Перерожденные бурей

Глава первая

ВЫКОВАННЫЕ БОГОМ

Молния ударила в землю, словно копье, брошенное с небес, и из нее возник Ванд Молоторукий. Сперва был свет, обжигающее свечение, настолько яркое, что затмило все его чувства и личность. Затем агония боли, пронзившая его, словно кинжал, вернула чувства обратно. Жар, ярость и бессмертная энергия неслись по его венам, сопровождаемые громкими звуками барабанного боя, который оборвался, достигнув своей кульминации, и на его место пришла оглушительная тишина.

Затем последовало чувство истинного покоя и умиротворения.

Ванд знал, что так было всегда. Вот что значит быть рожденным бурей… Быть Бурерожденным.

Переродиться обновленным. Перенестись обратно. Вот что означало быть вечным. Однако, как и у всех богоподобных деяний, у этого апофеоза была своя цена.

Но он заплатит ее позже…

После победы над Корг Кхулом отряды Молоторуких двинулись на север. Несмотря на то, что Волна Кровопролития проредила их ряды, они пополнялись новыми бойцами. Война против орд Хаоса еще была далека от завершения, но Грозорожденные Зигмара одержали великую победу у Врат Азира, и теперь им предстояло развить свой успех.

Молоторукие выдвинулись на север.

Тысячи Зигмарских воинов пересекали Огненную Дельту. Окровавленные и обезображенные войной, Освободители маршировали с огромными молотами, перекинутыми через полированные пластины их наплечников. Суровые воители шагали в полном молчании, иные же крепко прижимали к нагрудным пластинам свои массивные грозовые молоты. Над пехотой поднялись ввысь таинственные Обвинители и сопровождали ее какое-то время, а после взмыли в мрачное небо. Раздался пронзительный вой горнов воинов-Геральдоров, и их братья начали смыкать ряды, поднимая щиты, предупрежденные о приближающейся вражеской орде.

Огненная Дельта и прилегающие к ней территории были захвачены многочисленной ордой воинов, принесших кровную клятву верности Кхорну.

Грозорожденным Вечным же теперь предстояло сдерживать их натиск, чтобы удержать Врата Азира. По крайней мере, им удалось захватить плацдарм на Северном Полуострове, и теперь было проще оборонять свои позиции, но авангарду армии не было позволено останавливаться. Им пришлось продвигаться вглубь полуострова, несмотря на налившиеся свинцом конечности.

И лишь уже ночью, когда удалось добраться до скал, они остановились, чтобы разбить лагерь на защищенном скалистом плато. Пока армия собиралась и подтягивала свои резервы, несколько ее предводителей поднялись по невысокому склону на второе плато, чтобы выбрать дальнейший маршрут.

– Это странная земля, – пробормотал Дакантос, разглядывая иней на своей перчатке. Он сжал пальцы в кулак, чтобы разбить образовавшийся лед.

– Согласен, – отозвался Сагус, опираясь на наконечник своего грозового молота и подставляя доспехи обжигающему едкому ветру. Воздух был наполнен запахом крови и золы, в нем слышалось мерзкое издевательское карканье, только более глубокое, словно издаваемое горлом зверя покрупнее. Они заметили нескольких падальщиков, снующих между камнями.

Подойдя к скалистым утесам и холмам, Молоты Зигмара оставили позади выжженную пустыню и попали в царство вечной зимы.

Снег скрыл некоторые уродства этой земли. Ее холмы напоминали окаменевшие когти какого-то древнего левиафана, голема, навечно пойманного в ловушку в последние минуты агонии. Восемь невысоких гребней вздымались над душной тундрой, словно рога, и там, где когда-то были глаза, виднелись пустые впадины.

– Это мрачное место, порабощенное тьмой, – произнес Ванд серьезным голосом, в котором сквозило отвращение. С края скалистого мыса он смотрел на Огненную Дельту. Лесные массивы заполнили большую часть восточных земель, и деревья выглядели неестественно, словно окаменевшие конечности, скрюченные и измученные.

Глаза Лорда-Целестанта сузились. Он мог бы поклясться, что видел какое-то движение в лесу. Его взгляд устремился ввысь, к величественной горной твердыне, которая была намного больше, чем та, на которой разбили лагерь его воины. Покрытая льдом, она больше походила на ледник. Маслянистый туман сползал с ее подножий, покрывая землю грязной смолой.

На севере Ванд увидел зловещий силуэт огромной башни, скрытой за скоплениями пирокластических облаков. Это была одна из восьми медных башен, окружавших владения Кхула. Это была цель данной Богом миссии, но он знал, что его собственная судьба ждет его в другом месте.

– Поистине ужасно, – прорычал Ванд, поворачиваясь, чтобы поговорить со своими людьми. – Но еще больший ужас ждет нас внизу… – он жестом пригласил Дакантоса и Сагуса подойти к краю обрыва, уверенный в том, что существа внизу не заметят трех фигур, наблюдающих за ними.

Перчатки Сагуса громко затрещали, когда он сжал рукоять своего молота, а в голосе Воздаятеля был слышен едва сдерживаемый гнев.

– Жалкие отбросы… Я бы посмотрел, как их выжгут с этой земли, соскребут, словно грязь с сапога, – сказал он.

У Дакантоса не было слов. Он просто смотрел сквозь безжизненные глазницы своей маски, и его тело дрожало от праведного гнева.

Далеко внизу, в затянутой дымом, в черной, как смоль скалы, в покрытой сугробами из снега и пепла котловине находились смертные последователи Кхорна, известные как Связанные Кровью.

Орда воинов остановилась на отдых после долгого похода. Горел большой костер, и столб дыма почти достиг мыса, с которого за ними наблюдали Грозорожденные. Туземцы были одеты в шипастые доспехи из кожи и меха, покрытые засохшей кровью, но их руки и торс оставались открытыми. Ванду и его людям они были известны как кровавые налетчики. Низшие воины из могучей и огромной Волны Кровопролития, они тем не менее были сильными и крепкими бойцами. Нехватку мастерства они с лихвой восполняли агрессией и преданностью Кхорну.

Ревя и борясь, они пировали вокруг костра. Отбрасываемые их телами длинные тени искажались отсветами огня, превращаясь в подобие того, чем налетчики могли стать, если бы жили долго и поклонялись с достаточной преданностью. Свои подношения на алтарь Кхорна они приносили на поле боя, сея резню и смерть.

Это был сброд, но довольно опасный: их клинки были мощными и острыми, зазубренными в бою и запятнанными черной кровью невинных, но в последнее время они стали высокомерными и самодовольными.

– Когда мы обрушим на их головы гнев бури, милорд Целестант? – наконец спросил Дакантос.

– В ближайшее время, – ответил Ванд. Почувствовав наблюдающий за ними взгляд, он повернулся вполоборота. – После того, как я посоветуюсь с нашим лордом-реликтором.

Все три воина одновременно повернулись к Иону Склепорожденному. Лорд-реликтор вышел из тени, будто был частью ее, а она – частью его. Он выглядел болезненно, и это было его проклятьем; лицо Ионы закрывал шлем-череп, который придавал ему мрачный вид, полностью соответствовавший его поведению.

Иона слегка поклонился, потревожив свитки с клятвами, прикрепленные к его позолоченному нагруднику.

– Я жажду выслушать вас, лорд Молоторуких, – прохрипел он, и его голос был подобен последнему движению встревоженного духа.

Повесив на пояс свой штормовой молот Гельденсен, Ванд кивнул остальным воинам. Те с почтением поклонились хранителю реликтов и удалились.

И лишь когда они ушли, вернувшись к собравшейся на плато армии, Ванд заговорил снова.

– Тебе не удастся переубедить меня, Иона, – предупредил он.

– Ты рассказывал мне о Красной пирамиде из черепов, и теперь я увидел, почему ты не можешь ее проигнорировать, – сказал Иона, медленно снимая шлем и обнажая свое изможденное мрачное лицо. – Я лишь хочу, чтобы вы присоединились к нам и направились к медным башням, как и приказал Зигмар.

В тоне Ионы слышался упрек, сожаление, что их путям суждено было разойтись ради предстоящих битв. Он был подавлен, но Лорд-Целестант уже сосредоточился на том, чтобы помешать Корг Кхулу и разрушить ужасные Врата Гнева.

– Но я знаю, что ты не изменишь своей цели, друг мой, – заключил Иона.

Ванд кивнул. Он повернулся к Ионе и снял свой боевой шлем, положив его на изгиб руки. На его лице сияла улыбка, а само оно было полной противоположностью лицу лорда-реликтора: у Ванда были благородные и правильные точеные черты, как у статуй героев – тех самых статуй, что были разрушены в темные века, но Ванд еще обязательно увидит, как они восстанут из пепла.

– Судьба вновь воссоединит нас, брат, – сказал он, протягивая руку Ионе.

Уголки рта лорда-реликтора лишь слегка изогнулись, и он сжал предплечье своего лорда-Целестанта.

– Да, башня падет, и я присоединюсь к твоему походу. Объединившись, мы победим всех падших существ, желающих установить власть над этими землями. Господство Хаоса подошло к концу, – сказал Иона.

Хорошее настроение Ванда тут же испарилось, когда он вспомнил об увиденном, об отчаянной битве, которую они вели и выиграли у Врат Азира.

– Он мог выжить? – спросил Ванд.

– Кхул?

– А кто же еще?

– Он жив.

– Ты говоришь так уверенно, брат, – сказал Ванд, удивленно поднимая бровь.

– Это просто предчувствие, не более, – проговорил Иона.

Ванд расслышал в интонации Ионы, что это не просто предчувствие, но промолчал. Путь реликтора скрыт от него, и возможно, это было к лучшему. Но если Кхул еще жив, как говорил Иона, то это означало, что видение все еще может сбыться.

Отлетающая отрубленная голова Ванда и ликующий Кхул, венчающий ею свою пирамиду черепов.

– Я видел собственную смерть, Иона, – прервал молчание Ванд.

– Видение, о котором мы говорили – то, что ведет тебя к Красной Пирамиде? – спросил Иона.

Ванд кивнул.

– И ты все равно пойдешь во владения Кхула – зная, что это приведет тебя к смерти? – не унимался реликтор.

– Именно так я и сделаю, – ответил Ванд.

– Но почему? – спросил Иона нахмурившись. – Зачем, если не веришь, что сможешь изменить пророчество?

– Разве ты не говорил раньше, что мы сами вершим свою судьбу? – возразил Ванд.

– Я говорю очень много всего, но не стоит каждое мое высказывание принимать за истину, – Иона рассмеялся.

– Я пойду по этому пути, потому что должен так поступить, мой друг. Если я не остановлю Кхула, кто это сделает за меня? – проговорил Лорд-Целестант.

– Если ты бросишь ему вызов, то возможно, что в конце концов пророчество сбудется, – возразил Иона.

– Тогда я должен воспользоваться этим шансом, – решительно сказал Ванд.

Иона несколько мгновений рассматривал Молоторукого и в который раз понял, почему Зигмар выбрал Ванда предвестником своей бури.

– Да, думаю, что ты прав. И все же я надеюсь, что ему не удастся убить тебя, Ванд, – шутливо проговорил Иона, но Ванд вдруг помрачнел.

– Неужели мы и вправду бессмертны? Если нам суждено умереть, сможем ли мы? – спросил он.

– Мы бессмертны, как воля Зигмара, но даже Королю Богов не всегда удается добиться исполнения своих целей, – Иона указал на Связанных Кровью, которых они собирались уничтожить, а затем на землю за ними, на все ее вероломство – видимое и невидимое.

Они оба уставились на ликующую внизу Орду, и после недолгого молчания Иона сказал:

– Они мнят себя вестниками смерти этих земель. Думают, что уже победили.

– Если они вестники смерти, брат, то мы – сама смерть, – засмеялся Ванд.

Он вновь надел свой шлем, демонстрируя готовность к войне, и повернулся к лорду-реликтору.

– И нам уже давно следует принести свои дары этим язычникам, – решительно добавил он.

Ванд поднял над головой Гельденсен так, чтобы собравшиеся на плато воины увидели его, и громко закричал.

– Грозорожденные, к оружию! Этой ночью мы будем вершить приговор Зигмара и сеять смерть!

Золотые воины встретили его слова криком – достаточно громким, чтобы Орда внизу услышала его. Некоторые из дикарей рассматривали Грозорожденных, другие схватились за клинки и приготовились к бою, некоторые даже начали выкрикивать короткие приказы соплеменникам.

– Паразиты, – прорычал Ванд, чувствуя бронированную поступь целого легиона Молотов Зигмара, собирающихся у него за спиной. Иона был рядом с ним, облаченный в череполикий шлем. Им предстояло в последний раз проливать кровь плечом к плечу – конечно, если Зигмар не пожелает, чтобы их пути вновь пересеклись.

– Бегите сколько хотите, это вам ничего не даст, – прорычал Ванд, и Гельденсен вспыхнул в темноте, как золотое пламя, и тысячи молотов поднялись в ответном салюте.

– Порази их и очисти же эту землю! – взревел Иона, не в силах больше сдерживать свой праведный гнев.

И шторм из полированных крыльев и золотых доспехов опустился на головы еретиков.