Паутина. Книга первая «Геныч»

Глава 13. «Джокер.»

* * *

Капитан Павел Наумов официально числился в отделе внешней разведки рядовым сотрудником, но по факту являлся одним из немногих привилегированных, деятельность которых нигде не афишировалась. Таких как он было несколько человек. Каждый из них занимал в структуре незаметные должности, но это только так казалось непосвященным. Обычно их не трогали по мелочам, использовали исключительно в экстраординарных случаях. И подчинялись они только одному человеку — полковнику Шапочнику.

Капитан был холост, но пуританином он не был. Его жизнь изобиловала многочисленными любовными романами. Накануне Наумов познакомился с очередной очаровательной блондинкой и она пригласила его к себе домой. Чтобы отметить это событие и как то снять лишнюю нервозность, которую она испытывала, дама достала из холодильника бутылочку "Столичной". Павел пытался объяснить ей, что не пьет. В смысле, совсем не употребляет! Но дама ничего не хотела слушать. Она наивно полагала, что мужчин, которые совсем не пьют, в принципе не бывает! Иначе какой же это мужчина!.. Этот довод оказался убедительным. Не мог капитан позволить, чтобы кто-то усомнился в его мужских способностях. Короче говоря, в этот вечер они с блондинкой легко управились с этой бутылочкой, а потом, кажется, была еще одна... Он плохо помнил, что у него с этой дамочкой было и как он потом добирался домой. Только утром капитан Наумов проснулся с больной головой.

Его разбудил телефон. Плохо соображая, Наумов нащупал трубку и услышал голос полковника Шапочника:

— Павел, ты мне нужен! Ты как, в норме?.. Только не говори, что опять сорвался!

Полковник замолчал, ожидая ответа. Трубка не отвечала... Тогда он осторожно спросил:

— Паша, ты меня слышишь?

В ответ прозвучало невнятное мычание. "Все понятно — опять!.. Как некстати!" — полковник в сердцах бросил трубку. Этот капитан иногда бывает совсем невыносим! Если бы не его невероятная способность разруливать совершенно безнадежные ситуации, где другие откровенно буксовали и признавались в своем бессилии, не стал бы он так долго терпеть его выходки. Но капитан Наумов, несмотря ни на что, был ценным сотрудником, и с этим приходилось считаться. Полковник снова взял трубку.

— Послушай, сокол! — сказал он четко выговаривая слова. — Только слушай меня внимательно! Не вздумай сейчас куда-нибудь исчезнуть. Минут через сорок к тебе приедут и будут приводить в чувство. В четырнадцать ноль-ноль жду тебя в своем кабинете — побритого и в галстуке!..

Это было любимое выражение полковника. Если он так говорит, значит случилось что-то серьезное. Наумов окончательно проснулся, побрел в ванную и встал под холодный душ. Ровно в четырнадцать ноль-ноль он стоял в кабинете Шапочника и виновато прятал глаза. Полковник указал капитану на стул.

— Что стоишь как истукан. Садись!.. Головка-то болит?

— Никак нет, товарищ полковник, я в норме!

— Это хорошо, коли так. Собирайся, полетишь в Закавказский военный округ.

— А что там?

Полковник ответил не сразу. Сначала он достал расческу с мелкими зубьями и стал приводить в порядок свои знаменитые запорожские усы. Капитан насторожился. Если уж дело дошло до усов и расчески, то, похоже, случилось что-то очень неординарное! Он хорошо знал эту особенность шефа: Шапочник доставал свою расческу только в минуты сильнейшего потрясения. Наверное таким образом он пытался себя успокоить? Вот он встал, подошел к окну, долго смотрел на площадь Дзержинского...

— Официально это выглядит так, — начал полковник. — В одной воинской части случилось ЧП. Новобранец жестоко избил группу старослужащих. Из штаба округа в часть прислали майора Громова, чтобы разобраться в случившемся, так как дело обрело нежелательный резонанс. Во время допроса новобранец проявил необычайную, просто таки фантастическую прыть. Он обезоружил майора, сопроводил на гауптвахту и заперся вместе с ним в одной из камер. Фактически взял майора в заложники. Никого в камеру не пускает, угрожает пистолетом. Требует специальную комиссию из Москвы.

— Однако шустрый этот новобранец! — заметил Павел.

Полковник оставил его слова без внимания. Помолчав немного, он продолжил:

— Здесь следует учитывать один нюанс. Майор сын генерала Громова.

— Громова?.. Того самого?

— Да!.. Ты представляешь, что начнется, если с его сыном что-то случится?..

Полковник нервно заходил по кабинету. Наумов с удивлением за ним наблюдал: "Да что с ним такое творится сегодня? Ситуация в общем-то сложная, тут не поспоришь. Но не безнадежная. Её вполне можно спустить на тормозах. Наказать виновных, успокоить личный состав гарнизона, не допустить утечку информации. А с сынком Громова ничего не должно случится. Не похоже, что этот новобранец сошел с ума, с ним вполне можно будет договориться. Наобещать ему кучу всего, а когда он отпустит бедного майора... Тогда и разговаривать с ним начнем по другому". Своими рассуждениями Павел поделился с полковником. Тот внимательно его выслушал и кивнул головой:

— Ты правильно все понимаешь. Я всегда поражался твоему умению схватывать на лету самую суть.

— Ну тогда я готов! — сказал Наумов. — Когда отправляться?

— Постой, Паша, я еще не сказал самого главного! — проговорил Шапочник дрогнувшим голосом. — Мы с тобой давно уже работаем вместе. Если ты помнишь, я всегда тебя прикрывал. Как ты думаешь, почему я это делал?

Наумов напрягся. В принципе он понимал — почему. Между ними давно уже существовало негласное соглашение: Он выполняет любое задание полковника, не задавая лишних вопросов. Выполняет, улавливая малейшие интонации шефа при изложении сути задания. И пока что интуиция его не подводила! В свою очередь полковник сквозь пальцы смотрит на все его шалости. Ограничивается только небольшими порицаниями там, где другого бы сурово наказал. Ему же все пока сходит с рук... Казалось, они понимают друг друга с полуслова. Тогда к чему этот вопрос? Он уже собрался было ответить, но Шапочник сделал предупреждающий жест рукой.

— Молчи, я сам скажу! Потому, Паша, что нам нужен был такой человек как ты. Нужен для серьезного дела. Поэтому мы однажды выбрали тебя. Проверяли, опекали... Ты улавливаешь мою мысль?

— Мы? — удивился Наумов.

— Именно! Несколько лет назад была создана особая группа. О её существовании знает только ограниченный круг людей. Очень ограниченный! Но даже и эти люди не до конца посвящены во все обстоятельства дела, которым занимается наша группа. Тебе, кстати, тоже проявлять излишнее любопытство не стоит. Все, что от тебя требуется, это правильно понимать и выполнять мои поручения.

Наумов вскочил со стула.

— Виктор Степанович, если я до этого что-то делал не так, вы скажите!

Полковник Шапочник испытующе посмотрел на капитана и усмехнулся:

— Гляди-ка, обиделся!.. Нет, Паша, ты все делал правильно! Иначе бы сейчас на этом месте находился совсем другой человек. Просто события начинают развиваться слишком стремительно, и я считаю своим долгом предупредить тебя, что шутки закончились! Начинается настоящая работа.

— Если я правильно понимаю, наступило мое время?

— Наступило, капитан Наумов. Дело не в майоре Громове. По большому счету мне вообще наплевать, что с ним может произойти. Есть кое-что намного серьезнее, чего мы допустить не можем. Просто не имеем права!.. Нами было принято решение ввести в игру джокера. Ты — наш джокер! В воинскую часть едешь по специально созданной для тебя легенде.. Никто не должен догадываться о истинной причине твоего визита. Там тебя встретят, окажут посильную помощь. Возникнут сложности, свяжешься со мной. Способ связи прежний, позывной — Джокер. Привыкай, теперь это твой постоянный оперативный псевдоним. Теперь самое главное! Все, о чем мы говорили до этого, важно, но второстепенно! Главное, это новобранец рядовой Будников. Отныне ты становишься его негласным ангелом хранителем. Береги этого парня. Ни один волос не должен упасть с его головы! Только делай это так, чтобы он сам ни о чем не догадался.

Наумов смотрел на полковника и лихорадочно соображал. Информация, неожиданно свалившаяся на его голову, была необычной. Её требовалось срочно переварить.

— Тогда, что же это получается? — спросил он. — Выходит, мне постоянно придется находиться рядом с ним? Но рано или поздно он все равно догадается.

— Правильней будет сказать, — поправил полковник, — Будникову теперь придется постоянно находиться в зоне нашего внимания. В твое распоряжение поступит команда опытных профессионалов. Но об этом позже... Сейчас я хочу поговорить вот о чем. Очень скоро ты поймешь, этот парень обладает паранормальными способностями. Твоя задача отслеживать круг его знакомств и выявлять тех, кто будет проявлять к Будникову повышенный интерес. Этих людей следует незаметно убирать. Нужно стремиться создать вокруг парня вакуум. Об этом мы тоже поговорим позже. А сейчас твоя задача просто привезти Будникова в Москву и нейтрализовать всех, кто уже успел заметить его способности. Эти люди должны бесследно исчезнуть!

* * *

Двое в одной камере. Двое измученных голодом и жаждой людей.

— Господи, за что мне все это! — простонал майор Громов. — Послушай, Будников, попроси, чтобы хоть воды принесли! Во рту все пересохло!

Будников усмехнулся:

— В трудную минуту мы всегда Бога вспоминаем! А помнишь пословицу: "Христос терпел и нам велел!".

— Дурак! Чего ты добиваешься? Ты думаешь, приедут из столицы хорошие дяди и наведут здесь порядок? Спешу тебя обрадовать — они приедут чтобы вытащить меня. А на тебя и на то, что здесь творится, им глубоко наплевать! Ну накажут кого-то для порядка. Этим все и закончится! А тебя заберут и в лучшем случае упекут в психушку.

— Ничего, прорвемся!

Они замолчали. Каждый думал о своем. Майор Громов ругал себя за глупую неосмотрительность. Прикидывал, как он теперь будет оправдываться перед отцом. О будущем он не беспокоился. Отец в любом случае его вытащит. Вот только неприятного разговора с ним не избежать!

Будников же, наоборот, был абсолютно спокоен. Его мысли витали где-то далеко от событий, которые привели его в эту камеру. Он считал, что поступил правильно, и эта уверенность придавала ему силы. Так стоит ли вообще заморачиваться? Вот приедет комиссия из Москвы, тогда и посмотрим.

— Послушай, Будников, — снова заговорил майор. — Что ты за человек-то такой? Ну ладно, меня моришь голодом. Возможно я это заслужил. Но ты и сам ничего не ешь. Как такое можно вытерпеть, ведь уже третьи сутки пошли! А ты, как я заметил, еще и не спишь. Не боишься, что однажды силы закончатся и ты станешь для всех легкой добычей?

Будников ничего не ответил. Да и что тут скажешь, майор все равно ничего не поймет. Все свои предположения он строил не зная истинного положения вещей. Дверь в камеру изнутри нельзя было забаррикадировать, а снаружи её никто не запер. Казалось, в любой момент она может открыться и сюда ворвутся люди вооруженные автоматами. И тогда ситуация выйдет из под контроля. На самом деле все было не так. Вместо сна Будников уходил в глубокий транс, где мог восстанавливать свои силы и контролировать ситуацию одновременно. В случае опасности он может выйти из транса мгновенно, а пистолет у него всегда находится под рукой... В первую ночь была попытка освободить майора. Тогда начальник караула с группой солдат незаметно (как им казалось) пробрались к камере. Но он уловил их приближение еще на подступах к гауптвахте. И когда дверь в камеру с шумом распахнулась, Геныч уже сидел рядом с майором, приставив пистолет к его виску. С тех пор их уже никто не решался беспокоить...

— А знаешь, — сказал Громов, — меня ведь ожидал шикарный стол с настоящим армянским коньяком! Ну там, как водится, шашлык и прочие местные деликатесы и радости... А я, как дурак, захотел сначала с тобой встретиться. Ну не идиот?.. Послушай, а как ты догадался про моего отца?

— Это было совсем не трудно! — улыбнулся Будников. — Слишком молод ты для майора. А что? Папа твой в самом деле большой человек?

Майор мечтательно потянулся на нарах, разминая затекшие мышцы.

— Мой отец — замечательный человек! Генерал-полковник в отставке. Личность очень известная в определенных кругах. Как там говорят... Боец невидимого фронта! Имеет много правительственных наград!.. Меня, кстати, Евгением зовут.

— Женька, значит.

Майор недоуменно посмотрел на Будникова, потом махнул рукой.

— А!.. Можно и так! В принципе я ненамного старше тебя. Знаешь, ты мне сразу понравился. Есть в тебе что-то такое...

— Полагаю, версия с иностранным шпионом больше не рассматривается? — с усмешкой спросил Геныч.

— Да ладно, брось! — снова махнул рукой майор. — Ну какой ты шпион! От тебя же провинцией за версту несет. И говор у тебя специфический. Я сначала принял его за иностранный акцент, а потом подумал, чушь все это! Ты говоришь медленно, нараспев — так только в глубокой провинции разговаривают. Интересный у тебя говор!

— Чего это! — обиделся Геныч. — Нормальный у меня говор! У нас в Замежье все так говорят. А у вас слишком быстро. Концы проглатывают, словно спешат куда-то! Ты вот все на "а" нажимаешь. Где надо и не надо.

— Это потому что я москвич! Ты вот что. Ты прости меня, Геннадий. Там, в кабинете, я был неправ! Увлекся, пистолет на тебя направил... Но у меня и в мыслях не было нажимать на курок.

— Я так и понял, — кивнул головой Будников. — Ну, ладно! Пойду-ка попрошу чтобы принесли обед. Не то умрешь еще с голоду, отвечай потом за тебя...

* * *

Прибыв в расположение части, капитан Наумов ознакомился со всеми обстоятельствами дела и понял: начинать нужно с армейского госпиталя. Однако там его ждало разочарование — он не смог добиться от пострадавших ничего вразумительного. Их показания были путанными. Каждый выдвигал свою версию случившегося, которая не совпадала с другими. Единственное, что объединяло всех их — это дикий животный страх в глазах, возникающий при одном только упоминании о рядовом Будникове. Ничего от них не добившись, капитан решил поговорить с Павлом Анохиным, единственным человеком, с которым Будников в последнее время тесно общался.

Анохина капитан встретил у казармы. Представился, предложил пройтись. Тот оказался словоохотливым пареньком. На вопросы капитана отвечал толково, обстоятельно. Выяснилось: с Будниковым они познакомились еще в поезде. Потом провели непростую ночь в Ленинаканской крепости.

— Почему непростую? — поинтересовался Наумов.

— А там драка была знатная! — ответил Анохин. — Дембеля схлестнулись с нашими.

— И ты тоже дрался?

— Я?.. Нет, что вы! Там такое было, меня бы просто затоптали!

— Ну хорошо... А Будников?

— Будников дрался! — оживился Пашка. — Собственно говоря, он все и затеял! Эти дембеля совсем обнаглели! Зашли к нам в помещение, стали шмон делать. Отбирали у нашего брата все, что было можно: бритвы, зеркальца... короче, всякую мелочь. А Геныч вмешался. И началась рубка!

— Ты сказал — Геныч?

— Да! Его все так зовут!

— Так! — задумчиво произнес Наумов. — Значит, Геныч! А что этот Геныч?.. Что он за человек?

— Хороший человек! — убежденно сказал Пашка. — Сам никогда не обидит и другим не даст! С ним очень надежно!

— Ну это я уже понял. А вот говорят, будто бы он пользуется какими-то запрещенными приемами. То ли самбо, то ли джиу-джитсу. Будто, его невозможно даже победить! Что скажешь? Ты же видел, как он дрался там, в Ленинакане.

— Видел! — с охотой подтвердил Пашка. — Насчет самбо не знаю, но дерется он знатно! Там кровати стояли двухъярусные, я взобрался на самый верх и все видел. По правде сказать, до сих пор не могу понять, как он это делал?

— Та-ак! — насторожился Наумов. — Давай, тезка, подробней! Что ты там конкретно видел?

Пашка удивленно посмотрел на капитана, но насчет "тезки" уточнять не стал. В конце концов капитану виднее.

— Там же куча мала образовалась! — начал он. — Шли стенка на стенку. Даже непонятно было, кто кого?.. Только вокруг Геныча было просторно. Рядом с ним еще Славик бился. Ну, с этим все ясно! Славик боксом серьезно занимался, для него нокаутировать, что два пальца об... Гм!.. Ну, вы понимаете!.. Вот он и ложил всех, кто к нему приближался. С Генычем все намного сложнее. В него словно бес вселился! Закрутил такую карусель!.. Передвигается словно танцует, а за ним, образно говоря, гора трупов образуется. Многие потом самостоятельно встать уже не могли. И, что интересно, я не понимал, как он это делает?.. Вот он тут... А вот уже там!.. А позади уже все лежат!.. А ведь все это надо было как-то пройти, да еще от чужого кулака увернуться...

— Иными словами, — уточнил капитан, — как он передвигался, ты не видел?!

— Иначе и не скажешь. Словно эти моменты кто-то ножницами вырезал.

— Ну хорошо! — произнес Наумов. — А скажи мне, тезка, еще кто-то мог заметить такие странные передвижения Геныча?

— Это вряд ли! Я же говорю, толкучка была офигенная! Кто кого метелит — не разберешь! До этого ли было! Я один стоял наверху, остальные все внизу копошились.

— А этот Славик... Боксер... Он мог видеть?

— Не знаю. Наверное мог... Да, было такое! Он вдруг остановился и начал наблюдать. Они же с Генычем рядом находились.

— А ты случайно фамилию Славика не запомнил?

Тут Пашка внимательно посмотрел на капитана и похолодел. Он понял, что сболтнул лишнее!

— Нет, не запомнил, — ответил он внезапно осипшим голосом. — Да и не мог запомнить, я её просто не знал. Мы же познакомились только там, в Ленинакане. А потом наши пути разошлись. Я даже не знаю, в какую часть он потом попал?

— Ладно! — сказал Наумов. — Не буду больше тебя задерживать. Надеюсь, тезка, ты понимаешь, что о нашем разговоре не стоит никому рассказывать.

После капитан госбезопасности Павел Наумов долго смотрел вслед уходящему солдату и прикидывал в уме: кто еще мог знать о паранормальных способностях Будникова. Получалось, что только двое: Анохин и Славик. Пострадавшие старослужащие и майор Громов не в счет — их судьба уже предрешена!

* * *