Печать Тьмы

Глава 17 Что снится спящему богу?

— Значит, наш проводник — это гоблин? — задумчиво произнес Айвен.

— Верно подмечено.

— При этом он еще и жрец? Уж не тот ли самый, о котором ты говорил?

— Именно, — согласно кивнул Мэт.

— И, к тому же, жрец Спящего Змея, одного из темных богов?

— Хныга думает, что раз Большой Змея спит, то ему все равно, будет для него резать жертвенный баран человек, или красивый гоблин. Поэтому Хныга стал жрец Моако, — справедливо заметил гоблин.

— Тысяча каббров, он еще себя и красавцем считает! — простонал юноша.

— Хныга очень красивый гоблин, и очень умный! — с важным видом заявил жрец. Он спустился с лестницы и подошел к приятелям, оказавшись ростом едва ли по грудь вору.

— И кто тебе это сказал?

— Так говорит мамунга.

— Мамунга? Это ваш вождь?

— Так они называют своих матерей, — пояснил геомант.

— У Хныги мамунга тоже очень красивый и умный. Хныга достойный сын! — гордо ударил себя в грудь гоблин.

— Не волнуйся, он не подведет. Я уже дважды ходил с Хныгой в Мурлок и оба раза выбирался оттуда живым лишь благодаря своему проводнику.

— Человеки все сильно глупый, сильно неуклюжий. Один в Мурлок ходить — быстро-быстро помирай. Проводник очень нужен. Сильный, умный и красивый. Как Хныга, — важно надулся гоблин.

— Хорошо-хорошо, я уже понял, что лучшего проводника нам не найти. Тем более, такого красивого. Мэт, командуй, что дальше.

— Неужели ты решил признать мое первенство? — удивился чародей.

— Конечно нет! Просто у тебя есть деньги, а у меня в карманах так же пусто, как и в брюхе. Намек понятен?

— Эх, жаль, что у тебя в роду призрачных жеребцов не было, — притворно вздохнул геомант, — Попробуй тебя прокорми… Вон с кого пример брать нужно! — он указал на коней, которые обгладывали ветви дерева возле статуи какого-то многорукого существа.

— А это что за бог? Неужто нашего, воровского колеру? Больно рук много…

— Нет, это статуя глухого бога Попсейона, который, согласно легендам, умеет играть на всех видах музыкальных инструментов и покровительствует бродячим музыкантам, — пояснил маг.

— Глухой? А как же он тогда играет?

— Сам я не слышал, но один из Канцеляров рассказывал, что паршиво. Но разве кто-нибудь решится сказать об этом богу? А если и находится такой смельчак, то Попсейон все равно его не услышит. Он же глухой. В общем так. Хныге нужно закончить свои дела в храме и заодно узнать насчет твоего исцеления. Ну а я попробую воспользоваться одним из каналов связи с Тайной Канцелярией, чтобы прояснить ситуацию. Так что придется тебе какое-то время прогуляться в одиночестве. Возьми несколько монет и поищи трактир.

— Обойдусь, — презрительно взглянул вор на протянутый серебряный, — Мне твои подачки не нужны.

— Как знаешь. Только не вздумай взяться за старое. Здесь полно сторожевых заклятий, а без оружия даже дети не выходят на улицу. Не забывай — за стенами начинаются Мурлокские леса.

Оставшись один, Айвен направил своего харука на север, в сторону городской стены. Сперва он приглядывался к прохожим, пытаясь отыскать кого-нибудь обремененного излишками золота, но обделенного наблюдательностью. Увы, все встречные держали руки поближе к оружию, а на всадника поглядывали с опаской.

— Это они тебя боятся, — уверенно заявил юноша Каббру и потрепал его по холке.

Он уже трижды успел пожалеть о том, что отказался от предложенных геомантом денег. Но воровская гордость неизменно брала верх, и Айвен снова начинал искать какого-нибудь зазевавшегося горожанина или прилично одетого дворянина, перебравшего крепкого вина, но безуспешно.

— Да что ж это за город такой неправильный?! Даже обокрасть некого!

— Помогите! Воры! — раздался вдруг неподалеку женский крик.

— Ну вот, меня уже опередили, — расстроено вздохнул он и направил коня в сторону криков. Он и сам не понимал, зачем это сделал — воровская этика не позволяла вмешиваться в чужую «работу», но что-то тянуло его в ту сторону.

В узком переулке одинокая девичья фигурка вжалась в стену, пытаясь отбиться корзинкой от наседавшего на нее… нечто! Подобное существо Айвен видел впервые в жизни. Низкорослое и коренастое, с длинными руками до самой земли, оно отдаленно напоминало человека и даже было одето в подобие тулупа. Однако, вместо волос и бороды у него росли самые настоящие листья, а прямо из головы торчало несколько сучков. Еще пара сучьев выглядывали сквозь дыры в тулупе — похоже, они росли прямо из тела этого существа.

— Да кто-нибудь! Спасите!!! — отчаянно воскликнула девушка. Ноги ее подломились и она осела на землю.

И это спасло ей жизнь. Длинная ручища с невероятной скоростью ударила в стену туда, где еще мгновение назад была голова несчастной жертвы. Брызнули осколки камня, и несколько кирпичей сильнейшим ударом выбило из стены.

— Каббр тебя побери, — ошарашено выдохнул юноша, — Ну и силен же ты, чучело.

Услыхав свое имя, харук, похоже, принял слова хозяина за приказ и пошел прямо на жуткое создание, которое тут же повернулось на стук копыт.

Юноша готов был поклясться, что на морщинистом лице монстра мелькнула довольная усмешка. Существо запустило руку себе под бороду и вытащило оттуда самую обычную шишку.

— Эй! Тпррру! Кабброва скотина, да стой же ты! — изо всех сил натягивая поводья, вор пытался остановить коня, но безуспешно.

«Бум!» — промелькнуло что-то рядом с головой Айвена и ударило в опору кральца стоящего позади дома. Та не выдержала удара и с треском переломилась. Крыша крыльца, лишившись одной из опор, опасно накренилась.

— Ого! Синяками тут не отделаешься! — юноша увернулся от второго снаряда, который был брошен уже точнее. Расстояние между ними стремительно сокращалось: харук и не думал останавливаться, а неизвестное существо стояло на месте, доставая и метая новые шишки из-под бороды.

Один из снарядов угодил прямо в грудь Каббру, и тот оступился, едва не сбросив седока. Айвен обеими руками обхватил шею коня, прячась от шишек — только это и спасло его от падения. Тварь широко улыбнулась, и ее беззубый рот оказался больше похож на трещину в старом пне. Вокруг по-прежнему не было ни души, да и девушка уже перестала кричать. Она сидела на земле, испуганно наблюдая за схваткой. Схваткой разозлившегося коня и странного создания, потому что всадник особого рвения не проявлял, укрывшись за широкой шеей животного.

Еще одна шишка ударила коня в голову, лишь чудом не угодив в глаз. Каббр замер на месте, широко раздувая ноздри и исподлобья глядя на врага. Правая нога его рыла землю копытом, а бока затрепетали.

— Эй-эй! Ты чего это вздумал? Не смей! Фу, плохая лошадка! — завопил, почуяв неладное, юноша и еще сильнее вцепился в шею харука.

Тварь метнула еще одну шишку, но конь резко мотнул шеей и буквально выхватил зубами снаряд из воздуха.

«Хрум-хрум», — захрустел он ею, оправдывая свое прозвище. А потом хрум-скакун сорвался с места, за пару мгновений преодолев расстояние, разделявшее его и монстра.

Конь врезался в странное существо грудью, сбивая его с ног и отбрасывая на несколько шагов назад. Нелепое создание с глухим стуком покатилось по земле, но тут же вскочило на ноги. Еще две шишки исчезли в пасти животного, приловчившегося их хватать прямо на лету. Каббр снова бросился вперед и мощным ударом копыта отправил противника на землю, но на этот раз не дал ему подняться — поставив ногу ему на спину, харук вытянул шею и… начал обгладывать голову твари! Листья быстро исчезли в пасти ненасытного животного, обнажив круглую, похожую на сучковатый пенек макушку.

— Выплюнь! Выплюнь это немедленно! — Айвен ловко соскочил с коня и принялся отталкивать его в строну.

Но тут странное существо вытянуло в стороны юноши руку и ухватило его за ногу, сжав так, что захрустели кости.

— А!!! Каббр, выручай, дружище!

Конь неохотно оторвался от недоеденной бороды твари и, немыслимо изогнув шею, перекусил руку, сжимающую хозяина. Раздался странный звук, словно то была не рука живого создания, а трухлявый сук, и пальцы существа разжались. Вор резво отскочил в сторону и, ткнув указательным пальцем в монстра и приказал:

— Съешь его! Он плохой.

Повинуясь словам хозяина, конь повернулся и одним махом откусил половину головы твари. Та неистово задергалась, пытаясь вырваться из-под копыта, но безуспешно.

— Эй! Сюда, здесь шишак на людей напал! — раздался вдруг голос в начале переулка.

Айвен повернулся. Там стояли два стражника с обнаженными мечами. Еще несколько бежали к ним, вытаскивая из чехлов изогнутые спиралью жезлы.

— Эй там, убери своего коня! Сейчас мы огонь пустим! — крикнул бежавший первым воин. Меч в его руке вдруг окутался голубоватым пламенем.

— Каббр, тьфу, выплюнь! — юноша ухватил коня за гриву и попытался оттащить в сторону.

Тот неохотно повиновался, и тут же стражник подскочил к поверженному монстру и, не давая ему подняться, рубанул сплеча. В стороны полетели самые настоящие щепки, и запахло горелой древесиной. Подбежали остальные воины, и на отчаянно извивающегося монстра обрушился град огненных стрел из магических жезлов. Вскоре с ним было покончено.

— Простите, — кто-то тронул юношу за руку. Тот оторвался от жуткого зрелища и повернулся. Перед ним стояла спасенная девушка.

— Да? Ох, совсем забыл о правилах приличия в этой суматохе. Вы в порядке, прекрасная леди? Чудовище не ранило вас?

Теперь он смог рассмотреть ее поближе. Она оказалась молода и действительно красива: тонкие черты лица, полные губы цвета спелой вишни и длинные черные волосы, которые слегка вились. Одета красавица была просто, и пахло от нее топленым молоком и медом.

— Нет, — отрицательно мотнула она головой, — Вы успели как раз вовремя. Э…

— Айвен. Меня зовут Айвен. А вот это чудовище в обличии коня я называю Каббром. И вполне заслуженно, как вы уж могли убедиться.

— Я хотела узнать, не пострадали ли вы. А еще, чем я смогу отблагодарить своего спасителя.

Юноша облизнулся и окинул быстрым взглядом ладную фигурки девушки. Женщины у него не было давно, и он мгновенно представил себе около трех десятков различных способов «благодарности», но все они были связаны с кроватью, полным отсутствием одежды на них обоих, и прикушенными до крови алыми губами.

Но всю его страсть как лошадь языком слизало, когда явственно и громко забурчал живот.

— Это не я! Это у него! — густо покраснев, Айвен ткнул кулаком в бок коня. В ответ Каббр легонько прикусил ему плечо.

— Кажется, теперь я знаю, чего больше всего хочется моим спасителям. Тебя, лошадка, я тоже имею в виду. Между прочим, прямо сейчас моя мама готовит обед, и мы как раз подоспеем к накрытому столу!

— А вот он обойдется. Во-первых, он и так половину шишака сожрал, а во-вторых, не умеет себя за столом вести, — усмехнулся вор.

— Ничего. Мы непременно что-нибудь придумаем! — заговорщицки подмигнула девушка Айвену, и перед мысленным взором того снова возникла огромная кровать…

Увы, мечтам было не суждено сбыться — дома, помимо матери, оказались еще суровый отец, дядька с крюком вместо руки, постоянно рассказывавший о дальних странах, слепая на один глаз бабка и трое ребятишек от семи до двенадцати лет. Ни о каком уединении не могло быть и речи, тем более, что противная старушенция глаза с него не спускала: провожала, как в последний путь, каждый кусок в рот юноши, и любое движение рук не ускользало от ее взора.

В сердцах, Айвен рассыпал на пол чашку спелой черники для отвлечения внимания и все-таки ухитрился стащить одну ложку. Но потом, посмотрев на спасенную Каббром красавицу — уж себя-то героем юноша точно не считал — со вздохом выложил ложку на стол. Злобная старуха улыбнулась беззубо и — вор был готов поклясться в этом! — подмигнула ему. Впрочем, поди разбери, у одноглазой-то, моргает она или тебе подмигивает.

Зато накормили его на славу! В пол-уха слушал он рассказ девушки о появлении неожиданного спасителя на боевом скакуне, который в один миг одолел шишака. И как только тварь пробралась за городские стены? Изредка кивая в такт рассказу, вор за обе щеки уплетал все, до чего мог дотянуться. Он даже простил девушке то, что она выставила его в образе настоящего героя, взвалив добытую копытами харука славу на юношу. От Каббра не убудет, а Айвену приятно хоть на краткий миг понежиться в лучах славы.

Прощались они долго. Каждый из ребятишек считал своим долгом прокатиться на плече у настоящего героя, и под восхищенным взглядом красавицы юноша не смог отказать детишкам в такой радости. Укатала его малышня так, что правую руку долго он еще не мог поднять из-за боли в груди. Хрум-скакун тоже остался доволен: перед ним поставили ведро с морковкой, ведро со свежим овсом и с пареной картошкой — пусть боевой конь сам выбирает, что ему по нраву. Выбирать Каббр не стал, он просто перевернул три ведра и копытами перемешал угощение в однообразную массу, сожрав почти все. Старуха лишь головой покачала глядя на его тощее брюхо — и куда все делось?

Ловко вскочив на нетерпеливо гарцующего коня, юноша повернулся помахать на прощание. И едва не свалился с коня: на правом углу дома было небрежно выцарапано ухо и сломанная ветвь: знак члена воровского совета, ушедшего на покой. Одноглазая карга усмехнулась и шутливо погрозила ему пальцем. От этого нехитрого жеста юношу всего пробрала дрожь.

Местом встречи назначили обгрызенную Каббром статую перед Храмом Змея. Еще на подъезде вор заметил стоящую в тени фигуру, облаченную в жреческий балахон. Судя по росту и осанке, это был гоблин, а вот Мэта что-то он не заметил.

— Эй, жрец, я смотрю, ты уже пообедал! — проорал юноша, соскакивая с коня возле Хныги.

— Человек очень умный, человек много видит, — согласился гоблин, поглаживая раздувшееся под рясой брюхо.

— Паршиво вас там кормят, в храме-то.

— Друг цветноусого был в Храме Спящего? Откуда человек знает про плохую еду?

— Да вон ты аж позеленел весь, ха-ха-ха, — вор примирительно хлопнул гоблина по плечу. — Не обращай внимания. Просто я люблю подшутить, смех мне заменяет выпивку.

— Хныга тоже любит шутка. Хныга очень зеленый и очень веселый гоблин. Человек скоро увидит, — угрожающим тоном пообещал жрец.

— А где Мэт? — попытался сменить тему вор.

— Хныга не видел шамана в странной одежде. Хныга давно здесь стоит.

— Значит наш друг задерживается. А ты давно с ним знаком?

— Хныга знает усатого шамана много лет. Хныга тогда был проводник и водил любопытных человеков в Мурлок. Человек со смешными усами хотел найти черный череп-цветок. Хныга умный гоблин и знает, что если кто-то хочет сдохнуть, то не нужно ему мешать. Гоблин отвел шамана на поляну черепов. Но человек не умер. Он забрал с собой один череп-цветок и опять не умер. Упрямый человек. Пришлось вести человека назад. Тяжело было. Хныга потерял глаз в болотах Мурлока.

— Глаз? Но у тебя же их два!

— Однажды Хныга вел через болота сильно больного человека. У человека не было чем платить. Но он был жрец Спящего Змея. Он просил своего бога, и бог вернул глаз Хныге вместо платы.

— А если бы он тебя обманул?

— Хныга гоблин, Хныга не дурак. Золото всегда берет наперед. Вдруг человек утонет в болоте или покормит собой пупырчатого хлизня?

— И что — неужели платят? С таким же успехом ты и сам можешь притопить его в первой же луже, забрав остальное золото и не рискуя своей зеленой шкурой.

— Зачем человек обижает Хныгу? Хныга — хороший проводник! Никто не остался в Мурлоке, если его вел Хныга! У Хныга есть ре-пу-та-ци-я, — медленно, по слогам произнес гоблин сложное для себя слово.

— Подтверждаю, — геомант подошел незаметно, — Поэтому когда я снова отправился в Мурлокские топи, то искал именно нашего зеленого друга в проводники. И не ошибся. Если бы не он…

— Все это, конечно, очень интересно, — перебил мага Айвен, — но меня сейчас намного больше интересуют новости из Арлании и мое здоровье. А ваши сказки я послушаю в пути, у походного костра в окружении комаров и тварей. Кстати, с одним из них я уже познакомился. Вон, Каббр подтвердит.

— Надо же. Но я тоже времени зря не терял, и кое-что выясил. Если коротко, то дела наши плохи.

— Насколько?

— Ну вот как раз на королевский указ о поимке и казни двух государственных преступников, которые вроде как собирались устроить покушение на нашего дражайшего монарха, чтоб ему три раза в час икалось.

— Как он вообще узнал о нашем существовании?

— А вот это и есть самое интересное. С некоторых пор при короле неотлучно находятся два советника из дружественного Даркилона, якобы посланные для урегулирования спорных территориальных вопросов.

— Ух ты, какое длинное и непонятное заклинание! — восхитился гоблин, — Наверное, это очень сильное человеческое колдунство?

— Помолчи, — маг поморщился, − Тайная Канцелярия выяснила, что у Даркилона есть на руках расчудесный козырь в виде нескольких сотен заложников. Среди которых нашлись даже несколько весьма влиятельных дворян, давно считавшихся погибшими. В том числе и фаворитка самого короля с сыном. Догадываешься, чей это сын?

— Тысяча облезлых каббров! — выдохнул юноша. Услыхав свое имя, хрум-скакун ткнулся мордой в ладонь хозяина, выпрашивая угощение.

— Так что, сам понимаешь, ситуация не из приятных, — развел руками Мэт.

— И? — Айвен сделал шаг назад и напрягся, внимательно наблюдая за руками мага.

Юноша ожидал нападения и был готов мгновенно выхватить кинжал или серелитовый нож. Правое запястье начало покалывать — похоже, Печать тоже была настороже, чем бы она не являлась. Хотя служитель Тайной Канцелярии и был магически истощен, но боевые артефакты и талант геоманта тоже нужно учитывать.

— Ситуация деликатная, сам понимаешь. Так что помощи ждать нам не стоит, но и мешать Канцелярия не станет.

— Сразу предупреждаю — живым я не… Что? Что ты сказал?

— Сказал, что пока что нам придется рассчитывать только на себя.

— И ты не станешь меня хватать или подсыпать сонное зелье в еду, чтобы доставить назад и бросить виновника всех этих событий к ногам своего Верховного или, еще лучше, к ногам самого короля?

— Боишься удара в спину? Хм… Я не могу дать тебе никаких гарантий кроме своего слова. Даже клятву не смогу дать, пока не восстановлю свои силы. Так что придется тебе поверить мне на слово. Или не поверить.

— Почему я должен верить слову канцелярского цепного пса?

— Тогда уж, скорее, ищейки, — усмехнулся геомант. — Понимаешь… То, что ты несешь с собой… в себе… Один уже факт существования этой штуки заставил Даркилон забегать, засуетиться, как муравьев перед грозой. А еще я видел тебя в деле, и твою Печать тоже. Не знаю, что она из себя представляет, но когда мы с этим разберемся, уже Даркилон будет плясать под нашу дудку… И это не только мое мнение — это официальная позиция Канцелярии. Мне приказано любой ценой доставить тебя к Первопечатнику живым и по возможности невредимым.

— А заложники? Сын короля?

— Совет Канцеляров считает, что возможность навсегда избавиться от опасного соседства Тьмы с нашими границами стоит того. А что касается любовницы короля и незаконнорожденного принца — они просто стали пешками в чужой игре. Разумеется, Канцелярия приложит все силы, чтобы эти фигуры не стали разменными, но…

— Благополучие страны выше благополучия ее отдельных граждан, − Айвен оскалился. − Грязное дело, эта ваша политика. И кровавое.

— Радоваться должен, дуралей, что твоя жизнь для Арлании стоит дороже сотен других жизней.

— Сомнительный повод для радости, — вздохнул юноша.

— Значит, у тебя появился весомый повод поскорее добраться до Первопечатника. Эй, Хныга, жрецы смогут исцелить моего друга от раны, нанесенной селеритом?

— Ай-ай. Серый меч — это совсем плохо. Твоя станет сначала желтым и большим, а потом станет синим и маленьким. И сдохнет, корча забавные рожи, — бодро заявил зеленолицый жрец и захихикал.

— Не вижу ничего смешного! — сорвался на крик Айвен.

— О! Это очень, очень смешно! Хныга сам видел, как раненый и синий воин корчит рожи. Было очень весело. Все смеялись, и Хныга тоже смеялся.

— Значит, слуги Моако уже исцеляли подобные ранения? — перебил его Мэт.

— Ай-ай. Для шамана ты слишком глупый! Разве жрецы могут лечить? Жрецы могут просить бога Змея исцелить больного. Но Моако очень капризный бог. Древний бог, старый. Совсем глухой стал.

— Может, он просто слишком крепко спит?

— Сильно-сильно спит, — с легкостью согласился жрец. — Давно спит. Хныга слово знает, который много-много. «Тысяча» называется. Много-много тысяча лет спит старый Моако. Когда проснется — будет совсем конец света. Всех сожрет!

— Он такой жестокий бог?

— Как человеки смогли гром-пушку и огненную воду придумать, если такие глупые? Моако не злой бог. Моако сильно голодный бог — много-много тысяча лет спать и не жрать никого. Тут любой станет голодный, даже бог!

— И жрецы не боятся разбудить бога своими молитвами?

Айвена не на шутку увлекся беседой с коротышкой. Тот рассказывал совершенно удивительные вещи. Раньше юноше если и доводилось беседовать с каким-нибудь жрецом, то только чтобы заговорить ему зубы и обчистить карманы. К богам и их служителям он относился с легким презрением: богов много, а жрецов еще больше — поди-ка разбери, кто из них имеет реальную силу, а кто просто брюхо набивает за счет наивных верующих. Правда, изредка он все же отдавал часть добычи Нефарту, пытаясь задобрить бога-шутника, но не потому что в него верил, а потому что Гаррет так советовал.

— Жрецы не будят Великого Змея. Жрецы разговаривают с ним во сне.

— Они… они что? Они снятся богу и просят его о помощи?

— Видишь, человек, как твоя полезно говорить с Хныгой? Человек становится умный, — довольно кивнул гоблин.

Мэта почти скрутило пополам от смеха. Гоблин и вор удивленно переглянулись и уставились на него. Похоже, ни тот ни другой никогда не видели сдержанного и педантичного геоманта в таком состоянии.

— Эй, что с тобой? — чародей закашлялся, и юноша похлопал его по спине.

— Ты… Ха-ха-ха… Ты только представь себе… Ой не могу… Ты древний и могучий бог, спящий тысячи лет… Ха-ха-ха… Какие сны ты видишь все эти годы? Падающие к твоим ногам покоренные народы и миры? Пламя очистительных войн в свою честь? Открытие вселенской сути и прочую божественную муть? И тут вдруг в твоем сне появляется жрец в драной расе и начинает просить о чуде! Ха-ха-ха… нет, ты представляешь себе такое? Ты в каком-нибудь Небесном Дворце принимаешь дары от покоренного народа небожителей, и тут вдруг появляется вот такое недоразумение в рясе… «О, Всемогущий! На тебя одного надежда! Коровы не дают молока, вода в колодце протухла! Сделай чудо, умоляю…» — и окровавленную тушу жертвенного барана под ноги швыряет. Ха-ха-ха… Этому вашему Моако не позавидуешь!

Геомант осекся, увидав серьезное лицо Айвена.

— А ты почему не смеешься? Разве это не смешно?

— Если для того, чтобы избавиться от яда, мне нужно присниться спящему тысячи лет богу, то я это сделаю. И лично брошу ему под ноги окровавленного барана.

Юноша посмотрел в глаза гоблину. И было в его взгляде столько мольбы и боли, что жрец не выдержал и отвернулся.

— Хныга договорился. Жрецы помогут.

— Но… У меня нет денег, — вор оглянулся в строну Мэта, — но я достану! Столько, сколько скажешь.

— Ну уж нет, знаю я твои способы! — отозвался геомант, — Канцелярия все оплатит, раз уж ты им так нужен.

— Спящий Змей сильный бог. Много может, — подтвердил жрец. — Но можно только один раз просить. Одна услуга.

— Когда жрецы смогут меня принять?

— Твоя тут стоять, Хныгу ждать и никуда не ходить, — заявил жрец и направился к зловещему храму древнего бога…

Спустя пару часов гоблин вышел из ворот и жестом пригласил Айвена следовать за ним. Мэт ободряюще похлопал юношу по плечу, и он вошел в ворота, украшенные ликом Змея со сверкающими глазами-рубинами.

— Здрасьте, — смущенно поздоровался юноша.

Высокая фигура в рясае шагнула к нему.

— Следуй за нами, — прошипел жрец и подтолкнул Айвена в сторону одного из проходов. Ни факелов ни магических источников освещения в коридоре не было, но дарованное Печатью ночное зрение позволило ему рассмотреть украшенные барельефами с изображением змея стены. Разумеется, жрецам он об этом не стал говорить.

Они молча шли по коридору. Тишина начала угнетать, и юноша попытался разговорить служителей Моако:

— А ритуал — это не слишком больно? Долго нам еще идти?

Жестом жрец приказал ему соблюдать тишину, и они продолжили путь. Коридор уже начал казаться ему бесконечным, когда впереди показались клубы не то дыма, не то тумана, который стелился вдоль пола. Не снижая скорости, мрачные фигуры вошли в этот туман, поднимавшийся им примерно по пояс.

Три сотни шагов спустя, когда туман наполнил собою уже весь коридор, мешая рассмотреть даже стены, Айвен вдруг понял, что не слышит рядом с собою шагов. Когда и куда исчез жрец, он даже заметил.

— Эй! Вы где? Мы уже пришли? — юноша остановился и начал вертеться, всматриваясь в белесую мглу. Заметив, что с одной стороны вроде как туман не такой густой, он пошел туда, вытянув на всякий случай руки вперед. С каждым шагом туман становился все реже и реже, и вор шагал все увереннее, стараясь поскорее выбраться из этого жуткого места. Он уже успел основательно разозлиться на жрецов, которые бросили его здесь, а то и вовсе просто разыграли.

Выросшую впереди фигуру в темном балахоне он заметил, когда до нее уже оставалось всего несколько шагов. Юноша ухмыльнулся, и улыбка эта не сулила ничего жрецу хорошего.

— Ну наконец-то, хоть одна живая душа. Эй, уважаемый… Не подскажешь, где здесь ритуальная комната?

Человек повернулся. То, что Айвен ошибочно принял за жреческое одеяние, оказалось на самом деле длинным шелковым плащом темно-зеленого цвета. Незнакомец был молод, а тонкие черты лица и надменный взгляд выдавали в нем аристократа. Цвета свежей весенней травы рубаха, украшенная тончайшей вышивкой с неразборчивым мелким узором. Болотного цвета брюки, богато расшитые желтыми и изумрудного цвета камушками. Высокие облегающие сапоги из змеиной кожи — в общем, одним своим видом он вызывал неприязнь у жителя грязных городских улиц.

— Простите, это вы мне? — удивленно вскинул бровь мужчина.

— Ну, кроме тебя я больше никого не вижу. А ты, наверное, тоже пришел просить у этого дрыхнущего червяка какой-то милости?

— Хм. Интересная постановка вопроса. Дрыхнущий червяк, да? А вы не боитесь так называть одного из древнейших богов?

— Так он же все равно спит и ничего не слышит, — резонно заметил Айвен.

— Верно. Спит и не слышит. Но ведь я вас сейчас слышу? И вы меня…

— А что в этом странного?

— Ну например то, что я твердо уверен в том, что сплю, — незнакомец в плаще демонстративно вытянул руку и сильно ущипнул себя. — И ничуточки не больно. Получается, что вы мне снитесь, и я вам тоже. Мы с вами спим, как и Великий Моако.

Машинально, повторяя жест аристократа, юноша тоже вытянул руку и ущипнул ее.

— Каббровы жрецы! Они усыпили меня! — выругался он, не ощутив боли. Вообще ничего не почувствовав.

— Вообще-то, это были жрецы Спящего Змея, а не этого твоего Каббра, кто бы он ни был. Зачем ты пришел к Моако? — незнакомец тоже перешел на «ты».

— Так уж вышло, что я доживаю свои последние деньки, а чародеи не смогли мне помочь. Если и этот Змей окажется бессилен, то… — Айвен резко провел ладонью у горла.

— Хочешь избавиться от этой штуки? — холодные пальцы сильно стиснули руку юноши, а второй рукой незнакомец обнажил запястье вора. Разумеется, Печать была там.

— Н-нет. Хныга сказал, что я могу попросить лишь об одной услуге. Я хочу избавиться от яда, который убивает меня А ты? Почему ты здесь?

— Потому что у меня нет выбора.

— Да уж. Если бы у меня был другой способ, я бы точно не совался в сон древнего бога. А что тебе нужно от Спящего Змея?

— Что мне нужно? — аристократ задумался. Пальцы его еще сильнее стиснули руку юноши, а карие с желтыми прожилками глаза широко раскрылись, — Пожалуй, я хотел бы получить ответ на один вопрос.

— Всего на один? — Айвен попытался вырвать руку, но чудак в плаще оказался необычайно силен. К тому же, второй рукой он ухватил вора за шиворот и приподнял его над каменным полом.

— Это очень важный вопрос, — глаза незнакомца, казалось, стали еще больше, — Очень уж хочется мне знать, сколько еще веков эти проклятые жрецы будут забрасывать в мои сны всяких неудачников, которым постоянно от меня что-то нужно! Сплошные просьбы, вопросы, мольбы и угрозы!

— Так значит ты…

— Меня зовут Альмоакай, Великий Змей. И ты, глупый смертный, находишься в моем сне! — тонкий раздвоенный язык облизнул губы, а веки аристократа медленно закрылись и так же медленно открылись, но вместо карих человеческих глаз на юношу теперь глядели желтые глаза змеи. И только сейчас смог Айвен рассмотреть вышивку на его рубашке — это были тщательно подогнанные друг к другу чешуйки!

— Э-э-э… — только и смог выдавить из себя вор.

— Странное начало молитвы. А где же твои дары? Что ты приволок мне в качестве подношения? Золото, драгоценные камни или молоденьких девственниц? А может, собственную душу? Тысячи быков или баранов, храм из чистого золота в мою честь — все это просители предлагают в уплату за чудо. А что предложишь мне ты, смертный? Чем ты хочешь выкупить свою жизнь у смерти? Попробуй удивить меня, жалкий червяк, и, быть может, я не стану ввергать твой разум в пучину безумия сроком в пол вечности! — последние слова разгневанное божество уже не проговорило, а прошипело.

— Я… У меня… Я ничего не могу тебе предложить. У меня ничего нет, — развел руки юноша и вжал голову в плечи, готовясь к самому худшему.

Пальцы Моако разжались, роняя человека на пол. Спящий Змей зашипел и увеличился вдвое, нависнув над ним, но сохраняя при этом человеческий облик…

Ворота Храма с противным скрежетом открылись, и из них вышли двое. Сгорбившийся гоблин поддерживал Айвена, перебросив его руку через плечо. Юноша был смертельно бледен, а глаза его были закрыты.

— Эй, что с ним?! — Мэт подскочил к ним и подставил плечо под вторую руку друга.

— Человек говорил с богом! — многозначительно пояснил зеленокожий жрец.

— Да уж, по нему заметно, — неодобрительно проворчал геомант, помогая Айвену спуститься по лестнице, — помоги мне его положить на лавку.

Уложив теряющего сознание вора, чародей принялся раскладывать свои камни в форме ромба прямо у него на груди. Дыхание юноши стало ровнее, и он открыл глаза.

— Ну? Ты в порядке? Такое ощущение, что тебя выкачали досуха. В тебе маны не больше, чем во мне. Это Моако сделал, да?

— Да… У нас с ним состоялась весьма содержательная беседа.

— Ты жив, и это главное. Хныга не стал тебе рассказывать, но далеко не каждому из просителей Спящий Змей сохраняет жизнь.

— Я знаю… Уже знаю, — голос Айвена дрожал и говорил он едва слышно, почти шепотом.

— Он… Он помог тебе?

— Я назвал его дрыхнущим червяком… Правда, тогда я еще не знал, что это он…

— Ты… Ты что сделал?!! — Мэт отпрянул назад, словно юноша признал себя больным чумой. Гоблин так тот и вовсе сел на землю от удивления.

— Назвал его червяком. Это было… глупо…

— И он тебя не убил на месте? Не превратил в червяка?

— Н-нет. Он вообще оказался очень славным и бесконечно уставшим богом. Моако избавил меня от яда, дал один совет и даже сделал подарок.

— Невероятно!

— Сам в это с трудом верю, но посмотри сюда, — с этими словами Айвен рванул рубаху у себя на груди и показал то место, куда угодил клинок воина Тьмы. Кожа там была чистой, а безобразный незаживающий рубец куда-то исчез. Да и припухлость пропала, словно и не было никакой раны. Лишь четыре аккуратных небольших отверстия.

— Он высосал яд, — пояснил юноша, заметив недоумевающие взгляды приятелей. — Правда, теперь я его должник, и даже не знаю, радоваться мне, или копать себе могилу.

— И что же ты ему задолжал?

— А, — махнул Айвен рукой, — Я всего лишь должен оказать богу одну услугу. Любую услугу по первому требованию Спящего Змея, в чем бы его просьба не заключалась…