Глава 6

Семейство Даверт.

Пробуждение было отвратительным.

Луис чувствовал себя так, словно по нему проскакал табун лошадей. Болела голова, болело все тело, во рту ощущался гадкий привкус, его мутило…

Что же было вчера?

Вино, камин, Родригу…

Ир-рион!

Луис схватился за голову, чтобы та не раскололась на части, и застонал. Боги морские, как он мог? Как он мог?

Вспоминались глаза Родригу – сначала яростные, а потом все более угасающие, тускнеющие и мутнеющие. Вспоминалась темнота переулка, беспомощное тело брата, которое они оставили…

Кажется, ночью было что-то еще… горячее женское тело рядом, быстрый шепот, страстные объятия… интересно, он еще на что-то был способен?

Дверь скрипнула.

Массимо вошел в комнату и испытующе поглядел на Луиса.

– Проснулись, тьер? Ну-ка…

Кружку с какой-то адской смесью Луис принял, не дрогнув, и осушил ее парой глотков. А что? Даже если это яд – хуже уже не будет.

По вкусу снадобье оказалось не лучше яда. Горячий комок прокатился по пищеводу, взорвался в желудке извержением вулкана, и чудом не выбрался наружу. Но по телу раскатилось приятное тепло, в голове чуть просветлело.

– Прибыл ваш отец, – сообщил Массимо.

Луис вторично схватился за голову. Расколоться она уже не угрожала, но боль притаилась на грани сознания, и угрожала вернуться.

– Обнаружили мертвого Родригу. Преотец в ярости.

– Надо спускаться.

Постепенно, Луис овладевал собой. Потер ладонями лицо, пригладил всей ладонью растрепавшиеся волосы.

– Прикажи принести мне воды. Умоюсь – и спущусь.

Массимо одобрительно кивнул. В Луисе он не ошибся. Мальчишка, конечно, может изводить себя угрызениями совести, да и будет изводить, но – сам и себя. А вот Эттану Даверту он своего состояния не покажет. И правильно, Массимо отлично понимал, что Эттан и не спустит, и не простит. Не умеет он ни того, ни другого.

Когда Луис спустился вниз, только красноватые глаза напоминали о вчерашней пьянке. И легкий запах перегараю.

Эттан Даверт, облагодетельствовавший своей персоной кресло в гостиной, неодобрительно поглядел на сына.

– Явился?

Луис молча поклонился.

– Ну и где ты вчера нажрался?

– Сам бы хотел знать, – пожал плечами Луис. – Что с Родригу?

Этртан сдвинул брови.

– Его сегодня утром нашли мертвым.

Луис внимательно смотрел на отца. Пристально, тщательно выискивая на его лице отзвуки испытываемых Преотцом эмоций.

Тщетно.

Вальеру Тессани Эттан любил. Уж как мог и умел. Родригу же…

Не слишком удачный сын, которым можно было пользоваться, а можно и не пользоваться. Есть – хорошо, нет – не заплачем. Конечно, выяснить, кто его убил, надо. И покарать негодяя – тоже. Но душу в это дело вкладывать Эттан не собирался, равно как и переживать по этому поводу.

– Что-то известно?

– Пока ничего.

– Я могу заняться…

Эттан поднял руку, останавливая сына.

– Нет. Ты мне нужен для более важного дела.

– Более важного, чем смерть Родригу? – удивление Луиса было неподдельным. Даже так?

– Родригу уже не вернешь. И гвардия займется его смертью. А тебе надо будет заняться орденом Моря. Я один не справляюсь, это слишком серьезная операция.

Луис потер лоб.

– То есть… ты хочешь сказать, что Орден моря для тебя важнее, чем Родригу?

Эттан поморщился и взмахнул точеной рукой. Синим светом блеснули сапфиры в кольцах.

– Ты намерен спорить со мной?

Луис покачал головой. Его все больше охватывало усталое безразличие.

Ни спорить, ни помогать, ни видеть тебя.

Ни-че-го…

Пустота и темнота.

Пустая жизнь, пустая судьба… семьи нет, никого нет, ничего нет…

– Родригу уже нет, – ворвался в его мысли голос Эттана. – его не вернешь. Мы сделаем все, чтобы найти и покарать убийцу, но…

Дальше Луис и не слушал. Он механически кивал в нужных местах, поддакивал отцу, а в голове у него крутилось только одно.

Арден великий и милосердный, какие же мы твари…

Все было очень ясно и просто. Словно под стеклом, которое показывает все недостатки, увеличивая их в несколько раз. Себялюбие, серебролюбие, равнодушие и безразличие Эттана Даверта.

Да кого интересуют Родригу? Эрико? Ты сам, наконец? Мало ли кто еще мне детей нарожает? Значение имеют лишь мои интересы…

– Ты поедешь в Тимар. Там у меня есть доверенное лицо, но мой человек там слишком мягок, я опасаюсь, что он не сделает все правильно. И уж конечно, не справится с Шелленом.

Луис кивал, поддакивал – и подсчитывал дни до отъезда.

В Тимар?

О, да. Я поеду в Тимар, отец. А куда уж я приеду…

Вы об этом никогда не узнаете.

Прости меня, мама. Я не смог сберечь одного из братьев, но об Эрико и Лусии я позабочусь.

* * *

Тьерина Лусия коснулась животика.

Ребенок пока еще не двигался, но он был там, женщина это точно знала. Ее груди налились, от запаха мяса ее тошнило, постоянно хотелось винограда, на лице появилось несколько отвратительных коричневых точек…

Впрочем, все это ее ничуть не портило. Донат говорил, что она стала еще очаровательнее. Каждую ночь говорил.

Сзади послышались шаги, и на террасу вышла герцогиня Велена. Лусия встретила свекровь откровенно насмешливым взглядом. Но и только, что взглядом.

Ни слова, ни улыбки – наоборот, она поднялась с кресла и попробовала поклониться. Герцогиня удостоила невестку кивком, и опустилась в соседнее кресло.

– Как ты себя чувствуешь?

– Благодарю, вполне неплохо. Как ваше здоровье, матушка?

Тьерина Велена поморщилась. Сейчас она уже жалела, что поддалась на уговоры мужа. Но так это гладко выглядело… Мирт неспособен продолжить род Карстов, а наследник им нужен, пусть родит, потом отошлем ее… глядя на очаровательную юную тьерину, герцогиня начинала сомневаться, что отошлют Лусию. Скорее уж, Донат воспользуется случаем, и избавится от старой жены. А вот этого допускать никак нельзя.

Муж ласков и нежен с ней, но Велену не обманешь, он до сих пор смотрит на эту мерзавку!

– О, я чувствую себя просто великолепно. Но ты, бедная девочка… ты вся такая бледненькая, и эта ужасная тошнота…

Лусия послала герцогине улыбку.

– Матушка, ради нашего с герцогом… о, простите, с будущим герцогом, сына, я готова на все. Я потерплю.

Велена поджала и без того тонкие губы.

– Ничего. Скоро это закончится.

– Да. И у Карста появится наследник, – Лусия продолжала улыбаться.

– У Карста уже есть наследник.

– Разумеется. Но ведь это наш долг с Миртом, обеспечить следующего герцога Карста…

– Надеюсь, это будет не девочка.

– Если что – мы постараемся еще раз. И еще…

Тьерина Лусия смотрела в глаза свекрови с улыбкой уверенной в себе наглой молодой стервы. И тьерина Велена не выдержала.

– Сперва одного роди. А то мало ли что…

Лусия захлопала ресницами, громадные карие глаза налились слезами. Тьерина Велена прищурилась, но тут за е спиной раздался глубокий звучный голос:

– Что происходит?

И малолетняя мерзавка разрыдалась так, словно сад поливать собралась!

– Я… только… я ведь не умру родами, правда?

Тьер Донат погладил негодяйку по густым черным локонам, вопросительно посмотрел на тьерину Велену.

– Что случилось?

– Тьерина Велена сказала, что женщины умирают родами, – провыла гадина. И так жалобно посмотрела на герцога, что его сердце дрогнуло.

– Велена?

Герцогиня стиснула зубы и покинула поле боя. Не оправдываться же сейчас, что невестка ее спровоцировала? И не объяснять что-то мужу на глазах у этой… этой… которая постарается обернуть все в свою пользу! Она понимала, что Лусия сейчас накрутит мужа, что справиться с ним будет очень сложно, но…

Она справится.

И надо подумать еще об одной вещи.

Может, Лусии и правда лучше умереть родами?

* * *

Тьерина Лусия и ее о смерти родами вообще не думала. Ей и в голову не приходили такие дикие мысли.

Она?

Умереть?

Невозможно!

Мама, конечно, умерла… и при мысли об этом тьерине всегда хотелось плакать, но это ведь мама. Она просто не убереглась. А Лусия – умная, хитрая и осторожная, она справится с любой проблемой. В том числе и с тьериной Веленой.

А герцогиня была именно проблемой. Неприятной занозой, без которой все было бы намного лучше. И Мирта можно было бы отослать куда подальше – видела его Лусия пару раз, брррр… мороз по коже. Все же он просто урод. Сумасшедший. И таких надо изолировать!

Надо бы намекнуть Донату, что ей сейчас вредно нервничать. Мало ли что, и их ребенок…

Сегодня она уже жаловалась на тьерину Велену, вот и пусть Донат воспитывает свою супругу!

Лусия недовольно поморщилась, подошла к зеркалу, коснулась пальчиком отражения. Девушка за безумно дорогим полированным стеклом улыбнулась ей в ответ и поправила несуществующую складочку на платье.

Хороша…

И герцогиня это отлично понимает, как понимает и то, что ее супруг всерьез увлекся Лусией. Такие вещи тьерина Даверт копчиком чуяла. А что она может предпринять?

Угрожать.

Это – да, это на может. А вот сделать что-то серьезное Лусии или ребенку – нет. Кишка тонка.

С другой стороны… а если сможет?

Тьерину Велену надо убрать, определенно. Только вот как?

Несчастный случай на охоте?

Тьерина не охотится, не выходит по вечерам из дома, не гуляет по тем кварталам, по которым гуляла Вальера Тессани, не…, не…, не…

Яд?

Да, пожалуй.

Это было под силу Лусии. Луис не делился с ней материнским наследством, но воспитывала-то ее Вальера Тессани. Из старинного рода отравителей. И постепенно вколачивала в очаровательную головку старинную науку.

Словечко там, цветочек здесь, рецептик тут…

Лусия неожиданно для себя поняла, что может приготовить яд. Из самых простых травок, которые малым не под ногами растут. Грибы, опять же…

От бледных поганок еще никто не спасался, если их правильно собрать и приготовить. Остается только непонятным, где в саду Карстов водятся бледные поганки. Но и без них – аконит, цикута, белладонна – прекрасные вещи! Только правильно собери и приготовь. Вот они-то могут оказаться и в саду Карстов. Надо просто прогуляться и посмотреть. Опять же, что плохого в том, что тьерина собирает цветочки? Или сама захочет приготовить для себя мыло или духи? Так многие делают, чтобы у них был свой личный запах. Почему – нет?

Тьер Донат возражать не будет, еще и поддержит.

Лусия в этом даже не сомневалась.

Оставалось найти подходящие вещества, и судьба тьерины Веллены будет решена. А может, и Мирта – тоже?

Лусия прищурилась в зеркало.

Хотя нет. Мирт может пока и пожить.

Пока не мешает жить ей.

* * *

Похороны Родригу получились печальными. Вальеры не было, а больше настоять на огненном погребении был некому. Поэтому Родригу похоронили в усыпальнице Тавальена.

Постояли у каменной гробницы с высеченным на ней именем и разошлись.

Эттан в одну сторону, Луис в другую, Эрико в третью. Только поздно вечером братья встретились в маленьком домике.

Элисса подавала на стол сама, сама разливала вино, не желая допускать к разговору посторонние уши. Она отослала слуг, и Массимо караулил у дверей столовой.

Мало ли…

Слуги тоже люди, а если будешь относиться к ним, как к мебели, быстро споткнешься… о табуретку.

Мужчины молча жевали, выпивали в память Родригу, но первым слово взял все же Луис.

– Вы уезжаете завтра же. В Росталь. Оттуда в Атрей. И напишете мне, когда устроитесь.

– На адрес этого домика, – согласился Эрико. – пришлю письмо про маританские ткани. Если напишу, что они есть, значит, все в порядке. Если нет – пришлось двигаться дальше. Тогда читай шифровку, код у тебя есть.

Луис кивнул.

Шифры не были чем-то новым, он неплохо в них разбирался, хотя и не любил. Самый простой, на палочке* или литорею**, к примеру, он освоил еще в детстве. Но предпочитал более сложные, полиалфавитные***. Зашифровать текст с помощью таблиц было сложнее, но зато давало стопроцентную гарантию. Этот шифр не разберут, пока не вытряхнут из него таблицы, а уж если до этого дойдет, ему будет совершенно безразлично, что напишет Эрико. *

*- шифр 'на палочке' использовался еще древними греками. Полоска ткани ровно без просветов и перехлестов оборачивалась вокруг 'скиталы', потом вдоль палочки писался текст по длинной стороне цилиндра. После того, как достигался конец намотанной ленты, палочка поворачивалась на часть оборота и сообщение писали дальше.

**- литорея – согласные буквы пишут в два ряда друг под другом в определенном порядке, потом вместо верхних букв употребляют нижние. Если речь идет о простой литорее. Мудрая сложнее, прим. авт.

***- полиалфавитный шифр – в данном случае речь идет о шифре Виженера, достаточно простом, надежном, и главное – без таблицы его расшифровать почти нереально. Прим. авт.

– Поженитесь на борту корабля…

– И постараемся обеспечить тебя племянниками, – ухмыльнулся Эрико. Потом его лицо помрачнело. – Надеюсь, что будет мальчик.

Элисса молчала. Что она могла сказать по этому поводу?

Здесь и сейчас решалась ее судьба, но решалась далеко не худшим образом. Луис ее не убил, Эрико ничего и никогда не узнает, а она получит пусть странную, но семью. Почему-то она была уверена, что Луис Даверт будет на ее стороне, пока она не предаст первой. А предавать она не хотела.

Элиссу страшила болезнь, спящая в ее теле. Страшило одиночество. Страшило…

Даже детей она иметь не хотела, тут Эрико ошибался. Но она еще что-нибудь придумает. Мало ли малышей, которым нужны родители? Они с Эрико еще могут ими стать, пусть не по крови, но хотя бы по духу.

А что не по крови…

Элисса видела Эттана Даверта. Пусть издали, но…

Его род она продолжать не хотела. Не дай Арден, твой ребенок посмотрит на тебя такими тигриными глазами, а ты поймешь, холодея от ужаса, что ему ни до кого нет дела.

Никакого…

Наверное, Эттана волчица рожала, да в родах и подохла. Впрочем, вслух Элисса ничего не сказала.

А на следующий день, Эрико и Элисса выехали из Тавальена с почтовой каретой. При них почти не было имущества – так, сундук с самым необходимым, да клетка с голубями – дать Луису знать. Все остальное…

Бумаги много не весят, их и на себе можно спрятать. Доехать до Ростали, дать знать Луису, сесть на корабль…

Влюбленным предстояла сложная задача, но и Луису было не легче. Ему надо было прикрыть их до того, как они выйдут в море. Потом-то Эттан их уже не достанет, там его власти нет. А еще – сбужать самому. И это было самым сложным.

Но Луис не сомневался, что справится. А риск… что ж, ему не привыкать.

Массимо обещал отправиться с ним, а больше не было у Луиса Даверта во всем Тавальене ни одной близкой души. Так что и жалеть не стоило. Ни о чем.


Род Карнавон.

– Как ты себя чувствуешь?

Алаис погладила вполне себе выпирающий животик. Прислушалась.

Под ладонью словно рыбка плеснула. Забавно ощущать себя аквариумом.

– Отлично.

– Напугала ты нас…

Лизетта потрепала Алаис по отросшим волосам.

Уже не рыжим, но и не белым. Светло-светло-пепельным. Алаис чуть оттеняла их смесью хны и басмы, и оттенок получался почти натуральным. Пусть грязно-русым, но зато неброским и немарким. А что еще надо?

Глаза тоже потемнели, теряя фиолетовый оттенок. Сейчас они были сизыми, ближе к синему, чем к фиолетовому. Но это и неплохо.

Как и пигментные пятна на лице. Судя по их количеству, беременность серьезно ударила по гормональному балансу Алаис, и это отразилось на окраске.

Уже не платиновая блондинка с красными глазами, а невзрачно-русая личность с серо-синими, или сизыми… кто их там разбирать будет?

Не красные – и ладно!

Спасибо Ардену, Мелионе, Ариону и Маритани. Всем сразу и каждому по отдельности.

К сожалению, гормональный стресс бьет не только по расцветке, но и по самочувствию. И вот ведь беда – не тошнит, нет отеков и прочих радостей токсикоза, но в любой момент можно упасть в обморок.

Вот просто стояла – и упала. Сидела – и отключилась. Ощущения, надо сказать, прегадостные.

Кружится голова, темнеет в глазах, и мир принимается раскачиваться и звенеть, словно большой колокол. С другой стороны…

На работу ходить не надо, машин тут отродясь не водилось, а если отключишься дома, всегда помогут слуги. Прибегут, подсунут под нос гнусную нюхательную соль… бэээ. Здесь ее производят перегонкой рогов и копыт невинно убиенного скота. Потом добавляют ароматические масла, рассыпают в стеклянные флаконы и крепко затыкают пробкой.

Нюхайте-с…

От вони начинало тошнить, зато головокружение уходило. А вчера Алаис просто не успела. Сидела, наигрывала на гароле, под легкий аккомпанемент рассказывала сказку о калифе-аисте, и прозевала момент, когда закружилась голова. Так носом в инструмент и уткнулась.

Конечно, народ всполошился, захлопотали вокруг, привели в чувство, едва ли не на руках отнесли домой – пришлось пообещать, что как только почувствует себя лучше, обязательно расскажет, чем там все закончилось.

Лизетта тоже переволновалась, вызвала повитуху, но та ничего страшного не нашла. Обычное состояние, обычная беременность…

– Я исправлюсь. Вот еще месяца четыре – и вместо меня пугать будет кое-кто другой.

Лиз мечтательно улыбнулась.

– Дети – это счастье.

У Алаис было свое мнение на этот счет но она скромно промолчала. И поинтересовалась другим.

– Для меня весточек не было?

– Арон сегодня с утра привез.

– Где!?

Подскок на кровати обернулся головокружением, и Алаис тут же откинулась назад, пережидая приступ. Лиз покачала головой.

– Вот. Держи.

На тонкой бумаге было написано всего несколько строчек, но каких!

Ах, Ланисия, кузина Лань, ты в очередной раз доказываешь, что Алаис Карнавон не была глупой даже в детстве. Ибо дура не подружилась бы с умной женщиной.


Милая Лисичка.

Люблю тебя. Таламир в опале. Эфрон приезжал к нам. Тебя ищут.

На моего мужа рассчитывать не стоит, но я всегда с тобой. Жду вестей.

Лань.


Коротко и по делу. Ни слез, ни соплей. Люблю, жду можешь на меня рассчитывать. Не на супруга, нет. Тому уже отсыпали золота за помощь, и наверняка он его взял. Это логично.

Деньги в хозяйстве нужны всегда, а Алаис ему ни сват, ни брат, ни сестра. Вообще никто, чтобы он соблюдал ее интересы.

Шестиюродная кузина жены?

Нашего плотника троюродный забор? Неубедительно. Зато Лань осталась верна сестре.

Телемир в опале?

Отлично, авось, его и сожрут! Приятного аппетита дворцовым пираньям.

Эфрон? Вот уж кому мало досталось! С-сволочь! Что ж ему неймется-то? Чтоб ты на неглубоком месте утонул, зараза!

Алаис смотрела в окно, и от всей души желала господам Таламиру и Эфрону всяческих жизненных неприятностей. Раз уж она по их вине вынуждена бегать, прятаться и изображать из себя лису в норе, пусть и им будет весело…

* * *

Замок Эфрон.

Случайности?

Да, наверное. В мире ничего не происходит просто так, но где уж людям увидеть волю богов? А потому – просто случайности.

Тьер Димай Эфрон прекрасно себя чувствовал, и собирался в Ринтай. Встречать сына из поездки. И не только. Были кое-какие проблемы с принадлежащими семье Эфрон кораблями, и их тоже требовалось улаживать. Димай Эфрон не считал, что для графа зазорно разбираться с моряками и торговцами, и не собирался все перекладывать на плечи управляющих. Так можно и вора пропустить. Вот он съездит, все уладит, заодно и Маркуса встретит…

Письмо от сына он, к сожалению, уже получил. И немного досадовал на глупость отпрыска. Вот если бы сам Димай Эфрон всем занимался…

Никогда не упустил бы наследницу Карнавонов!

И конечно, нашел бы ее! А не ехал домой, словно побитая собака.

Знай граф, что его сын почти нос к носу столкнулся с Алаис на Маритани – точно прибил бы отпрыска.

Привычная поездка, каких тысячи.

Поцеловать супругу, вскочить в седло, помахать рукой родным и повернуть коня к воротам. Ничего нового, ничего удивительного.

А вот на середине пути его ждал неприятный сюрприз.

Дорога вилась среди холмов, то пропадая из вида, то появляясь вновь, и ничего нет удивительного в том, что появление небольшого отряда стало для тьера Эфрона неожиданностью. Как и Ант Таламир.

– Добрый день, ваше сиятельство.

Димай Эфрон насторожился. Ничего хорошего он от этой встречи не ждал. Отряды у них примерно равные, но у Таламира люди лучше вооружены и ко всему готовы. А вот его люди…

Смогут ли они ответить, если Таламир ударит первым?

Вряд ли. Так что граф решил не провоцировать конфликт.

– Ваша светлость. Чему обязан?

– Вашим интересом к моей супруге, граф, – оскалился Таламир.

Димай вскинул брови, внутренне кроя Маркуса последними словами. Кого еще пропустил глупый мальчишка, кого не увидел?

– К герцогине Карнавон?

Таламир отлично понял подтекст, мол, она-то герцогиня, а ты кто есть? И оскал стал вовсе уж звериным.

– К. Моей. Жене.

Димай Эфрон пожал плечами.

– Поверьте, именно в качестве вашей жены, герцогиня Карнавон бесполезна для моих планов. Реши я ей заинтересоваться, постарался бы сделать ее вдовой, но я не полный глупец.

– Да неужели?

– Думаете, королева простит меня, если я лишу ее… фаворита?

Таламир чуть заметно поморщился. Фаворитом он быть явно перестал, но…

– Думаю, что мы не будем дожидаться.

– То есть?

– Огонь!

Не так сложно посадить в засаду десяток арбалетчиков. И положить – тоже. Арбалет тем и хорош, что из него можно стрелять стоя, лежа, сидя, верхом – как угодно, хватило бы сил взвести.

Димая Эфрона Таламир убивать не планировал, живым тот был бы намного полезнее, но граф оказался не из трусливых. Когда полетели стрелы, он пришпорил коня, и рванул из ножен клинок, собираясь расквитаться с наглым выскочкой, который лишил его потомков герцогской крови и выгодного брака, а заодно и возможности завладеть Карнавоном.

Чья стрела пришлась так неудачно, под левую ключицу графа, Таламир потом так и не доискался.

Просто на один труп на дороге стало больше.

Труп богатого и знатного графа Эфрона, человека богатого и со связями. Но – нелепая случайность.

Ругайся теперь, не ругайся – поздно. Одна неудачная стрела (слишком удачная?) и у тебя на руках сто килограмм мертвечины (а то и больше, считая отряд Эфрона), кровная месть с родом Эфрон, королевское неудовольствие, и много, много других неприятных вещей.

Таламир мог только злобно ругаться. А что тут еще сделаешь?

Только одно.

Тела раздеть, все забрать, трупы оттащить подальше и сбросить в удачно присмотренную лощинку, авось, не найдут, а и найдут, так стороной обойдут. Нет, уродовать не надо. Везти с собой дохлятину глупо, а посчитать тела кто хочешь догадается. Сколько выехало, сколько приехало. И болты тоже не оставляйте, чтобы и по ним не поняли…

В кость попал?

А ты его ножом, ножом… иногда работа солдата ничем не отличается от работы мясника. Сказали – перестрелять, ты и стреляешь. Сказали бы освежевать…

Да, и такое тоже случалось.

Таламир подумал немного, и решил отправиться далее по дороге графа Эфрона. Слышал он, что юный Маркус приезжает, слышал…

Если с вестями о супруге, его обязательно надо расспросить.

Если без вестей… а что – отпускать его, что ли? Пусть составит компанию своему отцу, а Эфрон и присоединить к Карнавону можно! А то последнее время на Таламира люди нехорошо косятся. Шепчутся, что он их госпожу убил, на земли порчу навел, теперь добра в Карнавоне не видать, хорошо еще, бури не надвигаются… много чего нехорошего говорят.

Шепчутся, твари, языки бы им поукоротить!

С-сволочи!

Так что надо присоединять Эфрон. И там, если что, обосноваться. А замок Карнавон пусть хоть приливной волной в море смоет!

Пропади он пропадом, куча каменная!

В последнее время Таламиру и правда, было неуютно в Карнавоне.

Ирион бы с ними, со взглядами, с шепотками за спиной, и не таким рты затыкали, но что-то другое, чему мужчина не мог подобрать названия…

Стукнувшая невовремя дверь, пролетевший сквозняк, тень за спиной, шаги в темноте, и что-то непонятное, неосязаемое, словно стоит кто-то рядом с тобой, стоит, вглядывается, и не знаешь, что ему придет в голову? Вот протянет руку – и сожмет в кулаке твое трепыхающееся сердце. А ты ничего и сделать не сможешь.

Жутко было Таламиру в Карнавоне, жутко и неуютно. Старинный замок берег свои секреты от чужака, и выживал его, словно таракана. Только вот сбежать Таламиру было и некуда, разве что на войну…

Теперь война с Эфроном сама его нашла. Вот и ладно, все лучше, чем лежать в темноте, вглядываться в стены, и думать, что в следующий миг повернется панель, и оттуда скользнет… нечто.

Вроде Алаис Карнавон.

Белесое, красноглазое, с когтями…

Смешно?

А побудь кто в Карнавоне, стало бы страшно! Уж на что Таламир был не робкого десятка, а истории, которые там ходили, заставляли его поежиться. Самым безобидным в них было утопление. Падение с лестницы с последующим переломом шеи даже за смерть не считалось, так, сплошное удовольствие. А вот быть сожранным касатками, а то и вовсе – нашли с разорванной грудью, и когти там такие, каких ни у одного зверя нет….

Про это могла бы рассказать Алаис. И про потайные ходы, и про перчатки с нашитыми когтями, но – кому? И зачем?

Нет уж, окажись она рядом, еще и масла в огонь подлила бы.

При мысли о супруге, Таламир выразительно скривился. И где сейчас эта гадина?

Неизвестно.

Интересно, она хоть беременна – или нет? И если да, то от него ли? Вопросы, вопросы, одни вопросы. И нет ответа, и Алаис тоже нет, и где ее найти – неясно…

Ничего, дайте срок.

Ант Таламир и не такое обламывал. Справится!

То, что Алаис Карнавон обломала уже его – и по полной, он предпочитал не вспоминать. Скорее, воспринимал это как проигранную битву, а не войну. А до следующей битвы…

Мы еще посмотрим, чья возьмет. А пока – Эфрон!


Семейство Арьен.

В Росталь Эдмон приплыл с вечерним приливом. Пришвартовался, честь по чести приветил на своем корабле портовых чиновников, и принялся зазывать их за стол.

Что ж делать, не привез он товаров.

В этот раз! А в следующий обязательно привезет, и отнесется с пониманием к нуждам обычных простых людей, да он и сейчас все понимает про нужды, вот возьмите этот скромный презент… правда, деньгами, но вы ведь лучше знаете, что вам надо?

Нет-нет, это не на двоих, вот и вашему товарищу тоже.

И не пожалуете ли за стол, отужинать, чем Маритани послала? А то сейчас и в трактир пошлем…

От дармовщины ни один чиновник не отказывался, и мир или должность тут не важны. Спрятали кошельки, как миленькие, и принялись угощаться, не особо себя ограничивая.

А Эдмон подливал и расспрашивал, расспрашивал и подливал.

Кому ж еще и не знать про Амедея, как таким портовым тварям?

Оказалось, что 'Веселая селедка' бросила здесь якорь дней за десять до Эдмона. Да, плыл на судне какой-то типчик, выглядел так, словно уксуса напился, сразу же на берег сошел, едва конца осмотра дождался… тут ему не повезло.

В тот день Фрош работал, он въедливый, что та язва, ему подозрительным показалось стремление мужика удрать подальше, он его и задержал, и обыскал. Тот чуть из шкуры не выпрыгнул со злости, а нечего тут! Вдруг ты курительную дурь привез, или еще какую контрабанду?

Оказалось – нет, только деньги. Это-то не запрещено, дело житейское, иногда для расчетов наличка требуется, векселя, или еще чего…

Но нервы ему Фрош помотал.

И, кстати – да.

Видели этого мужика, он в Тавальен отправлялся с караваном. Кажется…

Или не он?

Или не в Тавальен?

Но вроде как его там свояк видел…

Эдмон кивал, и еще подливал, и вскоре выяснилось, что такому замечательному мужчине, своему парню, все понимающему и правильному, всячески могут поспособствовать. Разумеется, не безвозмездно, такого за чиновниками тоже не водится, но помочь – помогут. Завтра подходи на таможню, а уж они с чистым сердцем, за долю малую…

Эдмон слушал и все сильнее мрачнел.

Кажется, ему предстояло отправляться в Тавальен, а на суше он давно чувствовал себя неуютно.

Корабль, Маритани – вот место для моряка. А суша… брррр…

Неуютно.

* * *

Эрико смотрел на корабли. Красивые, белопарусные, с гордыми и изящными обводами. Но как выбрать лучший? Тот, который не затонет при первом же шторме? Как женщину, по внешности? Слишком большая вероятность ошибки. Сам Даверт-младший вообще в кораблях не разбирался – не было их в Тавальене. Море было, а вот кораблей не было. Ни один не заходил, так что и научиться мужчине было негде. Луис строго наказывал выбирать только маританские корабли – мол, эти хоть не продадут и не предадут. Маританцы вообще ценили свое слово и понапрасну им не бросались.

А как выбрать именно маританский? По флагу? Но…

Размышления Эрико прервал наскочивший на него подросток.

– Болван! – рявкнул Даверт, – и осекся. С симпатичного лица на него смотрели густо-синие глаза.

Маританец?

Мальчишка склонился в поклоне.

– Прошу простить за неловкость, господин.

Эрико тут же передумал гневаться, и взмахнул рукой.

– Я не пострадал. Все в порядке, господин…?

– Арьен, – правильно истолковал заминку мальчишка. – Эмиль Арьен, к вашим услугам.

Эрико поднял бровь, постаравшись, чтобы получилось не хуже, чем у Луиса.

– Маританец?

– Да, господин…?

Эрико улыбнулся.

– Тьер Даверт.

– Рад знакомству, – улыбнулся Эмиль.

– Вы приплыли сюда на корабле?

– Да. Наш бриг стоит в порту.

– А как зовут капитана?

– Эдмон Арьен, тьер.

Эрико прищурился. Арьен? Интересно. Может, стоит воспользоваться неожиданным знакомством? Мальчишка не выглядит голодным, несчастным или забитым, он не подлый, и видно сразу – никого еще не убивал. Мальчишка, и этим все сказано.

– Твой отец?

– Мой капитан. А я – юнга, – гордо отозвался Эмиль.

Эрико кивнул.

– А пассажиров на борт берете?

Эмиль задумался.

– Не знаю. Наверное, нет.

– А почему?

Эрико не мог похвалиться склонностью к интриганству, но вытащить из мальчишки историю Амедея Арьена было несложно. И довольно потереть руки.

Неужели ему так повезло?

Теперь главное воспользоваться везением в своих интересах. А именно…

– Проводи меня к капитану. Думаю, нам найдется о чем с ним поговорить?

Эмиль пожал плечами и повиновался.

Амедей там, не Амедей…

Арьенов-материковых мальчишка своей семьей до конца не воспринимал. Как ни говори, что вот это тетя, вот это бабушка, а вот это братики и сестрички, и их надо любить, но исконно маританской спесью прорывается: 'крабы сухопутные'! Потому Эмиль и тайну не хранил, и уважения не проявил, разболтав что мог первому попавшемуся мужчине, потому и к преследованию Амедея отнесся без интереса.

Ну, украл.

Так не у них же?

И вообще, чего из-за какого-то материкового гада выгодный фрахт терять?

* * *

Эдмон отнесся к визиту Эрико без интереса. Он уже прикидывал, сколько времени ему придется потратить на ловлю братца.

Вот ведь…

Воля моря!

Пусть маританцы и зовут себя детьми моря, но это – опасная мать. Она коварна, жестока, изменчива, она голодна и холодна. И все же прекраснее моря нет.

Но его шуточки…

Это ж надо!

Амедей проскочил под попутный ветер, а корабль Эдмона влетел в сильную бурю. Пришлось задержаться, потом треснула мачта, и в итоге Амедей оказался на суше намного раньше.

А сейчас вот…

Мачту-то Эдмон починит, не впервой. А где искать братца?

Над этим мужчина и размышлял, когда в дверь каюту постучался Эмиль. И только хорошее воспитание не дало Эдмону при госте отодрать паршивца за уши.

Фрахт он нашел!

С-сопляк!

Впрочем, через две минуты, раздражение усилилось еще больше. Так что вовремя Эмиль сбежал из каюты, ох, вовремя. Эрико Даверт без приглашения уселся в кресло, посмотрел на моряка, оценил стать и характер – и рубанул сплеча.

– Я в курсе вашей проблемы и могу помочь решить ее.

Эдмон только брови вскинул.

– Моей проблемы?

– Ваш брат сбежал в Тавальен. У меня там хорошие связи и я могу помочь вам в решении этой проблемы.

– Для меня это не проблема, – отрезал Эдмон.

Эрико улыбнулся.

– Разумеется. Но все же, думаю, что мог бы оказаться вам полезен. Имя Давертов что-то значит в Тавальене.

Эдмон задумался. Впрочем, ненадолго.

– Даверт, Даверт… Преотец – Эттан Даверт. А вы…

– Его сын. Вот мои вверительные бумаги.

Эдмон изучил протянутые ему свитки.

Действительно.

Тьер Эрико Даверт, двадцати шести лет от роду, отец – Эттан Даверт, мать – Вальера Тессани… Грамоты были подлинные, на взгляд Эдмона.

– И что же сын Преотца делает в Ростали, да еще тайно?

Эдмон тоже был неглуп. И оценил и простой, без золота и шитья плащ Эрико, и запыленные сапоги, без слов говорящие о том, что их хозяин долго скакал верхом, а потом еще ходил по пристани, да и сам вид тьера…

Чтобы сын Преотца сам нанимал корабль?

Без свиты, без слуг, без…

Странно как-то. Такого не бывает без причины.

Эрико покачал головой.

– Все я вам рассказать не могу, вы же понимаете. Но по делам Престола мне надо попасть в Атрей.

– Вообще в Атрей – или куда-то в конкретное место?

Эрико улыбнулся.

– Меня устроит любой портовый город. К примеру, Рентар.

Эмиль уже успел проговориться и об этом, а Эрико решил воспользоваться ситуацией. Рентар, так Рентар. Оттуда можно куда-нибудь уехать и по суше, а можно и остаться, если им с Элиссой понравится. Но Арьену об этом знать незачем.

Теперь Эдмон заинтересовался.

– Тьер Даверт…

– Я могу вам помочь с вашим братом, если вы поможете мне с моим делом.

Эдмон не думал долго. Если тьер Даверт говорит правду, то решаются все его проблемы. Эдмону не надо ехать в неизвестность, он вообще может остаться в порту и ждать, пока ему не привезут Амедея, а за это он просто доставит тьера Даверта до места?

Слишком сладко. Но… бывает и такое. Если пересекаются интересы двух людей. Ему нужно одно. Даверту нужно другое. И все же…

– Я не могу уехать, не решив своих проблем.

Вслух Эдмон не сказал бы этого никогда, но Амедей увез крупную сумму. Ирион с ним, с братом, пусть его хоть в Водовороте утопят, но деньги вернуть надо! Иначе и мать, и сестру, и племянников ждет незавидная участь. Этого Эдмон допустить никак не мог. А взять их на содержание…

Не так уж много зарабатывают маританские капитаны. На семью хватит, а на несколько семей – уже вопрос.

Эрико кивнул.

– Я напишу брату, и вашего Амедея встретят на въезде в Тавальен. Хотите?

Эдмон хотел. Еще как хотел. Но…

– Сколько это займет времени? Он опередил меня на десять дней…

Эрико пожал плечами. Голубиная почта летит быстро.

– Что вам нужно от брата?

– Его вещи. То, что он украл у своей семьи. Ценные бумаги, деньги…

Эрико потер ладони.

– Мы можем договориться. Я пишу брату, Луис разбирается с вашим вором, и вы отвозите меня в Рентар. Потом возвращаетесь сюда, и забираете на борт Луиса, который отдает вам бумаги.

– Все слишком хорошо звучит, – сдвинул брови Эдмон.

Эрико кивнул.

Хорошо. Еще бы, если не знать, что им с Луисом срочно нужно бежать. Если не знать про планы Даверта-Преотца. Если не принимать во внимание шутки судьбы…

– Я могу написать письмо при вас. Верьте, сейчас наши дороги сплелись не просто так. Вы нужны мне, а у меня есть, что предложить вам, капитан.

Эдмон подумал, и решил согласиться. А что он теряет?

Допустим, тьер Эрико лжет. Хотя и вряд ли, перстни у него на пальцах стоят столько, что хватит пол-Рентара купить. Просто раньше он их закрывал перчатками, а сейчас, когда снял их…

На одно из колец корабль можно даже купить, не то, что нанять.

Тем не менее, если он лжет, Эдмон просто отложит на время погоню за Амедеем.

А если нет – его проблемы решаются, словно по мановению руки Короля. Стоит рискнуть, чтобы сэкономить время и силы. Да и не за красивые глаза ему предлагают помощь, ему придется отвезти Эрико Даверта в Рентар, потом вернуться за его братом, и все это в сезон штормов и водоворотов. Не лучшее время года для мореходов.

– Я согласен.

Эрико довольно улыбнулся. Еще бы ты был не согласен, капитан. Но вслух он сказал совершенно другое.

– Мы напишем письмо вместе. Мне нужно все знать о вашем брате, чтобы Луис не ошибся.

* * *

Тьерина Лусия посмотрела на прозрачную жидкость в графине.

Почти готово. Настоять бы еще немножко, в темноте…

Графин отправился в дальний угол гардеробной, в сундук с перчатками тьерины. Ничего особенно сложного, ничего трудного, пара растертых корешков, несколько грибов и листьев, но скоро будет готов сильный яд. А вот как его дать тьерине Велене?

После той вспышки, тьерина к ней и близко не подходит. Лусия нажаловалась герцогу, а он, наверное, что-то сказал жене. С тех пор они виделись только во время трапез. Там тьерина Велена пепелила Лусию яростным взглядом, но – и только.

Ни слова, ни жеста, как будто и нет за столом Лусии Даверт. Только ненавидящий острый взгляд.

Рука Лусии машинально легла на живот, защищая ребенка.

А если тьерина Велена решит повредить ее ребенку?

Если…?

Любая женщина беспомощна во время родов. Лусия знала, ей мама рассказывала, да и служанки сплетничали. Выходило так, что два-три дня она будет не в состоянии ни защитить себя, ни как-то остеречься, ни помочь своему ребенку. Она будет вынуждена положиться на слуг.

Слуг, которых нанимала тьерина Велена.

А если…

Судьба тьерины была уже решена. Лусия точно знала, что герцогиня должна умереть до родов. Просто – как?

А если…

Мама ведь ей рассказывала, а она забыла, так много забыла! Лу, разве так можно?

Лусия опять метнулась в гардеробную. Порылась в сундуках, и вскоре вытащила настоящее произведение искусства.

Перчатки из шелка и кружев.

Тьерина Велена носит такие, она сама видела. А Лусия может пропитать их ядом.

Перчатки, носовые платки, страницы книги…

Стоит попробовать.

Главное, самой не дотрагиваться ни до чего из приготовленного голыми руками.

Книги…

О, да!

Тьерина Велена набожна, и очень верит в Ардена. У нее есть любимый молитвенник, который лежит в храме. Каждый вечер женщина приходит туда и принимается молиться. Так может быть… попробовать?

Лусия провела ладонью по чуть выпирающему животику.

Она обязательно должна помолиться. Она прямо-таки чувствует необходимость в посещении храма, и начинать надо сейчас, чтобы не навлечь на себя подозрения…

Да, именно сегодня. Только вечером, после тьерины Велены.


Семейство Даверт.

Лусия преклонила колени перед статуей Мелионы.

Набожность никого не удивила – когда женщина в тягости ее вечно куда-нибудь и на что-нибудь тянет. Почему бы и не в храм?

Но если бы кто-то из служанок видел ее глаза…

Нет, они не видели. Они остались за порогом молельни, потому что тьерина желала разговаривать с Богом в одиночку. Вполне понятное желание.

Лусия стояла на коленях на расшитой подушечке, а сама внимательно изучала окружающую обстановку.

Скамейки для прислуги.

Скамейки для членов семьи.

Кафедра, с которой вещает жрец, рассказывая о Боге.

А вот и личные скамьи. Кресло герцога – Карсты из изначальных родов, и к вере относятся своеобразно. Лусия уже в этом убедилась, услышав от герцога: 'Карсты древнее Ардена!'. В душе дочери Преотца, конечно, громом прогремело страшное слово: 'богохульство', но где Тавальен, а где Карст? В своих землях – плевать Карстам на гнев Преотца.

Лусия молитвенно сложила ладони, сделала вдохновенную рожицу, и продолжила из-под длинных ресниц оглядывать храм.

Рядом с креслами стоят и подставки для личных молитвенников. Вот и молитвенник тьерины Велены. Весь в золоте и драгоценных камнях, дорогой, тисненной коже переплета… у нее скромнее.

На миг Лусия сдвинула брови, но тут же опомнилась, придавая себе вид пай-девочки.

Нет-нет, она думает исключительно о молитве. И помыслы ее благочестивы и возвышенны.

А если рядом с ней никого не будет?

Лусия представила себе порядок действий.

Достать бутылочку с ядом, достать клочок ткани и обильно пропитать страницы по обрезу книги. Этого хватит.

А если тьерина Велена будет в перчатках?

Надо побывать на молитве, посмотреть, как и что она делает. Но в целом…

Вечером Лусия может помолиться, а с утра полюбоваться на кончину тьерины Велены. Хм-м…

А ведь яд – быстрый. Это плохо. Надо или разбавить, или попробовать другой состав. Донат Карст, конечно, глупец, как и все мужчины, но догадаться он может. Дать попробовать молитвенник кому-то другому, или просто – на животном. Если то полижет страницы и умрет… на кого падет подозрение?

Лусия, конечно, отобьется, но… ни к чему. Лучше развести яд посильнее. И пропитать что-то вроде перчаток?

Ладно. Молитвенник тоже остается в списке.

Девушка молилась в храме.

Одна, совсем одна. Хрупкая фигурка попадала в полосу света, и золотой нимб горел над ее головой. Искры вспыхивали в черных волосах, тонкие руки молитвенно сложены, лицо одухотворенное и возвышенное, глаза возведены к небу. Всякий скажет, что она слышит голоса вьелеринов.

Так подумал и Донат Карст – задумавшись о своих планах, Лусия совершенно потеряла чувство времени. Герцог не застал ее в саду, и решил позвать к ужину лично. Несколько минут он просто любовался представшей ему картиной, а потом тихонько кашлянул.

Лусия развернулась так порывисто, что упала бы, не подхвати ее мужчина. И – можете осуждать герцога, но святость храма была грубо осквернена страстным поцелуем.

Не удержался.

– Скоро ужин.

– А я совсем потеряла счет времени… Можно мне приходить сюда почаще?

– Да, разумеется. Но не забывай о малыше…

Мужская ладонь легла на живот. Лусия улыбнулась.

Сильный мужчина, красивая женщина, их общий ребенок…

Идиллия.

И единственное, что ей мешает – законная жена. Как ей только не стыдно?

* * *

Голубь прилетел к обеду. Массимо лично поймал его, и принес письмо Луису. Тьер Даверт развернул крохотный свиток, и вчитался в мелкие буквы.

– Интересно… Ну, Эрико. И в пустыне воды найдет!

Массимо ни о чем не спрашивал, но Луис сам протянул ему письмо, рассудив, что дело касается и друга. Если охотиться на этого неизвестного им Амедея Арьена, то обоим.

Массимо размышлял недолго.

– Я поеду, объеду ворота. Пусть расспрашивают – и задержат его.

Луис покачал головой.

– Нет. Пусть узнают, где он остановится и дадут знать. Сам понимаешь, если отец узнает…

Массимо кивнул. Ему объяснять было не надо.

– Ладно. Сейчас проеду, побренчу золотом.

– Деньги возьми у меня в столе, – махнул рукой Луис.

– Хорошо.

Жалования Массимо не получал, но на расходы Луис ему подбрасывал суммы постоянно, и отчета за них не требовал. Плюс жизнь на всем готовом, тоже неплохо…

Не слуга, а кто-то вроде дядюшки.

Эттана Даверта в эти отношения не посвящали. Да и не до того было Преотцу. Интриги, орденцы… какой сын? Не путается под ногами – и ладно. А что замыслов не одобряет…

Одобряет, попробовал бы он не одобрять!

А что участвует кое-как, так это и понятно. Не всем дано постигнуть красоту замыслов Преотца. Вот увидит, что получилось, поймет. Тогда и оценит по достоинству.

Мысль о бегстве детей Преотцу и в страшном сне бы не приснилась.

Луис подумал, что все складывается вполне неплохо. Если они найдут этого Амедея, то напишут Эрико. Тот отплывет в Рентар, а потом капитан вернется за Луисом. Просто ему придется уезжать тайно и быстро. А сейчас еще и с грузом в виде Амедея.

Хм-м…

Тьер Луис подумал, и решил отправить с голубем коротенькое письмо.


Амедей нужен живым? Или бумаг хватит?


Если не нужен, так это еще и проще. Или вообще – бросить его в темницы Тавальена. Там много кто сидит, одним больше, одним меньше, никто и не заметит. А если будет кричать о своей невиновности…

Да пусть кричит! Там все такие… сплошь невиновные.


Род Карнавон

Маркус Эфрон сошел на берег триумфатором.

Ну да, Алаис Карнавон он не добыл, зато точно узнал, где ее нет, и оставил инструкции на случай ее появления. Стоит ей только показаться на Маритани, или у кузины, или…

Мыысль о том, что благородная герцогиня переоденется в мужскую одежду и будет путешествовать, как мальчишка-менестрель, ему и в страшном сне не приснилась бы. А уж то, что они разминулись на пару шагов…

Интересно, кого прислал за ним отец?

Маркус огляделся. А вот и…

На причале стоял мужчина в цветах Эфрона. К нему-то и направился тьер Маркус.

– Вы меня встречаете?

– Да, господин.

Мужчина отвесил низкий поклон. Маркус довольно кивнул. Тяжело благородному тьеру в странствиях. Мало того, что никакого почтения, так еще и едва ли не в лицо посмеиваются. Он-то знает! Пусть и не поймал ни разу негодяев, но…

– Я тебя не помню.

– Господин граф взял меня на службу недавно. С вашего позволения, мое имя Ришер Кост, я десятник замковой стражи…

Маркус кивнул.

– Я запомню, Ришер. Где ваши люди?

– В таверне, господин граф. А здесь мы дежурим, чтобы вас не пропустить.

Графом Маркус не был, но обращение ему польстило.

– Тогда ведите. Сколько вас здесь?

– Два десятка. Господин граф прислал наш отряд, чтобы препроводить вас домой.

Маркус довольно кивнул.

– Распорядитесь забрать мои вещи с корабля. И поедем.

– Вы не хотите отдохнуть в таверне? Мы сняли там комнаты, и горячая ванна вас ждет в любую минуту…

Маркус подумал о горячей воде.

О вкусной еде, чистой постели, и – да! Об уступчивой симпатичной женщине! Дома-то не до того будет…

– Отец будет недоволен…

– Монтьер, – мужчина склонился еще раз. – Мы ведь можем сказать ему, что корабль пришел… чуть позднее? Вреда от одного дня не будет, а вы сможете отдохнуть. Да и не дело это – являться пред отцовские очи, собрав на себя всю дорожную грязь.

Маркус подумал пару минут.

Что ж, повод был хорош. Действительно, к чему такие мучения? Не спамши, не жрамши… лучше сегодня он приведет себя в порядок и выспится, а уж завтра, на рассвете…

Хороший слуга этот Кост. Умный и расторопный. Маркус уже с большей симпатией пригляделся к десятнику.

– Я согласен с твоим предложением, Кост.

Мужчина вновь поклонился.

– Вы позволите позаботиться о вашем багаже, тьер Эфрон?

– Да.

Через полчаса все было сгружено с корабля в специально нанятую карету, туда же уселся Маркус, а Ришер Кост вскочил на запятки.

– Правь к 'Сытому селезню'!

Карета заскрипела и тронулась. Маркус откинулся на мягкие подушки, предвкушая все то, чего был долго лишен. А горячая ванна – вообще предел всех мечтаний.

Ах, хорошо…

* * *

Каково это – проснувшись, увидеть над собой глаза злейшего врага?

Отвратительно. Только врагу такого и пожелаешь. А уж если ты с похмелья, то жизнь и вообще становится невыносимой. Вот, как у тьера Маркуса Эфрона.

Засыпал с бутылкой и красивой девушкой, проснулся со связанными руками и Таламиром в кресле напротив. И Ант со злобной ухмылкой изучал тьера Эфрона.

– Как поездка?

Маркус только глазами хлопал, не в силах сообразить, что происходит. Ант Таламир закатил глаза, но понял. Подхватил с пола бутылку с вином, приставил к губам Эфрона, и влил в него изрядную дозу. Маркус закашлялся, но вино все же попало внутрь, разогнало утренний туман, и тьер Эфрон смог соображать.

– Ты!?

– Я. А ты кого ждал? Отца? Извини, он не приедет.

– Почему?

– Я его убил. Случайно, правда…

И так это было сказано, что Маркус поверил – все. Его отец действительно убит этим подонком, а сам он в руках у злейшего врага. И пощады тот ему не даст.

– Ты…

– Я. А то кто ж! Вот принесло вашу семейку на мою голову! – Таламир со злостью смазал Маркуса по щеке перчаткой. – Чего вам, тварям, не хватало? Не ваши же земли! Чего ты на мою жену пасть разевать стал? Книгу Ардена не читал? Там ясно сказано, не пожелай жены ближнего своего! А вы… вам все мало!

Маркус криво усмехнулся.

В стремительно трезвеющем мозгу словно костяшки счетов падали.

Отец мертв. Щелк.

Маркус теперь граф. Щелк.

Он в плену у Таламира. Щелк.

Родные ничего не знают, наверняка. Щелк.

И что с ним теперь сделают?

Тут счеты окончательно сломались. Маркус вдохнул воздух, выдохнул, и зло прошипел:

– Ты, выскочка, должен быть…

Хлоп!

В этот раз Таламир не стеснялся. Хоть и перчатками, но врезал от души. А учитывая, что те были из кожи, да с бляшками… под глазом тьера Эфрона кровью набухла царапина.

– Тебя не спросили. Может, ты тоже сын конюха, мало ли с кем твоя мамаша на сене валялась?

– А ты ее по королеве не равняй, она брезгливая, – терять тьеру Эфрону было уже явно нечего, так хоть отыграться напоследок.

– А я по супруге. Чай, не побрезговала мной…

– Алаис-то? Этот урод в семье Карнавонов? Да Алита бы к тебе и кнутом не притронулась.

– Та, которая шлюхой оказалась? Ошибаешься. Я был у нее первым, но далеко не последним. И старалась она на совесть, – оскалился Таламир.

Маркус едва не застонал от новой боли. Алиту он, все же, любил. Уж как мог своей эгоистичной душой, но любил. И слышать такое…

– Хвастаешься насилием? По доброй воле тебе только шлюхи дают…

Таламир фыркнул.

– Знаешь, я думал тебя пригласить в гости.

– Перебьюсь.

– Вот и я думаю, что перебьешься. Лучше уж я к вам.

– Что!?

Почему-то в голове у Маркуса мелькнула мысль о Таламире в темнице Эфрона. Но…. глупость же!

И оказалась глупость. Таламир медленно натягивал перчатки.

– Поживем здесь пару дней, домик у меня есть. Побудешь моим гостем. Вина налью. Вот девок не обеспечу, но ты уж потерпи. А потом мои люди соберутся – и нанесем визит в Эфрон. Нас там не ждут… полюбуешься на своих родственничков. Интересно, твои сестры тоже шлюхи, как и невеста – или за ними следят лучше?

Этого Маркус уже не выдержал. Он с ревом раненного животного бросился вперед, но веревки удержали. Кровать – и та не пострадала.

– Алаис хотя бы девушкой была. Видимо, действительно выродок среди вас, тьеров, – ухмыльнулся Таламир, выходя из комнаты.

Маркус от души взвыл. Громко, но ненадолго. Явившиеся слуги попросту заткнули ему рот кляпом.

А нечего тут!

Мало ли, что у благородного тьера душа болит?

У него свербит, а им слушать?

Пусть страдает молча! Вот!


Семейство Даверт.

– Луис, сегодня у нас будет гостья.

Тьер Даверт-старший смотрел на сына, ожидая вопросов, и Луис решил его не разочаровывать.

– Это случайно не тьерина Альенсе?

– Ты угадал. Тьерина Лиона с братом.

Луис поморщился.

– С которым из?

– То есть? – вскинул брови Эттан.

Луис усмехнулся, выкладывая на стол бумаги, которые достал ему Эрико. Уж пронырливости у младшего из Давертов на шестерых хватило бы.

– Братья у нее меняются. Сначала был некто Лойст, потом тьер Керн, теперь тьер Иллон. Всех их объединяет одно и то же. Все они молоды, безземельны, безденежны и по слухам – удальцы в постели. Для заработка у тьерины есть другие способы. А это – братики. Родственные узы.

Эттан побагровел от гнева.

– Да как ты смеешь, щенок?!

Луис пожал плечами.

– Я не настаиваю, отец. Ты знаешь, я отношусь к женщинам с уважением…

Эттан остыл так же быстро, как и вскипел. Было что-то такое в глазах Луиса…

Он не лгал. Нет, ни капельки не лгал, разве что недоговаривал.

– Ты это точно знаешь?

Луис молча подвинул отцу бумаги, из которых следовало много интересного. И история семьи тьерины Лионы, и кто платил за ее дом, наряды, украшения… Многое можно раскопать, зная пути движения денег. Эрико знал.

И 'мамочка Лиона' братьям была ни к чему.

Эттан вчитался, скрипнул зубами.

– С-сучка.

Луис молчал. Что он мог сказать? Что обмануть тебя не трудно, когда ты обмануться рад? Это и так понятно. Что отца едва не обвели вокруг пальца?

Тоже не новость.

– Ладно. С этим я разберусь, – бросил бумаги Эттан. – Ты на ужин не приглашен.

– Как прикажешь, отец.

– Где Эрико? Пора бы ему вернуться?

– Обещал скоро быть, сказал, что там с деньгами что-то не то. Утрясет все и приедет.

Эттан поморщился, но ругаться не стал.

Не по бабам – по делам. Ради денег Преотец мог стерпеть и годичную отлучку сына.

– Лу не пишет?

– Пишет. Ждет ребенка, все хорошо.

– Нашли они с мужем общий язык?

Луис вздохнул.

В историю беременности Лусии Эттана тоже не посвятили. От греха подальше.

– Нет, отец. Но ребенка сделали, а остальное не так важно.

Эттан кивнул.

– Ладно. Ты на сегодня свободен.

Луис поклонился и вышел из комнаты. Отлично!

Ужин ему был решительно некстати, а вот свобода очень нужна. Потому что в Тавальен прибыл наконец долгожданный Амедей Арьен. Массимо уже узнал, где остановился сей достойный человек, и ночью Луис планировал нанести Арьену визит. Скромный такой, тихий, почти родственный.

И – да. Письмо, которое прилетело из Ростали на крыльях голубя, намного облегчило Луису работу. Всего два слова, а какая гора с плеч свалилась?


Как получится.


Вот как получится, так и будет. Не будет сопротивляться – посидит под замком пару лет, пока не понадобится.

Будет сопротивляться?

На руках у Луиса Даверта столько крови, что каплей больше, каплей меньше… все одно не отмыться.

Массимо поможет, а дальше…

Амедей, письмо, отъезд Эрико, а потом и сборы.

Пора, пора. Времени остается все меньше. Пусть отец сам пожинает плоды своего безумия, а Луис Даверт стряхнет со своих ног землю Тавальена.

Морем смоет.

* * *

Сам Амедей Арьен и отдаленно не думал ни о чем плохом. Мужчина радовался жизни.

Он добрался до Тавальена. Здесь-то маританцы его не достанут!

Поделом тебе, братик гулящий! Поделом!

Его тут двадцать лет не было, как и звать-то забыли, а поди ж ты! Появиться не успел, как всё ему! Все к нему! И мать, и Альетта…

Тоже сучка! Наверняка это ее происки! Некому больше!

Амедей не думал, что под его чутким руководством семейное дело разорилось бы раньше, чем он себя проявил по-настоящему. Не думал, что они с Эмиссой собирались разорвать его на две части. Заметим – нежизнеспособные. Не понимал, что Эдмону ничего не нужно – для счастья у него уже все есть. Не-ет…

Посягнули на его место!

На его долю.

На его…

Да неважно, на что там посягнули, важно, что Амедей преисполнился гнева и ненависти! Он! Тут! двадцать лет! Как проклятый! Вкалывал, света не видя! А Эдмону сразу и все в руки?!

Сволочи!!!

Кругом враги!!!

Отец – и тот его из завещания не вычеркнул, хотя обещался!

Все врали, все его предавали, все подставляли… ну и получите добра обратно взад! Амедей не считал свой поступок воровством, кража – это когда берешь чужое, а он взял свое! То, что ему причиталось за двадцать лет 'каторжного' труда в отцовском деле! Когда отец только и знал, что требовать, когда каждый день смотрел на сына, и думал, что Эдмон бы справился лучше, когда ставил первенца в пример, когда…

Да неважно – что! Теперь Амедей сам по себе, теперь он всем покажет! Откроет свое дело в Тавальене, здесь это несложно. Говорят, Преотец охотно благословляет на такие вещи, надо только ему занести долю малую, а к откатам Амедей привык. Какая разница, как зовут высокого чиновника? Преотец, градоправитель…

Руки у них обоих липкие.

Вот Амедей и займется делом. Той же торговлей. А маританцы в Тавальен не сунутся, неуютно им здесь. Безбожники они…

Конечно, бить их не бьют, и вслед не плюют, потому как Преотцу Ридону Шестому было предупреждение. Он как раз приказал во времена оны схватить нескольких маританцев, бросить в тюрьму, и собирался устроить над ними суд веры.

Узнав об этом, маританцы поступили просто. Они не стали протестовать, направлять послов или писать письма – к чему? Просто в один день их корабли вошли в порты Ростали, Элора, Диасана и еще дюжины городов. А Преотцу было отправлено письмо, из которого следовало что все маританцы друг за друга стоят горой.

И если хоть волосок упадет с головы заключенных, а более того, их потащат на какой-то сомнительный суд, да еще попробуют осудить, маританцы высадятся с кораблей.

Для начала ни устроят кровавую баню в тех городах, в которых стоят их корабли. А потом просто двинутся на суше, уничтожая все на своем пути. И так будет, пока Преотец не одумается.

Тавальен они не тронут, что вы!

В воды Тавальена и заходить нельзя – это смерть. И под катапульты Тавальена тоже идти дураков нет.

А вот все окружающее…

Хватит ли у Преотца войск, чтобы защитить свои владения. А если не хватит войск, то хватит ли в Тавальене денег, продуктов и прочего?

Маританцы не станут завоевывать Тавальен. Они просто блокируют его с суши, а с моря и того делать не надо.

На заявление Преотца, что все верующие люди, как один, поднимутся на защиту символа веры, маританцы даже расхохотаться не соизволили. Поднимутся?

Кто бы спорил!

Только с других континентов они далеко не уплывут, потому что в море маританцам равных нет. А те, кто поближе…

Карсты, что ли, встанут на защиту Преотца?

Или Лаис?

Это шутка такая?

Скорее уж, означенные семьи посмотрят и подумают, чем можно разжиться на развалинах Тавальена, или договорятся с маританцами, чтобы не пропустить помощи к осажденным. Потомки Королевской стражи и старые герцоги скорее найдут общий язык, чем какие-то рясоносные болваны, что бы последние о себе не возомнили.

Преотец внял, и маританцев выпустил. Но с тех пор между Маритани и Тавальеном установился вооруженный нейтралитет. Они просто не трогали друг друга, и старались обращать поменьше внимания. Особенно преотец. Неприятно осознавать, что ты не всесилен, и есть во вселенной место, которое тебе совершенно неподвластно.

Может быть, Эттан Даверт это изменит? О нем говорят, как о властном и сильном человеке…

Амедей помечтал еще пару минут, а потом махнул рукой, подзывая служанку. Та подбежала с кувшином вина, услужливо наклонилась над столом, показывая щедрые прелести в глубоком вырезе.

Амедей взглянул замаслившимися глазами.

Соблазниться, что ли?

Почему бы нет? Он мужчина холостой, свободный… дети? А что – дети? Все равно он их никогда не любил! Ни их, ни жену… женился, чтобы отца порадовать, а сам, в результате… вот Эдмон, наверняка, женился получше.

Амедей с гневом вспомнил парня стоящего рядом с братом. Высокого, синеглазого, явно маританца… сына! Продолжение рода…

А то его детки! Слова им не скажи – тут же реветь начинают, или смотрят тупыми глазами и ничего сделать не могут! Болваны!

Амедей сунул за корсаж несколько монет, девушка просияла и наклонилась еще ниже, чтобы за корсаж скользнул еще и ключик от комнаты. Амедею и в голову не пришло, что этот ключик она тут же передала симпатичному мужчине лет пятидесяти, который ждал на кухне. А в ладонь девушки перекочевали два золотых. Более, чем справедливая цена за голову Амедея.

* * *

Амедей не спал, когда приоткрылась дверь. Но вместо горячего тела, которое должно было скользнуть к нему под одеяло, к горлу мужчины прижалось холодное лезвие кинжала.

– Издашь хоть звук – прирежу, как свинью, – мягко произнес неизвестный.

Амедей оледенел.

Грабители?

Убийцы?

Маританцы!?

Последнее было самым страшным. Но даже спросить было нельзя. Лезвие так сильно прижималось к горлу, что малейший звук – и Амедей порезом не отделался быв.

– Ну-ка открой ротик, – это был уже другой голос.

В рот Амедею впихнули кляп, руки сноровисто скрутили за спиной, потом усадили мужчину на стул, спутали ему ноги, и только потом зажгли свечу.

Хотя могли бы и не зажигать – все равно 'посетители' были в масках. Но Амедей все равно чуть успокоился. Глаза у одного из них были темно-карими, у второго – серыми, то есть это не маританцы. Это самое главное!

Он попытался что-нибудь мыкнуть через кляп, но более высокая фигура покачала перед его глазами лезвием кинжала.

– Пока – молчи. Не то… прирезать мы тебя всегда успеем.

Вторая фигура в это время профессионально обшаривала номер. И быстро обнаружила и дорожный сундучок Амедея, и тайник в нем, и зашитые в плащ бумаги, и драгоценности, спрятанные в камзоле, и даже тайничок, который Амедей устроил в углу, под половицей. Массимо не привыкать было к таким поискам.

Закончив, фигура покачала головой, мол, больше ничего нет.

Луис кивнул другу, потом поводил перед глазами Амедея кинжалом, и тихо прошептал:

– Говоришь шепотом, и только когда я разрешу. Иначе сталью подавишься. Понял? Моргни…

Амедей послушно заморгал. Героем он отродясь не был, а уж в такой ситуации вообще оказался первый раз в жизни и думал сейчас лишь о спасении родной шкуры. Деньги – что? Наживное. А вот жизнь…

Кляп вытащили нарочито медленно, и готовы были запихнуть его обратно в любой момент.

– Это все, или мы что-то еще не нашли?

– Все, – всхлипнул Амедей.

Он не лгал. Ничуть не лгал…

Но на всякий случай пусть посидит в темнице Тавальена. Пока не спишутся с Эдмоном, не проверят все по описи…

Луис собирался ранним утром отправить голубя к Эрико. Благо, у купца, который приютил брата, была хорошая голубятня, а Эрико и раньше вел с ним дела. Для голубей было привычным летать между городами.

Так что мужчины сгрузили все вещи Амедея в несколько мешков, который Массимо отнес в карету, потом Амедея подхватили под белы руки, и препроводили туда же. Чтобы спустя час определить в одну из камер. Пусть посидит.

Либо пару дней, либо пару лет…

Луис не собирался освобождать Амедея. Пусть сидит, пока очередная проверка не приключится, или пока заключенный кого-либо не заинтересует… хотя – кого?

Кому там важно, что кричит узник?

Невиновен?

А тут виновных и не сажают! Это ж понятно, все, через одного, неправедно осужденные и обиженные. И – нет. Совесть Луиса не мучила. Даже на огонек не заглядывала ни разу. Он сейчас делал все возможное, чтобы спасти остатки своей семьи.

И если для этого надо кого-то ограбить, обидеть, или посадить за решетку, колебаться старший Даверт не станет.

* * *

Наутро в Росталь улетел голубь.

Еще через шесть дней прилетел ответ. Эдмон проглядел список украденного, понял, что его не обманывают, ответил, что вроде как все на месте, и просил на всякий случай подержать Амедея до его возвращения. Он-де отвезет Эрико в Рентар, заодно уточнит, все ли нашлось. И вернется за Луисом. Есть время?

Время пока еще было. Луис написал, чтобы поторапливались, и принялся готовить свой побег.

Кони, в том числе и несколько сменных, оружие, одежда – для себя и Массимо, который не собирался оставлять друга.

Драгоценности, бумаги, шкатулка матери, несколько книг – то, что Луис не собирался оставлять Эттану Даверту.

Письмо Лусии. Два письма. Одно из них – на красивой бумаге с водяными знаками, пустое и простенькое. Ни о чем.


Милая сестренка!

Как у тебя дела? Как самочувствие? Все ли благополучно?

Напиши, если тебе чего-нибудь захочется, я обязательно пришлю.

Я очень по тебе скучаю. Я счастлив, что ты устроила свою жизнь, что скоро станешь мамой, но мне так грустно от того, что ты далеко. Вчера я был в саду, помнишь, мы когда-то играли с тобой в рыцаря и принцессу? Мама тогда смеялась над нами, изображала злого дракона, а мы были так беззаботно счастливы…

Искренне надеюсь, что ты счастлива и сейчас.

И очень хочу приехать, обнять тебя, повидаться. Надеюсь, твои родные не будут против? К рождению малыша я постараюсь явиться в гости.

Жду весточки.

Твой брат Луис.


Никогда Луис не играл с сестренкой в рыцаря и принцессу. Возраст уже был не тот. Но Вальера Тессани учила их обоих. В том числе и травам.

Лусия знала больше о ядах.

Луис же – о том, как написать письмо, и спрятать его. Например, молоком. Или лимонным соком…

Догадается ли Лусия прочитать? Должна догадаться, не дурочка.

Второе письмо было намного проще и страшнее.


Милая сестричка.

Знаю, нехорошо сейчас тебе это писать, но вынужден. Отец затеял игру, в которой может проиграть, может выиграть, но жертвами станем мы все. Родригу мертв, чтобы спасти свою шкуру, мы с Эрико уезжаем. Куда – я и сам пока не знаю. Одно точно – тебя мы не бросим. Получится – приедем открыто, нет – найдем, как дать о себе знать. Постарайся иногда выбираться в город за покупками, или хотя бы приглашать к себе торговцев почаще.

Привяжи к себе Карстов – сейчас это твой щит. Невестку в обиду не дадут, если будешь частью семьи, ты должна справиться.

На всякий случай ты можешь писать купцу Тиолору в Росталь. Он тоже не будет ничего знать, но письма передадут мне. Не пиши ничего прямо. Он торгует маританскими тканями, поэтому ты всегда можешь сделать заказ.

Если напишешь о головных уборах и кружевах, я буду знать, что существует угроза твоей жизни.

Если письмо будет содержать рассуждения о нарядах, буду знать, что угрозы нет, но приехать стоит.

Без помощи я тебя не брошу, и мои люди будут рядом, но будь осторожна и сама.

Будь умницей, Лу, мы обязательно встретимся, как только я улажу все дела.

Любящий тебя брат.

Луис Даверт.


P.S. Прошу тебя сразу же сжечь это письмо, и никому, даже отцу, о нем не рассказывать. Верь мне, малышка, я сделаю все, чтобы тебе помочь.


Конечно, Луис рисковал, и сильно. Лусия могла его выдать, рассказать обо всем Карсту, или кому-то еще, но…

У него что – три дюжины сестер, как у амазонок Рандеи? Нет уж!

Тех, кто еще остался от его семьи, Лусию и Эрико, он будет беречь, как может. Даже ценой своей жизни и свободы. Это его расплата за несчастного дурачка Родригу…

Эх, братец…

* * *

Лусия получила письмо в очень удачный момент. За завтраком…

Вскрыла конверт, прочитала громко и с выражением, прижала к щеке, чтобы никто не видел ее глаз. На миг вспыхнувших изумлением, а потом загоревшихся пониманием.

Если Луис пишет ложь, значит, и письмо ложь, и искать в нем надо правду. Она найдет, обязательно найдет…

– Ах, братик… я так скучаю по нему, так скучаю…

– Вы с ним очень близки, – улыбнулся Донат Карст, с умилением глядя на очаровательную, в нежно-голубом шелке женщину.

Лусия послала свекру ослепительную улыбку, увидев которую, тьерина Велена едва не зашипела от гнева. Да как эта тварь смеет!?

У нее на глазах, чуть ли не при слугах… она бы еще на обеденный стол улеглась и ноги раздвинула!

Сучка!

Ненавижу!!!

– Да, Луис всегда обо мне заботился. Я была совсем ребенком, а он со мной играл, проносил цветы, украшения… больше всех меня баловал. Можно мне будет пригласить его, когда ребенок родится? Пожалуйста?

И кто бы сумел отказать, при виде этих огромных, чистых, молящих глаз, при виде сложенных рук? Донат Карст к таковым не относился, да и против Луиса Даверта ничего не имел. Приличный молодой человек, читать любит, разговаривать с ним приятно, и свое место он знает, почему бы и не пригласить, если девочке так будет спокойнее? Он уже хотел согласиться, но супруга его опередила.

– Ну, не знаю, – поджала губы тьерина Велена. – Молодой матери стоит уделять все время ребенку, а не таскаться по полям и лесам вслед за братом.

Лусия перевела взгляд на герцога. Она не произнесла ни слова, ни сделала ни единого жеста, просто прекрасные карие глаза наполнились слезами, а потом две капельки потекли по щекам. Пополневшая грудь в вырезе голубого платья вздымалась и опадала, привлекая к себе мужское внимание.

Донат бросил нежный взгляд на Лусию, потом гневный – на жену.

– Конечно, девочка. Срок подойдет через пять месяцев, пусть приезжает примерно через полгода?

– О, благодарю! Благодарю вас!

Лусия вылетела из-за стола, подскочила к свекру, поцеловала его в щеку, умудрившись попасть на уголок губ, очаровательной ойкнула, покраснела и выбежала вон из столовой, не забыв прихватить с собой письмо.

Тьерина Велена злобно уставилась на мужа.

– Донат!

– Вели, милая, – герцог спинным мозгом почувствовал, что на грани крупного семейного скандала. И не поможет тут ни семейство, ни древность рода, ни герцогский титул. Тарелки прекрасно бьются об любую голову, хоть бы и коронованную. – К чему быть такой жестокой к девочке?

– К девочке?! О нет, Дон, это не девочка! Она прекрасно все понимает, и умудряется подмять тебя!

Донат Карст в раздражении скомкал салфетку и бросил ее на стол.

– Вели, это не она начала. Это мы с тобой приняли решение. И ребенок, которого она носит, нам необходим. Так стоит ли расстраивать и волновать его мать? За полгода столько всего может измениться…

Тьерина Велена впилась глазами в лицо мужа.

– И только?

– А что еще?

– Ты не слишком увлекся этой малолетней гадиной?

– Вели, она мне в дочки годится…

– Неплохо бы тебе об этом не забывать! – рыкнула тьерина.

Донат Карст смотрел на супругу.

М-да…

Постарела. Вот и морщины в углах рта, на шее, на лбу, пролегла сердитая складочка между бровями, появились седые волоски в светлых косах, хоть и выщипывает их Велена, но он-то все видит…

И рядом Лусия.

Милая, добрая, очаровательная, в ослепительном блеске красоты и юности…

– Вели, солнышко мое, не стоит меня ревновать. Все равно лучше тебя и красивее тебя я никого не встречал…

Но герцог не слишком верил своим словам, так что жену тоже убедить не удалось. Тьерина Велена покачала головой, тоже отложила салфетку, и попрощавшись, выплыла из столовой.

Аппетит у нее пропал, как и не бывало.

* * *

В своих покоях Лусия нагрела письмо над пламенем свечи. Осторожно, не давая огню лизнуть тонкую бумагу, поводила листком, и с восторгом уставилась на проявившиеся коричневые буковки.

Так-так…

Второе письмо обеспокоило ее намного больше. Но…

– Купец Тиолор. Росталь. Маританские ткани. Головные уборы и кружева или наряды. Я запомню, братик, спасибо…

Пламя лизнуло бумагу, победно заплясало, обугливая и нужные и лживые слова, превращая в пепел и прах то, что не следовало видеть чужим.

– Ты жжешь письмо брата?

Лусия перевела взгляд на дверь. Там стояла тьерина Велена. Уж… принес тебя Ирион, гадину!

– Да, тьерина.

– Зачем? – подозрительности в голосе тьерины Велены мог бы позавидовать полный состав городской стражи.

– Потому что мы так привыкли, – Лусия развела руками, впрочем, не забыв бросить письмо на блюдо и следить, чтобы оно полностью догорело, – к чему хранить ненужные слова? Беречь над чувства, а любовь брата всегда со мной, в моем сердце…

Лусия приложила вторую руку к груди, вызвав злобный взгляд тьерины.

– Ты бы поскромнее одевалась! Все же ты теперь не ублюдок преотца, а Карст!

На взгляд Лусии, она была одета очень скромно. Голубое платье, с квадратным вырезом, белая пена кружев, подчеркивающая нежность матовой кожи, просто Велене уже такое не по возрасту носить, вот она и злобствует. Но к чему отвечать на такие выпады?

И тьерина рухнула в кресло, второй раз за утро залившись слезами.

– Тьерина Велена, за что!? Я ведь не виновата в грехе моих родителей!?

Плакать девушка могла долго, а заодно наблюдать за противницей, да-да, врагом, и смертельным врагом, из-под длинных ресниц.

Тьерина Велена плюнула со злости, и оставила Лусию в одиночестве. А что еще с ней делать?

Разговаривать с рыдающей беременной женщиной – глупо, это как в пустоту кричать. Утешать эту мерзавку вовсе не хочется, пощечин бы ей надавать, но муж не поймет и не одобрит. Что еще остается?

Да ничего. Уйти с поля боя.

Не успела за тьериной Веленой закрыться дверь, как Лусия перестала рыдать, подошла к зеркалу, посмотрелась…

Так, отлично. Глаза не красные, но к обеду мы их потрем, чтобы были выразительнее. И напудримся для пущей бледности. Меня обидели, я страдаю, я должна быть несчастной.

Ты еще поплатишься за свои слова про ублюдков…

Спускать обиду Лусия и рядом не собиралась, вот еще! И…

Да, тьерина Велена – это враг. Беспощадный, жестокий, который не пощадит Лусию. Но если раньше Лусия еще колебалась, травить или не травить, то письмо Луиса избавило ее от последних сомнений.

Травить.

В Карсте Лусия в безопасности, пока герцог на ее стороне. Но жена все же имеет на него влияние, и это естественно, они вместе уже два десятка лет. Мало ли в чем она убедит мужа?

Нет-нет, оставлять врага в живых, у себя за спиной – это вернейший способ самоубийства.

Лусия достала из шкафа склянку с готовым ядом, откупорила, принюхалась к травяному запаху.

Да, все правильно. Так оно и пахло, так и выглядело, когда мама готовила этот яд. Замечательно! Все же она умница, первый раз сама делает, без присмотра, и все у нее получилось!

Судьба тьерины Велены была решена. И первым делом досталось ее любимому молитвеннику. Этим же вечером Лусия щедро пропитала ядом обрез страниц. За ночь высохнет.

А потом и еще найдем, куда яд подлить. Пусть сначала болеть начнет. Главное, что Лусия вынесла из маминых поучений – смерть должна выглядеть естественной! Тогда никто не будет искать отравителя, все будут заняты поисками лекарей.

Лусия отложила в сторону тряпицу с ядом, положив себе сжечь ее и промыть руки.

Встала на колени, посмотрела на лик Ардена.

– Прости меня, господи. Но я бы никогда не стала нападать первой. Если бы она не угрожала мне, моему ребенку, моей жизни… это не грех. Отмолю, отдарюсь, если понадобится, отец мне даст отпущение грехов… Она сама виновата!

Лик Ардена молча взирал на девушку. За свою долгую жизнь он и не такие оправдания слышал, и уже не находил в ни х ничего интересного. Понятное дело, никто прямо в лицо не скажет – хочу уничтожить этого человека, чтобы мне, любимому. Было удобно и комфортно. Всегда прикрываются либо самозащитой, либо общим благом…

Любителей прикрывать грязную лужу белейшим покрывалом хватает и здесь, и там, и где-нибудь еще. Просто очень часто они забывают, что то же покрывало можно превратить в саван для них. Но к чему думать о таких низких и грязных вещах?

Ясно же, что только у радетелей за светлое будущее (свое, личное) есть право травить, давить, устранять, убирать всех неугодных. А с ними так поступать нельзя.

Нехорошо…

Арден не одобрит, он ведь такой, он все понимает…

Дочери Преотца это лучше всех известно.


Род Карнавон.

Время шло.

Алаис спала, ела, округлялась в нужных местах, отдыхала, с удовольствием разглядывала себя в большом зеркале.

М-да, так и муж ее не узнает.

Не бледная красноглазая немочь, которой для полноты образа 'невесты Дракулы' только вампирячьих клыков не хватало, а вполне себе милая очаровательная женщина. Нельзя сказать, что волосы е потемнели до какого-то серьезного оттенка, но пепельные – это уже не белые. Да и темно-синие глаза смотрятся намного приятнее, чем красные. А что с лиловым оттенком, так это даже красивее. Разве нет?

Пигментные пятна, и те радовали, потому что Алаис понимала – ее организм работает нормально, выделяет меланин, и ребенок может родиться обыкновенным. Не как она – альбиносом, мало ли!

Передается ли это по наследству?

Передается. Весело и со свистом. Жаль, у нее сейчас нет доступа к архивам Карнавонов, но и того, что Алаис помнила, хватало с избытком. Были, были в роду альбиносы. Были и похуже, и умирали дети, и уродами рождались – близкородственное скрещивание?

Ирион бы сожрал Таламира! Такое непаханое поле для исследований, а она черт-те где, вдалеке от библиотек, и все, что она может себе позволить, это сборники легенд и сказок. Книги в это время стоят дороже чугунного моста, ибо пишутся вручную…

Со скуки Алаис вспомнила то, что читала о печатниках, и решила поговорить с отцом Далана. Арон Шедер выслушал с интересом, но воплощать…

Первое – бумага. В этом времени и месте она тоже была дорогой. Может быть, есть дешевые рецепты? Нет? Жалость какая…

А так… да, конечно, на труде переписчика будет экономия, а вот на остальном…

Бумага – полбеды. Но количество грамотных людей тоже не настолько велико. При Королях было иначе, тогда человека, который читать-писать не умел, и человеком-то не считали, а сейчас…

Эххх…

Прогрессорство не удалось. Алаис подумала, и принялась собирать всю возможную информацию о Королях. Как-то странно местные к ним относились. Прямо, золотой век. Были Короли, было счастье, не стало Королей…

И чем дальше, тем больше Алаис приходила в недоумение.

Странно как-то все складывалось.

Один Король, пять Великих Герцогов. Эта схема не менялась веками. Если было больше наследников, они уходили в другие рода. Казалось бы, при таких условиях Карнавонов должно быть несколько сотен тысяч. Благоприятные условия для размножения, мирное время…

Ан нет!

Порывшись в своей памяти, Алаис нашла интересные закономерности.

Историю рода заставляли учить всех Карнавонов, в обязательном порядке. Урод там, не урод, а зубри! Не то линейкой по рукам или розгой по… пониже талии!

Алаис отлично помнила, с какими родами скрещивались Карнавоны. Но… через поколение, через два-три, это рода прерывались. Допустим, в роду Карнавон родились сын и дочь. Сын стал герцогом, дочь выдали замуж. Дочь родила ребенка или двоих-троих, но потом кто-то погибал, причем в результате несчастного случая, кто-то умирал родами, да так, что и дети не выживали, кто-то…

Раньше у Алаис не было возможности об этом подумать. Сейчас же… паранойя?

Единственное, что приходило ей в голову – контролирование численности потомства. Интересно, как с этим обстоит в других родах? Наверняка ведь есть свои проблемы.

А ведь она сейчас в Атрее, здесь по определению должны быть летописи. Но куда ей, малым не на седьмом месяце? С пузом-то?

Сидеть и сидеть, пока не родится деть. А потом еще кормить его…

Лизетта уже заговаривала про кормилицу, и предварительно приглядела молодую здоровую девушку в одной из деревень, но Алаис побаивалась. Все же…

А если у Карнавонов и правда какая-то кривая генетика?

Если ребенку для здоровья нужно будет именно материнское молоко, а не чье-либо еще? Даже в двадцать первом веке на этот счет велись разнообразные споры. И уж точно новорожденному не подойдет молоко кормилицы, которая кормит ребенка, например, с полгода. Оно же разное по составу, свойствам, жирности… а что еще кушает кормилица? Чем болела? Как относится к гигиене?

От вопросов голова пухла, так что Алаис рассчитывала на худшее. Она попросила Лизетту договориться с теми, кто держит коз, и приготовилась сама кормить малявку, сколько понадобится. В идеале – хотя бы с полгода, а уж потом переводить на козье молоко.

Что утешало – отсутствие 'экологически чистого', 'натурального', 'полезного' питания из баночек. Алаис отлично помнила, как читала состав еще в своем мире.

Из натуральных элементов там была соль.

Может быть, сахар и вода. Если не водопроводная.

Остальной состав хотелось с особым цинизмом скормить производителям. Авось, загнутся от такого количества ядохимикатов! А потом ахают: 'ребенок болеет, ребенок аллергию дает на все, включая воздух, ребенку плохо…'.

Конечно! Если в ребенка втискивать такие дозы не разбери-чего-поймешь! Удивительно, как дети еще выживают!

Здесь этого не было. Но не было памперсов, не было стиральной машинки, не было влажных салфеток, прививок, грамотной медицины…

Чем дальше, тем меньше хотелось рожать. Но выбора не было. Ребенок толкался все активнее, и почему-то чаще всего в три часа ночи. Лежишь, дремлешь, мама?

Н-на тебе по печени! И по почкам! А чего это ты лежишь? А ну-ка, побегай!

Алаис ощущала себя паровым котлом, который пока не взорвался только по Божьей воле. Но надолго ли ее хватит?

Впрочем, вести из Карнавона, случайно дошедшие до Шедеров ее порадовали настолько, что даже раздражение отступило.

Ант Таламир теперь воевал с Эфронами. Как приятно! Просто медом по душе!

Эфронов Алаис не любила, и вообще – пусть скорпионы в банке пережрут друг друга. Ей меньше давить придется. Приятного аппетита, муженек! Кто там, кого там…

Ей лично было наплевать!

Победит муженек – тем лучше. Пусть присоединяет Эфрон, хозяйствует, настанет день и час, и Карнавоны вернутся.

Победят Эфроны – в Карнавоне они все равно не удержатся. И королева не даст, и сам Карнавон. Алаис постепенно приходила к убеждению, что есть в местной вере что-то… глубинное. Правильное, если хотите.

Бывает такое иногда.

Кто-то что-то скажет, а ты нутряным чутьем понимаешь – все правда. Действительно правда.

Чем дальше, тем больше Алаис понимала, что не все так просто. Легенды?

Да, но под ними должно быть какое-то основание! Как Сцилла и Харибда в свое время. Два чудовища, которые пожирают корабли и моряков? Скала и водоворот, которые и найдены в Мессинском проливе. Троя… город же был! И Шлиман что-то да раскопал!

И тут тоже что-то такое есть…

Только вот – что?

Алаис пыталась по крошкам собирать легенды и предания, пыталась что-то и как-то систематизировать, и выходило… странно.

Были Короли.

Обязательно один король, один наследник. Даже если у него было несколько детей, остальные выдавались замуж в герцогские семьи. То есть герцогские рода, все пять, были тесно связаны с королевским. А между собой – нет.

Почему?

Короли строго за этим следили. Кстати, сами короли могли брать в жены девушек хоть от сохи, неважно. Ехал, увидел, влюбился, женился. А вот когда герцоги пытались родниться между собой, начиналась сплошная неразбериха. То браки были бесплодны, то дети не выживали, то…

Алаис, конечно, не могла видеть всей картины, но кое-что ей приходило в голову. Хотя и требовало подтверждений. Посмотреть надо…

Если у королей был какой-то активный рецессивный ген? Вот, как у нее? Только у нее это альбинизм, а если что-то страшнее? Ихтиоз Арлекино, к примеру? Фибродисплазия? Гипертрихоз?*

*- генетические заболевания. При средневековом уровне развития медицины, заболевший, как правило, не выживал, или его просто приканчивали на месте, прим. авт.

Но тогда тоже не срасталось. Короли могли скрещиваться с герцогами, но… ан – нет! Короли не брали себе в жены девушек из герцогских родов. Никогда. Или такие браки были недолгими и бездетными, и заканчивались смертью девушки. То есть…

Этот активный рецессивный ген можно было забить, но на одно поколение? А потом он вылезал снова?

А вот если скрещивались два королевских потомка, он вылезал с такой силой, что потомство становилось нежизнеспособным? Оно и так было не очень, но тут уж вовсе дохли, как мухи?

Алаис чувствовала, что нащупала истину, но образования ей решительно не хватало для дальнейших рассуждений. Впрочем…

Для себя она могла вывести несколько простых следствий. Не спать и не размножаться ни от кого из других герцогских семей, вот и вся хитрость. А Короли…

Вряд ли при ее жизни пройдет Реставрация монархии, значит, ее это и интересовать не должно. Детям завещает, объяснит и расскажет, и только. Но для начала ребенка надо еще родить…

Бррр…

А говорят, больно.

Черти б драли интернет, благодаря которому о сексе и родах может узнать даже девяностолетняя девственница. Алаис, вот знала. Почитала в свое время.

Осложнения, порывы, неправильные предлежания и прочие медицинские термины были полузабыты, но от этого только становилось страшнее. Родильная горячка, воспаление, инфекция…

Страшно-то как!

Впрочем, готовиться к родам ей это не мешало. Шить приданое, вязать приданое, покупать приданое ребенку, потом сложнее будет. И уверяйте, не уверяйте, что все будет хорошо…

Алаис на уверения не поддавалась. Ей было просто страшно.

Хотя сейчас ей было чуть спокойнее. Лизетта ее ребенка не бросит, это точно. Ему не придется нищенствовать, просить милостыню, его не продадут в бордель и не выкинут в мусор. Его вырастят, как Шедера, а это уже больше, чем неплохо. Алаис написала письмо, приложила герцогский перстень и медальон, запечатала и отдала кузине. На всякий случай. Таламир, в наивности своей, думал, что все регалии у него настоящие, но ни один герцог не забирал их из сокровищницы. Было два комплекта – настоящий, который надевался только при принятии титула, и выходной, на каждый день. Первый увезла с собой Алаис, второй остался Таламиру. Пусть носит и радуется. Настанет еще час предъявить и регалии, и права, и даже силу. Настанет. В этом Алаис была твердо убеждена. Иногда не стоит атаковать в лоб, надо посидеть, подождать, посмотреть на драку тигра и льва – и побыть умной обезьянкой, которая с пригорка наблюдает за схваткой. Итак, на арене Таламир и Эфрон. Делайте ваши ставки, господа, делайте ставки, кто больше…?

Против всех?

Не предусмотрено?

Очень, очень жаль. Но жизнь такая длинная и непредсказуемая! Вдруг Алаис да повезет?

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник