Перебежчик

Глава 6 В которой я понимаю, что момент истины настал, но вообще не волнуюсь

— Товарищ Беляев. Верно? Максим Сергеевич?

Я отвлекся от созерцания взлетной полосы и обернулся на прозвучавший за моей спиной голос, который обратился ко мне по имени. Это был подозрительно невзрачный человек в сером костюме и рубашке, застегнутой под самое горло. На голове у него, до кучи, имелась шляпа. Незнакомому гражданину можно посочувствовать от души. Учитывая, насколько жаркий сегодня выдался день, вероятность теплового удара очень высока. Бедолага раскраснелся так сильно, будто его вот-вот стеганёт инсульт. По вискам у мужика стекал пот. Он каждую минуту вытаскивал из кармана пиджака носовой платок и вытирал им по очереди то лицо, то шею, то затылок.

Июль вообще выдался жарким, но когда суетишься и бегаешь в поисках то убийц, то шпионов, некогда почувствовать эту жару. Сейчас же я в полной мере испытал все прелести лета на своей шкуре. Очень, между прочим, мокрой шкуре. Рубашка на спине пропиталась потом и отвратительно липла к телу. Ещё, ко всему прочему, утром прошёл дождь и теперь на улице «парило», как в самой настоящей бане.

Судя по явной, показушной невзрачности, со мной решил заговорить один из тех чекистов, которые должны сопровождать команданте. Их, кстати, в аэропорту было напихано столько, что можно спокойно встречать не только кубинскую делегацию, но и вообще всех желающих. Неделю встречать. «Уши» комитета торчали буквально из-за каждого угла.

Хотя, надо отдать должное, ребята не светились. Просто я каким-то удивительным образом точно выцеплял их взглядом из толпы. Вообще, странно, но стал замечать за тобой такие моменты все чаще. То есть прежде, мне и в голову бы не пришло, что вот та парочка веселых женщин, наряженных в красивые платья — сотрудницы Комитета. Потому, что ни по одному признаку определить это невозможно. А вот в данную минуту я смотрел на них и точно понимал, «свои». Видимо, мое сознание окончательно срослось с Максимом Сергеевичем, поэтому его навыки и привычки стали постепенно передаваться мне.

Народу в аэропорт набилось столько, что сложно было понять, где кто есть. Встречающих набралось просто до хрена. Это были не только сотрудники заводов-параходов, как, например, я. Но и обычные, простые люди, всей душой желающие продемонстрировать Кубинскому лидеру, как его рады видеть.

Я стоял на улице, возле здания аэропорта. Причем стоял уже почти два часа. Вместе с остальными встречающими. Понятия не имею, на хрена так рано устроили общий сбор. Очень сомневаюсь, будто Фидель Кастро надумал бы явиться в город нежданчиком. Тем более, насколько мне известно, с ним должны быть еще какие-то «большие» люди из Москвы. По крайней мере, когда кто-то из присутствующих произносил фамилию Косыгин, сразу после этого начинал вращать глазами. Мол, вы вообще понимаете, кто это?

Я, честно говоря, не понимал. Потому, что понятия не имею, кто это. Вернее, должность-то его слышал. Председатель совмина. Но это мне не говорило ровным счетом ни черта. Не силен я в этих реалиях советской политики данного времени. Хоть имена генсеков знаю, и то нормально.

А вообще, если честно, я был удивительно спокоен. Очень странное состояние, учитывая, что нам с Комаровой предстоит провернуть. Да еще где-то рядом кружит Марков и Филатова. Хрен его знает, что они могут исполнить в последнюю минуту.

После того, как отвез Комарову к ее общежитию, поехал в гостиницу. Предварительно, правда, пообещал Александре Сергеевне, если она снова удерет или отправится за мной, сниму ремень и выдеру.

Как только оказался в номере… завалился спать. Подумал, да пошло оно все. Утро вечера мудренее. Вот утром и будем разбираться. А сейчас я так устал ото всего творящегося в последнее время, что даже если бы ночью случился конец света, мне кажется, я бы его тупо проспал.

Утром вскочил по будильнику. Сегодня точно нельзя проспать. Чистая рубашка, пиджак и брюки ждали меня внизу, у Тамары. И скажу честно, это просто охренительно, иметь хорошие отношения с администратором гостиницы. Я, наконец, понял, почему в подобных местах сотрудникам постоянно суют то шоколадки, то конфеты.

Естественно, Тамара, как и все жители города, прекрасно знала, кто появится здесь через несколько часов. Мне кажется, даже дворовые собаки и коты были осведомлены о приезде команданте.

Эта чудесная женщина еще с вечера сама предложила мне помощь. За что я был ей безумно благодарен. Представить не могу, где и как она все это провернула, однако факт остаётся фактом. Поутру я получил чистую, выглаженную одежду. Сходил в душ, искупался. Стоял под водой минут десять. Не меньше. Просто стоял, закрыв глаза. Мыслей в башке, кстати, не было никаких. Вообще. Очаровательная звенящая пустота.

Самое интересное, душ даже не компостировал мне мозги и в наличие была горячая вода. Лилась так, что можно Ниагарский водопад мутить. На фоне нашего длительного противостояния, столь удивительный факт настораживал.

Мрачно пошутил сам с собой насчёт чистого тела. Мало ли, чем день закончится… а то даже как-то неприлично. Грохнут меня, а я грязный.

Потом побрился, оделся, одеколоном мазанул по шее. Сел на кровать, посидел.

— Во идиот… — Высказался вслух, поражаясь странности своего состояния. Поднялся на ноги и вышел из номера.

К назначенному времени я был в аэропорту. И вот от назначенного времени, как раз, прошло уже два часа, а Фиделем даже не пахло. Я так понял, команданте опаздывал. Пообщался с официальными лицами города, типа первого секретаря Воротникова. Не потому что сильно хотелось, я бы вообще предпочёл не светиться, но мое присутствие было тоже официальным. Игнорировать это невозможно.

Вообще, хочу сказать, город готовился к встрече дорогого гостя основательно. Здесь, в аэропорту люди стояли в ожидании Фиделя Кастро с огромными букетами цветов. Здание аэровокзала пестрело лозунгами на испанском и русском языках: «Братский привет трудящимся Республики Куба, строящим социализм!», «Добро пожаловать, дорогой товарищ Фидель Кастро!» и все в таком роде. Да и вообще, народ выглядел удивительно веселым и счастливым. Видимо, приезд команданте для них — действительно праздник. Они искренне радовались, это было видно. То есть, никто не заставлял их приходить в эту жару сюда, к аэропорту. Никто не обещал за поощрения. Они реально сами хотели встретить Фиделя.

— Вы же Беляев? — повторил свой вопрос потный мужик, а затем в очередной раз достал носовой платок и вытер им лицо.

— Да, — я с интересом наблюдал за чекистом. То, что он — чекист, могу руку дать на отсечение.

— Так… У Вас все готово. Верно? На заводе имею в виду. Поедем туда в первую очередь. Атомная запланирована на завтра. Его в большей мере интересует самолёт. Ваши сотрудники пусть ждут команды… Наши уже там…

— Товарищ капитан… — откуда-то из толпы вынырнул еще один «невзрачный», только помоложе. Он сходу подошел к нам и собрался, видимо, отчитаться о чем-то.

— Какой я тебе, на хер, капитан… — мужик с красным лицом накинулся на парня. — Сказано, никаких «товарищей», никаких званий.

— Простите Алексей Алексеевич, — парень даже бровью не повёл. — На участке дороги возле авиазаводской «взлетки» старые частные дома «спрятали» за новым забором. Все, как и приказано. Проверили, убедились. На улице Ленина жильцам домов, которые стоят по пути следования почетного кортежа, за госсчет выдали зеленую краску, предложили освежить фасады и навести порядок во дворе. Жители все сделали на «отлично». Решили, вдруг команданте захочет взглянуть, как живут простые горожане. Просто… Вы же велели каждую деталь проверить. Вот… Проверили. Все хорошо.

— Свободен… — чекист кивнул и парень моментально исчез среди толпы людей. — Извините, отвлекли…

Я заверил этого Алексея Алексеевича, что уж точно переживу тот факт, что несколько минут он посвятил не мне, а затем принялся взглядом сканировать толпу. Фидель Кастро задерживается, это да. Но почему-то среди встречающих до сих пор не было видно ни Филатовой, ни Комаровой. Это меня немного волновало. Пока что немного. Если ни одна, ни вторая так и не появятся, тогда волноваться я начну сильно.

— Все! Летят! — к стоявшему рядом со мной Алексею Алексеевичу подскочил еще один сотрудник госбезопасности. Они, эти сотрудники, появлялись и исчезали, будто тени отца Гамлета, честное слово.

— Отлично! Максим Сергеевич, поговорим чуть позже! Кортеж поедет через центр! Сопровождать их будут сотрудники госавтоинспекции и наши люди! Вы езжайте тогда вперед, встретите нас на заводе! Договорились?! — чекист вдруг стал произносить фразы с интонационными восклицательными знаками.

Наверное, от волнения. Все-таки не каждый день происходит столь значимое событие. Тем более, именно эти ребята, судя по всему, были местными. Не московские, это точно. Нет того налёта, который присутствует у столичных комитетчиков. Попроще товарищи, очень даже попроще.

Толпа взволнованно зашумела и будто огромная волна подалась вперёд.

На посадку, и правда, заходил тот самый самолёт с кубинской делегацией. Другого просто быть не могло. Уверен, сейчас в радиусе хрен его знает, скольких километров ни одной железной птички не летает.

— Едет… едет… едет…

Из толпы встречающих раздавались взволнованные счастливые голоса, и мне очень сильно хотелось крикнуть в их сторону.

— Не едет, а летит! Так-то…

Почему-то именно в этот момент, наконец, появилось волнение. Я вдруг предельно ясно понял: все, отчет пошел. Реальный отчет минут моей жизни. Как перед взрывом, в обратную сторону. Потому что именно сегодня все решится. В том числе, буду ли я жив-здоров.

Едва кубинская делегация начала спускаться по трапу, навстречу прибывшим шагнул секретарь обкома, некий товарищ Воротников. Я заранее выяснил как он выглядит, уточнив эту информацию у людей, стоявших отдельно от остальных горожан. Сразу было видно, эти граждане — политические шишки города. К тому же некоторые из них меня уже знали. Правда, я их не знал ни черта. Но по большому счету, не привыкать. Что я, в первый раз разыгрываю «своего парня» перед людьми, которых вижу впервые. Видимо, Беляев, во время посещения города при прошлых проверках, имел с ними определенный контакт. Да и те чекисты, которые ошивались поблизости от секретаря обкома, приходили на завод буквально вчера. Их я тоже запомнил.

От толпы встречающих отделились пионеры. Целый пионерский отряд, можно сказать. Они стройным маршем сделали несколько шагов вперед и снова замерли, нарядные, красивые. В белых рубашках, в темных брюках и юбках, с красными галстуками, огромными букетами цветов. Детишки стояли на стреме, ожидая отмашки, которая дала бы команду, что можно идти к кубинцам. А вот следом за пионерами…

Следом за пионерами, впереди остальных горожан, стояла Александра Сергеевна собственной персоной. Как эта особа нарисовалась, хотя всего лишь пару минут назад ее не было, я, если честно, не понял. Магия, ешкин кот… Личная магия гражданки Комаровой. Вообще, хочу сказать, чекисты неправильно мыслят. Им надо было Александру Сергеевну непременно заманить на службу. Не преследовать ее, а убедить трудиться на благо государственной безопасности. Эта двадцатипятилетняя девчонка стоит целого отряда спецов. На меня Комарова не смотрела вообще. Хотя, стояли мы почти на одной линии. За спинами политической верхушки города.

Александра Сергеевна нарядилась в платье, светлого, приятного нежно-голубого цвета, и это платье шло ей неимоверно. Не знаю, как такое может быть, но Александра Сергеевна незаметно, прямо у меня под носом, расцвела. Она уже не выглядела той серой, невзрачной мышью, которую я увидел в отделе, впервые явившись туда в образе Беляева. Нет, я конечно, ещё в театре немного прибалдел от того, что Александра Сергеевна оказалась удивительно привлекательной женщиной. Но сейчас, при свете дня, стоя напротив кубинской делегации, которая шла навстречу Воротникову и остальным, я вдруг с удивлением понял, насколько сильно мне нравится эта женщина. Я не просто хочу ее или испытываю интерес. Я реально думаю о возможном будущем с Комаровой. Совместном будущем.

— Ну, мандец… как не вовремя…

— Что Вы говорите? — переспросил снова отирающийся рядом Алексей Алексеевич. Он явно старался быть везде, чтоб все видеть и контролировать. Не знаю, зачем. Тут чекистов из Москвы полно. Наверное, чисто профессиональная фишка. Доказать товарищам из главного управления, что они здесь тоже не лаптем щи хлебают.

— Ничего… — я отмахнулся. — Сам с собой. Говорю, как не вовремя дождь сегодня пошел. Столько времени жара стояла. А тут — дождь. Парит теперь.

— Ну… многие с Вами не согласятся. Начало июля, а такая сушь. Я вон даже слышал, в толпе наши граждане с восхищением обсуждают, что команданте привез дождь… Символично…

— А-а-а… Класс… — я не отрывал взгляд от Комаровой. Внутри начало усиливаться и волнение, и напряжение.

Делегация приближалась. Рядом с кубинцами, которых сложно было не выделить среди всей группы, топали несколько «наших» человек. Видимо, тот самый Косыгин и иже с ним. Слишком лица у товарищей лощеные. Характерные. В принципе, не сильно отличающиеся от привычных мне современных политиканов.

А вот Фидель Кастро выглядел именно таким, каким я привык видеть его в интернете на старых фотках и на плакатах. Улыбчивый, бородатый брюнет в военной форме и высоких ботинках, похожих на берцы. Рядом с ним шел, я так понимаю, брат, Рауль Кастро. И еще целая куча таких же мужественных, бородато-волосатых кубинских товарищей.

Пионеры застыли с цветами, ожидая команды. Чуть в стороне оркестр заиграл торжественный марш. Процесс встречи начался. Воротникову оставалась до кубинцев всего ничего, когда что-то пошло не так…

Комарова, до этой секунды спокойно стоявшая среди горожан, сорвалась с места и опередив счастливых детей и Воротников, который от такой наглости оторопел, в несколько очень быстрых шагов оказалась прямо рядом с Фиделем. Она протянула ему цветы, при этом сохраняя на лице каменное выражение, а потом встала на цыпочки и что-то прошептала на ухо. Команданте удивлённо отстранился, изучая Александру Сергеевну озадаченным взглядом.

— Силявин… Селявин, твою мать! — Алексей Алексеевич, по-прежнему стоявший рядом со мной от злости буквально подавился слюной. — Что за посторонние бабы… женщины рядом с Фиделем?!

Чекист покосился на меня. Из толпы людей, которые взволнованной массой колыхались рядом с нами, выскочил очередной неприметный парень.

— Алексей Алексеевич, понятия не имею.

За столь необдуманный ответ бедолага тут же получил гневный взгляд начальства.

— Вы совсем обалдели? — чекист шипел слова, мешая их со слюной. — В смысле не имеете понятия? Выяснить. Срочно!

Я удовлетворенно кивнул. Типа, соглашаясь со словами комитетчика. Мол, ничего себе, всякие левые бабы бегают. Хотя, на самом деле, мое удовлетворение носило совсем иной характер. Просто в данном случае все шло почти, как задумано. Мы изначально планировали, что основная цель Комаровой — привлечь к себе внимание определённых людей. Дабы, выясняя ее личность, они в нужный момент об этом вспомнили и доложили, куда положено. О том, что Комарова — сотрудница завода, я естественно, скромно умолчал. Почему говорю «почти как задумано». Мы вообще не договаривались, что Александра Сергеевна будет говорить с команданте. И вот интересный вопрос, о чем именно эта особа шептала на ухо кубинскому лидеру. Он явно слегка прибалдел услышав ее информацию. Зная Комарову, даже представить не берусь, что за вольная импровизация сейчас приключилась.

Не успел Алексей Алексеевич отойти от появления посторонней женщины, которая точно не должна была ничего, никому дарить, как из толпы выскочила Нина Ивановна. С букетом наперевес она рванула вперед. Только не к Фиделю, а к высокому, симпатичному парню, находящемуся по правую руку от команданте. Парень выглядел подозрительно похожим на Кастро. Впрочем, честно говоря, они все казались мне похожими на Кастро. Но этот — особенно. Видимо, он и есть тот самый сын Фиделя.

Филатова, кстати, была просто… сногсшибательна. Это — факт. Конечно, природа наделила ее очень впечатляющими внешними данными. Сладкая булочка, залитая глазурью. Свежая, вкусная и аппетитная. Вот такая ассоциация возникла у меня, когда я смотрел на Нину Ивановну, летящую на встречу сыну Кастро. При этом Ниночка ухитрилась сделать это так, что ветер, которым, на самом деле, и не пахло из-за жары, трепал ее платье, прижимая тонкую ткань к бедрам, груди и заднице одновременно. Соответственно, все достоинства фигуры можно было оценить в полной мере.

Филатова с разбегу, не останавливаясь, натурально запрыгнула парню на шею. Повисла, чмокнула в щеку, а потом, изобразив крайнюю степень смущения, вручила цветы. У парня лицо моментально расплылось улыбкой. Взгляд стал немного масленным. Понять можно, я бы тоже повелся на такое.

— Млять… — с чувством высказался Алексей Алексеевич. — Селявин!

Парень снова вынырнул из ниоткуда, а затем отчеканил твердым голосом.

— Выяснить личность. Наказать виновных за недосмотр. Да! Какого черта у вас все пошло через задницу?! Дальше что? Кто побежит?

Кстати, так думал не только комитетчик, но и все остальные. Воротников, который пока не смог со своим букетом добраться до делегации, оглянулся несколько раз назад через плечо, в сторону тех граждан, у которых я о нем расспрашивал. Весь его вид говорил о том, что после завершения мероприятия чьи-то головы точно полетят с плеч. Пионеры тоже выглядели растерянными. Когда они репетировали вручение цветов, никакие тётеньки перед ними вперед не лезли.

Филатова тем временем смущённо хихикая что-то сказала сыну Фиделя и с такой же скоростью рванула обратно. Парень проводил ее горящим взглядом, едва не облизываясь. Никто уже не смотрел на Комарову, которая, пользуясь всеобщим вниманием, направленным на Ниночку, тактично исчезла в другой стороне.

Воротников, наконец, получил возможность подойти ближе. Он пожал руку Кастро, отдал свои несчастные цветы. Следом довольные и счастливые подбежали пионеры.

— Ну, все… — я усмехнулся сам себе. — Процесс пошел…