Спал я нервно и часто просыпался. В ушах стояли крики убиваемых людей. Я вздрагивал, открывал глаза, вытирал холодный пот, приподнимался на локтях и осматривался. В юрте храпели дэдовцы. Рядом со входом сидели двое неспящих стражей. Из-за масок было непонятно, спят они или нет. Я закрывал глаза, бесшумно падал на подушку и тут же отрубался, чтобы через полчаса-час снова подскочить. А еще я честно боялся, что меня зарежут. От этих фанатиков можно ожидать чего угодно. Они все тут, сука, поехавшие. Весь вечер я держался как мог, но теперь просто охреневал. Мне даже плакать хотелось, но я сдерживался. Здоровый мужик, вроде бы не дурак, суровый по жизни, но епта, моя прошлая жизнь по сравнению с новой — это совершенно несравнимые вещи. То, что я считал жестокостью у себя в мире — не более чем детские шалости. Убить кошечку, ударить девушку, отмудохать придурка на байкфесте? Это жестоко? Это ссанина в уши. Здесь людей режут живьем на части и сжигают без капли сожаления. Насилуют, а затем убивают, а потом еще разок насилуют, потому что всем не хватило, или кому-то не нравится живая жертва. Продают в рабство, клеймят. Да тупо едят вместо страусов! Вот это мирок! И какой у меня выбор? Оставаться собой и пытаться сохранить былую мораль, или ассимилироваться и стать таким же маньяком как все эти бандиты? К сожалению, прямо сейчас я не знал ответа. Быть собой в таком мире нельзя. Убьют. Быстро и беспощадно. Но и скатываться до уровня этой всей нечисти мне тоже не хочется. Вот взять торгаша — южанина. Он же просто конченый! Ему привезли нормальную картошку, а он схватил Сурта, чтобы продать его в рабство. Тот подумал, что его подставили. Надеюсь, что они с Заком свалили, но учитывая тот факт, что ночью никто не приезжал — у них это получилось. А потом пришел я, и этот толстяк решил и нас схватить. Вот она жадность. А что в итоге? Сам сдох, сгорел заживо. Дочь изнасиловали и убили. И остальных членов семьи укокошили. Я думаю, что выстрел из ружья окончательно выдал наше местоположение. Потому что я не видел никакой слежки. И Зак тоже.
И вот такие ущербки тут почти на каждом шагу. Полный беспросвет. О каком прогрессорстве и героизме тут можно говорить? Да не хочу я никому из них помогать. Я просто хочу свой байк, цвета и свалить из этого мира. Точка. Мне глубоко насрать на то, кто кого режет, лишь бы не меня. Я просто должен выжить. И если мне придется убивать еще раз, а ведь придется — то я буду это делать. Весь этот гребаный мир не заслуживает ничего кроме гибели. Господь, жги, здесь никого не спасти. И это факт. Из всех, кого я встретил, мне помогли только трое — это Зая, Слепой и Зак. Первая потому, что ее попросили Слепые. Второй — потому что явно хочет меня поиметь и готовит для какой-то миссии. Ну а третий — с ним тоже все понятно. И вроде бы они молодцы, помогли, спасли, но осадочек все равно есть. И Кейт. Это вообще отвальная баба. Ей человека выпотрошить, что мне таракана раздавить. Плевое дело. И она меня отпускает только потому что я Чистый. Будь я одержимый Скверной — и все. Приехали. Скорее всего, меня бы уже изрезали ножом.
Я думал обо всем этом, прогоняя несколько раз подряд до самого утра, и очень устал. Конечно, я встал вместе со всеми, но башка была такая, словно ее ватой набили.
Дэдовцы уже готовили завтрак на улице. Все трупы они вытащили за пределы лагеря и сложили в кучу.
— Кто-то же должен подкармливать псов? — усмехнулся один из рядовых, заметив, что я наблюдаю за тем, как они носят тела.
Да, отличная забота! Прямо защитники собачек. Другие солдаты активно разбирали юрты. Они срывали ткань, скручивали ее, забирали все, что им было нужно или нравилось. Остальное скидывали в одну огромную кучу.
— Грузовик сломан, но мы слили с него всю горючку, — отрапортовал командир, подойдя к нам.
— Колеса открутите — они, вроде бы, неплохие. Кстати, Чистый, у тебя имя-то хоть есть? — спросила девушка, потягиваясь ото сна и крутя шеей по сторонам.
— Эмм, — я запнулся, — с именем у меня все плохо. Не подходит оно под ваш мирок. Над ним все смеются.
— Да? Ну и хрен с ним. Будешь просто Чистый, пока не выберешь себе нормальное имя, ну или не заработаешь кличку. Многие здоровые мужики типа тебя берут прозвища в честь оружия. Нож, Тесак, Дубина, Костолом, Секира.
— Только Мачете не бери, — отозвался командир, — это мое имя.
— Хорошо, — пообещал я.
— Тебе дать горючки? — предложила Кейт.
— Не отказался бы. Кстати, откуда ее берут? Это же спирт, да?
— Да, растительного происхождения, но с добавками. В чистом виде горючка пьется лучше, а от этой потом башка раскалывается.
— Еще на западе есть бензол. Его гонят из черной жижи, — сказал командир, — вот его вообще пить не стоит. Сдохнешь, но горит он лучше, особенно если в него очищайки добавить. Ее тоже не пей — ослепнешь.
— Спасибо, — ответил я, — бензин значит. Нефтяные скважины? На западе?
— Типа того, но все эти вышки уже захвачены и поделены жесткими бандами, — заметила Кейт, — большая часть из них была нами захвачена, но смерть Дэда перекроила всю карту. Мы были разбиты и отброшены. Развалились на несколько десятков отрядов и каждый стал сам за себя.
— Не деретесь?
— Нет. Это Табу. Мы очищенные. И не можем поднимать руку друг на друга или на Чистых.
— Таких как ты убиваем случайно, — подтвердил командир, — попадаются иногда неадекваты. Сразу кидаются в драку. Ты его хлопнул, раздел, а он чистый. Вот незадача. Так что ты правильно сделал, что сдался в плен. Мы пленных быстро никогда не убиваем.
— Это я уже заметил.
После завтрака дэдовцы начали собираться. Весь хабар был ими тщательно упакован. Они забрали прицеп у южан и прикрепили его к багги. Мне выдали полторашку горючки, что явно дофига по местным меркам, и черные, страшные, затянутые в кожу байкеры стали седлать свои байки. Такие же кроссачи были и у “Ублюдков”. Кейт мне даже рукой не помахала. Вся банда совершенно молча двинулась с места. Они поехали на север, а я сразу взял на запад. Я запомнил дорогу и очень хотел как можно быстрее добраться до деревни. Я чувствовал, что там случилось нечто плохое. Я надеялся, что Зак и Сурт будут меня ждать где-то неподалеку, но это было глупо. Ребята драпали небось до дома, а меня посчитали мертвым. Это единственное верное решение. И я оказался прав. Зак шел другим путем, потому что я их следов больше не видел. Я даже начал беспокоиться, что ребята пропали, но зря.
К обеду я уже видел знакомые очертания деревни и большой мельницы. Подъехав поближе я увидел, что рядом с въездом, который никто не охраняет, стоит виселица — ее я раньше не видел. С толстым кабелем на шее медленно покачивался толстяк Джо. Его лицо покраснело, рот искривился. Весь подбородок в густой пене, а посиневший язык вывален наружу. Лицо трупа уже было покрыто мухами, а неподалеку собирались и птицы — падальщики. Мда. Я остановился, рассмотрел торговца, покачал головой и поехал искать Зака. Парнишка оказался у себя дома. Он сидел на крыше с луком и явно выцеливал одну из птиц, прилетевших полакомиться стариной Джо.
Увидев меня, парнишка отбросил лук в сторону и спрыгнул с крыши.
— Охренеть! Санта, ты живой! — радостно закричал он, — я думал, что тебя убили дэдовцы. Я хотел остановиться, но за нами гнались долго. Мы свернули к руслу реки, чуть не напоролись на стаю собак и лишь тогда сумели оторваться! Это была крутая погоня! Круче, только если бы у меня была багги и автомат! И они такие за нами гонятся, а я по ним “тра-тата”.
Парень затрясся, держа невидимое оружие.
— Тебе бы актером быть, — буркнул я, — правильно сделали, что не стали ждать. Почему повесили Джо?
— А, так это его утром! Суд был. Вся деревня собралась. Сурт объявил своего дядьку виновником произошедшего. Все рассказал в деталях. И про жену свою, и про картошку, и про то как ты нас спас.
— Ясно. И ему поверили? А ты, небось, подтвердил.
— Так я там рядом с тобой стоял. Я своими ушами слышал про эту подставу. Разве нет?
— Ладно. Я зайду к Слепому, а потом загляну к Сурту.
— Он теперь новый торговец. Ему и дом дядькин отошел и жена.
— Круто поднялся. А где, кстати ружье, что я тебе давал?
— Сурт забрал. Сказал, что мне еще рановато такое носить. Вдруг себе в ногу выстрелю. Козел.
— Ясно, я поговорю с ним, — я погнал скутер к мельнице. Охранники посмотрели на меня с легким удивлением, но пропустили. Я широко распахнул двери и вошел внутрь.
— Здравствуй, Чистый, — приветствовал меня дед, не вставая с кресла. Камин весело потрескивал сухими дровишками.
— Добрался таки. Я знал, что ты вернешься. Вернее, видел.
— И ты видел, что Джо не виноват, не так ли? — спросил я и сел в кресло рядом, — южане обманули его.
— Подробностей я не знал, но когда Джо оправдывался, я чувствовал, что он говорит правду, — лицо Слепого стало грустным. Дед начал поглаживать себя по бороде.
— И ты ничего не сказал людям?
— Сказал, Чистый, но видишь ли — мое слово — это не указ Бога. Скорее рекомендация. Я попросил их не делать этого, но народ посчитал иначе. У нас нет вождя здесь. Все решения принимает общий сбор деревни. А Джо… — старик тяжело вздохнул, — его не сильно любили. В прошлом году он сломал челюсть Краусу, а еще годом ранее обманул соседа на две бутылки горючки. А народ, хоть и дремучий, но все помнит. А когда наступает час правосудия, то он сразу становится мстительным. Джо не любили и припомнили ему все его проступки и грехи. Я не раз предупреждал торговца, что он ведет себя плохо, и что за все придется платить, но только громко смеялся, нелепо тряся вторым подбородком. Но если бы ты приехал вместе с Суртом и Заком, то Джо был бы жив…
— Ты на что это намекаешь? — нахмурился я, — хочешь на меня стрелки перевести? Что это я виноват в его смерти?
— Косвенно ты виноват. Будь у тебя больше харизмы и лучше навык общения — ты бы уболтал южан, и все бы закончилось хорошо. А будь ты следопытом, то заметил бы, что за вами следят и увел бы хвост от лагеря. Разве нет?
— Вот значит как! — я стукнул кулаком по подлокотнику кресла, — не надо меня выставлять козлом отпущения! Я сделал все, что мог! Я вообще думал, что там будут простые базары и нас отпустят. Сгоняли бы за баблом, вернули их южанам, но их жиробас-лидер сам в залупу полез! Ему было нужно все — и картошка, и кабачки, и рабы! А вы просто конченные, что отправляете на такую встречу одного человека!
— Его отправил Джо, а Сурт согласился, — возразил Слепой, — не я.
— Да вы же все здесь одна семья! Разве нет? Молчишь? Значит, я прав. Ладно, мне с тобой тут чесать языком особого смысла нет. Видеть-то ты, может, и видишь, только один хер ничего не делаешь. А сам знаешь, языком молоть — не мешки вертеть! — я встал с кресла и пошел на выход.
— Ты сильно ошибаешься, Чистый, — тихо сказал Слепой, — твой Путь искажен местью и яростью.
— Да хоть членом Одина и сиськами Кали! — рявкнул я и вышел на улицу.
Дом Джо был неподалеку, и уже через несколько минут я стучал в деревянную дверь.
— Это ты! — воскликнул Сурт, открывая мне, — мы с парнишкой думали, что тебе конец.
— Дэдовцы не трогают чистых, потому что сами очищенные. У меня для тебя плохие новости, — сказал я и вошел внутрь.
И в этот самый момент я почувствовал что-то неладное. Словно внутри меня какой-то червь завелся. Такое ощущение изредка бывало и в моем мире. Например, когда рядом с ментами проезжаешь. Или проходишь ночью около группы молодых пьяных подростков. Это не страх. Нет. И не гнев. Это чувство дискомфорта. Ты словно знаешь, что сейчас может произойти что угодно, и это сильно напрягает.
Я должен решить — говорить Сурту про то, что Джо не виноват, или нет. Слепой не сказал. Почему я должен? Потому что я знаю правду. Я такой вот. Прямой как лом. Простой как топор. Я врал в своей жизни только раза два или три, и то в детстве. И то меня всегда выкупали. Поэтому я понял, что от лжи нет никакой пользы. Будь честен с самим собой и другими. Да, тебя будут ненавидеть. Будут бить за правду, зато ты никогда не будешь чувствовать себя неправым.
— Какие? — дрожащим голосом спросил Сурт.
— Сначала ты должен мне вернуть ружье, которое я давал Заку. Неси его сюда.
— Хорошо, как скажешь, Чистый, — мужик ушел в другую комнату, а я принялся рассматривать лавку. Ну да, все прямо как в убогих магазинах, где-нибудь на границе с Монголией. Прилавок кривой наспех сколоченный. Продают всякую дребедень — грибы сушеные, какие-то травки, вяленое мясо висит длинными полосками. А вот и патроны для пистолета и ружья. Стоят по одной штучке, чтобы просто показать — есть мол мы в наличии, спрашивай! Я поискал глазами Энергию — шиш. Нет ее. Ну это и неудивительно. Ее даже в зале с капсулой не было.
Сурт вернулся с ружьем в руках. Но что-то изменилось в его взгляде. Он держал оружие в двух руках, словно был готов вскинуть его и выстрелить.
— Какая вторая плохая новость, Чистый? — спросил он, и я почувствовал, что он сильно напряжен. Это несложно понять, если просто посмотреть человеку в лицо. Скулы сведены, глаза словно остекленели. Он на пределе. Он знает правду!
— В том, что все южане мертвы, — быстро ответил я.
— А-а-а, — Сурт расслабился и улыбнулся, — да и черт с ними. Ты же сам видел, что они хотели с нами сделать.
— Ружье верни, — попросил я.
— Ладно, — мужик протянул мне оружие. Я взял в руки помповик, отвел затвор, увидел заряженный патрон.
— Твой брат обещал мне ружье, если я верну тебя домой, — сказал я.
— Я дома, ружье у тебя в руках, — усмехнулся Сурт, — сделка совершена. Разве нет?
— Это ружье я отобрал в бою, — напомнил я, — но второй ствол мне не нужен. Просто отдай мне разницу патронами.
— Послушай, Чистый, ты что-то путаешь, — мужчина быстро опустил руку вниз, и я выстрелил прямо поверх его головы.
— Это ты, хуйло, что-то путаешь! — зло процедил я и подошел к новоиспеченному торгашу, — ты все знал, сука! Про картошку эту гребаную. Ты мог сказать правду, но решил избавиться от дядьки. Не так ли?
— Что ты несешь? — наигранно возмутился Сурт, и тут я саданул ему прикладом прямо в нос. Сломал. Он аж набок съехал.
— Ты говно, а не торговец, — сказал я, — сейчас я вытащу тебя на улицу и расскажу всем, что ты сделал. Думаю, ты быстро окажешься в петле рядом со своим дядей.
— Не надо, Чистый, умоляю, не надо! У меня теперь две жены, четверо детей. Они же по миру пойдут! Кто о них позаботится?
— Такая же тварь, как ты!
Я замер. Это был очень сложный моральный выбор. Конечно, я мог шлепнуть этого придурка прямо здесь, но тогда бы навлек на себя гнев жителей деревни. Да и не смог бы я его просто так завалить. Одно дело по морде врезать за дело, и совсем другое — убить. Он против меня ничего не имел. Да, пытался угрожать. И то не факт, что выстрелил бы. Кишка у него тонка. Запугать хотел да выгнать из дома. Не стал бы он стрелять.
— Пошли на склад. Мне нужны патроны! — скомандовал я, — давай, пошевеливайся.
— Хорошо, хорошо, — Сурт схватился за окровавленный нос и начал пятиться. Я держал его на прицеле.
Мы вошли в соседнюю комнату. Здесь была целая куча стеллажей, заставленных коробками. Сурт подошел к одному из них и принялся ковыряться.
— Вот, две пачки, — сказал он и протянул мне две картонных коробочки с патронами. По десять штук в каждой.
— Выглядят как довоенные, — хмыкнул я, — откуда они у вас?
— Без понятия. Но это все что есть, Чистый. Больше нет.
— Пистолет?
— Нету. Был один, но его Джо продал три луны назад. Осталось несколько патронов.
— Хрен с тобой, — я взял две пачки, а затем саданул Сурту прямо в лоб. Тот рухнул на пол и отключился. Салабон. Доверия к этому мужику у меня не было. Такой запросто и в спину выстрелит, раз собственного дядьку подставил. Ну что поделать. У всех тут своя правда. Джо — местный торгаш и криминальный элемент побивал всех подряд, врал, решил положить глаз на жену своего племяша — красивую молодуху. Договорился с южанами, причем еще неизвестно как. Выдал груз и отправил дурачка в одиночку, в надежде, что тот не вернется. И тот не вернулся бы. А для очистки совести решил подключить меня. Только вот все пошло не так. Южане обманули Сурта, побили его, посадили в сундук, а тут появился я. Племянник знал, что картошка хорошая, но он же знал, что мы-то об этом не в курсе. И решил сыграть в отместку. Результат плачевен. Дядя в петле, задание как бы провалено. И остался бы я с хером за щекой, если бы не моя наглость. Увы, в этом мире иначе не понимают. И ни на чью сторону я не хочу вставать. Для меня они все подлецы. Что Джо, что Сурт, что торгаш-южанин. Пусть платят кто как может. Конечно, вытащить бы это говно на улицу, собрать людей да рассказать бы всю правду, но у Сурта теперь две жены и куча детей. Он знает, гад, чем прикрываться. Я вспомнил про сестру Зака. Раз уж она не может мужика найти, то эти две вдовы с прицепами где его достанут? Кто-то же должен их содержать. Пусть живет, сука.
— Прощай, Сурт, — сказал я, — надеюсь, что ты понял этот урок. В следующий раз я всажу тебе пулю в башку или нож в печень. Не люблю говнюков, знаешь ли.
— Надеюсь, что следующего раза не будет, — зло ответит мужик.
— Ага. Думаешь, что я сдохну на подходе к перевалу? Меня хранят Боги Дороги, если ты не знал, — гоготнул я, и Сурт посерел лицом.
Все, задание выполнено. Я вышел из магазина и пошел к скутеру. Присел на край седла и принялся заряжать ружье. Да, у него один ствол, и влезает всего семь патронов. Маловато. Времени на перезарядку может и не оказаться. Против ребят Дэда с таким можно не выходить. Выстрелить успею разок или два. И все на этом. Но против собак, медведя или дикарей самое то. Я дослал патрон и добавил еще один. Отлично. Вот теперь я почти готов. Скутер заправлен. Еда у меня есть — самое время выдвигаться в сторону Перевала.
— Санта! Стой! — я обернулся и увидел Зака. Паренек снова был в седле страуса и во всеоружии.
— Чего тебе?
— Ты решил идти на север?
— Типа да.
— Возьми меня с собой.
— Опять ты за старое, — я поморщился.
— Да брось, мы же отлично сгоняли к южанам. Я даже одного из них убил! Я — воин!
— И тебя это не напрягает? Ну то что ты убил живого человека?
— Человека? — Зак усмехнулся, — этот говнюк больше был похож на свинью. И не выстрели я первым, он бы убил меня. Почему я должен переживать?
— Действительно, — пробормотал я, — почему. Ведь все так просто. Выстрелить в лицо, перерезать горло, ткнуть в сердце. Чего сложного?
— Вот и я не понимаю.
— Ладно, поехали, парень, — я сел на скутер и завел его с кика, — но знай, что нас запросто могут убить. Там говорят все жестко. На этом вашем севере.
— Главное — добраться до Двуреченска. Там есть нормальный поселок. Его охраняют “Кровососы”, но они нормальные ребята.
— От одного названия как-то не по себе, — заметил я.
— Это для устрашения, — Зак улыбнулся, — тут часто так клички и названия клубов подбирают.
— Согласен, в моем мире также. То всякие “Волки”, то “Сволочи”, а на самом деле неплохие чуваки.
Через несколько часов мы остановились, чтобы сделать привал. Я разлегся рядом со скутером, сунул в рот кошачью ногу и принялся рассматривать и изучать окружающий меня мир с помощью интерфейса, который мне вживили древние. Уже через полчаса я многое для себя понял, и это были плохие новости.
Первое — интерфейс устаревший и его нужно обновить. Большую часть объектов он не знал. Ну то есть я смотрю на скутер, спрашиваю, что это такое. А он пишет мне — “двухколесный транспорт — нет подключения. Обновите приложение”. Шикарно. Для данной версии не было никакой разницы между заточкой и мачете. Он просто писал “неизвестное холодное оружие. Обновите…”, ну и так далее. Печаль в общем полная. Более-менее он определял людей. И я заметил, что имена он им дает только в тот момент, когда я сам узнавал их. До этого будет просто — “человек, бандит, двуногое неопределенное существо”. Маленьких детей в деревне интерфейс вообще не воспринимал и просто рисовал вопросительные значки вместо слов. Это я еще раньше заметил, просто теперь решил все подытожить.
Второе — интерфейс был бракованный. Видимо, он погас на очередном обновлении, и теперь работает с кучей ошибок. В основном это проблемы с отображением текста. Я мысленно начал опрашивать его.
— Покажи количество моих очков опыта.
“Пхазазазаот”
Угу, понятно.
— Оцени мое ружье.
“Пзвдвлвоаол”
Правда, потом он выдал какое-то окно с характеристиками, в котором угадал с размером калибра, но ошибся с количеством патронов. Он уверенно считал, что в ружбайке их 18. Видимо, он перепутал эту модель с двухствольной. И так было со всем. В общем, интерфейс — это очень круто! Только если он обновленный и не глючит. Мне бы вот не помешала сейчас карта местности. Паренек знает путь, но не до самого Перевала. И чтобы перейти через него нам нужен другой проводник. Кто-то из вольников. И не факт, что мы встретим такого на своем пути.
Еще через пару часов мы наткнулись на грузовик, сильно похожий на тот, что разобрали и сожгли дэдовцы. Только этот был бронирован получше. Машина вперилась мордой в здоровенный валун, и из-под бронированного капота валил сизый дым. Двери открыты. Тент в кузове срезан и повсюду разбросаны какие-то товары. Мы с Заком переглянулись, и решили остановиться. Да, это могло было ловушкой — приманкой, но паренек никого не заметил. Я заглушил скутер и снял со спины ружье. Кивнул Заку, чтобы держался сзади, а сам осторожно стал подбираться к машине. К счастью, это были лишние меры. Машина влепилась совсем недавно, и виновники сего действия уже все успели обшманать. Хотя работали они в спешке и запросто могли что-то пропустить. Я попинал коробки, из которых посыпалась глиняная утварь. В некоторых кувшинах плескалась желтая густая жидкость. Я поднял один, понюхал — масло. Подсолнечное вроде бы. Мне оно точно не нужно.
— Дорогое? — спросил я у Зака и протянул ему кувшин. Тот быстро макнул палец в жидкость, облизнул и скривился.
— Нет. Дрянь редкостная. Репейное!
Я заглянул в кабину грузовичка. Пусто. Кровь на приборке и руле. А вот это уже интересно. Я аккуратно извлек белую стрелу из пассажирского сидения. Как она только попала сюда? На лобовом стекле стоит мощная защита с тонкими прорезями. Либо стрела попала случайно, либо стрелок — мастер покруче Зака. Я почему-то сразу подумал о втором. Да, шмонать здесь нечего. Все до нас выгребли.
— Вот же пиздец, — непроизвольно вырвалось у меня, когда я обошел машину.
— Что там? — Зак мгновенно выглянул у меня из-за плеча и округлил глаза.
Перед нами лежало два трупа. Человеческих само собой. Оба нечистые. Мужчина и женщина. У мужчины в глазу застряла такая же белая стрела, что и в машине, а сам он был почти без одежды. Женщине же отрезали голову и ноги. Что за звери?
— Зачем так? — тихо спросил я.
— Жирненькая была. Вот ей ляжки и оттяпали, — подумал вслух Зак, — так бывает. Эта земля принадлежит банде “Рогатых трупоедов”. Это их стрелы.
— И много их?
— Человек тридцать, может быть, сорок. Грабят, насилуют, убивают. Только пока не кочуют. Они с севера, там вообще отморозков полно. Видимо, напали на машину. Думали, что те везут нечто ценное, но внутри ничего не оказалось путного.
— Или оказалось, и они уже все забрали. А с голодухи и ноги отпилили, — я сплюнул на землю, — как только таких ублюдков эта земля носит?
— Я бы удивлялся тому, что как наша земля носит порядочных людей, — улыбнулся Зак, — надо двигаться. Но прежде нужно поискать горючку.
— Бак открыт, — возразил я.
— Основной да, но обычно в машинах всегда есть потайные. Ты присмотри здесь, а я залезу под грузовик.
Парнишка сложил лук и колчан на землю и исчез под машиной. Я же отошел чуть поодаль и еще раз посмотрел на трупы. Похоронить бы их, конечно. Закопать хотя бы. Но смысл? Ночью придут псы — выкопают и все растащат. А мы только время потеряем. Я вздохнул и положил ружье на плечо. Этот мир точно не сделает меня лучше, а оставаться здесь самим собой просто невозможно…