Перекрестья

1

— Джек, присядь, пожалуйста, — сказала Джиа. — Я из-за тебя нервничаю.

— Прости. — Джек заставил себя присесть на краешек стула у кухонного стола.

— Съешь булочку. Ты ни к одной не притронулся.

Когда их распорядок дня совпадал, Джек любил ранним субботним или воскресным утром заскочить к Джиа с коробкой сладких булочек.

Он выбрал круассан в жженом сахаре, с хрустящей корочкой, мягкий и белый внутри. Но голоден он не был.

— Сегодня утром ты хорошо выглядишь, мама, — сказал он Джиа.

Так оно и было. Лицо ее посвежело, вернулась былая энергия.

Она улыбнулась:

— Спасибо. Я в самом деле чувствую себя куда лучше. Оправилась от гастрита быстрее, чем предполагала. Осталось привести в порядок анализ крови.

Вики засмеялась. Джек посмотрел на нее. Она сидела у дальнего конца стола, читая книгу, которую Джек купил ей в прошлом месяце. Она только что расправилась с булочкой в сахарной пудре — своей любимой, — от которой у нее остались снежно-белые усики. Скорее всего, она несчетный раз перечитывала «Сказку о Драконе из заварного крема» Огдена Нэша.

— Что тебя рассмешило?

— Послушай, — улыбнулась ему Вики. — «Мяу!» — заорал Инк и «Ой!» — заплакала Белинда, потому что пираты уже лезли на нос". — Она снова засмеялась. — Пираты на нос! Мне нравится этот кусок.

Вики нравилась игра слов, и поэтому она обожала Нэша.

— Я принесу тебе продолжение. О Заварном Креме и Ужасном Рыцаре.

— Еще одну книжку о Заварном Креме? Когда ты ее принесешь?

— Как только найду.

Когда Вики снова углубилась в чтение, Джек поднял глаза и увидел, что Джиа внимательно смотрит на него.

— Ты все время о ней думаешь, — понизив голос, сказала она, бросив взгляд на другую сторону стола. — Она не выходит у тебя из головы. И я имею в виду отнюдь не мисс Большое Ухо.

Джек рассказывал ей о Джейми Грант.

— Да. И дело не только в том, что я понятия не имею, где она... я даже не знаю... в живых ли она. — Он ударил кулаком по колену. — Я не должен был отпускать ее обратно в офис.

— Как ты мог ее остановить? Она взрослая женщина, и у нее есть право самой принимать решения. Ни ты, ни все остальные...

— Знаю, знаю. Просто... я не смог помочь ей и чувствую... ответственность.

Джек понимал, что не должен переживать. Что он мог сделать? Скрутить ее и сунуть в свой багажник? Что, скорее всего, и сделал Дженсен. Но опереди он его, Джейми, скорее всего, была бы жива и здорова.

Джиа продолжала смотреть на него.

— Я думаю, мы договорились, что ты будешь избегать опасных ситуаций.

— Все это началось как история о пропавшем человеке, и я...

— Пропавшем? — вскинулась Вики. — Кто пропал?

— Все в порядке, — сказал Джек. — Все твои знакомые на месте. Да и он нашелся.

— Вот и хорошо. — Девочка вернулась к книге.

— Но проблема в том, — почти шепотом сказала Джиа, — что у тебя вместо одной пропавшей личности появилась другая. И скорее всего, она не просто пропала, с ней могло случиться... как с тем бедным охранником в газете. Не похоже, что ты избегаешь опасных ситуаций...

— Да ничего такого не предполагается. — Джек вздохнул. — По крайней мере, в истории с шантажом я разобрался. Прошло без всяких обострений.

С точки зрения Джека, трахнуть по башке электроплиткой не означало «опасной ситуации», но он решил не упоминать об этой истории.

Он с трудом подавил зевок. Прошлой ночью он явно не выспался. Слежка за Дженсеном обернулась потерей времени. Он надеялся как-то добраться до физиономии Великого Паладина — скажем, когда тот остановится передохнуть. А потом заставить привезти его к Джейми.

Но возможность так и не представилась. Дженсен без остановки добрался до гаража на Восточной Восемьдесят седьмой и исчез в нем. Появился он через несколько минут и вошел во многоквартирное здание рядом.

К себе домой? Вполне возможно. Он держит здесь Джейми? Ни в коем случае.

Так что Джек поехал в Вестсайд, где команда дорменталистов-наблюдателей исправно блюла свои обязанности.

И снова тот же вопрос: выслеживают ее или его?

— Где же она? — невольно озвучил он свои мысли. Джиа сделала глоток чаю.

— Мне как-то трудновато судить о человеке, которого я никогда не видела, но, судя по тому, что ты мне о ней рассказывал, она не из тех людей, которые могут безмолвно и бесследно исчезнуть.

— Ты все понимаешь правильно. Если даже ее держат в какой-то лисьей норе, она все равно найдет способ дать о себе знать. — Он сжал кулак. — Черт возьми, они до нее добрались. Они схватили ее, и я не знаю, где она.

Джиа мягко положила руку на сжатый кулак Джека:

— Ты сделал все, что мог. Полиция в курсе, и ты показал им правильное направление расследования. Теперь это уже не твоя забота.

— Скорее всего, так оно и есть. — Это было проще сказать, чем принять. — Но у меня мрачное предчувствие, что эта история не увенчается счастливым концом.

Джиа сжала его кулак, но промолчала.

— Что касается пропавших женщин, — сказал Джек, извлекая из кармана свой мобильник. — Мне так и не удалось связаться с дамой, которая втянула меня в эту запутанную историю. — Он набрал номер Марии Роселли — единственное имя, под которым он знал ее, — и стал слушать бесконечные звонки. — По-прежнему нет ответа. — Он нажал кнопку конца связи. — Придется быстренько смотаться на Бикман-Плейс. — Прогулка в десять кварталов не займет много времени. — Может, она на месте, но просто не отвечает.

Джек рассказывал Джиа о матери, которая наняла его, чтобы найти сына-дорменталиста. Как правило, он не упоминал никаких имен, даже ей. Джиа все понимала. А историю с Джейми Грант он спокойно обсуждал с ней, потому что Джейми его не нанимала.

Но в разговорах с Джиа он обходил молчанием не только имена. Он никогда не упоминал подробностей, которые могли бы взволновать и расстроить ее. Например, о лоскуте кожи со спины Ани. Это было слишком мрачно.

И теперь он, сложенный, лежал в кармане его куртки. Если ему все же доведется увидеть женщину, которую он знал как Марию Роселли, может, он настолько потрясет ее, что она ответит на несколько вопросов.

— Я скоро вернусь.

— Будь осторожен.

— Я таким родился.

Джиа закатила глаза, но не могла скрыть улыбки.

— Ох, проваливай!

2

Эстебан покачал головой:

— Она вышла за покупками.

— Вы уверены? — спросил Джек.

Они стояли в холле белого мрамора, к обстановке которого Джек уже начал привыкать. Даже чересчур.

— Я сам усадил ее в такси. Каждую субботу по утрам миссис Роселли отправляется за покупками. Вместе с Бенно.

— Она берет с собой этого большого пса?

Эстебан улыбнулся:

— Бенно всегда и везде сопровождает миссис Роселли.

— Вы передали ей мое послание — чтобы она мне позвонила?

— Конечно. — Эстебан даже обиделся. — Я не только сказал ей, а написал и передал записку.

— О'кей. Но придется повторить. На этот раз скажите — у меня есть то, что она хотела увидеть.

Эстебан кивнул:

— То, что она хотела увидеть... так я ей и скажу.

Джек вышел на улицу и направился в верхнюю часть города. Он пылал раздражением.

Ничего не получается. Ну просто ничего.

Может, пока стоит оставить все как есть. Отложить в дальний угол и ждать перемен, проводя время с Джиа и Вики. Но он понимал, что не станет для них хорошим компаньоном, потому что его внимание будет где-то далеко.

Он должен что-то сделать.

Может, куда-то поехать. Например, в Джерси. На цементный завод, где заливают бетон в такие странные формы.

Сейчас вторая половина субботы. Скорее всего, предприятие закрыто.

Оно и к лучшему.

Он вздохнул. Наверно, впустую потеряет время. Ничего общего с тем удовольствием, которое он испытал, размазывая по стенке толстяка Кордову. Джек едва не пожалел — не стоило так быстро кончать историю с шантажом.

3

— Сестра Мэгги?

— Нет, это сестра Агнес. В данный момент связаться с сестрой Маргарет Мэри невозможно. Чем могу помочь?

— Здравствуйте, сестра. Это кузен Мэгги. Я звоню по поводу дяди Майка.

— Надеюсь, у вас не плохие новости.

— Ну, и не такие уж хорошие. Вы знаете, когда она вернется?

— Она работает на кухне для бедных в подвале церкви. И будет там до полуденной раздачи пищи. Если вы хотите позвонить ей туда, я могу дать вам номер.

— Нет, нет, все в порядке. Даже не говорите, что я звонил. Вы же ее знаете. Она начнет волноваться, переживать. Я найду ее попозже.

Ричи Кордова повесил трубку.

— Да, с-с-сэр! — сказал он. — Найду ее попозже.

4

Джек остановил взятый напрокат «бьюик» на том же месте, что и вчера вечером. Он узнал его по сломанным кустам и примятой траве. Отсюда хорошо наблюдать в темноте, но при свете дня опасно.

Он осмотрелся, но не нашел поблизости ничего лучшего, так что придется смириться с этим. Раздражение из-за неуловимости Джейми Грант сделало его несколько сварливым и опрометчивым в действиях.

Когда Джек добрался до обреза подъездной дорожки, что вела к хозяйству Благдена и сыновей, полуденное солнце скрылось за низкой облачной пеленой. Он посмотрел вниз, на заводик, стоящий в песчаном карьере, на пятна обнаженной земли, на которой, если не считать нескольких кустиков, не было никакой растительности.

Место выглядело куда более безлюдным, чем прошлой ночью. Никаких легковых машин в поле зрения. По всей видимости, Благден и сыновья решили взять отгулы — по крайней мере, в этот уик-энд.

Прикинув, что чем меньше времени он будет торчать на открытом месте, тем лучше, Джек сбежал вниз по пологому спуску и замедлил ход, когда оказался рядом с армадой неподвижных грузовиков. Он осторожно пробрался между ними. Может, ему только казалось, что здесь никого нет.

Он добрался до высокого строения и, найдя чистый уголок в оконном стекле, заглянул внутрь. В тусклом свете, который просачивался сквозь грязные световые люки, Джек увидел, что с прошлого вечера тут произошли значительные перемены. Высокий металлический цилиндр исчез, уступив место могучему грузовику с лебедкой. В кузове лежала огромная бетонная колонна, украшенная угловатыми символами, которые он видел на цилиндре. Закреплена она была талями и цепями.

Вот почему прошлой ночью шла заливка бетона. Перед ним одна из колонн, которые Лютер Брейди зарывает по всему миру. Он что, псих? Для чего ему такая куча бетона, да к тому же разукрашенного?

Безусловно, за этим что-то кроется. Должно быть, по замыслу Брейди все это — часть какого-то грандиозного плана, который должен завершиться величественным финалом, — иначе зачем такие расходы, хлопоты и тревоги, зачем светящиеся точки на глобусе, спрятанном в закрытом алькове?

Следовало поближе присмотреться к этим символам. Джек зашел за угол, к двери, где прошлой ночью стояли машины. Закрыта. Свою сумочку с инструментами он забыл в багажнике. Можно вернуться и взять ее, но он не хотел терять время.

Из любопытства он завернул за другой угол, где были высокие двойные двери, в которые мог проехать грузовик, и убедился, что они не заперты. Толстая цепочка и массивный амбарный замок лежали в ведре.

Джек скользнул за двери и остановился, прислушиваясь к звукам в этом высоком открытом пространстве. Тишина. Не теряя бдительности, он подошел к грузовику.

Рассматривая колонну, он подумал, что стоило бы получше все спланировать. Имело бы смысл взять камеру и все заснять. Кто-нибудь в Колумбийском или в Нью-Йоркском университете смог бы расшифровать значение этих символов. Он снова подумал, что стоит вернуться к машине — на этот раз, чтобы отправиться на поиски магазинчика или аптеки, где продаются дешевые одноразовые камеры...

Он прошелся взглядом по всей длине колонны. Его внимание привлек маленький коричневатый бугорок, который своей неправильностью нарушал ровную серую поверхность. Он был явно не на месте, что и возбудило любопытство Джека.

Он попытался рассмотреть это странное образование. Красновато-коричневое... почти как...

По спине Джека пробежал зябкий холодок. Наверно, от еще влажного бетона.

Забравшись в кузов, он встал на колено и нагнулся. Да, похоже, что кровь. Может, таков художественный замысел?

Дажек вытащил спецназовский нож и выкинул лезвие. Быстро оглядевшись — никого не видно, — он начал отколупывать бетон. Понадобилось лишь несколько точных быстрых движений, чтобы отколоть осколок диаметром в десятицентовую монетку. Когда он свалился в кузов, Джек потрогал обнажившуюся серую поверхность.

Она поддалась — но лишь немного. Она была мягкой и упругой. Явно не бетон. Это была плоть.

Кишечник Джека заплелся гордиевым узлом, когда он один за другим стал откалывать тонкие пластины бетона, обнажая костяшки пальцев, обтянутые серой кожей. Вот большой палец, указательный — это левая рука — средний, безымянный, затем...

От мизинца остался только обрубок... кровоточащий обрубок.

Теперь Джек стоял уже на обоих коленях. Он пригнулся к колонне вплотную.

— Проклятье! — прошептал он. — Черт возьми!

Этот палец был отрезан только недавно. А у Джейми обрубок был на правой...

Господи!

Он переполз через колонну и исследовал противоположную сторону. Там обнаружился символ, который явно был не на месте. Все остальные были как бы вдавлены, а этот бугрился. Он начал крошить бетон вокруг него...

...другая рука... с таким же обрубленным мизинцем... ампутация давняя.

Джейми Грант... они убили ее. Прошлой ночью утопили в бетоне... и, господи, он стоял за стенкой и все это видел. Та небольшая протечка из шва, которую он заметил. Неужели это Джейми пыталась разломать форму? Неужели ее пальцы сопротивлялись, пока у нее в легких оставалась хоть капля воздуха?

У Джека сдавило грудь. Он с силой ударил кулаком по холодной шершавой поверхности бетона пониже руки Джейми.

Он потерял ее.

Если бы только он знал. Может быть, ему удалось бы спасти ее... или, по крайней мере, он бы попытался. Может быть...

Звук приближавшейся машины прервал поток его сожалений и заставил Джека подняться на ноги. Он выглянул в одно из окон и увидел, как к зданию подруливает машина. Джек выпрыгнул из кузова и спрятался за грудой металлических барабанов у стены.

Раздражение из-за того, что он не мог найти Джейми, исчезло, уступив место черной ярости, которая пульсировала у него в голове. Он надеялся, он молил, чтобы это оказались Брейди или Дженсен — или, еще лучше, оба. Он скрипнул зубами. Как он хотел добраться хоть до кого-то, имеющего отношение к дорменталистской церкви! И чем выше его пост, тем безжалостнее он с ним расправится. Попадись ему в руки тот, кто нужен, и, начав, он уже не остановится. Прикончит на месте. И с удовольствием. Кое-кто этого вполне заслужил.

Посмотрев в щель между барабанами, он увидел, как два человека раздвигают большие двери в противоположном конце здания. Это не были ни Дженсен, ни Брейди, ни кто-либо из четверки, которых он видел на подмостках прошлой ночью.

Проклятье.

Да и вообще эта пара не смахивала на дорменталистов. Строго говоря, Джеку показалось, что он узнал одного из них, того, кто справа, парня в ковбойской шляпе.

Наконец он вспомнил. Ковбой оказался тем самым безмозглым хозяином грузовика с песком, который чуть не убил его отца во Флориде. В тот раз не он сидел за рулем; его заботой было доставить песок, отмеченный Иным, из точки рядом с Эверглейдс на этот завод... песок, который пошел в ход, в чем Джек не сомневался, на бетонную гробницу для Джейми.

Затаив дыхание, Джек подался назад и вытащил из кобуры «глок».

Всего двое. Он их сделает, пусть даже они вооружены. Но вдруг снаружи есть кто-то еще...

Он решил подождать и проверить.

Ждать пришлось недолго. Мужчины залезли в кабину грузовика и выехали за двери. Потом один выпрыгнул закрыть створки, после чего они укатили.

Джек выбрался из здания. Пусто. Их было всего двое.

Он подождал, пока грузовик, рыча, выбрался на дорогу и исчез, после чего неторопливо направился к своей машине. Можно не спешить. По извилистой проселочной дороге большегрузный трейлер будет ехать не торопясь, и засечь его будет нетрудно.

Джеку хотелось посмотреть, где они предадут земле Джейми Грант. А затем им придется дать ответы на несколько очень жестких вопросов.

5

— Прими тело Христово, — сказала сестра Мэгги и, взяв большим и указательным пальцами облатку из дарохранительницы в золотом окладе, поднесла ее к морщинистому лицу Амелии Элкинс.

Амелия хрипло прошептала «Аминь» и открыла рот.

Мэгги положила облатку ей на язык, и они вместе вознесли благодарственную молитву — Амелия сидя в инвалидном кресле, а Мэгги стоя на коленях рядом с ней.

Джинни Дункан, игуменья, которая обычно совершала обряд причастия и доставляла Святые Дары тем прихожанам, которые не могли выйти из дому, сегодня заболела, и Мэгги пришлось заменить ее. Она устала после тяжелого дня в кухне с жаркими духовками и кипящими котлами, но это не означало, что по ее вине эти бедные создания, замурованные в четырех стенах, будут лишены еженедельного причастия.

Когда они закончили молитву и Мэгги поднялась, Амелия взяла ее за руку.

— Могу ли я предложить вам чаю, сестра? У меня есть шоколадные пирожные, которые мне принесла дочь. Мы могли бы....

Мэгги погладила ее по руке и улыбнулась:

— Мне бы хотелось остаться, Амелия, честное слово, но меня уже ждут.

— Ах да, конечно. Понимаю. Я ведь не единственная, кому нужно причастие. Просто я надеялась...

Бедняжка, подумала Мэгги. Она так одинока.

— Хотя подождите... расскажу вам, что я могу сделать, — сказала она. — Завтра к полудню я могу зайти к вам, и мы вместе посидим за ленчем. Я принесу...

— Воскресный ленч! — просияла Амелия. — Ничего с собой не приносите. Я сделаю отличные сандвичи. Вы любите салат с тунцом?

Мэгги не любила блюд с майонезом, но кивнула с улыбкой:

— Держу пари, он у вас очень вкусный.

— Еще как. Может, старые ноги меня и не держат, но сделать салат мне еще под силу. Во сколько вас ждать?

— В час дня устроит?

— Значит, в час! — Женщина помолодела буквально на глазах. — К вашему приходу у меня будет все готово!

Через несколько минут Мэгги торопливо спускалась по скрипучей деревянной лестнице из квартиры Амелии на третьем этаже. Когда же она научится настаивать на своем? Ей всегда было так неприятно отказывать людям, которые в ней нуждались.

Выйдя из дома, она осмотрелась. В это время года сумерки наступают так рано. Она посмотрела на часы. Всего пять часов, а солнце уже заходит за горизонт.

Что ж, остался всего лишь один визит. Она сверилась со списком. Мистер Уитколм живет всего в нескольких кварталах отсюда. Прекрасно. Она еще успеет в монастырь к обеденной раздаче.

Сделав два шага по направлению к Четвертой улице, она остановилась.

— Благодарю Тебя, Господи, — прошептала она. — Спасибо, что еще раз дал возможность исполнить Твою волю и помогать тем, кто не может помочь себе сам.

Едва только она снова двинулась в путь, как у обочины рядом с ней остановилась машина. Сестра Мэгги подалась ближе к стене здания. Так было чуть безопаснее, но в любом случае она не была гарантирована от столкновения с наркоторговцами и другими неприятными типами.

— Мисс? — услышала она мужской голос.

Мэгги замедлила шаг, но не остановилась. Она видела, что в машине сидит только один человек. Очень толстый мужчина, который занимал едва ли не все переднее сиденье. Лица его было не разобрать в густеющих сумерках, оно скорее напоминало бледный диск, но она не сомневалась, что не знает его.

— Я заблудился. Не можете ли помочь мне?

Машина была далеко не такой шикарной, в которой разъезжали наркодилеры, но и не такой развалиной, как у их клиентов. Просто нормальный обыкновенный джип для каждодневного пользования. Семейная машина.

Тем не менее надо быть осмотрительной.

— Я тут езжу кругами, — жалобно сказал он. — Мне нужно лишь, чтобы кто-нибудь показал правильное направление.

Ей пришлось отказать Амелии. Зато она поможет этому заблудившемуся человеку. Сестра Мэгги подошла к машине:

— Куда вы хотите попасть?

— В жилой массив.

— В какой именно? Джейкоб Риса? Лилиан Уолд? Их тут несколько.

— Толком и сам не знаю. Жена записала название, но у нее ужасный почерк. — Мужчина протянул руку из окна. В его пальцах трепетал клочок бумаги. — Как курица лапой. Может, вам удастся разобрать?

Держась от машины на расстоянии, Мэгги вытянула из пальцев мужчины бумажный клочок и прищурилась, пытаясь разобрать, что там написано. Относительно почерка он не преувеличивал. Ужасный. Его жена явно не посещала католическую школу. Буквы совершенно неразличимы.

— Возможно, это башни Масарик.

— Похоже что так... А где они?

— Дальше по пути в город. Но вы уверены...

— Что-то не так?

Она никогда не была в районе башен Масарик, но слышала, что их называли «вертикальным гетто». Явно не то место, где стоит бывать белому человеку из среднего класса.

— Ну... у них не очень хорошая репутация.

— В самом деле? Может, я тогда просто проеду через них. Если там так плохо, не буду останавливаться, а заеду днем.

— Хорошая идея. — Мэгги показала на восток. — Поезжайте в ту сторону, поверните направо и прямиком до Восточного Хьюстона. Мимо не проедете.

— Большое спасибо. Вам тоже в ту сторону? Самое малое, что я могу для вас сделать, — это подвезти.

Да, Мэгги тоже было в ту сторону, но она не хотела садиться в машину незнакомого человека.

— Вы очень любезны, мне недалеко, и я хочу пройтись.

— О'кей, — сказал мужчина. — Я подумал, что просто должен вам предложить. — Он протянул руку в окно, но не так далеко, как в первый раз. — Спасибо за помощь. Только верните мне адрес.

— О, конечно. — Она и забыла, что продолжает держать бумажку. Подойдя поближе, она протянула листок. Но вместо того чтобы взять его, мужчина перехватил ее запястье. Рывком подтянув Мэгги, он выкинул из окна другую руку и схватил ее за волосы. Она вскрикнула от боли и испуга. Мужчина втащил ее через окно в машину. Мэгги крикнула, но какой-то твердый и тяжелый предмет ударил ей по затылку. Перед глазами все помутилось. Она было открыла рот, чтобы снова закричать, но на этот раз удар оказался сильнее.

И сумерки стали ночью.

6

Дорожное движение было просто ужасным. Похоже, все что-то строили. Они выехали из Джерси три с половиной часа назад и добрались только до Ридинга. Черт возьми, куда же эти ребята направляются?

Джек заметил, что хвостовой сигнал грузовика начал мигать, и вслед за ним заехал в карман. Как раз вовремя. Ему тоже не мешало бы отдохнуть и заправиться. Но сначала...

Он смотрел, как водитель грузовика с напарником вылезли из кабины и отправились к закусочной. Дверцу они заперли, но двигатель не выключали. Джек быстро подошел к их машине, вытащил из сумки с инструментами тонкую отвертку. Грузовик был старый и побитый. Охранной системы на нем, скорее всего, не было, но никогда не знаешь...

Джек поднялся на поребрик и огляделся. На стоянке было пустынно и тихо, если не считать ровного гула дорожного движения. Похоже, в воскресенье вечером сюда стремилось попасть не так много народу.

Он запустил длинное жало отвертки между стеклом и панелью дверцы и, покрутив, за что-то зацепил. Переведя дыхание, он потянул отвертку — с другой стороны выскочила кнопка стопора. Противоугонная система не сработала. А вот теперь пойдет настоящая проверка: он извлек отвертку и приоткрыл дверцу. Тут же любезно вспыхнула лампочка, но опять-таки все прошло тихо.

Отлично.

Проскользнув внутрь, он быстро пролистал бумаги, сваленные на сиденье. В основном чеки за проезд по платным дорогам и карты. Он взял карту Пенсильвании и обратил внимание, что она испещрена красными линиями. Там, где пересекались три из них, за Гаррисбергом и Кэмп-Хилл, стоял кружок. У верхнего угла карты на скрепке держался лист белой бумаги. Джек пробежал машинописный текст и понял, что это маршрут до «фермы».

Он прикинул, что именно могли знать эти два водителя? Может, они просто исполняли свои обязанности, доставляли груз? Едва ли они представляли себе, что замуровано в этой глыбе бетона. Но окончательно убедиться в этом можно было, задав им прямой вопрос.

Он сложил карту и, выбравшись из кабины, снова запер дверцу.

Впереди лежит немало миль. Джеку конечно же нужен был полный бак. Кроме того, перед тем, как он снова пустится в дорогу, ему надо было поесть и попить.

Его ждала долгая ночь. Он хотел увидеть эту «ферму» и выяснить, что они собираются делать с останками Джейми.

Вот тогда он и получит ответы на свои вопросы.

7

Ричи Кордова посмотрел на сестру Мэгги, которая сидела, примотанная к надежному тяжелому дубовому стулу. В глазах ее он увидел страх и растерянность.

Как он наслаждался этими мгновениями! Трудно было поверить, что меньше часа назад он был настолько перепуган, что хотел все бросить.

Успокоившись, он придумал план, как утащить монашку прямо с улицы, но вот претворять его в жизнь... это было совсем другое дело. Он замазал грязью номерной знак своей машины, чтобы никто не засек его. Заметив ее на тротуаре, он завелся до точки кипения, чуть не описался от волнения.

Но все же он сделал то, что задумал. Было довольно темно, в пределах прямой видимости никого не было. Ему оставалось лишь четко сработать. Если он упустит ее, другого шанса уже не представится.

Он втащил монашку в машину, нанес удар по голове, от которого она окончательно отключилась, и, бросив на пол у пассажирского сиденья, быстро отъехал. Но даже сейчас он не мог расслабиться. Что, если кто-то его видел? Что, если какая-нибудь старая сука торчала в окне и сейчас все сообщает в полицию? Хотя сомнительно. И вряд ли как-то скажется на нем. Он за рулем совершенно обыкновенного джипа без особых примет — по городу бегают миллионы таких же — и с неразборчивым номером.

И тем не менее... никогда нельзя знать. По пути он то и дело посматривал в зеркало заднего вида и чуть не сбил пешехода.

Но никто за ним не следил, и он без помех добрался до городской пустоши во Флэшинге, к западу от Северного бульвара. Наконец он оказался на месте, в заброшенном складе, где никто не мог его потревожить, — склад он заприметил еще накануне.

И наконец-то она была при нем, надежно, как кусок колбасы, перехваченная веревками по всему телу. Его страх ушел, испарился, уступив место странному ликованию. Его всегда возбуждало, когда он в процессе своих игр мог одним телефонным звонком изуродовать всю жизнь своей жертвы. Но это вмешательство осуществлялось издалека, его контакты сводились лишь к телефонным звонкам и письмам.

А такого он не испытывал никогда. Он мог делать с монашкой все, что ему нравится. Ему не нужно

было даже дергать ее за веревочки. Она принадлежала ему.

Господи, да это как секс.

А он к ней и пальцем не прикоснулся. Пока еще.

Он обнаружил в себе страсти и эмоции, о существовании которых прежде не догадывался. Они включали в себя не только желание получать деньги — это было волнующее путешествие внутрь себя самого.

Но может, ему не стоит пускаться в столь глубокое путешествие, а посмотреть, что по этому поводу говорит сегодняшний гороскоп Близнецов.

Вы можете испытать желание чрезмерно углубиться в анализ событий на работе, но преодолейте его. Когда вы первым возьмете слово, собеседник станет более разговорчивым. В свое время вы убедитесь, что все проблемы на работе — это Божий дар.

Эти последние слова вызвали у него что-то вроде благоговения. Его «рабочие» проблемы уже стали чем-то вроде Божьего дара. И, подумав, он решил, что сестру Мэгги можно счесть вроде бы коллегой. По крайней мере, они сотрудничали. Типа того. И конечно, ей придется стать разговорчивой, когда он первым возьмет слово.

— Ты знаешь, кто я такой? — Он подошел и навис над ней. — Ты хоть понимаешь, какие неприятности ты мне причинила?

Она покачала головой, сдавленно всхлипнув — рот у нее был заткнут кляпом.

Даже кричи она изо всех сил, ее бы никто не услышал, — но Ричи решил оставить кляп на месте. Он не хотел слышать никакой собачьей ерунды. Теперь пришло его время говорить, а ее — слушать.

— Я тот человек, у которого есть симпатичные картинки тебя с Меткафом. — Видя, как она вытаращила глаза, он испытал острое наслаждение в чреслах. — Совершенно верно. Это я. Но знаешь, что случилось? Кто-то залез ко мне и испортил все мои файлы... уничтожил их. Ну не жалость ли? Я не знаю, кто это был, но думаю... нет, уверен, что знаю, кто послал его. И тебе придется мне все рассказать о нем.

Он понаслаждался зрелищем залитых слезами глаз, после чего порылся в ящичке с инструментами, который прихватил с собой. Когда он будет задавать ей вопросы, ему нужны честные и откровенные ответы. Для этого придется немного размягчить ее. Или не придется. Он не знал, как пойдут дела, пока не вынет кляп, но пока он не собирался этого делать. Какое-то время.

Ведь парень имеет право повеселиться, не так ли?

Он поднял топорик для колки льда, чтобы она его видела.

— Но первым делом немного сыворотки правды.

8

Джек не был уверен, как действовать дальше.

В темноте по ухабистой сельской дороге он следовал за грузовиком Благдена. Тьма была непроглядной. Луны на небе не было, по пути не встретилось ни единого уличного фонаря, и его автомобиль вместе с грузовиком были единственными машинами на дороге.

Они свернули с платной автострады еще несколько миль назад и сейчас петляли меж пологих холмов. Водители грузовика, безусловно, знали, что за ними кто-то следует. Но, кажется, не волновались.

В этом и было все дело. Если бы они знали, что перевозят через границу штата тело убитой женщины, они бы нервничали, то и дело поглядывая в стекло заднего вида. Они бы даже могли остановиться у обочины, чтобы пропустить заднюю машину.

Но если они убеждены, что везут всего лишь странную глыбу бетона, то их не должно волновать, кто за ними тащится.

Хотя грузовик не делал никаких попыток оторваться, Джек для надежности решил исходить из предположения, что водители знают о характере груза.

Так что, когда трейлер притормозил и осторожно свернул на совсем уж узкую дорогу, он проехал дальше. В самом конце подъема, по которому полз грузовик, он увидел в стекло заднего вида две пары фар. Грузовик, преодолев подъем, остановился рядом с ними.

Джек погасил все свои огни и развернулся. Он вылез из машины и обнаружил, что стоит на краю поля, густо заросшего сорняками. Оно было обнесено шаткой проволочной изгородью. Задрав голову, Джек посмотрел на небо. В прорехах облаков почти не было видно ни звездного неба, ни мерцания лунного диска. Отлично. Чем меньше света, тем лучше.

Он перемахнул через изгородь и, пригнувшись, двинулся к источникам света. У самой вершины он пригнулся еще ниже, а затем и вовсе пополз по-пластунски.

Трейлер и два пикапа стояли вокруг ямы шириной футов в семь или восемь. Джек прикинул, что, судя по отвалам земли по краям, она была глубокой.

Во всяком случае, достаточно глубокой, чтобы поглотить бетонный саркофаг Джейми.

По краям ямы стояли четверо мужчин с лопатами плюс один из водителей трейлера. Их поведение убедило Джека, что ничего нового к тому, что он уже знал, они добавить не смогут.

Но теперь он знает, где погребена Джейми Грант.

Водитель у ямы дал сигнал своему напарнику в кабине трейлера. На глазах Джека лебедка грузовика стала медленно поднимать колонну, так что в конце концов она зависла над черным зевом ямы.

Джек инстинктивно рванулся, чтобы положить этому конец. Джейми заслуживала лучшей участи. Но ему придется столкнуться с шестью людьми, некоторые из них наверняка вооружены. Лучше дать им возможность закончить свою работу. По крайней мере, теперь он знает, где найти Джейми, когда придет время устроить ей достойные похороны.

Есть и еще одна причина сдержаться. Поскольку он знает, где найти эту колонну — а фактически место погребения тела, — то, значит, владеет потенциальным оружием против Дженсена и Брейди. И сейчас ему остается лишь продумать, как пустить его в ход, чтобы причинить им максимальный урон.

Он, затаив дыхание, смотрел, как вздыбленная ввысь колонна рухнула в дыру в земле.

9

В Манхэттене пожилая женщина плакала и сжимала затылок, который терзала острая режущая боль. Ее пес, ротвейлер, неподвижно стоял рядом, сочувственно взрыкивая.

Она знала причину своих страданий.

Еще одна... они похоронили еще одну жертву. Их надо остановить — пока не поздно.

Но она не может этого сделать. Тут должен действовать кто-то другой — от ее имени.

10

Мысли Джека опережали бег его машины, которую он, развернув, гнал на восток. Он думал, как извлечь большинство этих колонн...

Но в голову ничего не приходило. Она была бесплодна... бесплодна и суха, как та земля, которой забросали могилу Джейми.

В конце концов он сдался и включил радио. Может, стоит немного послушать музыку, а потом со свежей головой снова взяться за эту проблему. Но в эфире он не мог найти ничего подходящего. Наверно, стоило бы прихватить с собой какие-нибудь из своих любимых дисков, но по размышлении Джек понял, что и их ему не захотелось бы слушать.

Проблема заключалась не в музыке, а в нем самом. Он не мог нормально чувствовать себя, чувствовать себя самим собой, пока не разберется с этим делом.

Он пошарил по эфиру и наткнулся на чистый сильный сигнал Всемирной ассоциации христианского радиовещания. Придется вытерпеть рекламу, чтобы выяснить, кто из этих болтунов сегодня будет вести ток-шоу, но вместо этого он попал как раз в середину сводки новостей, которые шли в начале каждого часа. Он уже был готов пуститься в дальнейший поиск, как услышал...

«Пока не поступало никаких сведений о пропавшей монахине. Сестра Маргарет Мэри О'Хара в последний раз была замечена сегодня вечером в районе Нижнего Истсайда, когда ее затаскивали в машину. Очевидцы не могли сообщить ни модели, ни цвета машины, не могли они разобрать и номера. Если у вас есть хоть какая-то информация об этом инциденте — вообще любая информация, — пожалуйста, звоните...»

Джеку показалось, что у него зазвенели кости. Он резко развернулся к правой полосе, вылетел на обочину и загнал машину на стоянку.

Откинув голову на спинку сиденья и закрыв глаза, Джек сжал руль с такой силой, словно хотел исковеркать его.

Он добрался до нее... этот сукин сын добрался до нее.

Но как он узнал о роли Мэгги?

Должно быть, она проговорилась, беседуя с ним.

Джек врезал кулаком по рулевому колесу.

— Черт! Черт! Черт!

Все старания представить выход из строя компьютера несчастным случаем — — впустую. Кордова добрался до нее. Бог знает, что он собирается делать с ней. Или делает. Или уже сделал.

Такой слизняк, как Кордова... он не заслуживает права на жизнь... не надо было изощряться, разбираясь с ним. Он лишь зря тратит кислород... лучше всего было бы — для его жертв, да и для всего человечества — подойти к нему и всадить пулю меж глаз.

Но Джек не хотел вступать на этот путь. Он опасался, что, начав идти по нему, уже не сойдет с него. Он считал, что Кордова не в состоянии причинить кому-то физический вред — его кровожадность носила эмоциональный и финансовый характер. Если Кордова не пускал руки в ход, то и Джек держал их при себе.

Теперь он осознал, что совершил ошибку. Проблему Кордовы решила бы пуля. Простое, быстрое и чистое решение. Конец шантажу, конец беспокойству, не похитят ли добросердечную монахиню.

Джек вывел «бьюик» обратно на дорогу и влился в поток машин. Им овладело холодное бешенство.

Он знает, где живет и где работает Кордова. Он найдет его. И если этот толстый слизняк что-то сделал с сестрой Мэгги, если он коснулся ее хоть пальцем...

11

Ричи Кордова стер кровь с пальцев. У него тряслись руки — но не только они. Все его тело ходило ходуном, словно кто-то сунул шнур электропроводки ему в задницу.

Ричи знал ребят, которые прекрасно чувствовали бы себя в этой ситуации. Но только не он. Его мутило.

Он повернулся к монахине — точнее, к тому, что осталось от нее, — все еще привязанной к стулу, и торопливо отвернулся. Он не мог смотреть на нее, не мог поверить, каким образом он настолько потерял контроль над собой.

Нет, он не потерял контроль. Он контролировал себя. Полностью. И ее. Просто в нем что-то щелкнуло, и он был вынужден делать веши, которые ему и в голову не могли прийти... не говоря уж о том, чтобы их творить.

Он собирался убить ее. Тут и сомневаться не приходилось. Если уж он притащил ее сюда, она никоим образом не могла остаться в живых. Но первым делом он хотел как-то наказать ее за то, что она разрушила его планы. Он заставит ее все рассказать, она споет те мелодии, которые он хочет услышать.

И она запела. Она потрясающе долго держалась, но наконец начала петь. О, как она пела! Рассказала ему все — и о встречах с парнем по имени Джек в заведении Хулио, и как наняла его, чтобы вернуть фотографии, и как Меткаф ничего не знал, а она позвонила ему и сказала, что больше не о чем беспокоиться. Она пела и о том, что не знала имени Ричи. Знал только этот парень Джек, но он ей ничего не сказал.

Вот тут Ричи должен был остановиться и положить всему конец. Он получил то, что хотел. Оставалось лишь перерезать ей горло и считать работу законченной. Он уже приготовил бритву. Не в пример его тридцать восьмому, бритва не оставляет следов.

Но он не воспользовался ею. Потому что не мог остановиться — не хотел останавливаться. Он держал себя под контролем: он сидел на месте водителя и не хотел ни жать на тормоза, ни выпускать баранку.

Только когда она рассталась с последней каплей жизни, Ричи пришел в себя. Отступив назад, он посмотрел на дело рук своих. И его вырвало — он полностью расстался с ленчем.

Он почувствовал себя лучше — но не намного. Внезапно ему пришло в голову, что все это — частично ошибка Нэвы. Почти все время, что он трудился над монахиней, Ричи думал о своей бывшей жене, видел перед собой ее лицо. Ну да. Это ее ошибка. Не будь она такой...

Как бы там ни было, все кончено. По крайней мере, эта часть. Ему останется спрятать тело, выкинуть из головы все мысли о том, что он сделал, и приступать к следующему шагу.

То есть найти этого Джека. Вот это в самом деле важно, потому что этот Джек знает, кто он такой. Как только он будет устранен, невозможно будет установить связь между Ричи Кордовой и пропавшей сестрой Маргарет Мэри.

Но монахиня так и не смогла вспомнить его номер телефона — о, Ричи не сомневался, как она хотела его вспомнить, но у нее так ничего и не получилось.

Ему досталось лишь название бара в Верхнем Ист-сайде — «Хулио». Ричи еще не знал, как он возьмется за дело. К сожалению, он не знал, как выглядит этот Джек. Монахиня описала его, но это описание подходило к миллиону других типов. Но утро вечера мудренее. Может, он что-нибудь и придумает.

Выспаться! Да, это было бы неплохо. Он еле держался на ногах.

Но сначала он должен разобраться с телом.

Он заставил себя повернуться и подойти к нему...

12

Джек был одет явно не для визита на Бикман-Плейс, но у него было слишком мрачное настроение, чтобы входить в тонкости игры.

Он подъехал к дому Кордовы, проник в него и обыскал от подвала до чердака. Ни следа сестры Мэгги.

Следующая остановка была у Харли. Если Кордова в самом деле похитил ее, то очень сомнительно, что он будет болтаться в своем любимом баре. С другой стороны, если он убил ее и где-то закопал тело, то может испытать потребность выпить, к тому же ему необходимо обеспечить себе алиби. Но и у Харли он не попался Джеку на глаза. Он заглянул даже в туалет. Кордовы не было.

Последнюю остановку пришлось сделать в офисе. Та же история.

Джек еще раз завернул в дом к Кордове — может, за это время хозяин вернулся, — но дом оставался столь же пустым, каким он и оставил его. Джек поставил машину ниже по улице и стал ждать.

Куда же делся толстый слизняк? Джек старался не думать о Мэгги. Если Джек найдет его, Кордова расскажет ему, где она. Уж об этом Джек позаботится.

Но после часа ожидания Кордова так и не появился. Вполне возможно, что он вообще тут не появится.

Поэтому Джек решил нанести визит третьей женщине, которая на этой неделе вошла в его жизнь.

На этот раз в дверях был не Эстебан. В вечерние часы его подменял напарник — крепкий черный парень, который не пустил Джека в вестибюль.

Его рука прикрывала нагрудную табличку на груди, когда он приоткрыл дверь на шесть или семь дюймов и смерил взглядом мятые джинсы и пропотевшую рубашку Джека.

— Вы в списке посетителей миссис Роселли?

— О списке не знаю, но она ждет меня. Просто позвоните ей и скажите, что здесь Джек и нам надо кое-что уточнить.

— Не знаю... Для нее это довольно поздно.

— Просто позвоните ей и проверьте. Я буду ждать снаружи.

Швейцар кивнул:

— Не сомневаюсь.

Закрыв дверь, он пошел к телефону в холле. Джек пристроился в проеме между стеклянной дверью и стеклянной стеной. Заткнув ухо, обращенное к улице, он стал слушать разговор.

— Миссис Роселли? Простите, что беспокою вас, но тут человек... Он сказал, что его зовут Джек и что вы ждете его... Простите?.. О, я понимаю... Мне очень неприятно слышать это... я могу что-нибудь сделать?.. Вы уверены? Я могу позвонить... Да. Да. Понимаю. Я скажу ему. И если вам что-нибудь понадобится, все, что угодно, я здесь, на месте... Хорошо. Спокойной ночи. Поправляйтесь.

Когда разговор завершился, Джек отошел от стены. Похоже, пожилая дама больна.

Швейцар вернулся к дверям. Теперь Джек увидел, что на его табличке написано «Луис». На этот раз он открыл дверь пошире. По всей видимости, разговор с пожилой женщиной внушил ему доверие к Джеку.

— Она не очень хорошо себя чувствует. Попросила прийти завтра.

— С ней все в порядке?

— Голос у нее слабоватый, но она не хочет вызывать врача, так что... — Парень пожал плечами. — Если ей что-то будет нужно, я на месте.

— Отлично. Я бы не хотел, чтобы с ней что-то случилось.

Повернувшись, Джек вышел. Пройдя половину квартала, он съежился под порывом холодного ветра. На этой неделе он встретил трех женщин. Не прошло и двадцати четырех часов, как одна мертва, одна пропала, а третья плохо себя чувствует. Неужто он несет с собой какое-то проклятие? Неужели он стал кем-то вроде Ионы, человеком, приносящим несчастья?

Черт возьми, что же происходит?