Пекарь-некромант. Книга 2. Часть 1

Глава 9

Через не зашторенное окно в комнату заглядывала луна — яркая, большая, почти полная. Разгоняла мрак. Светилась в стёклах шкафов — там, где не отражался призрак мастера Потуса. Очерчивала силуэты мебели, вынуждала предметы отбрасывать на полу длинные тени. Заставляла блестеть бесчисленные пылинки, кружившие в пропахшей человеческим потом и дымом канабиса спальне бандитского атамана Шляпы.

«Действуй, мэтр».

Почувствовал, как хлынула в плетение магическая энергия.

Почти на ощупь отыскал на стене фонарь — зажёг свет.

Первое, чему удивился — толщине уложенной на огромную кровать перины. Навскидку, оценил её метра в полтора, не меньше. Едва не присвистнул. Под таким слоем пуха не почувствуешь не то что горошин — пушечных ядер! Всегда считал, что спать на перине и жарко, и парко, и слишком мягко, и вредно для позвоночника. Хозяин этой спальни либо накануне вечером пришёл к тому же мнению, либо заработался вчера. Потому что я увидел его не на кровати.

Это стало для меня ещё одним удивительным открытием. Бандитский атаман Шляпа, укутанный в яркий халат, со съехавшим на бок спальным колпаком на голове, ночевал, сидя в кресле. Не знаю, наблюдал ли он через оконное стекло за луной; или под покровом темноты строил коварные планы; а может, действительно задремал вечером, провалившись в навеянные «ингаляциями» фантазии. Но в данный момент он точно спал: я попросил мэтра бросить на обитателя спальни «сон» — во избежание…

Снова взглянул на кровать с периной. Потёр подбородок. Пока брёл к спальне хозяина дома, навоображал, что застану Шляпу лежащим на груде дорогих тканей и мехов, в объятиях пары пышногрудых красоток. Готовился стать свидетелем распутной пьяной оргии. Но не рассчитывал оказаться в спальне одинокого пенсионера. Перина отчасти вписалась в придуманную мной картину. Но не нелепая пижама, не лоскутное одеяло, которым мужчина укутал свои ноги, и точно не этот странный колпак на голове спящего криминального авторитета.

«Буди его, мэтр, — сказал я. — Быстро. Можешь не жалеть этого… чудака».

Подошёл к мирно посапывавшему в кресле бандиту. Испытал желание ухватить того за нос — разбудить собственноручно. Но влажный блеск под ноздрями любителя головных уборов заставил меня одуматься. Я поморщился, унюхав исходившие от Шляпы спиртные испарения. Отметил, что хозяин спальни вчера лечился не только «ингаляциями», но и «целебными настойками». Пустая пузатая бутылка из-под «лекарства» лежала на полу — на полпути от кресла к окну.

«И сразу брось «паралич» на товарища — как только он оклемается, — добавил я. — Чтобы не выкаблучивался при общении со мной. Но видел меня и слышал. Беседовать я с ним не собираюсь. Лишь донесу до него кое-какую информацию — объясню ему политику партии. Он должен выслушать мой маленький, но важный монолог. Молча. И понять то, о чём я буду ему втирать. Улови мою мысль, профессор?»

«Я вас понял, юноша».

— Хм…

Я прокашлялся.

— Быть или не быть, вот в чём вопрос. Бить или не бить…

«Действуй, профессор».

Мясник привёл Шляпу в чувство примерно за пару минут. Хозяин дома за этот промежуток времени дважды выгнулся дугой, будто схлопотал электрические разряды. Три раза громко клацнул зубами (умудрился не прикусить язык). Выпучил глаза, изобразив того ёжика из анекдота. Наконец, застыл — уставился на меня (мне пришлось собственноручно подкорректировать направление его взгляда). На лбу бандита блестели крупные, похожие на стеклянные бусины капли пота.

Я пощёлкал пальцем перед лицом Шляпы — проверил, реагирует ли тот на движение моей руки. С каждой секундой взгляд бандита становился всё более осмысленным. Чередовались и эмоции на лице криминального авторитета — несмотря на сковавший тело мужчины «паралич». Смятение и шок в глазах Шляпы сменились сперва удивлением и непониманием — потом те уступили место негодованию. Нелепый колпак покосился ещё сильней. Держался на голове хозяина лишь благодаря оттопыренному уху.

— Очнулся? — сказал я. — Замечательно.

Бросил взгляд на мастера Потуса, что молча, но решительно проигнорировал мою просьбу вернуться к Шише. Призрак с показным любопытством шарил по спальне бандита. Совал голову во все шкафы, сундуки и тёмные углы. Но не комментировал свои действия, не хвастался находками — потому что дожидался начала представления. Я уверен, что для этого старый пекарь и задержался в спальне — хотел понаблюдать, как я стану вразумлять товарища атамана Шляпу.

— Ладно.

Я вернул фокус своего внимания на парализованного душегуба в дурацком колпаке. Вытер о рубаху на груди вспотевшие ладони.

Сказал:

— Начнём, пожалуй.

Указал на криминального авторитета — словно прицелился пальцем ему промеж глаз.

— Вы меня разочаровали, уважаемый, — сообщил я. — Очень разочаровали. После нашей прошлой встречи, я рассчитывал, что вы пересмотрите линию своего поведения. Поймёте, что в отношении меня изначально повели себя неправильно. И не станете усугублять возникшее между нами недопонимание. От человека вашего статуса я ждал большей сообразительности и… большего понимания реалий.

Развёл руками.

— Но мои ожидания не оправдались. Вы снова повели диалог со мной при помощи приказов и угроз. Зачем? Неужели я в прошлый раз не объяснил вам, что такие номера не пройдут? Ведь вы же деловой человек, товарищ Шляпа! Должны понимать, что с пекаря нужно брать плату за крышу. А работу мага необходимо оплачивать. Определитесь, уважаемый, с кем хотите иметь дело? С поваром? Или с колдуном?

Смотрел на бандита сверху вниз.

— Чтобы работа пекаря приносила доход и вам — не следует ему мешать, — сказал я. — Дайте мастеру спокойно трудиться. И будет вам счастье и богатство. Чтобы воспользоваться услугами мага, в первую очередь, не нужно того злить. Заинтересуйте его помочь вам, а не раздражайте. Улавливаете мою мысль, уважаемый? А как поступили вы? Не понимаю логику ваших действий.

Покачал головой.

— Девочку зачем-то обидели. На что рассчитывали, когда планировали такое действо? Похитили ребёнка. Средь бела дня. Ну вот зачем вы это сделали? Чего пытались таким образом добиться? Умыкнули работника у кулинара. Почему? Я ведь не отказывался вам платить. Сам вас заверил в этом при нашей прошлой встрече. Буду исправно отстёгивать правильным людям десятину — вот увидите: я уважаю порядок.

Перевёл дыхание.

Спросил:

— Или вы таким способом решили повлиять на мага? Оставили его и его собак без ужина, вынудили его тащиться через полгорода. Вообразили, что он запляшет под вашу… Как это будет на крельском? Запляшет под вашу музыку? Что он явится к вам среди ночи и скажет: «Уважаемый Шляпа! Вы изгадили мне вечер. И потому я согласен выполнить любую вашу просьбу»? Серьёзно? Вы на такой ответ надеялись?

Я выразительно приподнял брови.

— Вы удивили меня. Неприятно удивили. Заставили заподозрить, что уважаемый атаман Шёпот сделал своим четвёртым пальцем в столице полного идиота.

Ухмыльнулся, заметив, как яростно блеснули глаза «четвёртого пальца».

— Не обижайтесь на мои слова, уважаемый. На правду нельзя обижаться. Ведь у вас там…

Я смахнул с головы бандита спальный колпак, постучал по лысине костяшками пальцев.

— …ничего нет. Иначе вы не совершили бы столь глупый поступок.

Носком сапога отбросил колпак в сторону окна.

— Не стоило тебе обижать девочку, придурок, — сказал я. — Ой, не стоило.

Вздохнул.

— Как там говорили? «Ни одна шляпа в этом мире не стоит слезы ребёнка»? Сейчас я сделаю так, что вы запомните эти мудрые слова на всю оставшуюся жизнь, уважаемый. Сколько бы этой самой жизни у вас ни оставалось: сомневаюсь, что при таком поведении, вам грозит жить долго и счастливо. Но я вас порадую, товарищ Шляпа. У меня есть чем заполнить пустоту в вашей голове.

Я распустил горловину своего кошеля. Сунул в мешочек руку. Сделал вид, что попытался что-то нащупать. Позвенел монетами. Потом поднёс кулак к уху — демонстративно прислушался. Улыбнулся.

— «Природа не терпит пустоты». Золотые слова. Я её тоже не выношу.

«Действуй, мэтр».

Протянул руку в направлении бандитского атамана, резко разжал пальцы. Краем глаза заметил, как отшатнулся призрак (тот из первых рядов наблюдал за моим представлением). Не сумел и я в полной мере насладиться реакцией Шляпы на мохнатого червя. Этому помешали плетение «паралич», удержавшее криминального авторитета в кресле. И «ужас пятого уровня», что на время приковал к бесшумно шевелившейся иллюзии моё внимание.

Пусть в этот раз я и среагировал на созданный магией «ужастик» сдержанней, чем тогда, в коридоре. Но всё же не удержал на лице улыбку. Ощутил, что на пару секунд та превратилась в оскал. Раньше не замечал за собой сколецифобии. Но созданный магией «безобидный представитель первичноротых, из группы двусторонне-симметричных» едва снова не заставил меня трясти рукой в попытке избавиться от сидевшего на ладони чудовища.

Шляпа следил за шевелением иллюзии (размерами та походила на мой мизинец). Наблюдал, как та перемещалась по ладони, вздрагивала, шарила в воздухе похожими на нити волосками-щупальцами. Трупный мохнатый червь прочно приковал к себе внимание бандитского атамана. И произвёл на того сильное впечатление. Об этом говорил и взгляд криминального авторитета (я увидел, что означает выражение «глаза навыкат»), и тот запах, что распространялся по комнате.

«Ты бросил на него «слабый живот», мэтр?» — спросил я.

«Нет: вы не просили меня применить это плетение, Егор», — сказал профессор Рогов.

«Душегуб применил на себя обсирательную магию без помощи твоего прохвесора, парень, — сказал мастер Потус. — Я сам чуть не ослаб животом, етить его, при виде энтого вашего страшилища».

— Симпатичный зверь, не правда ли, уважаемый? — произнёс я, вновь привлекая в себе внимание криминального авторитета. — Посмотрите, как изящно он двигается, как ловко орудует ядовитыми конечностями. В природе редко можно увидеть подобную красоту. Потому что природа стремится к простоте. А вот маги княжеских кланов добивались иных задач, когда создавали эту прелесть.

Я поднёс копошившуюся на ладони иллюзию к своему лицу. Ощутил, как съёжилась кожа на затылке и на мошонке. Собрал волю в кулак (и что было сил, сжал ягодицы) — не добавил в атмосферу комнаты новых запахов. Попытался изобразить на лице восторг, нежность и обожание.

— Они назвали своё творение: «трупный мохнатый глист», — сказал я. — Неплохо звучит. Правда, уважаемый? Есть в этом названии что-то возвышенное, поэтичное.

Нечеловеческим усилием заставил приблизить к иллюзорной зверюшке палец — сымитировал ласковое поглаживание. Понимал, что трогаю иллюзию — прикасаюсь к пустому месту. Но глаза подсказывали иное. А фантазия живо представила спектр возможных ощущений.

Сдержал рвотный спазм.

«Почему «глист», парень? — спросил мастер Потус. — Совсем недавно ты называл этот кошмар просто червём».

«Червь — это слишком обыденно, старик. Червей многие видели — привыкли к их облику. Таким названием никого не впечатлишь. А вот глисты зачастую прячутся от взора людей. Глубоко. Таинственные создания».

Улыбаться стало немного легче.

«Но почти каждый о них знает, — добавил я. — И никто бы не хотел их почувствовать. Да и оцени, старый, как звучит: «трупный мохнатый глист». «Трупный», «мохнатый» — просто разрыв шаблона. Мне нравится».

Вновь обратился к неподвижному Шляпе.

— Вы знаете, уважаемый, для чего княжеские маги создали этих замечательных, ласковых зверюшек? — спросил я.

Продолжал водить пальцем над иллюзией.

— Нет? Вижу по вашим глазам, что не знаете.

Опустил руку с иллюзорным червём — заставил бандитского атамана посмотреть мне в лицо.

— Я с удовольствием развею ваше невежество.

Вдруг вспомнил о вечерах, когда усаживался на пол рядом с кроватями дочерей, откладывал в сторону занудную детскую книжку с яркими, но бездушными картинками и давал волю фантазии. У меня хорошо получалось придумывать сказки — так меня заверяли мои девочки. Даже будучи старшеклассницами, они временами просили повторить для них ту или иную историю. Хотя сами помнили их наизусть.

«Папа, — говорили они, — расскажи нам про Злую Красную Шапку. Только не ту историю, где она гонялась с бейсбольной битой за Серым Волком. А как Шапка штурмовала домики трёх поросят». Или: «Хотим про Кровавого Колобка!» Старшая мои истории записывала — на бумаге они выглядели достойно. Быть может мои рассказы-страшилки понравятся и внукам, которых я, к сожалению, не увижу.

— Вы не задумывались, уважаемый, почему ходячие мертвяки ещё не заполонили всё Крельское царство? — сказал я. — Почему за столетия, что прошли со времён восстания Семерых, популяция нежити держится в определённых рамках? Что удерживает её рост? Ведь княжеские кланы нечасто отряжают на борьбу с мертвецами свои военные отряды. А естественных врагов у нежити не существует. И тот же солнечный свет, хоть и пугает мёртвых, но не разрушает их тела. Неужто вы не задавались подобными вопросами и не искали на них ответы?

Выдержал паузу.

— Нет? Или вы полагали, что жители провинции всегда сжигали умерших в крематориях, как это делают в столице? Я угадал? Вы, правда, так думали? Удивительно. Тогда я открою вам глаза: в нашем царстве ежегодно умирают не сотни — тысячи людей. Каждый второй гибнет там, где некому возложить его тело на погребальный костёр — в лесу, на поле, на дороге, в крохотных селениях; люди тонут в реках и озёрах. И уже на следующую ночь пополняет собой ряды бродящий во тьме чудовищ.

Тряхнул головой, прогоняя те картины, что оживила память — успел насмотреться за прошедший год на ходячих мертвецов.

— Так случается год за годом, — сказал я. — Представляете, уважаемый, сколько нежити должно было скопиться в нашем царстве за семь столетий?

Указал в потолок пальцем.

И тут же покачал им в знак отрицания.

— Но не скопилось.

Продолжил:

— Почему, спросите вы меня? Я отвечу: потому что об этом позаботились княжеские учёные и гильдия магов.

Кивнул.

— Да, уважаемый: всё дело в этом. Они пришли на выручку Крельскому царству. Вырастили наших спасителей — вот этих самых зверюшек.

Вновь приподнял руку — показал бандиту иллюзию трупного мохнатого червя.

— Глист стал спасителем нашего царства, — сказал я, — лекарством. Пусть он и не излечил болезнь, но долго и успешно с ней борется. Он стал героем, о подвиге которого не принято говорить вслух.

«Етить тебя, парень! — раздался у меня в голове голос призрака. — Что энто ты мелешь? Как ты можешь говорить такую ерунду? О глистах, етить тебя! Ты же пекарь!»

«Кстати, о пекарях…»

— Я расскажу вам, как это работает, уважаемый, — сказал я.

Убрал от лица криминального авторитета ни на миг не прекращавшую шевелиться иллюзию.

— Не знаю, известно ли вам, но трупные мохнатые глисты размножаются, откладывая яйца. Крохотные такие… Впрочем, не буду объяснять, как те выглядят: сейчас их внешний вид не имеет значения. Важно, что дозревают те яйца внутри промежуточного носителя — живого человека. А вылупляются глисты, лишь оказавшись в своей излюбленной среде.

Вновь улыбнулся, взглянув на иллюзию.

— Как понятно из названия зверей, они рождаются, когда человек-носитель умирает. Полагаю, уважаемый, вам понятно, чем занимаются трупные мохнатые глисты после рождения? Да. Они поедают среду своего обитания. Неторопливо. Но необратимо. Тем самым контролируют популяцию нежити. Вот как-то так, уважаемый.

В глазах Шляпы, как в калейдоскопе, сменяли одна другую эмоции.

— Наверное, вам интересно, откуда мне известно об этих полезных зверьках? — спросил я. — Правильно понимаю застывший в ваших глазах вопрос? Да? Информацию о трупных мохнатых глистах принято скрывать от населения. В гильдии магов до сих пор полагают, что жители царства не оценят изящество того способа, которым княжеские кланы спасают крельцев от засилья нежити. Потому и придерживают информацию о существовании этих полезных зверюшек внутри тесного круга посвящённых. И правильно делают, как я считаю.

Изображать веселье мне становилось всё проще.

— Но мои знания легко объяснить.

Я показал Шляпе своё кольцо с эмблемой поварской гильдии.

— Они мне необходимы. Ввиду моего рода деятельности. Поварская гильдия давно сотрудничает в данном вопросе с магами.

«Что ты сказал, етить тебя?»

— Вас это удивляет? Напрасно. Думаю, мне не нужно вам подробно разъяснять, каким образом яйца трупных мохнатых глистов попадают в тела промежуточных носителей? Вижу по вашим глазам: вы сообразили, как всё происходит. Да, да, уважаемый, вы правильно догадались: этот процесс обеспечиваем мы — кулинары. Не сомневаюсь, что невылупившиеся зверьки уже дожидаются своего часа и внутри вашего тела.

Я кинул, добавляя убедительности своим словам.

Старался не замечать возмущённые возгласы старого пекаря.

— Не так давно я узнал ещё одну замечательную особенность этих милых животный, — продолжил я. — Ту, о которой долго не догадывались даже их создатели. Которая открылась уже в наше время — совершенно случайно.

Вновь «погладил» иллюзорного червя пальцем.

— Так вот, уважаемый, — сказал я, — между человеком и трупным мохнатым глистом возможна прочная ментальная связь. Это… как разговаривать друг с другом, но не вслух, а мысленно.

Я постучал пальцем себя по лбу.

— Чтобы она возникла, следует соблюсти целый ряд условий. Непростых. Поэтому о ней и не догадывались раньше.

«Взвесил» в руке иллюзию.

— Я не стану грузить ваш мозг лишней информацией. Скажу только: я лично убедился в том, что создания магов не только полезны, но и очень сообразительны, хоть и не разумны. А ещё обнаружил, что они способны выполнять приказы. Представляете? Выяснил этот факт опытным путём, когда вырастил вот этого красавца.

«Ох и трепло же ты, парень, етить тебя!»

«Заткнись, старый. Не отвлекай. Потеряю мысль».

Шагнул к атаману бандитов.

— Мне пришлось вложить много труда в воспитание этого глиста, — сказал я. — Но работал я не напрасно.

Перешёл на громкий шёпот:

— Знал, что однажды зверь сослужит мне хорошую службу. И когда вы, уважаемый, с ловкостью быка в посудной лавке ворвались в мою жизнь, я понял, что время моего подопечного пришло.

Вздохнул.

— Я долго растил его, — сказал уже нормальным тоном. — Но теперь придётся и ему сослужить мне службу. Этот зверь поможет удержать в узде одного зарвавшегося бандита.

Снова кивнул.

— Да, вы правильно поняли уважаемый: я говорю о вас, товарищ Шляпа. Мой питомец теперь будет сопровождать вас повсюду. Поможет вам не совершать глупости.

Отвёл руку с иллюзией в сторону. Другой — приподнял голову атамана, чтобы тот мог смотреть мне в лицо, а не на грудь. В глазах бандита увидел своё отражение и серебристое пятно луны.

Подумал о том, что Шляпа не так молод, как мне казалось. Пожалуй, ему уже прилично за пятьдесят. Но сохранился мужик хорошо. Не иначе как, кроме «ингаляций» и «лечебных настоек», употреблял ещё и омолаживающую алхимию — я слышал о такой от Лошки. Моя бывшая продавщица считала, что в столице все женщины пили «молодящие ликсиры». Похоже: не только женщины.

Я накрыл глаз бандита ладонью.

— Это чтобы вам в глаза не попал яд.

Пояснил:

— Он не смертелен. Но может вызвать раздражение.

«Убирай иллюзию, — сказал я Мяснику. — Как только поднесу к ноздре Шляпы палец, ударь туда узкой «воздушной волной». Только не перестарайся, профессор. Струя воздуха должна быть мощной. Но чтобы пациент от неё не скопытился. Действуй, мэтр».

Воздух ворвался в нос бандитского атамана со зловещим шипением. Спина мужчины выгнулась в дугу — это, несмотря на «паралич». В глазах бандита заблестела влага.

Я похлопал Шляпу по щеке.

— Всё хорошо.

Вытер о рубаху ладонь. Поправил голову хозяина дома — чтобы смотреть ему в глаза. Подождал, пока во взгляде мужчины появятся проблески разума.

По щекам атамана скользили слёзы.

— Ну вот и замечательно, — сказал я. — Совсем не больно.

Потрепал Шляпу по щеке. Проделал это той рукой, где недавно копошилась иллюзорная тварь. Позаботился о том, чтобы мужчина заметил: моя ладонь пуста.

— Чувствую, что зверюшка довольна новым домом, — сказал я. — Вы, товарищ Шляпа, буквально созданы для глистов.

Нижние веки бандитского атамана задрожали. Вот только я не понял, почему: от ярости, от жалости к самому себе, от усталости — или от всего этого одновременно? Из ноздрей криминального авторитета струилась кровь — последствие «воздушной волны».

— Как только она обживётся, то перестанет вам мешать, уважаемый. Маги позаботились о том, чтобы глист мог изменять форму своего тела в зависимости от обстоятельств. Вы вскоре не будете ощущать его в себе — пожалуй, уже к утру. А через пару дней привыкнете и к его яду.

Я потёр подбородок — якобы, в задумчивости.

— Вот только я не советовал бы вам, уважаемый, завтра-послезавтра налегать на еду. Очень не советовал бы! Яд трупного мохнатого глиста не смертелен для человека. Но некоторые неудобства он вам все же доставит.

«Брось-ка на него «слабый живот», мэтр. С таким расчётом, чтобы плетение действовало на протяжении трёх суток. Пусть этот тип хоть несколько дней безвылазно посидит дома, на горшке. И не побеспокоит меня. Действуй».

— Самое важное, господин Шляпа: мой питомец поможет вам размышлять здраво, — сказал я. — Теперь вы будете чётко представлять последствия своих поступков.

Поправил пижаму на плечах бандита.

— Поймёте, что маги — существа с тонкой душевной ориентацией (прошу не путать их с мужеложцами). И что они не любят, когда кто-то грубо вторгается в их личную жизнь. Очень не любят. Даже если маги скрывают свои способности от окружающих. Но отказаться от своей сути они не могут.

Заглянул в глаза бандита.

— В общем, — сказал я, — если учудишь что-то похожее на сегодняшнее похищение, то капец тебе будет, Шляпа. Ты меня понял?

Смотрел на расширенные зрачки мужчины — гадал, понимает ли тот смысл моих слов.

Увидел: понимает.

— Безмерное уважение, которое я питаю к господину Шёпоту, — сказал я, — не позволяет мне просто взять и оторвать голову его «четвёртому пальцу». Поэтому мне пришлось идти усложнённым путём. Я не стану угрожать вашей жизни, уважаемый. Опять же — из уважения к вашему начальнику. Но я позаботился о полном контроле над сохранностью вашего тела.

Ухмыльнулся.

— Сейчас я продемонстрирую, что имел в виду.

Взял бандита за запястье левой руки.

Скованное «параличом» тело не сопротивлялось.

— Сегодня по вашему приказу похитили моего продавца, — сказал я. — Тем самым вы совершили в отношении меня враждебный акт: вторглись в процесс подготовки к работе моего предприятия, поставили под сомнение мою способность защитить работающих на меня людей, вынудили тратить на ваше вразумление время. И, что самое недопустимое, проявили в отношении меня неуважение.

Один за другим распрямил все пальцы на руке мужчины.

— Считаю, что не заслужил такого отношения к себе.

Поднял руку Шляпы повыше — чтобы тот видел свою кисть.

— Поэтому у меня есть прекрасный повод показать вам, уважаемый, на что способен созданный магами зверёк — тот что живёт теперь внутри вас, — сказал я. — Одна лишь моя команда…

«Действуй, мэтр».

«Паралич» вновь не помешал бандиту изобразить жертву электрического стула. Шляпа так правдиво изобразил агонию, что я заподозрил профессора Рогова в садизме.

Или это я сам вынудил мэтра выбрать именно такое плетение? А ведь лишь вообразил картину… которую Мясник воплотил в реальность. Мизинец Шляпы потемнел. И мелким порошком осыпался на лоскутное одеяло, что прикрывало атаману колени.

— Одна лишь моя команда живущему внутри вас зверю — и у вас стало на один палец меньше.

Я повертел руку бандита — чтобы тот рассмотрел пустоту на месте мизинца.

— Это вам наглядная памятка, уважаемый, — сказал я. — Чтобы вы запомнили мои слова. А скажу я вот что: если вы хоть палец вновь сунете в мои дела, нанесёте ущерб моему имуществу или моим подопечным — этот палец у вас отвалится. Вот так же, как этот. В качестве демонстрации я выбрал не самую нужную часть тела. Вы прекрасно обойдётесь без неё. Ведь у вас осталось ещё двадцать пальцев — следующих кандидатов на обед для зверя.

Не думал, что глаза Шляпы смогут открыться ещё шире. Но атаман удивил меня.

Я не удержался — опять похлопал его лысине.

Сказал:

— А, вы умеете считать, уважаемый. Двадцать, двадцать — я не ошибся. Ведь раньше на вашем теле был двадцать один палец.

Облако из серого порошка продолжало кружить над лоскутным одеялом.

Кончики губ бандита шевелились: либо Шляпа силился заговорить, либо нервный тик перекинулся с его век на другие части лица.

— Вижу, вы сообразили, какой из ваших пальцев двадцать первый, — сказал я. — Замечательно. Его существование теперь тоже напрямую зависит от разумности ваших поступков.

Развёл руками.

— Ну а что делать? Могу лишь пообещать, что глист сожрёт ваш двадцать первый палец в последнюю очередь. И что тот его обед станет для вас незабываемым.

Хмыкнул.

— Впрочем, не буду забегать вперёд, — сказал я. — Тем более что будущее, в котором вы останетесь беспалым, может и не наступить. Человек сам творец своей судьбы… чаще всего. Если не наделаете глупостей, мой питомец не станет вас беспокоить. Вообще забудете о том, что он живёт внутри вас. Ведь по большому счёту, глисты есть внутри каждого жителя царства — в том или ином виде. Подумайте о моих словах, уважаемый. И поступайте правильно. Ведь вы же благоразумный человек, товарищ Шляпа? Не так ли?

Я выдержал паузу, будто дожидался ответа.

— Молчание — знак согласия. Я всегда верил в свои ораторские способности. Знал, что мы с вами договоримся. Очень надеюсь, что в этот раз вы внемлете моим доводам и в дальнейшем станете прислушиваться к голосу своего разума. И будете помнить о живущем внутри вас зверьке. Ну а теперь, уважаемый, спешу откланяться. Дела зовут, понимаете ли…

«Вырубай его, мэтр. Действуй», — скомандовал я.

Ощутил уже привычный холодок в животе. Выпустил руку бандита — та безвольно повисла. Отметил удивительную вещь: глаза Шляпы закатились, но его веки и губы продолжали вздрагивать.

Я повернулся к призраку.

— Всё, старый. Представление окончено. Пора нам отсюда сваливать.