Печать Тьмы

Глава 20 Знакомство с Вивисектором

— Мне показалось, или ты уже себя к мертвым причислил?

— Хныга совсем мертвый будет. И сожратый… — согласился гоблин.

— Ты это брось! Я ей просто так в руки не дамся, будь она хоть трижды королева. Ты лучше держи наготове свой кнут, ну и я помогу, чем смогу, — юноша сжал покрепче жезл Мэта и прикрылся правой рукой, выставив Печать наружу.

— Хныга мало знает. Только знает, что тут наша совсем кирдык хана будет.

— Кажется, я теперь и по-гоблински немного понимаю. По крайней мере, вот этот твой «кирдык хана» я понял, можешь не переводить. Проклятье, ничего не видно!

Юноша осмотрел световой жезл, но не нашел ничего, на что можно было бы нажимать — ни камушка, ни выступающего элемента узора.

— Эй, ты, случайно, не знаешь, как этим пользоваться?

— Луч-как-днем? Твоя должен сила дать. Мало-мало сила, будет много света.

— Хм… в общем, в руках «пузыря», вроде меня, эта штука бесполезна.

— Человек хочет свет? Хныга даст свет!

Гоблин вытянул вперед левую руку и, зажмурив глаза, что-то зашептал. Через несколько мгновений прямо на зеленой ладони вспыхнуло пламя, осветив все вокруг на пару шагов. Впрочем, стены мрака, окружающие спутников, так и остались на месте.

— А если вот так? — юноша поднял с земли камень покрупнее и бросил его в темноту. Раздался чавкающий звук, и камень исчез. — Не нравится мне это, — прошептал вор.

«Между прочим, я тебя предупреждал», — раздалось в голове.

— Ну конечно. Можно подумать, ты знал про эту кабброву королеву! Такой информации в моей голове точно никогда не было.

«Верно. Зато я прекрасно знаю — и ты, кстати, тоже — что в колдовских местах в первую очередь следует держаться подальше от непонятно откуда взявшихся красавиц. Об этом говорят шесть легенд, три истории из уст очевидцев и две — „сам я не видел, но друг рассказывал“, которые есть в твоей памяти…»

— Странно. Я думал, что слышал намного больше таких историй.

«Просто они повторяются. Разница лишь в некоторых деталях».

— Не мешай мне думать. Итак, мы до сих пор живы. А это значит что?

— Что? С кем твоя говорит, человек? — отозвался гоблин.

— В данную минуту с тобой. Это значит, что ей от нас что-то нужно, так?

— Королева нужно нас сожрать.

— Да что ты заладил — сожрать, сожрать! Словно мы ни для чего другого не годимся!

«А почему ты не спросишь у нее самой?» — вмешалось второе Я.

— Как?

«Языком. Можешь жестами, но не думаю, что она знает воровской жестик».

— Хорошо, я попробую. Эй, уважаемая, зачем ты нас похитила?!

— Твоя сейчас опять с Хныга говорит? — оглянулся по сторонам гоблин.

— На этот раз с твоей королевой. Ну так что, ты снизойдешь до ответа? Зачем!?

— А разве ты еще не догадался? — раздался вкрадчивый голос, который, казалось, доносился отовсюду.

— Кто здесь?! — испуганно присел Айвен, выставив бесполезный жезл. Жрец удивленно уставился на него — похоже, он ничего не слышал.

— Моя звать Хныга. Твоя разве не помнит свой зеленый друг? — спросил он.

— Погоди, не мешай. Кажется, она ответила… Э-э-э… Госпожа ваше величество, уж простите, не знаю, как вас там по имени. Зачем вы пленили меня и моего друга?

— Ты видел меня? Видел мое прекрасное тело? Ощущал его трепетную дрожь, когда мои руки касались тебя, Айвен?

— Простите, но, кажется, я в тот момент был немного без сознания и пропустил все самое интересное. Хотя, тело я видел, да…

— Ты хочешь меня?

— Что?! — поперхнулся юноша.

— Ты умен, ты красив. От тебя получится хорошее потомство, — в голосе появилась легкая хрипотца.

— Погоди! Ты не хочешь меня съесть? И откуда ты знаешь мое имя?

— Я многое знаю о тебе. Я знаю твои мысли. Знаю твои желания…

— Как раз это сейчас очень легко узнать, — пробурчал юноша, смущенно прикрывая руками пах и отворачиваясь от гоблина.

— Сильные, умные и здоровые детеныши. Ты хочешь завести со мной потомство, Айвен? Хочешь ощутить, как мое прекрасное тело трепещет в твоих руках? Наши тела сольются воедино здесь, и мы будем любить друг друга страстно… Долго…

— Д-да… Хочу, — в горле совсем пересохло. Волна желания накатила на него.

— Убей гоблина, Айвен.

— Что? — на вора словно вылили ушат холодной воды. — Зачем?

— Ты же не хочешь разделить меня с ним? Он здесь оказался случайно и будет нам мешать. К тому же, нашим детенышам понадобится свежая пища…

— Погоди. Хныга говорил, что видел вместо тебя кривоногую девушку-гоблина!

— Гоблина? — рассмеялся голос, — Нет. Сейчас ты увидишь меня настоящую, а не ту жалкую копию, что стала приманкой. Для тебя я стану такой, как ты захочешь. Совершенной. Желанной. Страстной и ненасытной. Смотри!

Стена мрака перед юношей расступилась, и вышла она. Да, королева была похожа на ту девушку наверху. Но она была намного прекраснее, почти совершенство. Это Айвен смог хорошо рассмотреть потому что девушка была обнажена. Она облизала губы, тут же ставшие маняще влажными, и шагнула к нему. Краем глаза юноша заметил, что гоблин неподвижно застыл на месте с остекленевшим взглядом. Красавица обхватила ладонями свои полные груди и сжала их. Откинув голову назад, она томно застонала. В глазах у Айвена все поплыло, и он шагнул к соблазнительнице, забыв про жреца.

Правую руку его вдруг обожгло, словно пламенем. Вор вскрикнул и поднял руку, чтобы осмотреть ее. Под его взглядом ладонь вдруг стала полупрозрачной, и лишь рубиново-красная Печать тускло мерцала в самом центре ее, перебравшись туда с запястья. Юноша прищурился и попытался рассмотреть, нет ли на коже ожогов или ран…

…И прямо сквозь свою руку, ставшую совсем прозрачной, он увидел настоящую королеву снов. Существо это не имело ничего общего не только с прекрасной девушкой, но даже и с кривоногой самкой гоблина. Перед ним стоял паук. Огромный многоногий хищник с человеческой головою без носа и с торчащими из широкого рта хелицерами.

— Ну же! Иди ко мне, возьми меня! — пропела-простонала «красавица».

«Кажется, пора звать Мэта, — разумно заметило второе Я, и начало, — Мэ-э-э-эт!!!»

— Мэ-э-эт!!! — вторил ему Айвен, не отрываясь глядя на монстра через Печать. Тварь отпрянула назад, всматриваясь в орущую жертву.

— Я сгораю от желания. Сожми меня в своих объятиях, дай мне почувствовать тебя! — продолжала увещевать она хриплым от страсти голосом. Поверх ладони вор видел прекрасное лицо, широко распахнутые глаза, в которых светилось неподдельное желание, трепещущие тонкие ноздри — он был даже готов поклясться, что ощущает аромат ее тела! Но стоило лишь опустить взгляд ниже…

— Мэ-э-эт, на помощь! — снова заорал Айвен. И когда уже до монстра оставалось всего пару шагов, сверху посыпались камни и раздался знакомый голос:

— Не знаю, как ты там оказался и чем занимаешься, но когда я до тебя доберусь, то такое устрою, что навсегда запомнишь, как влезать в сны уставшего геоманта!

Появление друга придало юноше сил. Он сжал руку в кулак, прижав ее к груди. Бросив взгляд на совершенные формы фальшивой красавицы, он выбросил руку вперед, раскрыв ладонь Печатью в сторону чудовища.

— Прости, но я не хочу, чтобы мои дети вылуплялись из яиц!

Айвен нащупал внутри себя потоки маны и попытался выплеснуть эту силу наружу, пропустив ее через Печать, но… ничего не случилось.

— А вот и я! — уже ближе раздался голос Мэта, и огромные комья земли упали между вором и королевой. А следом за ними мягко опустился на пол и сам геомант.

Паук отпрянул назад, одновременно вставая на задние лапы и выгибая в сторону людей нижнюю часть брюха. На его кончике появился белый шар размером с кулак.

— Мэт, осторожно! Эта тварь притворяется человеком, — предупредил юноша.

— Вижу, — отозвался маг, и с его ладони сорвалось заклинание, повисшее между людьми и монстром в виде желтоватого облачка.

Паук выбросил нить паутины, вонзившуюся прямо в облако и тут же ярко вспыхнувшую. Всего за два удара сердца она сгорела дотла. Маг потянул руку, и в ладонь ему прыгнул световой жезл, который Айвен и сам не заметил, когда выронил.

Луч света ударил из жезла в паучиху. Тварь заверещала, и замотала головой. Некоторые из ее многочисленных глаз подернулись белесой пленкой, ослепнув. Но отступать паук не стал, а лишь припал к земле.

— Хныга сейчас будет сильно бить поддельный красивый самка! — прозвучало где-то в стороне, и плеть с шипением перебила несколько паучьих лап.

— Ну давай же! — крикнул юноша Печати, не желая оставаться в стороне.

И она дала. Ладонь вора вспыхнула розовым светом, словно объятая пламенем, а рисунок начал пульсировать, вытягивая из Айвена ману.

— И что мне с этим теперь делать? — задумался на руку вор.

«Да бей же ты, тупица!»

Подчиняясь внутреннему голосу, юноша подскочил к монстру и ударил его кулаком. Рука по самый локоть вошла в тело, почти не чувствуя сопротивления. Тварь резко развернулась, отбрасывая обидчика, и тот со всего маху ударился головой о твердую землю. Последнее, что он помнил, это была нависшая над ним аппетитная женская грудь…

— Вставай, лежебока, — насмешливый голос Мэта вырвал его из забытья.

— Ох, знал бы ты, какая дрянь мне снилась! — простонал Айвен, открывая глаза.

Сначала он увидел геоманта. Тот стоял рядом, весь перепачканный землей и со свежей ссадиной на правой щеке. Позади мага сидел Хныга, свесив ноги в огромную дыру в земле. Рядом со жрецом свернувшись спиралью грелась на солнышке живая плеть, похожая на змею — к’хасс.

— Не хотелось бы тебя огорчать, но, кажется, я помешал тебе спариться с одной весьма очаровательной паучихой, — ухмыльнулся Мэт, — Кстати, у тебя отличный вкус!

— Да отстань ты, — отмахнулся вор и попытался встать.

— Я серьезно. Эта тварь из твоих мыслей создала образ, который ты сам считал идеальным. Ко мне в голову она забраться не в силах, так что показала то же, что и тебе. Девушка была восхитительна. Жаль, что пришлось ее прикончить…

— Если бы не Печать, которая показала мне ее настоящий облик, то я бы сейчас постанывал верхом на паучихе…

— Не думаю. Как раз сейчас она бы отгрызала тебе голову.

— Что?

— А ты разве не знал? Как правило, после спаривания самки пауков и богомолов, съедают партнеров, чтобы восстановить силы. А некоторые — и во время. Эй! Только не вздумай сейчас опять потерять сознание!.. Проклятье. Хныга, притащи еще воды…

Весь день юноша ехал молча. Айвен думал. Он настолько был погружен в свои мысли, что не замечал перешептываний и хитрых взглядов, которые бросали на него гоблин и маг. Несколько раз на них нападали различные твари, но дважды Хныге удавалось их отогнать с помощью своего необычного кнута. А когда за всадниками увязался рой громадных, с кулак размером, насекомых, на помощь жрецу пришел Мэт. Он создал большое облако вроде того, которое использовал в паучьей пещере, и влетевшие в него твари мгновенно сгорали, осыпаясь черным пеплом. Уцелевших добил гоблин, ловко сшибая их кнутом в полете.

— Хороший день, — отметил Хныга, прикончив последнее насекомое.

— Не разделяю твоего восторга, — ухмыльнулся Мэт.

— Мало чудовищ. Мало крови. Все руки-ноги целый. Хороший день. Хныга думает, твари боятся драться.

— Разве мы так страшно выглядим?

— Наша страшно пахнет. Кровь королевы снов делает всем бояться.

— Да, помыться от этой дряни не помешало бы. Воняет жутко.

— Плохо думает человек-колдун. Пока наша страшно воняет, будет хороший день.

Так они и ехали до самого вечера: ведя нехитрую беседу и искоса поглядывая на молчаливого Айвена, плетущегося позади. А когда начало смеркаться, гоблин обеспокоено принялся смотреть по сторонам, ища безопасное место для ночлега. Увы, ни уютная полянки в тени дубов, ни песчаный пляж на берегу реки не пришлись ему по вкусу.

— Плохое место, — качал жрец головой, и геомант снова пускал своего Хитреца вскачь.

Они проскакали еще миль десять, прежде чем Хныга, наконец, довольно кивнул:

— Хорошее место.

— Надеюсь, ты не имеешь в виду вот эти заросли терновника? — маг послушно остановил скакуна, повинуясь жесту карлика.

— Сильно хорошее место. Ядовитый куст громко хрусти, когда зверь топай-иди, — довольно улыбнулся жрец и начал выбираться из своей люльки.

— Ядовитый? — на лице чародея не дрогнул ни один мускул.

— Твоя колдун ветка двигай, чтобы наша брюхо-ноги не колоть.

— Надеюсь, что мне удастся не изорвать рубашку, — недовольно покачал головой Мэт.

Хладнокровный геомант даже после драки с королевой и непрерывной скачки сидел в седле так, словно принимает участие в военном параде. Как и гоблин, он был испачкан пятнами крови паучихи, уже превратившимися в черные пятна, но на его светло-зеленой рубашке не было ни пятнышка, ни лишней складочки.

— Не удивлюсь, если у этого франта в кармане сидят портной, сапожник, стригарий и еще десять щеточников и прачек в придачу, — под нос себе пробурчал Айвен, и это были единственные его слова после битвы в паучьей пещере.

Первым по кустам шел маг, прокладывая дорогу своим приятелям. Повинуясь жесту его рук, усыпанные острыми шипами ветки сами раздвигались, уступая дорогу. Хрум-скакунов вели под уздцы. Похоже, ни шипы, ни ядовитые свойства кустарника ни мало не волновали животных, которые с удовольствием хрустели срываемыми ветками. Когда путники забрались в самый центр, в руках Хныги появился змеиный бич.

— Хныга делает место спать! — заявил он и крутанул кнутом у самой земли.

К’хасс с легкостью ломал и крошил ветки терновника, работая словно огромная коса. В несколько ударов гоблин расчистил неровный круг, в котором хватало места и для людей, и для коней. Сняв сумки, начали устраиваться на ночлег.

— Эй! Человек, который любит чужой карман, твоя куда пошел? — закричал вдруг гоблин Айвену, который зачем-то подошел к терновой стене.

— Ребята, вы уж извините, но я хочу немного побыть один. Разобраться в себе, покопаться в воспоминаниях, привести мысли в порядок. Мне это очень нужно, — извиняющимся тоном ответил юноша.

Геомант хотел было предложить ему расчистить дорогу, но вор решительно зашагал вперед, вытянув перед собой правую руку открытой ладонью вниз. Ветви сами подминались и ложились перед ним на землю, когда он продвигался вперед. Отойдя шагов на пятьдесят, Айвен остановился и, подстелив что-то под себя, уселся на землю.

— Оставим его в покое. Похоже, Мурлок произвел на бедолагу сильное впечатление. Вообще это я виноват. Должен был догадаться, что с проклятием невезения он станет основной мишенью для тварей Леса.

— Хныга может послать свой к’хасc сторожить человека.

— И подслушивать? Не думаю, что ему это понравится.

И они начали готовиться к ночлегу, изредка поглядывая в сторону юноши, о чем-то разговаривающего с самим собой…

— Кто ты? Или что ты? Я хочу поговорить с тобой, — Айвен говорил тихо, чтобы его не подслушали друзья. — Можешь не прятаться, я знаю, что ты здесь. Ты всегда здесь. Выжидаешь, наблюдаешь…

Он умолк и прислушался, дожидаясь ответа. Не оглядывался по сторонам, не искал собеседника взглядом. Когда кусты за его спиной зашуршали, юноша испуганно вскочил. Похоже, что появления этих существ он никак не ожидал.

Их было трое. Айвен никогда в жизни не видел подобных созданий: невысокие, ростом с гоблина, покрытые короткой жесткой шерстью создания с вытянутыми мордами, крохотными глазками-бусинками и оттопыренными ушами. Они ходили и двигались как люди, но людьми не были.

— Крыслинги! — догадался юноша, — Чудовищные творения Вивисектора.

— Тс-с-селовек! Твоя с-стоять. С нами ходитс-сь, — прошипел один из незваных гостей, на голове которого красовалась треугольная шапочка. Похоже, он был главным.

— Так я не понял — мне стоять или ходить?

— Шибко умный, тс-селовек? — в горло вору уткнулся костяной наконечник короткого копья, которыми были вооружены крысолюди.

— Твоя не ш-шуметь. Других человеков не с-свать.

— Кстати о других человеках. Не советую причинять мне вреда, потому что мои друзья рядом. Один из них — могущественный маг, а второй — жрец великого бога.

— Жрецс-с-с? — длинный нос крыслинга шумно втянул воздух, — Твоя иди туда. К человекам веди нас-с-с.

— Предупреждаю — они очень не любят, когда мне угрожают. Недавно одну паучиху из-за меня в клочья порвали.

— Твоя мало говори. Много ш-ш-шагай, — оскалился главный крыслинг.

Пришлось подчиниться. Аргументы человекоподобных существ были не столько весомыми, сколько острыми — испытывать на себе остроту копий и меткость их хозяево не хотелось. И он пошел назад к лагерю по проложенной ранее тропе.

Мэт грелся у костра, а Хныга что-то помешивал в бурлящем котелке. В животе у юноши забурчало, ведь он не ел с самого утра. Однако, ни этого бурчания, ни треска кустов его спутники не слышали. Или сделали вид, что не слышали.

— Эй, ребята, смотрите, кого я вам привел! — выдавил из себя подобие улыбки Айвен. Копье командира крысолюдей упиралось ему чуть пониже левой лопатки.

Геомант и жрец резко обернулись и от удивления раскрыли рты.

— Тс-с-селовеки. С-сидеть тихо. Не шевелить ничего, — предупредил их предводитель.

Кусты вокруг поляны захрустели, и из них начали выходить еще воины. Их было около десятка, и все вооружены короткими копьями или примитивными каменными топорами. Двигались они неуклюже, то и дело опускаясь на все четыре лапы и снова выпрямляясь.

— Кто здес-с-сь ес-сть жрец? — прошипел крысочеловек. Остальные взяли сидящих на земле людей в кольцо и наставили на них копья.

Мэт оставался внешне невозмутим, но правая рука его сместилась к мешочку с камнями. Айвен отчетливо почувствовал, как «вскипает» мана геоманта, готовящегося колдовать. Ощущение было для него совершенно новым и завораживающим. Но куда интереснее было происходящее с татуировкой Хныги, которая была хорошо видна, потому что гоблин закатал рукава приступая к готовке ужина.

Рисунок ожил. Обвивающие руку кольца медленно разжимались, а сама змея словно вылезала из поверхности кожи, приобретая объем и характерный блеск чешуи.

— Ас-с-с кабар! — завизжал главный крыслинг, тоже заметив творящееся с татуировкой. — Р-року, к’та кисле Моако горре!

И крысолюди набросились на путников.

Айвен бросился на землю, чтобы не попасть под удар.

Змеебич описал в воздухе полукруг и отбросил назад сразу троих существ, рухнувших на землю сломанными куклами.

Мэт быстро сунул руку в свой мешочек и вытащил из него что-то, зажав в кулаке. Присел, опершись на пальцы левой руки, а кулаком правой ударил в землю. Юноша увидел, как наливаются силой мантические линии под рукой мага.

Сильнейший порыв ветра выпрямил примятый терновник, и усеянные ядовитыми шипами ветви ударили по задним рядам крыслингов.

— С’кар! — выкрикнул командир и ударил копьем в плечо геоманта. В последний миг тот попытался уклониться, но не смог, и на идеально чистой рубашке начало расползаться кровавое пятно.

С шипением над головой Айвена пронесся к’хасс, снося голову предводителя. Юноша закрыл глаза, чтобы в них не попала брызнувшая кровь. Его левую кисть придавило что-то тяжелое, волосатое и… вонючее!

— Убери от меня свои лапы, тварь! — заорал вор и схватил ногу крыслинга второй рукой. Короткий выброс силы, выплеснувшейся через Печать — и рука снова свободна, а рядом с ним упало бездыханное тело. В широко открытых глазах убитого застыл нечеловеческий страх. Впрочем, как раз человеком он и не был.

Вскоре все закончилось. Поле боя выглядело ужасно: всюду лежали изломанные и обгоревшие тела, выжженные проплешины тут и там покрывали поляну, а геомант со жрецом были покрыты кровью. В том числе и своей.

— Славно повоевали, — усмехнулся Мэт, зажимая рукой рану.

— С чего они это вдруг? — Айвен поднялся с земли и посмотрел на ладонь. Печать была там, и это говорило о том, что угроза не миновала.

— Наш гоблин — жрец Спящего Змея. Змей крыслинги сильно недолюбливают, а последователей Моако так и вовсе ненавидят.

— Весело.

— Все веселье только впереди. Похоже, мы забрались в земли Вивисектора и наткнулись то ли на отряд охотников, то ли на разведчиков. В компании жреца Моако бродить по этим местам — чистое самоубийство.

— Хорошо. Хныга больше не жрец Моако. Теперь Хныга другой жрец, другой бог, — с этими словами гоблин закатал разорванный рукав своего одеяния и опустил руку к земле. Что-то темное и гибкое соскользнуло с его запястья и исчезло в траве.

— Что ты делаешь?

— Хныга отпустил свой к’хасс, — пояснил гоблин, одновременно стаскивая изорванную робу. Он подошел к своей люльке и вытащил из нее какую-то одежду.

— Ты думаешь, крыслинги не смогут разглядеть в тебе силу Спящего Змея? — Мэт с усмешкой посмотрел на переодевающегося жреца.

— Никто не искать силу Моако там, где есть сила Мишру.

Наконец, он переоделся. Это была тоже жреческая ряса, но уже темно-серого цвета с синим оттенком. Нижнюю ее часть и рукава украшал серебристый узор в виде паутины.

— Хныга теперь не слуга Моако, — заявил гоблин.

— Хм. Жрец богини Мишру, — на строгом лице мага отразилась тень удивления, — Разумный выбор, я слышал, что крысомордые твари почитают эту богиню судьбы. Но ты уверен, что сможешь их перехитрить и выдавать себя за жреца Паучихи?

— Хныга не хитрить. Хныга есть жрец Мишру!

Их проводник прикрыл лицо ладонями и что-то забормотал. Наконец, он убрал руки, и геомант восхищенно выдохнул:

— Истинный ткач нитей Судьбы! Друг мой, а ты полон сюрпризов, как я погляжу!

Айвен присмотрелся к лицу гоблина и заметил, что у него над переносицей появился символ: черный паук, ткущий паутину. Жрец вытянул вперед руку и пошевелил пальцами. Юноша был готов поклясться, что видел блеск серебряных нитей паутины, натянутой между ними, но наваждение тут же пропало.

— Хм. Любопытно. Крыслинги не любят Змея, зато поклоняются этой Паучихе. Есть у меня подозрение, что Моако и эта Мишру — далеко не самые лучшие друзья, — вор обернулся к Мэту, и тот утвердительно кивнул, — А наш славный Хныга служит обоим богам. Разве такое возможно?

— Теоретически да, — задумавшись, ответил геомант, — Змей спит вечным сном, а Паучиху не зря зовут Слепой Пряхой. Кстати, именно поэтому не рекомендую просить Хныгу сплести для тебя судьбу. Адепты слепой Мишру не те, кому я доверил бы нити своего будущего.

— Главное, чтобы эти крысы вели себя поспокойнее.

— Будут, — уверенно заявил маг. — Послушай, Хныга. А каким еще богам ты служишь?

— Хныга хороший жрец. Служит Великий Змей. Служит мудрый Пряха. Служит вечный бог с трудный имя. Который много-много ходит.

— Амангельер Вечный Странник? Который бродит непонятно где и непонятно зачем? Разумный выбор для проводника.

— Хныга умный гоблин, — согласно кивнул жрец трех богов. — Много бог — много хорошо. Только нада много молитва знать, много жертва давать, — вздохнул он.

— Ладно, нужно уже выдвигаться дальше. Уверен, что здесь полно патрулей крыслингов, и нам не удастся избежать встречи с ними.

Быстро свернув уцелевшие в сражении остатки лагеря, они двинулись в путь. Далеко уйти от поляны путникам не удалось. Первая попытка задержать их выглядела не просто смешной, но даже и оскорбительной: лежащее на пути дерево харуки перепрыгнули даже не ускоряя темпа. Зато вторая… Прямо на тропе росли несколько огромных растений, похожих на куст помидоров, вот только плоды на них были мерзкого бурого цвета. О том, что они оказались здесь совсем недавно и не случайно, говорили носилки, наполненные землей и валяющиеся в кустах неподалеку, и свежая земля у корней.

— Стоять наша! — закричал Хныга, — Это смерть!

Мэт осадил своего коня и Айвен последовал его примеру.

— А я думал, что пороховницы растут только на болотах, — заметил геомант.

— Так есть. Надо нам другой дорога искать.

— А почему мы не можем просто съехать с тропы и объехать их? — вмешался Айвен.

— Разбуженные пороховницы чувствуют движение за десять шагов. Но мы и на меньшее расстояние не можем сойти с тропы. Здесь всюду растет кинжальная трава, по ней даже наши кони не пройдут. Можно подождать, пока они уснут или уничтожить их магией на расстоянии, но это потребует времени. У меня нет наготове таких заклинаний.

Впрочем, как раз времени им и не дали. Слева и справа от тропы воздух вдруг пошел рябью и прямо из него начали выходить крыслинги.

— А я-то думал, что только мы с Хортом так засады устраивали, — вздохнул вор.

— Это с тем самым дарком, которого мы в Ереме встретили?

Юноша посмотрел на мага и восхитился его выдержке — лицо геоманта было спокойно, а взгляд прямой и твердый.

— Тогда он еще не принадлежал Тьме. Эй, что это с ними? — юноша уставился на зверолюдей, которые все, как один, окружили скакуна геоманта и опустились на колени.

— Они приветствуют Ткача судеб, нашего гоблина. Эй, хвостатые и мордатые, чего вам от нас надо?

Один из крыслингов поднялся с колен и смело уставился на людей.

— Ваша идти с нами.

— Куда? Зачем?

— Владыка. Хотеть видеть тс-с-селовеков. Идти с-с-с нами… Твоя сильно ранен, — зверочеловек указал на плечо геоманта, — Хозяин поможет.

— Надо же, какая неслыханная доброта, — скривился Мэт…

Ехали они долго, и солнце уже начало клониться к горизонту. Сначала юноша пытался запоминать, сколько раз они сворачивали в какую сторону — так его учил Гаррет — но очень быстро сбился со счета. То ли путь и впрямь был так не прост, то ли им сознательно морочили голову. Вскоре привычные стройные деревья сменялись приземистыми разлапистыми толстяками, а землю густо покрывал серебристый мох.

На протяжении всего пути никто не беспокоил их: звери, если так можно было назвать обитателей Муролокских лесов, боялись нападать на такой большой отряд, а чудовищ растительного происхождения крыслинги обходили стороной или пугали, зажигая обильно дымящиеся факелы. Однако, уже возле темного леса, к которому они направлялись, им встретился монстр, для которого не имело значение количество врагов.

О приближении твари путники узнали по оглушительному треску ломающегося под тяжестью ее тела орешнику — зверь бежал, не разбирая дороги, прямо на них. Крысолюди рассыпались полукругом и выставили копья, уперев их в землю. Зверь с ревом выбежал на открытое место. Опустив к земле увенчанную десятком рогов голову, он начал рыть копытом землю, злобно сопя. Похожий на огромного, с лошадь размером, кабана, монстр был закован в некое подобие костяной брони. Кривые и острые рога торчали во все стороны, надежно защищая голову от врага. Глаз видно не было.

— Предлагаю пустить коней вскачь, как только начнется заварушка, — шепотом предложил Айвен, — Им будет не до нас.

— Не советую. Во-первых, битвы не будет. Копья крыслингов зачарованы, и с легкостью пробьют броню. Даже если им не удастся задеть жизненно важные органы, то зверь истечет кровью довольно быстро. Ну и во-вторых, мне нанесли рану таким же копьем, так что без помощи этого их хозяина, могу и подохнуть.

— Ты же маг!

— Как только я касаюсь запасов маны, рана начинает кровоточить еще больше.

— А твоя геомантия?

— Мне удалось переодеться в заживляющую рубашку, но толку от нее немного, — только сейчас вор заметил, что на его приятеле рубашка другого цвета, — Похоже, тот кто зачаровывал эти копья разбирался в нанесении ран больше, чем я в их исцелении. Даже боль не могу унять. И, кажется, я догадываюсь, кто этот чародей.

— Бежать — плохо. Ждать будет хорошо, — подтвердил Хныга.

— Ты-то откуда знаешь?

— Хныга нюхал нити судьбы.

— Нюхал?

— Ты не забывай, что наш друг жрец слепой богини. Хотя лично я всегда думал, что пауки ориентируются на вибрацию паутины, а не на ее запах. Смотри, началось!

Мэт оказался прав. Крыслинги судя по всему, обладали немалым опытом в бою с такими тварями. Когда зверь бросался на кого-то из них, тот стремительно отступал, тогда как остальные набрасывались на него, стараясь вонзить свои копья как можно глубже. Зверь разворачивался и бросался на обидчиков, но те убегали от него, и все повторялось снова. Довольно быстро одно из зачарованных копий пробило сердце невиданного зверя. Истекающий кровью исполин завалился на бок и, пару раз судорожно дернувшись, затих.

Добыча не интересовала победителей, поэтому они дали знак ехать дальше. И вскоре их разношерстный отряд был уже возле лагеря. Оставив коней на попечение зверолюдей и позволив связать себе руки, путники вошли в некое подобие ворот на территорию лагеря.

Такого огромного количества крыслингов Айвен и представить себе не мог. Тем не менее, лагерь этот был лишь временной стоянкой: жилищами здесь служили шалаши из веток и совсем недавно выкопанные землянки. Освещали лагерь многочисленные факелы и рыбьи пузыри, наполненные светляками. Повсюду сновали вооруженные крысолюди. Два десятка покрытых шерстью воинов окружили пленников и повели через поселок.

— Похоже на подготовку ко вторжению. Вряд ли это все охотники, — шепнул вор Мэту.

— Скоро узнаем. Если я не ошибаюсь, сейчас нас примет сам Вивисектор.

— А разве он еще жив?

— Он способен менять тела, как я рубашки — просто выбирая наиболее подходящее. Думаю, что проблема возраста перед ним не стоит. А вот в здравости его рассудка я сомневаюсь. Жить сотни лет в сотнях разных тел, да еще и в этом жутком месте — какой разум сможет выдержать это?

Их привели к строению, которое при развитом воображении и большом желании можно было даже назвать домом. Правда, сложен он был из неотесанных бревен, а крышей ему служил самый настоящий плот, у которого даже не убрали рулевое весло и мачту. Правда, был он наполовину сгнившим и сильно зарос мхом. У входа стояли два странных существа, похожих на обритых двухметровых обезьян. В руках эти создания сжимали увесистые дубинки и подозрительно рассматривали всех проходящих мимо своим единственным глазом, расположенным на лбу.

— Человеки. Заходите. Хос-сяин ждет, — сделал приглашающий жест предводитель и указал на вход в жилище. Мэту и Айвену пришлось пригнуться, тогда как гоблин вошел в дверь спокойно, посмеиваясь над ударившимся головой вором.

Внутри оказалось на удивление светло. Мох, покрывавший потолок, светился зеленым светом, окрашивая помещение в жуткие цвета. В комнате находился всего один человек, и он сидел на жутковатом подобии трона, словно собранном из тел животных, с которых содрали шкуру.

В том, что это именно человек, не было никаких сомнений. Юноша, обнаженный по пояс, был очень красив и сложен так, что сам бог Тарзун удавился бы от зависти на ближайшей лиане. Портили впечатление только его глаза, водянистые, светло-светло голубые и… совершенно безумные! Геомант оказался прав!

— Надо же, какая интересная компания решила наведаться ко мне в гости, — первым начал разговор незнакомец. — Маг-геомант, жрец-гоблин и юноша с разомкнутым мана-контуром «пузыря». Какая интересная загадка. Я очень люблю загадки…

— А вы, если я не ошибаюсь, тот самый чародей Морриус, автор трактата о насильственном переселении душ через эмоциональный канал пытаемой третьей жертвы? — подал голос Мэт.

— Надо же. Вы знакомы с моими работами?

— Только с этой рукописью. Читал ее на ночь, когда готовился к выпускному экзамену. Прекрасное средство, чтобы снять сонливость.

— Чудесно! Значит, вы знаете, кто я такой и чего от меня можно ожидать. Кстати, можете называть меня просто Вивисектор. Мне это льстит. Итак, господа, ваша загадка лишила меня сна этой ночью, и поэтому я решил пригласить вас в гости.

— Пригласить? — вскинул бровь геомант.

— В некотором роде да, — кивнул сумасшедший чародей, — Я вижу, вам нездоровится?

Вид у мага действительно был неважный. Лицо стало совершенно бледным, а рубашка насквозь пропиталась кровью.

— Надо же, какая проницательность. Лично я уверен, что вы умеете смотреть во внешний мир через глаза своих собственных созданий и знаете, что с нами случилось, — по кривой усмешке Вивисектора стало ясно, что догадка Мэта верна.

— Увы, — развел руками Морис, — Сейчас в окрестностях Ерема находится восемь фаланг наблюдателей и охотников. Не могу же я уследить за ними всеми, правда? — тон чародея был извиняющимся, однако глаза его смеялись, подтверждая слова геоманта.

— Вы можете мне помочь? — прямо спросил тот, глядя в глаза безумца.

— Разумеется, мой друг, для меня это сущий пустяк. Даже если бы вам оторвало обе ноги, я бы живо поставил вас на новые ноги, ха-ха-ха… Чудесный вышел каламбур, не правда ли? — Вивисектор весьма был словоохотлив. Похоже, не часто ему выпадала возможность пообщаться с людьми. — Но у меня есть одно условие.

— Какое?

— Вы — это чудесная загадка, ответ к которой мне не удалось отыскать. И я очень хотел бы получить этот ответ от вас. Добровольно, так сказать, хе-хе-хе.

— Что именно вы хотите знать?

— Хочу, да-да, очень хочу. А узнать я хотел бы, что такая странная группа людей и нелюдей забыла в Мурлоке? Куда вы направляетесь и зачем?

Мэт повернулся к Айвену. Причина их похода, это была тайна вора, а не его, и сейчас на лице геоманта была написана немая мольба.

— Мы пришли сюда, чтобы отыскать одного человека. Отшельника. Я хочу задать ему вопрос, а Мэт вызвался мне помочь. Гоблин — наш проводник, — подал голос юноша.

— Хм… Загадка действительно оказалась очень интересной. В Мурлоке скрывается много отшельников. Я сам — один из них. Кого именно вы ищете?

— Мой друг умирает. У нас был нелегкий день, и мы жутко устали. Пожалуйста, господин Вивисектор, станьте гостеприимным хозяином, а мы будем самыми замечательными гостями. Исцелите моего друга и дайте нам место для ночлега. А утром я отвечу на все ваши вопросы.

— Ты наглый. Но вы мне интересны, признаюсь. Хорошо. Вы останетесь живы… по крайней мере сегодня. Зи! — крикнул архимаг, и в хижину вошел огромных — для этой расы — размеров крыслинг, — Отведи наших гостей в восточную хижину. Накорми их. Ты, — он ткнул пальцем в Мэта, — Останешься здесь. Я исцелю твою рану, а заодно это удержит твоих друзей от необдуманных поступков.

— У меня есть еще одна маленькая просьба, — снова подал голос Айвен.

— Да, мой наглый друг?

— Я бы хотел помолиться. Мне нужно тихое место и острый нож. Очень острый.

— Ты себя не перепутал, случайно, с одним гоблином в жреческой рясе? — рассмеялся старый маг в молодом теле. — Ты уверен, что хочешь этого?

— Да. Не волнуйтксь, я не собираюсь причинять себе вреда.

— Хорошо. Зи, дашь ему то, что он хочет. — Вивисектор слез с груды плоти, служившей ему троном и подошел к юноше, остановившись в шаге от него. Безумный маг пристально посмотрел в глаза Айвену и едва слышно произнес: — Ты понимаешь, что здесь никто не может умереть, если я этого не захочу?

— Я это отлично понимаю, — кивнул вор и улыбнулся, — Здесь вы решаете, кому и как жить, а кому и как умереть.

— Ты умный мальчик. Надеюсь, что завтра ты мне расскажешь очень интересную историю.

— Не сомневайтесь, — ответил юноша и, развернувшись на каблуках, вышел вслед за громадным крыслингом. На прощание он обернулся и ободряюще улыбнулся Мэту, поймав его полный боли взгляд…

…Айвен был один в большой хижине на самом краю лагеря. Неподалеку находились охранники, но они не могли подслушать его. Факел освещал помещение, в котором не было ничего, кроме стола. Юноша тихо разговаривал. Разговаривал сам с собой.

— Молчишь? Ты начинаешь говорить только тогда, когда тебе это нужно. Нужно спасти мою — а значит твою — шкуру, или нужно, чтобы я стащил это треклятое яблоко. Ну что же. Может, ты хочешь и дальше играть в эту игру, но я устал. Хочу предложить тебе другую игру, игру по моим правилам. — С этими словами юноша вытащил нож, который ему притащил крыслинг. — Если ты сейчас же не отзовешься, то я избавлюсь от этой каббровой Печати, пусть даже и вместе с рукой!

Он закатал на правой руке рубаху по локоть и положил на стол ладонь, на которой весь день тускло светился розовый рисунок. Рядом положил палку, приготовленную, чтобы перетянуть рукав и сделать жгут. Левой перехватил нож и замахнулся.

— Ну? Время выходит! — выкрикнул юноша, но ответом ему была тишина. — Не хочешь говорить со мной? Тогда прощай!

Стиснув зубы и закрыв глаза, он со всей силы ударил кинжалом по руке, на два пальца выше запястья. Под углом, чтобы проще было ее отсечь. Острый клинок вонзился в плоть, войдя почти на всю ширину лезвия. Печать ярко вспыхнула и словно потекла, меняя рисунок. Нож звякнул, словно наткнувшись на что-то металлическое.

«Хорошо. Давай поговорим», — внутренний голос звучал взволнованно.

Вытащив нож, Айвен наблюдал, как края раны стягиваются, а кровь исчезает, словно ее и не было. Не прошло и минуты, как на месте страшного пореза не осталось ни следа. Руку сильно щипало, но юноша не обращал на это внимания. Он улыбался…