даже увидел самолёт, пролетающий не высоко над зданиями. Магический аппарат, похожий на карету, для пяти-шести человек, не считая пилота, издавал тихий свистящий звук, не особо то и различимый в гуле толпы, но тот его слышал. Даже скорее видел, аппарат в истинном зрении выглядел куда интересней. Всюду тянулась россыпь сияющих камней: управляющих и силовых, накопителей и резонаторов, от них струились магические жгуты энергий, переплетаясь, создавали подъёмную силу и толкали его вперёд. Чудо эльфийской артефакторики. Штучные экземпляры, стоили бешеных денег, но позволяли вознестись в небеса. Впрочем, воздушные судна не были редкостью.

— Видимо, один из высшего сословия решил посетить портового коменданта, — пояснил стражник остановившемуся северянину.

— Почему обязательно к коменданту? — Не понял Форст и снова зашагал вперёд.

— Не думаю, что дворянин, имеющий личный самолёт, будет общаться с кем-то ниже чином. Разве что с казначеем, но сэр Локтус в отъезде, а известий о прибытии особых господ нам не поступало. — Честно ответил парень.

— И часто они так? — Будто невзначай спросил арим.

— Вообще-то нет, но на этой неделе уже пятый раз вижу. Даже странно. Видимо, скоро что-то произойдёт, и сдаётся мне, это что-то нам совсем не понравится. — Нахмурился стражник и остановился. — Мы пришли, проходите внутрь. Кабинет лейтенанта направо и прямо по коридору.

Здание караула вмещало весь административный корпус, включая также казармы (для них был отдельный вход) и небольшой сад на заднем дворе, очевидно для отдыха после несения службы. Начальник хорошо заботился о своих подчинённых. Постройка была каменная, как и почти всё в этом городе, по крайней мере Форст видел лишь пару деревянных зданий. Формой она напоминала квадрат без одной из граней, внутри и поместился сад, а с другой стороны размещался тренировочный плац, уходивший за угол. Очевидно, он был огромного размера и вмещал все нужные для подготовки солдат приспособления, включая небольшую полосу препятствий.

Форст прошёл меж двух стражников у дверей внутрь. Отделка и убранство были просты, но не безвкусны. Никакой позолоты и инкрустаций, зато мозаика, барельефы и гобелены с картинами, изображающими разнообразие мира. На одних покоились заснеженные северные горы, на других горячие пески и дюны, третьи глядели на посетителей глазами генералов и других высших чинов. Арим ощущал себя, будто случайно забрёл на ярмарку художников, но никак не в военное здание.

Подходя к кабинету, он услышал голос, который уже ни с кем не перепутает, если быть точнее, то это был мат. Если быть совсем уж точными, то длинную тираду, знакомившую всех присутствующих в том кабинете, включая их родственников, прислугу, скотный двор и прочих морских обитателей (город то портовый) с неким Бартоло Мейо дель Хуано и его не совсем приличными, а порой и совсем не приличными, частями тела, включая родственников, прислугу, скотный двор и прочих морских обитателей. Речь эта изобиловала стольким количеством эпитетов, метафор и аллегорий, что заняла бы пару страниц текста, а если бы эти строки попали бы в руки некоторым менестрелям, то кочевать той песне по всему свету долгие и долгие лета. К счастью для Бартоло, она не была записана, а тем, кому удосужилось её услышать, предпочли забыть, как страшный сон. Кроме одного парня, стоящего под дверью. Он пару раз про себя повторил особенно впечатляющие выверты с твёрдым намерением запомнить и в нужное время в нужном месте вогнать противника в ступор одной лишь этой фразой. Несомненно, это не просто мат, но целое заклинание, лишающее врага воли, сил и надежды на светлое будущее.

— И пусть идёт на… вместе со своим….. и целым батальоном… взбесившихся гусей… якорем в….. на дно морское! И уж там…

Офицеры выходили быстро и молча, сам же хозяин кабинета семенил из угла в угол, тихонько поругиваясь и придумывая новые кары на голову некоего дель Хуано. Теперь стало понятно, почему стражники не передали северянина из рук в руки, как и положено, но остались даже за пределами здания, лишь бы не попадаться лишний раз на глаза старшему. С таким-то воображением он быстро найдёт занятие двум солдатам.

— Разрешите, лейтенант? — Осторожно осведомился арим у открытой двери.

— Кого ещё там морские черти при…ветствую, сэр Форст. — Корвус остывал так же быстро, как и приходил в ярость. Вот и сейчас он мгновенно перестроился. — Входите и прикройте двери.

Парень затворил входную дверь и протянул руку, отвечая на приветствие, по южному. На севере этот древний ритуал проделывался несколько иначе: сжимались не ладони, как тут, но запястья.

— Я рад, что ты ко мне заглянул, как твоё здоровье?

— Вполне хорошо, сэр Дорн — мастер своего дела. — Похвалил тот Профессора.

— О, да. Таких лекарей днём с огнём не сыщешь. — Согласился лейтенант. — На своей вотчине ему равных нет, разве что маги высоких Рангов, но тем до вшивого порта и дела нет.

— Позволь узнать в чём причина твоего гнева, если это не тайна?

— Да какая же это тайна? Скоро эта тайна разлетится по всему городу, и к вечеру каждая вшивая собака в этом занюханном и загаженном лишайными крысами порту будет знать, что начальника караула сняли с должности! Представляешь? Меня! Офицера, выпускника морской Академии имени адмирала Столетто. Меня, отдавшего десять лет этому городу. Вычистившего порт чуть ли не вручную веником от грязи и швали здесь обитающей. Превратившего гавань из дурно пахнущей свалки тухлой рыбы в образец чистоты и порядка. Поднявшего дисциплину и честь мундира портовой стражи до такой высоты, что полки и городской, и морской, и береговой охраны, пять лет назад плевавшие нам в спину, теперь равняются на неё! Я, конечно, не образец святости, были времена трудные, и некоторые решения давались не просто, но я всё положил на пользу дела и службы. Раз уж судьба, будь она не ладна, зашвырнула меня тогда, десять лет назад, почти на самое дно, то нечего юлить. Вместо того чтобы спиться, как почти каждый моряк того времени, я поднялся из грязной лужи, и саму лужу очистил от нечистот! Эх, где же полковник Керниг, он да сэр Дорн остались старой закалки, ни на кого более нельзя положиться. — Корвус, наконец, сел в своё кресло и успокоился, погрузившись в ностальгию воспоминаний.

— Я, надеюсь, это никак не связано со мной? — У Форста появилось не хорошее предчувствие.

— О, конечно же, связано. Ведь, назначив отдельный пост у твоего корабля, я нарушил множество предписаний, а уж о том, чем кончилось дежурство, и говорить не стоит. Бесполезные потери.

— Подожди, но как же? Вы, ведь, захватили множество нападавших, я сам видел! Они что, бежали?

— Можно и так выразиться. — Лейтенант скривил лицо. — Приказом Коменданта «уважаемых господ» велено отпустить, вот и весь разговор. А в добавок предложение почётной отставки по состоянию здоровья либо скандальное увольнение с последующим разбирательством.

— Прости, я не хотел, чтобы всё так обернулось. — Сказал парень, опустив глаза, и чувствуя нарастающую в груди тревогу.

— О! Конечно же хотел! Я только сейчас понял это. — Корвус встал и двинулся на арима. — Ты специально уничтожил шайку Сандра, захватил и привёл в порт его корабль, и сдружился со мной, обставив всё таким образом, что ты такой бедненький и ничего не знающий о больших городах, будто и не просил покровительства, я, ведь, сам это сделал! Прикрыл твою задницу, а что в итоге? Нож в спину! Как же круто комендант провернул это дело с моей отставкой, зашёл оттуда, откуда я и думать не смел. Ха, вдвоём захватить целый пиратский корабль, в какие же глупости я поверил? Без этого жирного интригана тут дело не обошлось. Отвечай, что он тебе пообещал за это тухлое дельце? — Лейтенант схватил Форста за воротник и с кипящей в глазах яростью посмотрел тому в лицо.

— Корвус… я… ты… э… — В растерянности промямлил арим, не находя слов для оправдания. Он впервые был в таком состоянии. Чувство сродни предательству, ведь, он доверился ему, открылся, но тот обвинил его в чёрт знает каких делах и теперь ещё и что-то требует?

Парень сам не понимая, хватает его за руки, заламывает их и одним броском отправляет лейтенанта в угол.

— Я не знаю, что ты себе там придумал, но обвинять меня во лжи и предательстве… что? Почему ты смеёшься? — Форст снова был в растерянности, Корвус, откинутый в угол смеялся во всё горло и, катаясь по полу, надрывал живот.

— Ха-ха-ха! Форст, ты взаправду поверил в эту игру? Ох, я не могу! Нет, серьёзно, видел бы ты свою рожу. — Чуть не плача от смеха прохохотал лейтенант. — Я знал, что я не плох в актёрском мастерстве, но не столько же! — Военный встал и скорчив гримасу, произнёс подражая голосу собеседника. — Корвус, ты, я, э… ха-ха! Вот умора!

— Так это всё — розыгрыш? — Спросил тот, ещё не до конца уверенный в этом. — И ты… не получил отставки из-за меня?

— Вообще-то получил, но пропустить эту сцену мимо тебя, я не мог. Правда, натурально получилось?

— М-да, натуральней некуда. Меня таким образом ещё никто в предательстве не обвинял… Надо же, как вывернул. — Форст нервно хихикнул, и устало сел на стул, прикрыв глаза рукой.

— Отличная встряска после больничной палаты, не правда ли? Ну да ладно, я рад, что с тобой всё в порядке, и даже будучи растерянным ты держишь удар. А мне вот ещё кучу документов нужно найти и передать своему заму, он парень не плохой, я бы даже сказал: толковый, но слишком мягкий. Съедят его тут через год-другой. — Корвус принялся рыться в ящиках стола, перекладывая пергаменты из одних папок в другие.

— А как же… — Начал было северянин.

— Служба? Я же уже говорил, что плевать я хотел на такую службу! — Нарочито громко продекламировал он закрытой двери. За ней что-то гулко бухнуло, и послышалось множество удаляющихся шагов. — Что я говорил, к закату во всех трактирах отставка начальника караула превзойдет по сплетням даже похождения Элизабет. — Улыбнулся он одними губами. — Кстати, о корабле, к завтрашнему утру пост будет снят, теперь его охрана ложится целиком на твои плечи. — Улыбка лейтенанта стала ещё шире, а в руках показалась бутылка вина. — Это дело стоит обмыть, праздник всё-таки…

— Разве увольнение принято отмечать? — Форст ещё чувствовал себя не совсем в порядке, мысли путались, а голове вот-вот должна была появиться новая идея.

— Много ли ты понимаешь в отставках, сухопутный… Ну да ладно, скорбеть по поводу великой потери капитана для портовой стражи мы не будем. Но отметим рождение нового, гражданского человека!