Пекло. Дороги

Глава 14

Гирлянда пришлась кстати. Она заменила собой все атрибуты новогоднего праздника. Александр поставил какое-то реле в цепь, и теперь она умела мигать. Детвора, благодаря тому, что в «Затерянном мире» с погодой творилось непонятное, то морозы, то оттепели, налепили у входа в штольню кучу фигур из снега, начиная от снеговиков и заканчивая крепостями. Место сразу же стало объектом, где они проводили все свободное время. В спертых сумерках подземелья витала предпраздничная атмосфера. Всем, от мала до велика, хотелось на время забыться и предаться беззаботному развлечению.

Почему-то люди ждали, что Новый Год станет переломным моментом, откровением, объясняющим будущее. Душа требовала моральной опоры, от которой можно оттолкнуться и двигаться дальше. После историй, рассказанных Наилем и подтвержденных группой Ильи, жители Екатеринославки и Можайкино были благодарны богу за свою судьбу. Пугающий вулкан на самом деле играл роль Цербера, охраняющего вход на запретную территорию. «Затерянный мир» стал восприниматься, как заповедник, в котором осталось много чего от прежней жизни, и задача его состояла в сохранении и преумножении этого богатства. Когда мир, пережив посткатастрофический кризис, перебесится и придет в стабильное состояние, «Затерянный мир» готов был открыться и передать людям сохраненное наследие прежней цивилизации.

Дашу немного расстраивал настрой жителей деревни. Все видели в ней, Гуле и даже женщинах постарше, с которыми они пришли сюда, исключительно инкубаторы. Жители и слышать не хотели о том, чтобы кто-то в здравом уме собирался покинуть «Затерянный мир». Пока это невозможно было осуществить физически, местность изолировали разломы. Даше, конечно, нравилось, что не надо никуда идти, что нет никакой опасности и ночью можно спать, не прислушиваясь к звукам, но метущаяся душа, скучающая по родителям, не давала покоя. Она затаилась и ждала удобного момента, чтобы уйти.

По этой причине Даша осторожно относилась к интимным моментам. Илья был готов к ее беременности и даже признался, что хотел бы ребенка. Поэтому, когда он пришел взмыленный в штольню и сказал, что проделал путь до бань, она сразу решила, что одной баней дело не ограничится. В штольне при высокой плотности народа, сексом вообще было нереально заняться, чтобы не нарушить чье-то личное пространство. Молодой и здоровый парень, не отягощенный ежедневным недосыпом и необходимостью быть наготове к любой опасности, естественно нуждался в женском внимании.

— А Максим с Гулей пойдут? — Поинтересовалась Даша.

— Все пойдут. — Ответил Илья. — Это же традиция, встречать Новый год чистыми.

— Конечно, пойдут все. Не дай бог встретить новогоднюю ночь вонючими. — Раздался из соседней каморки, отделенной куском ткани, голос Матвея Леонидовича. — Спасибо вам парни за работу.

— Не за что. — Ответил Илья и подал Даше многозначительный знак глазами. — Надо быстрее, пока туда не выстроилась очередь. — Прошептал он ей на ухо.

День выдался бесподобный, яркий, солнечный. Гейзеры, время от времени выстреливающие вверх, искрились в его лучах. Два небольших закутка, сляпанных из чего придется, выполняли роль бань. Горячая вода поддерживала внутри помещений приличную температуру всегда. Максим и Гуля пошли в одну баню, а Илья с Дашей в другую.

Внутри всегда находился пластиковый таз и мочалка, чудесным образом сохраненные кем-то из жителей села. Пока вещи замачивались в небольшом естественном резервуаре с горячей водой, Илья и Даша тёрли друг друга мочалкой. В какой-то момент это переросло в поцелуи и дальше.

— Илья, только не в меня. — Попросила Даша.

— Ну, почему? Мы же тут оказались запертыми на много лет. — Искренне удивился Илья. — Давай, родим ребенка.

— Если мы родим, то уже никуда не уйдем.

Ответ Даши испортил весь романтический настрой. Илья обиделся. У него было прекрасное настроение, но он в очередной раз столкнулся с ее нездоровым упрямством. Несмотря на все ситуации, случившиеся по дороге, приведшие к ранениям и гибели людей, она продолжала выбирать варианты, не сулившие им ничего хорошего.

— А я уже не хочу никуда идти. — Ответил Илья.

Он молчком постирал свою одежду, выжал, надел исподнее и покинул баню.

— Что случилось? — Бросил ему в спину Макс, вышедший из бани чуть позже.

— Да как обычно. — Буркнул Илья. — Она хочет уйти отсюда каким-то чудом, поэтому всё должно быть подчинено этому желанию.

— Как она собирается это сделать? — Удивился друг.

— Не знаю. Мне кажется, у нее обычная паранойя. Живи и радуйся, нет, ей обязательно нужно все усложнить и нажить себе проблем на ровном месте. — В душе у Ильи кипело.

— Ладно, остынь. Гулька давно собиралась поговорить с ней на эту тему. Пусть они по-девчачьи потрещат, может, и договорятся до чего-нибудь.

— Не договорятся. — Ответил Илья. — А вы твердо решили отсюда никуда не идти?

— Тверже некуда. Здесь безопасно, сыто, надежно. Даже если наши родители живы, они были бы рады, что мы так устроились и ни за что не захотели, чтобы мы снова поперлись до этим дорогам, искать себе приключений на задницу.

— Согласен. — Признал Илья правоту друга.

— Ты просто скажи Даше, что отсюда еще лет сто никто не выйдет. — Предложил Макс.

— Хорошо.

Навстречу им вышел Матвей Леонидович, его внук Тимофей и Камила. Илья даже не знал, что ее так зовут, пока не оказался в «Затерянном мире». Женщины на дороге вели себя обезличенно, как статисты, и не возникало желания знать их имена и общаться ближе. Но оказавшись в безопасности и при деле, произошло преображение. Каждая из них как будто нашла себя. Камила стала выглядеть ярче и даже моложе и явно наслаждалась ролью замужней женщины.

— Как водичка? — Поинтересовался Матвей Леонидович.

— Отличная. — Ответил Илья. — Как обычно.

Молодая семья похрустела по снегу дальше. Внук Тимофей шел позади, а в его ногах путался Тузик, смешной одноглазый пес с проплешинами на теле, оставшимися после ожогов. Илья знал их судьбу и то, что они собирались уходить, чтобы найти родителей внука, но потом, послушав разговоры людей, ощутивших все прелести нынешней ситуации на дорогах, приняли мудрое решение остаться.

И все равно, принимая во внимание имеющийся расклад, Илья понимал, что выбор у него невелик. Если представить, что через разлом появился какой-то мостик и дать Даше уйти отсюда одной, он оставался без подруги. Часть свободных женщин была сильно старше него, а другой части еще предстояло расти много лет. Выбор был таким, терпеть дурость или одиночество. Что ему было предпочтительнее из этого набора? Скорее всего, дурость Даши казалась меньшим злом, хоть и обидным. Он знал ее немного другой, более мягкой и покладистой, но испытания преобразили ее характер, выпятили некоторые черты, в которых раньше не было никакой необходимости.

— Ладно, не будем себе портить праздник. — Илья остановился, чтобы дождаться подругу.

Она шла с Гулей и оживленно с ней беседовала. Как оказалось, тема была все той же, уйти или остаться.

— Если это никому не надо, то нафига подвергать себя такой опасности? — Спросила Гуля, тоже явно раззадоренная упрямством Даши.

— Мы прошли половину пути и что, всё бросить? — не сдавалась подруга.

— Так, народ, давайте оставим эту гипотетическую тему до более подходящего случая. — Илья взял обеих девушек за руки. — У нас сегодня праздник. Надо думать только о радостном, чтобы создать себе положительный заряд на целый год.

Геннадий откуда-то приволок на Макарке четыре обгоревших пня. Порубил их на дрова и чего-то ждал. Илья и его компания, заинтригованные приготовлениями, остались снаружи, благо солнце прогрело воздух до положительной температуры.

— Чего намечается? — Спросил Максим.

— А сейчас узнаете. — Геннадий интриговал.

Вскоре возле штольни появились два жителя Можайкино с парой забитых и ощипанных уток. Дорога их здорово утомила.

— С наступающим. — Поздравили они. — Ого, вот это вы постарались.

Они оценили композицию из снега вокруг входа.

— А у нас там, знаете ли, морозно, снег не лепится и сугробы поглубже ваших.

— Хотелось бы предложить вам переселиться к нам в оазис, но у нас и без того тесно. Сами понимаете, в райском саду мест на всех желающих не хватит. — Пошутил Геннадий.

Из штольни вышел Игнат, выкатив перед собой тачку Марии Алексеевны, груженую двумя мешками пшеницы.

— Как договаривались. Это наш подарок вам на Новый год. — Сообщил он. — Колеса с тачки лучше снять, иначе надорветесь. Корыто вернете не позже, чем через неделю. Оно у нас очень востребовано.

— Ладно, вернем. — Пообещали можайкинские.

Произошел обмен, две утки на два мешка пшеницы.

Геннадий развел костер, когда вся общественная работа закончилась. На дворе уже стемнело. Из штольни вынесли огромный казан и поставили на него. Женщины порубили уток на мелкие части, бросили в казан и добавили жира, хранившегося как раз для подобного случая. Воздух наполнился забытыми ароматами жареного мяса и древесного дыма. Вместо риса добавили пшеницу, пострадавшую от пекла. Это было подобие плова, праздничное блюдо, приготовленное на всех. Сам процесс приготовления казался праздничным. Все высыпали на улицу. Дети носились, как угорелые, проверяя свои постройки на крепость. Взрослые в порыве светлых чувств, общались между собой, как будто находились в легком опьянении.

Природа, словно почуяв красоту момента, решила дать салют вулканом. Он забурлил, засвистел прорвавшимися через закаменевшую лаву газами и бабахнул взрывом. В небо на сотню метров взлетел оранжевый столб магмы. Долина гейзеров ожила и выстрелила струями кипятка в несколько раз выше обычного. Темная ночь сделалась красной.

Александр вынес гирлянду наружу, и под радостные визги детворы, устроил световое шоу наряду с вулканом и гейзерами.

— Фейерверки есть, гирлянда есть, не хватает только елки и шампанского. — Заметил Игнат. — Всех с новым годом!

Народ начал поздравлять друг друга, веселиться и дурачиться, как пьяные. Матвей Леонидович подошел к Илье.

— Я слышал, твоя девушка планирует уйти отсюда? — спросил он.

— Не хотелось бы сейчас говорить об этом. — Признался Илья.

— Понятно. Тема не очень приятная. Вернусь к ней в другой раз.

— Спасибо. — Поблагодарил Илья.

— Плов готов! — Возвестил Геннадий. — Несите посуду.

Такой вкусной еды, пусть и не похожей на настоящий плов, жители Екатеринославки не ели уже давно. Праздник они встретили с душой, потому что каждый искренне хотел от будущего, чтобы оно отнеслось к ним с пониманием и помогло реализовать те планы, которые они себе наметили. Народ уже успел усвоить простую мысль, если они сами себя не прокормят, их ждет голодная смерть. Не имея никакой возможности управлять силами природы, оставалось только довериться им и молиться об удачном стечении обстоятельств.

После празднования Нового года наступила череда однообразных будней. Вулкан успокоился, в отличие от метелей. Сугробы наметало одним ветром, разметало другим. Череда оттепелей и морозов создали слоеный пирог из мягких и оледеневших слоев снега. Он спокойно держал вес человека, поэтому проблема с передвижениями по территории «Затерянного мира» не стояла так остро. Макарка томился, имея возможность выходить на свет только в пределах очищенной территории вблизи входа в штольню. Коров и овец выгоняли не чаще раза в неделю и они просто стояли вплотную друг к другу, пуская из широких ноздрей пар. Солнечные ванны были необходимы им, чтобы хоть как-то компенсировать недостаток витаминов и не дать их глазам ослепнуть от постоянной тьмы.

Скотина выглядела плохо, тощая. Шкура висела на острых костях, как рыбацкая сеть на просушке. Шерсть вылезала клоками, слоились рога и копыта. Возникали опасения, что стельные коровы могли не доносить телят до родов. А на них возлагались большие надежды. Жители хотели скорее увеличить поголовье, чтобы вначале увеличить надои, а затем и задуматься над тем, чтобы резать бычков. Ситуация с овцами была аналогичной. Пока они окончательно не потеряли шерсть, их остригли, вычесали пух, ссучили пряжу и навязали носков и варежек. Получилось немного, только для тех, кто выходил наружу в мороз или для больных.

Простудой переболели многие, сырость, тьма, недостаток свежего воздуха способствовали развитию болезнетворных бактерий. Иногда ночь в штольне напоминала туберкулезный диспансер. Мария Алексеевна болела так сильно, что многие решили, пора задуматься над организацией кладбища. Но она выкарабкалась и немедленно взялась за санитарные мероприятия, проветривая помещения и заставляя людей почаще бывать снаружи.

Илья почувствовал симптомы болезни, когда почти все жители Екатеринославки уже переболели. Он как будто крепился, чтобы ухаживать за Дашей, которая две ночи металась в жару, бредила и несла всякую околесицу. Он менял ей одежду, водил в туалет, поил и кормил, а когда Даше полегчало, и температура упала, заболел сам.

Слабость организма способствовала тяжелой форме болезни. Илью трясло под кучей тряпья. Чувствовалась каждая лазейка, в которую попадал воздух. Он резала тело ледяным лезвием. Илья заходился в кашле, иногда до рвоты. Даша не отходила от него ни на минуту. Меняла мокрые компрессы, поила, кормила, но он почти не ел.

В одну из ночей, когда явь и бред смешались между собой, Илья увидел себя вне штольни. Он парил в воздухе белым днем, наблюдая «Затерянный мир» с высоты птичьего полета. Пространство, зажатое меж двух разломов, походила на значок «инь-янь», поделенное на теплую и холодную половину. В одной снег был более темный, присевший, а в другой белее и выше. Однако внимание Илья привлек вулкан, похожий на темный нарыв, клубившийся жаром и разливами лавы.

Раскаленная порода поднялась выше уровня разлома и растеклась на сотни метров в разные стороны, образовав естественный переход между краями. Ближе к центру лава еще выглядела вязкой и горячей. В ней то и дело образовывались воронки от газов, прущих наружу. Илью посетила мысль, что через к концу зимы, если вулкан не станет вновь активным, они смогут перейти на восточную сторону разлома и продолжить маршрут. В бреду ему чудилось, что у него появился контакт с родителями и братом. Будто они живы, но его считают погибшим и даже поминают. Илье стало жаль их и захотелось убедить в обратном.

И еще он заметил интересный момент. На обрывах разлома, там, где температура сохраняла круглые сутки положительную температуру, благодаря вулкану, появились зеленые пятна проросших семян. Вероятнее всего они взялись с осыпавшихся краев еще до наступления пекла и пережили его на границе, где холодный воздух снизу подпирал раскаленный, не давая ему опускаться ниже. Ожившая зелень выглядела жизнеутверждающе и она словно придала Илье жизненных сил. Он пошел на поправку.

— Ты бредил. — Даша поднесла к его губам кружку теплой воды.

— Мне кажется, я летал над землей. — Илья сделал несколько глотков. — Вулкан…

— Ты много про него говорил. — Перебила его Даша. — Сказал, что он станет мостом между разломами.

— В моем бреду это так выглядело. Лава затвердела, и появился естественный переход. Вернее, появится, потому что ближе к центру она еще жидкая. А еще я видел траву на склонах разлома.

— Интересно проверить, это был бред или ты на самом деле летал. — Даша поцеловала Илью в лоб.

— Давай, немного оклемаюсь и мы с тобой сходим. — Предложил он.

— Давай. — Согласилась подруга. — Я очень рада, что ты пошел на поправку. Вчера мне начало казаться, что все очень плохо. Ты разговаривал со своими родителями, а я уже начала думать, что вы на том свете общаетесь.

— Они живы, и Санек тоже. Я не помню, чтобы общался, но точно почувствовал, что они живы, а меня считают мертвым.

— Бедняги. — Даша погладила мокрые волосы Ильи. — Если это так, то каково им?

— Тяжело. — Он посмотрел в глаза подруге. — Хочешь сказать, что мы с тобой уйдем, как только затвердеет лава?

— Я общалась с Матвеем Леонидовичем, и он поинтересовался, готовы ли мы дойти до военной базы в Энгельсе. Хочет, чтобы мы дали информацию военным, что он и его внук живы и координаты, где они находятся.

— Зачем? — Не понял Илья.

— Считает, что это единственный способ дать о себе знать без необходимости самостоятельно куда-то идти. Надеется на микроскопический шанс, что информация дойдет до родителей Тимофея, и они успокоятся.

— Каждый хочет верить, что его родные живы. — Произнес Илья. — Нам с тобой несложно, если мы все равно соберемся идти, завернуть на базу военных. Если нас допустят к связи, то почему бы и не пообщаться с военными из Оренбурга. Договориться с ними, чтобы они вышли к нам навстречу.

— Вот именно, Илюш. — Даша с радостью поддержала эту идею. — Но Максим с Гулей, похоже, никуда не собираются. Мне кажется, они беременны. — Прошептала она на ухо.

— Да ладно?

— Гуля разгубастилась.

— Ну, ты эксперт. Она, может почки застудила.

— Ой, видел бы ты их хитрые лица. Точно скрывают, пока не убедятся.

— А ты делай вид, что ничего не замечаешь. Саму скажут, когда посчитают нужным. — Посоветовал Илья.

— А я и не собиралась. — Даша помолчала. — Липучку хочешь?

— Хочу куриный бульон с мясом или хотя бы с печенью. — Признался Илья.

Его желудок заурчал от мыслей о еде.

— Бульона нет, но немного молока могу плеснуть в липучку. Тоже вкусно.

— Давай.

Илья поел с аппетитом и его сразу начало клонить в сон. На этот раз здоровый, восстанавливающий силы. Он уснул и спал, наверное, очень долго, потому что когда проснулся, во всех соседних закутках стояло характерное для ночи сопение и храп. Где-то из глубины тоннелей, доносился чей-то разговор с тревожными интонациями. Илья прислушался.

— Искать пойдем утром по следам. Сейчас нельзя. Мы не знаем причину, и я не позволю рисковать людьми. Она у вас немного неадекватная, а у нас каждый человек незаменим. — Это был голос Игната.

— Ночь сегодня ясная, полная луна и ни одной тучки. — Этот голос принадлежал Максиму. — Я проверял, следы на снегу видно.

— Нет. Разговор окончен.

Илья сразу все понял. Попробовал соскочить с постели, но голова закружилась от слабости. Дождался, когда головокружение остановится и направился, держась за стенки в сторону, где слышал разговор. Ему навстречу попался Игнат.

— Ожил? — Спросил он.

— Даша пропала? — спросил Илья.

— Да. Никому ничего не сказала, и ушла. У вас все нормально с ней было?

— Она пошла к вулкану, проверять, затвердела ли лава.

— Зачем? — Искренне удивился Игнат.

— Потому что упрямая.

— Я бы это по-другому назвал.

— О, Илюха, живой? — Подошел Максим и протянул руку. — Уже слышал, да?

— Да. Короче, у меня был бред, что вулкан застыл и по нему можно перейти разлом. Я думаю, она пошла проверять. — Илье было неудобно перед ними за подругу.

— Капец, Илюх, твоя Дашка доверяет только проверенным источникам. — Усмехнулся Максим. — Игнат не дает людей до утра. Я могу сходить один, если у тебя еще нет сил.

— Есть. Я смогу. — Произнес Илья уверенно.

— Я бы хотел вас отговорить, но это дело больше ваше, чем мое. Желаю удачи. — Игнат исчез в темноте тоннеля.

— Блин, вот дура. — Илья вздохнул. — Прости, Макс.

— Давай, собирайся, пойдем искать.

— Ребята, я слышал, Даша ушла? — Донесся из темноты голос Матвея Леонидовича.

— Да, а что?

— Я с вами пойду и Тузика возьму. Он хорошо запахи чует, видать нос берег, не сжег. Мы с ним на мышей на охоту ходим. — Поделился Матвей Леонидович.

— А Камила вас отпустит? — Спросил Илья.

— А что, можно такое запретить? — Удивился Матвей. — Через пять минут жду вас снаружи у входа. — Сегодня ясная ночь, морозная, одевайтесь теплее.

Илью еще немного подмораживало от слабости. Игнат отдал ему шерстяные носки и варежки, приготовленные для рабочей смены.

— Без дурости, ребята. Жду вас назад живыми и здоровыми. — Напутствовал он.

Из всей компании, мероприятие доставляло наибольшую радость Тузику. Камила пошила ему жилетку, чтобы не мерзли лысые бока. Пес носил её с важным видом и понимал, что в ней теплее. Он носился по жесткому насту, показывая людям, что надо не просто идти, а бегать, чтобы появился азарт.

— Тузик, иди сюда. — Позвал его Матвей. Дождался, когда он успокоится и сунул ему под нос Дашин платок.

Тузик громко обнюхал его и начал бегать по снегу, низко опустив морду. Пространство у штольни жители притоптали и потому было непонятно, куда направляться сразу. Пес, как и следовало ожидать, засеменил в сторону вулкана с небольшим отклонением к долине гейзеров. Илья даже успел испугаться, что Дашу ошпарило кипятком в одной из бань. Ее там не оказалось, и следы повели дальше прямо к вулкану.

Луна для людей, привыкших жить в постоянных сумерках, светила ярко. Чем дальше от гейзеров, тем снег становился рыхлее, и следы проступали отчетливее. Через пару километров пользоваться услугами Тузика нужды уже не было. Одинокая цепочка следов хорошо просматривалась под лунным светом.

— Я ведь тоже с трудом отказался от идеи уйти. — Признался Матвей Леонидович. — Внук хотел к родителям, а как я мог отказать. Он бы возненавидел меня, решив, что я трус и слабак. Если бы он не увидел Наиля в том виде, в котором тот появился у нас, мы могли бы тоже двинуться в путь, как появилась бы возможность.

— Вам было бы сложнее. У нас уже есть опыт, понимание, чего ожидать, как избегать неприятностей. Даша рассказала про вашу просьбу насчет Энгельса. Я думаю, что это лучше, чем идти самим. Если мы найдем ее… — Илья замолчал. — Обязательно сообщим о вас военным, чтобы они обменялись информацией по всем базам, с которыми поддерживают связь.

— Спасибо. Когда вы рассказали, что общались по связи с родителями Даши, понял, это шанс дать о себе информацию. Мой зять, Петруха, человек немного ленивый, но голова у него варит как надо. Надеюсь, что он сообразит, чтобы не идти далеко, как запустить информацию о себе или о нас, чтобы она где-нибудь перехлестнулась. — Голос Матвея Леонидовича дрожал от волнения, сам хотел верить в то, что говорил. — Под Москвой полно военных частей, ФСБ, правительственных организаций, у которых должны быть варианты связи на случай ядерной войны.

— Само собой. — Согласился Илья. — Это настоящий шанс узнать. А вы думаете, они после этого отправятся к вам?

— Не хотелось бы. Нам с Тимохой достаточно знать, что его мать и отец живы и верить, что когда-нибудь мы увидимся снова. А еще, — Матвей понизил голос, — я хочу, чтобы военные знали, что тут есть местечко, в котором выжили нормальные люди и готовы производить продукцию. Отсюда до Энгельса не так далеко. Вдруг они решатся проверить и взять нас под контроль. Я все же переживаю, если вулкан застынет, по нему можно не только выбраться, но и забраться. А мы точно не будем готовы к этому. Даже если военные придут через пару лет, это здорово. Даже лучше, чем сейчас. У нас пока нечего им предложить.

— Было бы хорошо, если бы они приходили не ради продуктов, а ради того, чтобы сделать территорию безопасной. Как раньше, устраивали бы рейды то в одну сторону от своей части, то в другую, наводя порядок и убеждая людей, что есть силы, способные навести порядок.

— Это лирика, Илья. Будет проще и понятнее, если мы им продукты, они нам безопасность. Никто никому не должен. Так надежнее. Это когда наметится строительство нового государства, а с такой численностью населения, как сейчас, я думаю, еще лет сто не стоит задумываться об этом, тогда да, власти придется создавать области, где будет только их закон. Но мы не доживем до этого, поэтому наше дело собирать оброк, дело военных защищать его собирателей. — Поделился Матвей Леонидович.

— Значит, дороги еще сто лет будут небезопасны? — Спросил Максим, больше занятый следами, чем разговорами.

— Скорее всего. — Матвей Леонидович пожал плечами. — Это исходя из того как я представляю урон миру, нанесенный катастрофой. Людей, как мне кажется, осталось не более десяти процентов по самым оптимистичным прогнозам. Сложная техника и электроника используется до окончания своего ресурса и исчезнет. Так что нам придется погрузиться лет через десять в эру еще до паровых котлов. Угля, нефти не будет, дрова еще не нарастут, а с ними и выплавки металлов. Скоро нам придется жить очень просто, как будто на дворе времена еще до рождества Христова. Хорошо бы нашлись люди, сохранившие потомкам процесс выплавки металлов, производства топлива и пластика из нефти. Эхе-хе, кто бы мог подумать, чем закончится наша цивилизация. Все боялись искусственного интеллекта, и вот вам…

Тузик замер на месте, потянул носом воздух и несколько раз неуверенно гавкнул во тьму.

— Что с ним? — заволновался Илья.

— Не знаю. Или Дашу почуял или новое извержение. — Решил Матвей Леонидович.

Ветер как раз подул со стороны вулкана, принеся характерный неприятный запах. Илья уже взмок от слабости и одновременно начали мерзнуть ноги и руки, но мысль, что сейчас начнется извержение, в то время, как Даша находится рядом с вулканом, заставила его забыть о себе.

— Давайте ускоримся. — Попросил он.

Реально ускориться смогли только Максим и Тузик. Матвей Леонидович тоже переболел недавно и едва перешел на бег, как его сразу стал душить кашель. С Ильей получилось то же самое, только он не успел перейти на бег. Голова закружилась, наст ушел из-под ног, он присел на колени и минуту ждал, когда станет легче. Максим убежал вперед.

— Полегчало? — Матвей Леонидович положил руку на плечо Илье.

— Бегать не могу. — Илья поднялся на ноги. — Голова кружится.

— У меня тоже. Идем за Максимом.

Они двинулись за темным силуэтом друга и кружащейся вокруг него темной точки, Тузика. До вулкана еще оставалось километра три. Вскоре Максим растаял в темноте, но его следы на серебрившемся в лунном свете снегу оставались четким ориентиром.

— Вот зараза. — Выругался Илья на Дашу. — Ну, как можно уйти одной?

— Она у тебя целеустремленная. — Заметил Матвей Леонидович. — Много добилась бы, если б не катастрофа.

— Я не уверен, что это качество так называется. Скорее, это ослиное упрямство, помноженное на отсутствие инстинкта самосохранения. — Илья был зол на Дашу.

Она выбрала момент вляпаться в неприятности, когда от него не было пользы. Он злился и на свою слабость. Тело не могло выполнить то, на что он рассчитывал и от этого самому себе казался бесполезным.

Издалека донесся истеричный лай собаки. Илья непроизвольно прибавил шаг. Началась одышка и головокружение. Время показалось вечностью, пока он не добрался до границы снега. Далее начиналась открытая земля, прогретая горячим дыханием вулкана. На темном фоне Максима он не разглядел, но отчетливо ориентировался по собачьему лаю.

— Макс, что там? — Спросил он громко. — Ты где? Подай голос.

— Здесь! Иди сюда, но осторожнее, смотри под ноги. Земля сильно потрескалась. Даша свалилась в трещину.

— Она жива? — Илья испугался за нее.

— Жива. Как бы я ее нашел? — Ответил Максим. — Хорошо, догадался трос захватить.

— Илья, прости меня. — Донесся глухой голос Даши. — Я хотела только посмотреть.

— Ты ничего не сломала себе? — Он пропустил ее извинения.

— Коленку сильно ударила и лицом пропахала по земле. — Даша зашмыгала носом.

— Держи трос, обвяжи вокруг талии и помогай нам тебя вытягивать. — Максим бросил конец автомобильного троса вниз.

Тузик время от времени гавкал в темноту трещины.

— Прекрати. — Прикрикнул на него Матвей. — Уши закладывает от твоего лая.

— Готова? — Спросил Максим у Даши.

— Кажется. — Даша с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать.

— Ну, мужики, тянем на счет. Остались у вас силенки после пробежки? — Поинтересовался Макс.

— Скажешь тоже, пробежки. — Хмыкнул Матвей Леонидович.

— Тогда, считаю. И-и-и раз, и-и-и два…

Даша сильно похудела, и при этом она понимала, чего от нее хотят. Вытащили ее из трещины почти без усилий. Она бросилась в объятья Ильи, проревелась и начала просить прощение.

— Послушай, Даш, конечно, мы тебя простили еще до того, как нашли. Все очень перепугались, что с тобой случилось самое ужасное. Я представлял, как ты забралась на лаву и провалилась в нее. Что мы от тебя тогда смогли бы найти?

— Я разве дура на вулкан лезть? — Даша шмыгнула носом.

— Вот и я до сегодняшнего дня думал, что ты не дура.

Даша отстранилась от Ильи и посмотрела на него в упор.

— Я перед вами обещаю больше никогда ничего не делать, не поставив в известность. Согласна, я дура и разрешаю всем так ко мне и обращаться, дура Даша. Я заслужила это прозвище.

— Ладно, прекрати. — Илья прижал ее к себе. — Идем домой.

Настроение у всех поднялось, кроме Тузика. Он устал и плелся рядом, изображая хромоту. Максим пожалел его и взял на руки.

— Ладно, в тебе веса, как в маленьком ребенке, надо уже тренировать руки.

Даша незаметно стукнула Илью по руке, напоминая о своих подозрениях в беременности Гули.

— А скажи, Дарья, ты все-таки хоть что-нибудь узнала о возможности перейти по вулкану на ту сторону? — Спросил Матвей Леонидович.

Даша громко выдохнула.

— Сегодня я узнала только одно, что у меня есть люди, которые любят меня любую.

Ее признание вызвало дружный смех.