Пастыри чудовищ. Книга 3

ТОЧНО В СКАЗКЕ. Пролог

«…верно то, что старые сюжеты могут получать

новую жизнь в произведениях современных авторов.

Вопрос же об исторических корнях данных сюжетов

следует посчитать спорным и недовыясненным.

Верно, впрочем, и то, что такие великие трагедии,

как Война за воздух, Пламенный мор, Сонный мор породили

множество произведений фольклора, в том числе легенд,

преданий и сказок…»

Энциклопедия Кайетты

ЙОЛЛА ДОМЕРТ

Вотчина Морвилы Глубоководной, Хозяйки Вод расплескалась по бумаге. С отмелями, омутами и с диковинной разной рыбёхой. Посреди моря развалился разбитый ковчег — Кайетта. Нос от удара скособочился, корма раструхлявилась. Вокруг — осколки-Рифы.

— Поглядим, как у тебя с этим, — говорит Гроски. — Дай-ка подумать… Акантор?

Атлас мне подарил Янист к Перекрёсткам. Передать нельзя — до чего ж шикарная вещь: переплёт роскошный, и красочные страницы, и карты самые разные: на какой звери обозначены, а на какой крупно каждая страна с городами.

На такой-то красоте и не найти Акантор. Вон, в самом центре Кайетты воткнут. Почти круг, самую малость неровный.

— А что надо-то? Если всё государство с землями — то во, земель немного, Акантор больше по другому делу. Законники там… Ордена, которые для всей Кайетты, то есть. Учёные, вирники главные. Совсем все главные, словом. А посередь Акантора — Башня Кормчей. Там Кормчая и жрецы её, да ещё Ковен Камня собирается.

А ещё лежит клятая Каменюка, которая кому даёт силы, а кому и нет.

— …а из-под камня источник течёт. Магия в нём великая, сильная. Этот-то источник и вирам силу несёт, и остальным водам магию даёт… Гроски, а правда, что воды молчат иногда?

Гроски моргает, щурится — вроде как вопрос недослышал.

— Чтобы воды молчали… да, бывает такое дело. Воды, понимаешь ли, смолкают, когда Кормчая назовёт преемницу. Обряд у них там какой-то особенный. В этот день — всё. Не связаться по сквознику, не пройти через вир. Кстати сказать, последний раз был в двадцать шестом году, так что кто там знает — может, ты застанешь такое.

Ага, жди теперь, пока Кормчая сменится, когда они до двухсот дотягивают. Не все, правда — но Шестая даже перетянула! Потому что была она до того благонравной и достойной, что Великий Камень определил ей прожить аж две сотни лет уже после того, как её выбрали, а выбрали-то уж после семидесяти.

— А как они это определяют… ну, Кормчие? Кто их преемницей будет? Они что, правда все души видят людские, вот все-все сразу? И кто самый лучший — того называют?

— Думаю, об этом неплохо бы Яниста спросить, — чешет в затылке дядька Лайл. — Парень-то уж наверняка знает наизусть биографию каждой, до нынешней Девятой.

Я тоже это всё дело знаю наизусть. И про то, что Кормчими становились великие целительницы или просто те, кто много добра сотворил. И про Летейю Стриан, нынешнюю Кормчую. Как она людей лечила да целила, имение своё богатое раздала…

Только мне Гриз большую ответственность поручила. Присмотри, говорит, за Лайлом, что-то сердце не на месте у меня. Ну, я и присматриваю, даже к нам в домик заволокла, все равно ма сейчас на кухне с Фрезой, а в «Ковчежце» не поучишься. Там Сирил, и он орёт.

— Гроски… слышь, а не-маг может стать Кормчей? Ну, понимаешь, если она самая лучшая?

— Боженьки. Если ты поступишь в Академию — а я в этом не сомневаюсь — задай этот вопрос на философском диспуте. Драчка среди профессоров будет нехилая. Так. Дай-ка я воображу себя аканторским профессором, чтобы осчастливить размытым и многоумным ответом. «С моей точки зрения, если данный феномен до сих пор не был зафиксирован в природе Кайетты — это, однако, не обозначает, что такое явление не может иметь место в будущем…»

Почти даже весёлым выглядит. Только это он от жалости ко мне бодрится. Думает, я это про себя, насчёт Кормчей — чтобы без магии…

Смешной какой. Нашёл самую лучшую.

— Что-то мы заплутали в дебрях учёности. Вейгорд?

— Ха! Это б и Сквор нашёл.

Вот они мы — Вейгорд. В кормовой части Кайетты разлёгся возле моря. Косо протащился с юга на восток — продолговатый, как рыбина. Смотрит глазом-столицей в море, на Южные Рифы.

— …а вот тут, сталбыть, столица, Вейгорд-тэн, где сидит Илай Башкой Бахнутый, да его стерва-королева, да кузен-Мечник, Горбун который…

— Бо-оженьки, от кого ты набралась?!

— Так Мел говорит.

— Про остальной двор можешь не рассказывать, а то моё сердечко не выдержит. А что за государство повыше нас?

— Айлор, ясное дело. Вражины злобные! Змеищи лютые! Аспиды-василиски!

Перехихикиваемся. Потому что — Братские Войны, Хартия Непримиримости, торговать нельзя, жениться нельзя, а если кто из двора Айлора приедет в Вейгорд — тому башку открутить должны. И наоборот. Армия на границах двести лет друг в друга магией поплёвывает, привыкли уже все.

— Ай-яй, где ужас на лице, где? — дядька Гроски трясёт пальцем перед носом, шамкает, как бабка из деревни: — Да эти-то айлорцы спять и видять, как наши порты отжать. Да они нам тут все реки потравили, и Душителя заслали, и короля ума лишили, а по ночам, небось, через виры так и пруть, сотнями-тысячами — да по углам гадють!

Выпучиваю глаза и за сердце хватаюсь. Скулю, как соседская кумушка:

— Ой, ни гавари, ни гавари, у них же ж там етот… Хромец! Душу-то он заложил, а под перчаткой у него — знак чёрный, чтобы плесень людям сквозь ухи заползала. Вона, королеву-то он уж обморочил…

Гроски фыркает носом: «Плесень в уши? Я-то только про хвост слыхал и насчёт армии демонов».

— Айлор-тэн, — злобно тычу во вражескую столицу. — Тут этот гад сидит. Умышляет разное. Как народу больше заморить.

Айлор похож на кошку. Расселась сверху на Вейгорде, хвостом границу проложила, а головой в земли Акантора упирается.

По карте выходит весело. У воды лежит рыба-Вейгорд: небось, выкинуло на тарелку. Кошка-Айлор следит за рыбой: утащить бы! А под боком и той и другой, на востоке…

— А это вот Триграничье, а тут вот Дамата. Белое ханство там правит. Меж собой грызутся, торгуют всяким: специи, ткани, табак… Богатые… как их, лихо… эйшееты. Зверинцев там у них много, зверей много, Гриз говорит.

Дамата пусть побудет змеёй. Свернулась — песчаная, с зелёным убором. Уткнулась в море. По чешуе рассыпались города.

— Это вот Дамата-тэн, столица, а вот Тавентатум, там всем торгуют, и рабами тоже. Вир знает, как. Служба закона же есть и Кормчая.

— Выгодное дельце. На словах эйшееты открещиваются и порицают, а на деле туда съезжаются со всей Кайетты. Фабриканты, владельцы борделей, те, у кого есть грязная подпольная работёнка. Прикрыть эту лавочку непросто, Корпус пробовал много раз, но у Даматы достаточно денег и наёмников, чтобы заткнуть рты даже в Корпусе. Отлавливали, конечно, кое-кого — так, мелочь, шушеру…

Голос у Гроски ровный, глаза остановились, на карту уставились. Ой, ой, надо уводить от Триграничья, подальше от замка Шеу и этого вот всего.

А то как бы снова с мамкой вместе не напились.

— О, а вот это ж Фениа — где колония фениксов и священная роща тейенха, да? Этот город фениксы во время Войны за Воздух дотла спалили. Хотя все говорят — не могет такого быть. И Мел говорит. Мол, не нападают фениксы на людей, мутная там история. А это охвостье откуда?

У рыбы-Вейгорда будто хвост торчит. Или это хвост змеи-Даматы? Вроде как, от кормы Ковчега кусок отвалился.

— Велейса Пиратская. Полуостров, только краем граничит с Вейгордом и Даматой. Тут рулит совет пиратских капитанов, ну как совет — одно название только. Мощные порты, хорошее прикрытие отмелями. И покровительство тех, с кем они торгуют. Это если ты спросишь — почему Корпус или кто ещё не прикрыл эту лавочку.

Что ж я, дурная совсем. У нас же тут Фреза. Она мне и про шторма, и про абордажи, и про кристаллы ускорения — завсегда с радостью. Я спросила чисто чтобы Гроски отвлёкся малость. Теперь мотану-ка на запад.

— Хорошее соседство нам досталось, а? Сверху Айлор и Хромой Министр. С востока Дамата и Велейса с пиратами. А с запада Вольная Тильвия притёрлась!

Прислонилась пьяновато: пардон, мы загулямши. И одежды как у пьянчужки — сплошь из заплаток да кусков. У них король для виду — у тильвийцев. А рулят аристократы да магнаты, а уж как между собой грызутся, как земли делят! Их совет — всей Кайетте посмешище.

— …пару войн так и вовсе продули Айлору и Вейгорду, земли потеряли. Тут тоже на границах вечно стычки. Гриз ещё оттуда, из Тильвийских лесов. Хаата, може, тоже — там и терраанты ютятся. Большие леса там и болота. А в них контрабандисты, наёмники, полно уродов всяких. Да они даже столицу не могут выбрать! То у них Хартрат — вот, на границе с нами, правильно?

— Чем знаменит?

— Большой порт. А то Ойтэр — тут на границе с Ирмелеем…

— А этот чем?

— Ну… тоже порт, в общем. А можно я про Ирмелей рассказывать не буду? Скучища.

Закон и Мудрость, этот их Совет, добропорядочность, травы, стада и прочее. Щурюсь — с чем сравнить? Пусть бы — птица: вытянулась в полете, крылья прижала. Клювом — тюк в Айлор, хвост широкий обмакнула в море, под одним крылом внизу — Тильвия, на голове стоит храм Ракканта.

— Про Раккант тоже не хочешь рассказывать?

Здорово показывать, чего знаю. А только как подумаешь: Гроски же, наверное, был во всех этих городах и странах. До единой. И Гриз была, и Мел, Янист вот ездил… а я нигде совсем не была, так, байки одни слушаю.

— Королева там об благопристойность треснутая. Сто тыщ правил придумала для всех: как в обществе себя вести, да при дворе, да дома. А вон Эрдей. Город храмов. Там жрецов мильён, наверное.

Гляжу на Раккант, будто он меня разозлил. Пряничный домик, а может, храмик. Встрял между Ирмелеем, Акантором и Дурными Землями.

— Я бы так сказал, это сильно преувеличено, кхм. Ладно, что там осталось ещё… Крайтос?

Крайтос разлёгся на севере — занял здоровущий кусок у носа «ковчега». Жирный, ленивый, как объевшийся шнырок. Шкура поросла зеленоватым мехом-соснами, нацеплялись колтуны — горы и холмы. Интересно, найдётся на карте поместье Драккантов? Или деревня Гроски?

— …а вот тут Скорпионьи Горы, это вы туда к ним близко мотались, когда за йоссами. Вот оно, Заброшье-то, и на карте вида. А если дальше — там уж пойдёт Морозный Надел, Усклепье… суровые места. Разве что морозные гиены да снежные антилопы там водятся. Король в Крайтосе… забыла, как бишь его. Но его все Стариком обзывают. За него всё министры да дети правят — а уж жадные! Податями всё пооблагали. Сволочи. Давай лучше ещё спрашивай, а то чего тут интересного-то.

Дядька Лайл вскидывает брови: изумление корчит.

— Я даже и не знаю, про что спросить. Что там осталось-то — Рифы? Или Академия Таррахоры?

Будто сам не знает, что от Акантора до Крайтоса лежат Дурные Земли. Или Странные Земли, или Ничейные Земли — долины, окружённые горами. Люди там жили раньше, в вотчине Дарителя Огня, а потом Йенх-Даритель напустил на людей Пламенный Мор да по своей вотчине сильнее всего и вдарил. Теперь туда мало кто суётся, да и соваться-то опасно — там горы да пещеры, пустоши да странные твари. Виров мало. А интересного пропасть найти можно.

К Крайтосу прижались Чёрные Льды — как чаша в ущелье, а в ней озеро под вечным льдом, а лёд чёрный — будто горел! Алчнодол там тоже — этот к Ирмелею поближе подкатился, да не докатился. А ещё есть Закрытые Города — Мастерград тот же, куда только Мастерам ход есть. И Гегемония там же, в Странных Землях окопалась, пустошники то бишь.

И сейчас я это всё расскажу Гроски — а может, ещё о чём у него спрошу, пусть видит, что со вниманием. А деревенские пусть утрутся — им-то таких атласов в жизнь не дарили, по географии вот так не спрашивали.

Открываю рот — сказать про Ничейные Земли. И тут от «Ковчежца» звенит колокольчик, зовёт на общий сбор. В неурочный час — стало быть, срочный вызов.

А потом Гроски хватается за карман — наверное, его по сквознику как раз вызвали.

Во какие совпадения бывают.