Пекло. Разлом

Глава 19

Вначале показалось, что из всей деревни выжил только Тузик. Первым делом проверили двор, из которого он выбежал. Дом сгорел, перекрытие погреба рухнуло и залило водой. На его месте образовалась прямоугольная лужа грязной горячей воды. Не факт, что хозяева дома в этот момент находились внутри и сварились заживо. Не все успели добежать до своих владений, а тем, кому удалось, не все сообразили спрятаться именно в погребе или подвале.

Когда дождь утих, а туман немного рассеялся, открылась жуткая в своей масштабности природная аномалия. За деревней, включая ее часть вместе с поместьем Марии Алексеевны, образовалось воронкообразное проседание земли. И все это просевшее поле бурлило сотнями «гнойников», выплескивающих на поверхность густые брызги рыжей грязи. Где-то под деревней образовался крупный источник разогретой воды, и он продавливал глину паром, конденсирующимся по дороге до жидкой формы.

— Находиться в ангаре больше не стоит. — Решил Александр. — Земля может просесть в любой момент, и тогда сваримся.

Предупреждению инженера вняли, и начали в который раз переносить вещи подальше от опасного места. В процессе переселения на дороге появился пастух Геннадий верхом на лошади.

— Живые, слава богу. — Обрадовался он. — Огромное вам спасибо, что рассказали про надвигающийся жар. Я семью спас и стадо.

— В штольне? — Догадался Александр.

— В ней самой. Я жене рассказал, она не поверила, но мы договорились, если станет припекать, она хватает детей в охапку и в штольни. А я следом гоню туда стадо. Кроме нас, там еще Протасовы и Харинские спрятались. Как теперь выживать и чем скотину кормить, непонятно.

— Это хорошо, что люди выжили. А штольни не обвалились? — Спросил Матвей Леонидович.

— Кое-где обвалились, конечно, но доступ к воде остался. Коровки пьют и мы с ними. Вода там нормальная, пить можно.

— Ты аккуратнее скачи. — Предупредил пастуха Матвей. — Видел, как земля просела. Там с конем можно уйти в горячую жижу.

— Видел, но я только по дороге верхом.

— А еще кроме Протасовых и Харинских кто-нибудь выжил? — Спросила Мария Алексеевна.

— Заболотные в подвале пересидели, Яковенки, Шульгины, Забияки, больше никого не видел. Это я по дворам уже прошелся, сказать, чьи коровы остались. — Пастух вздохнул. — Легостаевы погибли с детьми. Сварились. Линёвых не нашел, Пискаревых тоже. Честно говоря, жутковато открывать погреба, когда оттуда не отвечают.

— А ты, похоже, уже давно бодрствуешь, раз столько успел. — Удивился Матвей. — Мы, можно сказать, пару часов назад вышли.

— Я уже часов пять, как выбрался. Вначале пешком ходил, боялся Макарку запалить. Жарко еще было, да и дороги заодно разведал. Потом ветер подул, и стало сильно прохладнее. Самолет-то ваш, наверное, дотла сгорел?

— Конечно, сгорел. Там половина деталей из пластика или всяких горючих композитов. — Ответил Матвей. — Что скажешь, Геннадий, где нам теперь селиться?

— Или землянку копать или в штольню. Там можно в бок вырыть ответвления и жить сообща. Земля там податливая, лопатой за месяц любые хоромы выкопаешь.

— А я думал лопатой только могилу себе можно выкопать. — Усмехнулся Матвей.

— Это еще успеется. — Ответил пастух.

Тимофей схватил деда за руку и подергал, чтобы он обратил на него внимание. Матвей склонился к нему.

— Дед, ты говорил, что мы пойдем маму с папой искать. — Напомнил он.

— Помню, Тимох, но пока я в растерянности. — Прямо заявил Матвей Леонидович. — Надо немного собраться с мыслями, с опытом. Мы ничего не знаем и потому спешить не будем. Обещаю, родителей искать пойдем, но не завтра и не послезавтра. Нам еще надо понять, куда отсюда вообще идти. Я же не птичка, у меня компас в голову не встроен.

Тимофей надул губы, но промолчал. Пригнулся к собаке и стал наглаживать ему промеж ушей.

— Телегу сберег? — Поинтересовался Александр у Геннадия, кивнув на сложенные кучей вещи и примощенную к ним садовую тачку.

— Не-а, сгорела. Знал бы, что так жарить будет, колеса скрутил заранее.

— Да, ребята, такое знать заранее нельзя. — Задумчиво произнес Матвей. — Делать нечего, надо идти к вашим штольням и обживаться.

— А вы сами-то где пересидели? — Поинтересовался Геннадий.

— У нас в погребе. — Ответила Мария Алексеевна.

— А почему сейчас не можете в нем остаться?

— Там жижа горячая под стеной булькает, того и гляди сломает ее и заполнит. — Пояснил Александр. — А что, у вас там занято?

— Нет, конечно, живите. Я из любопытства. У Марь Алексеевны богатые хоромы… были. И погреб капитальный. Помните, в шестом классе после картошки вы нас завели в сарай, тогда он был на месте ангара, и подняли из погреба нам всем пять банок сливового компота и вынесли из дома пирожков с картошкой? Вот это было классно.

— Рада, что ты помнишь, Ген. Хороший ты человек получился. — Голос у Марии Алексеевны дрогнул.

— Спасибо. Ладно, я проверю еще несколько домов, а потом подумаем, как ваши хорхоры́перетащить к штольне. Вы же не торопитесь? — Спросил пастух.

— А если снова дождь? — Поинтересовался Александр.

Недалеко от деревни громыхнуло, предупреждая, что угроза нового ливня весьма вероятна. Пастух спрыгнул с лошади.

— Ладно, давайте переносить на руках. Думаю, за пять-шесть ходок управимся.

Тяжелые продукты, консервацию и припасы воды уложили в тележку. В нее впрягся Александр, как самый молодой и сильный. Матвей взял столько, сколько смог поднять. Мария Алексеевна взяла с собой коробочку с фотоальбомами и еще какие-то папки. Тимофей перекинул через плечо тюк с вещами. Геннадий, что сумел, прикрепил к седлу лошади, но и себя нагрузил не слабо.

Крякнул под нагрузкой.

— За четыре ходки управимся. — Решил он.

Штольни находились за деревней. К ним вела старая дорога из плит. Они вздыбились во время прохождения сейсмической волны и назад нормально не легли. Но это все равно было лучше, чем жидкая грязь по ее обочинам. На вид она выглядела очень топко, и от нее еще исходило тепло.

Пастушья лошадь часто фыркала, как будто её раздражал запах. А он действительно был неприятным, когда ветер заворачивал со стороны образовавшейся клокочущей низменности. Оттуда тянуло серой, вызывая раздражение глаз. Матвей порывался узнать, почему в штольни не зашел горячий воздух, но увидев их, догадался почему. Во-первых, там стояла металлическая дверь. Во-вторых, дорога от входа шла вниз под уклон. Контраст между внешним влажным, горячим и душным воздухом и прохладным подземельем ощущался с первых шагов.

На шум вышли люди с фонарями в телефонах.

— Это те самые люди из самолета, про которых я вам рассказывал. Это они сказали мне, что надвигается пекло. Так что, можете их поблагодарить, что они дали нам фору. — Представил пастух гостей обитателям штольни. — Они пережили жару в погребе у Марь Алексеевны, но он готов обвалиться, поэтому они поживут с нами.

— Покажите, где тут есть свободное место. Я с ног валюсь. — Призналась Мария Алексеевна.

— Идемте. — Протасова Ольга взяла ее за руку и повела за собой.

— Тимоша, идем со мной. Тебе еще рано таскать тяжести. — Позвала бывшая директриса Тимофея.

Мальчишка заметался.

— Иди. — Подтолкнул его дед.

— А Тузик? — Внук не хотел расставаться с животным.

— А с собакой можно? — Спросил Матвей Леонидович.

— Можно, если она на коров лаять не будет. — Предупредила Протасова.

— Да мы не знаем на кого он лает. Если окажется бестолковым, выставите его наружу. — Посоветовал Матвей. — А так жалко животину, обгорела она немного.

— Пусть идут.

— Пошли. — Тимофей позвал собаку и побежал за женщинами.

Тузик понял его и побежал следом, отсвечивая в темноте голым боком. Матвей проводил внука взглядом.

— Мы вам тут скоро свет сделаем. — Пообещал он. — У нас есть генератор.

— Здорово. — Обрадовался мужчина вышедший из темноты. — Тогда вдвойне добро пожаловать. А топливо у вас осталось?

— Он от мускульной силы. — Ответил Александр.

— Я, наверное, помогу вам. — Впечатлившись пользой гостей, мужчина решил сразу проявить большую гостеприимность.

Он оказался мужем Ольги, и звали его Владимиром. Работал механизатором на любой технике, которая была более востребована по сезону.

— Деревни вымирают. — Признался он по дороге. — Все в города выезжают. Кому работать? А я город не люблю, суета, шум, люди злые. Но, честно говоря, могли бы нам деревенским и побольше платить. Если мы лениться станем, вы там с голоду помрете.

— Можешь говорить обо всем в прошлом времени. — Посоветовал ему Матвей. — Я, между прочим, тоже в сельском хозяйстве работал. Обрабатывал посевы с самолета. Если бы не моя работа, пшеница погибала бы от бурой ржавчины или пыльной головни.

— Коллега, значит. — Владимир ощерился в улыбке. — Механизатор на самолете.

— Выходит, да. — Матвей засмеялся.

Втроем они управились за три ходки. Впечатлили жителя Екатеринославки не бесконечные, дорогие сердцу вещи бывшего директора школы, а урожай Матвея Леонидовича.

— А мы даже не подумали, что надо овощи собирать, да и времени не было. А сейчас мне понятно, что сглупили, семена-то откуда брать?

— Мы, знаешь, когда собирали их, тоже о семенах не думали. — Ответил Матвей. — Отложим которые не гибриды, пусть дозревают.

— Надо бы на ток сгонять, проверить, что там из зерна осталось. Погорело оно, конечно, всё, но вдруг. Хоть ведро бы набрать, да размножить. Лет через пять можно будет и себе на муку оставить. — Предположил Владимир.

— Пять лет? А до этого, чем питаться и скотину кормить? — Поинтересовался Александр.

— Скотину под нож надо пускать, ее кормить нечем. Надо соль добывать и солить мясо, чтобы не пропало. — Владимир, видимо, озвучил консолидированное мнение оставшихся в живых сельчан.

— А где можно ее добыть?

— В районе склад большой есть. На складах лежала россыпью. Я думаю, температура ничего ей не сделала, она же каменная. Смастерим из чего получится телегу или даже сани, возьмем Генку с лошадью и в район. Тянуть нельзя, иначе коровы передохнут, и нам придется туго.

Идея с засолкой мяса пришлась по душе Матвею Леонидовичу. Подарила оптимизм на ближайшее будущее. Даже если бы они все равно собрались идти искать родителей Тимофея, можно было бы попросить немного мясных припасов с собой. Матвей, в отличие от внука, понимая масштаб и последствия катастрофы, был настроен никуда не идти, чтобы сохранить хотя бы Тимофея. Среди спасшихся деревенских он видел девчонок, и было бы разумнее, остаться здесь и завести семью, чем подвергать себя риску сгинуть бесследно.

По возращении в штольни, Ольга устроила небольшую экскурсию, пользуясь тем, что у них теперь был свет. Два ответвления завалило, но они все равно все сообщались между собой. Она показала место, где стояли коровы. Буренки, увидев людей, подняли такой вой, требуя еды, что стоять рядом оказалось невозможным.

— Бедняги. — Сочувственно произнесла Ольга. — Кормить абсолютно нечем, да еще и в полной темени стоят. Я бы выпустила их на улицу, но мужики говорят, что коровы по дурости проваляться в горячие лужи.

— Нельзя выпускать. — Согласился Матвей. — Их надо скорее на мясо. Далеко от вас до районного центра?

— Пятнадцать километров. Раньше так было по дороге. А сейчас не знаю.

— Я бы не стал откладывать на потом и собрался сегодня же. — Поделился Матвей.

— Так мужики сегодня и собираются. Ищут, из чего сани сделать. Чьи ворота пустить на них.

— Я бы с ними поехал. Очень интересно посмотреть, как люди приспосабливаются.

— Я думаю, они будут не против.

Ольга показала озера чистой пресной воды в некоторых ответвлениях. Матвей попробовал ее на вкус. Она была почти обыкновенной. Чувствовался привкус мела.

— Вода отсюда жесткая, минеральная. — Пояснила Ольга. — Полоскать белье будет хорошо.

— И зубы станут крепче. — Пошутил Матвей.

— Наверное. Было бы еще, что ими жевать.

Матвей принял ее слова, как призыв к активным действиям. Он нашел внука и Александра, задремавших на узлах Марии Алексеевны.

— Саня, я пойду с мужиками в районный центр за солью. Ты останешься тут, помогать по технической части. Я видел, что здесь есть проводка и лампочки висят, может можно будет как-то оживить электричество. Присматривай за Тимохой. Пусть он знакомства с местной детворой заводит, и не лезет, куда не следует.

Александр протер глаза, постучал себя по щекам, чтобы скорее прийти в себя.

— Как раньше, обоз за солью. — Произнес он с усмешкой. — Ладно, присмотрю. Когда вернетесь?

— Сегодня точно не успеем. Наверное, завтра к обеду. — Матвей был уверен, что дорога пешком в пятнадцать километров не такое большое испытание. — И проводку посмотри, вдруг оживишь.

— Без нормального генератора даже смотреть не стоит, если ты размечтался освещать все пещеры. Попробую какой-нибудь участок оживить, который больше нужен для жизни.

— И на том спасибо. — Обрадовался Матвей. — Пойду.

— Счастливого пути. — Александр поднялся на ноги. — Я с тобой выйду, дыхну свежего воздуха.

Они поднялись как раз в тот момент, когда Геннадий подтянул своим конем створку ворот из гофрированных мелкой волной ворот. Алабай, вывесив язык чуть ли не до земли, бежал рядом.

— Чем коня кормить будешь? — Поинтересовался у него Матвей.

— На две недели дробленки есть, а потом… будем думать. — Геннадию, судя по лицу, не хотелось думать о плохом. — Может, в районе чего-нибудь найдем. Не подскажете, как лучше сделать, чтобы соли влезло прилично и коня не надорвать?

— Если соли нагрузите, то железо сотрется до дыр о землю. — Оценил Александр слабость конструкции. — Я бы между волн проложил чем-нибудь или хотя бы в два слоя сделал.

— Тяжеловато выйдет. — Геннадий почесал голову.

— У вас на току ленточные транспортеры есть? — Спросил Александр.

— Ну, да.

— Ролики возьмите от них. Лошади катить легче, чем тянуть корыто по земле.

— Не поможешь? Ты, я вижу, смекалистый.

— Помогу. Инструментом богаты? — С готовностью согласился Александр.

— Да сколько угодно. — Напряженное до этого лицо пастуха расцвело улыбкой. — Мужики уже на току, горелое зерно разгребают. Они нам помогут.

— Пойду Ольге скажу, чтобы за Тимохой присмотрела и с вами. — Матвей направился в штольню.

Изготовление гибрида саней и телеги затянулось до вечера. Александр дотошно относился к тому, что делал. Не мог допустить, чтобы конструкция имела очевидные недостатки. Его перфекционизм временами казался неуместным, но когда он довел работу до удовлетворяющего его результата, она пришлась по душе всем. Гибрид телеги и саней получился крепким и легким на ход. Вместо коня его могли тянуть и люди, даже с грузом.

— Так и приговорите моего Макарку за ненадобностью. — Расстроился пастух.

— А чем его кормить? Горелым зерном? Подохнет, вообще ничего не возьмем. — Ответил ему Протасов.

— Зерна вообще целого не осталось? — Поинтересовался Матвей.

— На вид, вроде осталось, но надо проверять на проращивание. И внутри кучи жарко было. Если не прорастет, будем есть.

— Жаль. Хотелось бы скорее восстановить сельское хозяйство, иначе вымрем.

— А вы реально считаете, что вся планета погибла? — Протасов как будто не верил в это.

— Вся, не вся, не знаю, но что Европа погибла, это мы слышали своими ушами по радио. А потом и до нас добралось. Даже если пропекло только Северное полушарие, ждать помощи скоро все равно не стоит. Все-таки воздушные потоки, как я читал, экватор больно-то не пересекают. — Поделился Матвей предположениями. — Но я не верю, что кому-то повезло. Скорее всего, все сейчас находятся в большой попе и думают, как выжить, а не как кому-то помочь. Есть вероятность, что президенты и приближенные к ним люди успели спрятаться в бункерах, если их не разрушало волной. Тогда у них там и еда есть и все удобства на много лет вперед. Надеюсь, они и молодежь за собой потянули, а то помрут от старости и толку от их спасения.

— Да, дела? — К ним подошел Харинский Игнат, мужчина лет сорока пяти.

Его руки были по локоть испачканы в саже. На лице грязные разводья, оставшиеся после того, как он утирался от пота.

Владимир протащил корыто по бугристому асфальту тока для демонстрации.

— Бог нам инженера высшей квалификации послал. Сгандобил корыто, которое катится без усилий.

— Что тут гандобить, когда всё есть под руками. — Александр смутился.

Он совершенно не считал свои технические способности выдающимися.

— Игнат. — Харинский протянул руку.

— Александр.

Они обменялись рукопожатиями.

— Давайте проверим ваше корыто сейчас. Я там шесть мешков зерна отобрал, надо бы его перевезти в штольню. — Предложил Игнат.

— Триста кэгэ, хм. — Александр задумался. — Давайте проверим.

Проверить решили пока без Макарки, чтобы понять, насколько ему будет тяжело тащить на своем горбу вес, почти равный ему самому.

От зерновых складов остались только стены. Крыши рухнули, оставив после себя мелко разлетевшиеся от пекла осколки шифера, да золу. Стены еще хранили тепло, а из-за того, что внутри не было нормального движения воздуха, сразу стало душно. Но к этому душному запаху примешивался приятный кондитерский аромат выпечки. Игнат и другие деревенские мужики, разгребли часть черной кучи в стороны. На срезе спекшегося зерна прослеживались отчетливые слои воздействия температуры. От черного к коричневому и золотистому. Нижний как будто непострадавший слой, выглядел совсем тонким.

— Зерно, кроме совсем черного, можно есть. Надо подумать, что нам выйдет проще, перевезти его на хранение в штольню или же придумать, чем накрыть от дождей. — Игнат почесал грязную голову. — Горелое зерно неплохо изолирует. Я бы оставил его здесь.

— А скотину им кормить можно? — Поинтересовался Матвей.

— Без понятия. — Игнат пожал плечами. — Свиньи бы сожрали за милую душу, а вот коровы к еде капризные, может и раздуть. Надо пробовать. Если прокатит, оставим несколько коров до отёла, телят выходят, потом под нож. Помогите погрузить.

Мужики накинулись на старые крапивные мешки с заплатками, подвязанные, чем придется. Они ложились от края до края телеги поперек движения вровень с бортами. Матвей чувствовал исходящий от зерна печеный аромат и был уверен, что оно нежизнеспособно.

— Ну, Геннадий, тебе и право первой брачной ночи проверять вместо Макарки, увезешь телегу или нет. — Предложил Владимир пастуху.

— Привыкли вы на мне кататься. — Геннадий впрягся в дужку, пригнулся и потянул телегу.

К удивлению мужиков она легко сдвинулась с места и, посвистывая высохшими подшипниками, погромыхивая на неровностях, покатилась вперед.

— По бетонному полу это одно, а как по грязи ее волочить? — Поинтересовался Игнат.

— Надо постараться не волочить по грязи, но если придется, то это будет не намного тяжелее. Как по воде. — Ответил Александр. — Я думаю, можно кинуть сверху еще пару мешков для лошади.

— Короче, грузоподъемность нашего корыта четыреста килограмм. — Заключил Матвей. — Нам же хватит этого количества соли, чтобы засолить мясо?

— Должно. Не хватит, сходим еще раз. Надо бы подтянуть остальных, а то сидят по домам, думают, если объединяться, то придется свои припасы на всех делить. А что их кормить будут, они не думают. — Усмехнулся Игнат. — Есть у нас персонажи зажиточные, которые заборы по два метра поставили и жарят шашлыки, каждую субботу, типа они не из деревни.

— А что в этом такого? — Удивился Матвей. — Я в поселке жил, где у всех высокие заборы.

— У нас так никогда не было принято. В советское время даже калитки ставили на смежном с соседями заборе, чтобы не по улице ходили, а дворами. Никто ни от кого ничего не прятал. Есть машина и хорошо, купил цветной телек, молодец, никто не стеснялся, потому что все знали, у кого сколько денег. А сейчас все пытаются, в смысле пытались, разбогатеть любым путем, но чтобы об этом никто не знал. Машину купят задорого, и давай рассказывать сказки, в какие долги они влезли.

— Игнат, да ты завидуешь. — Поддел его Геннадий. — Мне вообще плевать, кто на чем ездит. Дурака машина умнее не сделает. А нищий, если купит дорогую машину, еще нищее станет.

— Это ты такой увлеченный, а я когда вижу, как они врут в глаза, бешусь. Скажи честно, комбикорм ворую в колхозе, выращиваю пятьдесят свиней и сдаю, и на эти деньги шикую. А то начинают сочинять печальные истории.

— Это ты про Заболотных? — Догадался Геннадий.

— Да, про кого еще.

— И где его машина теперь, где дом с дорогой мебелью? — Поинтересовался пастух.

— Где, где, в ман… Меня уже не их богатство бесит, а то что они не идут помогать. Не хотят сообща все делать. Интересно, они не сообразили спрятать свиней в подвале? Если сообразили, то теперь башку ломают, как бы скрыть от других и где бы стырить корм. Палец даю на отсечение, ночью полезут сюда, проверять осталась ли целая пшеница. — Игнат зло сплюнул под ноги.

— Может, нанести им визит вежливости. Честно сказать, что мы спасли коров, что пшеница осталась и надо совместно продумать, как оставить потомство и коров и свиней. — Предложил Матвей Леонидович.

— Да, надо будет сходить к ним, выложить как есть и посмотреть на реакцию. Начнут юлить, я сразу догадаюсь. — Согласился Игнат. — А если откажутся, возьму ружьишко, и ночью буду караулить на складе.

— Давайте не разводить вражду заранее. — Матвею не понравился категоричный тон Харинского. — Не до всех еще дошел масштаб изменений и уж тем более последствий. Как дойдет, сами прибегут.

— Не знаю. Из говна конфетку не сделаешь. — Игнат зло фыркнул. — Короче, я домой за дробилкой, а вы отвезете мешки и возвращайтесь за другим зерном, которое чуть золотистее. Проверим на буренках, станут они его жрать или нет.

Дел у жителей деревни, оказалось невпроворот. Коров выгнали наружу, чтобы они не превратили подземелье в сарай. Опасались, что их моча попадет в питьевую воду. Навоз собирали отдельно, чтобы впоследствии оживить им стерилизованную почву. Дети Протасовых и Харинских работали ограждением, не пуская изумленную скотину, не увидевшую ни травинки, ни листочка, в опасные места. Проваливаясь копытами в сырую грязь, коровы начинали топтаться на месте, чувствуя сохранившийся в ней жар, и начинали беспокоиться. Тимофей побаивался рогатую скотину и дергался каждый раз, когда корова начинала приплясывать, чем забавлял деревенских детей.

— Дед, можно я с тобой? — Попросился он, когда увидел, что тот снова собирается идти на ток за зерном.

— Тимох, тебе дали задание пасти коров, так что паси. От тебя на току пользы не будет, а тут ты при деле.

— Но мне не нравится тут. — Он перешел на шепот. — Я коров боюсь, а ребята надо мной смеются.

— А ты не бойся, Тимох. Раз ребята не боятся, то и тебе не надо. Вот тебе семечки, чтобы время занять. — Матвей Леонидович вынул из кармана горсть слегка поджаренного зерна. — Грызи.

— Это что?

— Это пшеница, из которой делают муку. — Пояснил дед. — Эх ты, городское дитя. Ну, пробуй.

Тимофей осторожно разгрыз несколько зерен и задумчиво пожевал.

— Ничего так, вкусно. — Признался внук.

— Еще принесу, когда вернемся. Там такого зерна, честно говоря, на год хватит. Теперь бы его сберечь. Ладно, Тимох, я пошел, а ты не показывай местным, что трусишь. Расскажи им, как ты прилетел сюда на самолете, как мы ныряли в тучи и убегали от пекла, как садились на воду со сломанной стойкой. Вот увидишь, они по-другому станут к тебе относиться.

— А если они скажут, что я вру?

— А мы их сводим к самолету. А когда нам Саня сделает электричество, зарядишь телефон и покажешь видео.

— Ладно. — Согласился внук.

Идея стать популярным парнем пришлась Тимофею по душе. Тем более родители детей считали, что их спасение произошло благодаря его деду, напугавшему пастуха, который растрезвонил по всей деревне о приближении пекла.

Корыто, спроектированное и созданное Александром, вместило россыпью зерна́примерно двадцать ведер. Когда вернулись к штольне, Протасов Игнат уже поджидал их со своей зернодробилкой, обгоревшей, но сохранившей работоспособность. Электрическая часть разрушилась, но механическая осталась, только потеряла вид. Наскоро приделав к барабану велосипедные шестерни, пустили его в работу. Оборотов, конечно, не хватало. Проскакивало много целого зерна, но как временная мера для проверки пригодности зерна для скотины, она вполне годилась.

Изголодавшиеся коровы, выпучив свои немаленькие глазищи, накинулись на дробленку. Ели ее поспешно, выдувая носом клубы мучной пыли из ведер. Каждой дали не более двух килограмм, чтобы понаблюдать, как поведет себя организм. Обрадовавшаяся скотина даже дала немного молока. Оно ушло в первую очередь детям, а на оставшемся сварили пшеничную кашу из той же дробленки.

Тимофей поделился с Тузиком, оставив пару глотков молока, смешав их с недоеденной кашей. Пес оказался неприхотливым и с аппетитом поел. Он уже успел привязаться к мальчишке и время от времени влюблено смотрел на него единственным глазом. Спал всегда подле и ночью тоже лег, прижавшись спиной. Тимофей был благодарен ему, потому что ночь в подземелье оказалась прохладнее, чем он ожидал. Пес во сне поскуливал и дергал лапами, как будто переживал перенесенную катастрофу заново.

Матвей проснулся, как только в коридоре началось движение. Владимир подогрел на маленькой газовой плитке чайник и разлил чай. Перекусили вчерашней кашей, хранившейся в кастрюле в холодной воде в одном из затопленных ответвлений.

— Много газа? — Поинтересовался Матвей. — Мария Алексеевна сказала, что деревню газифицировали сорок лет назад.

— Так это для других нужд, поросят палить, кур. Два больших баллона всегда держу заправленными. Как чуял, первым делом их в погреб закинул. Хотя моя корила, что взорвемся вместе, даже пришлось прикопать их в землю, чтобы успокоилась. Зато сейчас не нарадуется.

— Это хорошо. Если экономно тратить, то надолго хватит. — Рассудил Матвей. — А вы не думали на чем еще можно готовить?

— Думали. Вода остынет, можно дрова вытаскивать, сушить и зимой обогреваться и еду готовить. Тут, знаешь ли, зимой не курорт. Максимум градусов десять будет, а то и меньше. Почки отморозим в таком комфорте спать.

— М-да забот у нас еще выше крыши. — Согласился Матвей.

В поход за солью вышли впятером, Матвей, Игнат, Владимир и Геннадий с конем. Александра оставили на хозяйстве, чтобы он помогал по технической части. Кажется, инженер был благодарен за то, что его не взяли. Все-таки он не был склонен к проверке себя серьезными испытаниями, и при любой возможности избежать их, старался так и делать.

Дорога до районного центра сохранилась неплохо. Матвей вообще удивился, что тут разрушения выглядели намного слабее, чем у них. Он решил, что сейсмическая волна слабела и вполне возможно, что где-нибудь за Уралом сошла на нет, и там все катастрофические разрушения были только от жара, да и тот мог оказаться намного холоднее.

— Как переночевал? — Поинтересовался Владимир у Игната, оставшегося сторожить склад.

— Никого не было, как ни странно. — Ответил он нехотя.

— Значит, не такие они и кулаки. — Усмехнулся Геннадий. — А то навели на людей напраслину.

— Посмотрим. Я бы так сильно не обольщался насчет них.

Дорогу перерезала трещина шириной в три метра. Обходить ее пришлось за сотню метров по мягкой вязкой земле. Макарка проваливался в ней, ржал с перепуга и брыкался, разбрасывая грязь в стороны. Он доставал до горячего слоя и терял над собой контроль, чуть не сломав свежую упряжь. Геннадию пришлось взять его под уздцы и бежать вместе, не давая коню глубоко проваливаться.

Когда они вышли на дорогу, конь еще долго ржал, жалуясь на плохие условия работы. Его испуганные глаза лезли из орбит от возмущения. Хозяин успокоил его килограммом дробленого зерна. Только после этого Макарка успокоился и согласился продолжить путь, гремя корытом по неровной дороге.

Пейзажи мертвой земли внушали уныние. Казалось, что мир не справится с постигшей его бедой и постепенно погибнет. Тщетные попытки людей выжить, только отдаляли неизбежный конец. В силу инстинктов и большого желания жить они не могли принять идею, что этот мир закончился и надо оставить его для тех, кто придет следом.

— Можно подумать, что выжили только мы. — Произнес Игнат, перевесив ружье с одного плеча на другое. — Ты, Матвей, предупредил нас, а другие-то не знали. Жуть какая, если сразу двадцать тысяч человек погибло.

— Смотрите, как хитро была проведена катастрофа. Вначале было произведено полное разрушение. Людей погибло много, но не критично. Продукты остались, скотина живая, лет пять и все бы вернулось назад, особенно в деревнях. Но тут пришло пекло, а информационные коммуникации не работали, а значит, заранее предупредить было нельзя. И тут уже смертность приблизилась к максимальному уровню. У меня есть предчувствие, что это дело человеческих рук, а не природы. — Поделился своей теорией заговора Владимир.

— Американцы? — Догадался Матвей.

— Или англичане. — Добавил Владимир. — Две нации, которым не жилось на этом свете спокойно.

— А как им удалось управлять пеклом? — Матвей сразу нашел уязвимые места теории.

— Не знаю, гигантской микроволновкой. Спрятались всей шоблой в подземельях, а потом устроили конец света. — Выкрутился Протасов. — Много бы я отдал, чтобы побывать сейчас в Англии или Америке. Вот было бы смешно, если там ничего не случилось, а люди, как ни в чем не бывало, сидят в интернете, жрут свои бургеры с колой и ужасаются новостям из наших мест.

— Вряд ли такое могло пройти бесследно для других стран. Государственные границы вовсе не преграда для катастроф. — Предположил Матвей.

По дороге попадались редкие легковушки и грузовики, выгоревшие дотла. В них особо не заглядывали, боясь увидеть скелеты погибших людей. Застигнутые по дороге пеклом врасплох, они просто не знали, что делать и ехали, пока машина не перегревалась и не останавливалась. А далее исход их судьбы был коротким. Максимум несколько десятков шагов от машины.

— Скоро уже районный центр? — Поинтересовался Матвей, чувствуя, как натерся мизинец на левой ноге.

— Два километра от этого поворота. — Сообщил Геннадий. — По идее, через пятьсот метров будет указатель или то, что от него осталось.

Зашелестел частый и мелкий дождь из низких тяжелых туч. Сразу стало прохладнее и свежее. Даже вездесущая дымка, поднимающаяся от влажной земли и ограничивающая дальность обзора, рассеялась. Порыжевший и облезший знак с нечитаемой надписью покосился на одну сторону. Геннадий подошел к нему и попытался поправить, но сил не хватило.

— Я же говорил. Осталось… — Он замер с вытянутой в сторону районного центра рукой.

Остальные посмотрели вперед. Матвею вначале показалось, что он видит широкое темное поле, напоминающее пашню, но приглядевшись, он понял, что не видит ничего. Через тридцать шагов начинался обрыв, за которым темнела бездна.