Пекло. Дороги

Эпилог

— Сколько их там? — Владимир Ильич подслепо уставился вдаль.

— Шестеро. — Ответил Денис, сжимая в руках цевье верного карабина. — Вооружены автоматами, одеты одинаково.

— Подходят под описание наших. — Владимир Ильич разволновался. — Так, мужики, я пойду им навстречу. Займите позицию и если это окажутся не те, кого мы ждем, и меня подстрелят, открывайте огонь. Но не спешите. С той стороны тоже могут оказаться нервными и выстрелить, не подумав.

— А может я? — Вызвался Денис.

— Капля от струя. — Ответил Владимир беззлобно. — У тебя двое детей, третий на подходе. Я и так скрепя сердце взял тебя с собой, только из-за того, что ты дорогу хорошо знаешь. Беречься надо, пока молодой, а не геройствовать. Позволь испытать судьбу тем, кто уже отвоевался.

— Ладно, буду беречься. — Пообещал Денис. — Но вы тоже аккуратнее, на вас сейчас вся община держится, и город не воюет друг с другом, пока вы командуете.

— Вот вернемся и посмотрим на ком реально, что держится. Приготовились? — Владимир посмотрел на товарищей. — Пошел.

Он встал во весь рост и направился в сторону группы людей, идущей по остаткам дорожного полотна. Его сразу заметили. Наученные опытом люди мгновенно разбежались и затаились за неровностями ландшафта. Владимир Ильич шел смело и вдруг с середины дороги затянул «Расцветали яблони и груши». Несмотря на несуразность этого в такой опасный момент, песня создала эффект пароля. Человек, спевший ее в ответ, автоматически считался своим. И с той стороны тоже запели. А потом из-за укрытия показалась девушка и побежала навстречу Владимиру Ильичу. Сомнений никаких не оставалось, это была его дочь. Встреча родственников прошла бурно, как и следовало ожидать.

— Кажись, дошли. — Устало произнес заместитель Сергеева, Лёня и скинул с ног ботинки. — Можно отдыхать.

С той стороны народ поднялся во весь рост уже без оружия. Один парень подошел к Владимиру Ильичу и его дочери. Денис понял, что это ее муж. Родственники долго общались между собой, потом парень дочери Сергеева сбегал за вещами, а Владимир Ильич с Дашей направились к оренбургскому отряду.

Когда они подошли ближе, Денис понял, что знаком с ней.

— Так вот ты какая Даша. — Засмеялся он. — А твой парень все еще Илья?

— О, Дениска. — Даша обрадовалась и обняла его. — Да, мы все еще вместе. И даже больше вместе, чем тогда.

— Беременны? — Предположил Денис.

— Нет, просто столько всего пережили, что спаялись в одно целое.

Илья подошел и бросил на землю два вещмешка и оружие.

— Давайте денек почилим, чтобы ноги отдохнули. — Он окинул усталым взглядом отряд бойцов из Оренбурга и наткнулся на Дениса. — Денис?

— Илюха.

Они обнялись, как закадычные друзья, хотя были всего лишь приятелями. Любой знакомый человек после катастрофы становился чуть ли не родным. Илья поблагодарил всех за то, что они не поленились встретить их. Владимир Ильич тем временем общался с Ковалем в стороне ото всех.

— Как обратная дорога? — Спросила Даша у Дениса.

— Нормальная. Половину пути вообще пойдем по «Кирилловой» дороге. Это как днем по Советской гулять в прежние времена, совершено безопасно.

Он рассказал историю появления этого названия, про старца Кирилла, несшего в город кошек в тяжелом деревянном ящике. Про то, как потом он с друзьями из общины наводили на ней порядок и учили людей заново строить нормальные отношения.

— А мы ведь ничего полезного не сделали. — Признался Илья. — Мы жили как одноклеточные, только реагировали на раздражители.

— Потому что мы были не дома. — Заступилась за себя Даша. — А теперь у нас есть тыл, и мы будем строить планы, как сделать жизнь вокруг приятнее во всех смыслах.

Обратная дорога заняла долгих полмесяца. Помешали дожди, длившиеся три дня и создавшие бурные потоки, преграждающие путь. Затем на границе с Оренбургской областью на них нарвался отряд вооруженных людей. Не разобравшись, его бойцы открыли огонь и, понеся потери, сбежали. Убитых досмотрели, забрав с них то, что могло пригодиться. А самих похоронили, оставив холмик, в который воткнули самодельный, грубо сделанный тесак. После инцидента, впереди шла дозорная пара, но больше до самой «Кирилловой» дороги, начинающейся теперь от райцентра Новосергиевки, никто не встретился.

Изменения родного города потрясли Илью с Дашей. Фактически никакого города больше не было, только развалины и огромный разлом, упирающийся одной стороной в огромное озеро, а другой в пойму Сакмары, превратившейся в огромную реку. Попасть в город с западной и южной стороны можно было только на водном транспорте. Илья с Дашей попросили отца повидаться с семьей Ильи, а уж потом ехать в восточную часть города, где он командовал своей многочисленной общиной.

Родители знали, что Илья жив после запроса из Энгельса, но встреча все равно прошла так, будто это было неожиданностью. Страх ошибки всегда присутствовал. Людей поддерживала вера в чудо и потому многие боялись знать правду, чтобы не сломаться. Потом, присоединившиеся родители и брат пошли в общину Дашиных родителей, как будто на запой. Свадьбу сыграли скромную буквально на следующий день. Детям было с чем сравнить состояние городских общин, и они заметили общее сходство во всех, народ много работал, чтобы создать вокруг себя тот мир, который они потеряли. Поднимались дома, зелени сады и парки, создавались предприятия. Очевиднее становилось всем, что прежняя прошивка сознания, подразумевающая более потребительское отношение ко всему, деструктивный индивидуализм, заменяется на коллективную, взаимовыгодную, несущую понимание, когда хорошо всем, то и хорошо каждому в отдельности. Люди старой формации, не способные измениться, отторгались обществом, вызывали отвращение, как больные проказой. Но их оставалось все меньше и меньше, а общество становилось все здоровее и здоровее.

Вероятно, этот процесс был конечен, и где-то далеко впереди человечество все равно пришло бы к тому же результату, очарованию саморазрушением, но любому человеку, живущему во все эпохи, всегда важнее собственная дорога жизни, которую он должен пройти достойно.