Перерожденный грех

Глава 11

Каждое движение причиняло боль. Кар застонала. Она пылала от жара, хотя временами ее пробирал ледяной озноб. Она открыла глаза. Моргнула. Снова моргнула, в надежде, что зрение проясниться.

Нет. Она скорее всего находилась в… подвале? В тюрьме? Свет исходивший от стены позволил ей разглядеть земляной пол, покрытый кое-где соломой. Стены были каменными, поскольку это была пещера, выдолбленная в скале. В них были вбиты массивные кольца, с которых свисали цепи. Под потолком был прикреплён крюк для мяса.

Это служило укрытием оборотню. Она поняла потому, что имела такое же.

Память к ней возвращалась всполохами в мозгу. Она спасалась от Эгиды. Искала Люка. Ее поймали. Выстрел. Затем появился Люк. Они о чем-то говорили, хотя детали ускользали от нее.

Она принюхалась к воздуху, уловив запах горящего дерева, смешанного с мускусным ароматом варга и чем-то откровенно мужским, свойственным только Люку.

Что-то пришло в движение над ней, сопровождаясь скрипом дверного проема. Застонав она перекатилась на спину, сжав зубы от боли, внезапно пронзившей ее правый бок.

Люк, одетый в джинсы и синюю фланелевую рубашку спускался вниз, с дымящейся миской в руках от которой пахло чем-то мясным.

— Ты проснулась. — Проворчал Люк.

— Да, — согласилась, она хрипло.

— Ты беременна?

— Да

О, Боже, она сказала ему. Воспоминания завертелись у нее в голове, вместе с болью в животе. Он спрашивал ее намерена ли она убить ребенка, если он родиться человеком, таким беспристрастным тоном, от чего озноб пополз у нее по коже.

Ребенок мог родиться человеком не потому, что его отец был недостаточно родовит, а потому, что она сама являлась обращенной.

Он считал ее варколаком потому, что видел татуировку, оставленную колдуном, специализирующимся на мистических тату.

По счастью во время их сексуального рандеву в Египте, Люк не задавался вопросом, как варг мог оказаться в Эгиде. Тогда он вообще ни о чем не спрашивал. Даже ее имени.

Люк откинул чёрные волосы со своего лица, и встал на колени перед Кар.

— Я принёс тебе рагу.

Вкусный аромат кролика наполнил ее ноздри, и хотя у нее потекли слюни она не хотела есть. Ей хотелось спать, даже при том, что боль была невыносимой, ее кожа оказалась столь чувствительной, что Кар не могла лежать на грубом тюфяке, каждую соломину которого она ощущала ее поверхностью.

— Я не голодна.

Люк поправил подушку, чтобы приподнять ее голову, и поднес к губам ложку.

— Тебе следует поесть так, как это поможет поправиться. Не волнуйся, — произнес он, когда она собиралась возразить. — Это не повредит ребенку. — Он воспользовался тем, что она открыла рот, и запихнул в него ложку.

Даже при том, что она не испытывала голода, она застонала, наслаждаясь вкусом

— Восхитительно.

— Не так уж сложно положить немного мяса, воды и картофеля в горшок. — Он опустил ложку в миску и подхватил приличный кусок мяса. — Тебе нужно все это съесть.

Его требование не терпело никаких возражений, и хотя у нее едва хватило сил, она попыталась сесть.

— Я ценю твое беспокойство о моей жизни, но тебе не следовало убивать Гардиана и…

— Еще скажи, что мне следовало спасти его.

Ледяной озноб пробил ее, отчего она покрылась холодным потом.

— Ты мне чего-то не договариваешь?

— Ты была на волосок от смерти. И скорее всего умерла бы.

— Не сгущай краски.

Его выражение не отражало никаких эмоций, напомнив ей, каким непреклонным он казался вынуждая ее к сексу. Но холодная отстраненность исчезла, когда над презрением демона взяло верх страстное желание.

— Даже и не думал.

Она откусила кусочек от куска мяса предложенного им, чтобы иметь возможность подумать.

— И каковы мои шансы? — Спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно, но все же к концу он дрогнул в негодовании.

— Нам нужно доставить тебя в Центральную больницу Преисподней.

В больницу для демонов? Сама идея пугала её больше, чем смерть.

— Я не знаю…

— Не вижу другого выхода. Я уже прицепил сани к своему снегоходу. Мы тронемся ночью, как только стемнеет, и никто не будет поджидать нас, чтобы заманить в засаду. — Ложка звякнула о миску, когда он подцепил другой кусок. — Если бы полнолуние было ближе, то ты могла бы обратиться. И восстановиться сама.

Непонятное тепло распространилось по ее коже, и Кар осознала, что если обратилась в период полнолуния, они бы разбежались или бы соединились в неистовой страсти. Она бы поставила на последнее.

Теплота перешла в покалывание, и у нее перехватило дыхание. О, Господи, как она могла забыть?

— Люк? Какой сегодня день?

Он нахмурился.

— А что?

— А то… — У нее снова перехватило дыхание. Боль и нега, которую она испытывала… были не только результатом ранения. Ее кожа натянулась, ее мышцы распирало.

— Ох, черт.

Глаза Люка широко распахнулись.

— Кар… — его голос был тихим рычанием наполненным беспокойством. — Скажи мне, что это не то, о чем я подумал.

— Прости, но не могу, — прошептала она.

Рыча он поднялся на ноги, отскочив назад.

— Нет. — Он покачал головой. — Ты не…

— Да. — Ее мышцы начали трещать, суставы выворачиваться, и она сжала зубы испытывая жуткие муки. — Я варг… Новолуния.

Варг-Новолуния.

Сыпля проклятиями, Люк схватил одну из цепей на стене и обвязал вокруг лодыжки Кар, пока она брыкалась и корчилась.

Хруст ее костей, треск кожи, и звуки обрастания мехом, заполнили ограниченное пространство, а Люк продолжал чертыхаться так, что она отчетливо слышала каждый произнесенный им слог.

Мать твою, варг-новолуния!

Ииисус. Перепрыгивая через три ступени, он понесся в свою спальню, где быстро открыл ящик бюро и погладил свою Берету. Внутри ящика находилась небольшая коробочка ручной работы, в которой он хранил серебряные пули.

Ему хватило бы одной.

Неприятный шум доносился снизу, подобный лязгу когтей о камень. Цепи были способны удержать его, но Кар являлась другим существом.

Она была гораздо сильнее, выносливее и ожесточеннее. И самое поганое, что укус варга-новолуния являлся смертельным для любого другого варга. Простая царапина от их зубов способна лишить жизни обычного варга.

Варги-новолуния являлись худшим из всех разновидностей оборотней.

Из-за этого обращенные и рожденные варги специально обучались отыскивать их в полнолуние, когда они принимали животную форму. Поскольку в человеческом обличье отличить их совершенно невозможно.

В результате этой травли их вид почти исчез, их тела так же уязвимы для серебряных пуль, как и любых других оборотней. Они являлись настолько редкими, что Люк не сталкивался с ними прежде — но знал об их существовании.

До этого момента.

Он ощутил, что она оборотень, но она скрыла от него свою "особенность".

Черт побери! Тяжело ступая Люк вышел из своей спальни. На улице в кромешной тьме ревела метель, окно распахнулось, и ветер завывал словно нарочно пытаясь отвлечь его внимание. Под полом перекрывая завывание ветра раздался вой Кар, и Люк крепче сжал пистолет.

Она беременна.

Блядь. Не имеет значения. Она убийца.

Так же, как и ты.

Игнорируя свой внутренний голос… который некоторые считают совестью, вот уж от чего он избавился давным-давно, он поднял люк. Шум, издаваемый Кар стал громче и резче. Он осторожно спустился по лестнице, прижимая к бедру оружие, и держа палец на предохранителе.

Кар сидела в углу, ее бурый мех мерцал в отблесках огня. Она была огромна, самая крупная из виденных им женщин-варгов, и когда она встала на ноги, то оказалась выше него.

Ему редко доводилось видеть, как перекидывается варг, человеческими глазами, и даже когда видел, у него не было достаточно времени, чтобы восхититься этим, поскольку сам начинал перекидываться.

Но сейчас… сейчас он мог в полной мере оценить мощную форму Кар, ее сильную мускулатуру, пушистый мех. Ее огромная морда была опущена вниз, ее внимательный разумный взгляд, наблюдал за ним, когда он отошел в поисках удобного положения для прицела. Он мог быть изрядным придурком, но он не хотел, чтобы она мучилась.

Она набросилась без предупреждения.

Точным движением он вскинул пистолет, целясь ей в грудь. С пронзительным лязгом цепей, отфыркиваясь она опустилась на четвереньки. Он был готов поклясться, что тревога отразилась в ее голубых глазах, делая их темнее. Почему? Она должна быть в ярости, стремясь разорвать его на части.

Что-то похожее на хныканье вырвалось из ее груди. Как медицинский работник он привык к стенаниям своих пациентов.

Он отгородился от этого. Возвел барьер, чтобы чужие страдания не касались его, и это помогало ему оставаться непредвзятым. Или возможно он не желал сострадать. Трудно сказать точно.

Но печаль, отраженная в странном звуке, издаваемым Кар проникла сквозь его безучастность и когда она присела, он нахмурился. Чертыхнувшись Люк резко выдохнул.

Она беременна. Вот дерьмо. Он понятия не имел становились ли беременные женщины более управляемыми, и он не понимал как ему поступить, но одно знал наверняка: она не пытается напасть на него. Что за игру она затеяла?

Она приехала в Канаду, чтобы убить его, но упустила свой шанс поскольку он приковал ее цепью, до того, как она успела осуществить свое намерение?

Он решил отложить казнь до того, как узнает правду, он опустил оружие.

— Ты, — проворчал он, — тебе чертовски повезло, что я в хорошем расположении духа.